Медичи

Смерть Лоренцо Медичи была долгой и мучительной, словно многочисленные враги пытались отомстить ему в последние минуты пребывания на земле за уникальный природный талант и яркую славу политика, создававшие вокруг него ореол великолепия на протяжении сорока двух лет и четырех месяцев его земной жизни.

Роль Лоренцо Великолепного в истории Флоренции

Для флорентийцев, все еще хранивших в своей исторической памяти принципы средневековой культуры, жизнь и смерть были неразделимы в сознании и воспринимались буднично и естественно. Ничего удивительного не было бы в том, что смерть одного из отпрысков клана Медичи могла остаться незамеченной, если бы не масштаб его личности. В отличие от многих своих дальних и близких родственников, представлявших ветвистое генеалогическое древо династии Медичи, Лоренцо Великолепный не был заколот предательским кинжалом или отравлен ядом, подосланным врагами-злодеями. Он умер естественной смертью, как и следовало бы умереть главе мощного финансового клана — в окружении родных и самых близких и преданных ему друзей.

И тем не менее смерть Лоренцо Великолепного была воспринята флорентийцами как начало конца великой эпохи. Его уход странным образом предвосхитил страшные бедствия и несчастья, которые в скором времени обрушились на горячо любимую Флоренцию. В своем труде «История Флоренции» философ Н. Макиавелли напишет, что никогда еще не только Флоренция, но и вся Италия не теряла гражданина, столь прославленного своей мудростью и столь горестно оплакиваемого своим Отечеством. А затем Макиавелли добавит, что даже небо ответило знамением на смерть Лоренцо Великолепного, к изумлению и ужасу флорентийцев[1].

Согласно преданию, когда душа Лоренцо Великолепного, величайшего гражданина Флоренции, покидала его земное тело, небо над городом оказалось расколотым могучим ударом молнии. Удар был настолько силен и страшен, что напомнил флорентийцам мифологических титанов, яростно сражающихся с богами в последней предсмертной схватке. Сила небесной стихии была настолько мощной, что, поразив купол церкви Санта Репарта, с легкостью расколола его. Огромный кусок купола, отколовшись от основания крыши, со страшным грохотом упал на землю. В этот миг, как рассказывает легенда, перестало биться сердце Лоренцо Медичи.

Величайший правитель и яркий политик, Лоренцо Медичи, всю свою земную жизнь стремившийся продолжить дело, начатое его дедом Козимо Медичи, не сумел превратить политическое искусство, которым он владел в безупречности, в дар, передаваемый по наследству. Не имея власти над будущим, он своим уходом обрекал потомков на политическое изгнание. В этом и заключалась трагедия Медичи. Обладая огромной властью, Лоренцо, так же как его отец и дед, никогда не стремился юридически учредить государственную должность верховного правителя, чтобы узурпировать власть.

Медичи принимали с достоинством свое положение некоронованных правителей Флоренции, умело используя его в достижении поставленных целей. Когда же после смерти Лоренцо его сын Пьеро Медичи попытался осуществить свое тайное желание, став юридическим правителем Флоренции, эта попытка закончилась для клана Медичи восстанием, поднятым свободными жителями Флоренции, и позорным изгнанием сына Лоренцо Великолепного.

Все, кто стоял в этот скорбный час возле кровати умиравшего тирана в комнате, озаренной всполохами бушевавшей за окном стихии, понимали, что вместе с ним умирала эпоха Кватроченто, живым олицетворением которой он являлся. Это эпоха, в которой на короткий миг произошло воскрешение античной классики, а город Флоренция благодаря Медичи в сознании философов, ученых, поэтов, художников стал средневековым воплощением классических Афин.

Весьма символично, что год смерти Лоренцо Медичи совпал с величайшим событием европейской истории. В 1492 г. каравеллы генуэзца Христофора Колумба достигли берегов Америки. Открытие Нового Света привело к закату средиземноморской торговли, что самым болезненным образом отразилось на экономическом положении Флоренции. После смерти Лоренцо Великолепного закат финансового и торгового могущества города-республики был просто неизбежен. Вместе с финансовым положением города-республики в одночасье рассыпалась прекрасная идея, заимствованная из античного мира и любовно взращенная на земле Флоренции, как редкий цветок, на протяжении полувека о процветающем государстве с государем-философом. О том, что правитель может быть философом, утверждали еще античные мудрецы; его главной государственной задачей должно стать стремление к созданию величайших творений искусства, способных прославить его имя в вечности. Медичи были увлечены Античностью и верили пророчествам великих мудрецов. Но лишь Лоренцо Великолепному удалось воплотить в коротком миге своего правления эти идеи. Он был и правителем, и философом.

Судьба Лоренцо Великолепного, впрочем, так же как и судьба других членов клана Медичи, с легкостью могла бы стать сюжетом по-голливудски масштабной и захватывающей саги — саги о семействе Медичи. В этом повествовании сплелись в невероятном сюжете рождение и смерть, коварство и зловещее предательство, невероятная щедрость и алчущая скупость, прекрасная любовь и жгучая ревность.

Среди многочисленных членов семейства Медичи судьба отвела Лоренцо Великолепному особую роль и особое место. Именно ему выпала счастливая звезда войти в историю интеллектуалом-олигархом, с невероятной щедростью тратившим свое фантастически огромное состояние на поэтов, музыкантов, скульпторов, архитекторов. Гений Лоренцо, невероятным образом соединивший в одной личности умелого дельца-банкира, хитрого дипломата, поэта, тонко чувствующего стихотворную строку, философа, блестящего специалиста в военном искусстве и музыке, позволил ему подняться над суетной жизнью своих современников. За годы своего правления во Флоренции он сумел создать режим милостивого тирана, управлявшего республикой. При этом Лоренцо имел лучшее гуманитарное образование, какое можно было получить в XV в. в Европе, что объясняет его решение отдавать половину доходов города на приобретение редчайших рукописных книг.

Будучи сыном своего непростого времени, Лоренцо Медичи не был святым. Ему было свойственно пользоваться теми же методами, что и его враги. Чтобы удержать власть во Флоренции, Медичи использовали ложь, обман, подкуп, предательство. Размышляя о природе политической власти Медичи во Флоренции, исследователи нередко сравнивают Лоренцо с мясником, чьи руки по локоть забрызганы кровью уничтоженных им врагов. Однако именно с этим «мясником» жили, творили, создавая новое искусство, великий Микеланджело, Донателло, Боттичелли, Леонардо да Винчи. Жизненное кредо Лоренцо было сформулировано им еще в юности: «На свете нет ничего более достойного, чем превосходить других в щедрости».

Годы правления Лоренцо Медичи оказались вплетенными в исторический период, названный Кватроченто, или Искусство Возрождения XV в. В этот период истории небольшой итальянский город, значительную часть населения которого составляли ремесленники, торговцы, банкиры, наделенные природой уникальным даром мыслить и созидать, любить и ценить свободу и независимость, переживал период небывалого расцвета благодаря во многом мощной созидательной силе, носителями которой были Медичи.

Рождение наследника

«Цветущая» Флоренция в начале XV в. превратилась в культурную Мекку для ярких творческих людей: художников, скульпторов, поэтов, архитекторов. Еще раньше, в XIV в., или Треченто, во Флоренцию проникли ростки гуманизма, а вместе с гуманизмом приходит осознание простой истины: суть мироздания заключена в человеке, способном мыслить, действовать, созидать, выступая единственным носителем данной Великим Творцом нравственной основы.

Чтобы постичь тайны жизни разумом, основанным на опыте, полагали гуманисты, следует неутомимо познавать человека, приоткрывая его духовную и телесную природу, ибо человек — это и есть Мировая Вселенная, скрывающая свои тайны во мраке почти двенадцать столетий, канувших в темную пропасть Средневековья. Выразителем идей флорентийских гуманистов, сформулировавших квинтэссенцию Кватроченто, считается Пико дела Мирандола, итальянский мыслитель периода Раннего Возрождения. Семена разума, брошенные гуманистами в благодатную флорентийскую почву, дали великолепные всходы, нашедшие воплощение в культуре, науке, искусстве и, как это ни парадоксально звучит, в политике, которая также приобрела черты искусства.

В этой необычной атмосфере, наполненной ожиданиями грядущих изменений, 1 января 1449 г. в семействе Медичи появился новый наследник — Лоренцо ди Пьеро де Медичи. Судьба уготовила ему недолгую, но яркую жизнь. Можно ли сегодня с уверенностью предполагать, о чем мечтали родители Лоренцо, с любовью заглядывавшие в колыбель с новорожденным младенцем? Могли ли они мечтать о том, что родившееся на свет дитя станет настоящим баловнем судьбы, создавшим моду на Dolce far’niente — «блаженное ничегонеделанье», что стало стилем жизни людей богатых и успешных, талантливо скрывающих от навязчивой толпы свои проблемы и неудачи? Или, быть может, с его рождением связывался невероятный расцвет семейного капитала, сравнимый с капиталом богатейших монархов Европы?

Лоренцо Великолепный был лишен внешней привлекательности, в отличие от своего младшего брата Джулиано, прекрасного белокурого юноши. Если Лоренцо Медичи был удостоен имени «Великолепный», то его брата современники называли Джулиано Лучезарный. В лице Джулиано нашли отражение детская безмятежность и хрупкая юношеская красота. Коварное время не успело отразиться на чертах его лица в жестких складках и глубоких морщинах. Дитя Весны было поражено ударом кинжала убийцы в тот миг, когда Лето вступало в свои права. Однако именно образ этого хрупкого белокурого юноши становится символом эпохи правления Лоренцо Медичи. Во внешности старшего брата — Лоренцо — напротив, отразилось редкое сочетание власти, богатства и человеческого подвига.

Спустя десятилетия после его смерти художник и летописец флорентийского Кватроченто Джорджио Вазари решится приступить к работе над портретом Лоренцо Медичи. Когда портрет был завершен, его первые зрители были поражены великолепием портретного сходства. Джорджио Вазари, снискавший себе славу первого историка искусств, но при этом остававшийся посредственным живописцем, сумел совершить невероятное.

Воскресив гениальность старой флорентийской художественной школы, позволившей создать не только прекрасное, но по-настоящему глубокое художественное произведение, Вазари написал идеализированный портрет Лоренцо, аллегорию правителя-философа. Вместо блестящего щеголя и франта с портрета Вазари на зрителя из глубины столетий смотрит усталое, изможденное, некрасивое и одновременно одухотворенное мудростью лицо зрелого мужчины. В его широких плечах, слегка сгорбленных, словно под тяжестью тяжелого бремени, в наклоне головы можно физически ощутить усталость, которая мешает герою стать по-настоящему счастливым. Та самая усталость, природа которой таится в деятельном созидании, усталость, не имеющая ничего общего с безудержным развратом, пресыщающим душу, или усталостью, рожденной деньгами, толкающими человека на безумные и бессмысленные преступления ради плотского удовольствия. Для Вазари как для художника было важно не только показать лицо человека, настоящего титана Возрождения, чей путь был наполнен полнокровным и противоречивым биением жизни.

Лоренцо никогда бы не смог стать Великолепным в глазах современников, если бы в его личности не было искр подлинного таланта, превративших первого богача Флоренции в величайшего мецената. Меценатство эпохи Возрождения имело совершенно особую, отличную от современного понимания этого термина природу. С меценатством в эпоху Возрождения связывалась возможность людей богатых и состоятельных поддерживать свой имидж и репутацию через вложение денег или оказание материальной помощи людям творческим, талантливым, готовым выполнить за деньги любую работу или любой заказ, прославляя имя заказчика-мецената. На портрете кисти Вазари тонкие, аристократические кисти рук Лоренцо с длинными почти прозрачными пальцами, свидетельствующими об изысканной натуре их обладателя, покоятся рядом с кошельком, указывающим на принадлежность их обладателя к корпорации банкиров и символически оттеняющим своей красной бархатной поверхностью белизну и изящество пальцев портретируемого. Эта двойственность натуры никогда не мешала Лоренцо находить гармонию в мире, в котором мог выжить лишь сильный и решительный человек.

Во внешнем облике Лоренцо Великолепный повторил черты лица своей матери, Лукреции Торнабуони. Сохранившиеся изображения Лукреции позволяют рассмотреть деформированную форму носа, которую унаследует и Лоренцо. Можно предполагать, что подобная форма носа явилась результатом генетической мутации, точно так же, как широко известный по портретным образам деформированный подборок Габсбургов, передававшийся всем потомкам королевской династии. Сохранились свидетельства современников, рассказывающие о том, что несчастная Лукреция из-за сильной деформации носа не могла различать оттенки запахов и вкусов. В отличие от Лоренцо его брат Джулиано унаследовал черты лица от отца, Пьеро Медичи, что позволило ему прослыть первым красавцем Флоренции. Однако весьма скоромные внешние данные Лоренцо компенсировались мощной мужской силой, делая его желанным кавалером в глазах красавиц.

Медичи и Платоновская академия: путь к бессмертию

Рождение мальчика в семействе Медичи более всего обрадовало Козимо Медичи, деда Лоренцо. В этом еще маленьком, но невероятно смышленом мальчугане Козимо видел будущего великого правителя Флоренции. Если в раннем детстве воспитанием Лоренцо занималась его мать, Лукреция Торнабуони, то уже повзрослевшего Лоренцо дед поручает Иоанну Арги-ропуле, Кристофоро Ландино, Марсилио Фичино, снискавшим себе славу ученых-гуманистов. Это еще раз подтверждает тот факт, что Медичи очень внимательно относились к вопросам образования.

Лоренцо и его младший брат Джулиано получили блестящее образование, в основе которого лежало изучение античной философии и культуры, греческого и латинского языков. Классическое образование способствовало расцвету Лоренцо как блистательного интеллектуала.

Еще в юности прикоснувшись к трудам античных философов, Лоренцо, придя к власти, создал на свои средства уникальный интеллектуальный центр — Академию Кореджи, или Платоновскую академию. Академия возникла в 1462 г. как место для научного развития идей флорентийского неоплатонизма силами ученых-гуманистов. Это учебное заведение никогда бы не было открыто, если бы не усилия, прикладываемые Козимо Медичи Старшим и способствовавшие его появлению. Первый шаг к ее открытию был сделан именно Козимо Медичи. Он подарил еще юному Марсилио Фичино античные рукописи и сочинения Платона, переведенные на латинский язык, а также виллу Кореджа. Уроженец Флоренции Марсилио Фичино получил образование во Флорентийском университете, где он усердно изучал философию и медицину. Овладев греческим, он стал серьезно заниматься переводами, одновременно работая секретарем у Козимо Медичи. С ним Козимо Медичи Старший связывал честолюбивые планы перевода трудов Платона на итальянский язык.

Возглавив Платоновскую академию, конкуренцию которой составляли Академия в Риме во главе с итальянским гуманистом Помпонио Лето и Неаполитанская академия во главе с поэтом-гуманистом Джованни Понтано, Марсилио Фичино делал все для того, чтобы не разочаровать Козимо Медичи. Академии стали новой инновационной формой самоорганизации ученых, поэтов, литераторов, тяготеющих к философским традициям античного мира. Отличием академии от набиравших силу университетов было отсутствие принципов корпоративности, которыми так славились европейские университеты, и обращение в своих научных поисках исключительно к философским традициям античного мира. Наиболее востребованными античными учеными оказались Аристотель и Платон, труды которых активно переводились, исследовались, а взгляды ученых становились предметом научных дискуссий. С академиями связывался путь к формированию совершенного человека, и не случайно патроном Неаполитанской академии был король Неаполя.

На протяжении более чем тридцати лет вилла Кореджа, подаренная Медичи Марсилио Фичино, была местом сосредоточения блистательных умов Раннего Возрождения, ученых-гуманистов Кристофоро Ландино, Джованни Пико делла Мирандолы, Джованни Нези, поэтов — Анджело Полициано, Джироламо Бенивьени, Нальдо Нальди, художников — Сандро Боттичелли и др. Частым гостем на вилле был не только Козимо Медичи, но и его внук Лоренцо, уже с юных лет интересовавшийся философскими проблемами. Умный, хорошо образованный Лоренцо Медичи оказывался в эпицентре дискуссий, носивших эстетический характер. Учение о прекрасном волновало всех гуманистов, и в атмосфере дружеских обсуждений и свободного научного поиска формировался новый принцип работы с научным материалом, в основу которого теперь был положен синтез научных знаний.

Платоновская академия представляет сегодня не меньший интерес, чем семья Медичи. Помимо молодых итальянских ученых, нашедших под ее сводами покой и понимание власть предержащих, в академии работали ученые, бежавшие из погибавшей под ударами исламского мира Византии. Здесь нашел приют выдающийся византийский ученый Георгий Гемист Плифон (или Плетон), с именем которого связано появление одной из первых теорий о государстве. После того как в 1453 г. Византия пала, стареющий ученый приехал во Флоренцию, привезя с собой свой уникальный архив, состоявший из древних свитков и рукописей. Именно этот архив, вывезенный чудом из Византии, стал интеллектуальной основой созданной Козимо Медичи в эти же годы Платоновской академии. Невозможно недооценивать научную составляющую трудов ученых, которые работали в академии под неусыпным контролем семейства Медичи. Современные историки, причисляющие себя к сторонникам так называемой альтернативной истории, убеждены, что именно с Платоновской академии была положена печальная традиция фальсификации источников. Процесс исторической фальсификации был важен и нужен лично Медичи, содержавшим на свои собственные средства академию. Как настоящие коммерсанты, они желали видеть отдачу от вложенных денег. Уже через год после прибытия во Флоренцию Георгий Гемист Плифон публикует 12-томный исторический труд «История Флоренции». В этом многотомном труде использованы византийские хроники, имена и события в которых были переделаны на флорентийский лад. Благодаря этой исторической мистификации история Флоренции оказалась длиннее на 260 лет, и в ней, конечно же, нашлось место славному и богатому роду Медичи! Любопытно, что в историю рода Медичи удачно вписалась не только Византийская империя, но и Древняя Русь! Борис Синюков, исследователь, причисляющий себя к сторонникам радикальных взглядов на мировую историю, выдвинул смелую гипотезу, согласно которой знаменитая Лаврентьевская летопись была написана в недрах Платоновской академии Медичи. Название летописного свода родилось от имени сына Козимо Медичи Лаврентия, заведовавшего так называемой Лаврентьевской библиотекой в Академии[2].

После смерти Козимо Медичи благодаря исключительно усилиям, приложенным Лоренцо Медичи, академия очень быстро превратилась в интеллектуальный центр неоплатоников. Неоплатониками принято называть сторонников направления античной мысли III–VIbb., в котором соединились взгляды Платона, Аристотеля и восточных мудрецов. Неоплатоники создали новое учение об особом, иерархически устроенном мире, в котором душа может совершать восхождение к своему первоначальному истоку, стремясь соединиться с Высшим Божеством. Одним из положений учения неоплатоников было освобождение души от материальных оков для достижения подлинной духовности через состояние экстаза.

Любовь к наследию Платона и Аристотеля была унаследована Лоренцо от его деда Козимо Медичи, полагавшего, что без учения Платона невозможно стать ни хорошим гражданином, ни хорошим христианином. Увлечение мистикой было свойственно и времени Лоренцо Медичи. После того как под ударами турок рухнул оплот православного мира — Византийская империя, Флоренция начала превращаться в центр философии и культуры, выступая наследницей великой византийской цивилизации.

Усердие, проявленное Лоренцо в юности при изучении древних языков, не прошло для него даром. Полученные им знания сделали его блестящим знатоком древнейших языков, позволяя читать труды великих мыслителей античного мира на языке оригинала. Сознавая важность содержания древнейших трактатов, Лоренцо не жалел денег, отправляя на Восток своих людей, чтобы те искали и привозили во Флоренцию все найденные ими древние манускрипты или свитки. Со временем количество привезенных письменных источников стало столь велико, что подтолкнуло Лоренцо к идее создания первой публичной библиотеки, появившейся в Европе. Библиотека Лоренцо по числу собранных в ней манускриптов, рукописей, печатных книг могла состязаться с великой Александрийской библиотекой. Если Александрийская библиотека носила имя легендарного Александра Македонского, то библиотека Флоренции стала называться Библиотекой Лауренциана в честь Лоренцо Великолепного.

Начало формированию уникального культурного фонда было положено при Козимо Медичи. В 1444 г. ему удалось собрать уникальную коллекцию древних рукописей, фундаментом которой стало собрание древних рукописей, принадлежавших другу Медичи Никколо Никколи. Идея дать собранию древних рукописей имя Лоренцо Медичи принадлежала племяннику Лоренцо Джулио Медичи, с 1523 г. возведенному в сан папы римского Климента VII. Следуя семейным традициям, Климент VII в 1524 г. поручил Микеланджело разработать проект здания библиотеки, с которым он блестяще справился. Жемчужиной библиотеки стала центральная лестница, выполненная в не характерном для Микеланджело архитектурном стиле. Лестница своей пластикой и динамичностью напоминает потоки огнедышащей лавы, с мощью и силой которой великий Микеланджело сравнивал знания, вытекающие из залов библиотеки.

Создавая культ знаний, Лоренцо в 1472 г. на основе школы в Пизе открывает Тосканский университет, а затем в любимой им Флоренции — уникальный европейский университет, в стенах которого греками-византийцами будет впервые преподаваться греческий язык. В 1488 г. усилиями Лоренцо будет издано первое печатное издание Гомера.

Желание Лоренцо наполнить свою жизнь атмосферой Античности способствовало формированию особого, неповторимого образа жизни, который вел не только Лоренцо, но и его многочисленные друзья. Следуя образу жизни древнегреческих ученых-философов, Лоренцо Великолепный имел привычку обедать в окружении друзей. Он объяснял подобную странность тем, что лишь животным свойственно прятать свою пищу, чтобы в одиночестве ее съесть. Человеку, говорил Лоренцо, следует насыщаться не столько плотской, сколько духовной пищей. Следовательно, беседа с друзьями во время трапезы является лучшей приправой к вкусной еде. Ежедневно во дворце Лоренцо, следуя традициям античных пиров, собирались блистательные ученые, музыканты, певцы. Каждый из гостей должен был уметь поддержать умную беседу, одновременно получая возможность вкусно поесть.

Однажды гости Лоренцо заговорили об искусстве флорентийских мастеров. Между ними завязался спор. Мнения гостей разделились: одни гости принялись хвалить флорентийских оружейников, другие — суконщиков, третьи — ювелиров. Лоренцо Великолепный, наслаждавшийся нитью спора, с улыбкой спросил у своего шута Гонеллы, что тот думает на этот счет. Тот, не задумываясь, произнес, что Флоренция славится докторами, потому что этого народа здесь больше всего. Правитель пришел в изумление: ведь во Флоренции было всего лишь три медика, один из которых служил при его дворе. Ничуть не смутившись, шут Гонелла ответил Лоренцо, что во Флоренции каждый десятый — доктор.

Став предметом насмешки, Лоренцо очень разозлился на своего шута, но, не подав вида, он с любезной улыбкой предложил шуту сто флоринов, если на следующий день он принесет доказательство своим словам. Развязав кошелек, богач выложил на серебряное блюдо сто золотых флоринов, а хитрый шут, увидев деньги хозяина, лукавыми словами заставил каждого из гостей выложить в вазу ровно столько денег, сколько положил Лоренцо.

На следующее утро шут, обвязав щеку платком, отправился в город. Каждый, кто встречал беднягу, зная, при чьем дворе тот служит, старался дать ему совет, как избавиться от зубной боли. Хитрый шут, ссылаясь на невыносимую боль, просил записывать на бумаге понравившийся ему рецепт, сопровождая его подписью советчика. Последним шуту встретился Лоренцо Великолепный, который, не подозревая об обмане, с удовольствием дал страждущему несколько советов, ценя свои знания значительно выше знаний своего придворного лекаря. Написав на листе бумаги свой рецепт, Лоренцо, не задумываясь, поставил свою подпись.

Вечером собравшиеся гости в нетерпении ожидали окончания спора. К удивлению Лоренцо, ваза с деньгами была пуста. Видя изумление господина, шут объяснил, что все деньги он потратил на сбор доказательств правоты своих слов. Каково же было удивление Лоренцо, когда в списке, поданном шутом, было более трехсот фамилий флорентийских ученых, поэтов, купцов, а рядом с каждой из фамилий стояло указание «просвещенный медик». Последней в списке стояла фамилия Медичи. Произнеся фамилию своего господина, мудрый шут сказал, что, несмотря на то что стоит она последней, именно Лоренцо Медичи является первым медиком Флоренции, недаром он носит фамилию Медичи — «лекарь», а в его фамильном гербе изображены шесть пилюль. Эта веселая история могла бы остаться лишь наивной детской сказкой, если бы в ней не были указаны реальные исторические персонажи, жившие во времена Медичи. То, что сказка устами шута Гонеллы передает историю рода Медичи, сегодня может расцениваться как весьма достоверный исторический факт. Кто знает, быть может, генетическая память, передающаяся из поколения в поколение, заставляла Медичи стремиться к наукам, как и их далекого предка, врачевавшего еще при дворе Карла Великого.

Преклоняясь перед философией неоплатоников, Лоренцо Медичи стремился постичь тайный смысл человеческой души и смысл бытия. Философия неоплатоников учила, что задачей настоящего искусства является поиск совершенной формы предмета. Любое знание, правильно понятое, превращается в ключ, способный открыть дверь к божественной истине, а земная, физическая красота, высшим воплощением которой является человеческое тело, отражает красоту духовную. И в то же время тело — это всего лишь тюрьма для души, стремящейся к Создателю. Только в смерти человеческая душа способна достичь совершенства. Развивая идеи Платона, один из близких друзей Медичи, философ и ученый Пико делла Мирандола, утверждал, что, обладая свободной волей, человек может в течение всей своей жизни либо погружаться в состояние бессознательное, близкое к животному, либо возноситься в небеса к ангелам. Утверждая безграничность возможностей человека, неоплатоники сформулировали удивительно оптимистичную философию, сотканную из идей гуманизма.

Проводя много времени в кругу своих друзей, Лоренцо Медичи любил разыгрывать своих гостей. Однажды гость, по профессии лекарь, стал предметом розыгрыша, в котором отразились взгляды неоплатоников на мир и человека. Беднягу, изрядно перебравшего вина и оттого совершенно бесчувственного, по приказу Лоренцо закрыли в темной комнате, где держали сытым и пьяным целый год, не разговаривая с ним и не отвечая на его вопросы. В то время как несчастный узник томился в заточении, по Флоренции был пущен слух, что бедняга умер от чумы. Чтобы уверить всех в случившемся, вместо лекаря был предан земле случайный бродяга, до судьбы которого не было никому дела.

Через год лекаря по приказу Лоренцо выпустили в неизвестном ему лесу, но благодаря смекалке он нашел дорогу к себе домой. Можно представить, какой ужас испытал несчастный, когда увидел в страхе разбегавшихся от него людей, а придя в дом, обнаружил жену, вышедшую замуж и уже успевшую понести ребенка. Крича и изрыгая проклятья, бедный лекарь пытался под смех свиты Лоренцо Великолепного войти в собственный дом, куда его не пускал никто, полагая, что это призрак. Когда же по требованию лекаря была вскрыта гробница, принадлежащая якобы ему, то вместо тела из склепа вылетел совершенно черный голубь, предусмотрительно спрятанный там свитой Лоренцо. Вдоволь посмеявшись над лишившимся чувств лекарем, Лоренцо Медичи милостиво признал его, а вслед за ним его признали и все остальные. Лекарь вернулся к жене, ее новый муж был изгнан из дома, а родившийся несчастный младенец передан на воспитание монахам. Так, руководствуясь идеями неоплатоников, Лоренцо позволил себе стать Создателем, заставив пьяницу-лекаря пройти путь от животного к человеку.

Миф о Лоренцо Великолепном

Магнетизм личности Лоренцо Великолепного с годами не ослабевает, переживая естественный для такой масштабной политической фигуры, каким он был при жизни, процесс мифотворчества. Нам хотелось бы привести в качестве примера рассказ, посвященный знаменитому пасьянсу Лоренцо Великолепного, написанный в начале XXI в. В рассказе Лоренцо Великолепный предстает по-земному трагической фигурой, жаждущей любви и теплоты, исходящей от земной женщины, и одновременно демоническим существом, власть и богатства которого явились результатом сделки с дьяволом.

На закате своей жизни сорокалетний Лоренцо Великолепный, к несчастью для него не познавший радости плотской любви с любимой женщиной, влюбился в юную флорентийку, оказавшуюся на редкость хитрой и умной девицей. Видя любовные страдания самого богатого человека Флоренции, девица согласилась разделить с ним ложе любви при условии, что Лоренцо преподнесет ей в дар нечто такое, чего у него не могло быть. Умный и проницательный Лоренцо, опьяненный молодостью и красотой юной проказницы, обратился за помощью к астрологу, о котором во Флоренции ходили темные слухи как о колдуне и чародее. Внимательно выслушав просьбу Медичи, старик преподнес несчастному влюбленному карты для пасьянса. Они исполняли любое желание их владельца, стоило только разложить их в пасьянс. Обретя дьявольские карты, Лоренцо забыл о своей возлюбленной. Спустя несколько лет на площади по приказу Лоренцо колдун был предан смерти. В тот миг, когда остановилось сердце чародея, остановилось и сердце Лоренцо Великолепного. После смерти тирана каждый посвященный в страшную тайну стремился обладать картами колдуна. Очередной новый хозяин карт, раскладывая дьявольский пасьянс, получал все то, что загадывал перед игрой: деньги, власть, любовь. Плата за счастье была всегда одинаковой: через несколько лет сказочные богачи умирали в страшных муках. Что же касается магических карт Лоренцо и дьявольского пасьянса, то, может быть, и сегодня кто-то играет с судьбой, ставя на кон свою собственную жизнь, раскладывая карты Медичи? В этом рассказе скрывается одна из драматических страниц Лоренцо Медичи, связанных с его разбитым сердцем.

Исследователи полагают, что в жизни Лоренцо Медичи были три женщины, способные утверждать, что именно они сыграли в его судьбе главную роль возлюбленной. В 16 лет Лоренцо встретил свою первую и единственную даму сердца — Лукрецию Донати, происходившую из знатного и богатого флорентийского рода. Когда Лоренцо встретил ее, она уже была замужем и всю оставшуюся жизнь позволяла Лоренцо посвящать ей стихи, сонеты, называть Дианой и сравнивать со звездой, явившейся на землю в образе совершенства. Эта куртуазная любовь юного Медичи к прекрасной даме не могла перерасти в нечто большее, поскольку Лоренцо был связан обязательствами династического брака. Сделав Лукрецию своей официальной музой, Лоренцо в 1469 г. поместил на штандарте, созданном художником Верроккьо, во время турнира имя Лукреции рядом с именем Клариче, своей супруги. После объявления Лоренцо победителем Лукреция стала королевой красоты рыцарского турнира. Отношения между женщинами складывались достаточно буднично, поскольку Лоренцо не давал Клариче повода усомниться в своем добром расположении к ней, законной супруге, что позволило Клариче в 1471 г. стать крестной матерью сына Лукреции, Пьетро.

Вторая женщина Лоренцо Медичи была его официальной женой и матерью его детей — Клариче Орсини. Она любила своего мужа любовью женщины, которая не в состоянии изменить свою судьбу. Она считала, что все, что с ней случается, следует принимать со смирением и терпением. Она происходила из древнего римского рода, позволявшего ей считаться настоящей римской принцессой. В супруги она была выбрана матерью Лоренцо, Лукрецией Торнабуони, посчитавшей, что эта девушка будет достойной супругой для ее сына. Четвертого июня 1469 г. во Флоренции была торжественно отпразднована свадьба Лоренцо Медичи и римской принцессы Клариче Орсини. Родители Клариче также были довольны выбранной для дочери партией. Медичи были самым богатым семейством, занимая первую строку в числе десяти знатных семейств Италии — Медичи, Сфорца, Арагонский дом, Борджа, Орсини, Делла Ровере, Колонна, Эсте, Гонзага, Монтефельтро.

Клариче предстояло провести свою жизнь в городе, в котором принадлежность к аристократии не значила ничего. Наоборот, аристократия не имела права по законам Флоренции заседать в Совете, в то время как вся власть была сосредоточена в руках патрициев, к которым относилось семейство будущего мужа. Отличавшаяся угрюмым нравом, она посвятила свою жизнь детям, как и подобает богатой флорентийке. За десять лет совместной жизни Клариче родила супругу четверых дочерей — Лукрецию, Маддалену, Луизу и Контессину и трех сыновей — Пьеро, Джованни и Джулиано. Все свободное время женщина посвящала домашним делам, и единственной ее радостью было посещение службы в церкви. Родившаяся в одной из самых богатых и влиятельных семей Италии — Орсини, Клариче не стремилась унизить своим происхождением супруга, который относился к ней с нескрываемой заботой и участием.

С именем Клариче Орсини связан один любопытный исторический сюжет, участницей которого стала будущая супруга русского царя Ивана III византийская принцесса Зоя Палеолог. В 1472 г. Клариче оказалась свидетельницей заочного обряда бракосочетания русского царя и византийской принцессы, состоявшегося в Ватикане. Сопровождавший Клариче во время церемонии в Ватикан придворный поэт Медичи флорентиец Луиджи Пульчи оставил весьма странное описание этого визита. В его глазах византийская принцесса была лишь разряженной куклой, толстой и отвратительной особой. Но совершенно по-иному восприняла будущую царицу Софью Клариче. Луиджи Пульчи напишет, что супруга Лоренцо Великолепного сидела на приеме, заколдованная видом и речью византийской принцессы. Клариче увидела в ней красавицу, богатство и знатность происхождения делали ее недосягаемой в глазах жены флорентийского купца и банкира, в то время как она продолжала ощущать себя римской принцессой. К несчастью для бедняжки, она достаточно рано ушла из жизни, подхватив чахотку, которая унесла жизнь не одной из блистательных дам Флоренции.

Третьей женщиной, которая, как звезда, внезапно осветила жизнь Лоренцо и так же внезапно погасла, могла быть Симонетта Веспуччи, первая красавица Флоренции, возлюбленная Джулиано Медичи. Жизнь Симонетты оборвалась в 22 года. Причиной ее смерти стала все та же чахотка. Ее необыкновенная красота, манера держаться и разговаривать с людьми кружили головы знатным флорентийцам, кто хоть однажды видел или общался с ней. В число ее преданных поклонников входили и братья Медичи. Выбор красавицы был сделан в пользу младшего брата Джулиано. Лоренцо не мог сравнить свою внешность с красивыми, точеными чертами брата и его прекрасно сложенной фигурой. В противоположность брату Лоренцо был коренастым молодым человеком невысокого роста с кривыми ногами. К этим недостаткам следовало добавить плохое зрение, тонкий голос, отсутствие обоняния и в завершение — кривой нос, доставшийся ему по наследству от матери. Но, несмотря на это, женщины Флоренции теряли голову от Лоренцо Медичи, очарованные его храбростью, отвагой, любезностью и остроумием.

Преклоняясь и любя по-своему каждую из женщин, Лоренцо стремился не причинять боль ни одной из них. Азы дипломатической школы Лоренцо познал еще в детстве, во время дипломатических приемов, которые устраивал Козимо Медичи. Умение слушать собеседника, постоянно во время переговоров отстаивать интересы своей страны и своего народа позволило Лоренцо без особого труда вести сложные дипломатические переговоры. Один из образованнейших людей своего времени, Лоренцо Медичи всегда помнил о той исключительной роли, которую сыграл в судьбе Флоренции Юлий Цезарь. Доказательством тайного преклонения Медичи перед славой Цезаря может служить весьма примечательная история, произошедшая в 1486 г.

Во время дипломатических переговоров между Лоренцо Медичи и султаном Египта Кайт-беем последним в знак доказательства дружеских отношений с семейством Медичи был поднесен экстравагантный подарок, выпрошенный Лоренцо Великолепным, — живой жираф. Необычность подарка привела в замешательство всех жителей Флоренции, впервые видевших столь странное животное. Но почему же Лоренцо Медичи предпочел получить от султана Египта столь странный подарок и кому в действительности он предназначался?

Год 1484-й на Балканах был отправной точкой начавшейся экспансии воинственного султана Баязида II против христианских народов Балканского полуострова. Видя усилившиеся военные позиции Баязида II, в 1487 г. папа римский Иннокентий VIII выступил с призывом к европейским правителям объединить усилия для нового крестового похода, чтобы защитить христианский мир от неверных. Призыв папы был услышан европейскими монархами, однако существовавшая между европейскими государствами и папским престолом вражда стала серьезной преградой для объединения общих усилий. Одним из тех, кто не мог допустить заключения любого соглашения со Священным престолом, был неаполитанский король Фердинанд. Международная ситуация усложнилась еще больше в 1489 г., когда на политической сцене появился новый игрок — младший брат султана Баязида, султан Джем, рожденный от сербской княжны, исповедовавшей христианство. Еще в 1482 г. султан Джем поднимает мятеж против своего брата, но, потерпев неудачу, он скрывается под именем Зизима на острове Родос, найдя защиту у гроссмейстера ордена Святого Иоанна Иерусалимского Пьера д’Обюссона, превратившего остров в важный рубеж христианского мира на пути продвижения Османской империи.

Постепенно султан Джем становился в глазах европейских политиков важной политической фигурой. Они понимали, что султан Баязид никогда не нападет на страну, в которой будет жить его брат и главный соперник. За право иметь такого пленника вели борьбу венецианский дож, король Неаполитанский, король Венгрии, герцог Лотарингский Рене II, французский король, папа Иннокентий VIII. Каждый из перечисленных политиков надеялся разыграть, используя султана Джема, свою политическую карту. Пьеру д’Обюссону предлагались огромные деньги, которые участники политической дуэли намеревались взять в долг у ведущих банковских домов, в том числе и у банковского дома Медичи. Самым крупным игроком этой рулетки оказался египетский султан Кайт-бей, власть которого распространялась на все побережье Северной Африки, Палестины, Сирии. Кайт-бей был личным врагом опасного и коварного Баязида, что заставляло его искать поддержку в лице христианских правителей. Он предложил за пленника 600 тыс. дукатов, сумма огромная по тем временам, а в качестве посредника в решении этого непростого вопроса султан избрал Лоренцо Медичи. Вопрос о передаче пленника должен был решить король Франции, вассалом которого был гроссмейстер ордена Пьер д’Обюссона, к которому от имени султана и должен был обратиться Лоренцо Медичи. Пьер д’Обюссон происходил из древнего рода французских аристократов. Уже в ранней молодости он принимал участие в походах против неверных под знаменами католической церкви. В 1476 г. он был избран гроссмейстером ордена иоаннитов, проявив незаурядный талант стратега и невероятное мужество при осаде острова Родос турецкими войсками.

Флоренция, активно развивая внешнюю торговлю в период правления Лоренцо Медичи, стремилась наладить, как бы сегодня сказали экономисты, прямые торговые связи с Египтом. Заключая договор с султаном Египта, флорентийцы желали избавиться от посреднических торговых услуг, которые традиционно им оказывали венецианские купцы. Направляя к Медичи посольство, султан Египта вместе с богатыми подарками отправил в 1487 г. во Флоренцию несколько видов дорогих и редких животных, среди которых особо выделялся жираф, животное, крайне редкое в Европе. Так несчастное животное стало частью политического договора.

Вполне допустима версия, что Лоренцо Медичи лично попросил привезти во Флоренцию жирафа. Для того чтобы получить это экзотическое животное, Лоренцо Великолепный, тщательно скрывая истинный смысл подарка, который знал лишь он один, употребил весь свой дипломатический талант. Дело в том, что жираф, подаренный Лоренцо Медичи египетским султаном, был отнюдь не первым жирафом, появившимся на итальянской земле. Еще в 46 г. до н. э. в зверинец, созданный в Риме по приказанию Юлия Цезаря, был привезен жираф, названный римлянами «камелопардом» (лат. Camelopardalis), поскольку в глазах римлян это странное животное соединяло в себе черты хищного леопарда и безобидного верблюда. Жираф вызывал у римлян непреодолимый животный ужас, что и позволило Цезарю использовать чувства римлян для укрепления собственной власти. По приказу Цезаря при большом стечении народа несчастное животное было отдано публично на растерзание стае львов, содержащихся в том же зверинце.

Что же касается султана Кайт-бея, то он с радостью исполнил неожиданную просьбу Медичи, тайно мечтавшего повторить триумф Цезаря. Султану не составляло большого труда заполучить это животное. Жирафы в Египет поставлялись в качестве дани покоренными народами из Судана. Однако хитрый султан как настоящий восточный политик использовал необычное желание Лоренцо для того, чтобы приблизиться к осуществлению своего плана. Кайт-бей прекрасно понимал, что в восточном политическом пасьянсе султан Джем мог стать главной картой. Заняв место брата Баязида II, султан Джем мог изменить всю международную политику Ближнего Востока, повлияв в том числе и на экономическое и политическое положение Египта. Отправляя посольство во Флоренцию, ловкий султан Кайт-бей предложил Лоренцо Медичи обменять жирафа на султана Джема.

Историческая эпоха, в которой жил Лоренцо Медичи, в отличие от времени Юлия Цезаря, не могла позволить ему пойти на откровенно бессмысленное и жестокое убийство ради упрочения власти или из-за глупости лишиться союзника, каким являлся султан Египта. Повторяя поступок Цезаря и стремясь, так же как и Цезарь, упрочить свою власть, Лоренцо избрал дипломатический путь укрепления своей власти над жителями Флоренции, одновременно сохранив торговый союз с Египтом. Лоренцо принял предложение султана, тем более, что в противном случае султан Джем оказывался под покровительством папы, что было недопустимо для Медичи. Лоренцо Медичи заявил, что животное он готов подарить королеве Франции, чтобы продемонстрировать ей дружеское расположение Флоренции. Ведь жираф в символике знаков обозначает богатство. Получив столь необычный подарок, французская королева должна была понять его глубинный тайный смысл и согласиться на предложенную ей сделку. В адрес французского двора было направлено послание. В нем витиеватым дипломатическим языком излагалась просьба Лоренцо Медичи. Вскоре из Франции был получен положительный ответ от королевы Анны.

Холодной дождливой осенью 1487 г. вместе с египетским посольством во Флоренцию привезли жирафа. Вместе с жирафом во Флоренцию прибыли и несколько других редких для Европы животных, в том числе и львы. Но планы Медичи были расстроены: судя по хроникам, жираф прожил во Флоренции недолго, потому что сломал себе шею. После смерти жирафа Медичи Европа на долгих три столетия забыла о существовании подобных животных. Продолжение этой необычной истории имело место ровно через год после гибели животного. В апреле 1489 г. Лоренцо получил от королевы Франции письмо, в котором она спешила узнать, где же подарок, обещанный ей еще год назад. Принеся свои глубокие извинения, Лоренцо отправил во Францию богатую коллекцию египетской косметики в качестве компенсации для августейшей особы.

Что же касается судьбы несчастного изгнанника, то ее решили деньги и дипломатические переговоры. Снискав расположение французского короля, папа Иннокентий VIII сумел в обмен на кардинальскую шапочку для Пьера д’Обюссона и значительной суммы пожертвований для военного ордена Святого Иоанна Иерусалимского заполучить в Ватикан желанного пленника. Несчастный султан Джем был незамедлительно отправлен в Рим 17 марта 1489 г. Султану Джему было всего тридцать лет. Он был настоящим восточным красавцем: высоким, черноволосым, с орлиным носом и яркими голубыми глазами. Ватикан видел в нем нового правителя Константинополя и поэтому превратил его приезд в Рим в настоящее политическое шоу. Кортеж султана проехал при большом стечении народа по улицам Рима, и его лично встретил в своих апартаментах понтифик. Папа видел в нем нового христианского правителя. Делая официальное заявление о приезде в Ватикан настоящего законного наследника константинопольского престола, Рим рассчитывал вызвать новую волну раздора внутри Османской империи. В феврале 1495 г. султан Джем умер или, по слухам, был отравлен по приказу папы Александра VI, выполнившего просьбу Баязида II за весьма внушительную сумму. Так в этой странной истории, жертвами которой стали несчастный жираф и пленник-султан, проявился незаурядный дипломатический талант Лоренцо Медичи, достойный похвалы Цезаря.

Личность Лоренцо Медичи очень многогранна. С его именем связано много легенд и преданий. Одной из загадок является капелла Медичи во Флоренции. Капелла Медичи была создана великим Микеланджело, и даже спустя столетия она остается одним из загадочных и мистически таинственных архитектурных творений гения. Капелла Медичи композиционно является составной частью собора Сан-Лоренцо. Микеланджело жил и воспитывался в доме великого правителя, испытывая к хозяину дома самые возвышенные чувства. Капелла Медичи была заказана после смерти Лоренцо его сыном папой Климентом II, пожелавшим видеть в скульптурных композициях гробницы фигуры Лоренцо Великолепного и его погибшего брата Джулиано. Завершала композицию, по замыслу, гробница самого папы Климента II. Приступая к работе над заказом, Микеланджело неожиданно обратился в первую очередь не к ярким образам Лоренцо Великолепного и его брата, а к двум посредственным фигурам герцогов из рода Медичи, знаменитых лишь тем, что они носили столь яркую фамилию. Вторая загадка, оставленная потомкам скульптором, кроется в полном отсутствии портретного сходства, которое не могли не заметить современники Лоренцо Великолепного, многие из которых хорошо помнили его лицо. И тем не менее, покидая Флоренцию и окидывая взглядом завершенную скульптурную композицию, Микеланджело был полностью доволен своим замыслом, при этом он полагал, что Лоренцо Великолепный был бы также доволен капеллой в том виде, в каком она была сотворена им.

Своего покровителя Микеланджело изобразил в образе Мыслителя, облачив при этом скульптуру в рыцарские доспехи. Будучи последним профессиональным банкиром в семействе Медичи, Лоренцо не скупился на деньги, которые он жертвовал для поддержания талантливых художников, архитекторов, скульпторов и философов. Если внимательно приглядеться к скульптуре, изображающей Лоренцо, то под левым локтем Медичи можно увидеть небольшую коробочку, орнаментом для которой послужило изображение… мыши. Образ мыши в восточной и западной культурах имеет противоположное значение. На Востоке мышь олицетворяет ловкость, смелость, проворство, в буддизме мышь считается первым животным, получившим благословение Будды, она олицетворяет благополучие, зажиточность и достаток. Не случайно в Индии существует обычай расставлять в доме фигурки мышей и крыс, благодаря покровительству которых в семье будет сохраняться и накапливаться богатство. В культуре Запада, к которой относится Флоренция, мышь воспринимается крайне негативно. Мыши пользовались дурной репутацией, поскольку с ними в Средневековье связывались эпидемии чумы.

Так как Микеланджело трудно обвинить в легкомысленном отношении, проявленном им при создании капеллы Медичи, следовательно, изображение мыши рядом с Лоренцо Великолепным не было случайным. Не исключая знакомство Лоренцо Великолепного, так же как и Микеланджело, с индийской философией, можно предположить, что будущий скульптор, находясь в Платоновской академии, мог оказаться невольным свидетелем синтеза культур, ставших толчком для создания в капелле Медичи совершенно новых художественных образов, синтезировавших искусство Запада и Востока.

Спустя столетия, взирая на мир мраморными глазницами, Лоренцо Медичи продолжает оставаться государем-философом, всю свою жизнь стремившимся идти по дороге, открытой Платоном. Для врагов он был ужасным тираном, для друзей — щедрым меценатом, для современников — правителем, сумевшим сделать все возможное, чтобы годы его правления во Флоренции назвали золотым веком итальянского Возрождения. И даже несмотря на монументальные фигуры его великих современников, Лоренцо не оказался в тени истории, воплотив в себе явление древнего божества в земном человеке.