Медичи

Глава 6
ВКЛАД В ИСТОРИЮ: СУЩЕСТВОВАЛ ЛИ «ФАМИЛЬНЫЙ» ЯД МЕДИЧИ

Перелистывая последние страницы истории семейства Медичи, пытливый читатель наверняка задастся вопросом: почему же члены славного флорентийского семейства, подарившего Европе удачливых банкиров и торговцев, меценатов и служителей папского престола, вошли в мировую историю с клеймом самых известных в Европе отравителей, на счету которых не одна загубленная жизнь? Невероятно, но первым человеком, кому пришло на ум назвать семейство Медичи «великими отравителями», был французский писатель Александр Дюма-отец. Дюма отличался способностью вплетать самые невероятные исторические факты в полотно своих литературных творений, совершенно не заботясь о том, насколько используемые им сведения соответствовали историческим реалиям. Создавая литературные образы героев своего очередного романа «Королева Марго», А. Дюма с легкостью приписал Екатерине Медичи, ключевой фигуре романа, роль отравительницы собственного сына. Наделяя своего литературного героя мрачной славой отравителя, Дюма-отец мог без труда рассчитывать на читательский интерес и очередную громкую славу в литературных кругах Парижа, тем более что для большинства парижан фамилия Медичи с исторической точки зрения уже ничего не значила.

Сюжетом для нового исторического бестселлера А. Дюма-отца послужили события, произошедшие в августе 1572 г. во Франции, известные как Кровавая резня, или Варфоломеевская ночь. Выбирая главных героинь романа, писатель остановил свое внимание на красавице Маргарите Валуа, родившейся в обоюдно выгодном браке, заключенном между Екатериной Медичи, представлявшей интересы клана Медичи, и французским королем Генрихом II. Чтобы остановить пожар гражданской войны, брат Маргариты Валуа Карл IX, отстаивавший незыблемость позиций католической церкви, также решается на выгодный политический союз, заключив брак между своей сестрой Маргаритой Валуа и лидером французских гугенотов Генрихом Наваррским. Однако день свадьбы новобрачных, не без участия коварной и жестокой Екатерины Медичи, превратился в одну из страшных трагедий, которые когда-либо переживало французское дворянство. В ночь после свадебных церемоний, 24 августа 1572 г., по приказу короля, следовавшего советам матери — Екатерины Медичи, были физически истреблены гугеноты, прибывшие на свадьбу Генриха Наваррского, а это был цвет французского дворянства. По названию католического праздника, связанного со св. Варфоломеем, трагически совпавшего с ночью кровавой резни, эти события получили название Варфоломеевской ночи. Кровавые отблески Варфоломеевской ночи еще долго наводили ужас на чудом оставшихся в живых французских гугенотов.

Что же касается А. Дюма-отца, работавшего над литературной линией романа, то для него в этом трагическом сюжете главной была не столько борьба за власть, сколько личные переживания героев — реальных исторических персонажей, оказавшихся ввергнутыми в водоворот ужасных событий. Писателю было важно передать на фоне историчного занавеса трагедию молодой, прекрасно образованной женщины, готовой любить и жертвовать собой ради любви.

Образ королевы Марго, красавицы, имевшей несчастье родиться в семье великих отравителей, привлек творческое внимание не только А. Дюма-отца, но и М. Булгакова. В знаменитой сцене бала в романе «Мастер и Маргарита» маленький толстый человек, участник Варфоломеевской ночи, приветствуя Маргариту, обращается к ней как к «светлой королеве Марго». В более ранней сцене романа Коровьев напоминает Маргарите, что она является прапрапраправнучкой королевы Франции, жившей в XVI в. Обращение к образу Маргариты Валуа не было совершенно случайным, поскольку она всю свою жизнь оказывала покровительство писателям и поэтам, продолжая традиции меценатства, заложенные первыми Медичи. Но для того чтобы жертвенность Маргариты получила еще более драматичный оттенок, писатель А. Дюма-отец создал в книге поистине дьявольский образ королевы-матери Екатерины Медичи, выбравшей своим главным политическим оружием яд.

Именно Екатерину Медичи Дюма-отец на страницах романа впервые публично обвиняет в убийстве собственного сына, заклеймив ее в совершении этого страшного преступления. Чтобы убить короля Генриха Наваррского, своего молодого зятя, Екатерина Медичи с помощью верного слуги пропитывает пособие по соколиной охоте смертельным ядом. Следуя сюжетной линии, отравленная книга по ошибке попадает в руки Карлу IX, законному королю Франции. Умирая в страшных муках от яда, пропитавшего страницы книги, несчастный король Франции прекрасно понимал, что невольной причиной его смерти является его собственная мать, что придало роману «Королева Марго» еще больший драматизм.

А. Дюма-отец был настолько увлечен образом королевы-отравительницы, что, описывая королевские комнаты замка Блуа, место последнего пристанища французской королевы, бежавшей из Парижа из-за религиозного брожения, он с легкостью назвал потайные шкафы, расположенные в покоях, «шкафами с ядом», хотя никаких фактов, указывающих на присутствие яда в комнатах Екатерины Медичи, историками не найдено. Зато А. Дюма-отец забыл сказать в своем романе об увлечении королевы, собиравшей при жизни портреты и приложившей немало усилий, чтобы это художественное направление получило расцвет.

Почему же яд становился главным оружием убийства, которым так виртуозно владели члены семейства Медичи? Прежде всего следует вспомнить, что яд столетиями являлся наиболее легким способом расправы над врагами или соперниками, этот вид убийства врагов был распространен уже во времена Античности. В эпоху Возрождения изготовление ядов превратилось в настоящее искусство, которым владели лишь избранные, и нередко этими избранными становились лекари или аптекари, обладавшие опытом и знаниями, способными пригодиться при изготовлении ядов. Неудивительно, что среди этих немногих избранных были члены семейства Медичи, о причастности которых к аптекарскому ремеслу красноречиво говорили шары-пилюли на родовом гербе.

Со временем литературный вымысел А. Дюма-отца стал восприниматься европейцами как исторический факт, имевший некоторое косвенное подтверждение. Один из представителей рода Медичи — Козимо I — был страстно увлечен алхимией, а также выращиванием всевозможных ядовитых растений и цветов, росших на территории сада, разбитого во дворе знаменитого дворца Питти. Дворец Питти был заложен в 1457 г. флорентийским купцом Лукой Питти, семейство которого конкурировало с семейством Медичи. Лука Питти разработал грандиозный проект дворца, окна в котором должны были повторять своими размерами двери в дворце Медичи. Однако работы по строительству дворца так и не были завершены из-за нехватки денежных средств, и спустя восемьдесят лет после закладки первого камня дворец в 1560 г. был приобретен супругой Козимо I Элеонорой Толедской. Сюда после проведенных строительных работ в 1565 г. семейство Медичи благополучно перебралось, превратив дворец в официальную резиденцию семейства Медичи.

Однако дворец оказался знаменит не только своими размерами и богатством отделки. Одновременно со строительными работами Козимо I Медичи нанимает архитектора Никколо Периколи (Триболо), поручая ему разбить знаменитый сад Боболи, попасть в который можно было из внутреннего двора дворца. В знаменитом саду Боболи, ставшем эталоном садов эпохи Возрождения, значительную часть территории занимала плантация ароматных растений, используемых для изготовления эссенций, а также ядовитые растения и растения-противоядия. Нестандартное хобби членов семейства Медичи не выглядит зловеще, если вспомнить, что первый представитель этого рода, появившийся во Флоренции задолго до XVII в., был, согласно легенде, аптекарем. В 1612 г., словно стремясь подтвердить свое лекарское происхождение, герцог Тосканы Козимо II Медичи способствовал превращению старейшей аптеки Санта-Мария Новелла, основанной еще в XII в. при монастыре Санта-Мария Новелла монахами-доминиканцами, в первую общедоступную аптеку. Если в раннем Средневековье монахи-доминиканцы изготавливали снадобья исключительно для несчастных больных, находившихся на излечении в больнице Сан-Паоло, то с 1612 г. снадобья, изготовленные по уникальным древним рецептам из трав, выращенных доминиканскими монахами на собственном монастырском подворье, могли приобрести все желающие.

Чудодейственная сила изготавливаемых в аптеке эликсиров, порошков, мазей, бальзамов и кремов принесла аптеке громкую славу, очень быстро распространившуюся по всей Европе. Клиентами аптеки были не только горожане, но даже китайский император, которому здесь специально изготавливали розовую воду. Впервые розовая вода появилась в Европе в XII в., в эпоху первых крестовых походов, совпавших со временем появления первых Медичи во Флоренции. Для приготовления розовой воды использовались свежесобранные лепестки роз и вода. Получаемый после перегонки раствор и стал называться «розовой водой». Его применяли в парфюмерии, медицине и даже при приготовлении изысканных кондитерских изделий. За минувшие столетия секреты изготовления лекарственных средств времен Медичи не были утрачены. Совершая путешествие по Флоренции даже спустя столетия, любой турист может заглянуть на несколько минут в небольшое старинное помещение, расположенное на улице Скала в доме № 16, чтобы, как во времена Медичи, окунуться в густой, насыщенный ароматами трав и снадобий воздух, дабы приобрести чудодейственный бальзам или знаменитый «эликсир любви», формула которого была составлена аптекарями еще в XV в.

Приступая к работе над романом «Королева Марго», А. Дюма-отец вряд ли располагал информацией о лекарском происхождении Медичи или о их таланте приготовления ядов. Однако что-то должно было подтолкнуть писателя на рождение легенды о «великих отравителях». Вероятнее всего, писатель имел достаточное количество исторического материала, красноречиво рассказывающего о коварстве французской королевы, супруги Генриха II Екатерине Медичи, которой народная молва как раз и приписывала славу отравительницы, использовавшей яды для устранения соперников и врагов.

Именно ей писатель отвел в романе место самого знаменитого отравителя или, точнее, отравительницы, злодеяния которой были красочно воссозданы на страницах литературного произведения. Безусловно, для появления столь громкого титула великой отравительницы нужны были веские основания, и они были. Екатерина Медичи юной девушкой приехала во Францию, чтобы вступить в брак, столь выгодный ее дяде, папе Клименту VII, тщательно подбиравшему спутника жизни своей внучатой племяннице. По легенде, во Францию юная невеста прибыла в сопровождении целой свиты придворных, большинство из которых снискали еще на родине, в солнечной Италии, славу черных магов и чародеев, а также славу астрологов. Трудно сейчас утверждать, было ли это свойственно членам семейства Медичи, однако до нас дошли имена тех людей, кто прибыл в Париж в свите будущей королевы Франции. За ней следовали итальянцы Тико Брае и Космо (Козимо) Руджиери, пользовавшиеся славой великих астрологов и магов.

Обращение к магам и астрологам было свойственно всем правителям и правительницам независимо от того, сколько лет отмерила им жизнь. Знать будущее, даже если это будущее не сулило ничего обнадеживающего, хотели все властители мира. Екатерина Медичи не была исключением. Она хотела знать свою судьбу и судьбы своих близких и не стеснялась обращаться к людям, общающимся с преисподней. Считается, что Екатерина Медичи знала свою судьбу и судьбы своих детей и мужа и, как могла, пыталась изменить ее. Вспомнить хотя бы уже описанный случай, связанный со смертью мужа Екатерины, короля Генриха II, которого несчастная женщина пыталась остановить от участия в турнире, где ему, по предсказанию астрологов, была уготована смерть.

В свите Медичи был еще один человек — флорентиец Бианки, прославившийся как искусный создатель поразительных духов, ароматических веществ, душистых женских перчаток, косметики и даже как создатель изысканных женских украшений. То, что будущая королева везла с собой человека, чье ремесло заключалось в превращении любой женщины в красавицу благодаря хитрым косметическим уловкам, также вызывает лишь восхищение прагматичностью юной Медичи. Известно, что она обладала запоминающейся внешностью, но ее нельзя было назвать красавицей. Однако она умела преподнести себя. Так, после трагической смерти супруга Екатерина уже никогда не снимала черные траурные одежды, но даже в них она выглядела изысканно прекрасной. Считается, что именно с появлением Екатерины Медичи на французском престоле начинается мировая слава французских женщин как не наделенных особой красотой, но изящных, моложавых и тщательно ухоженных.

Благодаря итальянке Медичи французский двор начинает с особой тщательностью следить за своей внешностью, прибегая к действию чудесных кремов и мазей, над изготовлением которых колдовали флорентийские парфюмеры и косметологи. Желание парижанок сохранить свою красоту и молодость посредством косметических средств сделали возможным открытие во времена Екатерины Медичи первого в Европе прообраза Института красоты. Изучая жизнь французского двора во времена Екатерины Медичи, можно легко сделать предположение, что мода на завитые изысканные парики, белое лицо, искусственно создаваемое с помощью толстого слоя пудры и оттененное не менее толстым слоем румян, была также введена Екатериной Медичи.

Так же как и все Медичи, Екатерина любила развлечься игрой комедиантов. Благодаря итальянским актерам, получившим возможность проникнуть во Францию вместе с королевой-итальянкой, в страну пришли пудра, помада, грим, прибегать к помощи которых, чтобы казаться моложе и свежее, будут и мужчины, и женщины. С 1566 г. при дворе Екатерины Медичи необходимо было появляться только в парике и с напудренным лицом. Данное требование распространялось не только на придворных дам, но и на кавалеров.

Возвращаясь к описанию внешности Екатерины Медичи, следует сказать, что современники отмечали ее необыкновенную бархатную кожу лица и рук, что позволяло ей даже после шестидесяти оставаться в глазах мужчин привлекательной женщиной. Ежедневно Екатерина растирала кожу лица небольшим кусочком бархатной ткани, и эта незамысловатая процедура оказывала прекрасное терапевтическое воздействие на кожу лица. При трении кусочка бархата о кожу возникает небольшой электрический разряд, который способствует выработке коллагена, помогающего сохранять тонус стареющей кожи. Кроме того, данная процедура успешно заменяла пилинг и шлифовку лица. Сведений об использовании Екатериной Медичи в своих косметических снадобиях ядов история не сохранила.

Еще одним человеком из свиты Медичи, привлекшим к себе внимание исследователей, был лейб-медик семьи Медичи, знаменитый хирург Амбруаз Паре, присутствие которого в свите Екатерины Медичи было вполне оправданным. Юная Екатерина ехала в страну, чьи обычаи и порядки разительно отличались от флорентийских. Разительно отличался и климат, в котором предстояло провести остаток жизни Екатерине. Заключая столь выгодный брак с французским королевским двором, папа Климент VII рассчитывал на крепкое потомство, которое должна была произвести Екатерина Медичи. Лишь наличие здорового наследника позволяло Медичи закрепить свое влияние во Франции. Фигура опытного врача в сложившейся ситуации была жизненно необходима, чтобы не допустить возможную смерть роженицы. И тем не менее это вполне оправданное присутствие в свите Медичи астролога, мага, косметолога и врача послужило основанием считать, что все эти люди были… отравителями, а один из придворных короля Генриха писал, что со свитой молодой королевы прибыли духи, что было бы разумнее отправить этих людей в Турцию.

Потеряв достаточно рано мужа, а затем пережив смерть старшего сына и наследника престола, Екатерина Медичи на долгие годы стала регентшей при малолетнем сыне Карле IX. Именно в это время Франция, как и другие европейские страны, оказалась «накрыта» волной Реформации. Реформация, или движение за переустройство церковной жизни, начавшаяся в германских землях, была смягчена во Франции изданием Нантского эдикта 1598 г., декларировавшего веротерпимость. В изданном эдикте говорилось, что для того чтобы не допустить смуту в стране между подданными, правительство разрешает исповедовать реформированную религию без ограничения места жительства верующих. Нантский эдикт лишь на какое-то время оттянул открытое противостояние сторонников старой и новой церкви, пик которого как раз пришелся на время правления королевской династии Валуа. Екатерина Медичи чаще всего описывается как властная, хитрая интриганка. В число ее злейших врагов попал адмирал Гаспар де Колиньи, признанный лидер французских гугенотов. Историки полагают, что Екатерина Медичи предпринимала две попытки физического устранения Гаспара де Колиньи, используя для этого яд. К счастью адмирала, ни одно из покушений не достигло цели, чего нельзя было сказать о родном брате адмирала, отравленном ядом, предназначенным Гаспару. Адмирал лишь отделался недомоганием, которое не повредило его жизни.

Екатерине Медичи приписывается также спланированное отравление королевы Наваррской Жанны д’Альбре, активной приверженки идей гугенотов. По одной из исторических версий, несчастная женщина была отравлена мышьяком, изготовленным флорентийцем мессером Рено, служившим при дворе Екатерины Медичи. Мышьяком были пропитаны изящные женские перчатки, источавшие изысканный аромат, безрассудно надетые по просьбе Екатерины Медичи Жанной д’Альбре. Мышьяк, проникнув через кожу в организм женщины, привел к ее медленной и мучительной смерти, избежать которой было невозможно. Несмотря на некоторую сказочность версии с отравленными перчатками, современники Медичи именно в этом видели настоящую причину смерти королевы Наваррской, матери будущего французского короля Генриха IV. Что же касается исполнителя убийства — мессера Рено, то одно упоминание его имени вызывало лютую ненависть. Принято считать, что и адмирала Гаспара де Колиньи также пытались отравить мышьяком.

Кардинал Бираг, бывший в должности канцлера при дворе Карла IX, говорил, что повара и лица, служащие на кухне, должны решать исход религиозной войны, а не боевые сражения, неминуемо приводящие к гибели большого количества людей. Фигура женщины-отравительницы становится одним из мрачных символов Нового времени.

Для того чтобы остановить массовую волну отравлений, прокатившуюся по Европе в светских кругах, в 1659 г. в ситуацию был вынужден вмешаться папа Александр VII. Жертвами светских львиц становились мужья, любовники, любовницы мужей. В отличие от Екатерины Медичи, владевшей секретами изготовления ядов, аристократки обращались за неимением яда к некой гадалке Иерониме Спаре, которая и продавала смертельное зелье. Когда гадалка была схвачена и подвергнута пыткам, она призналась, что яд, который она продавала обращавшимся к ней дамам, она получала от некой Тофаны или, по другим документам, Теофании ди Адамо, которая сама занималась их изготовлением. Продолжавшееся несколько лет следствие в итоге пришло к выводу о виновности всех женщин, проходивших по делу отравительниц, и все они были казнены по решению суда.

Имя Тофаны появляется и в еще одной истории, события которой разворачивались на этот раз в солнечном Неаполе. Некая Тофана за большие деньги занималась продажей таинственной прозрачной жидкости, которая среди неаполитанцев получила название «аква Тофана» («вода Тофаны), или «манна святого Николая Барийского». Бесцветная и прозрачная жидкость, разлитая в небольшие бутылочки, охотно скупалась как церковная реликвия до тех пор, пока не привлекла к себе внимание лейб-медика Карла VI Австрийского. Исследовав неаполитанскую водичку, королевский врач был поражен, что в неприметных бутылочках разлит яд, одним из основных компонентов которого является мышьяк. Узнав о грозящей ей опасности, Тофана не только не признала свою вину, но, напротив, постаралась спрятаться в монастыре, рассчитывая на покровительство архиепископа и аббата. Расчет отравительницы был верен: католическая церковь, находившаяся в оппозиции к светской власти, отказалась выдавать отравительницу. Тогда понукаемые общественным мнением солдаты ворвались в монастырь и, схватив Тофану, казнили ее. Оскверненное тело отравительницы было брошено через монастырский забор, чтобы еще раз напомнить монахам, что за стенами монастыря они укрывали женщину, загубившую более 600 человеческих душ.

Фигура Тофаны достаточно загадочна и туманна, что дает пищу для рождения всевозможных слухов и домыслов. В том числе некоторые исследователи полагают, что под именем Тофаны скрывается… Екатерина Медичи. Основание для столь парадоксального утверждения таится в обратившем на себя внимание яде, появившемся в XVII в. в Европе. Этот яд называли ядом Тофаны, или акветта ди Наполи. Тайна этого яда заключается в его нераскрытом составе. Ученые до сих пор так и не смогли разгадать полностью химический состав яда, несмотря на то что отдельные его компоненты были установлены. Яд Тофаны не имел запаха, вкуса, цвета, а по внешнему виду напоминал воду. Однако, несмотря на столь прозаическое описание, достаточно было лишь 50 капель этого яда для того, чтобы оборвать жизнь человека. По сохранившимся описаниям, смерть от яда Тофаны наступала медленно, без симптомов, температуры или боли. Человек, принявший яд, испытывал слабость, сопровождавшуюся отсутствием аппетита и постоянно мучающим чувством жажды. Все перечисленные симптомы сопровождали физическое угасание и последовавшую смерть папы Климента XIV. Император Карл VI приказал даже специально провести исследование яда, поручив эту работу своим лейб-медикам. Мнение ученых не было единым, однако большинство из них сошлись на том, что этот яд представляет не что иное, как водный раствор мышьяковой кислоты с добавление травы Herba Cymbalariae. Сложность состава яда, использование в нем химических соединений и растительной основы навели ученых на предположение, что автором этой адской смеси могла быть только умная и образованная женщина, владевшая секретами изготовления ядов. Поэтому родилось предположение, что настоящим автором этого состава была Екатерина Медичи, чей секрет изготовления яда попал в руки ловкой неаполитанки.

История Тофаны красноречиво показывает, что с отравительницами при желании могли расправиться и светская, и духовная власти. Если Екатерина Медичи действительно была знаменитой злодейкой-отравительницей, то народ Франции мог сам казнить ненавистную королеву, однако этого не произошло. Причина столь лояльного отношения народа, спустя несколько столетий после событий, связанных с периодом правления Екатерины Медичи, спокойно взиравшего на отрубленную голову своего короля, объясняется достаточно просто. Екатерине Медичи был вынесен суровый приговор отравительницы не народом Франции, а временем.

В последние годы европейские ученые подвергли радикальным изменениям исторические оценки времени правления Екатерины Медичи. Известный французский писатель, ученый, историк Филипп Эрланже, восстанавливая историю Франции, в своих книгах преследует цель развеять легенды, мифы, стереотипы, искажающие оценку деятельности ярких исторических личностей. Ф. Эрланже не обошел своим вниманием и Екатерину Медичи. По его мнению, флорентийка, взошедшая на французский престол, не совершила за свою жизнь ни одного злодеяния, приписываемого ей историей. К 1901 г. в руках ученых имелись неопровержимые данные, свидетельствующие о непричастности Екатерины Медичи к отравлениям и к созданию ядов вообще, а все истории с отравлениями следует рассматривать лишь как романтические фантазии писателей. Довольно часто в истории, и российская история тому пример, приход к власти новой династии сопровождается процессом мифотворчества, в котором члены предшествующей династии рисуются злодеями, душегубами и тиранами. Историческая смена династии Валуа династией Бурбонов требовала рождения новых мифов.

На фоне слабых, безвольных потомков короля Генриха его вдовствующая королева Екатерина Медичи представляла яркую, колоритную фигуру политика, вокруг которой, как оказалось, очень просто соткать ореол отравительницы и злодейки.

Печальное путешествие по страницам самых громких отравлений ядами во времена Екатерины Медичи заставляет задуматься об изощренности ума и средств, используемых разного рода людьми ради достижения одной цели — смерти ближнего. Ядом пропитывались книги, перчатки, свечи, башмаки, живые цветы, фрукты. Смерть от башмаков, пропитанных ядом мышьяка, могла подстерегать любого. Высшим мастерством отравителя считалось использование в качестве оружия убийства ножа, одна половинка которого намазывалась смертельной дозой яда. Исполнительницами такого изысканного убийства становились молодые фрейлины. Юным чаровницам не составляло большого труда уговорить своего кавалера разделить с ними сочный вкусный персик. Красавица должна была, виртуозно владея ножом и имея железное самообладание, разрезать плод на две части таким образом, чтобы яд с отравленной стороны лезвия ножа пропитал половинку плода, предназначенную кавалеру. Затем можно было спокойно наблюдать, как, вкусив отравленный плод, корчится в смертельных муках тот, чье слова любви совсем недавно ласкали слух прекрасной девицы. Не менее изощренной формой убийства в одночасье становилась обыкновенная губная помада. Считается, что именно с помощью отравленной помады госпоже де Сов, одной из многочисленных любовниц короля, было поручено убить Генриха Наваррского. Один смертельный поцелуй мог прервать жизнь любого человека, будь то король или бедный дворянин.

Благодаря фигуре Екатерины Медичи семейство Медичи было мифологизировано настолько, что со временем его членам стали приписываться удивительные способности устранять соперников, используя яды, изготовленные по собственным рецептам. Вполне вероятно, что в появлении мифа о страшном яде, секрет изготовления которого знали лишь члены семейства Медичи, был отчасти виновен Козимо I Медичи, увлекавшийся алхимией.

Существует несколько рецептов приготовления яда, приписываемых Медичи. Согласно одному из рецептов для приготовления яда Медичи необходимо было найти и убить молодого здорового кабана. Затем при помощи веревок труп кабана подвешивали вертикально поверхности земли обязательно на солнечной стороне, после чего животному вспарывали кинжалом живот. Открывшиеся внутренности убитого животного обильно посыпались мышьяком, и в таком «фаршированном» состоянии труп животного оставлялся до тех пор, пока солнце естественным путем не разлагало тело зверя. Из разложившегося трупа животного очень аккуратно собиралась капающая на землю жидкость, в которой естественным путем были смешаны мышьяк и трупный яд. Таким образом, яд Медичи представлял смертельный продукт, в котором содержались разные токсины, убивавшие организм жертвы медленно и мучительно.

Согласно второму рецепту изготовления яда Медичи, в персиковом дереве следует сделать отверстие, в которое закладывается значительная порция мышьяка и реальгары, настоянных на спирте, благодаря чему плоды этого дерева становились смертельно ядовитыми для человека. Мышьяк или, если быть точными, его природные сернистые соединения были хорошо известны еще в период Античности. Что же касается элементарного мышьяка, то он был получен лишь в период раннего Средневековья. Традиционно открытие этого химического соединения приписывается немецкому богослову и философу Альберту Великому, сделавшему, помимо мышьяка, ряд замечательных открытий, например изобретение логарифмов. Реальгаром, или сандараком, называют минерал, применяемый для увеличения жаропрочности меди и получения металлического мышьяка.

Тогда кто же были Медичи в большей степени? Меценатами, отравителями или жертвами отравителей? На этот вопрос нельзя было дать однозначного ответа до тех пор, пока в 2004 г. двумя американскими университетами не было организовано исследование, целью которого стало детальное изучение 49 захоронений семейства Медичи, сделанных в разные исторические периоды существования династии. Ученых волновали два вопроса, которые в случае найденных вещественных доказательств могли разрушить стройную концепцию истории членов клана Медичи, снискавших себе славу отравителей и ужасных злодеев. Участвующие в этих исследованиях ученые из университетов Флоренции и Пизы также поставили перед собой задачи выяснить, действительно ли Медичи за свою трехсотлетнюю историю смогли породниться со всеми королевскими домами Европы и сами стали носителями голубой крови.

Вторая цель исследования заключалась в установлении истинной причины смерти большинства членов семейства Медичи, многие из которых покидали земной мир в достаточно молодом возрасте. Однако первые результаты повергли ученых в шок. Оказывается, что члены семейства Медичи сами оказались жертвами отравлений. Во фрагментах найденных останков великого герцога Тосканского Франческо Медичи после проведенных анализов была найдена смертельная доза мышьяка, который и стал причиной его смерти, хотя официально она наступила от малярии. Дать прогноз, какие еще тайны будут раскрыты в ходе исследования, ученые не могут.

Однако сегодня можно уже с уверенностью сказать, что наступило время переосмысления роли семейства Медичи, блестящих талантливых политиков, в истории, их влияния на жизнь Европы на протяжении 300 лет. Попытки придать членам семейства Медичи демонические черты отравителей и злодеев проваливаются из-за недостатка доказательств, в то время как роль Медичи-меценатов становится все явственнее с каждым годом. Что же касается мнения современных флорентийцев, то они однозначно выступают на стороне Медичи, не веря в легенду об изощренных убийствах и отравлениях, якобы организованных этими людьми.