Медитация без гуру: Путь к сердцу практики

Краснохвостый сарыч

Что-то нарушило тишину заднего двора, и с ветки клена полетели сухие, словно пыль, снежинки. Это расправил крылья краснохвостый сарыч, словно пытаясь захватить ими воздух.

Сначала он кажется нам неуклюжим, а взмах его крыльев — затрудненным. Но через несколько мгновений он поднимается над деревьями и перестает махать крыльями. С этого момента его полет кажется таким естественным! Трудно поверить, что у этой птицы могут быть какие-то дела на земле.

Паря в небе над нашим двором, сарыч, кажется, не делает никаких усилий — разве только направляет свое тело по ветру, но и этот прием он, похоже, усвоил лишь для того, чтобы испытывать радость полета. Наблюдая, как он парит, можно подумать, будто все, что создано природой и составляет ее великое разнообразие, извечно пребывало в лености по причине отсутствия каких-либо дел.

В повседневной жизни у нас редко бывают моменты, когда мы можем все отпустить. Почти всегда мы чувствуем обязательства или ответственность. Нам нужно повидать многих людей, кого-то накормить, преодолеть километры дорог, прежде чем отойти ко сну. И как раз поэтому мы так редко переживаем настоящий момент во всей его извечной простоте, свободно и ясно. Свобода, — если мы вообще о ней помним, — состояние, которое было присуще нам в детстве. Потом мы его утратили.

Что бы случилось, если бы мы хоть на мгновенье ощутили свободу здесь и сейчас? Что бы случилось, если бы мы могли существовать совершенно просто — как дети, как вся природа — вне всяких границ времени? Мог бы наш мир измениться? Могло бы все быть иначе? Могли бы мы наконец увидеть тот же мир, но только свободным, а не скованным взглядом?

Медитация — это не путешествие в какое-то другое измерение или в далекие страны. Она лишь показывает нам, кто мы есть и где мы на самом деле находимся. То ощущение скачка, или путешествия, которое мы испытываем в процессе медитации, есть лишь мера того, насколько мы отдалились от себя, что прежде всего связано с нашими делами и суетой повседневной жизни. Следовательно, путешествие в медитации — это движение не вперед, а скорее назад — туда, где мы на самом деле находимся, где мы действительно пребываем. Это отсутствие всякого путешествия. Это скачок, которого нет.

Концентрация

Медитируя, мы наблюдаем только одно — как воздух входит в наше тело и выходит из него. Считая в такт дыханию от одного до четырех, мы как бы получаем обратную связь — следим за дыханием, измеряем уровень нашей сиюминутной концентрации от одного момента к следующему. Если мы можем следить за дыханием, не сбиваясь со счета, это значит, что мы хорошо сконцентрировались. Если нас отвлекают посторонние мысли и счет постоянно сбивается — это говорит о том, что наша концентрация слаба.

Большинство из нас воспринимают концентрацию как решающий фактор в медитации. Когда нам удается хорошо сконцентрироваться, мы считаем, что медитация прошла успешно. С другой стороны, когда наша концентрация слаба, мы, возможно, спросим себя, зачем вообще стоило медитировать? Обучение медитации предполагает, что концентрация в ней — самое главное. Но так ли это? Что это вообще такое — концентрация?

Прежде всего, концентрация должна иметь объект. Концентрация — это действие, направленное на то, чтобы сосредоточить сознание в одном месте и сфокусировать его на одном-единственном предмете. Следовательно, сконцентрироваться — это значит смотреть на единственный предмет, сосредоточиться на единственной мысли. В самом деле, концентрация — это мера сосредоточения.

Однажды, когда я стоял на углу 88-й улицы и Амстердам-авеню на Манхэттене, мне вдруг пришло в голову, что в домах, которые я вижу прямо перед собой, живет столько же людей, сколько в моем родном городе. Точно так же и ум, когда он полностью сконцентрирован, становится очень наполненным, все мысли в нем собраны воедино.

Поскольку изначальным методом, который мы используем для медитации, является концентрация на дыхании, легко можно предположить, что концентрация — это и есть медитация. Это не так. Концентрация — это действие, совершаемое усилием воли. А медитация — вовсе нет.

Считая выдохи от одного до четырех, мы создаем для себя необходимую иллюзию, что в медитации есть нечто конкретное, за что можно ухватиться. Это своего рода мысленная ловушка, в которую мы пытаемся поймать дыхание. Однако дыхание — слишком тонкая субстанция, поймать его очень трудно. Ведь на самом деле, когда мы просто медитируем на дыхание, в этом нет ничего похожего на движение, на последовательность действий или на временной промежуток. Просто один вдох-выдох, и еще один, и еще — и так далее, и так далее.

Числа, которые мы называем при подсчете выдохов, — это иллюзия. Мы придумываем их в нашем сознании и присваиваем их каждому выдоху точно так же, как придумываем названия для предметов внешнего мира. Возьмем, к примеру, кошку. В каждом языке имеется свое слово, которым называют это животное. Но сама по себе кошка есть нечто иное, чем название. Мы не можем сотворить кошку, вызвав в памяти слово «кошка». И точно так же, если мы вдруг увидим кошку, но при этом забудем, как она называется, она от этого не исчезнет и не перестанет быть сама собой. «Кошка» — это просто название, которое мы используем ради удобства.

Подобным же образом, подсчитывая выдохи, мы на самом деле их не ощущаем, а имеем дело с теми словами, которыми их называют. Чтобы почувствовать дыхание, необходимо начать следить за ним.

К счастью, обычно это происходит само по себе.

В процессе подсчета выдохов ваша концентрация становится не столь принужденной. Вместо того чтобы заставлять себя сосредоточиться на счете от одного до четырех, вы в этом ритме начинаете расслабляться. Вдруг вы можете обнаружить, что вам удается считать почти без всяких усилий.

Некоторые люди описывают это состояние как усиливающееся ощущение неторопливой размеренности или открытости пространства. Поскольку из вашей концентрации исчезают неистовость, цепкость, становится возможным просто дождаться очередного вдоха перед тем, как его сосчитать, — а не чувствовать себя так, будто вы должны его сделать.

В этом состоянии у многих возникает чувство ожидания чего-либо, но ожидания, которое сочетается с полным терпением, в котором нет никакого предвкушения или спешки. В самом деле, в тот момент, когда это состояние наступает, вы уже следите за дыханием. Вскоре вы можете почувствовать себя так, как чувствовал бы себя вполне здоровый человек, если бы ему пришлось ходить, опираясь на трость. Вместо того чтобы служить ему необходимой опорой, она была бы скорее помехой. В этом случае лучше отбросить трость. Тогда вам не придется прилагать усилий для концентрации, а нужно будет только следить за дыханием. Куда направится ваше дыхание, туда же последуете и вы. И это все.

Практика

Если в процессе подсчета выдохов ваши ум и тело начинают ощущать ясность, открытость и спокойствие, прекратите счет, а вместо этого выполните следующую практику.

Закройте эту книгу и понаблюдайте за вашим дыханием в течение нескольких минут, просто следуя за ним.

Приступайте. 

Легко ли вам было поддерживать связь с вашим дыханием, не используя счет как опору? Как долго вы могли бы медитировать, просто наблюдая за тем, как вы дышите, не форсируя дыхание и не пытаясь каким-либо способом контролировать его?

Как вы уже, должно быть, заметили, самый важный урок мы получаем, начиная медитацию. Когда вы осваивали практику подсчета выдохов, вам, вероятно, приходилось снова и снова возвращаться к единице, прежде чем удавалось дойти до четырех. Но, постоянно отпуская и возвращая в настоящий момент свой блуждающий ум, вы в конечном счете обнаруживаете, что научились это делать. Научились медитировать подобным образом.

Следуя за дыханием, мы используем тот же прием — возвращаемся к подсчету выдохов каждый раз, когда нас что-то отвлекает и когда теряется чувство терпения и открытости, которое позволяет нам просто следовать за дыханием, куда бы оно ни направлялось. Таким образом, типичный сеанс медитации предполагает счет в течение нескольких минут, затем оставшуюся часть времени мы следим за дыханием, возвращаясь к подсчету выдохов на одну или две минуты, когда нам необходимо восстановить спокойное и открытое состояние ума.

В сравнении со счетом, наблюдение за дыханием — это не столь целенаправленная и менее зависимая от воздействия нашего эго форма медитации. Когда мы следим за дыханием, мы также имеем перед собой некий объект медитации, но этот объект не является тем, что мы пытаемся постичь. И даже тем, на чем могли бы сосредоточиться. С чистым, незамутненным умом мы просто следуем за ним. Воспринимайте это как одну из форм смирения. Смирения перед дыханием.

Поверхностно, не глубоко

Даже те, кто набрался опыта, иногда ошибаются, когда думают, что они должны медитировать «глубоко», чтобы извлечь из практики пользу. На самом деле истинно как раз противоположное. Если мы будем медитировать слишком глубоко, то, вероятнее всего, упустим из виду цель медитации, которая заключается просто в осознании места и времени настоящего момента. Думать, что мы должны медитировать глубоко, — это все равно что полагать, будто, уйдя под воду, можно углубиться в отражение луны, которое мы видим на поверхности. Истина такова, что под водой отражения нет. Точно так же ничего нет и под поверхностью нашего ума. Поверхность — это и есть ум.

Наш ум всегда «пронзает» действительность, силясь постичь или «уловить» что-либо. Мы редко способны принять вещи такими, каковы они есть. По этой самой причине нам часто бывает очень трудно считать выдохи от одного до четырех так, чтобы лишь вскользь отмечать про себя каждое число. Мы не можем при этом не сбиваться со счета и не отражать в своем сознании то, что делаем.

Так же трудно просто следовать за дыханием с легким, светлым, ясным осознанием и одновременно не торопиться думать о том, что произойдет в следующий миг, не цепляться за то, что случилось мгновением раньше. Однако по мере накопления опыта мы сумеем медитировать таким образом.

Возможно, вам приходилось испытывать бодрость субботним утром после хорошего отдыха. Ваш ум уже находится в состоянии готовности, хотя вы еще не начали думать о предстоящем дне. На небе светит солнце, повсюду разливается яркий утренний свет. Вам не нужно поддерживать в себе это состояние бодрости. Вы можете даже не замечать его, а просто чувствовать, что хорошо отдохнули и готовы начать новый день.

Во время медитации происходит примерно то же самое. Медитируя, вы не стремитесь испытать какое-то особенное переживание. Вы просто находитесь в бодрствующем состоянии. В течение нескольких минут подсчитывая количество выдохов, что никак не направлено на достижение этого переживания, вы начинаете ощущать, что каждое число, которое вы называете, окружено ясностью и прозрачностью. Вы чувствуете, что вам хватает пространства для мысли, хватает места, чтобы двигаться и дышать или просто быть.

Как только мы начнем медитировать подобным образом, нам, возможно, потребуется какое-то время, чтобы осознать, что нет нужды в глубокой медитации, что можно просто принимать вещи такими, какие они есть. Нам ничего не нужно понимать и ни к чему не надо стремиться. «Глубина» медитации находится прямо перед нашими глазами.

Водомерка

Если летом вам приходилось гулять вдоль берега ручья или реки в тех местах, где течение спокойное, вы, должно быть, видели водомерок, которых кое-кто называет «божьими жуками» (Jesus bugs), поскольку они могут «ходить по воде».

Эти длинноногие насекомые свободно передвигаются по воде благодаря ее поверхностному натяжению. Они легко скользят туда-сюда, вверх или вниз по течению, причем каждая из шести ног водомерки оставляет на поверхности воды крохотное углубление. Помню, как в детстве я сидел у дренажной канавы, что была за нашим домом, наблюдая, как эти насекомые носятся взад и вперед по воде, в которой отражались летние облака.

Подобно воде, настоящий момент обладает своим собственным «поверхностным натяжением». Это природный оптимизм, или легкость духа, которая проявляется, когда мы пребываем в настоящем моменте, и не дает нашему «я» утонуть в потоке разнообразных мыслей и впечатлений, текущих через ум. Когда мы способны поддерживать это состояние духа, наши мысли движутся легко и свободно вместе с дыханием.

Вспомните водомерку. Так ли уж важно, бежит она по отраженным в воде облакам или ясному небу? Для водомерки все едино. Точно так же, относясь ко всему легко и просто, без излишней серьезности, вы не позволяете мыслям и заботам одолеть вас. Просто скользите по поверхности — будь она мутной или чистой.

Мысли

Что делать, если в процессе медитации вас отвлекают посторонние мысли?

Ответ: А что вы делаете обычно?

В нашей жизни случайные мысли не исключение, а правило. Если бы вы составили самый краткий список тех мыслей, которые рождаются в вашем уме буквально каждую минуту, то, несомненно, поразились бы тому, насколько они бессвязны и изменчивы. Пока вы ищете ключи от дома, одновременно с этим лихорадочно соображаете, не забыли ли о чем-нибудь. Может, лучше надеть сегодня черные носки. Кажется, нужно взять с собой побольше денег. А тут еще проблема с Ширли… Хотел бы я посмотреть, как обустроилась моя экс-супруга в ее новом доме в Теннеси.

И несмотря на такое обилие мыслей, мы еще умудряемся что-то делать. Едем на работу, моем посуду, созываем совещания или ведем уроки в наполненных ребятней классах. Мы смешиваем глину с водой и изготавливаем из нее горшок. И совершаем все это одним и тем же способом — вновь и вновь настраиваясь на настоящий момент, возвращаясь туда, где мы есть.

По существу, все, что воспринимается нами как некая непрерывная деятельность (например, езда на машине), есть не что иное, как цепь из многих сотен, а возможно, и тысяч мгновений, во время которых наше внимание возвращается, чтобы соприкоснуться с здесь и сейчас: когда мы нажимаем ногой на акселератор, ощущая вибрацию покрытия трассы через сиденье или рулевое колесо, когда замечаем малейшее изменение дистанции между нашим автомобилем и впереди идущей машиной, когда останавливаемся, увидев красный свет светофора…

Медитация — это активность, направленная исключительно на саму себя. Она не содержит никаких присущих ей отвлекающих моментов. Во время езды на машине вас то и дело могут отвлекать мысли о том, куда вы едете; что будете делать, когда доберетесь до места; опаздываете ли вы и не следует ли вам прибавить скорость. В процессе медитации вам никуда не нужно стремиться. Здесь нет никакого развития событий, нет ожиданий, нет страха. Только то, что здесь и сейчас. В нашем случае это значит считать, а потом следить за дыханием. Поэтому ответ на вопрос, что делать с мыслями, прост: когда ваш ум блуждает, возвращайте его снова к дыханию. Это настолько же трудно, насколько легко.

Совершенно естественно, будут моменты, когда ничего не получается, когда по той или иной причине мы ощущаем чрезвычайно сильный напор мыслей, особенно если медитируем впервые. Однажды, вскоре после того, как мы переехали в Вудсток, моя жена призналась, что ей трудно медитировать поздно вечером. В то время одному из наших детей было три года, а другому — два месяца. Ухаживая за обоими детьми, моя жена изо дня в день трудилась, что называется, не покладая рук, и когда, уложив детей спать, мы садились медитировать, все прерванные, незавершенные мысли стремительным потоком наполняли ее ум. Наши дети спали в разное время, и поэтому на протяжении всего дня тот момент, когда мы могли посидеть вместе, был для жены единственной возможностью для спокойного созерцания, в котором она так нуждалась.

Она знала, как это полезно — просто спокойно сидеть и медитировать, насколько свежей можно почувствовать себя после медитации, но ей не удавалось досчитать до четырех хотя бы раз, чтобы не вспомнить о тысяче разных дел. Эти срывы вполне естественны для родителей с маленькими детьми, а также для людей, которые ведут напряженную жизнь или заняты ответственной работой. Но решить эту проблему довольно легко.

Когда такое случается, можно представить себе стремительный поток во время половодья. Подобно торнадо или урагану, наводнение — это природная стихия. Если вы живете на берегу реки, вам известно, как защититься от половодья. Но вы также знаете, что если сила потока окажется слишком большой, то сделать ничего невозможно. Самое правильное в этом случае — плыть по течению. В конце концов вода отступит. А когда половодье схлынет, поток замедлится и снова станет чистым.

Точно так же, переживая наводнение мыслей, вам лучше всего спокойно сидеть, выжидая, пока оно пройдет. Пытаясь бороться с ним, вы только помешаете себе медитировать.

Бумеранги

Чтобы избавиться от бумеранга, его лучше не бросать, а оставить там, где он лежит, и перешагнуть через него. Точно так же, чтобы избавиться от беспокойных мыслей, которые приходят к вам снова и снова, сколько бы вы их ни отбрасывали, вам лучше не совершать никаких усилий.

Занимаясь медитацией, вы научитесь все лучше различать, какие волнения, тревоги и страхи постоянны, а от каких можно легко избавиться. Единственный способ определить разницу между ними — обратить внимание на те, которые возвращаются снова и снова.

В своем естественном состоянии наш ум очень подвижен; мысли, текущие через него, легко набирают силу и так же легко затихают. Когда одна мысль главенствует над остальными, это значит, что ей нужно уделить внимание. Но то, как мы относимся к ней в процессе медитации, отличается от нашего отношения к ней же во время сеансов психотерапии или в повседневной жизни. В психотерапии исследуются причины возникновения подобной мысли. При этом, например, можно спросить себя, почему я испытываю депрессию, стоит лишь мне пообедать вместе с собственным братом. После долгих недель или месяцев, проведенных в беседах с врачом, подобные ситуации, как правило, проясняются. С другой стороны, в своей повседневной жизни мы обычно просто страдаем по поводу этих тревожных мыслей, терпим их или, возможно, пытаемся вытолкнуть из нашего ума, что обычно только усугубляет ситуацию. В процессе медитации мы не делаем ничего подобного.

В медитации мы оставляем бумеранг там, где он лежит. Если мы не будем метать его во все стороны, пытаясь от него избавиться, он вряд ли кого-нибудь поранит. Поэтому, когда в процессе медитации перед нами возникает бумеранг, мы просто говорим себе: «Вот бумеранг», — и оставляем его лежать там, где нашли.

Все проще простого, а результат поразительный. Принимая мысль такой, как она есть, мы относимся к ней с должным уважением. Но, поскольку при этом мы не даем ей больше энергии, она становится менее беспокойной. В медитации мы не усугубляем проблему, полагая, что нам необходимо ее решить или избавиться от нее сейчас же. У нас есть другая возможность. До поры до времени мы можем оставить проблему там, где она находится. Иными словами, мы можем вообще ничего с ней не делать.

Поступая таким образом, мы вскоре обнаружим, что тревожные мысли уже не влекут за собой страхов или волнений, переносить их становится легче. Позднее мы даже можем решить, как лучше с ними поступить.

Как выйти сухим из воды

Важно не дать себе увязнуть в бесчисленном множестве мыслей и чувств, которые движутся в нашем уме в данный момент. Точно так же важно не позволять себе летать на крыльях фантазии.

Мысленно возвращаясь к водомерке, мы можем заметить, что сама ее природа велит ей всегда оставаться на поверхности воды, а не улетать в небо. Точно так же и во время медитации нельзя терять связи с землей.

Проблема возникает тогда, когда мы, следуя стереотипу мышления, превращаем наше устойчивое состояние в укорененность. В этом случае мы тут же обнаруживаем, что забываем считать выдохи или следить за дыханием. Так мы, сами того не замечая, оказываемся втянутыми в привычное для нас шаблонное мышление.

Как же тогда нам научиться легко скользить по поверхности настоящего, не уносясь в мир фантазий, но и не позволяя себе увязнуть в чувствах по поводу наших несчастий и страхов? Как обрести равновесие между тем, что нас тянет вниз, и легкостью? Давайте опять обратимся к природе.

Ножки водомерки прикасаются к воде, но не тонут в ней. Как ей это удается? Если внимательно присмотреться, можно увидеть, что, хотя водомерка и живет на воде, она, тем не менее, умудряется оставаться совершенно сухой. И это позволяет ей держаться на поверхности воды. Если бы она промокла, то, скорее всего, оказалась бы в воде и изо всех сил пыталась бы выбраться из нее, как попавший в ручей паук.

Какое отношение все это имеет к медитации? Вдумайтесь в смысл слова «сухой». Кроме таких значений, как «не влажный», «не мокрый», слово «сухой» (англ. dry) также означает «скучный», «сдержанный», «простой», «неукрашенный», «конкретный». Эти слова, которые кажутся довольно скучными, на самом деле раскрывают перед нами секрет медитации. Ибо, если мы сохраняем дух ясности в подсчете выдохов от одного до четырех, то вскоре заметим, что нам легче переносить центр своего внимания с одного числа на следующее. Легче удерживаться на поверхности^ используя настоящий момент. Точно так же, если мы не станем приукрашивать настоящее фантазиями вроде «Моя жена стала лучше себя чувствовать с тех пор, как я начал медитировать», тогда нам будет легче оставаться сосредоточенными на дыхании.

Если вдуматься, то пребывать в настоящем на самом деле означает оставаться в действительности. Не нужно стремиться к большому эффекту. Просто будьте там. Не слишком тяжелым и не слишком легким.

Принимать ответственность за свои проблемы

Медитацию иногда считают формой эскапизма, возможностью отстраниться, сбежать от трудных и острых аспектов жизни. Но лично я всегда посмеиваюсь, когда слышу критику подобного рода. Мне кажется, что люди, которые думают, будто с помощью медитации они смогут избежать проблем, более самонадеянны, чем я. Тот, кому пришлось хоть какое-то время провести за этим занятием, знает, что, даже если вам удается отложить проблемы в сторону, пока продолжается медитация, они немедленно возвращаются, как только вы распрямляете ноги.

Медитация не изменит нашей сути. Она не изменит нашего положения в обществе или места работы и проживания. И хотя благодаря ей наши проблемы часто кажутся мелкими и легко разрешимыми, она, конечно же, не заставит их исчезнуть. Если бы это было так, все занимались бы медитацией без всяких вопросов.

Постижение сути медитации отчасти состоит в том, чтобы научиться осознавать свои проблемы и принимать за них ответственность. Часто, когда люди только начинают медитировать, им кажется, что если проблемы не контролировать постоянно, то они, исчезнув на какое-то время, затем снова вернутся, месяцем или днем позже, чтобы доставить неизмеримо большее беспокойство. Нужно время, чтобы понять: если проблема действительно существует, то медитация не может заставить ее исчезнуть. В какой-то момент проблема вновь заявит о себе и потребует найти решение. Если она больше не появляется, то нет нужды беспокоиться об этом. Если примерно после двадцати минут медитации ваша проблема исчезла, то прежде всего стоит осознать, что она была не слишком значительной. Вы оказали себе услугу, позволив ей уйти.

В этом одно из главных преимуществ медитации перед психологией. Медитация помогает нам различать, что действительно является проблемой, а что могло быть следствием навязчивой идеи или стресса.

Хотя медитация — это состояние бодрствования, по своему эффекту, как я уже упоминал, она похожа на момент засыпания. Когда вы спокойно лежите ночью в постели, ваше тело расслабляется, ум освобождается от накопившегося за день напряжения. Если бы это было не так — если бы у вас не было возможности очистить ум и тело от накопившейся в них печали, — тогда жизнь сделалась бы невыносимой. Однако все мы, хотя и в разной степени, наделены этой чудесной способностью очищения, которая проявляется по ночам, чтобы обновить наши души. И еще, эти ночные передышки отнюдь не смягчают воздействие на нас проблем, которым, возможно, требуется пристальное внимание. Если проблемы реальны, то вполне может быть, что мы проснемся с мыслью о них.

Точно так же, забывая иногда обо всем ради наблюдения за дыханием, мы не можем тем самым помешать нашей способности справляться с неотложными проблемами, требующими решения. Нет ничего плохого в том, чтобы расслабиться и насладиться кратким перерывом — это все равно что сладко вздремнуть или хорошенько выспаться ночью.

Поверив в основательность своих проблем, осознав, что реальные проблемы просто так не исчезнут, вы научитесь расслабляться и полностью отпускать себя в процессе медитации. Как только вы этого достигнете, пребывание в настоящем позволит вам почувствовать себя так, будто вы отдыхаете на необитаемом острове, вдали от всех и всего. У вас возникнут те же ощущения, которые вы испытываете, когда наслаждаетесь теплотой и энергией солнца.

Кофейные зерно

Учась в колледже, я приобрел привычку поздно ложиться спать, поскольку по ночам любил читать или совершать пешие прогулки. От этого по утрам я чувствовал себя совершенно разбитым и вынужден был выпивать большое количество крепкого черного кофе. Как-то в одно такое утро я навестил Дэ Чжуна. Когда он предложил мне слабозаваренный черный чай, подогретый на дровяной печи, я вежливо отказался. Он вопросительно посмотрел на меня, и я объяснил, что привык пить кофе.

Хотя Дэ Чжун кормился почти исключительно со своего огорода и был фанатически предан идее здоровой пищи, он никогда не критиковал моих привычек. Мне казалось, что дружба для него была превыше всего. Поэтому, когда я заглянул к нему в следующий раз, он объявил, что приготовил для меня кофе.

Это было как бальзам для моей души. Жизнь в домике, который находился в городке Монтигл, обычно текла очень медленно. Зимой в комнате, где мы сидели у печи, было довольно холодно, так что обещанная чашка кофе казалась мне еще более желанной. Но, когда он снял крышку с котелка (чайника у него не водилось), я удивился, обнаружив там одну воду. «Растворимый, — подумал я. — Ну, да ничего».

Потом он стал наливать воду в одну из тех маленьких плошек, которые использовал в качестве чашек для чая. В этот миг я лучше присмотрелся к воде и понял, что в ней все же был кофе. Точнее сказать, там было четыре кофейных зернышка. Готовясь к моему визиту, он кипятил их почти полчаса.

Я едва удержался от смеха, но, похоже, Дэ Чжун не собирался шутить. Поэтому я лишь сказал ему, что никогда не видел, чтобы кофе готовили таким способом.

— Прекрасный способ! — без тени насмешки заметил Дэ Чжун и подал мне миску. Мне показалось, будто я пью… как бы сказать… горячую воду с легким намеком на кофейный аромат, который вот-вот исчезнет, как утренний сон.

Странно, но по прошествии многих лет перед моим мысленным взором все еще совершенно отчетливо возникают эти четыре кофейных зернышка, плавающие в воде. Иногда это воспоминание приходит ко мне, когда я чем-то сильно взволнован или когда не могу как следует успокоиться, чтобы начать медитировать. Я, как и прежде, пью кофе — три, а иногда и четыре чашки в день. Но мысль о кофе по «рецепту» Дэ Чжуна заставляет меня посмеяться над тем, как я порой усложняю свою жизнь. А также над тем, как часто я забываю быть проще. Этот смех действует словно лекарство и почти так же, как медитация.

Не вяжите узлов

Одна наставница по йоге как-то сказала мне, что совершенно просветленный ум отличается тем, что в нем все узлы и петли развязаны.

— И как же вам это удается? — спросил я, ожидая, что сейчас она объяснит мне какую-то технику, которую следует выполнять в определенной позе. Но она лишь сказала с улыбкой:

— Я не вяжу узлов.

Смысл пребывания в настоящем моменте состоит в том, чтобы не подвергать себя насилию. Почти все мы имеем милое нашему сердцу представление о том, каким «должен быть» порядок вещей. С одной стороны, такие идеи ведут нас к прогрессу. Каждый день мы стремимся делать что-нибудь лучше и лучше. Но, с другой стороны, этот подход делает нас постоянно неудовлетворенными настоящим моментом. Мы постоянно контролируем свое счастье, любовь и семейную жизнь. Даже стремясь, как нам кажется, улучшить этот мир, на самом деле мы просто «вяжем узлы».

Как нам заставить себя не делать этого? Главное — понять, что от нас требуется меньше усилий, а не наоборот. Нам необходимо распознать все те многочисленные способы, с помощью которых мы усложняем простые вещи.

Например, читая эту книгу, вы можете думать, что в ней содержится решение всех ваших проблем. «Все обстоит точно так, как он пишет, — скажете вы своим друзьям. — Мы просто должны полностью присутствовать в нашей жизни».

И вот, начиная с завтрашнего дня и каждое последующее утро, вы станете просыпаться в шесть часов, чтобы прочесть очередную главу из этой книги, а затем медитировать в течение тридцати минут или около того. Но при этом ваш энтузиазм непременно станет убывать. Однажды вечером вы поздно ляжете спать. А наутро вам не захочется вставать и заниматься медитацией.

«Не нужно было ложиться так поздно, — скажете вы себе. — Ведь я намеревался медитировать. А теперь у меня в голове полный бедлам и не видать мне настоящего момента, как собственных ушей!»

Лучше бы вам вообще не медитировать.

Не «вяжите узлов» в медитации, как и в любом другом деле, которым вы занимаетесь. Если вы медитируете, то медитируйте, а если нет — то и не надо. Когда вы это поймете, то сможете медитировать, ослабляя «узлы», а не затягивая их еще туже.

Серьезность

Впервые придя в монастырь, в котором мне предстояло пройти обучение, я проникся величием и серьезностью того, что ступил на духовную стезю. Чтобы стать монахом, я оставил жену, и несколько человек, среди которых был также и наш настоятель, заверили меня в том, что их впечатлила принесенная мною жертва. Но поскольку прошло две недели, а я не спешил расставаться со своим серьезным видом, то монахи устроили тайный сговор и решили преподать мне урок.

В то время монастырский уклад еще не полностью американизировался и поэтому был очень строгим. Один раз в каждые две недели у нас был выходной день. Все остальное время мы медитировали и трудились. В тот год монахов было очень мало, поэтому каждому из нас приходилось работать сверх положенного времени. Продолжалась зима, но поскольку было несколько теплых дней, то вот-вот могло начаться движение сока. Поэтому мы делали на деревьях зарубки, чтобы приготовиться к сбору кленового сока[6]. Нам приходилось взбираться на крутой склон горы, который местами все еще находился под покровом снега толщиной почти в метр. Так что восхождения были медленными и трудными. Приближался первый выходной, а все мы уже смертельно устали. Большинство из нас старались поспать подольше, некоторые пропускали завтрак, но к сумеркам все опять выглядели крайне утомленными.

Возможно, по этой причине наш настоятель решил устроить маленькую вечеринку. В тот день богатый покровитель из Японии пожертвовал нам ящик сакэ, и поэтому, придерживаясь старинной традиции, распространенной среди японских монахов дзэн, настоятель решил временно снять запрет на алкоголь. Если вы придерживаетесь мнения, что и алкоголь может быть полезен, то в данном случае увидели бы явное тому подтверждение. После первой же рюмки настроение всех присутствовавших моментально повысилось, а еще через час все смеялись и шутили по поводу работы.

Но оставалась одна проблема: утром, в половине пятого, нам снова нужно было вставать. Ведь если нам подарили ящик сакэ, то это вовсе не значило, что можно было наплевать на все монастырские порядки.

— Сегодня ты — дзёкэй[7], — сказал мне настоятель. — Так что лучше отправляйся в постель, а то завтра проспишь и не услышишь будильника. Тогда тебе придется все утро простоять на коленях у входа в дзэндо. При этом в знак покаяния нужно будет надеть белые носки таби.

Моя новая роль заинтриговала меня. Нет более фанатичного приверженца ритуалов, чем неофит. Поэтому при упоминании об этом, как мне показалось, таинственном правиле я захотел побольше о нем узнать.

— Порой дзёкэй тоже может проспать, — объяснил мне наставник. — Это серьезное нарушение правил монастыря, даже если при этом монахам и удается поспать подольше. Когда такое случается, виновный должен обратиться к другим и громким голосом сообщить им о том, какой проступок он совершил. После этого он обязан облачиться в ритуальные одежды и все утро стоять на коленях у входа в зал для медитаций.

Объяснив мне все это, настоятель широко улыбнулся и поднялся, чтобы уйти в свою келью. Я также поднялся и объявил всем собравшимся о своем намерении уйти. Сказал, что завтра должен проснуться пораньше. А иначе все остальные могут проспать.

Монахи разгневались. Двое из них схватили меня под руки и насильно усадили за низенький стол, у которого мы все расположились, сидя на полу.

— Куда это ты собрался? — допытывался у меня старший монах. — Ты совсем ничего не понял.

— Да, — сказал другой монах. — Ты не понял, что старший тебе сказал? Завтра мы встанем не раньше семи.

Я растерялся. Монахи всегда зло подшучивали надо мной, потому что я толком не был знаком с порядками монастыря. Я подозревал, что это одна из уловок: им просто хотелось оконфузить меня перед настоятелем. Поэтому я вырвался от них и ушел в свою келью.

Но, погасив свет, я так й не смог уснуть. Во-первых, пропал мой будильник. Кто-то из трапезной прокрался через наружную веранду в мою келью и забрал будильник, прежде чем я успел прийти. Теперь уже разгневался я. Дело касалось моей чести.

Ясно, что никто не одолжил бы мне свой будильник. Поэтому я отправился в кладовую монастыря, где нашел будильник, оставленный кем-то после ретрита, который монахи проводили для мирян. Однако, решив эту проблему, я понял, что не смогу уснуть из-за пережитого мною волнения. И тут моя бессонница сослужила мне хорошую службу.

Вскоре за дверью я услышал пьяный и нарочито громкий голос, который принадлежал Эссану — одному из живших в монастыре японских монахов. Через щель дверного проема я сумел разглядеть и другого японского монаха, которого звали Ёссан. В руках он держал длинную веревку. Боясь, что они намереваются связать меня, чтобы не дать мне утром позвонить в колокол, я забаррикадировался в келье, использовав для этого столик для чтения и кровать. Но на уме у них было другое.

Они связали веревкой ручки моей двери и противоположной так, чтобы я не смог приоткрыть свою дверь больше чем на полдюйма. Сначала я хотел обрезать веревку, но лезвие моего швейцарского армейского ножа оказалось недостаточно длинным. Поэтому в течение долгого времени я просто сидел на кровати и размышлял.

Утром, проснувшись, Эссан обнаружил, что его дверь связана с другой и плотно закрыта. Если бы не разобравший его приступ смеха, он бы сообразил, что мог бы освободиться, сняв петли с двери.

Все радовались тому, что я позволил им поспать подольше. Казалось, после того что произошло, следовало бы кое-что сделать. За завтраком я громко попросил у монахов прощения, и все рассмеялись. Потом я надел белые носки, и пришел к залу для медитаций, но тут старший монах остановил меня. Он отменил наказание. Очевидно, наш настоятель заметил, что дверь Эссана была привязана к моей, и от души посмеялся над этим. Благодаря общим усилиям урок был мною усвоен.

Медитируете ли вы каждый день?

С тех пор как я перестал быть монахом, уже и не вспомнить, сколько раз мне задавали этот вопрос. Я без труда отвечу на него правдиво: нет. Но обычно меня больше интересует, почему люди спрашивают об этом. На мой взгляд, многие хотят добавить к медитации моралистический аспект — то, чего в ней попросту нет и что лишь делает длиннее и без того большой список человеческих проблем. Медитация, которая сама по себе чрезвычайно проста и совершенно естественно случается от момента к моменту, в этом случае переходит в невроз.

Я обнаружил, что большинство медитирующих ведут учет своих действий. «Вчера вечером я медитировал, значит, сегодня утром мне должно быть хорошо».

На самом же деле хорошо вам может быть независимо от того, медитировали вы или нет. Точно так же нет ничего страшного, если после медитации вы почувствуете себя больным или подавленным. Вы можете чувствовать себя неважно даже во время медитации. Это не значит, что вы медитируете неправильно.

Медитация не имеет ничего общего с учетом наших действий и с навязчивым стремлением достигнуть определенного результата. Медитация означает просто присутствие в жизни. Порой ваша жизнь поворачивается такой стороной, что медитировать невозможно. Бывает, что вы болеете или нянчитесь с младенцем, убаюкав которого вам хочется просто поспать. Возможно, вы устроили для себя отдых и пребываете в бурном веселье. Но дело вот в чем: чтобы чувствовать себя более свободным от волнений, более способным радоваться настоящему моменту, нет необходимости добавлять себе новых проблем. Поэтому не позволяйте мыслям о том, что вы «должны» или «не должны делать» вторгаться в медитацию. Медитируйте тогда, когда можете, когда это доставляет вам наибольшее удовольствие или когда вы больше всего в этом нуждаетесь. И не слишком заботьтесь о том, чтобы придерживаться жесткого графика и добиться какого-то конкретного результата.

Недавно на одной вечеринке в Нью-Йорке я вдруг столкнулся с человеком, которого не видел многие годы. Сейчас ему почти шестьдесят лет, более тридцати из которых он посвятил медитации дзэн. Когда-то мы вместе обучались в одном монастыре, но он уже давно ушел оттуда. После того как мы вспомнили старые времена, он спросил меня:

— Ты еще занимаешься медитацией?

И когда я ответил утвердительно, он уточнил свой вопрос:

— Ты медитируешь каждый день?

В этих вопросах, сколь бы невинными они ни казались, я уловил беспокойство и уныние. Его глаза сузились, и мне было ясно, что какая-то часть его не желала задавать этот вопрос и не испытывала потребности в том, чтобы услышать ответ.

Мне было грустно видеть, что его отношение к медитации по большей части определяется страхом. Он по-прежнему находился в том же плачевном состоянии, относясь к медитации так, как будто с ее помощью пытался спасти свою жизнь, словно медитация — это кислородная подушка, без которой невозможно обходиться. И я вдруг понял, что медитация была для него просто еще одной вещью, к которой он был привязан и которую использовал, чтобы поддерживать в себе ощущение собственного несчастья. Как это ни парадоксально, медитация стала для него одним из способов, позволявших ему избегать пребывания в настоящем моменте.

Пригласите настоящее

Занимаясь медитацией в течение нескольких лет, каждый из вас может осознать себя в тот самый момент, когда вы просто приглашаете настоящее. Когда эта точка достигнута, вам не составит труда входить в состояние медитации моментально, не применяя каких-либо искусственных методов, и медитировать везде, где угодно, в любое время.

Конечно, выражение «пригласить настоящее» на самом деле есть не что иное, как своего рода шутка. Вы не можете позвать то, что уже находится здесь. Это все равно что обратиться к самому себе и себе же ответить или коснуться своей головы и убедиться, что она на месте. Поэтому, приглашая настоящее, не забывайте посмеяться.

Чем дольше мы просто сидим, присутствуя в своем настоящем, наблюдая за своим дыханием, тем лучше понимаем, что настоящее всегда находится здесь — это наше осознание его, которое появляется и исчезает. Оно настолько близко и свойственно нам, как наши руки. Когда вы не пользуетесь ими, то можете их не замечать. Но они по-прежнему там — по обеим сторонам вашего туловища, в карманах или за спиной. Если кто-нибудь, кому тяжело нести груз, попросит вас: «Дайте мне руку», — вы тут же протянете ее. Приглашая настоящее, мы поступаем почти так же. Это все равно что подать руку самому себе[8].

А юмор, конечно же, появляется тогда, когда мы начинаем понимать, как часто теряем настоящее из виду, хотя оно по-прежнему находится прямо перед нами. Или, если воскресить в памяти избитое выражение, — «под самым носом». Но мы редко обращаем внимание на то, что находится так близко от нас.

Как же нам тогда пригласить настоящее? Это происходит следующим образом.

В какой-то момент мы понимаем, что допустили ошибку, что наше осознание соскользнуло и мы потеряли настоящее из поля зрения. За этой мыслью немедленно следует другая — мы должны вернуть настоящее. И тут, как в неожиданной финальной фразе анекдота, раскрывается весь комизм ситуации: ведь невозможно вернуть то, что у нас уже есть, и притом есть всегда.

Когда это случается, мы внезапно превращаемся в заложников собственной попытки обмануть себя. Мы уже не можем поддерживать иллюзию текущего момента, как чего-то преходящего. Поэтому мы смеемся.

Какие чувства мы при этом испытываем? Лучше всего я мог бы описать это как безрассудство в сочетании с весельем. Чтобы уметь так смеяться над собой, нужно несколько лет посвятить медитации. Это чувство невозможно подделать. Но вы узнаете его, когда наконец-то вам станет смешно. Когда вы осознаете, насколько проста медитация, вы поймете, как часто мы забываем быть проще и как это смешно.

Источник

Приступая к медитации, вы вносите в свою жизнь некоторое замешательство. Затем вы развиваете определенную ясность ума и впервые начинаете замечать те моменты, когда он бывает беспокойным.

В таких случаях вы, тем не менее, можете обрести ясность, если сумеете соединиться со своим бодрствующим умом. Со временем это станет для вас таким же простым делом, как наклониться, чтобы коснуться руками пола.

С точки зрения настоящего момента, мы всегда все осознаем. Некая изначальная ясность всегда присутствует в нас, что бы мы ни говорили, о чем бы ни думали и что бы ни делали. Это как зеркало, отражающее облака. Облака не способны помешать зеркалу отражать их с той же ясностью, с какой мы видим в нем свое лицо. Такова и природа нашего ума.

Однажды, много лет назад, мы с моей подругой по колледжу отправились в поход по горам. Проделав долгий путь, мы остановились, чтобы слегка перекусить, возле маленького озера, которое питалось от горного источника. Захватив еду, мы совершенно забыли о воде. Я уж было расстроился и хотел повернуть назад, но моя подруга сказала, что в этом нет необходимости. Ведь вода находилась прямо перед нами!

Я посмотрел на озеро, но его вода не показалась мне аппетитной. К тому же, когда я еще был скаутом, наши бесчисленные воспитатели и вожатые внушали нам, что мы ни в коем случае не должны пить из водоемов. Но моя подружка Салли быстро сбросила с себя одежду и нырнула в озеро. Она уходила под воду на двадцать-тридцать секунд, каждый раз выныривая в новом месте. Наконец она показалась из воды метрах в трех от противоположного берега и крикнула: «Вот он».

Не совсем понимая, что она имеет в виду, я разделся и поплыл к ней. Она взяла меня за руку, и мы проплыли метра три, как вдруг волна прохладной воды ударила мне в лицо. Салли нашла источник, питавший своими водами это озеро.

Спустя годы я открыл для себя, что наш ум подобен такому озеру. Нередко поверхность выглядит мутной и темной, а в глубине скрывается нечто чистое и ясное. Салли обнаружила источник, поскольку плыла в направлении все более прохладной воды. Точно так же и вы можете найти чистоту и ясность во время медитации.

Заметив, что вас одолевает сонливость, просто оставайтесь с мыслью о сонливости. Та часть ума, которая в данном случае реагирует, по определению является самой бдительной. После недолгого размышления над своей сонливостью, вы обнаружите, что ваш ум стал более живым и ясным. Это во многом напоминает процесс черпания чистой воды со дна замутненного озера.

Не верь

Теперь мне, вероятно, уже не нужно напоминать вам о том, что медитация происходит в данный момент, а не в будущем или в прошлом. Большинство людей легко соглашаются с тем, что нельзя медитировать в будущем, поскольку оно еще не наступило. Гораздо труднее понять, что медитация не должна проходить в прошлом. «Как, — спросите вы, — можно медитировать в прошлом?» Из личного опыта мне известны два способа.

Первый способ заключается в том, что мы вызываем в памяти свой прошлый опыт — особенно тот, который касается медитации. И тогда мы погружаемся в ностальгическую мечтательность, которая (поскольку речь идет о воспоминании медитации) может вызвать у нас иллюзию, будто мы действительно медитируем сейчас. Чаще всего это случается, когда нам бывает трудно оставаться сосредоточенными.

Нас начинает искушать мысль о том, как хорошо нам удавалось медитировать в прошлом. Таким образом, настоящее противопоставляется прошлому, что и составляет проблему. Я называю это явление феноменом «золотого века».

После того как вы позанимаетесь медитацией месяц или больше, у вас тоже появится ощущение «золотого, века»: того особого времени, когда мир был свеж, а медитация, казалось, случалась сама по себе. Противопоставляя таким образом один опыт другому и отмечая один из них как позитивный, а другой как негативный, мы забываем главное назначение медитации: присутствовать во всем, что происходит сейчас, независимо от содержания переживаний. Мы забываем о том, что медитация имеет дело с умом в целом, а не с его состоянием.

Второй способ медитации в прошлом обусловлен вашей эрудицией. Такое случается, когда вы изучаете определенную традицию медитации, связанную, например, с буддизмом, йогой или христианским созерцанием, и при этом соотносите себя с историями о великих Мастерах прошлого. В процессе медитации вы повторяете их слова и мысленно переживаете эпизоды из их жизни. Такую медитацию я называю «замещающей» и предполагаю, что нечто подобное может вызвать у вас и эта книга, если какая-то из приведенных в ней историй сильно вас впечатлила.

Однажды один из моих друзей, который также был учеником Дэ Чжуна, спросил его о просветлении Будды. Дэ Чжун наклонился к нему и шепнул: «Не верь!» Хотел ли он этим сказать, что просветление Будды было ненастоящим? По-моему, нет. Очевидно, он думал, что эти мысли мешают моему другу.

Я с удовольствием вспоминаю этот совет Дэ Чжуна, когда ловлю себя на том, что слишком увлекаюсь какой-нибудь историей о прошлом. «Что бы в ней ни было, — говорю я себе, — не верь, независимо от того, правда это или нет».

Комнатная муха

Как-то ночью я медитировал один в той комнате, где обычно пишу. Не могу сказать, чтобы прошедший день запомнился мне чем-то особенным. Я работал над книгой, и все было совершенно как всегда.

Помедитировав какое-то время, я обнаружил, что пристально смотрю на комнатную муху, которая сидела на стене. Я перестал считать и следить за дыханием. Кажется, я вообще ничего не делал. Я просто смотрел на муху.

Муха сидела совершенно спокойно. Все то время, пока я наблюдал за ней, она не двигалась. Собственно говоря, я даже не сознавал, что наблюдаю за ней. Просто, кроме этой мухи, на гладкой белой стене больше ничего не было, и она, естественно, привлекла мое внимание.

Потом она внезапно улетела. Когда она исчезла, я продолжал смотреть на… На что? Не на стену. Действительно, не на нее. Я перестал смотреть на стену, как только заметил муху, а когда она исчезла, возник провал, как будто что-то оборвалось. Возможно, этот обрыв произошел во мне. Не знаю, как долго длилось это мгновение, но полагаю, оно было очень коротким. Во всяком случае, в том промежутке ничего не было. И все же… Я заметил его.

Конечно, словами это трудно описать. Если я скажу, что там ничего не было и никто ни на что не смотрел, и все же этот «никто» был я, который смотрел… на «ничто»… — все это покажется безнадежно запутанным. На самом деле случилось лишь то, что я в течение какого-то момента смотрел на муху, которая сидела на стене моего кабинета, а в следующий момент она улетела. И все.

Когда я описываю впечатления, подобные этому, многие люди, вероятно, подумают: «Ну и что? Большое дело!» И, возможно, они окажутся правы. Но с моей стороны было бы упущением не упомянуть о том, что после той ночи я стал медитировать совершенно иначе. Находясь в самом центре житейских забот, я всегда оставался невозмутимым, постоянно осознавая, что человеческая жизнь — это всего лишь сон и мне в нем спокойно.

Я говорю об этом, поскольку вы должны знать: чтобы преуспеть в медитации, не нужно стараться увидеть перед собой какой-то яркий свет или сияющих божеств. Достаточно будет и мухи.

Забывание

На языке, который мы используем для описания медитации, забыванием называется та ее стадия, на которой нам уже не нужны ни тема, ни метод, ни какая-либо техника. Оно основывается на понимании того, что, сознательно или нет, мы уже присутствуем в настоящем и поэтому от нас ничего не требуется.

На этой стадии медитации мы забываем свои навязчивые мысли о деньгах, сексе, психологических проблемах, сожалениях, надеждах, страхах и других человеческих недостатках. Часто мы даже забываем о дыхании. Но здесь существует опасность, что, используя «забывание», мы начнем оправдывать им наше нетерпение или доведенную до состояния оцепенения расслабленность, либо даже потворство всем нашим выдумкам и фантазиям, возникающим вместо счета и наблюдения за дыханием. По этой причине я твердо следую правилу, которое обеспечивает мне успех в медитации: всегда начинать со счета, после чего просто следить за дыханием.

Если эти упражнения кажутся вам утомительными или скучными, значит, вы еще не готовы выполнять практику забывания. В противном случае вы будете напоминать птицу, которая не способна летать, а только скачет, делая вид, что парит в небесах. Вам никогда не удастся оторваться от земли. Так же рано вам осваивать забывание, если вы ощущаете сонливость или отсутствие вдохновения. Возвращайтесь к счету, пока в достаточной степени не пробудите себя для наблюдения за дыханием, пока не ощутите свое присутствие настолько, чтобы заниматься медитацией без всяких подсобных средств.

Как вы узнаете, что перестали применять вспомогательные средства? Как узнаете, что медитируете без всякой идеи, не применяя никакого метода или техники? Ответ таков: вы об этом никак не узнаете. В состоянии забывания у вас отсутствует всякое осознание медитации — независимо от того, используются или нет какие-либо методы, идеи или техники. И все-таки забывание — это не бессознательное состояние. Скорее, это высшая степень бодрствования.

В этом состоянии ум не отвлекается на возникающие у нас мысли, эмоции или чувства. Он просто присутствует. Когда все остальное забыто, остается лишь эта изначальная простота.

Практика

Вернитесь к началу. Помните, что медитация — это путешествие не вперед, а назад.

Вернитесь к моменту перед тем, как вы начали следить за дыханием. Вернитесь к моменту перед тем, как вы начали считать. Вернитесь к моменту, когда вы сели и выпрямили позвоночник, готовя себя к медитации.

И остановитесь.

Останьтесь в этой точке, не делая ничего. Не препятствуйте ничему, что приходит вам на ум, — позвольте ему уйти. Если в вашем теле есть напряжения, позвольте им исчезнуть. И совершайте все это, просто пребывая в покое.

Вы обнаружите, что все вокруг находится в движении. Движется дыхание. Движется ум. Движется ветер. Слышится тиканье чьих-то часов. Но ваше тело остается спокойным, как гора. Это спокойствие не есть нечто преходящее, оно является отражением нашего естественного состояния. Когда нас ничто не отвлекает, когда исчезают все заботы, остается только то, кем и чем мы действительно являемся и где находимся.

В процессе медитации или в случайные моменты повседневной жизни вы можете уловить признаки этого спокойствия, которое, строго говоря, не имеет ничего общего с отдыхом или движением, поскольку приходит из более глубокого источника. В такие моменты не предпринимайте ничего. Даже не говорите себе, что вы здесь. К этим моментам нечего добавить, чтобы сделать их более приятными или более совершенными. Они совершенны сами по себе.

Возможно, позднее вы пожелаете задать себе один простой вопрос. «Что тебе пришлось сделать, чтобы испытать это?» Если ваш ответ будет: «Все и ничего», значит, вы не слишком хорошо вникли в суть дела.

Свет моего учителя

Смысл настоящего момента, таким образом, состоит в том, чтобы постигнуть его здесь и сейчас, не прибегая к какому-либо средству. Но это очень непросто. Почти всегда мы нуждаемся в методе, который служил бы нам мостом. И проблема в том, что любому методу свойственно становиться «вещью в себе» — со всеми его опекунами, стражами и даже инвесторами. Поэтому мы используем способ (счет и наблюдение после него за дыханием), который настолько прост, что в определенный момент исчезает сам по себе, оставляя нас в состоянии присутствия — здесь и сейчас. В этом весь смысл. Если вы забудете об этом, то ваша медитация быстро сойдет на нет, превратившись в набор верований или мнений относительно того, что вы делаете. А как вы помните, делать ничего больше не нужно. Однако даже при этом не стоит становиться слишком самонадеянными.

На первых порах мы должны постоянно напоминать себе о присутствии. Это как самоклеящийся ярлык, который прикрепляется нами к процессу медитации.

Но этот ярлык все время отваливается, поэтому нам приходится снова и снова приклеивать его, что не всегда приятно. Иногда это делает нас хвастливыми (тогда мы демонстрируем остальным, как хорошо умеем медитировать).

Позже, когда мы становимся более спокойными, появляются проблески истинного присутствия, независимого от нашего «я», от самосознания, с позиций которого мы обычно смотрим на мир. Вначале эти проблески почти неощутимы, поскольку их нельзя потрогать и описать. Но через некоторое время мы принимаем это состояние. Мы привыкаем к тому факту, что просто находимся здесь.

В конечном счете, мы знаем это. И знание возникает в нас, подобно внутреннему свету. Этот свет может быть незаметен постороннему глазу, но мы инстинктивно знаем, что он есть. Знаем даже еще до того, как начинаем думать об этом. Так что нам и Не нужно думать. Мы просто есть.

В последние годы меня все меньше впечатляют те духовные учители, которые излучают свой внутренний свет в многолюдных залах. Этот свет затмевает все те огни, которые горят вокруг. Наверное, это приятно — немного понежиться в тепле подобного излучения, как ребенку доставляет удовольствие находиться в материнских объятиях. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь сможет познать духовную сущность таким лишь образом.

Внутренний свет Дэ Чжуна проявлялся так незаметно, что даже более чем через десять лет после его смерти я не знал, что этот свет у него был. Иногда, возвращаясь поздно вечером домой, в Вудсток, я думаю об этом. Моя мать подарила мне брелок с фонариком, благодаря которому я всегда могу отыскать отверстие в дверном замке. Порой я зажигаю этот фонарик и, смотря на лучик света, вспоминаю своего учителя.