Медовый месяц

Глава 5

Ощутив на лице солнечный свет, Стейси зажмурилась и перевернулась на другой бок в своей постели. Однако что-то большое, теплое и твердое помешало ей. Ничего не соображая спросонья, она открыла глаза.

И увидела лицо Дилана в нескольких дюймах от себя на соседней подушке.

— Ой! Что ты здесь делаешь? — воскликнула она, резко отпрянув назад и оказавшись на самом краю кровати. Когда между ней и Диланом появилось некоторое пространство, отгороженное шелковой простыней цвета слоновой кости, она смогла немного прийти в себя и посмотрела на него: — Так что ты скажешь?

Он улыбнулся, приветствуя ее. Так обычно улыбался бывший муж, когда… впрочем, это несущественно. Не стоит вспоминать о тех поспешных утренних любовных ласках, на которых настаивал Чарли каждое воскресенье.

— Ты ведь должен спать на диванчике, если помнишь? — сказала Стейси, подтягивая покрывало к подбородку. — Мы же договорились!

Что она надела на себя, ложась спать вчера вечером? Стейси не могла вспомнить, была ли это только ночная рубашка или более приличная фланелевая пижама.

И еще: был ли Дилан одет под этим покрывалом?

— Я спал на диванчике, — сказал он, уткнувшись локтем в подушку и подперев голову рукой.

Проникающий сквозь окна их номера солнечный свет отражался блеском в его добродушных глазах и темных взъерошенных волосах.

Почему, раздраженно подумала Стейси, Дилан не казался ей страшным?

И что на нем надето, в конце концов? Простыня прикрывала его только до пояса, а что было ниже, она не могла увидеть.

Похоже, он спал голым.

— Однако я встал на некоторое время, — продолжил Дилан, не замечая ее озадаченности, — чтобы потихоньку вывести Джинджер погулять. — Он улыбнулся, глядя на собачку, растянувшуюся возле двери номера.

— Кажется, от этого она очень утомилась.

— Не более чем всегда.

Вернувшись вчера в свой номер, они застали Джинджер среди разноцветных обрывков искромсанных рекламных брошюр Лас-Вегаса. Она жевала желтые страницы раздела M-Z. По-видимому, они пришлись ей по вкусу больше, чем обычная собачья еда, которую оставил Дилан.

— Кроме того, — сказал он, — я заказал завтрак нам в номер, а потом решил, что, когда его подадут, мы должны, как молодожены, находиться в одной постели.

— Ох! — сокрушенно вздохнула Стейси. Ее план пойти позавтракать в один из близлежащих ресторанчиков рухнул. Как это похоже на Дилана — решать за нее.

Теперь ей придется делать довольную мину ради того, чтобы их не заподозрили в обмане. Однако до прихода официанта надо выбраться из постели. А для этого она должна прежде всего одеться.

Стараясь казаться спокойной, Стейси запустила руку под покрывало и коснулась рубашки. На ощупь ткань была из тонкого хлопка, и она вспомнила, что вчера вечером нашла компромиссное решение, надев ночную рубашку и пижамные штаны.

Но их пришлось сбросить ночью, когда стало жарко. Теперь она была в ночной рубашке и трусиках. В этом не было бы ничего особенного, если бы ей не пришлось вставать в присутствии Дилана.

И сейчас она не намерена делать это.

— Завтрак в номер? — переспросила Стейси, стараясь не трясти матрас. Она попыталась пошарить ногой в надежде зацепить пижамные штаны. — Звучит неплохо.

— Еще бы! — произнес он таким тоном, который явно подразумевал, что завтрак не ограничится только омлетом. — Я подумал, что тебе лучше поспать, чем штудировать меню в отделе обслуживания. Я не знаю, что ты обычно ешь на завтрак, — сказал Дилан с загадочной улыбкой, — однако думаю, ты получишь удовольствие от того, что я заказал. Это нечто особенное.

Ее сердце затрепетало от нежных ноток в его голосе и от томного взгляда, умоляющего: «Давай останемся в постели». Она с трудом сохраняла самообладание. Она должна немедленно покинуть постель, пока тело не возобладало над разумом. А то, чего доброго, она набросится на Дилана, как это было на смотровой площадке отеля прошлым вечером. Закусив губу, Стейси зацепила пальцами ноги ком ткани, но затем поняла, что это была лишь часть сбившейся простыни. Проклятие!

— Как хорошо, не правда ли? — сказал Дилан, ухватившись за спинку в изголовье кровати, и, потянувшись, зевнул. Его ноги вылезли из-под покрывала, мышцы рук напряглись и снова расслабились. Затем он принял прежнее положение, подперев голову согнутой в локте рукой. — Я имею в виду, что хорошо быть вместе, как сейчас.

Стейси перевела взгляд с его подбородка на широкие плечи и мускулистую грудь и заставила себя улыбнуться в ответ:

— Да, хорошо.

Где же эти штаны! Она попыталась поискать с другой стороны. Что это с ней, почему присутствие мужчины ввергает ее чуть ли не в состояние шока. Можно подумать, что она в течение четырех лет не спала бок о бок с мужем каждую ночь. Ну, почти каждую ночь, за исключением того, когда Чарли работал сверхурочно, уезжал в город или…

Однако надо признать, Чарли — это не Дилан. У него не было такой мускулистой груди, таких ярких зеленых глаз и таких привлекательных взъерошенных волос. И Чарли никогда не согласился бы ей помочь провести уикэнд, изображая новобрачных. Это точно. А Дилан к тому же помог ей вчера избавиться от полиции и таксиста, и Стейси знала, что он следовал бы за ней до конца, даже если бы она поступила с ним более сурово.

Может быть — но только может быть, — ему можно немного доверять.

Ну совсем чуть-чуть.

Ободренная этой мыслью, Стейси позволила себе слегка расслабиться, продолжая тем не менее водить ногой по матрасу в надежде найти пропавшую часть своей одежды.

— Так какие же у нас на сегодня планы? — Она резко подвинулась назад и, поскольку матрас прогнулся под ее весом, оказалась на самом краю. Ухватившись за покрывало, Стейси свалилась на пол, наполовину стянув его. На голову ей упала подушка, потом она шлепнулась на ковер. Стейси нахмурилась.

О! Ее рубашка задралась кверху, и видны были трусики, но она успела прикрыть обнаженные ноги частью покрывала, прежде чем Дилан перегнулся через край кровати. В его руке было что-то, поднятое с матраса. Это были ее пижамные штаны. Дилан улыбался.

— Ты это ищешь?

— Отдай! — Прижимая покрывало к бедрам, Стейси приподнялась и попыталась схватить штаны.

Дилан поднял их выше.

— Скажи: «Пожалуйста».

— Что? О нет! — Она снова попыталась схватить штаны, но у нее ничего не вышло.

Джинджер, проснувшись от этой возни, подскочила и, виляя хвостом, залаяла на Дилана.

— Шшшшш! — прошипели они оба. По очереди поглядывая на обоих, собачка положила свои лапы на матрас. Ее хвост вертелся возле самого носа Стейси. Она стянула Джинджер с матраса, и та шлепнулась рядом с ней.

— Она, как всегда, на твоей стороне, — сказал Дилан.

— И правильно, — ответила Стейси, поглаживая Джинджер. Та лизнула ее в подбородок, выражая тем самым свою собачью преданность. — А теперь отдай мне мою пижаму.

— Попробуй возьми, — сказал он смеясь.

Стейси подняла с пола подушку и сердито посмотрела на Дилана.

— О нет, лучше не надо. — Дилан приподнялся на коленях и протянул руки к другой подушке. — Я должен тебя предупредить, — сказал он, — ты не знаешь, с кем имеешь дело.

— Вот как? И с кем же?

— С чемпионом скаутского лагеря «Вигвам» по сражению на подушках, вот с кем, — сказал он. — Я был им в течение двух лет.

— О, как страшно. — Стейси усмехнулась, опустив покрывало, чтобы одернуть ночную рубашку. Затем с угрожающим видом перевернула подушку и ухватила ее за угол. — А я все-таки побью тебя. Я ведь трехкратная чемпионка соревнований герлскаутов.

— Это соревнования для девчонок, — сказал Дилан, подняв ее пижамные штаны над изголовьем кровати, словно пират, вывешивающий свой флаг на захваченном корабле. Или матадор, побуждающий быка к атаке, если не считать, что Стейси чувствовала себя скорее мулом, чем быком.

— Я все равно заполучу их, — усмехнулась она. — Так что тебе лучше сразу сдаться.

— Ни за что. Кроме всего прочего, у меня гораздо больше боеприпасов, чем у тебя. — Слегка повернувшись, Дилан поднял подушку и, перебрасывая ее с руки на руку, посмотрел на Стейси с плутовской улыбкой, обнажив при этом свой ночной костюм. На нем были зеленые в полоску трусы на резинке.

Линии его широкой груди сужались к плоскому накачанному животу, что, должно быть, стоило ему немалых ежедневных упражнений. Затем взгляд ее скользнул ниже по красивым мускулистым бедрам и трусам в зеленую и белую полоску. Боже, какое прекрасное тело скрывал этот мужчина под своей неряшливой рубашкой и мешковатыми шортами! Она даже не представляла. И никогда не думала, что… что будет драться с ним подушками. «Будь настороже», — мысленно приказала она себе. Его попытки смутить ее не пройдут.

— Но зато я точнее. — Она украдкой посмотрела на него, чтобы скрыть, что он все же привел ее в смятение. — Лучше отдай мне мою пижаму.

Однако ее маскировка оказалась напрасной. Он заметил ее взгляд.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — спросил Дилан. Как ему удается всегда догадываться, о чем она думает? Неожиданно это разозлило ее.

Впрочем, не стоит так реагировать. Какое ей дело до того, что думает Дилан? Она не намерена снова сближаться с ним.

— Я вижу, ты вывесил мои штаны как драгоценный сувенир, — сказала она, вращая подушку над головой. — Отдай их сейчас же.

— Подойди и возьми.

— Хулиган.

— Трусиха.

Стейси швырнула в него подушку, которая со смачным шлепком попала Дилану прямо в лицо и соскользнула ему на колени. Однако теперь Стейси осталась без защиты, и она слишком поздно поняла это. Она намеревалась только стукнуть его разок, чтобы показать, на что она способна.

— Похоже, тебе пора сдаваться, — улыбнулся Дилан, посмотрев на брошенную подушку и на Стейси. Затем опустил свое оружие. — Я обещаю вполне терпимые условия капитуляции, — произнес он глухим обольстительным голосам, отчего по ее рукам пробежали мурашки. — Амнистия будет обеспечена за один поцелуй.

— Я не сдамся! — воскликнула Стейси, ища глазами другое оружие. Ее взгляд остановился на другой подушке на краю матраса. Закусив губу, она попыталась резко схватить ее.

Однако Дилан оказался проворнее.

— Ай-ай-ай. Это моя подушка. — Он на минуту притворно задумался, затем сказал: — Полагаю, ты могла бы снять свою ночную рубашку и сражаться ею, поскольку у тебя нет более грозного оружия. — В его глазах вспыхнул озорной огонек. — Это вообще, может быть, самое смертоносное оружие. Что скажешь?

— Скажу, чтобы ты убирался отсюда, — ответила Стейси. Она ухватилась за остававшуюся на постели часть простыни. Дилан опирался на нее коленями, и надо только резко дернуть ее, чтобы он грохнулся на пол, лишившись своей самоуверенности и запаса подушек. Стейси изо всех сил потянула простыню, но ничего не получилось. Дилан ухватился за другой конец и начал тоже тянуть.

— Эй! — Она продолжала упираться и, заскользив по ковру, ударилась боком о кровать. Джинджер бросилась вперед, дыша ей в лицо. — Эй!

— В любви и на войне все средства хороши.

В перетягивании каната она не была чемпионкой. Однако там, где нельзя победить силой, можно одолеть противника хитростью. Взглянув на Дилана, Стейси увидела, что тот ухватился обеими руками за простыню, прибавив усилия. Что ж, прекрасно.

Она резко отпустила свой конец и, как и ожидалось, Дилан повалился на спину. Стейси вскочила с победным криком на постель и на четвереньках пробралась по простыням и по Дилану к изголовью кровати, где овладела своими пижамными штанами.

Она завертела ими над своей головой, как ковбой, раскручивающий лассо.

— Ууу! — крикнула она, слегка присев и уперев руки в бедра. — В следующий раз не связывайся с чемпионками.

Дилан, смеясь, поднял руки вверх.

— Ты победила, — простонал он. — Мне нечего противопоставить твоему коварству. — Затем оперся на локти и посмотрел на нее.

Они находились так близко друг от друга, что их бедра почти соприкасались, однако Стейси была слишком охвачена победным пылом, чтобы заметить это. Она широко и беззаботно улыбалась. Как могла она забыть, насколько легко и весело общаться с Диланом?

— Так вот, значит, чему вас учили в лагере для девочек? — посетовал он. — Нечестной борьбе?

— О, ты просто большой ребенок. — Она вытянула губы и, наклонившись вперед, сочувственно похлопала его по груди свободной от пижамы рукой. — И ты решил сражаться со мной? Может быть, в следующий раз тебе… Аааа!

Внезапно Стейси оторвалась от постели, и с таким трудом завоеванные пижамные штаны взлетели вверх. В следующий момент она упала на спину в кучу подушек, и ее руки оказались над головой, крепко сжимаемые Диланом. Она с трепетом ощутила тепло его тела, а он, усевшись на нее верхом, склонился над ней с улыбкой:

— Вот так-то.

Глаза Стейси удивленно расширились. Его крепкие бедра сжимали ее бока с обеих сторон, руки сковывали ее запястья, а грудь почти касалась ее груди, потому что он наклонился слишком близко. И что хуже всего — она чувствовала животом прохладу от кондиционера, а это означало, что ее ночная рубашка задралась кверху. Ситуация становилась опасной.

И ее надо немедленно изменить.

Стейси слегка пошевелилась под ним для пробы. Взгляд Дилана был прикован к ее груди, и она внезапно осознала, что на ней нет бюстгальтера. Стейси пришла в ужас. Однако тело ее не желало подчиняться рассудку и подалось вперед, откликнувшись на внимание мужчины. Соски грудей напряглись и затвердели под тонкой рубашкой, чего она не могла скрыть, потому что руки ее были скованы.

— Играя с огнем, ты можешь обжечься, — прошептал Дилан, скользя взглядом ниже. — И обжечь меня. Боже, как ты великолепна!

Великолепна? Такое еще никто не говорил ей… нет, на это она не купится. Вспомнив о своем предположении, что Дилан хочет всего лишь переспать с ней, Стейси укрепилась в своем решении воспротивиться ему.

— Отпусти меня.

Дилан немного ослабил захват ее рук и улыбнулся. Он выглядел таким ребячливым и добродушным, что ей захотелось отбросить все свои подозрения и осторожность. Успокоенная его улыбкой, она немного расслабилась. Когда же он заговорил, его голос был настолько утешительным и полным соблазна, что Стейси окончательно обмякла, погрузившись в спутанные простыни.

— Ты уверена? — спросил он, скользя кончиками пальцев вверх и вниз по ее ладоням, а также между ее пальцами. Затрепетав, Стейси попыталась взять себя в руки. Боже, ведь это соприкасаются только их пальцы, а она уже вся дрожит, охваченная желанием. Когда же Дилан снова посмотрел ей в лицо, она ощутила на себе его взгляд, словно нежную ласку, и вздохнула.

— Мммм… — Конечно, она уверена. Разве нет?

Дилан по-своему истолковал ее нерешительность. Его руки сжали ее запястья, вдавив их в пухлую подушку, и Стейси затаила дыхание.

— Да, да, я уверена! — крикнула она затем. — Я вполне уверена.

— В чем? — тихо произнес Дилан. Он наклонил голову, и его щека коснулась ее щеки. Стейси не могла пошевелиться, не могла о чем-либо думать, когда его губы коснулись мочки ее уха. Он слегка укусил ее, а потом поцеловал ниже. — Уверена в этом? — спросил он, касаясь губами ее шеи. — Ты только скажи, чего ты хочешь, Стейси, и я дам тебе это. Ты хочешь этого?

Дилан начал целовать ее шею, подбородок, затем, обхватив голову ладонями, перенес свой поцелуй на то местечко, где горло соединяется со скулой, и дарил ей такие ласки губами, языком и зубами, каких она никогда прежде не испытывала.

— Ты этого хочешь? — прошептал он. — Клянусь, я перестану прикасаться к тебе, если ты попросишь об этом.

«Пожалуйста, не говори этого, — мысленно молила она. Его рука погрузилась в ее волосы. — Люби меня и позволь мне любить тебя». Улыбнувшись, Дилан заглянул ей в глаза и провел большим пальцем по ее щеке.

— Ты сводишь меня с ума, — сказал он. — Да я ни за что не отпущу тебя.

Отпустить ее? Нет, она этого не хочет. Стейси была уверена в этом, несмотря на предупреждающий звоночек в мозгу. Ей хотелось выгнуться и прильнуть к Дилану всем телом, переплестись с ним ногами и ощутить прикосновение его волосатых икр, гладить его спину и чувствовать его трепет. Ей хотелось снова ощутить его поцелуи, отдать ему свое сердце и душу, чтобы он всецело владел ею.

— Пожалуйста, — прошептала она, осмелившись коснуться его мускулистых предплечий. — Пожалуйста…

Стейси внезапно почувствовала, что слабеет, хотя все еще была напряжена, как натянутая струна. Заглянув в глаза Дилана, она впилась пальцами в его руки и подалась навстречу, не отрывая взгляда от его губ. «Поцелуй меня, — мысленно просила она. — Я хочу, чтобы ты целовал меня». Дилан шевельнулся, подчиняясь желанию Стейси, которое прочитал в ее глазах, или, может быть, уловив ее беззвучную мольбу.

Его губы приблизились к ее губам.

В это время раздался глухой стук в дверь, от которого Джинджер вскочила и тявкнула. Этого оказалось достаточно, чтобы Стейси осознала сложившееся положение. Она напряглась, чувствуя, что Дилан уже отпустил ее руки и что теперь она сама проявляет активность, вцепившись в него. Очарование было нарушено. Снова послышался стук. Губы Дилана коснулись ее и… Стейси вскочила в постели.

— Нет! — Дрожа, она одернула ночную рубашку и спрыгнула на ковер, а Дилан откинулся головой назад. В дверь еще раз постучали, и в это время он почувствовал, как душистое пылеобразное облако окутало его голову.

— О! Мои глаза! — крикнул Дилан. Он стал быстро тереть их кулаками. Белое облако продолжало простираться над ним, постепенно оседая ему на голову, словно перхоть. Стейси взяла разорванный бумажный пакетик.

Это оказалась ароматизированная пудра или сухие духи. В дверь в очередной раз постучали.

— Обслуживание номеров! — послышался мужской голос. Джинджер засопела у самой двери, затем поднялась на задние лапы, опираясь на нее. Она была готова с радостью принять человека, который, возможно, наконец-то уделит ей внимание. Она вскинула голову, и, когда никто не двинулся с места, громко чихнула. «Эй, ну кто же ответит!»

Дилан громко кашлянул, чтобы скрыть собачью возню, и предупреждающе посмотрел на Джинджер.

— Шшшш!

— Обслуживание номеров! — донесся из коридора голос с оттенком подозрительности. — Мистер и миссис Паркер?

— Ты порвал его! — сказала Стейси, помахивая перед Диланом пустой упаковкой. Неожиданно ей захотелось заплакать. Это была, конечно, глупая реакция, но она ничего не могла поделать с собой. Заморгав, Стейси протянула ему порванный бумажный пакетик, как будто он мог каким-то образом восстановить его.

Дилан растерянно взял саше одной рукой, временно прекратив попытки очистить лицо.

— «Лавандовые сны»? — переспросил он, прочитав название.

— Это ароматизатор, — пояснила она, скрестив руки на груди. — Он должен помогать расслабиться. — Она нуждалась в успокоении прошлым вечером после стычки с Диланом, но ни за что не призналась бы в этом. — Я пользуюсь им иногда, чтобы поскорее уснуть, и совсем забыла, что он лежал под подушкой.

Раздался очередной стук в дверь, теперь более настоятельный:

— Обслуживание номеров!

— Минуточку! — отозвался Дилан удивительно вежливым тоном для человека, который стоял в одних трусах да еще был обсыпан лавандовой пудрой. — Говоришь, снимает напряжение и успокаивает? — сказал он, повернувшись к двери и стряхивая с головы и плеч «Лавандовые сны». Затем подошел к Джинджер и ногой загнал ее в ванную комнату, закрыв дверь. — Неудивительно, что я чувствую себя таким спокойным сейчас.

Он улыбнулся и кивнул на дверь:

— Тебе лучше лечь в постель, дорогая. Иначе ты будешь представлять для официанта весьма интересное зрелище.

Он шутит после всего, что случилось. Стейси не могла поверить в это. Неужели Дилан ничуть не разозлился?

«Только благодаря тебе», — пронеслось в голове у Стейси. Игнорируя это, она нырнула в постель, укрывшись сбившимся покрывалом из черного шелка. Служащий отеля в униформе вкатил в номер свою тележку.

— Доброе утро, миссис и мистер Паркер, — сказал он и фыркнул, сморщив нос от подозрительного запаха лаванды, затем остановил тележку и повернулся к ним. Несчастный едва не подпрыгнул, увидев обсыпанное белой пудрой лицо Дилана.

— Это ароматизатор, — мрачно пояснил Дилан. — Опасное вещество.

— Да, конечно, — спокойно согласился служащий отеля, глядя на белизну лица Дилана. Вероятно, он повидал много странных вещей за время службы в отеле, предположила Стейси. — Вы не хотите, чтобы я прислал кого-нибудь помочь вам?

Дилан махнул рукой:

— Нет, просто я немного прогуляюсь…

— Гав! — тявкнула Джинджер в ванной комнате.

—…после завтрака, если в этом будет необходимость, — закончил он, широко раскрыв глаза и посмотрев на Стейси, которая, похоже, подумала о том же. Он произнес слово «гулять», на которое обычно реагировала Джинджер.

О Боже!

Внимание официанта переключилось с лица Дилана на закрытую дверь ванной комнаты. Он нахмурился:

— Это…

— Кхе, кхе! — закашлял Дилан, наверное, громче, чем рычание льва.

В конце концов официант похлопал Дилана по спине, и его кашель стих.

— Благодарю, — хрипло произнес Дилан. — Не дай Бог простудиться в начале медового месяца, да и вообще…

— Да, — сказал официант и, бросив подозрительный взгляд на дверь ванной комнаты, сосредоточил свое внимание на блюдах. — Надеюсь вы не простудились, миссис Паркер.

Стейси посмотрела на дверь ванной комнаты, мысленно внушая собаке сохранять тишину.

— Миссис Паркер?

— Дорогая?

— Миссис Паркер!

— Милая? — Дилан слегка стукнул по стойке кровати, возвращая Стейси к действительности. Она посмотрела туманным взглядом на официанта, поглаживающего свои усы и подозрительно уставившегося на нее.

— Она обычно немного не в себе после сна, пока не выпьет кофе, — пояснил Дилан.

— О! Ха-ха. — Стейси усмехнулась и, готовая ударить Дилана, метнула в его сторону пронизывающий взгляд. Неужели он не нашел менее раздражающего способа привлечь ее внимание? Затем натянула покрывало на грудь. — Не в себе, ха! Ты прав, дорогой, — промурлыкала она. — Мне обязательно требуется кофе, чтобы окончательно прийти в себя.

Дилан из-за спины официанта жестом изобразил, что он вонзает кинжал себе в грудь. Затем зашатался с выражением притворной боли и улыбнулся. Стейси подавила ответную улыбку и устремила свой взгляд на официанта.

— Извините за то, что мы заставили вас ждать в коридоре, — сказала она мягко.

— О, все в порядке, — ответил тот, подмигнув Дилану.

Дилан улыбнулся ему в ответ.

— С молодоженами часто бывает такое, — продолжил официант. — Иногда мы ждем несколько минут, а потом оставляем еду, если они не отвечают.

Он взял изящную белую фарфоровую чашечку и блюдце и налил кофе из серебряного кофейника.

— Однако у вас особый заказ, и мы не стали поступать обычным образом, — добавил он, подавая Стейси дымящийся кофе. — Пожалуйста, мэм.

Стейси взяла блюдце и с признательностью вдохнула насыщенный аромат напитка.

— Спасибо, — сказала она и осознала, что эта благодарность в большей степени относилась к Дилану. Даже после ночи, проведенной на диванчике, даже после того, как она ударила его феном, всячески игнорировала, бросила в ресторане и многократно повторяла, чтобы он отстал от нее, он все-таки оставался верен слову, данному Ричарду и Джейни, и продолжал участвовать в инсценировке медового месяца, всячески помогая ей. К сожалению, то, что он был так хорош, существенно осложняло сопротивление и вызывало у Стейси замешательство, мешая ей сосредоточиться на своей роли новобрачной.

Сейчас ее родственники оказались единственными близкими людьми, которые у нее остались. В течение четырех мучительных лет брака с Чарли она больше общалась с его деловыми коллегами и их супругами, чем со своими собственными друзьями. После развода Стейси попыталась восстановить старые отношения, но они уже не были такими прочными и доверительными, какими она привыкла дорожить. И теперь ей меньше всего хотелось испортить отношения со своей семьей.

Поморщившись, Стейси сделала глоток кофе, в то время как Дилан вышел из ванной комнаты и закрыл за собой дверь. Лицо его было чистым и гораздо более умиротворенным. Как только закрылась дверь, Джинджер начала царапаться, и Дилан снова закашлял, чтобы скрыть этот звук. Стейси, придя ему на помощь, сделала то же самое. Официант только удивленно приподнял брови и продолжил свое дело.

Вскоре Джинджер, по-видимому, устала царапаться и затихла. Стейси представила собаку, жующую розовый коврик в ванной, и усмехнулась. Возможно, Дилан действительно таскает Джинджер повсюду с собой, и та доставляет ему немало хлопот.

Как сейчас и ей, к сожалению.

Дилан не спеша подошел к тележке с блюдами и начал поднимать крышки, под которыми были вкусно пахнущие тосты, омлеты, кленовый сироп, кофе и ароматные цитрусовые фрукты.

— Пахнет приятно, — заметил он. Затем посмотрел на Стейси, и в глазах его появился аппетит другого рода. — А ты проголодалась?

Сердце ее учащенно забилось. Почему это происходит от одного его взгляда?

Стейси понимала, как нужно вести себя, чтобы они действительно были похожи на новобрачных. Однако то, как Дилан сейчас смотрел на нее, выбивало ее из колеи и вызывало желание куда-нибудь убежать.

— На самом деле, — наконец сказала она, — я хотела пойти куда-нибудь поесть, иначе получится очень дорого.

Казалось, Дилан был очень расстроен, как и официант. Звеня серебряной посудой, тот налил еще чашку кофе и резко протянул ее Дилану.

— Все остальное будет через минуту, сэр, — сказал он.

— Благодарю, — ответил Дилан, принимая чашку. Горячий напиток слегка расплескался и обжег ему палец. Он прижал его к губам, глядя на Стейси поверх запястья. — Это не будет очень дорого, — пообещал он. — Это будет что-то особенное. Вот увидишь.

Поставив чашку, Дилан взял тарелку и положил на нее то, что было похоже на омлет. Затем добавил к нему пару кусочков бекона и оладушек, после чего полил все это кленовым сиропом.

— Сядь, — сказал он, кивком предлагая ей опереться на спинку кровати. — Тебя будут обслуживать в постели.

Прежде чем Стейси успела возразить против обслуживания в постели, в комнату вошли еще четверо служащих отеля в униформе и с музыкальными инструментами. Они встали позади тележки, глядя на Стейси. Затем обратились к Дилану:

— Вы готовы, сэр?

— Конечно! — Дилан, по-мальчишески довольный своим сюрпризом, протянул Стейси тарелку с едой. — Это будет, — сказал он, — завтрак в постели с музыкой. Уверен, ты никогда прежде так не завтракала.

Она действительно никогда не видела ничего подобного.

Держа в одной руке тарелку, Стейси натянула повыше покрывало, наблюдая за музыкантами. Они быстро настроились и энергично заиграли некую любовную балладу в своей трактовке. Затем, улыбаясь, двинулись к ней, окружив постель. Музыка звучала все громче и громче. Из соседнего номера раздался стук в стену.

Дилан нырнул под руку скрипачу со своей наполненной тарелкой, затем забрался на постель и нахально устроился рядом со Стейси в изголовье.

— Ну как тебе? — спросил он. — Ты удивлена?

— О да, — ответила Стейси. Однако ей совсем не хотелось есть в ночной рубашке и в окружении четырех незнакомых мужчин, улыбавшихся ей и наигрывавших юго-западную версию «Очаровательного вечера». Однако ради Дилана и их общей цели Стейси взяла полоску бекона и откусила кусочек.

Темп музыки нарастал, и Дилан улыбался, покачивая головой в такт, намазывая маслом оладьи и поливая их кленовым сиропом.

Стейси тоже подцепила вилкой кусочек омлета, но он сорвался и упал ей на колени. Она подцепила другой — тот тоже упал. Тогда она поняла, что кровать вибрирует. Оказывается, музыканты, сами того не замечая, ритмично ударяли коленями по матрасу, играя с жаром для «новобрачных». Кто-то снова заколотил в стену из соседней комнаты, но все были увлечены музыкой и не обращали на это внимания.

Для субботнего утра здесь было слишком шумно. Кажется, Дилан перестарался. Теперь получается, она сама должна выйти из положения.

— Все это выглядит не очень-то скромно, — заметила Стейси. Она поставила свою тарелку на прикроватный столик и снова натянула покрывало до подбородка. — Кажется, мы договорились.

— О чем? — Дилан приставил ладонь к уху и наклонился поближе.

— Оставаться незаметными, помнишь?

Музыканты подошли к финальной части баллады, и сосед, колотивший в стену, вдруг тоже замедлил свой стук, будто в соответствии с ритмом.

Дилан нахмурился:

— Что? Я не слышу тебя.

— Пожалуйста, попроси их отсюда.

— Что?

— Попроси их уйти! — крикнула Стейси, и музыка затихла.

В комнате внезапно наступила тишина. Музыканты замерли на месте, опустив инструменты, и гитарист покачал головой. Пять пар огорченных глаз, включая Дилана, смотрели на нее.

— Извините, — тихо сказала Стейси.

— У моей жены с утра ужасная головная боль, — поспешно пояснил Дилан, вставая с постели. — Я тоже прошу прощения. Музыка была чудесной, но на сегодня этого достаточно.

Стейси с виноватым видом натянула покрывало на голову, слушая оправдания Дилана. При этом она заметила, что сосед перестал стучать в стену. Хорошо, если он не пожалуется администрации отеля, иначе Дилан получит выговор за непристойное поведение. Все это никак не соответствовало их намерению оставаться незаметными.

Впрочем, очень может быть, у Дилана другие планы. Он не обязан переживать из-за отношений между ее родственниками. Он вполне может поступать по-своему.

Вот в его бумажнике зашуршали купюры, затем послышались шаги нескольких пар ног к двери и… тишина. Стейси высунула голову из-под покрывала.

— Ты думаешь, что делаешь? — крикнула она, нащупывая пижамные штаны. Она нашла их и, бросив на Дилана язвительный взгляд, выдернула штаны из-под покрывала. — Все, что я хотела, — это спокойно позавтракать в каком-нибудь небольшом кафе, подальше от гостиничной суматохи. А что сделал ты? Пригласил четырех мужчин присоединиться к нам!

— Тетя Джеральдина…

— Не говори мне об этом. — Стейси отбросила покрывало и, наконец одетая, встала с постели. Она подскочила к Дилану и остановилась, уперевшись руками в бока. — Возможно, это еще один сюрприз тетушки, однако ты явно перестарался.

— Я думал, тебе понравится.

Ей действительно немного понравилось.

Но не в этом дело.

— Ты просто, просто… — она взмахнула рукой, пытаясь подобрать нужные слова, — ни в чем не знаешь меры! Ты хозяйничаешь здесь, заставляя меня участвовать в своих глупых затеях…

— Минуточку. Ты ведь согласилась, чтобы я…

— Это ты настоял на том, чтобы остаться здесь, и заявил, что не уйдешь отсюда до конца уик-энда.

Дилан смотрел через ее плечо на тележку с едой, вероятно, надеясь, что она скоро закончит свою тираду и он сможет вернуться к оставленным оладьям. Однако его равнодушие еще больше разозлило Стейси. Он не желал слушать ее.

Совсем как Чарли.

Она сложила руки, чтобы скрыть дрожь.

— Ты по-прежнему не считаешься с моими желаниями.

Дилан посмотрел на нее с серьезным выражением лица.

— Это неправда, — тихо произнес он. — Я, напротив, хотел угодить тебе.

Стейси расцепила руки и прошлась по комнате. Почему он не видит, что все его затеи не вызывают у нее восторга? Он даже не спросил, чего она хочет на завтрак и куда хотела бы пойти… или какая музыка ей нравится. Дилан относился к тем мужчинам, которые стремятся всегда руководить, и он делал это очень откровенно.

— А как насчет нашей договоренности оставаться незаметными? — спросила она, ненавидя жалостливые нотки в своем голосе, но не в силах избавиться от них. — Ты всячески нарушаешь ее.

— Я думал только о том, чтобы доставить тебе удовольствие, — снова повторил он. Пройдя по плюшевому ковру номера, Дилан остановился рядом с ней и нежно провел руками по ее плечам. — Я не хотел огорчить тебя.

— Все так говорят, — тихо прошептала Стейси.

Его руки соскользнули с ее плеч. Очевидно, Дилану нечего было возразить.

— Нет, — сказал он, — по-моему, ты подразумеваешь своего мужа.

Заколебавшись, Стейси посмотрела на него, стараясь понять, насколько он искренен. Может быть, она действительно слишком остро реагирует на все, имея печальный опыт с Чарли?

Впрочем, нет. Дилан все делал по своему усмотрению, и этот завтрак — еще одно тому доказательство. Хотя, конечно, он хотел как лучше.

Стейси закусила губу, затем коснулась его плеча.

— О, Дилан, я не знаю, — сказала она. — Вся эта суматоха сводит меня с ума. Я не знаю, как переживу этот уик-энд.

Он, конечно, не стремился только командовать. Просто такова его натура. Разве может она изменить ее?

— Извини, — продолжила Стейси. — Я не хотела…

Он поднес руку к своему подбородку и бросил взгляд на тележку с едой, на их пустую кровать. Затем посмотрел в лицо Стейси.

— Не надо объяснений, — печально улыбнулся Дилан. Эта улыбка смутила ее в большей степени, чем гнев, которого она ожидала с его стороны. — Я все понимаю. Видимо, ты путаешь меня с кем-то еще. Мы должны изменить ситуацию, не так ли?

Стейси посмотрела на него, не зная, что сказать на это. Она была уверена в его благих побуждениях. И если Дилан действительно не считался с ее желаниями, то почему он выглядит таким расстроенным?

— Продолжи завтрак, — тихо сказал он, — а я пойду в душ готовиться к следующим мероприятиям нашего уикэнда. Через час мы должны быть на площадке для гольфа.

Прежде чем она успела ответить, Дилан исчез в ванной комнате, плотно закрыв за собой дверь. Обхватив себя руками, Стейси посмотрела на эту дверь и услышала шум воды. Разговор был окончен.

Вместе с ним ушла легкость из их взаимоотношений.

А Стейси покинула уверенность.