Медуза

Глава 9

Вздохнув с облегчением, Ханна присела в тени акации; рядом, кряхтя, усаживались остальные члены экспедиции.

— Кажется, мы пока что идем по графику, — тяжело дыша, отметила она, еще раз взглянула на карту и удовлетворенно кивнула. — Вот, посмотрите. Согласно твоим расчетам, Крис, здесь должен находиться скальный купол. А вот тут — небольшая боковая долина, и на нашей стороне та самая зубчатая горная цепь. Voila! Мы почти прибыли!

Патрик, присев рядом, с наслаждением вытянул ноги.

— Ох ты Боже мой! Я уж и не надеялся одолеть последний кусок. Перелезая через эту осыпь, я едва не оказался под брюхом моего верблюда.

Ирэн, склонившись, массировала икры.

— У меня мышцы гудят, причем те, о наличии которых я и не подозревала. Вот эта, например. — Она надавила на участок чуть ниже тазобедренного сустава. — Кто-нибудь скажет, что это за мышца и на кой черт она сдалась?

— Разбудите меня кто-нибудь через полчаса, — умолял Альберт. — Если бы вы знали, как мне сейчас хочется упасть без чувств.

И тут же свалился рядом с Патриком прямо на песок.

— Вы только посмотрите, — усмехнулся Крис. — А для наших верных друзей-туарегов такой переход — все равно что воскресная прогулка. Никак не угомонятся.

Ханна, оторвавшись от карты, посмотрела на охранников.

— И для меня непостижимо. Подумать только, я не один год провела здесь, и все же у меня в голове не укладывается, как они выдерживают эту жуткую температуру. Абду, признайся честно, как вы спасаетесь от такой жарищи? — обратилась она к своему помощнику.

Тот пожал плечами:

— А что тут такого особенного? Всего-то сорок в тени. Самая подходящая температура для переходов.

Усмехнувшись, Ханна швырнула в Абду камешек.

— Мне сдается, у вас, туарегов, другой организм.

— У них ведь было столько тысяч лет, чтобы приспособиться, — со стоном изрекла Ирэн. — А что до меня, я сейчас, кажется, миллион отдала бы за холодную ванну. Эх, окунуться бы сейчас в холодную, бурлящую водичку горной речки. Или хотя бы уж в тот пруд, где вы с Крисом барахтались. — И хитроватым взором обвела Криса и Ханну. — Я была бы на седьмом небе от счастья.

Перекидываясь словами в подобном духе, они отвели дромадеров в тень пальм, где верблюды сразу же улеглись и успокоились, сосредоточившись на процессе жвачки.

Легкий ветерок задувал тонкую, словно пудра, пыль. Ханна передала карту остальным членам экспедиции. Кое-кто сравнивал ее с окружающей местностью, другие, едва удостоив взглядом, тут же совали карту соседу и вытягивались на земле. Малкольм окропил шею и голову водой из фляжки, затем, отдав ее Ирэн, стал осматриваться:

— Вот тебе и земля обетованная. И куда же мы направим стопы теперь?

— Думаю, все-таки будет лучше разбить здесь лагерь, — предложил Абду, полжизни проживший в лагерях среди барханов. — Раз мы не знаем, что и где искать, не исключено, что придется задержаться здесь на несколько дней, а то и недель. Нет-нет, лучше всего — разбить постоянный лагерь. Отсюда мы и будем вести поиски, а наши охранники регулярно прочесывать местность на предмет мятежников. Сюда нетрудно организовать подвоз на верблюдах всего необходимого. Видимо, раз в неделю придется пополнять запасы питьевой воды, если, конечно, не обнаружим источника поблизости.

— В целом мне это представляется разумным. — Малкольм смахнул не успевшие высохнуть капли воды с лица. — Первым делом необходимо подыскать подходящее место для лагеря. Оно должно быть защищено от ветра, иметь достаточно тени и быть ровным. Альберт, давай подключи к этому Мано Иссу, и приступайте.

— Что? Прямо сейчас? Знаешь, я не прочь малость вздремнуть. И потом, почему именно я?

— Потому что я могу пока без тебя обойтись. Мы ведь сюда не на отдых явились. Так что давайте займитесь делом.

Малкольм хлопнул в ладоши. Жилистый, худощавый Альберт, неохотно поднявшись, направился к туарегам, тоже намеревавшимся отдохнуть в тени акаций за кружкой чая. Ханна видела, как они обменялись несколькими фразами с Альбертом, затем Мано Исса поднялся и последовал за немцем. Малкольм взирал на происходящее, начальственно уперев руки в бока. Наверняка ему было невтерпеж поиграть в шефа, а одуревшая от жары Ирэн ничего против не имела, поскольку ей наплевать на его амбиции.

— Если не возражаете, мне бы хотелось дать еще кое-какие задания. Патрик, Григорий и Крис! Вам предстоит распаковать и установить спутниковое оборудование. Мне кажется, лучше всего подойдет вон тот выступ на скале. И смотрите, чтобы высота была достаточной, иначе зона радиовидимости сузится, что ухудшит прием. Если возникнут вопросы, обратитесь к Крису, он успел приобрести навыки работы с оборудованием. — При этом климатолог удостоился язвительного взгляда Малкольма. — Неплохо было бы и запросить наши GPS-координаты. Но смотрите, чтобы данные были как минимум с трех геостационарных спутников. Мне с точностью до метра необходимо знать наше местонахождение. Ирэн, Ханна и Абду будут помогать при установке камер. Если повезет, еще сегодня вечером снимем парочку кадров.

С этими словами Малкольм зашагал к верблюдам.

— Какие мы деловые! — не выдержал Патрик. — Можно было дать людям опомниться хотя бы полчаса. Так нет же, давайте корячьтесь, да еще в самое пекло.

Малкольм довершил монолог смачным плевком в песок.

— Но он прав, — не согласилась Ханна. Ей и самой показалось странным, что они с Малкольмом в кои веки сошлись во мнениях. — Смеркаться начнет часа через четыре, не раньше. И нам на самом деле следует поторопиться, чтобы покончить со всем до наступления темноты.

Ирэн отряхивала пыль с брюк.

— Ну что же, ладно. Если все завершим до вечера, обещаю выставить вам две заветные бутылочки «Шато-пижо». Специально держала для особых случаев. Нужную температуру гарантирую. Согласны со мной?

Наступавшую ночь встретили пением и смехом. Вкусная еда и обещанное Ирэн вино сделали свое дело. Даже взвинченный весь день Малкольм и тот встал, пошатываясь, и принялся потчевать компанию любимыми анекдотами. Все они без исключения были с бородой, однако артистизм руководителя съемок заставил присутствующих хохотать в буквальном смысле до упаду — Ханна, доведенная до ручки жарой и вином, от смеха свалилась со стула. Затем последовала музыкальная часть: Патрик, Ирэн и Альберт спели что-то из Гершвина, что еще более воодушевило присутствующих. Умиротворения ради Альберт сыграл несколько вариаций на тему «Острова Канталупа» Херби Хенкока. Ему энергично помогал Патрик, отбивавший ритм на котелках для варки. Крис удивил всех фокусами с исчезновением и появлением различных предметов, среди прочего он извлекал куриные яйца из-за ушей Ханны и Ирэн. Когда же Абду заикнулся, что, дескать, яйца похищены из тщательно упрятанных им лично запасов провианта, задетый за живое Крис бросился к Абду, намереваясь проучить наглеца, а тот, хохоча, стал убегать от него, нарезая круги вокруг палатки. Даже туареги, за день отмахавшие не одну милю по горам в поисках мятежников, и те нашли силы прийти на представление и веселились вместе со всеми. Действо достигло пика, когда все наперебой стали упрашивать Ханну продемонстрировать им что-нибудь занятное. Та вначале отнекивалась, но после того, как ей пообещали налить кружечку винца, махнув рукой, согласилась. Она решила дебютировать в роли гипнотизера, при условии что найдется доброволец. Единогласно избранный жертвой Малкольм отбивался руками и ногами:

— Нет уж, увольте! Оставьте меня в покое с вашей ерундистикой. Желаете видеть, как я встану на четвереньки, залаю, а потом буду служить, поднявшись на две лапки? Благодарствую, но это уж без меня. Я все-таки руководитель съемок и не могу ставить под удар свой авторитет.

Отказались наотрез выставить себя добровольцами и туареги. Их реакцию было легко объяснить — в этих людях глубоко засел атавистический страх перед подобными экспериментами. Ханна, не желая ставить их в неловкое положение, просто ткнула пальцем в Патрика.

— Вот кто будет добровольцем, — объявила она. — И спасибо за проявленную готовность.

Патрик недоуменно вертел головой.

— Но и я слова не сказал…

Его жалкие протесты потонули в гуле зрителей.

— Браво, парень, вот это я называю мужеством, — похвалил его Крис. — Жаль вот только, что я успел набраться, а не то всенепременно вызвался бы.

Патрик, смущенно улыбаясь, вышел вперед и неуклюже поклонился. Было видно, что и он в подпитии. Что ж, тем лучше, подумала Ханна. Это здорово упростит дело.

— Ладно, сами заставили. Поскольку я не знаю анекдотов, поскольку у меня ни слуха, ни голоса, я решила продемонстрировать вам нечто другое. А именно — силу внушения, — объявила она. — Прошу всех замолчать, прекратить курение, усесться прямо и сосредоточиться на мне и на нашем медиуме. Любое отвлечение может свести на нет эксперимент или, хуже того, повредить медиуму.

Собравшиеся были заинтригованы.

— Ты серьезно? — изумился Патрик. Ханна заметила, что у него побелел нос.

— Брось ты! Развлечения ради, — подмигнув, прошептала в ответ Ханна. — Так, а теперь попрошу всех присутствующих быть предельно внимательными. Патрик, сядь, пожалуйста, вот сюда, так чтобы я могла тебя видеть, и смотри мне прямо в глаза.

Ханна обладала врожденными способностями к гипнотическому внушению. Еще в детстве она не раз поражала сверстников умением долго смотреть немигающим взглядом. Позже, уже будучи студенткой, устраивала гипнотические сеансы, иногда служившие и небольшим приработком. Загипнотизировать кого-либо было для этой предприимчивой девушки сущим пустяком, если, разумеется, имелись соответствующие предпосылки. А нынешним вечером их было предостаточно.

Ханна расположилась рядом с газовым фонарем так, что узкая полоса света падала ей на глаза, а остальное лицо оставалось в тени. Сняла надетый на шею медальон с бериллом, с которым не расставалась, и подняла его над головой. Преломленный в гранях кристалла свет рассыпался на лицах зрителей сотнями разноцветных зайчиков. Этот прием служил дополнительным средством усиления внушения — ведь в толпе зрителей всегда найдутся скептики, и немало.

И Ханна заговорила. Голос звучал басовито и весомо. Медальон в ее руках закачался, как маятник.

— Патрик Флэннери, в пять стадий я введу тебя в состояние полной расслабленности, и ты будешь слышать только мой голос. Звук моего голоса перенесет тебя в глубины подсознания, а затем он, и только он, вернет тебя оттуда. Попрошу тебя полностью сосредоточиться лишь на моем голосе и на вот этом кристалле у меня в руках.

Первое — ты ощущаешь, как по твоему телу разливается тепло, как теплеют кончики пальцев. Ты полностью расслабился, но разум твой бодрствует и готов воспринимать…

Второе — тепло окутывает твой затылок, подобно теплой воде оно распространяется вниз по спине. Ты чувствуешь, как расслабились плечи. Как тяжелеют и слипаются веки…

Краем глаза Ханна заметила, как заволновались туареги, — Патрик на самом деле сидел с закрытыми глазами. Она почувствовала удовлетворение. Либо Патрик хороший актер, либо идеальный медиум.

— Третье — ты сейчас пребываешь в состоянии полного покоя. Ты чувствуешь разлившееся по телу тепло. Ты стал легким-легким и паришь, словно пушинка…

Четвертое — дух твой отделяется от тела. Ты все видишь и все слышишь. Твой разум бодр, ты способен вспомнить самые незначительные эпизоды из своей жизни. Назови мне свое имя и место, где родился!

Рот Патрика раскрылся, и он сначала едва различимо, потом все отчетливее заговорил. Голос его доносился словно издали.

— Меня зовут Патрик Джонатан Флэннери. Родился я в Бэлтинглэсе, у подножия гор Уиклоу-Маунтинс.

— Расскажи нам, что произошло в твой первый день в школе.

— Мои родители привели меня в начальную школу в Глэдстоун. Я был в школьной форме, и ботинки мои блестели, как металл, так я их надраил. Моя учительница миссис Драйен уже ждала меня. Ее черные волосы были строго зачесаны назад и собраны в тугой узел на затылке, а на носу у нее были очки в узкой серебряной оправе.

Ханна испустила глубокий вздох. Удалось! Как же пойдет дело дальше?

— Спасибо, Патрик. Все было очень хорошо. Теперь ты полностью расслабился и готов проникнуть еще глубже в подсознание. Подходим к последней и самой главной стадии нашего путешествия.

Пятое — твой дух полностью освободился и обрел способность парить. Теперь ты летаешь во времени. Ты помнишь о том, что происходило в незапамятные времена, и можешь предсказывать будущее. Опиши нам тот день, когда твой отец посватался к твоей матери.

Наступила краткая пауза, затем Патрик заговорил. Создавалось впечатление, что он подбирает для себя новые ориентиры.

— Я хорошо вижу их перед собой. — Голос Патрика звучал четко и уверенно. — Дональд, мой отец, вместе с дедом возвращаются по дороге из Таллоу с базара, где продают скотину. Там они выгодно продали трех овец и четырех индюшек. За это отец получил от деда целых четыре фунта, которыми может распорядиться по своему усмотрению. Он долго ждал этого дня. На эти деньги он покупает кремовый торт у «Мэйси» и букетик фиалок у мадам Коул. С подарками он направляется в дом к Брайанам, где живет моя мать, Клэр. Я вижу, как она в саду пропалывает грядки. Ее платье в сине-белую клетку трепещет на ветру. И тут она видит, как вниз по холму спускается Дональд. Сначала она стоит как вкопанная, потому что сообразила, что он задумал. Не дойдя пары шагов до ворот, Дональд вдруг спотыкается и падает. Цветы, описав дугу, ударяются о садовую ограду. Торт чудом уцелел — Дональд ухитрился спасти его, удержав в вытянутой руке. Но поплатился за это разорванным рукавом пиджака и в кровь расцарапанным локтем. Клэр в ужасе. Она тащит его в дом перевязать локоть и твердит ему: да, да, да! Она согласна выйти за него.

Во время рассказа лицо Патрика оставалось безучастным. Все присутствующие давились от смеха. Да и Ханне пришлось взять себя в руки, чтобы не рассмеяться.

— Очень хорошо, Патрик. Теперь мне хотелось бы, чтобы ты забрался еще дальше. В те времена, когда и твоих родителей еще не было на свете.

И на сей раз Патрик, казалось, собирался с мыслями, после чего вдруг резко поднял голову, будто услышав чей-то бессловесный призыв. Лицо его растянулось в улыбке.

— Я слышу музыку, — пробормотал он. — По-моему, какой-то праздник. Все бегают вокруг радостные и переговариваются на непонятном мне языке. Похоже, на гэльском. На мужчинах непривычно толстая одежда, кое-где к ней для прочности пришиты кожаные полоски. И у мужчин, и у женщин длинные волосы, заплетенные в косички, которые схвачены красивыми, искусно выделанными пряжками. Я бегу к центру деревенской площади, именно оттуда доносится чудесная музыка. И деревня мне незнакома. Небольшие, крытые соломой домишки стоят вплотную друг к другу. На подоконниках расписные глиняные горшки и бокалы. Я вижу кузницу и мельницу. Судя по запаху, где-то неподалеку жарят мясо и пекут хлеб. Теперь я вижу, откуда доносится эта музыка. Посреди площади возвышается жертвенник, на нем выложены ягоды, овощи и фрукты. А рядом на высоком деревянном столбе сияет символ солнца. Несколько музыкантов на арфах и волынках выводят незнакомую песню. Перед ними расхаживают девушки со снопами в руках. У них такой вид, будто они вот-вот взлетят, будто птицы, — восторженно повествовал Патрик.

Сеанс едва не сорвался из-за ропота среди присутствующих. До Ханны доносились слова: «кельты», «день летнего солнцестояния», «праздник урожая». Даже скептика Малкольма Нидри и того проняло. Ханна опустила вниз медальон и обратилась к публике:

— У кого-нибудь из вас есть вопросы к Патрику? Если нет, то, я думаю, пора постепенно завершать сеанс гипноза.

— А может он заглянуть в будущее? — спросила Ирэн.

— Вероятно, может. Он — хороший медиум. Спросить его об этом?

Последовали восторженные возгласы:

— Да, да, пусть скажет, что нас ожидает!

— Обязательно!

— Может, угадает, какие находки ждут нас!

Малкольм поднялся и подошел чуть поближе к Ханне.

— Да, пусть он заглянет в будущее.

Ханна, почувствовав, что присутствующие все равно не оставят ее в покое, согласилась:

— Ладно. Сейчас попытаюсь. Но попрошу всех оставаться на местах. Патрик! — обратилась Ханна к своему испытуемому. — До сих пор все шло хорошо. Теперь же нам хочется, чтобы ты отправился в будущее. Позабудь обо всем, что тебе известно и привычно, и отправляйся туда, где никто из нас еще не бывал, — в будущее! Расскажи, что нам ждать от него.

Миновало несколько секунд напряженного ожидания. Ничего не происходило. Словно Патрик не расслышал призыва Ханны. Та собралась было прекратить сеанс, но тут рука испытуемого рывками задвигалась. Выглядело так, будто он пытается начертить в воздухе какие-то символы. Точки. Волнообразные линии и витиеватые росчерки.

— Что он делает?

— Это был символ воды, я могу утверждать с уверенностью, — прошептал Крис, но Ханна красноречивым жестом призвала его замолчать.

Присутствующие понимали, что все происходит всерьез. Патрик еще выше поднял руку и стал показывать участки звездного неба, помечая их новыми символами. Внезапно он заговорил. На сей раз изменившимся голосом — слова звучали искаженно, звуки с присвистом.

— Анетот, Имларан, Фарасс. Небесное Око. На веки веков оно заключено в Черных горах, и никому не дозволено нарушить его покой.

Слова звучали словно из уст привидения. Ханне стоило немалых усилий сохранять хладнокровие. Абду изумленно уставился на нее, будто желая сказать: да прекрати же наконец!

— Хорошо, Патрик, — кивнув, проговорила Ханна. — Думаю, теперь нам пора возвращаться. Я хочу, чтобы ты по моему сигналу проснулся. Три… Два… Один…

Но казалось, Патрик не слышит ее.

— Туннель, — пробормотал он. — Передо мной туннель. Узкий, стены его покрыты непонятными символами и значками. От скалы исходит странное, трепещущее свечение, отчего она кажется живой. Живым существом, которое дышит. Дальше идет проход. Вход в пещеру. Ой, да она… — тут Патрик поднялся и развел руки в стороны, — она гигантских размеров. Я… здесь такая темень, хоть глаза выколи. Кажется, это озеро? Верно, озеро, подземное озеро, а на его поверхности… Глаз! Мне кажется, он ждет меня… нужно возвращаться.

С этими словами Патрик покачнулся.

Ханна почувствовала, что от страха на лбу у нее выступил пот.

— Патрик, немедленно прекрати! Немедленно! По моему сигналу ты возвращаешься!

— Глаз! Уйди… Оставь меня… я…

Патрик, выпучив глаза, шатаясь, подошел к Ханне. Было видно, что Ирэн близка к панике.

— Боже мой, Ханна! Надо это кончать! Ты что, не видишь, что происходит?!

Ирэн попыталась встать между Ханной и Патриком, но Ханна удержала ее.

— Не подходи! — прошипела она. — Не знаю, что случилось, но он мне не подчиняется.

— Так сделай что-нибудь! Избавь его от этих сил!

— Я только этим и занимаюсь, но между нами словно стена выросла. Это произошло, стоило ему произнести три этих слова — три имени!

Ухватив Патрика за плечи, Ханна с силой тряхнула его.

— Посмотри на меня, Патрик! Смотри на меня! Возвращайся! Приказываю! — Схватив кристалл медальона, она выкрикнула: — Вот сейчас я отсчитаю от пяти до одного, и ты очнешься! Пять!

— Оставь меня… я… я не успею… нет.

— Четыре!

— О Боже, не оставляй меня!

— Смотри на меня, Патрик! Три!

— Это… Медуза… Она не хочет меня отпускать… О Боже!

Из остекленевших глаз Патрика полились слезы.

— Два!

— М-м-м! М-м-м!

По худощавому телу Патрика пробежала судорога.

— Один! Ты возвращаешься! Приказываю тебе! — кричала Ханна. — Патрик, прекрати и возвращайся к нам!

И тут Ханна, сама того не ожидая, залепила звукооператору пощечину. Реакция последовала незамедлительно. Отчаяния как не бывало, оно сменилось безудержной, бешеной яростью. Прежде чем Ханна опомнилась, пальцы Патрика схватили ее за горло. В глазах заплясали тысячи светлячков, рассыпавшись фейерверком всех цветов радуги. Пальцы Патрика сомкнулись у нее на горле. Сквозь багровую пелену Ханна видела, как остальные набросились на ее медиума, пытаясь разомкнуть грозившие удушить ее клещи. Перед таким напором не устояла даже мертвая хватка Патрика. Его пальцы разжались, и Ханна без сил повалилась в пыль. Откашливаясь, она сидела на камнях, постепенно приходя в себя.

Покачнувшись, Патрик повернулся к остальным. Все сначала подумали, что он вот-вот бросится на них, но этого не последовало. Он, закрыв руками лицо, издал жуткий сдавленный вопль и тут же рухнул ничком. Упав, Патрик неподвижно застыл, будто сраженный незримой и неведомой молнией.