Мегафакер

Глава 1. Дэн Казарин - "Акула"

Прямой по корпусу от реального бойца похож на удар шар-бабы. Это гиря такая, если кто не знает. Весом в три тонны. Ею дома разваливают до фундамента – а прямыми по корпусу разрушают человеческие ребра.

Бэмс! Уф-ф, блядь!

Назад меня не откинуло – толкающими бьют «чайники», да еще каскадеры в кино, чтобы круче смотрелось. Прямой от профи гасится твоим организмом, а ты при этом остаешься на месте, только слегка подскакиваешь. Падать будешь не на спину, а вперед, но это если совсем фигово. Пока что хер они угадали! Дыхание выбило, но не совсем, лицом изобразил полнейший аут, попятился.

Машина для убийств по имени Аслан включила передачу и поехала. Экскаватор, сделанный из мяса, весом центнера в полтора, а жировых отложений там вовсе нет. Бородатый, волосатый экскаватор с шар-бабами на обеих руках. Надо бы обоссаться, но памперс я дома оставил, а в шорты делать не комильфо.

Придется Аслана гасить.

Отступаю, сутулюсь, шатаюсь даже – выцеливаю подбородок. Машина лупит коленом, ухожу, спотыкаюсь, вижу оскал белоснежных волчьих зубов. Машине хочется понтануться и красиво меня добить. Давай, родимый, ни в чем себе не отказывай!

Ф-фух, ф-фух! Обманка справа, хук слева. Аслан у нас амбидекстр, с обеих лупит, в этом его преимущество. Мое преимущество в том, что я это знаю. Срываю дистанцию и втыкаю чудеснейший апперкот – с полуприседа, всем весом. Будто в каменную статую влупил, только статуя не хрустнула бы, в отличие от бородатого подбородка.

Рухнул Аслан. Аслану сделалось нехорошо, а вот я еще смог улыбнуться публике и победный жест изобразить.

Свалился уже в душевой, смывая вонючий адреналиновый пот. Свалился, поднялся, сделал струю ледяной, но легче не стало. Совсем беда с моими ребрами, надо бы сдаться врачам и проверить, но это потом. Не расслабился я еще, стресс не снял!

***

«Пить, курить и разговаривать начал одновременно». Есть такая шутка, но это не мой вариант – бухло и курево не уважаю. Так, иногда, совсем уж для расслабона. Сколько помню себя, всегда тянуло махаться и брать чужое, с детсада еще. Не воровать, а хватать открыто, потом отвечать за такое желание кулаками – ну, или собственной харей, если силы не рассчитал. С младших классов до взрослых годов прошелся по всем подряд секциям, от каратэ и кик-бокса до самбо, попробовал даже экзотику, вроде муай-тай. Для системных занятий мне не хватало постоянства в характере. Как и с бабами. Не сказать, что красавец, но моя спортивная фигура и боксерский расплющенный нос привлекали самок всегда – тех, что тоже не любят заморачиваться. К своим двадцати пяти научился выбирать партнеров по себе. И для спарринга и для спаривания. Бился за деньги на подпольных рингах, неплохо этим зарабатывал, только вот ребра и башка болели все чаще.

Хорошо хоть член пока не отказывал!

Конкретно сейчас моя алая «бэха» 4-й серии летела столичными проспектами, приближая к вернейшей поклоннице моего животворящего органа. Реально, я сам и даже мое бабло волновали девочку меньше, чем моя же штуковина ниже пояса! Бывает такое! Мечта любого озабоченного парня! Я, если честно, больше люблю свою «бэху», ибо самки приходят-уходят, а хорошая машина – это вещь. Самкам про это говорить не нужно, разумеется. С самками нужно делать то, что моей крепкой челюсти всегда давалось трудно – разговаривать и ездить по ушам. Даже если ты совершенный мачо. Сперва разговоры, потом уже секас-пекас.

Во двор панельной многоэтажки влетел на скорости, с визгом тормозов, втерся между «приорой» и «хендаем». Выбрался медленней, чем хотелось, пошел к подъезду привычно, вразвалочку и тут же поймал краем уха обрывок фразы:

- Гля, в натуре, понтовый чел, и лайба ровная. К кому такой?

- К Натахе, ясен перец! Она ж, блядина, всех принимает!

Можно бы сделать вид, что не слышал, но себя самого не обманешь. Кто-то там, за спиной только что оскорбил мою девушку – а значит, меня самого запачкал тоже. Как любителя общедоступных блядей. Развернулся я резко, всем корпусом, и смешки затихли. Похоже, обделались ребята. Трое, помладше меня, но давно не дети, с таких за слова уже можно спрашивать. Два дрища в мешковатой одежде, плюс один здоровый, в «адидасе» и в кепке даже. Типа, реальный пацан. Он со скамейки поднялся первым, ему надо марку держать. Тупое лицо, глаза обалделые. Явно «под веществами».

- Это вы про Натаху базар вели? Обосновать готовы?

- С какого еще перепугу? Мы тебя не цепляли, ты сам в разговоры встрял. Вали по-хорошему!

Та-ак, а вот это уже совсем неправильно. Нарывается парень и заднюю не включает – придется ему радиатор отрихтовать.

- По-хорошему – это скучно, - улыбнулся я во все тридцать два зуба. Они у меня не хуже Аслановых, потому меня люди Акулой прозвали. За улыбку и за умение рвать на части. У крепыша осталась пара секунд, чтобы понять свою ошибку, а дальше…

- Иди-ка ты нахуй, - сказал он ровно и сунул рукой без замаха мне в «солнечное». Ух-х, епта! Реально, солнышко вспыхнуло перед глазами, хоть мышцы пресса мне это животное и не пробило. Цапнул его за плечи, будто по-братски, рванул на себя, влупил головой в лицо, всем весом. Хрустнуло, чавкнуло, добавил ему коленом по яйцам, закончил подножкой – свалил ублюдка на его же друганов. Те как раз подниматься взялись, но упали снова. Сидели теперь и глаза таращили. Можно бы сверху обоих загасить, но уже не опасны.

- М-мужик, ты че?! Мы ж это… че быкуешь-то?!

- Извинись! За Наташку и за слова в мою сторону!

- Это ж не я говорил, это Хряпа… ты с него так уже спросил, че теперь уже?..

- Ссышь, когда страшно? – пару секунд еще нависал над этими гавриками, потом залепил размашистый хук всё тому же Хряпе, раз уж виноват. За длинный язык и за ребра мои больные!

- Отвыкайте пиздеть, пацаны, тут вам не Интернет. В другой раз хуже будет.

Особой радости победа не доставила, будто реально детей отлупил. При том, что старший «ребенок» побольше меня и ростом и весом. Ладно, будем считать это воспитанием молодежи.

Полезным трудом на благо общества – перед той наградой, которую общество в лице Натахи мне выдаст прямо сейчас.

***

Всегда любил девушек «с изюминкой». Без силиконовых сисек, приклеенных ресниц и уж точно без перекачанных губищ. Таких, как Натаха.

- А вот и мой супербоец, - сказала она на пороге, и меня привычно бросило в жар. Сегодня одежду Натахе заменял кусок чего-то прозрачного, вроде марли, спадающий с плеч до щиколоток, но совсем ничего не скрывающий. Длинные рыжие волосы распущены, грудь третьего размера контрастирует с тонкой талией, ноги стройные, но не «спички». Взгляд голубых, очень светлых глаз похож на лед, только не охлаждает ни хера.

- Мой супербоец сегодня с кем-то подрался во дворе? Даже отсюда было слышно.

- Хуйня, забей. Иди ко мне.

Хвастаться подвигом не тянуло, да и причину драки Натаха может не понять. Она ведь и есть блядина, чего уж там! Не та, которая за деньги, а та, что по любви, но со многими сразу. Влюбчивая, скажем так. При этом очень разборчива и брезглива – с немытыми, пьяными и тупыми не трахается принципиально. Это радует. Я Натаху деру без гондонов, до сих пор ничего не намотал, а если случится такое – голову оторву. Она это знает.

- Иди ко мне!

- А ты догони, - в светлых блядских глазах мелькнула насмешка, от которой мне захотелось еще сильнее. Сбросил кроссовки, рванул догонять, а Натаха запнулась, вдруг, упала на четвереньки, так что одежда задралась. Оголилась круглая попка, белая, без загара, узкие бедра, почти девчачьи и холеные розовые ступни.

- Мужчина, я вас боюсь! – прошептала Натаха, когда я вжикнул «молнией» джинсов и сдернул их до колен, с трусами вместе. – Вы хотите меня изнасиловать? Не надо, пожалуйста!

Почему им всем кажется, что я тащусь от грубого секса? Потому что наголо стрижен и стихи не умею сочинять? Когда-то меня эти девичьи загоны напрягали, потом привык – а теперь, реально, тащусь. Чужая покорность заводит. Особенно если девка кайфует не меньше тебя.

- Мужчина, я буду кричать!

- Ори, разрешаю! – Мой вздыбленный член уткнулся ей между бедер и сразу вошел на треть. Мокрая сучка, давно ко всему готова! Внутри горячо и тесно, не раздолбили до сих пор. Вскрикнула, дернулась, выгнула талию, я качнулся назад и вторым толчком загнал до упора. Выдержал пару секунд – чтобы всё там привыкло и сжалось – начал двигаться медленно, туда-сюда. Натаха взялась стонать, пока еще тихо. Несколько раз попыталась вырваться, но я держал крепко. Кончил так, будто бомба в башке рванула, Натаха вскрикнула тоже, дернулась, обмякла. Или реально умеет кончать одновременно, или изображает. Хотя, на кой хер ей играть бесплатно? Думает, замуж ее возьму? Обломись, моя веточка – я на ближайшие лет десять женитьбы не планировал. Тем более на блядях.

- Ты крутейшая телка, - сказал, не спеша вынимать, да и Натахе стоять рачком, определенно, нравилось. Сейчас бы с ней и анал получился без проблем, но я ж только кончил. Мне надо силы восстановить, да и ребра вдруг заболели с утроенной силой. Надо медикам сдаться! Лучше месяц боев пропущу, чем завтра мне кто-нибудь все доломает и сделает инвалидом!

- Крутейшая самка, ваще огонь! Пожрать приготовь.

- И это всё? – она подалась вперед, и мой вялый, опустошенный конец из нее опустошенно выскользнул. – Раньше вы жертву так быстро не отпускали, мужчина! Терзали и снова терзали!

- Раньше трава была зеленее, - проворчал я голосом дряхлого деда и натянул трусы. Позже мы обязательно продолжим. Только вот дерну алкоголя и отдышусь слегка.

- У тебя вискарь найдется, жертва насилия?

- Ты ж не пьешь! – Аппетитная попка исчезла из поля зрения, зато на меня уставились светлые глаза. – Сейчас по-другому никак да? Дважды трахнуть уже не можешь без рюмки?!

Определенно, она меня выбесить решила! Стервозная сущность блядей – или я ее возбуждаю только злой и брутальный? Ладно, держи! На пощечину много сил не надо, но Наташкина голова дернулась, будто пуля в нее попала. На белой коже проявился алый след, голубые глаза блеснули бешенством, налились слезами, потом наполнились возбуждением. Сучка признала хозяина. Не люблю эту хрень, но с Натахой иначе нельзя.

- Виски тащи, кому сказал! Рот свой откроешь, когда разрешу, а пока молчи. Всё поняла?!

Она кивнула, не отрывая взгляда, а на ноги поднялась уже совершенно голая. Пошла на кухню, покачивая ягодицами, и выпивать мне вдруг расхотелось. Сбросил одежду, догнал, потянул за тонкую руку к дивану. В этот раз она отдавалась молча, даже губку прикусила, а я глядел в глаза. Мял упругие сиськи, поглаживал маленькие соски, вошел глубоко, но Натахе не хватило – закинула ноги мне на плечи, будто гимнастка. В светлых глазах плескался кайф победительницы. Знала, что кончить второй раз подряд получается не быстро, а стояк у меня не пропадет – очень долгая игра получится. Тонкие щиколотки на моих плечах, запах какого-то крема от ступней, золотое облако на подушке.

- Ты у меня заорешь, сука рыжая! Первая кончишь и заорешь, или не выживешь, заебу!

Ее глаза смеялись и кайфовали, руки сжимали меня все крепче, накатывало сладкое, приближалось, рвалось наружу.

Тут с улицы заорала сигнализация, и мой организм не выдержал. Кончил я без особого кайфа, первым. Наташкины ноги скользнули с плеч на мою же талию, обхватили.

- Не торопись. Побудь во мне.

- Сигналка орет, не слышишь?! Или ты залететь от меня решила? Дохлый номер, я на подставы не клюю!

- Дурак, - ее голос сделался тусклым, ноги и руки с меня убрались. – Думаешь, ты такое сокровище?! Все тебя только подловить мечтают, замуж за тебя?!

- Не думаю, уверен, - сказал я без всякой уже дипломатии. Какие, нахер, политесы, когда за окном вопит и зовет на помощь моя алая «ласточка»?!

- Щас вернусь и обсудим. Ты ж реально кайфовая! Че начинаешь-то?!

Не ответила, да и хер на нее. Натянул в темпе вальса футболку с джинсами, сунул ноги в кроссовки, по лестнице вниз сыпанулся без лифта – разогреться, на всякий случай. Гадом буду, задели мою лайбу те трое обиженных чертей! Отыграться решили! Я ж вас, суки, не бить теперь буду, я вас буду на части рвать! Если вы еще сами не сдристнули!

Они оказались на месте. Здоровяк в «адидасе» и мелкий дрищ с гвоздем в руке – именно этой штуковиной он провел пару длинных царапин по дверце «бэхи»! Увидел, как я выбегаю из подъезда – и потянул третью, наискось, со скрипом!

- Чё, козлина, не нравится? – улыбнулся Хряпа во весь рот, и отшагнул в сторону. Думал, я на дрища налечу, буду гвоздь отбирать – а вот удара коленом под дых, с разгона, не ожидал. Отшатнулся, схватил меня длинными, как у гориллы, лапищами, я ему сунул прямой в разбитый нос, но бестолку. Всяко, «под веществами»! Из захватов я вырываюсь на раз, только ребра опять подвели – крутануло меня такой болью, что потерялся. На пару секунд, но дрищу хватило – повис на моих коленях сзади, сковал движения. Про третьего я забыл, а он появился только сейчас – в поясницу вдруг что-то ткнулось, не так уж сильно. Почти без боли.

Хруст разрываемых мышц я почувствовал мозгом, не спиной. Раз, два и три. Нож остался во мне, руки-ноги свободны, трое кинулись бежать, а я упал.

Холодно стало и очень, очень спокойно. Даже не больно уже. Серое небо, асфальт, колесо моей «бэхи» перед глазами.

Звон в ушах и тела не чувствую.

Приплыли…

Загрузка...