Глава 11. Загадочная смерть и совсем конкретный разврат

Не знаю, откуда добыл эту древнюю присказку, но «апельсин» ее понял без разъяснений. Начал что-то шепотом бухтеть, а я его отправил в полнейший игнор. До конца уроков. Ибо – нехуй.

Мне о другом сейчас думалось, по понятным причинам. Сперва про задницу Кристины Робертовны, обтянутую юбкой, потом про позы, в которых буду «англичанку» любить. Как она предпочитает, интересно? В классике, раком, или сверху попрыгать? Готова ли на вдумчивый минет и на вдохновенный анал? Даст ли теперь вообще, или пошлет, из принципа?

Кристина фантазиям не помогала – вела урок казенно, аж голос скрипел. Иногда поворачивалась задом, делала пару движений, типа, случайно, и позади меня раздавались сдавленные вздохи. Реально, детки озабочены! Что ж вам никто не дает из вашей касты?! Хер бы на вас, хитрожопых, но я своей цели еще не достиг, и училкины телодвижения мне помогут.

За переменой был урок физики, и тут уже собственный член перестал отвлекать меня от собственных же разумных мыслей. Я глядел на Медведя, вспоминал забытые формулы, думал о заклинаниях. Какими вот обладают учителя, интересно? Вся их каста Умников? У Властителей, сто пудов, есть магия харизмы, чтобы народ их на вилы не поднял, а в школе какая-такая магия? Что-нибудь для авторитета, чтобы ученики слушались? Почему тогда наша Кристинка это не применила в том доме? Сама захотела продолжения? Или по пьяни такое вообще не действует?

Херня, короче, эта магия, сплошные ограничения! Науке и технике верю больше – особенно той, что придумала телефоны с камерами, хех!

У меня, кстати, в этой связи родилась неплохая идея. Клуб посвященных, закрытый и с платным членством. Клуб интимных поклонников Кристины Робертовны, куда посторонним вход разрешен, но не бесплатно. Совсем не бесплатно и ни хуя не дешево. Идея, достойная касты Сибаритов, но обдумаю потом, когда наши «цитрусы» дозреют.

Сейчас надо думать про завтрашнее Ристалище. И про сегодняшнего монаха, который мечтает мне что-то сказать.

Козуна я сегодня, кстати, разглядел. Нет у него никакого пуза, и это плохо.

***

Антоний ждал меня прямо у школьных ворот. Нормально его пригрузил дедуля, все дела заброшены ради нашей встречи!

- Он сказал, что поведает тебе всё один на один. Цени доверие, Слуга!

- Ценю, служитель божий. Надеюсь, руки ему целовать не надо?

- Это лишнее, если ты атеист. Просто, не ерничай, это в твоих интересах.

- Дед меня может в лягушку превратить? Всё, молчу, молчу!

Мы как раз уже дошли до каких-то мрачных и грязных переулков. Глухие стены, матерные граффити, воняет ссаками и гнилью. Всё-таки люди – это свиньи. Даже в закрытом городке умеют трущобы создать!

- Он тебя ждет вон там, Слуга. Место не самое лучшее, зато уж точно нет камер и лишних ушей.

- Ну-ну!

Повидал я такие места, еще в прежней жизни. Всё детство в таких провел. Тут даже стены могут подслушивать, безо всякой магии. Хорошо, что светло пока, в говнище не наступлю.

Прошел поглубже в проулок и чуть не запнулся о Спиридона – он меня как-то очень своеобразно ждал. Лежал лицом вниз и совсем не спешил общаться. Ладно, нахуй этот цинизм, а старость я уважаю, потому перевернул дедулю на спину и дернул ворот его черной рясы, или как оно у них называется. Обеспечил доступ кислорода. Кто бьется без правил, тот знает простейшую медицину, типа искусственного дыхания, но Спиридону оно уже не понадобится, похоже. Лицо перекошено, глаза стекленеют, борода в крови – изо рта течет. Губы шевелятся, но выдают только шепот, обрывистый:

- Ты… скри… жа… пла… то… скри-и-жа…

- Не понял, отец! Что случилось?!

- Скри-и-жа-а… ан-гел…

Последнее слово он выговорил четко. Будто увидел кого-то за моей спиной – я даже обернулся резко, но хуиньки. Глянул снова на деда, но тот уже умер, похоже. Ангел душу забрал? Вроде, светлая тема, а мне от этого стало стремно, не постыжусь признаться. Мне бы лучше сейчас три Аслана, или пять Козунов, чем вся эта мистика долбаная! Если здесь существуют ангелы, значит, черти тоже имеются? И упыри, на самом деле? И дедушка умер слишком вовремя, не сказал мне важное… почему, кстати?

Я глянул поближе и сразу увидел причину. Струйку крови из правого уха и какую-то хрень в ушной раковине. Вроде бусинки. Уцепился пальцами, потянул, за бусинкой блеснула сталь. Дернул сильнее и вытащил иголку, с ладонь длиной – в моем прежнем мире такие звались «цыганскими». Без ушка для нитки, зато с этой самой бусиной – чтобы удобнее в ухо вгонять, или еще куда. Пиздец, приехали!

Ментам сдаваться нельзя, уж это я понял сразу. Из тупикового переулка деваться особо некуда, камер нет. Жрец подтвердит, что и не было здесь никого, кроме нас с дедом. Стопудовая подстава – и очень грамотная!

Бусину я протер о дедову рясу, бросил иголку тут же, потом не удержался, закрыл Спиридону глаза. Уважай покойников и они будут уважать тебя. Огляделся на всякий случай – реально, никого тут больше. Переулок между двух высоких стен, впереди такая же третья, зазор между ними совсем никакой – ребенок не протиснется. Куда же убийца подевался?! На крышу залез по веревке? Или успел отсюда свалить за минуту до нас – дольше с иголкой в мозгу не прожить, хоть я и не сильно в этом шарю. Кто там болтался рядом с переулком, когда мы подходили? Хер вспомнишь теперь. Одно понятно – Антоний точно не убивал, у него своя роль в подставе. Полиция, сто пудов, уже рядом, «примут» меня на выходе из переулка, а если нет, то потом найдут. Будет слово Жреца против моего… но ему с его сраной высшей кастой поверят больше.

Надо линять! Аккуратно, без паники, чтобы меньше народ обращал внимание и потом бы не вспомнил. Если совсем повезет, то Антоний и полицаи ждут не на выходе, а где-то в сторонке. Ждут, пока лоханусь.

Эта надежда не сбылась – долбаный Жрец сидел на бордюре у самого переулка и бдительно пялился по сторонам.

- Вы уже пообщались?

- Да, мы шустренько. Спиридон просил его пока не беспокоить, пойдем.

- Куда? Мне еще надо выслушать блаженного и принять от него другие поручения. Подождешь?

- Не, братан, я сегодня спешу. На уроках устал.

***

Убегать не привык, но сейчас особый случай – сильно гордым прямая дорога на шконку. Расправил спину и быстро пошел. Нырнул в соседний проулок, вышел на улицу, ускорил шаг – и сразу же сбавил его.

Внезапно мне очень захотелось вернуться. Так сильно, что ноги сами назад затопали. Последний десяток шагов я почти бежал и чуть не врезался в хмурого, злого Антония.

- Ты хотел видеть нашу магию, Слуга? Вот, изволь, «заклинание грешной совести». Мы не можем остановить преступника принуждением, как Воины, но умеем воззвать к его душе, а она не в силах нам отказать.

- Да пошел ты! Зови уже полицаев, хули издеваешься?!

- Я? Издеваюсь? Нам это строжайше запрещено, Никита, хоть иногда и есть такое желание, - Жрец покривил губы, обозначая улыбку. Очень неприятную.

- Зачем ты убил почтенного старца, Слуга? Он что-то знает о тебе, и ты решил это скрыть?

- Да пошел ты вторично! Подстава сработала, радуйся, только я эти хитрости на хую вертел! Земля – она круглая!

- Интереснейший афоризм, давно таких не слышал. Так ты ответишь на вопрос, или вскрыть твою голову? Фигурально, конечно же, «заклинанием доброй исповеди».

- У вас и такое есть? Ну, давай, не тупи – удивишься конкретно!

- Ты и правда, готов? Ну, присаживайся, только без глупостей.

Он указал на бордюр, с собою рядом, но сам при этом развернулся – чтобы я его в бок не приласкал чем-нибудь. Разумная предосторожность. Я вот скоро к самому себе перестану спиной поворачиваться, не то, что к посторонним.

- Закрой глаза и представь свою голову прозрачной, совсем открытой. Думай про блаженного Спиридона.

- Э-э, погодь! Я сам потом блаженным не стану?!

- Размечтался. Поспеши, пока на нас не сильно глядят!

Можно бы нахер послать, но не люблю, когда всех собак на меня вешают. Мне чужого не надо! Расслабился, представил, что мозгов у меня вообще нет, а черепушка сделана из стекла. Сейчас, походу, вопросы начнутся, как на полиграфе? Или я сам начну языком трепать, как от «сыворотки правды»?

- Всё! – голос Жреца ударил по ушам. – Вставай, надо уходить!

- А чего так быстро? Ты меня уже никому не сдаешь?

- Наша каста не преследует невиновных. Кто ты такой, Слуга?! Где ты видел все эти громадные здания, широкие улицы, подземные поезда? В старых роликах?

- Угадал. А с трупом что будем делать?

- Я вызову людей из нашей касты и сам расскажу им всё. Свои мне поверят, а Воины – вряд ли, - последние фразы Антоний произнес почти шепотом, да и сам теперь выглядел бледно. В прямом смысле. Сплохело что ли от вида покойника?

- Иди по той улице, не спеши, потом сверни у афиши с грешными девками. Знаешь эти места, Слуга?

- Я всё тут знаю, Жрец! Ты чего так херово выглядишь?!

- Энергоемкое заклинание, мана иссякла. Придется молиться и выдержать краткий пост, но оно того стоило, - он снова глянул на меня, почти восхищенно. – Не знаю, кто ты такой, но Спиридон тебя выбрал не зря. Ступай же, потом обсудим!

Я резину тянуть не стал, самому очково. Прошел на ту самую улицу, куда советовали, обнаружил там снова грязищу и трущобность, но уже почище. Что за кварталы такие убогие?! Какой, интересно, касте принадлежат?! Вот про «афишу с грешными девками» никаких вопросов – издалека ее видно. Голые, но закрашенные в интересных местах, улыбаются во весь минетный рот. Они ведь тоже из какой-то касты? Не иначе, Сибариты, хех. Вывеска супер-простая: «Клуб знакомств», но я к простоте уже привык. Лишь бы тут не такая же шняга, как виски с названием «Виски»!

Дальше пошли кварталы приличные, народу стало много, а за мной так никто и не погнался. Хер догонят теперь, можно расслабиться. Всё-таки я баран – не спросил у Антония про последние дедовы слова! С ангелом ясно, а вот что такое «скрижа плато»? «Скрижали» какие-нибудь? Не помню, что оно значит, но что-то религиозное, по любому.

Похоже, за эту херню старика и убили.

***

- Отца сегодня не будет, ночное дежурство, - сказала Катюха с порога, хоть я ее и не спрашивал. Вся какая-то радостная, с горящим взглядом, будто миллион в лотерею выиграла. Или надеялась выиграть. Или – конкретно сегодня решила в лотерее поучаствовать, на все свои деньги сразу.

- Ты чего такой загруженный? Я мясо потушила, отец вчера много принес.

- Ты умница! Буду всё и немного водяры, для снятия стресса!

На самом деле, от нервов я уже отошел. Всегда умел себя в руках держать. Больше думалось сейчас про завтрашнее Ристалище – а водка выключит мысли и позволит расслабиться. Завтра я Козуна-козла буду в клочья рвать!

- А что за мана такая? – спросил уже после ужина. После душа и приготовлений ко сну, когда отпустило меня, наконец. Словечко я помнил из компьютерных игрушек прошлой жизни, но тут всё реально, вроде?

- Типа, для колдовства она нужна, без нее хер, что выйдет.

- Не выражайся при младших, - нахмурилась Катюха почти по-отцовски, но тут же улыбнулась. – Ты, вроде, старший брат, а теперь я это не чувствую. Странно.

- Не чувствуешь, что брат? Или что старший?

- То и другое. Мы будто ровесники, - она взглянула лукаво со своей кровати и выключила ночник. – Знаешь меньше, чем я, всё время что-то спрашиваешь.

- Ты про ману хотела сказать. И еще про грязные такие кварталы, недалеко от школы. Чья там территория?

- Слепая Зона, что ли? – ее голос напрягся, хоть и не сильно. – Это бывший квартал Перевернутых, а потом его касты поделить не смогли. Решили, что будет общая территория, а получилась ничья. Говорят, что там «мутные» хозяйничают. Иди сюда.

- Зачем? – спросил я так, для понту. Таким уж тоном она позвала, что не ошибешься. Или мне это кажется? Это ж я – озабоченный взрослый развратник, а она во мне видит брата и больше никого. Ей, может, помощь нужна? Ну, точно.

- Мне страшно, Никита. Заговорили про «мутных», аж сразу мурашки по спине. Ты подойдешь?

- Иду. Если расскажешь про долбаную ману и не будешь удивляться. Что с ней не так?

- Всё так, Никитушка, - она взяла меня за руку прохладными пальцами, заставила сесть рядом, на край кровати. – Я всё равно буду удивляться, потому что про ману знают все. Даже дети. Все, кто хоть раз применял кастовые заклинания.

- Много текста, - сказал я громче, чем надо. Ее пальчики продолжали гладить мою ладонь, совершенно по-сестрински, а у меня, извращенца, уже стояк образовался. И как его спрятать в семейных труселях?!

- Все знают, а я не знаю. Что дальше?

- Дальше я тебе расскажу. Мана – это такая энергия… или сила… она для заклятий нужна, - рука Катюхи поднялась от моей ладони к моему же лицу, погладила щеку, глаза блеснули даже в темноте. – А заклятия разные бывают. Если защитные, то маны уходит чуть-чуть, а если воздействие на других… тогда больше. Самое сложное – если судьбу менять. У нашей касты таких вообще нет, а всякие там Властители… эти могут.

Провела по другой щеке, встрепала волосы. Ну, я ж не железный, бляха-муха! Точнее – железный, но только ниже пояса! Опять потом будет всё болеть, даже если быстренько в туалете передерну! Знала б ты, детка, что ты творишь!

- Если судьбу, то много маны уходит… о-очень много. И если заклинания чужой касты… умере-еть можно…

Провела ладошками по моим голым плечам, чуть сдавила.

- Ты весь дрожишь, старший брат. Ты меня боишься?

- От тебя молоком пахнет, - сказал я чистейшую правду. Молоко, легкий запах духов, шелест фланелевой пижамы на угловатой фигурке. Когда ей там восемнадцать исполнилось-то? Почему это не заметно?

- От меня? – она засмеялась тихо, но очень по-взрослому. – Это ведь ты дрожишь, будто мальчик. Тебя до сих пор еще девочка ни разу не трогала? Молоко на губах не обсохло, малыш?

Я улыбнулся – и положил ладонь ей на грудь. Ощутил под фланелькой твердый сосок, обвел его пальцем, Катюха вздохнула и закрыла глаза. Возмущаться не будет, похоже. Вторая сисечка легла в другую ладонь. «Сестренка» вдруг обняла меня за шею, притянула к себе, ее губы оказались пухлыми, совсем еще детскими. Вкус и запах мятной зубной пасты. Целовалась она неумело, но жадно, а я уже действовал наощупь: сунул ладони под фланель, обжегся о раскаленную кожу, добрался пальцами до голых сосков. Она застонала, задышала прерывисто, потом я почувствовал ее пальцы на своем животе. Нашла резинку трусов, помедлила, будто стеснялась. Сунула руку мне в трусы.

Я чуть сразу не кончил – от одной мысли, что эта проказница и сейчас во мне видит родного брата. Гладит родного брата по яйцам, нащупала член, сдавила осторожно. Не отпустила, даже когда я совсем стянул с нее верх пижамы, и начал ласкать ее грудь языком. С телками в прошлой жизни всё делал просто и грубо, но тут захотел, чтобы было всё ништяк. По высшему для нее разряду – а у меня и так всё уже дымится. Один сосок начал гладить пальцами, второй чуть прижал зубами и щекотал кончиком языка. Потом зубами провел вверх-вниз, снова пощекотал.

«Сестренка» застонала, ее рука сжала член и начала дрочить, неумело, но горячо. Я нащупал рукой ее лобок сквозь фланель, погладил. А чего это мы ножки так сжали? Девочка еще? Ну, ничего, сама напросилась. Запустил ладонь под пижамные штаны, нащупал резинку трусиков, колючую кожу. Побрилась, умница! Депиляция тебе не по карману, но держишься в тренде. Двинулся пальцем чуть дальше, но Катюха поймала меня за руку и придержала:

- Стой! Не сейчас!

- А когда?

- Мне нельзя… не могу так сразу! Ты брат мой!

- Ништяк ты вспомнила! Я щас взорвусь, а она… у нее…

Договорить мне «сестренка» не дала – решительно потянула с меня трусы. Сдернула до колен. Пару секунд глядела на мой стояк, потом начала водить по нему ладошками, по всей длине. Меня хватило на несколько движений, потом взорвался. Выплеснул всё ей в лицо, на голую грудь, куда придется, аж заорал от острого кайфа.

Блядь, ну это пиздец какой-то!

Будто вся жизнь из меня ушла, и совсем ее не жалко.

Загрузка...