Меж двух миров

Глава 2 КАРАНТИН

Медленно занимался рассвет. Слабые лучи пробивали себе дорогу сквозь утренний туман, но картина, которую они осветили, являла собой печальное зрелище.

Наряду с отдельными кострами в середине поселения пылал и большой огонь. Салли палкой подталкивал в пламя все одеяла, какие смог отыскать. Огненные языки принимались лизать тяжелую шерстяную ткань.

— Они сделали это намеренно, — процедил Салли сквозь зубы. — Послали эти одеяла, чтобы расправиться с шайонами.

Микаэла тоже орудовала палкой у костра, предавая одеяла огню, но при этих словах остановилась.

— Это очень тяжкое обвинение, Салли. И у тебя нет для него никаких подтверждений.

— Предложение исходит от генерала Кастера, — ответил Салли, и брови его грозно сдвинулись к переносице. — А он известен своей давней враждой к шайонам.

— Это исключительно моя вина. — Микаэла изможденно провела по лбу тыльной стороной ладони. — Я обязана была об этом подумать, когда увидела больного солдата.

— Полковник Иген уверял, что опасность миновала. И мы ему поверили. — Салли решительным движением зашвырнул в огонь последнее одеяло. — Сколько еще больных нам следует ожидать? — спросил он.

На лице Микаэлы отразилось бессильное отчаяние.

— Семьи Танцующего Облака и Черного Котла были единственными, кто не использовал эти одеяла. — Она подняла голову и взглянула на Салли. В глазах ее пульсировала тревога. — А ведь мы тоже были в соприкосновении с этими одеялами. К сожалению, я не могу исключить, что и ты… Ну разве что тебе уже приходилось когда-нибудь раньше контактировать с возбудителем, — медленно рассуждала она.

— Когда я работал на рудниках, мне пришлось перевидеть много всяких болезней. Они приходили и уходили. А вот ты-то как?

Микаэла отрицательно покачала головой.

— В приюте для бедных в Бостоне у нас была эпидемия и… — Она обернулась.

К костру приближались Танцующее Облако и его жена Снежная Птица.

— Танцующее Облако! — воскликнула Микаэла. — Помог ли жаропонижающий отвар?

Лицо шамана оставалось непроницаемым.

— Многие наши братья и сестры отправились на вечные охотничьи угодья, — ответил он. — Мы последовали вашему совету и сожгли нашу одежду, — продолжал он. — Но что будет с вами? Ведь и вы соприкасались с больными.

Вперед выступила Снежная Птица.

— Я разыскала свежую одежду. — Она протянула Салли рубашку и брюки, затем немного помедлила. — Я смогла найти только свадебное платье Маленькой Луны…

Голос ее прервался, и она разразилась слезами.

— Она… умерла? — спросила Микаэла и поглядела в сторону вигвама, у которого лежала первая больная селения.

Но вместо ответа она услышала лишь причитания женщин, которые собрались вокруг вигвама Маленькой Луны, чтобы оплакать ее по индейскому обряду.

Внезапно к ним подбежал молодой мужчина. Он бросился на землю и дал выход своему отчаянию в громких воплях. При этом он бил себя кулаками в грудь. Первым импульсом Микаэлы было оказать помощь скорбящему.

Но Салли удержал ее:

— Оставь его. Пусть выкричится. Он говорит: если бы он мог знать, откуда идет болезнь, он отправился бы туда и сразился с нею.

— Если бы знать, откуда она идет… — Темные глаза Микаэлы сузились. — Мы знаем, откуда она идет, — сказала она, снимая свое кожаное пальто и швыряя его в огонь, — и мы должны получить оттуда помощь.

— Из форта?

— Вот именно. Воин прав, — ответила Микаэла, и взгляд ее устремился в ту сторону, где располагался форт. — Мы должны сразиться с болезнью там, откуда она идет.

Некоторое время спустя Салли и доктор Майк верхом на своих конях покинули поселение индейцев. Свою зараженную одежду они сменили на индейскую. Микаэла надеялась, что это не создаст для них дополнительных трудностей, когда они будут просить доступа в форт.

— Стоять! — неожиданно разнесся по лесу окрик, и дорогу им преградили два солдата с поднятыми ружьями. — Назад! Отправляйтесь туда, откуда едете!

— Мы не шайоны! — крикнула в ответ Микаэла и натянула поводья. — Мы горожане из Колорадо-Спрингс. Мое имя доктор Куин. Я врач.

— Шайоны вы или нет, — ответил один из солдат, — а резервация на карантине! Там начался тиф.

Микаэла посмотрела на Салли. То, что сказал солдат, подтверждало худшие подозрения Салли. Иначе откуда армия могла узнать об эпидемии? Карантинные посты, должно быть, были расставлены сразу после передачи возмещения.

— Ну, быстро поворачивайте обратно! — крикнул второй солдат. — У нас приказ стрелять в каждого, кто покинет резервацию.

— Но мне нужно в город, — ответила Микаэла. — Я врач. Я должна помочь шайонам. Кроме того, меня ждут мои собственные дети.

— Назад, или мы стреляем!

— Это бессмысленно, — тихо сказал Салли. — Ты знаешь, они на все способны. Если они нас застрелят, никому не будет ни помощи, ни пользы.

И он развернул своего коня и медленно поскакал назад, в лес.

Микаэла удрученно последовала за ним.

— Надо хотя бы известить детей, — сказала она после нескольких минут тяжелого молчания. — Только если бы я знала как.

Взгляд Салли остановился на овчарке. По всей видимости, Волк, как Салли называл своего верного спутника, как раз почуял дичь в лесу. Он задрал вверх свой чуткий нос и глубоко втягивал лесной воздух. Хотя эта собака меньше всего походила на заласканное домашнее животное, Брайен водил с ним тесную дружбу. Он не упускал случая поиграть и порезвиться с ним.

У Салли, казалось, родилась какая-то идея.

— У тебя случайно нет при себе какой-нибудь вещички Брайена?

— Зачем тебе? — с недоумением спросила Микаэла. Но тут же без лишних слов раскрыла свою врачебную сумку и достала оттуда клетчатый и к тому же довольно грязный носовой платок. — Я нашла это у себя в приемной. Брайен забыл его там, — объяснила она с некоторым смущением.

— А теперь кусок бинта и что-нибудь, на чем можно написать записку, — потребовал далее Салли.

Микаэла протянула ему листок бумаги, и он исписал его. Затем привязал собаке на шею бинт и засунул под него свою записку.

— Ищи, Волк, ищи! — Он поднес прямо к носу собаки платок Бранена. — Ищи Брайена!

Собака коротко взлаяла, облизнулась и широкими прыжками помчалась прочь.

Довольно часто случалось так, что Микаэлу среди ночи звали к больному. Поэтому час открытия больницы по утрам не был строго установлен. Однако с течением времени сложилось, что Колин в таких случаях по собственной инициативе присматривала за клиникой и прибиралась там. Это давало возможность пациентам, явившимся на прием, по крайней мере договориться на более поздний срок. К тому времени, когда Микаэла возвращалась, Колин уже держала наготове все, что могло понадобиться для ведения приема.

Так было и в это утро. Колин как раз подметала прихожую. Брайен бегал тут же и путался у нее под ногами. Он продолжал репетировать роль Джорджа Вашингтона и беспрерывно повторял:

— Нет, я не могу лгать. Колин уперла руки в бока.

— Меня это радует, — начала она. — Поскольку я тоже не могу. А поэтому говорю тебе честно и откровенно: будь так любезен, сделай что-нибудь полезное. — Она сунула ему в руки веник. — А я потом проверю!

— Доктор Майк! — сквозь открытую дверь послышался голос Ингрид, невесты Мэтью. В следующее мгновение в проеме двери показался и сам Мэтью в сопровождении девушки. Лицо его, казалось, горело в жару и влажно поблескивало. Он стер с лица пот рукавом.

— Ничего страшного, просто болит голова, — сказал он.

— Это неправда. Он еле стоит на ногах! — воскликнула Ингрид и потянула Мэтью к кушетке в приемной.

— Да ты весь горишь! — Колин потрогала лоб брата. И тут же по привычке схватилась за его пульс.

— А что ты делал у Ингрид в такую рань? — спросил Брайен.

— Он пришел сегодня утром, чтобы подарить мне одеяло, — объяснила девушка. — Армейское одеяло. Он получил его от сына вождя Черного Котла. — Она с тревогой поглядывала на Мэтью. Затем огляделась в приемной ищущим взглядом. — А где же доктор Майк?

Колин покачала головой:

— Она в резервации.

Мэтью с трудом поднялся с кушетки.

— Я уже в порядке, — заверил он. — Нет, правда, доктор Майк мне не понадобится.

— А вот я в этом не уверена, — возразила Колин и мягко, но неумолимо уложила брата на кушетку.

Ингрид поймала взгляд Колин.

— Мне надо домой, — сказала она. — Мои братишки и сестренки там одни и…

— Конечно, иди, — успокоила ее Колин. — Доктор Майк скоро вернется.

Она взяла девушку за руку и проводила до двери.

Но время шло, а Микаэла все не появлялась в Колорадо-Спрингс. Колин то и дело выглядывала из окна в надежде издалека заметить ее приближение. Она со страхом отмечала, что состояние Мэтью становится все хуже и хуже.

Наконец на улице послышался громкий лай собаки.

— Это Волк! Они вернулись! — Брайен тоже услышал лай и сбежал по лестнице со второго этажа.

В радостном предчувствии мальчик распахнул дверь. Но вместо своей приемной матери и Салли он увидел нескольких жителей Колорадо-Спрингс. Все они сбежались к больнице на громкий лай собаки.

Колин тоже показалась в дверях, но и она тщетно озиралась в поисках приемной матери.

Тут почтовый служащий Хорес заметил на шее собаки повязку.

— Здесь записка, — удивленно сказал он, доставая и разворачивая ее. — Они пишут, что в резервации начался тиф, — сказал он — Но армия установила карантин, доктора Майк и Салли не выпускают.

— Тиф? — Колин молнией метнулась к брату. — Мэтью! — испуганно вскричала она. — Этот жар…

— Что это значит? У Мэтью тиф? — Лицо Лорена Брея недоверчиво вытянулось.

— Я… я не знаю точно, — пролепетала Колин.

В этот момент в дверях возник сам Мэтью. Лицо его заливал пот, глаза неестественно блестели.

— Здесь так жарко внутри. Мне надо на воздух, а не то…

Он внезапно смолк. И затем у этого молодого, крепкого мужчины подкосились ноги. Он бы рухнул на пол, если бы в последний момент его не подхватил Хорес.

Вся толпа собравшихся отхлынула назад.

— У Мэтью тиф? — Джейк Сликер, как цирюльник, лечил местных жителей до того, как в городок приехала Микаэла. И хотя настоящей врачебной компетенции у него не было, он и сейчас, в силу принадлежности к более уважаемому полу, составлял Микаэле некоторую конкуренцию. — Об этой болезни я знаю не особенно много, но из того, что я обязан знать, знаю все. Тиф — заразная болезнь и часто приводит к смертельному исходу.

— Хорес! Надеюсь, ты не заразился! — Майра бросилась было к своему жениху, но Хэнк удержал ее.

— Хорес прикасался к Мэтью. А этого достаточно для того, чтобы ты к нему больше не прикасалась! — прикрикнул он на нее и, взяв в руки какой-то обломок, подтолкнул им почтового служащего назад, в глубь дверного проема клиники.

— Хэнк прав, Хорес, — поддержал его Джейк, — тебе лучше всего оставаться теперь в клинике. Ради безопасности граждан нашего города, — продолжил он, повысив голос, — Мэтью и все, кто был с ним в контакте, должны быть изолированы. Я объявляю это здание под карантином!

— Мужчины, быстро берите доски, заколотим этот дом! — взял на себя командование Хэнк.

— Вы хотите нас здесь запереть? — Колин переводила испуганный взгляд с одного на другого. — Нет, вы этого не сделаете!

Брайен тоже понял, в каком положении они оказались, и заволновался.

— Прошу вас, мистер Брей, не бросайте здесь нас одних! — взмолился он, обращаясь к своему старому приятелю.

Лавочник смотрел на мальчика как парализованный.

— Давай же, Лорен, — подтолкнул его Джейк. — У нас нет другого выхода.

Но путь ему преградил священник Джонсон.

— Неужто вы и впрямь намереваетесь запереть детей одних?

— Но с ними Хорес, — ответил Джейк. — Или вы добиваетесь, чтобы вам перепало несколько лишних отпеваний?

— Нет, но… — начал священник.

Чернокожий кузнец Роберт взял Джейка за плечо и твердо посмотрел ему в глаза.

— Вы понимаете, что делаете?

— Мы можем тебе это объяснить еще раз, — предложил Хэнк и начал закатывать рукава.

— Прекратите! — Грейс встала между мужчинами. — Мы обеспечим детей всем необходимым, — решительно заявила она и с мольбой посмотрела на своего мужа Роберта. — Даст Бог, доктор Майк скоро вернется.

Мужчины быстренько принесли доски, чтобы заколотить окна и двери клиники. Лорен Брей стоял с мелом в руке и нерешительно поглядывал на все происходящее.

— Давай, Лорен, пиши на досках «Карантин»! — крикнул ему Джейк Сликер.

Лавочник со вздохом подошел к доске, уже приколоченной поперек окна. Помедлив минуту, он задумчиво вывел надпись своим декоративным почерком торговца.

— Мистер Брей! — Брайен открыл окно изнутри. — Но вы же не оставите нас здесь одних, ведь нет? — Рука его потянулась к руке лавочника.

Торговец отпрянул, будто его током ударило, чтобы только не соприкоснуться с мальчиком.

— Н…нет, Брайен, — заверил он. — Все будет хорошо, вот увидишь. Подожди только, когда вернется доктор Майк.

И он поспешно отошел подальше от окна.

После того как Мэтью рухнул в дверях, Колин вместе с Хоресом оттащили его и уложили на кушетку в приемной. И хотя Колин отчаянно промокала его лицо влажной губкой, жар его тела, казалось, повышался с каждым часом.

— Больше я не знаю, что делать. — Девочка нервно кусала губы, тогда как больной со стоном метался в жару. — Доктор Майк при высокой температуре дает хинин. Но я не знаю, можно ли давать его в этом случае. Ведь я же не врач. Я так боюсь! Ах, если бы доктор Майк могла вернуться к нам!

— Да, положение у нас аховое. Но ты очень хорошо делаешь свое дело, Колин, — подбодрил отчаявшуюся девочку Хорес.

Колин благодарно улыбнулась телеграфисту. Этот нескладный, долговязый молодой человек издавна был изгоем среди населения Колорадо-Спрингс — по всей видимости, оттого, что не отвечал тем представлениям о мужественности, какие бытовали на Диком Западе. Но если уж Колин пришлось оказаться в заточении с Брайеном и больным Мэтью, общество Хореса она решительно предпочла бы любому другому из всего взрослого мужского населения города.

— Ты сообразишь, как надо поступить, — продолжал он, утешая ее. — Если бы я мог хоть что-нибудь сделать! Если бы я сейчас был на почте, я бы телеграфировал во все концы света, призывая к нам на помощь.

— Но вы же не можете выйти отсюда. — Брайен, все еще стоявший у окна, обернулся. — Но я знаю один способ. Мы можем послать сообщение с собакой Салли, так же как это сделали мама и Салли. И тогда мама снова нам ответит.

— Это очень хорошая мысль.

Хорес тотчас принялся искать бумагу и карандаш. И уже очень скоро овчарка выпрыгнула из окна, крест-накрест заколоченного досками, и устремилась к своему хозяину.

— Будем надеяться, что она скоро вернется, — пробормотала Колин и снова принялась промокать губкой горящее лицо и залитую потом грудь Мэтью.

Вождь Черный Котел стоял рядом с шаманом Танцующее Облако, скрестив руки на груди, и смотрел на белую женщину-врача.

— Прошу вас, поверьте мне. Чтобы остановить болезнь, мало сжечь одеяла и одежду. Трупы тоже должны быть сожжены, — настойчиво говорила Микаэла.

Но Танцующее Облако отрицательно покачал головой.

— Тела должны быть сохранены, иначе они не попадут в царство духов. И шайоны отныне станут следовать только правилам шайонов, а не белого человека.

— Я понимаю, вы больше не хотите мне верить после того, как я своим советом накликала на вас эту беду, — ответила Микаэла, твердо глядя в глаза шаману. — Но я прошу вас, поверьте мне еще только один раз.

Громкий лай собаки прервал их разговор. Овчарка стремительными прыжками подбежала к своему хозяину.

— Волк! — воскликнул Салли и нагнулся к собаке. Он сразу обнаружил записку, развернул ее, прочел и молча передал Микаэле.

Микаэла быстро пробежала глазами несколько строк, и лицо ее потемнело. Она бессильно уронила руки.

Танцующее Облако взглянул на Салли вопросительным взглядом.

— Сын доктора Майк тоже заболел, — объяснил Салли своему краснокожему брату на его языке.

Вождь Черный Котел, который обычно говорил только через своего шамана, теперь напрямую обратился к Микаэле.

— Он хочет знать, отдала бы ты на сожжение тело собственного сына, — перевел его слова Салли.

Микаэла сглотнула. Слезы затуманили ее взор. И затем она подняла голову и посмотрела на вождя.

— Да, — с трудом ответила она.

Жар Мэтью, несмотря на все усилия Колин, не спадал и во второй половине дня, и всю ночь до следующего утра.

— Вот уже несколько часов он без памяти! — Девочка с трудом сдерживала слезы. — Если от мамы не будет никаких вестей, то… — Она не договорила.

Хорес, утешая, дотронулся до ее плеча.

— Нам нельзя терять надежду. К тому же в городе еще есть люди, которые нас не оставят.

Он взглянул на плетеную корзинку, в которой Грейс принесла для затворников поесть.

Брайен не отходил от окна. Он с нетерпением ждал, когда хоть что-нибудь произойдет; может, вернется собака, а еще лучше, если появится сама доктор Майк вместе с Салли.

— Вон Ингрид идет, — бросил он через плечо.

И действительно, белокурая девушка взволнованно спешила к клинике.

— Мэтью, Мэтью! — крикнула она что было сил.

— Назад! — Хэнк преградил ей дорогу. Он вместе с несколькими клиентами из своего салуна нес вахту, следя за тем, чтобы никто из изолированных не смог покинуть клинику. — Дом под карантином! — прикрикнул он на Ингрид. — Что тебе нужно?

— Моя сестра! — Ингрид несла на руках девочку лет восьми. Ребенок бессильно уронил голову на грудь старшей сестры, руки и ноги повисли и болтались как плети. — Моя сестра сильно заболела, — снова начала Ингрид. — У нее жар…

Но не успела она закончить фразу, как все, кто находился на улице, шарахнулись от нее в стороны. А Хэнк даже направил на девочку свой пистолет, чтобы удержать ее на дистанции.

— Пожалуйста, помогите мне! — взмолилась Ингрид, которая после смерти родителей одна заботилась о своих сестренках и братишках. Она протянула больного ребенка Хэнку. — Мне нужна ваша помощь. Прошу вас!

— Ах вам помочь! — взорвался Хэнк. — Ну погодите, я вам помогу! Это с вашего поганого лагеря тиф и пошел. Люди, за мной, истребим недуг на корню!

Собравшихся это известие словно громом поразило. Среди них поднялся ропот. Хэнк между тем отгонял Ингрид увесистой палкой.

— У нас есть единственный путь для спасения, — примкнул к нему Джейк Сликер. — Мы должны спалить лагерь переселенцев вместе со всем их скарбом.

— Так чего же мы ждем? — вызвались первые добровольцы, для которых лагерь иммигрантов давно уже был как бельмо на глазу.

— Неужели вы это сделаете?! — Грейс была единственной, кто восстал против подстрекательских призывов. — И с чего это вы взяли, что тиф занесли переселенцы? Ведь ребенок мог заразиться и от Мэтью.

Но толпа уже ринулась к цели, вооружившись топорами и дубинами, и разумный голос чернокожей женщины так и не нашел поддержки.

Колорадо-Спрингс словно вымер. Вымпелы и флаги, которыми город уже успели украсить в честь Джорджа Вашингтона, одиноко реяли на ветру, слетавшему с гор, создавая необычайный контраст опустевшим улицам. Почти все жители двинулись к лагерю переселенцев, чтобы спалить его.

Лишь одна хрупкая фигурка скользнула к клинике, пересекая главную площадь. Она бегло огляделась и после этого постучалась в одно из заколоченных окон.

— Хорес, — позвала она приглушенным голосом, — открой, это я.

Мгновение спустя окно поднялось. Лицо Хореса просияло.

— Майра, милая!

— Как вы там? — спросила Майра, но по всему было заметно, что она, несмотря на любовь к Хоресу, старается держаться от него подальше. — У вас все в порядке?

— Ну, в относительном, — ответил телеграфист. — По крайней мере, ни я, ни Колин, ни Брайен не заразились.

Майра с облегчением вздохнула.

— Могу я для вас что-нибудь сделать? — спросила она и подошла к своему жениху поближе.

— Мэтью очень плохо. Колин собирается дать ему хинин. Но она боится. Говорит, что это риск. Помочь нам может только одно, — сказал он со вздохом, — доктор Майк. — Затем он ненадолго отошел и вернулся с корзинкой, протягивая ее Майре за окно. — Но ты можешь поблагодарить Грейс за заботу о нас.

Майра быстро огляделась.

— Может быть, ты сделаешь это сам? — сказала она, потом решительно нагнулась, подняла деревяшку из тех, что остались валяться на земле после заколачивания окон, и, действуя ею как рычагом, стала отдирать приколоченную доску.

— Майра, что ты делаешь? — Хорес даже растерялся. Но потом его лицо просияло. — Правильно, молодец! Если доктор Майк не может приехать к Мэтью, пусть Мэтью отправится к ней!

И он принялся помогать Майре отрывать доски.

Не прошло и четверти часа, как они вдвоем с Колин вытащили Мэтью через окно наружу и уложили на повозку, на которой он с сестрой и братом приехал сюда накануне. Теперь им трудно было поверить, что все это было совсем недавно. Казалось, что с того времени минула целая вечность.

— Накройте его брезентом с головой, — сказал Хорес— Тогда солдаты подумают, что он…

Он не договорил. Положение Мэтью было слишком серьезно, чтобы произнести это слово.

Телеграфист уже собирался подняться на облучок, но Майра удержала его.

— Только поймите меня правильно, — осторожно начала она. — Наверное, будет лучше, если Хорес останется здесь. Я хочу сказать, это вовсе не из-за того, что он может заразиться, — объяснила она. — Но если вас встретят солдаты… в детей ведь они не станут стрелять.

Колин при этих словах стала еще бледнее, чем была все эти дни. Ее пугала мысль, что ей одной придется взять на себя всю ответственность за братьев. Она судорожно сглотнула.

— Майра права, — сказала она наконец. — Будет лучше, если мы попытаемся проскочить одни.

Хорес некоторое время смотрел на нее молча. Потом пожал ее локоть.

— Удачи тебе, Колин!

Девочка подняла вожжи, и повозка тронулась.

Дрова для костра разложили в стороне от резервации. Черный Котел и шайоны, которых пощадила болезнь, стояли на некотором отдалении. Некоторые из скорбящих отрезали пряди своих блестящих черных волос и клали их на носилки с покойниками, а шаман Танцующее Облако заклинал духов, прося, чтобы они оказали новоприбывшим душам хороший прием.

Микаэла и Салли тоже принимали участие в церемонии. Индейцы поднесли огонь к подготовленному костру, но тут неподалеку послышался выстрел.

Из леса вырвалась группа солдат во главе с полковником Игеном.

— Не двигаться! — Голос молодого офицера звучал грозно и неумолимо. — Кто разрешил вам покинуть резервацию?

Микаэла пристально смотрела на этого человека. Каким бесконечно далеким казалось ей то время, когда она испытывала к нему даже что-то вроде симпатии!

— Шайоны умерли от тифа! — крикнула она навстречу солдатам. — Я бы вам советовала держаться по-дальше.

— Назад! — тут же скомандовал своим людям Иген. — Ладно, для сожжения можно! — крикнул он Микаэле, но в голосе его по-прежнему звучали угрожающие нотки. — Мы еще вернемся!

Как только солдаты ускакали и загорелся костер, Микаэла и Салли покинули резервацию. Их лошади стояли неподалеку оттого места, где шайоны прощались со своими умершими.

Теперь Микаэле оставалось лишь надеяться, что они доскачут до Колорадо-Спрингс незамеченными и она, если еще не поздно, сможет оказать необходимую помощь Мэтью.

Лошади мчались по лесу галопом. Салли, скачущий впереди, въехал на горку и резко остановил своего коня.

— Ты только посмотри! — Он указал на дорогу, пролегавшую внизу.

— Но это… да это же Колин и Брайен! — воскликнула, задохнувшись, Микаэла и тут же помчалась вниз к повозке с детьми.

— Колин! Колин! — Микаэла спрыгнула с седла. Еще не добежав до детей, она вдруг заметила на повозке чье-то накрытое брезентом тело. — О нет, Мэтью! — крикнула она и бросилась вперед.

— Не бойся, он жив! — поспешно сообщила Колин, чтобы избавить мать от лишних страхов.

Но Микаэла уже откинула брезент и расстегнула рубашку на груди своего приемного сына. Сыпь расползлась по всему животу. Однако она уже отступала, хотя на некоторых местах еще держалась краснота.

Мэтью тихо простонал. Затем медленно открыл глаза.

— Мама, — прошептал он.

Микаэла проверила его пульс, другой рукой в это же время ощупывая лоб больного.

— О Колин, — вздохнула она, — ты все сделала правильно. Он выздоровеет. Он скоро встанет на ноги.

— Но где же… где я заразился? — Голос у Мэтью был совсем слабый.

— Армейские одеяла были инфицированы, — объяснил Салли. — Через них ты и заразился.

— О нет! — простонал Мэтью. — Где Ингрид? Я же подарил одно одеяло ей.

Микаэла с Салли поскакали вперед, но они все равно опоздали.

Лагерь переселенцев являл собой ужасное зрелище: все было сожжено дотла. Ингрид сидела со своей маленькой сестрой на руках на одном из пепелищ. Заплаканное лицо было перепачкано сажей.

— Доктор Майк, — снова разрыдалась она, завидев врача. — Они все сожгли. И моя сестра… — Она протянула ребенка Микаэле.

Микаэла взяла девочку на руки и быстро осмотрела.

— Симптомы те же самые, но форма заболевания не такая тяжелая. Отнеси ее в клинику, — тихо попросила она Салли. — Ингрид, где то одеяло, которое тебе принес Мэтью?

Девушка размазала слезы по лицу.

— Так ведь все же сгорело, — всхлипывала она.

Микаэла окинула взглядом всю картину опустошения. Палатки и единственный фургон переселенцев были сожжены. Неподалеку стоял Джейк Сликер. Он бросил в догорающий огонь палку, которая, должно быть, служила ему факелом. И после этого неторопливо подошел к доктору.

— Хватит нам тифозной заразы от переселенцев, — заявил он. — Зачем нам еще и индейская?

Микаэла гневно взглянула на него.

— Тиф занесли не индейцы и не переселенцы, а солдаты. Разносчиками эпидемии оказались одеяла, которые шайоны получили в дар от армии. Но теперь опасность уже миновала, — объяснила она. — Ведь то одеяло, которое Мэтью подарил Ингрид, вы сожгли так же, как и все остальное.

— А что же нам оставалось делать? — ответил Сликер. — Мы обязаны были защитить население от опасности.

— Защитить население, — пренебрежительно усмехнулась Микаэла. — Армия тоже использует именно это определение. Но точнее было бы назвать это истреблением!

Несколько дней спустя, когда врачебный долг позволил ей отойти от кроватей обоих тифозных больных, Микаэла в сопровождении Салли отправилась в армейский лагерь.

Они решительно шагнули к палатке полковника, но путь им преградил солдат.

— Полковнику нельзя мешать! — заявил он. — У меня строжайшее указание никого к нему не пускать.

— Прочь с дороги! — Салли оттолкнул солдата и откинул полог палатки, закрывающий вход.

Иген лежал на своей койке. Глаза его были закрыты, но шум разбудил его.

— Что вам нужно? — спросил он, узнав Салли и Микаэлу.

— Мы пришли, чтобы призвать вас к ответу, — твердо сказала Микаэла. — На вашей совести гибель сорока пяти человек.

Полковник посмотрел на нее с недоверием. Лоб его блестел от пота, глаза вспыхивали.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы знали, что одеяла были инфицированы, — сказал Салли. — Все это было подстроено умышленно, чтобы истребить шайонов.

— Но… я… я ни о чем таком не подозревал! — Глаза Игена расширились. — Приказы исходят от генерала Кастера и генерала Шермана. Одеяла послали они. Я ничего не знал об этом плане.

— Значит, план был, — заключила Микаэла. — Правительство губит ни в чем не повинных людей. Вы видели шайонов, вы знаете их миролюбие и готовность идти на соглашение. Но Кастер опять учинил над ними массовую расправу. Вы хотите принять это положение дел как нечто само собой разумеющееся? — Она повысила голос, на лице выражалась еле сдерживаемая ярость.

Полковник некоторое время смотрел на доктора молча. Затем медленно произнес:

— Я напишу донесение об этом случае, как только буду в состоянии сделать это.

Он приподнял свою рубашку, вытянув ее из-под ремня, и обнажилась часть живота, покрытая сыпью, очень хорошо знакомой Микаэле по тифозным больным.

Целый день в Колорадо-Спрингс продолжался праздник в честь Джорджа Вашингтона. За торжественным шествием последовало представление, которое в коротких сценах изображало весь жизненный путь первого президента Соединенных Штатов. Брайен с успехом сыграл свою роль, в которой он произносил слова: «Нет, я не могу лгать». Он покинул сцену под аплодисменты публики и уселся среди зрителей, устроившись на коленях у Салли.

— Твой Джордж Вашингтон был просто великолепен, — поздравила его Микаэла, целуя своего приемного сына в щеку. — Должно быть, именно таким и был настоящий Джордж.

Она бросила на Салли виноватый взгляд, и Салли грустно улыбнулся ей в ответ.

Но Брайен отрицательно покачал головой.

— Нет, к сожалению, я не такой, как он. Настоящий никогда не обманывал.

Салли легонько дернул его за ухо.

— А ты разве обманываешь?

— Да, — сознался Брайен. — Когда мы с Колин везли Мэтью в резервацию, мне пришлось обманывать, когда нас остановили солдаты.

Микаэла испуганно вздрогнула при этих словах, хотя все уже давно было позади.

— Разве солдаты вас останавливали? И что же вы сделали?

— Брайен хныкал, стонал и кашлял, — ответила за брата Колин. — Поэтому солдаты решили, что Брайен тоже болен тифом. Ведь он хороший актер. — Колин подмигнула мальчику.

— Как и многие политики, — подхватил Мэтью, который вместе с Ингрид тоже находился среди публики. Он был еще слаб, но не мог пропустить выступление своего брата.

— Тихо, — скомандовала Микаэла. — Сейчас Хорес зачитает вслух Декларацию независимости, составленную Джефферсоном.

И действительно, в этот момент на сцену вышел почтовый служащий. Он с важным видом развернул пергамент с текстом и начал читать: «Все жители Соединенных Штатов Америки имеют неотъемлемое право на жизнь и свободу…»

— А как же с индейцами? — тихо спросил Брайен. — Разве шайоны не жители Соединенных Штатов? Почему правительство помещает их в резервации?

Микаэла смущенно взглянула на Салли. Но тот опустил глаза, лицо его было серьезно.

— Увы, сокровище мое, — печально сказала Микаэла. — Индейцы — тоже жители Соединенных Штатов.

— Но тогда то, что прочитал сейчас Хорес, ложь! — заявил Брайен. И после некоторой паузы неуверенно спросил: — Так Америка — свободная страна или нет?

В ясном ночном небе, на фоне которого выделялись очертания гор, сияли звезды. Но тут раздался гром, и мгновение спустя в небо взметнулись светящиеся ракеты. На зрителей упал дождь разноцветных светящихся шаров, вызвав восторженные крики и радостное волнение.

— Да, Америка — свободная страна, — ответила Микаэла, обнимая Брайена, — и в этой стране есть такие люди, как ты. Эти люди вырастут и исправят все, что их предки сделали неправильно.