Между нами люболь (СИ)

ГЛАВА 7

«Вы хотите превратить поселок в туристическое место. Жители против, но боятся вас так же, как боялись вашего отца. И я тем более не в силах что-то изменить. Можете построить здесь гостиницы, спа-центры, теннисные корты, рестораны — но только не на моей земле. Знайте, что не всё можно купить за деньги. Свою землю я не продам. Пожалуйста, прикажите своим людям оставить меня в покое», — дома я долго готовила эту речь, старалась произносить слова громко, отчетливо, чтобы голос не дрожал. Какой я была глупой! Всё вышло совсем не так, как ожидалось.

Первым начал он:

— Ну что ж. Облегчу задачу, чтоб потом тебе не было так стыдно. Хотя… вряд ли ты знаешь, что такое «стыд».

Мы были с Каримом наедине в гостиной дома Умаровых — Селим все-таки выполнил обещание и каким-то образом уговорил брата встретиться со мной.

Сначала Карим стоял с мрачным видом около окна — будто меня и не было рядом. Весь в черном, такой безупречный снаружи и такой испорченный внутри. А я внезапно впервые в жизни осознала, что, кроме лютой неприязни, всегда испытывала к нему еще что-то, — куда более пугающее…

Что это было за чувство? Страх? Неужели в глубине души я боялась Умарова? Трудно сказать, но в тот момент это странное нечто вдруг заставило меня опустить глаза и молчать.

Я просто сидела на диване и рассматривала подол своего платья — какое ужасное малодушие! Казалось, прошла вечность, прежде чем Уваров наконец повернулся. Я с трудом заставила себя на него посмотреть.

Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядами. Потом я не выдержала и снова опустила глаза. Но… что он после этого произнес? Стыдно? Мне? За что?

— Простите… не поняла… — пробормотала я.

— Я отлично знаю таких девушек, как ты. И сразу скажу, что стараешься ты совершенно напрасно.

После этих слов я еще ничего не могла сообразить — только открывала и закрывала рот.

— Ты вьешься около меня с самого детства, — продолжил он. — Не успел вернуться — всё время за мной следишь, — думала, не замечу? Вместо того, чтобы решать свой вопрос с нужными людьми, лезешь ко мне. Я объяснил, что не веду торги. Но ты упорно не отстаешь. Почему? Мечтаешь, что твое смазливое лицо наконец произведет на меня впечатление? Оно, конечно, может открыть тебе дорогу к деньгам. Но не к моим. Со мной, девочка, ты просчиталась.

— Что… вы… такое говорите?

— Ой, — красивые губы скривились в усмешке, — только не начинай строить невинность. Не набивай себе цену, потому что твоя цена меня не интересует. Ты не нужна мне даже даром. Но цену на землю, раз уж пришла, можешь озвучить. Сколько?

— Я… я не… — к моему лицу прилила кровь, я задыхалась, но всё же еще не до конца осознала смысл услышанного.

— Да, Селим передал, будто не хочешь продавать и всякий бред, что ты там ему на уши навешала. Набиваешь цену не только себе, но и своему клочку земли, и это понятно — когда еще такой шанс представится! Но не перегибай палку — мое терпение имеет границы. Как и твоя наглость, надеюсь.

— Я… вас… что за… — прошептала я еле слышно.

— Итак, цена. Слушаю.

— Я… я… вы… — смысл его речи наконец дошел до меня. От этого потемнело в глазах, но я по-прежнему не могла связать и пары слов.

— Да, — хмыкнул он, — жаль, когда рушатся мечты. Но теперь, кажется, мы выяснили все. И сказать тебе особо нечего. Потому что не о продаже пришла говорить. Убирайся и больше никогда не показывайся мне на глаза. Никогда, поняла? Я тебя предупредил.

Он подошел к двери и распахнул ее. Я встала с дивана и на ватных ногах пошла к выходу. Остальное произошло как в тумане — несмотря на то, что едва доставала Кариму до плеча, я размахнулась и со всей силы дала ему пощечину. На секунду — лишь на секунду — в его взгляде промелькнуло нечто похожее на удивление — и быстро изчезло, но я уже бежала по направлению к дому, стараясь не разрыдаться прямо на улице.

Самира была еще в школе, а потому, переступив порог своей комнаты, я закричала в голос. Слезы хлынули в три ручья, я долго не могла успокоиться. Через пару часов, взяв себя в руки, постаралась осмыслить происшедшее. Я ударила самого Карима Умарова — что теперь будет? Но разве могла поступить иначе? Страх смешивался со злостью, эта смесь кипела во мне, обжигая все внутренности.

Было неизвестно, что останется на дне сосуда после выкипания, и все-таки тогда у меня еще не было мысли убить этого человека. Чтобы я на это решилась, должно было еще что-то произойти, — куда более серьезное.

И произошло».