Межпоколенческая коммуникация

Глава VI Пути преодоления межпоколенческого барьера в общении

Результаты нашей работы и других исследований по проблемам межпоколенческой коммуникации недвусмысленно указывают на дефицит общения, особенно внесемейного общения, между представителями поколений молодых и пожилых. Что делается и что можно делать для уменьшения и преодоления коммуникативного дефицита?

Надо сказать, что усилия для разрешения этой проблемы прилагаются и со стороны пожилых и со стороны молодых людей. Эти усилия направлены на создание благоприятных условий для продуктивного коммуникативного контакта между пожилыми и молодыми. Прежде всего этот контакт успешно создается в сфере образования.

Сравнительный анализ проведения свободного времени горожанами России и США (Патрушев 2004) показывает, что время, используемое на образовательные цели жителями и российских и американских городов сравнительно невелико. Сопоставление проведения досуга жителями городов Пскова и Джексона показало, по затраченному времени среди форм досуга образование находится в самом конце списка, после просмотра телевизора, общественной деятельности, спорта и активного досуга и других форм. В неделю взрослые люди тратят на образование в неделю всего около одного часа: мужчины и женщины в российских городах и мужчины в США чуть меньше часа, а женщины в США чуть больше часа. Однако в пожилом возрасте ситуация с проведением досуга для некоторых людей меняется.

Пожилые люди во многих странах Запада, включая США, поступают в колледжи и университеты, чтобы получать первое или второе высшее образование, заполнять свободное время полезными и приятными делами и справляться с одиночеством. Существуют различные формы привлечения пожилых в колледжи и университеты.

Например, в университете штата Колорадо, расположенном в городе Болдер, используется такая система, которая позволяет всем жителям города от 60 лет и старше, бесплатно регистрироваться в университете и прослушивать любые университетские курсы, если в аудитории остаются свободные места. Практически в каждом лекционном курсе среди девушек и молодых людей, сидящих в аудитории, можно увидеть пять, а то и десять седовласых слушателей. Как считают методисты, пожилые студенты не только сами активно вовлечены в учебный процесс, но и положительным образом влияют на мотивацию своих молодых сокурсников.

Обучение, как известно, это высоко интерактивный процесс, при котором, как правило, поддерживается высокий уровень общения между участниками обучения. Особенно это справедливо для американской студенческой аудитории. Дело в том, что одним из распространенных методов обучения в американских колледжах и университетах является использование т. н. дискуссионных групп. Преподаватель, разделяют аудиторию на группы из 4-5 человек, дает им задание для обсуждения какой-либо научной, социальной или экономической проблемы, и предоставляет десять-пятнадцать минут для дискуссии. Затем преподаватель выслушивает коллективно составленные ответы и сопровождает их своими комментариями. В дискуссионных группах пожилые студенты являются не просто участниками обсуждения, а нередко выступают в роли экспертов, которые с позиций жизненного опыта, исторической памяти, охватывающей несколько десятилетий, помогают своим молодым сокурсникам находить интересные ответы на поставленные задачи.

Среди моих собственных студентов в дискуссиях с удовольствием принимал участие 72-летний ветеран вьетнамской войны Питер В., который поступил на нашу кафедру, с тем чтобы получить диплом по русскому языку и литературе. Замечу, что целью студента было не просто получение диплома. Министерство по делам ветеранов финансировало обучение Питера В., которое порекомендовал ему врач в качестве терапии после полученной контузии. На всех занятиях Питер с удовольствием вступал в дискуссии с восемнадцати- и девятнадцатилетними студентами, участвовал во многих студенческих клубных мероприятиях. Так русский клуб, который объединяет в университете Колорадо студентов, изучающих русский язык, сформировал хоккейную команду для участия во внутриуниверситетских соревнованиях. На все хоккейные игры Питер приходил не в качестве болельщика, а и сам успешно играл в обороне. Недавно я спросил Питера, что больше всего его привлекает в университетской жизни, и он, после недолгих размышлений сказал, что его особенно привлекает возможность обсуждать на занятиях все, что он хотел обсуждать, но не мог, когда служил в армии.

Вовлечение в общение с молодыми приобретает поистине неотвратимый характер в тех случаях, когда пожилые студенты не только учатся с молодежью бок о бок, но и живут в общежитиях с ними. Синтия Барентайн в возрасте 60 лет обучается на степень магистра истории в университете штата Калифорния в кампусе Станислаус. В газетном интервью Синтия утверждала, что решила жить в общежитии, поскольку там особая энергетика, возможность встречаться и общаться с новыми людьми из разной культурной среды. Таких как она, нетрадиционных студентов, живущих в общежитии в их университете еще 20 человек. Синтия говорит, что конечно волновалась, перед тем как состоялся ее переезд в общежитии, т. к. она могла только гадать, как примут ее молодые соседи по общежитской квартире. В общежитии она живет вчетвером: две молодые студентки, одна 49-летняя женщина и она, Синтия. В общежитской квартире четыре спальни, два общих туалета, общая кухня и гостиная. Синтия говорит, что несмотря на разницу в возрасте они прекрасно уживаются вместе. Конечно, интересы различаются: молодые девушки озабочены своим внешним видом, постоянно обсуждают по телефону своих подруг и молодых людей, получают десятками текстовые сообщения. В то же время они готовы помочь пожилым женщинам, когда у тех возникают вопросы по пользованию компьютером или мобильным телефоном (Orpheum, March 29, 2007). Анализируя эту историю, можно легко предположить, что 60-летняя Синтия общается с представителями молодежи намного чаще, чем ее типичные сверстницы.

Иногда общение пожилых с молодыми в университетских городках проходит вне формального участия пожилых в процессе обучения. Например, в колледже Назарет, несколько студенческих общежитий были проданы и превращены в квартиры для пожилых. «Я рассматриваю это как форму терапии питаться среди молодежи; они так добры и всегда поболтают со мной», говорит 91-летняя Мабель Гаудио, которая на обед и ужин ходит в студенческую столовую, где она окружена людьми в четыре раза ее моложе. Еще около 80 пожилых людей, в возрасте от 60 до 93 лет, живут в этих квартирах на территории кампуса. Для колледжа, в котором существует кафедра геронтологии и ухода за пожилыми, престарелые жители являются также и объектом для научных исследований. Молодые студенты из колледжа Назарет, в целом положительно оценивают опыт близкого проживания с пожилыми людьми. «Это почти тоже, что иметь приемную бабушку или дедушку», говорит Терри Баумгартнер, 21-летняя студентка, которая в дальнейшем собирается работать медицинской сестрой. «Я знаю, что пройдут годы, и я сам буду того же возраста», говорит студент Джон Лепре, получающий специальность социального работника: «Теперь мне легче представить, что меня самого ждет в будущем» (New York Times, April 8, 2007).

В университете штата Айова 61-летняя Шарон Лине заканчивает обучение по специальности пищевая промышленность. «В целом это был позитивный опыт. Многие люди, которых я знаю не могли поверить, что я этим занимаюсь». Некоторые из студентов, которые были на 40 и более лет моложе Шарон Лиис, отмечали следующее: «Я бы хотел, чтобы мои родители или бабушка и дедушка тоже пошли учится в университет». По мнению Шарон, большинство из ее однокурсников оказывали ей поддержку и помощь во время занятий. Свой возраст она чувствовала только тогда, когда ей приходилось по несколько раз в день подниматься и спускаться по лестницам из аудитории в аудиторию (Tribune, April 8, 2007).

В Китае принят несколько иной подход к созданию возможностей для пожилых продолжать образование. К 2005 г. в стране насчитывалось около 17 тыс. университетов, в которых обучалось около полутора миллионов человек в возрасте свыше 60 лет. В 1983 г. был организован первый университет для пожилых в городе Джинан в провинции Шандонг. С тех пор организация университетов для пожилых развернулась во всех китайских провинциях. Например, в провинции Хебеи в университете для пожилых обучается 1900 студентов. Престарелые студенты могут выбирать курсы по компьютерным наукам, истории, поэзии, литературе, домашней экономике и другие курсы (всего около 50), которые, по мнению администрации университета, способствуют улучшению качества жизни пожилых (People’s Daily, June 22, 2005). В КНР, как можно заметить, обучение для пожилых в значительной степени сегрегировано по возрастному признаку, и поэтому пожилые студенты не вовлечены в общение с молодежью в процессе обучения.

В современной России в подходах к образовательной деятельности к сожалению, проявляется дискриминация по возрасту. «Старость номинируется как период дистанцирования от образовательного пространства в связи с представлениями либо о неспособности пожилого человека к образованию, либо о наличии у него дефицита времени для ответных компенсаторных действий, либо об исключительном предназначении пожилого человека для работы по дому и воспитания внуков» (Елютина, Чеканова 2003, 31). Представления о том, что в пожилом возрасте снижается когнитивная и образовательная компетенция пожилых часто приводят к неодобрительному общественному мнению по отношению к тем пожилым, которые хотят продолжать свое образование. Нередко это мнение формулируется более молодыми членами семьи, у которых «доминирует тезис несовместимости пожилого возраста с образованием, тотального „одомашнивания⁴¹, жестокого навязывания функции домхоза, бесплатного выполнения семейных бытовых обязанностей» (Елютина, Чеканова 2003, 36): «Человеку делать нечего, лучше бы больше помогал по хозяйству» (женщина, 48 лет), «Дома не сидится, все не может никак угомониться» (женщина 51 год), «Ему больше всех надо, всегда хочет быть в центре внимания, любыми способами хочет продемонстрировать собственную значимость, лучше бы дома сидел, и нам спокойней бы было» (женщина, 47 лет), «Какое образование? Это же возраст маразмов. Памяти нет, все забывает» (мужчина 55 лет).

Однако сами пожилые люди в России видят свое место в образовательном процессе по-иному. Например, опрос людей в возрасте от 57 лет до 81 года в Саратове и Энгельсе (Елютина, Чеканова 2003) для выяснения отношения пожилых людей к перспективам и возможностям их образования показал, что существует по крайней мере несколько распространенных мнений по этому вопросу. Прежде всего была выделена группа пожилых, для которых образование является значительной ценностью, способствующей и росту культурного багажа, и уважению окружающих людей, и самоуважению, и улучшению внутрисемейных отношений и внутрисемейного общения. Эта группа образовательных оптимистов имеет и еще одну характерную черту — большинство отодвигает для себя планку пожилого возраста на 5-15 лет и не готовы идентифицировать себя с престарелыми людьми. Люди этой группы позитивно настроены на образование и использование его в профессиональной карьере, поддержание профессиональных контактов с сотрудниками и коллегами и т. д.

Другая группа пожилых не связывает получение знаний в третьем возрасте с продолжением профессиональной карьеры, не рассуждает о возможности получения нового формального образования, а видит наиболее подходящей для себя форму дополнения своего образования и получения полноценного общения в клубах по интересам. Цель и задача таких пожилых «повседневно общаться, быть на людях, заниматься не только внуками, но и развиваться, быть в курсе событий» (мужчина, 67 лет).

Еще одна группа пожилых людей с сомнением относится к своим перспективам в образовательной деятельности, задумывается о соответствии поведения пожилых людей приемлемым нормам; они особенно чувствительны к возможным неодобрительным мнениям, которые могут быть высказаны их родственниками и знакомыми: «Не покажется ли учение в позднем возрасте неуместным, даже неприличным занятием по возрасту» (женщина, 71 год); «Вот, насмешу всех» (женщина, 64 года); «Скажут, совсем с ума сошел» (мужчина, 70 лет). Однако и в этой группе присутствует сильная мотивация поддержания общения, социальных связей при посещении специальных курсов и занятий для пожилых: «быть на людях» (женщина, 76 лет), «общаться с интересными людьми» (мужчина, 68 лет); «чаще встречаться со своими сверстниками, знакомыми» (мужчина, 60 лет); «завести новых знакомых» (мужчина, 70 лет); «ощутить себя не старой калошей» (женщина, 77 лет); «вырваться из замкнутого круга повседневных обязанностей» (женщина, 64 года) (Елютина, Чеканова 2003, 35-36). Еще раз обратим внимание на то, что в оценках самих пожилых людей этой группы более важное значение признается не столько за получением новых знаний, сколько за возможностью существенно расширить круг своего общения. Если для молодых важным мотивом обучения является получение диплома, дальнейшее трудоустройство, то для пожилых учеба для удовольствия и ради общения становится доминирующим мотивом.

В советское время существовала образовательная программа, направленная на повышение знаний у взрослых членов общества, включая и пожилых людей. К концу 70-х гг. в СССР действовало более 40 тыс. отделений (Литвинова и др. 2006) общества «Знание». Однако в постсоветский период практически прекращается финансирование этих учреждений, помещения общества передаются коммерческим структурам и к концу 90-х гг. прекращается деятельности почти всех отделений. Отметим, что в работе обществе «Знание» участвовало значительное количество пожилых людей, хотя общество и не занималось специально организацией и созданием условий для межпоколенческого общения.

В России обучение пожилых в университетах до сих пор остается относительной редкостью и подобные истории привлекают внимание журналистов.

Житель Мценска, 66-летний Герман Соловьев учится на юридическом факультете Орловского университета. По словам Соловьева, основным мотивом поступления в университет в зрелом возрасте явилось желание защищать права человека, для чего ему потребовался диплома юриста (Новые Известия, 25.0Е2007). 75-летний липчанин Марк Гольдман в 2006 г. получил диплом выпускника Высшего экономического университета. Обучение на дневном факультете и проживание в общежитии оплатили спонсоры. Отмечается, что за время учебы Гольдман получил всего одну тройку. Как и Соловьев, бывший диссидент Гольдман занимается в Липецке правозащитной деятельностью (Новые Известия, 25.0Е2007). К сожалению, автор статьи не поинтересовался у Соловьева и Гольдмана тем, как строилось их общение с молодыми студентами в процессе университетского обучения.

В современной России делаются лишь первые шаги в направлении создания университетов для пожилых. Например, в Тюмени был создан социально-гуманитарный университет третьего возраста на базе института гуманитарных наук ГТНУ. Около 120 студентов в возрасте от 55 до 70 лет бесплатно обучаются на четырех факультетах: социологии, валеологии, психологии и информатики. По мнению ректора ГГНУ, университет третьего возраста призван помочь пожилым людям стать более востребованными членами общества (Вслух, 26.02.2007). Еще один университет третьего возраста в России недавно открылся в Казани, на базе Казанского государственного университета. В Казани пожилых обучают экономике и праву, психологии и основам компьютерной грамотности. Планируются также курсы: по здоровому образу жизни, садоводству, культуре и искусству (Молодежь Татарстана, 27.03.2007). Сам термин, «университет третьего возраста» был позаимствован из французского опыта: первый университет третьего возраста был открыт в Тулузе еще в 1973 г. В дальнейшем эта концепция была использована во многих европейских странах. В Польше, например, в настоящее время действует 22 университета третьего возраста. В некоторых европейских странах университеты для пожилых приобрели название высшая народная школа (Германия, Австрия, страны Скандинавии).

Самой пожилой студенткой университетов третьего возраста в 2001 г. являлась чешка Бланка Варвжинова, которая в возрасте 100 лет продолжала учится в Карловом университете. Варвжинова за несколько лет учебы окончила несколько факультетов, включая медицинский. К поступлению В университет в 88 лет ее подтолкнула смерть мужа. Лишившись спутника жизни, Бланка Варвжинова нашла новый смысл жизни в расширении знаний и кругозора (Радио Прага, 26.01.2001).

Программы университетов третьего возраста и высших народных школ ставят своей целью преодоление негативных признаков старения при помощи интеллектуальной, физической и психической активности. Как правило, образование взрослых в пенсионном возрасте не имеет цели получения новой профессии или более высокооплачиваемой работы; оно в большей степени носит характер неформального образования, направленного на социальную адаптацию, самореализацию и поддержание активной жизненной позиции. В этих университетах уделяется значительное внимание межличностной коммуникации на занятиях. Однако, из-за возрастной сегрегации, межпоколенческое общение часто не реализуется в этих университетах.

В Санкт-Петербурге с 1998 г. действует Высшая Народная школа для пожилых людей. Все аспекты деятельности школы регулируются попечительским советом и значительный объем работы в школе осуществляется волонтерами. Педагогический Университет имени Герцена осуществляет координацию и методическое обеспечение работы школы, а также использует школу как место для прохождения практики своими студентами, будущими школьными учителями. Примечательно, что в 1998-1999 гг. из 600 пожилых людей, занимавшихся в Народной школе, около 44 % слушателей принадлежало к возрастной группе от 60 до 65 лет, 15 % были старше 75 лет, и около 5 % старше 80 лет; 72 % пожилых студентов на момент поступления в школу уже имели высшее образование (Литвинова и др. 2006). Кроме лекций в аудитории, занятия в Высшей Народной Школе также проходят в форме работы клубов и кружков, посещения экскурсий, т. е. используются интерактивные формы образования. Наибольшей популярностью пользовались курсы, направленные на изучение истории и культуры, в т. ч. истории и культуры Санкт-Петербурга: «Дворцы Санкт-Петербурга», «Классика», «Мастера эпохи возрождения». Меньший интерес вызывали лекции и беседы о здоровье (Литвинова и др. 2006, 3).

В опросе, который провели организаторы и волонтеры Высшей Народной школы в первый год ее работы, хорошо раскрывается мотивация пожилых участников школы. На вопрос: «Помогает ли Вам обучение лучше понимать события, происходящие в России» 62 % слушателей ответило положительно, 33 % опрашиваемых согласились с утверждением о том, что Высшая Народная школа представляется миром новых знаний, 29 % посчитали ее местом, где встречаются и общаются люди, и для 25 % школа оказалась синонимом активной и интересной жизни (Литвинова и др. 2006,4). Также отмечается, что многие пожилые слушатели выступали в роли волонтеров и брали на себя административные и иные обязанности: дежурство в офисе, контакты с музеями и театрами и т. д.

После нескольких лет работы Народной школы слушателям были предложены дополнительные курсы по иностранным языкам, которые привлекли значительный интерес участников. Для многих слушателей изучение иностранного языка было предопределено интерактивными задачами и целями: общение с зарубежными родственниками, возможность помогать внукам в усвоении школьной программы по иностранному языку, переписка с друзьями из-за границы.

Опрос 2004 г., проведенный студентами Педагогического Университета в Народной школе, позволил выявить некоторые дополнительные мотивы, подтолкнувшие пожилых людей к занятиям в школе. Было в частности отмечено, что «в пожилом возрасте интерес к знаниям не притупляется и люди чувствуют в себе силы к освоению новых знаний, к расширению круга знакомых», «хотелось бы узнать то, что не удалось получить в трудоспособном возрасте», необходимо продолжать обучение, «чтобы лучше понимать современную молодежь, чувствовать себя не на обочине жизни, а в гуще ее» (Литвинова и др. 2006, 5). Также отмечалось, что семьи пожилых студентов приветствовали их инициативу и поддерживали их желание учиться.

Занятия помогали пожилым людям меньше думать о болезнях, делали их более энергичными, привносили в их жизнь положительные эмоции, и оздоравливали общий микроклимат в семье. Особенным успехом пользовались совместные посещения спектаклей, концертов и других культурных мероприятий и их последующее обсуждение. Можно полностью согласиться с авторами статьи в том, что пожилые участники дискуссий «высоко оценивают возможность высказать свою позицию, быть понятым и принятым. Вместе с тем, такие обсуждения приучают внимательно прислушиваться к суждению другого (что часто достаточно трудно в „третьем возрасте”), видеть в нем источники новой, необычной информации, необычного видения, интерпретации деталей. Поддержание в желании поделиться своими впечатлениями, мыслями, увиденным с позиции своего опыта... востребованность группой, безусловно способствует улучшению психологического самочувствия» (Литвинова и др. 2006, 6).

Мой собственный опыт работы со студентами разного возраста подкрепляет тезис о возможности налаживать эффективное общение между пожилыми и молодыми людьми в процессе совместных учебных занятий. Последние 12 лет я руковожу летней программой по русскому языку и культуре для студентов университета Колорадо, которая проводится в Санкт-Петербургском государственном университете. Я сопровождаю американских студентов, которые приезжают в Петербург на шесть недель для интенсивных занятий русским языком, и организую для них обширную культурную программу: пешеходные экскурсии по городу, посещение музеев и дворцов; совместные походы в театры и на концерты; поездки в Москву, Новгород, на Валаам и по пригородам Петербурга. Два года назад в летней программе участвовал 75-летний Тед Ш., вышедший на пенсию преподаватель английской литературы. Уже на пенсии Тед начал изучать русский язык и стремился добиться лучшего владения им.

Перед началом поездки Тед высказывал опасения о том, сможет ли он наравне с молодыми участвовать во всех занятиях, а также угнаться за 20-летними студентами на экскурсиях, тем более что у него были некоторые проблемы с сердцем. До поездки в Питер Тед совершал регулярные прогулки быстрым шагом и прилагал иные усилия, чтобы приехать в Россию в хорошей физической форме. Остальные 14 человек в группе по возрасту были близки, от 19-и до 22-х лет. Я внимательно наблюдал за общением Теда с молодыми сокурсниками. На занятиях Тед был безусловным лидером и экспертом в группе и молодежь практически сразу же признала за ним лидерство и постоянно обращалась к нему за информацией по вопросам литературы, истории и культуры России. Тед без сомнения обладал значительной эрудицией, а также, в отличие от других участников программы, Тед заранее, еще в Колорадо, прочитал всю рекомендованную литературу. Во время длительных переездов на автобусе Тед постоянно вступал в разговор со молодыми спутниками, сидящими рядом, с тем чтобы обсудить увиденное или сопоставить американскую и русскую культуру. Теду, лучше, чем многим другим давалась русская фонетика: он с радостью помогал другим студентам отрепетировать произношение наших непростых «ы», безударных гласных и мягких согласных.

По моим наблюдениям, Тед в большей степени, чем его молодые собеседники, старался приспособится в общении к коммуникативным нуждам партнеров и в том, что касалось тематики разговоров, и в манере общения. Впрочем, поскольку Тед был единственным пожилым студентом в группе, иного направления коммуникационного приспособления трудно было и ожидать. В общении 75-летнего Теда со студентами отсутствовали покровительственные интонации и с той и с другой стороны, и имелось значительное число самораскрытий, которые способствовали углублению контакта и более положительному восприятию собеседников.

В конце программы в Петербурге я обычно один на один говорю с каждым участником об их впечатлениях о русской культуре и нашей программе, полученном опыте и приобретенных практических навыках, а также групповой динамике и пожеланиях на будущее. Среди мнений о групповой динамике мне запомнилось высказывание 21-летнего Алана С., который мне сказал: «Многие студенты в группе хотели бы, чтобы у них был такой дедушка, как Тед». Сам же Тед о программе высказался в том смысле, что поездка в Питер помогла ему снова окунуться в университетскую атмосферу, по которой он начал скучать после выхода на пенсию, и что он чувствовал искреннее расположение к себе со стороны более молодых участников программы.

Летом 2007 г. в программе в Петербурге участвовала 57-летняя Лин X., работающая учительницей в школе для детей с разного рода отклонениями в развитии. Лин, также как и Тед двумя годами раньше, удачно влилась в группу намного более молодых студентов. Ее тактика коммуникативного приспособления к нуждам молодых несколько отличалась. Ставка была сделана на юмор и на слегка ироническое отношение к себе и другим участникам программы. Если во время наших экскурсий в группе раздавался смех, можно было с большой вероятностью ожидать, что смех исходил от Лин, или другие смеялись в ответ на ее шутку. Студенты же свою очередь подтрунивали над Лин, например, говоря мне: «Вы ее еще не знаете. Когда Лин выпьет, то она так хохочет, что ее вообще нельзя остановить!». Репутация легкого, смешливого человека несомненно помогла Лин установить хорошие, хотя, возможно и достаточно поверхностные отношения с молодыми студентами в группе. В ее разговорах со студентами я не почувствовал стремления воссоздать характер коммуникации, свойственный для внутрисемейного общения, как между бабушкой и внуками, или матерью и детьми. Например, как показалось, Лин сознательно отказывалась от возможности давать какие-либо советы другим студентам, хотя это был уже не первый визит ее в Россию, и при желании, она, конечно могла бы поделиться своим опытом с молодежью. Возможно, Лин стремилась не переносить модель межпоколенческого внутрисемейного общения, в котором имеется более закрепленная иерархия ролей, на общение со студентами, о хотела бы, чтобы ее воспринимали, как равного участника коммуникации.

Данный раздел посвящен описанию стажерской геронотологической практики, которая стала привычным компонентом обучения студентов ведущих университетах США (Karasik et al. 2004). Речь идет о важном компоненте обучения студентов, зарегистрированных на курсы по введению в межпоколенческую коммуникацию, введению в геронтологию, а также обучающихся на курсах медицинского профиля. В условиях роста числа престарелых людей в США существуют хорошие возможности для распространения стажерской межпоколенческой работы в разнообразных учреждениях (McCrea et al. 2000), которые работают с пожилыми американцами.

Стажеры студенческого возраста направляются в дневные центры для престарелых, жилищные кондоминиумы для пожилых, социальные центр городского и районного подчинения, религиозные организации, работающие с пожилыми (такие, как например, YMCA, которая имеет отделения практически в каждом городе в США), дома и больницы для престарелый и пр. (Pearlman & Wallingford 2003) Другими словами, американские университеты направляют своих стажеров в те организации для престарелых, которые находятся относительно недалеко от университета и позволяют органически включать стажерство в учебных процесс без ущерба для других занятий. Когда практика стажерства только начинает складываться, некоторые организации, обслуживающие пожилых, иногда высказывают опасения относительно нежелательного поведения студентов, часто базирующиеся на сложившихся стереотипах (например, безответственность среди некоторых студентов, случаи пьянства, вызывающая манера одеваться и др.). Здесь помогают предварительные переговоры между университетами и организациями для пожилых, в которых проговариваются условия стажерской работы студентов и требования к их поведению. При работе с пожилыми и престарелыми гражданами, основным принципом является принцип: «не навреди». Между университетами и центрами для престарелых, участвующими в стажерских программах, вырабатываются специальные протоколы, которые оговаривают разнообразные аспекты стажерства, и которые прежде всего направлены на защиту интересов престарелых людей и работающих с ними студентов.

Цели и задачи стажерской работы, которую проводят американские студенты среди пожилых, оказываются достаточно разнообразными: выработка лучшего понимания нужд пожилых граждан, выработка общения с пожилыми, выполнение практических задач помощи пожилым. К последнему разделу относятся такие виды деятельности, как выполнение поручений пожилых, доставка еды, проведение интервьюирования пожилого человека, запись рассказов пожилых людей об их жизни. В центрах для пожилых стажеры проводят зарядки для пожилых, ведут кружки по рисованию, пению, проводят обсуждение текущих политических, экономических и культурных событий.

Стажерская работа строится таким образом, чтобы результаты взаимодействия пожилых и молодых участников оказывали бы пользу и тем, и другим. С точки зрения академических задач стажерство добавляет в учебный процесс компонент практического жизненного опыта. Например, проводя занятия в кружках среди престарелых в дневных центрах, стажеры получают навыки межпоколенческого общения и определенные лидерские навыки. Пожилые участники занятий получают определенную информации от стажеров, новые навыки (например, в области использования Интернета), физическую закалку (если речь идет о проведение стажерами зарядки) и удовлетворение от межпоколенческого общения. В одном из университетов стажеры и пожилые резиденты дома престарелых в течение семестра участвовали в серии занятий по межпоколенческой кулинарии: пожилые люди делились со студентами своими любимыми рецептами и вместе готовили еду. Подобный курс позволил предоставить всем участникам возможность для позитивного межпоколенческого общения и дал стажерам реальные и индивидуализированные представления об особенностях пожилого возраста (Karasik et al. 2007). Студенты отмечали, что в результате подобного опыта чувствовали большую заинтересованность и желание продолжать общение с пожилыми, а также ощущали расположение к пожилым.

К сожалению, курсы по социальной геронтологии пока еще только начинают включаться в программы учебных заведений в Российской федерации, а отдельной учебной программы по социальной геронтологии не существует и по сегодняшний день (Боровкова 2007). Хочется надеяться, что с распространением преподавания социальной геронтологии, а возможно, и курса по межпоколенческой коммуникации возникнет практика стажерства (которая так неплохо зарекомендовала себя в других странах) в российских учреждениях для престарелых, которая будет давать студентам необходимый опыт общения с престарелыми людьми и одновременно решать проблему удовлетворения коммуникативных потребностей пожилых граждан.

Волонтерская работа студентов среди пожилых в разных странах приобретает различные формы. Например, в Гарвардском университете работает неформальная студенческая группа (Elderly Affairs Committee), которая направляет свою деятельность на поддержание общения с пожилыми людьми, проживающими в районе Бостона и Кембриджа, в штате Массачусетс. Около 50 студентов 5-10 часов в неделю ходят для общения в дома престарелых, регулярно встречаются со своими пожилыми коммуникативными партнерами, занимаются с престарелыми в группах по интересам, например, занимаются живописью с больными, страдающими болезнью Альцгеймера. Организаторы волонтерской работы считают, что межпоколенческая программа позволяют студентам почерпнуть мудрость и опыт пожилых людей, а пожилым получить общение, уход и энтузиазм со стороны гарвардских студентов.

Работа по преодолению коммуникативного дефицита среди пожилых и оказанию им помощи ведется волонтерскими организациями в разных странах. Россия пока не является лидером в этом движении, но на региональном уровне существует довольно много волонтерских проектов.

В Мурманске, на базе Северного государственного медицинского университета с 1998 г. работает центр социальной помощи и поддержки «Воскресенье». Каждое воскресенье студенты-волонтеры организуют встречи с пожилыми людьми и инвалидами, общаются с ними, используя разные формы работы (спортивные занятия, хоровые занятия, тренинги и консультации по социально-психологическим вопросам). Профессора и доценты СГМУ читают здесь лекции по актуальным проблемам здоровья. Как отмечается на сайте СГМУ, студенты, работающие в центре, не случайные в центре люди. Во-первых, все они уже прошли определенную часть профессиональной подготовки на лечебном, стоматологическом, психологическом факультетах, факультете социальной работы. Во-вторых, сотрудники психологической службы еженедельно проводят с ними занятия, готовят к работе с определенной возрастной категорией населения» (сайт Северного Государственного Медицинского Университета www.nsmu.ru).

В разных городах России реализуется немало местных программ, нацеленных на обеспечение коммуникации между молодыми и пожилыми, что рассматривается как форма социальной помощи пожилым. Например, студенты из Нижнего Новгорода осуществили трехдневный малобюджетный социальный проект «Тепло Сердец», способствующий налаживанию общения молодежи с пожилыми людьми (см. Приложение 1). При описании целей проекта авторы-студенты справедливо отмечают, что «в наше стремительное время мы часто забываем о тех, кто строил для нас это будущее, и не находим даже минуты пообщаться с нашими бабушками и дедушками. А ведь зачастую им нужно просто поговорить с нами, рассказать о своем прошлом, о своей молодости. Пожилые люди, находящиеся в домах-интернатах для престарелых нуждаются в этом вдвойне».

Проект «Александровский круг», проводимый с 1997 г. в городе Александров Владимирской области, также осуществляется молодыми волонтерами из общественной организации «Детские и молодежные инициативы». Как указывают разработчики проекта, «„Александровский круг“ — это инновационная форма социально-педагогического сотрудничества людей разных поколений (детей и взрослых), предполагающая оказание детьми и молодежью социальной помощи пожилым людям по хозяйству (подготовка дров, прополка, мелкий ремонт, парикмахерские услуги, уборка помещений и двора, огородные работы и т. п.), организацию совместных спектаклей, фестивалей, обогащение детей опытом хранителей мировой культуры, обучение их жизненно-ценным навыкам и знаниям, привлечение к активному участию в работе над возрождением, пропаганде подлинных ценностей народного творчества, изучение, сохранение и передаче традиций» (www.dimsi.net).

Авторы проекта «Александровский круг», с присущей молодости категоричностью, называют его уникальным. «Уникальность данного проекта заключается в том, что в нем найдены эффективные механизмы взаимодействия молодого поколения с пожилыми людьми (в инновационной форме — „социально-культурная экспедиция"), позволяющие, с одной стороны, привлечь детей и подростков к социально значимой деятельности, а с другой, поддержать стремление представителей пожилого возраста передавать накопленный опыт молодежи. Направленное освоение богатейших народных традиций позволит преодолеть отчуждение значительной массы подростков и молодежи от народного творчества, от людей старшего поколения, от помощи им. Осуществление программы, результаты экспедиционных групп, как и в предыдущий период (до разработки специального проекта), будут освещать средства массовой информации (российские и александровские газеты, журналы, телевидение и радио), запланированы выпуск видеофильмов, серии „Книги добрых дел“, пропаганда опыта на специальных семинарах, фестивалях, праздниках» (www.dimsi.net). Судя по описанию проекта, он действительно предусматривает интенсивное участие молодежи в общении с пожилыми людьми, с акцентом на изучение и поддержание фольклорных традиций, что вполне оправданно при волонтерской работе молодежи с пожилыми людьми из сельской местности.

«В современных российских условиях многие пожилые люди помимо дефицита общения испытывают существенную нехватку социальной помощи. Молодежные добровольческие организации, такие как „Молодежные и детские инициативы" осуществляют патронаж над пожилыми согражданами, в который входит работа в огороде, помощь в выращивании рассады, уход за домашними цветами и животными; проведение генеральной уборки и косметического ремонта; запись клиента к врачу, посещение больных в лечебных учреждениях, консультирование по интересующим проблемам; доставка продуктов, гуманитарной помощи, оплата коммунальных услуг, доставка литературы из библиотеки, оформление подписки на газеты и журналы; написание писем; сбор лекарственных трав и ягод, подготовка и доставка праздничных посылок; организация концертов для клиентов и в пользу клиентов; сбор благотворительных пожертвований; поддержка подростков и молодежи в местах заключения и т. п.» (www.dimsi.net). Некоторые опасения автора книги связаны с тем, что часто эти формы работы декларируются в заявках на финансовую помощь для проведения проекта, но, кажется, далеко не всегда реализуются.

Указанные проекты помогают не только преодолению коммуникативного дефицита, включая пожилых людей в разного рода социальные взаимодействия, но и способствуют активизации личностного потенциала престарелых граждан. В тех случаях, когда удовлетворяются основные потребности пожилого человека: физиологические, социальные, рекреационные, религиозные, — создаются оптимальные условия для самореализации, в т. ч. для творчества и создания эстетических и интеллектуальных ценностей. Так, например, в знакомой семье сразу две бабушки, обеим около 70 лет, почти одновременно начали заниматься живописью и, по их словах, получают от этого процесса огромное удовольствие.

В одном из немногочисленных российских пособий по социальной геронтологии студентам дается незамысловатый совет: «нельзя забывать о том, что при беседе со старым человеком нужно стараться сохранять на лице выражение интереса, сочувствия и доброжелательности» (Яцемирская и др. 1999, 214). К сожалению, одного доброжелательного выражения лица явно недостаточно для создания оптимальных социальных и коммуникативных условий для пожилых. Работники социальных служб вместе с волонтерами и благотворительными организациями должны объединять усилия по преодолению или хотя бы смягчению коммуникативного дефицита, который продолжают испытывать пожилые люди в современной России.