Глава 12

Подруги Аямэ оказались не так страшны, как мы опасались. Они постарались предстать в образе более взрослых и серьёзных дам, чем были на самом деле. Тем более в такой обстановке. Разговаривали уважительно, были внимательны, в меру дружелюбны, избегали фамильярности, не допускали фривольных касаний. Как по мне, Сома и Отомо выглядели вполне обычными, симпатичными девушками, проявившими ожидаемый интерес к чему-то новому, необычному, тому, что сейчас на слуху. Сказал бы модному, но это прозвучит уж слишком самовлюблённо. Даже не скажешь, что это представители аристократии. Они, как и многие девушки, тоже любили комплименты, боялись показаться эгоистичными, недалёкими дурами, которым, кроме денег, больше нечем гордиться. Если только мастерством пластических хирургов.

Почему я сказал — мы? Судя по напряжению, которое она пыталась скрыть, а также некоторой настороженности, Хаякава разделяла мои тревоги. Мы ведь могли наткнуться на навязчивых, бесстыжих дур, жаждущих повышенного внимания. Или на любителей самоутвердиться за чужой счёт. Таких «мотыльков» здесь тоже хватало. Вдруг Сома и Отома решили поразвлечься. К счастью, наше желание произвести друг на друга хорошее впечатление, оказалось взаимным. У Аямэ отличные подруги, которыми грех не гордиться. Так прямо и сказал, причём при них же, убеждённо, чем несколько смутил польщённых девушек. Заигрывать с ними я даже не собирался. Всего лишь пытался произвести хорошее впечатление, которым они должны будут поделиться со своими уважаемыми родителями, если те когда-нибудь обо мне спросят. Ничто не даётся так дёшево и не ценится так дорого, как банальная вежливость.

Казалось бы, не такое уж большое дело, тут положить полированный камушек на доску для гобана, там оставить камушек, ещё куда-нибудь добавить следующий, создавая видимость красивого рисунка, а там, глядишь, под конец партии «удивительным» образом сами собой появятся несокрушимые позиции и большое поле огороженной территории. Это, если меня и дальше продолжат недооценивать, не понимая, чем я сейчас занимался.

Во время нашего разговора, девушки, конечно же, интересовались всякими глупостями. Особенно расспрашивали о моей, якобы интимной, связи с самой Микадо Аоки. Удивлялись, как я не боюсь её фанатов. Хотелось над ними подшутить, но всё же сдержался. Здесь отношение к фанатам довольно специфическое. Помимо этого, девушки и сами охотно делились информацией о себе, из доступной широкой общественности. Умело поддерживая беседу на должном уровне, соблюдая баланс, показывая этим, что умеют не только брать, но и отдавать. Насколько понимаю, подруги Аямэ делали то же, что и я. Попутно выясняли, кто этот загадочный «зверёк», пробравшийся на их «рисовое поле» и как к нему стоит относиться. Тем более, если он уже обладал немалым влиянием на их подругу Аямэ.

Так повелось, влиятельные, могущественные семьи не обязательно дружили, враждовали или сотрудничали, но они всегда старались быть в курсе событий, который происходили с равными им. Да и просто, по-человечески, Отомо и Сома стало любопытно, с кем меня ассоциировать, с зазнавшимся, бесстрашным поросёнком, ловким хорьком, милым тигрёнком, могучим бычком, а то и, чем Будда не шутит, молодым дракончиком.

На данный момент никаких выгодных предложений я от них не получил, ни деловых, ни личных, но оно и понятно. Сейчас об этом говорить ещё слишком рано. У нас пока нет общих интересов, но зато есть общие знакомые, что уже неплохо. И вообще, такие знакомства лишними не будут. Есть не просят, карман не отягощают, поэтому — пусть будут, одновременно думали все участники беседы, тщательно скрывая эти мысли от остальных, чтобы не ставить их в неудобное положение, а также не казаться плохими людьми. Хотя, чего тут смущаться? Это вполне обыденное явление на таких тусовках.


Раз уж была затронута тема моего «близкого» знакомства со звёздами кино, на эти вопросы я отвечал довольно уклончиво, пользуясь случаем, прорекламировал свой будущий сериал. Попросил его поддержать, можно морально, но лучше деньгами. Рассказать о нём друзьям, поделившись инсайдерской информацией. Заодно поведал девушкам о своём оптимизме касательно ближайших планов на новый проект с беспилотниками, который вскоре должен рассмотреть, как частный инвестор и заказчик, а не работник компании Теннояма. Намекнул, если у них есть хорошие, доверенные друзья, которым эта тема тоже интересна, пусть они со мной свяжутся. В кооперации работать не только проще, но и спокойнее. Там, где что-то упущу я, не упустят они. К тому же у них тоже должны иметься полезные знакомства и, какая-никакая, клиентская база. То, что я могу сделать со своими условными ста миллионами, с нашими пятьюстами уж точно удастся не только повторить, но и приумножить.

Девушки ничего не обещали, но информацию к сведению приняли. Уже хорошо, не зря пришёл. Закончив говорить о делах, с хорошим настроением переключились на развлечения. Заслужив обвинение в предательстве, я охотно помог Отомо-сан и Сома-сан по-дружески «поиздеваться» над Мацудара, упрекая её в том, что она упустила такого хорошего меня. Обвинили в недостатке старания. Послушали мои жалобы, множащиеся как на дрожжах. С преувеличенным вниманием и улыбками расспрашивали, как далеко у нас всё зашло? Насколько прилично Аямэ себя вела и тому подобное? Знаю ли я о её плохих привычках? Это был не допрос, не попытка уязвить смутившуюся девушку, а дружеские подколки, мы же всё-таки пришли на развлекательную вечеринку, а не официальный приём. Кроме того, если бы сейчас с нами стояли мои друзья, они бы точно так же издевались надо мной, стараясь, чтобы девушки не чувствовали себя неловко и не грустили. Заодно ненавязчиво продемонстрировали бы этим силу нашей близости.

Постепенно обсуждение Аямэ плавно перешло к разговору о её подругах. Сначала Хаякава, а потом уже и я, получив напоминающий тычок в бок, поздравил Сома Митико с помолвкой. Пожелал ей всего наилучшего. Искренне порадовался за девушку, нашедшую свою вторую половину. Похвалил за спасение холостяка Ватанабэ от гастрита, проблем с кожей и трудностей выбора одежды, о которых он ещё не знал. Рассмеявшаяся девушка, на «радость» Хаякаве, кивнула, принимая благодарность. Потом несколько растерянно и обеспокоенно Сома-сан огляделась в поисках своего жениха.

— Он что, уже потерялся? — удивившись, я тоже рассмеялся, мысленно подыскивая ещё одну причину одобрить их союз.

— Нет. Просто Ватанабэ немного задерживается. Мы пришли порознь, договорившись встретиться здесь, — объяснила Сома-сан, как мне показалось, несколько натянуто.

Почувствовав в её интонациях и взгляде что-то странное, раньше, чем получил очередной предостерегающий тычок в бок от более чуткой к таким вещам спутницы, благоразумно не стал развивать поднятую тему, сразу же переключившись на другую. Сделал вид, будто ничего необычного не заметил и мне это не интересно. Дабы не создавать паузы, заботливо спросил у Хаякавы, хочет ли она чего-нибудь выпить? Не обязательно спиртного. Аямэ моментально подыграла, подтвердив выводы о некоторой неправильности происходящего. Она пожаловалась на пересохшее горло. Перевела разговор на обсуждение различных соков, их вкусовых качеств и пользы. Так я узнал, что Мацударе больше нравится персиковый вкус, а Хаякаве вишнёвый. Попытался убедить их в существовании более предпочтительного варианта, на основе моих предпочтений, за что тут же был бит двумя сердитыми взглядами. Они посмотрели на меня так, словно я сам не понял, что сказал и для кого они всё это рассказывали.

Извинившись, сообщив о желании сходить припудрить носик в дамскую комнату, не участвующая в дебатах Сома-сан нас покинула. Однако девушка ушла не так уж и далеко. Ещё в пути она кому-то позвонила, подозреваю, уже не в первый раз, судя по косвенным признакам. Услышав ответ на свой вопрос, подруга Аямэ резко остановилась, после чего эмоционально принялась с кем-то яростно спорить, едва не переходя на ругань. Затем, внезапно растерявшись, явно услышав не то, на что рассчитывала, огляделась с каким-то встревоженным выражением лица. Словно Сома-сан теперь не знала, что делать дальше. В тот момент она вовсе не выглядела счастливой невестой. Молча наблюдая за ней, как-то само так получилось, не сговариваясь, мы одновременно нахмурились. Лично меня больше всего насторожило отсутствие гнева. Если бы Ватанабэ-сан, думаю, она звонила именно ему, сообщил о задержке или отмене планов по какой-то важной причине, было бы разочарование, гнев, досада, обида, но никак не страх, который я заметил в её глазах. Аямэ и Хаякава синхронно покосились на меня нечитаемыми взглядами.

Следом нас оставили уже переставшие улыбаться Мацудара и Отома-сан, сообщив о внезапном желании проводить подругу туда, куда она первоначально направлялась. Пожелали нам хорошего вечера и веселья, устраняя эту неловкую заминку.

— Потом как-нибудь ещё поговорим. Хорошо? Всё, больше не будем вам мешать. Наслаждайтесь вечеринкой, — посоветовала Аямэ с несколько натянутой улыбкой, но не потому, что не желала этого, а из-за переживаний о подруге, о которой сейчас думала.

— Конечно. Всё нормально, — заверил её.

Мацудара даже своего нового друга не пожелала взять с собой, попросив его сходить и кое-что для неё сделать, на что он сразу согласился, не задавая лишних вопросов, тоже всё прекрасно понимая. Довольный уже тем, что ответственное задание досталось ему, а не мне. Странный человек. Хочет за меня поработать, успехов и в добрый путь! Я-то всё думал, о ком же мы забыли? Человек-тень. Зачем его Аямэ вообще с собой таскала? Что она в нём нашла? Ответ на этот философский вопрос помешала найти подозрительно насупившаяся Хаякава, вновь приласкав меня локотком. Незаметно. Легонько.

Когда мы остались одни, выждав несколько секунд, попытался сделать шаг и не смог, чему сильно удивился. Переведя взгляд на стоящую рядом Хаякаву, тоже сочувственно смотрящую вслед троице уходящих подруг, обратил внимание на её единственную руку, оставшуюся на виду. Второй, похоже, она крепко держала меня сзади за ремень штанов. Какая шустрая девушка. Забавный каламбур, учитывая, что имя Сетсу означает — «быстрый». Тихонько кашлянув, намекнул, неплохо бы убрать руку, а то, что о нас подумают люди?

— Куда собрался? — столь же тихо поинтересовалась сердитая девушка, не спеша разжимать пальцы. — Хватит уже спасать всех подряд. Лучше бы котов с деревьев снимал, раз уж не можешь остановиться. Мацудара и Отомо сами со всем разберутся. Это не наше дело. Не забывай, излишнее увлечение чем-то очень легко и незаметно переходит в манию. Вообще-то — это болезнь.

Она за меня волнуется или просто поучает из вредности? Что за собственнические замашки? И потом, когда я помогал ей, а не кому-то другому, почему-то упрёков в свой адрес не слышал.

— Я знаю, Хаякава-сан. Даже не собирался. Спасать тех, кто этого не хочет, очень неблагодарная работа. К тому же у меня уже есть на этот вечер та, о ком я должен позаботиться. Не волнуйся, всё помню. Однако, не стоять же нам теперь на одном месте до самого утра? Пошли в бар. Танцевать я не люблю и не умею. Спокойно посидеть нам всё равно не дадут. Да и эта дурацкая музыка меня уже раздражает, — бросил убийственный взгляд на диджея.

Современная, японская электронная музыка, вещь довольно своеобразная. Особенно молодёжная. На неё нужно настроиться. Часто вся композиция, состоящая из резких переходов на синтезаторе и очень быстрых ритмов строится вокруг какой-нибудь забавной или повседневной фразы, которая всячески обыгрывается сменой интонаций, ударений, скоростью речи, игрой смыслов. Либо же берутся и переделываются старинные, классические мелодии, превращаясь непонятно во что. Поначалу они хорошо развлекают, не спорю, а затем дико раздражают, по крайней мере, меня. Под них хорошо ни о чём не думать, не мечтать, не отдыхать, только смеяться, дёргаться и кричать, сбрасывая напряжение. Дикость какая-то.

Моё предложение тут же получило одобрение, ведь бар располагался в противоположной стороне от той, куда ушла Аямэ с подругами. Правда, ремень Хаякава отпустила не сразу. Понравилось за него держаться, что ли? Лучше бы тогда взялась за него, с другой стороны, двумя руками, показав свою силу, а не ловкость. Подумав об этом, рассмеялся.

— Что смешного? — тут же отреагировала девушка, потребовав признаться.

Вот это чутьё.

— Да так, — уклончиво ответил, отворачиваясь, чтобы ничего нельзя было прочитать по моему лицу.

— Нет уж, ты скажи, — насупилась, девушка попробовала настоять на своём.

Надо же, оказывается, ещё не всё потеряно, поскольку у Хаякавы едва заметно заалели щёки.

— Просто вспомнил одну шутку. Мне её недавно один друг рассказал, почти женатый человек, о чём ещё не знает, в отличие от своей девушки. Хочешь услышать?

Слегка обняв правой рукой девушку, ничего по этому поводу не сказавшую, не прикладывая силы увлёк её к бару, принявшись по пути рассказывать одну из офисных баек. Я действительно не собирался вмешиваться в дела Сомы-сан. Это же не вопрос жизни и смерти. Верю, она обязательно встретит своего прекрасного принца. Не сейчас, так чуть позже. Жизнь — штука непредсказуемая и продолжительная. Да и непонятно, что там с Ватанабэ-сан, если проблема в нём, а то мы уже навыдумывали всякого. Возможно, всё гораздо проще, чем кажется. Люди часто строят необоснованные предположения.

Придя в бар, заказали слабоалкогольные напитки, чтобы не отличаться от других гостей. Что самое интересное, даже не сговариваясь, назвали одно и то же. Выдержав секунд пять, что для неё целая вечность, Хаякава всё-таки спросила, сколько у меня было, на этом слове я вздрогнул и чуть не подавился, подруг, и насколько близких? Для удобства, поскольку девушка стала выглядеть очень уж собранной и внимательной, предложил достать блокнот для записей или включить диктофон. Хаякава обиделась. Обвинила меня в глупости. Оказывается, я неправильно её понял. После чего с невозмутимым видом девушка повторила вопрос, — «Итак, Мацумото-кун, сколько же у тебя подруг?» То есть, если «сан» заменить на «кун», то уже всё в порядке? Однако!

На моё счастье и несчастье Хаякавы, в этот момент судьба выкинула неожиданный фокус, показав своё чувство юмора. К нам подошли двое парней, одним из которых оказался, как я там говорил: «Не просто хороший, а очень хороший друг», рассчитывающий подняться на следующую ступень отношений. Это было заметно по тому, как он смотрел на девушку и на меня. Парня звали Харута Кэтсуо. Сколько ни рылся в памяти, так и не нашёл упоминаний — кто это? Благодаря дедушке я выучил название всех аристократических родов Японии, да ещё с примечаниями. Видимо, Харута не из их числа. Впрочем, как и Хаякава, так что преждевременно считать, что они ничего из себя не представляют.

Появлению Кэтсуо с приятелем Сетсу не обрадовалась, предчувствуя вполне закономерные проблемы. Теперь уже я с интересом слушал непонятный для меня разговор, касающийся их общих воспоминаний. Чувствовал себя в их компании лишним. Задавался вопросом, кто для неё важнее, я или он? Останется ли их связь в прошлом, настоящем или будущем. Впрочем, Хаякава довольно однозначно высказала свою точку зрения, решительно расставив приоритеты. В разговоре, избегая показаться грубой, в мягкой форме она указала, что считает Кэтсуо своим хорошим, старым знакомым, даже не близким другом, и не более того. А вот в моём случае возможны варианты. Сказав это, бросила на меня быстрый, демонстративный взгляд из-под полуопущенных ресниц. Нужно ли упоминать, что Харуте это не понравилось? Переключившись на меня, с некоторым, умеренным вызовом и раздражением он попытался выставить себя более предпочтительным вариантом. Узнать кто я такой, чтобы указать на мои недостатки, напомнив о своих достоинствах.

— Чем занимаетесь, Мацумото-сан? — спросил, прикрываясь маской вежливого интереса, смерив меня оценивающим взглядом.

Зря он это спросил. Широко улыбнувшись улыбкой наивного, честного юноши из Фукуоки, прямо-таки напрашивающегося на вопрос о трёх цифрах с оборотной стороны банковской карты, с энтузиазмом принялся озвучивать свою любимую историю о сыне простого рыбака, гнущего спину на безжалостных капиталистов. «Бедного», но счастливого работяги, мечтающего о собственном острове.

— О чём, о чём? — переспросил изумлённый Кэтсуо, спохватившись только через несколько секунд.

— О собственном острове. Например, меня вполне устроит Хонсю.

С трудом сдерживая смех, Хаякава отвернулась. Её плечи начали мелко вздрагивать. Уж она-то хорошо знала эту «сказку», именно так её и воспринимая.

— А, шутишь, — с оттенком неодобрения догадался прищурившийся Кэтсуо.

Парень засунул руки в карманы штанов, чтобы выглядеть более самоуверенно и дерзко.

— Наличие чувства юмора — это хорошо. Оно помогает скрывать недостатки. Постой, я вспомнил, откуда мне знакомо твоё лицо. Ты же этот… — задумался. — Точно, актёр, — якобы обрадовавшись, показушно щёлкнул пальцами правой руки, достав её из кармана.

Повернув голову, Харута благодарно кивнул вовремя подсказавшему приятелю.

— Снялся в рекламе машин с бесподобной Микадо Аоки. Потом отметился в социальном ролике. Что-то связанное с нападениями диких животных, — с помощью интонации принизил значение этого события. — А ещё снялся в рекламе отеля. Рётте, кажется, — обрадовался, вспомнив ещё один эпизод моей биографии, хвастаясь Хаякаве, что не такой уж он и отставший от жизни, ничем не интересующийся молодой человек.

— Спасибо за столь лестную оценку, Харута-сан, — улыбнувшись, благодарно кивнул.

Продолжив дурачиться, позволил ему и дальше загонять себя в ещё более неловкое положение. Не стал поправлять парня потому, что мне не понравился его пренебрежительный тон и некоторое собственническое отношение к Хаякаве. Пусть только здесь и сейчас, но она находится под моей защитой. Да, девушка может в любой момент от меня отвернуться, что нанесёт урон уже её чести, но я не мог сделать это первым, выставив себя ненадёжным партнёром. Если бы Кэтсуо попробовал увести её силой, мне бы пришлось этому воспрепятствовать.

— Не за что, Мацумото, — покровительственно улыбнулся самодовольно улыбнувшийся парень, не разглядев иронии. — А Хаякава обо мне что-нибудь рассказывала? — переключил внимание на себя.

По выражению моего лица поняв, что нет, он осуждающе посмотрел на помрачневшую, забеспокоившуюся девушку. Мало того, что, по её мнению, Кэтсуо мог что-нибудь неприятное или сильно смущающее про неё рассказать, вообще-то, пытался меня сейчас унизить, так ещё и мог нас рассорить, а потом выложить в сеть свою версию событий. У неё за спиной было немало того, что она хотела бы забыть, чего стыдилась и о чём жалела. Не самая хорошая репутация у Хаякавы появилась не на пустом месте. Взрослея, люди постепенно меняют своё отношение к людям, событиям, собственному поведению.

Когда она одно время гуляла с Харутой, то много чем с ним делилась из того, о чём лучше бы промолчала. У неё и подружки были, от которых теперь старалась держаться подальше. Они вместе влипали в неприятности, как и многие другие подростки, имеющие много денег, ощущения избранности, принадлежности к элите общества, а также слабый контроль со стороны родителей.

— Почему? Неужели ты чего-то стесняешься? — с наигранным удивлением спросил Кэтсуо, продолжая наступление.

— Да. Почему ты мне ничего не рассказывала? — повернувшись к девушке, возмущенно спросил с нескрываемым весельем, переводя всё в шутку.

Судя по сердитому взгляду, она захотела меня пнуть по лодыжке, для прояснения сознания и наставления на путь истинный, но сдержалась, понимая, что это будет выглядеть слишком по-детски, неуместно и характеризовать её не лучшим образом.

— Ты мне тоже про своих подруг ничего не рассказывал. Хочешь всё исправить? Здесь? — намекнула, что мы потом об этом поговорим, наедине. — Хорошо. Ты начинаешь. Приступай, разрешив, изящно выскользнула из «захвата».

Она даже сложила руки на груди, демонстрируя готовность выслушать мою исповедь. Молодец, быстро соображает. Не стоит недооценивать других людей. Понятное дело, пойти на это я не мог. Теперь уже мне пришлось думать, как выйти из ситуации с наименьшими потерями.

— Потом, так потом, — покладисто согласился, фактически вычеркнув Кэтсуо из нашей компании, наглядно показав, что он-то вскоре уйдёт, а мы останемся.

Как-нибудь сами решим свои проблемы, без его советов. Главное в этом посыле то, что у нас это «потом» будет. Хорошая получилась шпилька, достигшая своей цели. Парень разозлился, но тоже похвально сохранил выдержку. Однако, это не помешало ему похвастаться своим положением. Оказывается, он сын директора завода. Живёт в собственной, большой квартире, имеет хорошую машину, высокий доход, отличное образование, полученное в первоклассном университете. И вообще, красавец, спортсмен, добрый, заботливый, любит животных, детей, почтителен к родителям, чего ещё желать одинокой девушке? Бери и беги, дура, желательно к ближайшему мосту. Посыл Кэтсуо тоже более чем понятен. Более того, потом, на чём был сделан особый акцент, он унаследует завод и станет уважаемым человеком. А ещё род Харута является одним из спонсоров КДП — Конституционно-демократической партии.

Вот же, вонючий опоссум! За оппозицию, значит, голосует. Фудзивара традиционно поддерживали правящую ЛДП — Либерально-демократическую партию. Несмотря на название, это умеренные, консервативные центристы, выступившие единым фронтом против набиравших в пятидесятых годах популярность левых социалистов из СДП — социал-демократической партии. ЛДП опиралась на поддержку консервативно-настроенного сельского населения, а также большей части бюрократии, крупных корпораций (кэйрэцу) и работников умственного труда, в том числе и «белых воротничков». Несмотря на это, партию постоянно сотрясали финансовые скандалы, обвинения в использовании административного ресурса, коррупции, кумовства. В этом мы от соседей не отличались.

Мою спутницу достижения распушившего хвост павлина не впечатлили. Ещё бы, при таких-то родителях. Посчитав, что наша компания слишком долго находилась на одном месте и разговаривала о чём-то интересном, а также опознав Хаякаву, что сама по себе привлекала довольно много внимания, а также то, что мы стояли у бара, места здешнего паломничества, неудивительно, что вскоре к нам подошли ещё несколько парней и девушек. Кроме того, Кэтсуо был хорошо знаком с большей частью собравшихся в клубе людей.

В игру: «Кто круче?», вступили новые участники. Получив повод, заскучавшие парни захотели продемонстрировать собравшимся девушкам свои достоинства, чтобы получить доступ к ним. Один из наслаждающихся вечеринкой крепышей с короткой стрижкой в однотонной, фиолетовой футболке, с насмешкой спросил у своих конкурентов, к которым отнёс и меня, кто из нас, дохляков и маменькиных сынков служил в Японских силах самообороны? Имеем ли мы право называть себя настоящими мужиками, такими, как он? Показав накачанный бицепс, рассмеявшийся смелый парень, не побоявшийся бросить Кэтсуо вызов, посчитав его единственным достойным конкурентом, ведя себя довольно раскрепощённо, с гордостью сообщил, что он прошёл службу в морской пехоте. Две девушки тут же заинтересованно на него посмотрели, выразив восхищение соответствующими поощрительными возгласами. Даже Хаякава уважительно кивнула парню, признавая его право собой гордиться.

Тут к нам подошла ещё одна группа людей из двух парней и девушки. Только в этот раз они оказались не очередными знакомыми Харуты Кэтсуо, а, что неожиданно, моими, немного выровняв баланс симпатий. Девушку я не знал, а вот Тоши и Кимуру, приятелей Сацуки Эйго, уже встречал. Хаякава отнеслась к ним с холодком, не скрывая неприязненного отношения, а вот я поприветствовал их демонстративно тепло. Тут Кимура, слышавший конец разговора, добавил, что он тоже отдал долг родине, хоть и в обычной пехоте. В Японии нет службы по призыву, только по контракту, поэтому это был их сознательный, добровольный выбор. Это считалось почётным занятием, ведь Силы самообороны Японии привлекались для устранения последствий стихийных бедствий, больших катастроф, отчасти выполняли роль спасателей.

— Значит, здесь только два настоящих мужика, — обрадовался крепыш, покровительственно кивнув Кимуре.

Принялся активно подзывать его к себе, обещая угостить выпивкой, вспомнить славные деньки. Он явно нацелился на создание альянса любителей мускулов, противостоящего нам, изнеженным, богатым мальчикам, не способным удовлетворить партнёрш в постели так же страстно, как они. Довести их до изнеможения, поразив своей потрясающей физической формой. Хотя разозлившиеся девушки тут же наехали на похабника за столь откровенное заявление, назвав его хвастуном, но… информацию к сведению приняли. Не могли не задуматься над тем, а что, если это правда? Некоторые, может быть, даже себе что-то представили. Подозрительно посмотрев на Хаякаву, с сомнением и осуждением, увидел как она на мгновение смутилась, отведя взгляд.

Тут мне стоило воскликнуть, что крепыш категорически неправ и я тоже служил, да ещё где, в военной разведке, поэтому он должен упасть на колени и отныне называть меня своим дедушкой Юнь Че. Однако, это выглядело бы не просто таким же хвастовством малолетнего дебила, а доказательством собственной тупости. При этом мне точно так же не хотелось разочаровывать Хаякаву. Своим молчанием я словно подтверждал принадлежность к тем парням, которых сейчас высмеивал обладатель фиолетовой футболки.

Немного подумав, достал телефон и быстренько нашёл на нём фотогалерею моей поездки в гости к аль-Бадару, с полигона, на котором Бандо-сан отводила душу. По её просьбе я снял своего менеджера с пулемётом, гранатомётом, автоматом, у пикапа с автоматической пушкой, да ещё и в местной одежде. Иногда на заднем фоне в кадр попадали вооружённые до зубов сотрудники заводской охраны и его рабочие, больше похожие на бойцов иррегулярных подразделений арабского толка. На этих снимках встречался и я в такой же одежде. Пришлось переодеться, чтобы не испачкать свой дорогой костюм. Естественно, с оружием в руках, из которого в тот момент как раз стрелял по мишени, не попавшей в кадр. Бандо-сан всё же уговорила меня тоже сфотографироваться на память, чтобы не чувствовать себя неловко. Если так посмотреть, японцы большие любители фотографироваться. Они трепетно относятся к вещам, способным оставить о них хорошую память.

После небольшого показа, посмотрев Хаякаве в глаза, грустно вздохнул и медленно покачал головой, намекая, что спрашивать меня об этом бесполезно. Она девочка умная, должна догадаться, что это значит. Либо я террорист, но тогда непонятно, почему на свободе и почему меня так охотно подпускают к себе очень уважаемые люди, либо я тоже проходил службу, но в спецподразделении. Хотя Япония декламировала свою миролюбивую политику, отказ от вооружённых сил, необходимость в военных базах за рубежом, но по факту, тихо, спокойно, с вежливой улыбкой проводила новую милитаризацию. Потихоньку, шаг за шагом вносила изменения в законодательство. Запустила очень дорогостоящую программу перевооружения. Отправляла небольшие подразделения своих рейнджеров в заграничные командировки, на так называемые курсы повышении квалификации, обмена опытом. Дошло до того, что у Японии уже появилась первая зарубежная военно-морская база в Джибути. Как раз в том районе, где я развернул свою торговую деятельность. Практически под боком. Йемен и Джибути разделяет маленький, но чрезвычайно важный для всего мира Баб-эль-мандебский пролив, через который проходит львиная доля морской торговли между Азией и Европой. Не случайно, именно туда с завидным упрямством лезут все державы, претендующие на статус мировых.

Почему я решил показать это Хаякаве? Мне всё равно придётся как-то легендировать свои специфические навыки и некоторые странности. Так почему бы не добавить к этому немного уважения? Видит разведка, я этого заслужил, иначе бы меня так легко не списали «на берег».

Хаякава оправдала мои ожидания, быстро догадавшись на что я намекал. Широко распахнув глаза, девушка поражённо на меня посмотрела. Теперь для неё многое стало понятно. И то, как я лихо расправился с преступником, и храбрость, и возможная победа над медведем. Эти истории стали выглядеть более реалистично, получив некоторое обоснование.

— Это было давно и неправда. К чему только не приводит неразделённая любовь, камни вместо игрушек, вонючий тофу на завтрак и одиннадцать баллов по географии, — шутливо пожаловался, быстро отключая экран, а то к нам уже бочком подкрадывался любопытный Тоши, желающий узнать, что же мы такое тайком смотрим, «уединившись» на глазах у всех.

Увидев, что Хаякава осталась равнодушной к столь «подлому» приёму этого тупого качка, воспрянувший духом Кэтсуо перешёл в контратаку, собираясь перетянуть на себя её внимание и симпатии. Он принялся хвастаться своим богатством. Рассмеявшись, пренебрежительно заявил, что сила не главное, главное ум и харизма, как у него. Ещё и пафосную позу принял, немного повернув голову, подняв подбородок так, чтобы мы смогли восхититься его аристократическим, холёным профилем. Женоподобные мальчики сейчас в тренде. Кому как не ему, погружённому в соцсети, ведущему активную виртуальную жизнь, об этом знать.

Такие люди, как парень в фиолетовой футболке и Кимура, чаще всего униженно приходят проситься на работу к таким величественным гениям, любимцам небес, как он. Тем, кто предпочитает, чтобы за них пачкали свои руки другие. Дальнейший обмен репликами между ними напоминал детский сад.

— А в глаз, лицо нетрадиционной ориентации?

— А в тюрьму, волосатый дикарь? Одно моё слово, и тебя будут бить пять человек.

— А если я их?

— Тогда десять! — не уступал Кэтсуо, закусив удила.

— Тогда я позову братьев, и мы засунем в мусорные баки хоть двадцать человек. Очистим этот город. Братство морских пехотинцев — сила! За МП! Йокосука!!!

— Ловите гориллу. Обезьяна сбежала из зоопарка. Кто-нибудь, несите бананы.

Конечно, вслух они говорили нечто другое, но мне больше нравилась именно эта интерпретация, глядя на выражение их гримасничающих лиц. Она была наиболее близка по смыслу, а не по форме. Остальные собравшиеся тоже с интересом наблюдали за битвой между петухом и павлином, желая узнать, кто же победит. Кого из них поздравлять, а кого сообща унижать. Таков закон джунглей.

На волне успеха, видя самодовольную улыбку Хаякавы, взирающую на них с превосходством человека, убедившегося в правильности собственного выбора, не удержался от следующей шалости. Успех нужно закрепить. Одного противника в её глазах я уже к своим ногам поверг, остался второй. Но тут нужен совет более опытного человека. Дедушка просил не забывать о том, кем я стал, а не цепляться всеми четырьмя лапами за то, кем я был. Нельзя же всё время полагаться только на себя. Зачем лишать людей удовольствия, получаемого от своей работы? Не давать им добиваться своих целей, поводов для гордости, радости от успехов. За что, в конце концов, мы платим своим людям деньги и внушаем ложные надежды, если не пользуемся их услугами? Они от этого не просто грустят, глупеют, становятся вечно недовольными, подозрительными, но и, что самое страшное, начинают растерянно смотреть по сторонам.

Вспомнив об этом, я быстро набрал текстовое сообщение господину Сибате. Поинтересовался, нельзя ли как-то сделать так, чтобы окружающие меня люди прониклись неповторимой харизмой, величием, и чуть-чуть позавидовали положению тайного наследника одного из четырёх родов великих Фудзивара? Указал, что один богатенький мальчик в данный момент пытается унизить меня в глазах моей же девушки, упирая на то, что я нищий, недостойный её человек, в отличие от него. Что он даст ей гораздо больше, чем какой-то жалкий Мацумото. Фактически, мне бросили вызов. Если же этот молодой господин принадлежит какому-то могущественному клану, который лучше не задевать, хотелось бы об этом узнать заранее. Также поделился тем, что мне очень хочется сломать ему нос, но понимаю, нельзя этого делать на глазах у детишек из хороших, уважаемых семей. Репутацию рода Фудзивара нужно беречь. Или же в данном случае я могу не сдерживаться?

* * *

«Харута? Это ещё кто такие?» — озадаченно подумал Сибата, почувствовав вспышку гнева.

Если кто-то унижает молодого господина, то он унижает и их, потомственных членов клана, гордящихся своим положением, заработать которое было очень не просто. Он словно обесценивает все их усилия и насмехается над мечтами их предков. За такое оскорбление в Азии можно получить не только по лицу. Воспользовавшись поисковиком, мужчина изумлённо прочитал описание этого семейства, после чего незамедлительно позвонил Накамуре-сан, страстно желая наказать дерзкого выскочку.

Загрузка...