Меня зовут господин Мацумото! Том 4

Глава 9

— Ну, наконец-то, мы встретились. Почему ты не отвечал на мои звонки? — возмущённо заявила девушка, едва войдя в кабинет, нарушив царившее в нём напряжённое молчание.

Последние минуты мы просто ждали развязки, любой, устав упражняться в словесном фехтовании. Можно сказать, согласились на ничью, лишь бы не доводить всё до абсурда. В серьёзных играх с большими ставками это лишнее.

Равнодушно посмотрев на появившуюся особу, я промолчал, проигнорировав эту глупую претензию вместе с самой девушкой. Спокойно сделал очередной глоток из красивой, фарфоровой чашки. К чести Аримы, она не стала препятствовать этому чаепитию, демонстрирующему, что я никого не жду и чувствую себя хозяином положения. Как ни крути, но у нас обоих оставались границы дозволенного, через которые мы не могли переступить даже в такой ситуации. Этим и отличается уличная дипломатия от кабинетной. Правила нарушаются и там, и там, но в кабинетах нужно постараться сохранить лицо, а на улице, желательно его разбить, причём оппоненту, да ещё, чем быстрее, тем лучше.

— Что ты молчишь? — Мива-сан рассердилась от столь пренебрежительного отношения к своей драгоценной персоне.

Похоже, она шла сюда не извиняться, не знакомиться, а ради получения галочки о выполнении задания своего деда. Хотела, чтобы он больше не доставал её по этому поводу.

— А я должен что-то сказать? — с любопытством посмотрел на девушку.

Я продолжал расслабленно сидеть в кресле, наблюдая за этой ситуацией, как бы со стороны. Это должно её спровоцировать на необдуманные действия, которыми я потом с удовольствием воспользуюсь.

— Как минимум, это невежливо, — на мгновение растерявшись, она тут же перешла в новое наступление, сменив направление атаки.

Мива на эту встречу надела лёгкое, воздушное платье с короткой юбкой и оборками. Она выглядела стройной, довольно симпатичной девушкой, среднего роста, с длинными, каштановыми волосами. Судя по всему, хорошо за собой следила, не пренебрегая салонами красоты.

— Не вам, Мива-сан мне об этом говорить. Вы сначала разберитесь с последствиями похищения, в котором участвуете то ли сообщницей, то ли заказчицей, а уже потом упрекайте в неприличном поведении, — указал на недопустимость подобного заявления.

И вообще, не ей здесь распоряжаться. Тем более, говорить со мной в подобном тоне.

— Похищения? — Мива недоумённо посмотрела на подругу.

— Это мои проблемы. Я разберусь, — заверила та, сохраняя спокойствие.

Видимо, рассчитывает на свои многочисленные связи, позволяющие ей каждый раз выходить сухой из воды. В отличие от меня, она своим положением и ресурсами пользовалась с полной отдачей. Столь легкомысленные слова меня развеселили. Они что, всерьёз думают, что я буду безропотно участвовать в этом спектакле? Начну нервничать, пытаться договориться, извиняться, вести себя словно застигнутый врасплох, провинившийся сотрудник их компании. С чего вдруг?

— Нет, это ваша общая проблема, а не мелкие неприятности, да ещё у каждой свои. Девочки, вы несколько заигрались. Хорошо, допустим, сейчас я ничего не могу вам сделать, оставаясь в рамках приличий. Но, скажите, неужели ни одной из вас и в самом деле не пришло в голову, что, выйдя из этого здания, я пойду не в полицию, а обращусь напрямую к дедушке этой взбалмошной особы, — указал на неё чашкой. — Глядя ему в глаза, поинтересуюсь, неужели благородный род Мива пал настолько низко, что занимается унижением людей, чем-то не угодивших его избалованной внучке? Тем более, после официального свидания, на которое она даже не соизволила явиться. Ему понятие чести и достоинства что, совсем неведомо? А теперь представьте реакцию уважаемого в обществе, пожилого человека? Меня, может, сразу же выгонят за порог, не желая выслушивать неприятные для себя вещи, но этот разговор он уж точно не забудет. Угадайте, с кем после меня он захочет поговорить? Вряд ли на приятную для неё тему, — намекнул, грустно улыбнувшись.

Надеюсь, до этого не дойдёт, поскольку предстоящий разговор мне тоже не доставит радости. Поэтому я и описал ход дальнейших событий, чтобы они приняли правильное решение. Мива мгновенно побледнела, а Арима заметно напряглась и встревожилась. Что? Они, правда, об этом не подумали? Решили, что Мацумото побоится связываться с могущественными родами, у которых в полиции и прокуратуре куча своих людей? Так я и не собираюсь бить туда, где у противника кость крепче. Учитывая, на что пошла одна затейница, а другая согласилась, дедушка у Мивы человек принципиальный, дотошный, не терпящий упрёков. Шалости внучки он ей с рук точно не спустит.

— Только попробуй! — тут же разозлилась Мива, пряча испуг, — Я тебя с грязью смешаю. Скажу, что это гнусная ложь, что ты меня домогался и, получив жёсткий отпор, решил отомстить, — перешла к прямым угрозам, показывая, что тоже найдёт о чём ему рассказать.

Тоже мне — простой выход. Решила сыграть на повышение ставок? Я сочувственно посмотрел на поражённо застывшую Ариму, понимавшую в этой жизни гораздо больше своей недалёкой подруги, отсалютовав ей чашкой.

— Послушай, конечно, это не моё дело, но с такими друзьями тебе и врагов не нужно. Арима, пожалуй, я припоминать эту выходку не буду. Кажется, они своё наказание уже получили, — иронично сделал тонкий намёк, попавший точно в цель.

Хозяйка кабинета вздрогнула так, будто по-настоящему почувствовала боль. Похоже, я многого о ней не знаю, раз этот случайный выстрел неожиданно оказался критическим.

— Успокоились, оба! — Арима тут же попыталась навести порядок. — Никто никуда не пойдёт. Мива, веди себя прилично. Мацумото, не провоцируй её. Вы меня уже оба достали. Хотя бы три минуты вытерпите общество друг друга и проваливайте ко всем чертям. Никакое это не похищение. Кому ты сдался? Только если безумцам.

«Собака плешивая», — добавила про себя.

«Я не плешивый! Слепая, что ли? Подойди и убедись в этом.» Впрочем, вслух я сказал совершенно другое.

— Не стоит так оскорблять семью Мивы-сан. Поскольку нам всё равно ехать в одну сторону, боюсь, трёх минут не хватит, — указал, что отступать не собираюсь.

— Ясука, дедушка мне голову оторвёт, если этот… жалкий слизняк побежит ему ябедничать, — Мива с надеждой посмотрела на подругу, надеясь, что она что-нибудь придумает. — Ты же обещала, что всё устроишь? А давай его… — она задумалась, пытаясь придумать, как бы меня отговорить от этой идеи.

— Убьём? — невозмутимо подсказал, отчего Арима раздосадовано поморщилась.

Понимаю, непросто ей. К сожалению, у всех троих ожидания не сошлись с реальностью. Каждый из нас поступал так, как считал нужным, самое забавное, не считаясь с мнением остальных. В этом-то и проблема. Лучшего способа провалить переговоры ещё не придумали. Ответа я не дождался, поскольку Ариме позвонили. С раздражением посмотрев на экран телефона, она неохотно ответила, беря паузу. Давая нам время чуть остыть.

— Да, отец. Что? В каком смысле? — нахмурилась женщина. — Какое похищение? Я ещё в своём уме. Не выдумывай. Кто тебе сказал эту глупость. Кто?!!

Тут выражение её лица резко изменилось, став ошеломлённым. Она резко встала и выпрямилась так, будто находилась на параде. Выслушав длинное сообщение, завершившееся длинными гудками по инициативе второй стороны, она странным, сухим тоном сообщила встревожившейся Миве.

— Моему отцу только что позвонили из приёмной императора и попросили уточнить, действительно ли род Арима перешёл к практике похищения членов семей своих политических противников? Также нас проинформировали, что на срочный запрос разрешить неназванной частной военной компании провести контртеррористическую операцию в офисе Хоннису, направленную на освобождение заложника, обратившемуся был дан решительный отказ. С пояснением, что для этого существуют соответствующие специальные службы. Если информация подтвердится, то они возьмут на себя эту задачу. Отец в ярости. Кричал, угрожал, если я немедленно не разрешу это недоразумение, то он сам сравняет мою компанию с землёй и отречётся от такой неблагодарной, дурной дочери.

Последнее предложение Ясука произнесла уже другим тоном, раздражённо поморщившись. Похоже, отношения с отцом у неё не самые тёплые. После такого объявления Мива и Арима одновременно посмотрели на меня долгими, шокированными взглядами, осмысливая полученную информацию.

Похоже, дедушка решил не мелочиться. Он сделал слишком сильный замах для такого хлопка, а значит, решил проучить Ариму не только ради меня, но и по собственным причинам. Ну и «немножечко» заработать, ведь эту ситуацию можно было разрешить гораздо проще. Хорошо, что я не стал делать резких движений.

В любом случае, в прессу, даже не сомневаюсь, никаких подробностей не просочится. Никто этого не позволит. Всё ограничится принесением непубличных извинений и объяснений за закрытыми дверями. Возможно, с предложением «добровольно» компенсировать уважаемым людям причинённое беспокойство. Сомневаюсь, что даже полиция и спецслужбы будут в курсе о моём «похищении». Только узкий круг лиц продолжит знать, что же со мной произошло, дружно делая вид, что ничего плохого не случилось, а если и случилось, было неправильно понято, и далее, смотри пункт первый.

Этим звонком нам порекомендовали самим тихо разобраться в возникших сложностях, не привлекая внимания общественности. Да что там — рекомендовали, фактически — потребовали, что и было донесено звонком из приёмной императора. Возможно, осуществлённым ещё одним старым другом дедушки, в обход установленных процедур. Логика власть имущих проста. Если на каждый «дымок», поднимающийся над лесом, посылать туда «кавалерию», то рано или поздно у неё не выдержат нервы и дрогнут уставшие пальцы на натянутой тетиве.

Подключение к этой истории «Управления императорского двора при кабинете министров» — послужило очень серьёзным, тревожным сигналом для руководства клана Арима, о чём оно, разумеется, умолчит. Пока только предупреждающим, иначе бы им позвонили ещё и из другого ведомства. Президенту пошатнувшейся без землетрясения «Хоннису» потребовалось секунд пять, чтобы осознать риски и найти решение возникшей проблемы. Причём единственно верное.

— Не шути так. Такого просто не может быть, — сработав на опережение, принялась убеждать её испугавшаяся Мива, надеясь на это больше всех. — Кто-то обманул твоего отца. У Мацумото не может быть ТАКИХ связей, — экспрессивно взмахнула руками.

— Помолчи, пожалуйста, — коротко и властно приказала Арима, почти не раздвигая губ, бросив на подругу всего один предупреждающе-злой взгляд, от которого её бросило в дрожь.

Выйдя из-за стола, президент подошла ко мне и низко поклонилась, по всем правилам, принося официальные, глубокие извинения с элементом раскаяния. С бесстрастным лицом произнесла хорошо поставленным, взятым под жёсткий контроль голосом.

— Приношу свои извинения, Мацумото-сан. Произошла непозволительная, грубейшая ошибка. Виновные понесут наказание. Мой водитель немедленно отвезёт вас туда, куда пожелаете. Компания Хоннису ужасно сожалеет, что доставила вам временные, — подчеркнула интонацией, — неудобства. Обратившись в наши торговые центры и офисы, вы непременно получите соответствующую компенсацию. Прошу простить действия моих подчинённых.

В данный момент вопросы сохранения бизнеса стали для неё преобладающими. Разумно, в первую очередь спасать нужно его, поскольку на эту компанию у Аримы завязано всё, включая обязательства, планы, долги. От него зависело огромное количество сотрудников и партнёров. В Японии во время кризисов это становилось первоочередной задачей. О себе позаботиться можно и потом, было бы чем прикрыть свой стыд, сохранив лицо. Потеряв уважение — вы потеряете всё. Здесь на репутацию завязано гораздо больше, чем в тех же Штатах или Европе.

Глядя на низко склонившую голову гордую Ариму, я испытал удовлетворение и, как ни странно, отчасти разочарование. Слишком быстро и просто всё завершилось. В чём здесь моя заслуга? Победа без победы не приносит той искренней, глубокой радости, которую от неё ожидаешь. Сейчас я в полной мере ощутил, что значит быть частью могущественного клана. Сам по себе, ты мало что значишь и можешь, но вместе, вы сила, с которой приходится считаться. Пока я сидел и беззаботно пил чай, десятки людей усердно работали над тем, чтобы получить этот результат. А ведь я этих людей даже не знаю. Я ещё ничего для них не сделал. Хороший повод задуматься о своей роли и ответственности.

Что касается Арима, ни злорадствовать, ни добивать упавшего, ни унижать проигравшего я не собирался. Незачем доводить всё до крайности и плодить врагов. Нашим компаниям ещё долго предстоит делить один и тот же остров. Хотя могло показаться, обмениваясь с ней колкостями, местами откровенно ругаясь, я именно этого и добивался, но это не так. Если бы директор показала, что мы дошли до последней черты и следующий мой шаг приведёт к открытой конфронтации, я бы не стал его делать. Поэтому, кивнув, принимая извинения, молча покинул кабинет. Слова излишни. При этом на Миву не оглянулся ни я, ни Арима. Это было именно наше противостояние, в котором её подруга послужила лишь причиной.

— Эй, куда он пошёл? — растерянно воскликнула Мива, не собираясь так просто меня отпускать.

Она так и не прониклась моментом, явно не сделав нужные выводы.

— Помолчи! — резко одёрнула её Арима.

Дальнейший их разговор прошёл уже без меня, за закрытыми дверями. Правда, мне пришлось ещё пару минут подождать в приёмной, пока Арима по телефону инструктировала своего секретаря.

— Пей, — Ясука подвинула подруге вторую низенькую, глиняную чашку для сакэ, наполненную до половины.

— Не хочу, — мрачно ответила девушка, с несчастным видом глядя в окно.

— А ты через не хочу, — наставительно посоветовала униженная королева. — Вернувшись домой с сакэ в себе, тебе будет проще пережить первую, самую высокую волну родительского гнева. Выглядеть достаточно несчастной, достойной сочувствия, — поделилась собственным опытом. — Правда, подобный способ помогает не всегда и не всем.

— Думаешь, дедушка будет сильно мной недоволен? — Мива неохотно взяла чашку и понюхала содержимое, наморщив свой милый носик. — Может, всё обойдётся? Не пойдёт же теперь этот гадкий Мацумото ему жаловаться. Я что-нибудь придумаю. Расскажу, что встретилась с ним, вспылила, поругалась, повела себя некрасиво. Признаю вину. Извинюсь. Попрошу больше мне о нём не напоминать. Предложу загладить перед дедом маленькую вину, пряча большую, — воодушевлённо приступила к разработке новой стратегии.

Арима, расслабленно развалившись на диванчике, скинув туфли на высоком каблуке, отменившая на сегодня все свои дела, выпила горького лекарства. Раздражённо посмотрев на свою немного глупую, простодушную и легкомысленную подругу, подумала о том, что ей очень хочется дать ей подзатыльник. Однако это так и осталось очередным нереализованным желанием.

Какая ни есть, но Мива всё же её близкая подруга. Они дружили ещё со школы. Ясуке не хотелось терять половину своих друзей, принимающих её такой, какая она есть, со всеми слабостями и недостатками, а также бредовыми идеями и авантюрами. Выдержать непростой характер владелицы Хоннису сможет далеко не каждый. Тем более, если из-за этого можно превратиться чуть ли не во врага семьи Арима, в которой Ясуку считали кем-то вроде «прокажённой». Плюс, в довесок получить очень неоднозначную, отрицательную репутацию, тоже став «отверженным» в светском обществе и среде золотой молодёжи.

При этом, как ни странно, именно Ясука приносила в клан львиную долю дохода, превратив разваливающуюся, никчёмную компанию в быстро разрастающийся, хищный, жадный гигант, чья тень незримо подавляла всех своих конкурентов, заставляя их дрожать в страхе, опасаясь стать его следующими жертвами. Будучи из влиятельной, относительно богатой и известной семьи, Ясука с детства не считала себя счастливой, свободной и примерной девочкой. Ей всего приходилось добиваться силой, преодолевая сопротивление как снаружи, так и внутри семьи. Понимая, что получить всего не получится, она сосредоточилась на одной цели. Добиваясь условной свободы, ей пришлось доказать, что она лучше других. Взобраться по головам на вершину семейной пирамиды, спихивая вниз всех, кто этому мешал. Откупиться от этих жадных, лицемерных стариков. От собственного отца, у которого стала нелюбимой дочерью от третьего, особо неудачного брака. Будто она в этом виновата. Девушка чувствовала себя одинокой даже в толпе родни. Со временем, несомненно, она вырвется из удушающих объятий этой семейки и возьмёт себе другую фамилию, наконец-то, став полностью независимой и, очень хотелось бы в это верить, счастливой.

Чтобы заработать много и быстро, доказать, что слишком больно кусается, поэтому не нужно совать к ней свои руки, указывать, что ей делать и где её место, Ясуке часто приходилось действовать крайне жестко, напористо, уничтожая чьё-то благополучие ради своего. Портить с людьми отношения. Закрывать глаза на определённые вещи. Гибче относиться к общественной морали. Да, она изрядно запачкалась в грязи подковёрных игр, хорошо хоть не в крови, выслушала немало проклятий, угроз, оскорблений и даже униженных просьб, и чем была вознаграждена? Эти неблагодарные чистюли из Арима с каждым разом всё больше её осуждали, кривили лица, поучали, что-то требовали. Относились к ней, как к прислуге. Хоть бы раз отказались от тех денег и власти, что она им приносила. Сказали бы: хватит, остановись, не бери на себя больше, чем можешь унести, ты не одна, тебе есть на кого опереться. Лицемерные сволочи. Каких-то членов своей семьи она тихо ненавидела, кого-то презирала, нашлись и те, кто вызывал у неё только жалость.

Почему-то многие люди верят, что за красивыми фасадами дворцов скрываются храбрые, благородные принцы, мудрые короли и кроткие принцессы. Что они дружны и беззаботны. Что у них там всё хорошо, ведь все материальные потребности удовлетворены. Чего им ещё желать? Зачем ссориться? Наивные дураки.

Разбираться с тем, с чем она сегодня столкнулась, Ясука будет потом, а сейчас ей хотелось немного успокоиться, расслабиться, хорошенько всё обдумать, чтобы не натворить дел, усугубивших и без того непростую ситуацию. Нужно прикинуть, чем можно пожертвовать, поскольку история на этом не завершилась, а перешла на качественно другой уровень. Предоставление Мацумото хорошей скидки — это выплата только процентов, а не основного долга. По нему придётся разговаривать с тем, кто организовал этот звонок. Не сам же Мацумото в нём замешан. Особенно ей запомнилась фраза про членов семей политических противников. Это определённо жирный намёк. Осталось только понять, на что.

— Эй, ты меня слышишь? — обиженно напомнила о себе Мива, надув губки.

Видимо, она слишком глубоко ушла в себя.

— Я уже устала тебя слушать, — беззлобно проворчала Ясука. — Если тебе нужен мой совет, иди и сама во всём признайся. Во всём, ничего не придумывая, — уточнила. — Он всё равно узнает. Не сейчас, так потом. Лучше уж пережить гнев, чем породить недоверие, иначе рискуешь стать такой, как я. Чужим среди своих, и своим среди чужих. Тебе этого хочется?

Что-то её под сакэ потянуло на красивые изречения. Подумав о том, каково придётся Ясуке, принимая на себя главный удар, Мива виновато, с сочувствием посмотрела на подругу. Действительно, её проблемы меркли на фоне проблем Аримы.

— Извини, — неуклюже сказала Мива. — Чёрт! Всё должно было закончиться не так!

— Успокойся. Закрыли эту тему. Лучше не зли меня. Могу ведь и по шее дать, ты же знаешь. Облажались, так облажались, нечего искать оправдания. Больше не лезь к этому «рыбаку», который такой же рыбак, как и я.

— А кто он? Принц, что ли? — недоверчиво фыркнула Мива, с оттенком беспокойства.

Опять начала сама себя накручивать.

— Не говори глупостей. Все принцы у нас на виду и известны в лицо, причём с самого рождения. Я, конечно, осторожно поинтересуюсь, что это за яма-но вассаби, но только для моего справочника. Тебе-то в нём нет нужды, живешь как стрекоза, а мне нужно знать, с кем я имею дело. Потом буду думать, как обходить рифы и где ловить следующих торгашей, прикинувшись лёгкой добычей.

После разговора с тётей и до моего перевода в другой отдел прошло целых три дня. Пока всё согласовали и оформили, время пролетело незаметно. Ни я, ни Накамура, которая со мной показательно не разговаривала, остальным сотрудникам финансового отдела ничего не рассказали. Для них стало большим сюрпризом, когда я пришёл с маленькой коробкой и принялся собирать свои немногочисленные личные вещи. Реакция на это была довольно любопытной. Двое коллег обрадовались, один расстроился, и последний остался равнодушен, видимо, давно уже вычеркнул меня из списка своих интересов, догадываясь, к чему всё идёт. По лицу вечно тихой, замкнутой Мацуоки-сан и вовсе по обыкновению ничего нельзя было прочитать.

Узнав о том, что меня не уволили, а перевели, да ещё с повышением, отношение коллег к происходящему резко поменялось. Со мной вновь начали разговаривать вежливо и дружелюбно, улыбаться, поздравлять, советовать о них не забывать, почаще заходить, утверждать, что мы одна команда. Теперь свою радость показывали пять из пяти офисных приспособленцев. Одно дело, если я превращался в бесполезный контакт, и совсем другое, если у них появлялся знакомый в другом отделе, да ещё на хорошем счету у начальства. С таким человеком нужно поддерживать хорошие отношения, тем более, если это им ничего не стоит.

Их поведение вовсе не значило, что все сотрудники финансового отдела — плохие люди. Они так привыкли. Их так учили. Я тоже не спешил рвать связи, ведя себя высокомерно. Кто знает, вдруг когда-нибудь и мне понадобится что-нибудь узнать, спросить или передать в финансовый отдел. Избытка знакомых не бывает. Они же не в друзья мне набивались.

С этой коробкой, в ожидании чего-то хорошего и необычного, я отправился искать своё новое рабочее место с мыслью об увольнении, которая с каждым днём становилась всё навязчивее. Ещё бы, мне ведь очень интересно, чем же каждый день занимаются Фукуда, Бандо, Исикава и Цукуда. Правда ли, что они без меня играют в монополию. Негодяи.

Следуя написанному на бумажке, нашёл неприметный кабинет с дверью без таблички, в конце тихого, явно не проходного коридора. Войдя в него, растерянно огляделся, не ожидав увидеть небольшую комнатушку, с металлическим шкафом для документов, шкафа для одежды, типовой тумбочки, стола, компьютера, рабочего телефона и мусорного ведра. В остальном кабинет был пуст. Такое впечатление, будто эти вещи, входящих в один недорогой комплект, только недавно занесли и расставили в абсолютно пустой комнатушке, используемой раньше для каких-то технических целей. Может, здесь раньше большой принтер стоял и стеллажи для бумаг. Чистые стены, отсутствующие жалюзи, ни вентилятора, ни даже самого завалящегося календарика я здесь не нашёл.

— Что за шутки? — сильно удивился, продолжая держать небольшую картонную коробку подмышкой.

Через пару минут сюда пришёл господин Мори и раскрыл эту тайну.

— Никакой ошибки нет, Мацумото-сан. Теперь это ваш кабинет. Можете делать с ним, что пожелаете. Вашим прямым начальником буду только я. Никаких коллег, совещаний, ежедневных норм и строгого графика. Никто не будет следить за тем, во сколько вы пришли на работу и ушли с неё. Чем вы занимались, лишь бы выполняли свои основные задачи.

— Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — вежливо попросил раскрыть, в чём подвох.

Так не бывает. Хрустальных туфелек на примерку мне ещё не приносили. Да и вообще, это же жутко неудобная, вредная для ног обувь.

— Буду с вами откровенен. Нам не нужен очередной смотритель парков, хозяйственник или инспектор. Своих хватает. Однако нашему подразделению совсем не помешал бы человек, способный решать для нас сложные вопросы. К примеру, способный самостоятельно справиться с организацией и проведением важных переговоров. Найти подход к некоторым непростым, состоятельным клиентам. Улаживать спорные ситуации. Успокаивать агрессивно настроенных, недовольных клиентов, столкнувшихся с какими-нибудь сложностями в наших социальных объектах. Найти общий язык с богатыми людьми и капризными звёздами. Насколько я знаю, вы обладаете поразительно широким кругом знакомств в деловых и светских кругах столицы. Сотрудников, способных что-то посчитать, перенести или заполнить документы, много, а тех, кто может приносить контракты, улаживать споры и договариваться с уважаемыми людьми, мало. Они на вес золота.

Пожилой директор посмотрел мне прямо в глаза. Он не пытался оказывать давление, что-то требовать или упрашивать, а всего лишь в уважительном тоне, спокойно объяснял суть происходящего. В отличие от Накамуры-сан, Мори-сан не тратил время на сомнения, он оценивал людей по их сильным и слабым сторонам, находя для каждого работника наиболее подходящее применение. Пока остальные руководители меня осуждали, высмеивали, ругали, из-за того, что я устроил в Рётте, он разглядел то, чего не увидели другие, а именно потенциал моих знакомств. Логично предположил, что их гораздо больше, чем было выявлено. Причём оценил и их качество, и их разнообразие. А ещё он внимательно ознакомился с делами моей инвестиционной компании, которая вполне могла бы вложиться и в его подразделение компании Теннояма, если бы знала о ней больше информации. Напрямую он этого не сказал, но из дальнейшего разговора догадаться было несложно.

Исходя из этих соображений мне пообещали свободный график, высокую зарплату и, если потребуется, помощников, лишь бы был результат. Пока со мной заключили кратковременный договор, взяв на испытательный срок, который должен был показать, оправдаю ли я их высокое доверие или нет. Если нет, тогда Мори получат ещё одного обычного специалиста, который будет работать как все, вместе со всеми, выпав из фокуса их внимания. Или не будет, например, если не захочет, чему тоже не огорчатся. Можно сказать, Мори-сан решил устроить эксперимент, сделав инвестицию своего уровня, вложившись в меня. Даже если потеряет на этом немного денег, ушедшие на зарплату, коммунальные расходы, какие-то организационные вопросы, то это будут смешные цифры, если смотреть на картину в целом. Взамен, если же всё удачно сложится, он мог получить гораздо больше выгоды, чем от труда рядового менеджера Мацумото. Моя личная жизнь и посторонние подработки его нисколько не интересовали.

На этот месяц меня попросили договориться с тремя уважаемыми и богатыми людьми. В первом случае нужно будет перезаключить договор земельной аренды, на прежних условиях, без повышения цены, чего добивался владелец. Во втором решить вопрос с поставкой удобрений, уложившись в бюджет и сроки. В третьем, договориться о проведении какого-то музыкального фестиваля, о котором я раньше не слышал, на их площадке, а не у конкурентов. На этом всё. Здесь скорость и количество сделанных дел не являлись главным критерием оценки моей эффективности. Добился положительного результата в установленное время, молодец, не добился, очень и очень плохо. Методы его достижения Мори-сан не волновали. Если мне для этого хватит всего одного звонка, просто прекрасно. Вот твоя премия, отдыхай в ожидании следующего задания. Понадобится кого-то умолять, встав на колени, это твои проблемы, Мацумото-сан. Нужно будет дать взятку, обсудим и решим, как поступить. Коррупцию, конечно, мы осуждаем и всё такое, но деньги на неё найдём, если без этого не обойтись. Попросят предоставить кому-то особую услугу, решим и этот вопрос, если получим что-то взамен. Разговор с невозмутимым господином Мори получился довольно откровенный и продуктивный. Понятное дело, не предназначенный для чужих ушей. Помимо прочего, мне выдали кредит доверия, попросив использовать его с умом.

Похоже, я постепенно поднимался по карьерной лестнице, перескочив кресло старшего менеджера. Моя текущая должность называлась «специалист по решению особых вопросов», и являлась, по сути, позицией начальника отдела. Пока трудно сказать, к добру это или к переработкам у деятелей из «Мацумото и партнёры».

Вечером, возвращаясь из одного клуба, Мацудара Аямэ и её подружки, не по учёбе, Ми-тян и Саки-тян, ненадолго заскочили в другой, предназначенный для спокойного отдыха, а не безудержного веселья и танцев. Это заведение считалось излюбленным у людей из таких, очень даже приличных семей, как у них. Пока девушки пробирались к привычному месту, краем уха услышали обрывки чужих разговоров. Всё бы ничего, но их внимание привлекло то, что две отдельные компании упомянули фамилию одного и того же человека. Одна компания состояла из двух делившихся общедоступными «секретами» девушек, Хаякаву Аямэ сразу узнала, а вот её подругу видела впервые, а вторая из трёх парней, двое из которых были ей смутно знакомы. Из-за них у новоприбывших сложилось неправильное впечатление, будто в клубе все только и делали, что обсуждали какого-то Мацумото, хотя это было совершенно не так. Человек довольно легко принимает что-то на веру, чему потом сам же и подбирает убедительные доказательства.

Усевшись за столик и сделав заказ, оглянувшаяся Ми-тян, удивлённо сказала.

— Что-то сегодня здесь оживлённо. Кажется, я услышала новое имя. Неужели в нашем тесном кругу прибавление? У нас, как в пещере, такое эхо, что быстро разносит всё по округе. Кто такой Мацумото?

— Не знаю, — безразлично ответила дочка судьи, обмахиваясь, чувствуя, что ей жарко. — Но я уже слышала эту фамилию. Кажется, отец о нём упоминал, когда разговаривал по телефону, по работе. Жаловался, что его уже достали. Что ничем помочь не может, не его уровень. У него и так прибавилась дел из-за его настырных адвокатов. Наверное, какой-то богатей. О чиновнике эти бездельники не стали бы здесь вспоминать.

— Не угадала, — усмехнулась Аямэ, прислушиваясь к тому, о чём говорили за соседним столиком.

— А ты что, знаешь, о ком они говорят? — Ми-тян поразилась осведомленности подруги.

— А ты разве не знаешь Мацумото? — искренне поразилась Аямэ, посмотрев на неё, как на отсталую дикарку.

Это у неё мгновенно сработал рефлекс на безобидную шалость и появившийся повод показать, что она-то не такая. Обе подруги заинтересованно посмотрели на раздувшуюся от чувства собственной важности и желания поделиться «секретом» Мацудару. О чём ещё болтать трём уставшим подружкам в клубе, после развлечений? О ценах на акции или лекциях из университета? Конечно же, о чём-то интересном и новом, неизвестном всем участникам группы.

— А она должна его знать? — скептически осведомилась Саки, скрывая пробудившийся интерес, чтобы не подыгрывать Аямэ.

— Да. Кто же не знает Мацумото. Его знают все, — сочувственно посмотрела на подругу.

— И кто он? — не выдержала Ми-тян, не любящая загадки и напрягающих интриг.

— А вот этого-то как раз никто и не знает, — загадочно улыбнулась Аямэ, запуская новую ветку слухов.

Ей подруги ведь обет молчания не давали, как и подписок о неразглашении.

— Это как? — не поняла Саки.

— А он у нас, как тот самый неуловимый Джо. Все знают, что он в Африке торгует оружием, рабами, предметами роскоши, драгоценностями. Устраивает перевороты, гоняет экстремистов. Чем только не занимается, но его всё равно никто не узнаёт, не ловит и не осуждает. Зато в Японии он гоняет по горам медведей, якудза, занимается благотворительностью и спасением людей. Тут его все узнают, преследуют и благодарят за добрые дела. Он довольно известный персонаж. Вот, смотри.

Аямэ быстренько на телефоне нашла нужные ссылки. Показала сайт, на котором анонимно продавалась медвежья шкура, по заверениям продавца, со зверя, убитого лично Мацумото в жестоком кулачном бою, стоившая, как автомобиль. Потом показала ролик со спасением заложника на встрече писателей, набравший огромное количество просмотров. Отрывок из новостей, про войнушку на Ближнем Востоке, где засветилось его лицо. Параллельно Аямэ комментировала этот показ.

— Прикиньте, самое прикольное в том, что официально Мацумото считается мелким офисным служащим в компании Теннояма, беден, скромен и одинок, и все дружно делают вид, что верят ему.

Под изумлённые, постепенно переходящие в восхищённые, вздохи подруг Аямэ показала им ролик с тем, как Мацумото садился в машину к самой Микадо Аоки, заработавшей на этом огромный всплеск внимания к своей персоне, резко поднявшей её популярность по количеству запросов в сети. Не такой уж плохой ход, ведь чем звёзд чаще обсуждают, тем дороже они предлагают свои услуги и тем больше появляется желающих их купить. И под конец, «случайно» не туда нажав, Аямэ засветила ролик, снятый у одной из средних школ Токио, поднявший не меньше шумихи в подростковой среде, но по отношению к ней. Под ним было куча восторженных комментариев — признаний в любви. Японцы чуть что, всем своим «богиням» признавались в любви, но только по сети, прячась под вымышленными никами. Сразу же перейдя на другую ссылку, затаившая дыхание Аямэ дождалась той самой реакции, на которую рассчитывала.

— Эй! Подожди-ка. Ну-ка верни картинку! Это же Мацумото!

Проходящий мимо незнакомый мужчина бросил на них удивлённый взгляд. Он уже у третьего столика услышал одну и ту же фамилию. После этого ему самому захотелось узнать, кто же это такой?