Мера ноль

Глава 23. Дорога к храму

Рычок вскочил, выхватив нож, и, чуть согнув колени, приготовился к прыжку.

— Кто вы? — послышался голос.

Обычный человеческий голос, не эти трубы иерихона, как у перекачанных зверей. Я, щурясь от солнца, попытался рассмотреть гостей.

Но вот солнце скрылось тучкой. Перед нами стояли трое худощавых незнакомцев, одеты они были в простые дорожные плащи, довольно запыленные. Лица наполовину закрывали капюшоны.

– Это нули! – прошептал Рычок.

Я кивнул и ответил, повысив голос:

– Мы обычные путники, пытаемся пройти через горы.

Послышался натянутый смех. Звереныш не сводил с них взгляда. Он понимал, что это нули, но чувствовал, как и я, опасность.

– Обычные путники не ходят через Проклятые Горы. Каждый житель Инфериора знает, что это — верная смерть.

Я слышал, что с нами разговаривал только тот, что стоял в центре. Вероятно, он был их главарем. Остальные двое молчали.

— Но мы же живы, — сказал я.

Нули не ответили, я чувствовал цепкие взгляды из-под капюшонов. Я пытался разглядеть лица, и видел только плотно сомкнутые губы — там не было и тени улыбки. И мне не особо нравилось, как топорщились их плащи. Что-то они там скрывали.

– Рано так говорить. Вы еще не прошли.

Рычок напрягся, я тоже попытался встать поудобнее. Что я мог сделать со сломанной ногой? Только метнуть нож. Я умел делать это на Земле, в своем теле, но как это сделает мой проповедник, я не знал.

– Мы хотели сразу убить вас… — начал было ноль, стоящий правее. У него странно мягкий голос.

В этот момент Рычок дернулся, но ему в ногу воткнулась стрела. Звереныш повалился на землю, попытался снова вскочить, но рядом с его головой воткнулась вторая.

Я пораженно посмотрел на короткие стрелы. Это же арбалетные болты! Да, из-под плащей незнакомцев выглядывали знакомые плечи самых настоящих арбалетов.

– Успокой своего друга, ноль, — сказал мне стоящий в центре главарь, -- Иначе следующая стрела будет отравленная.

– Обычный яд не возьмет зверя, – зарычал Волчонок, опираясь на простреленную ногу, – Я успею вас убить, нули!

Они засмеялись. Этот смех как-то сразу охладил пыл Рычка, и тот покосился на меня. Мне тоже не нравилось, как уверенно себя ведут незнакомцы. Это не те зашибленные жестокой системой нули, которых я видел у Кабанов, и даже не те кроткие крестьяне Скорпионов, довольные малой долей. В этих чувствовалась свобода.

– Хочешь проверить, зверь? – послышался вопрос.

– Подождите, – я поднял руку, – Давайте сначала поговорим.

– Ты странный ноль, и странно себя ведешь, – было мне ответом, – Хорошо, давай поговорим. Здравая мысль.

– Почему вы сразу не убили нас? – с ходу задал я наводящий вопрос.

Неожиданно голос снова подала фигура справа.

– Ты хочешь, чтобы мы сделали это, предатель?

У меня округлились глаза – теперь ясно слышалось, что это молодая женщина.

Центральный требовательно поднял руку, требуя от своего бойца молчания. Его соратница возмущенно отвернулась.

Рычок, морщась, вытащил стрелу из ноги. Насколько я знал, раны на зверях заживают очень быстро, и наверняка он уже на следующий день будет бегать как ни в чем не бывало. Если мы доживем до следующего дня.

– Мы видели, как зверь спас тебя, выкинув из-под завала. А потом ты, ноль, спас зверя, – ответил главарь.

– И что в этом такого? – спросил я, – Мы же сказали, что вместе идем через Проклятые Горы.

Незнакомцы переглянулись. Потом женщина спросила:

– Ты так привык быть рабом, что даже смерть хозяина тебя уже страшит? Сразу бросился спасать?

Я засмеялся и хлопнул Рычка по плечу.

– Ты слыхал, а? Хозяин!

Волчонок удивленно покосился на меня, а потом усмехнулся.

– Это они глупость какую-то ляпнули, Перит.

Я засмеялся, а потом спросил незнакомца:

– А если твой боец попадет под обвал, ты разве не кинешься спасать?

Командир отряда промолчал, снова переглянулся со своими. Я же продолжал:

– Так и я кинулся спасать напарника. Кем надо быть, чтобы оставить друга умирать?

– Друга? – удивленно переспросили незнакомцы.

До этого все три арбалета были направлены на Рычка, но один из них переместился в мою сторону.

– Я же говорила, что он предатель, – сказала женщина, целясь в меня.

Главарь сделал шаг к ней и положил руку на ее оружие, заставив опустить.

– Мы не убиваем нулей.

– А зверей? – с насмешкой спросила она.

Рычок чуть удобнее переместился на здоровую ногу, чтобы не замедлить рывок. Я на секунду поддался малодушию, и у меня мелькнула мысль – а ведь меня-то убивать не собираются. Но я не знал, кто эти нули, а с Волчонком я познакомился уже довольно хорошо.

Раздался новый оглушающий рев, земля задрожала, и я подумал – вот он, наш шанс. Но незнакомцы даже не повернули головы. Видимо, жизнь в этих горах приучила их и не к таким вещам.

Продолжительный гул прекратился, я непроизвольно оглянулся. Где-то вдалеке, извергая тонны пыли в воздух, поднялась массивная тень Апепа и вонзилась в облака. Может, новый вылез, а может, это тот, которого свалили, хочет взять реванш.

– Я не хочу стать убийцей невинного, – наконец, после продолжительного молчания, сказал главарь.

– Это глупо, – ответила женщина и выругалась, – У нас есть приказ. Так о нас узнают!

– Мы поведем их в руины, там и допросим. А ты, – он повернулся к третьему, который все время молчал, – Отправься в селение, доложи старейшине. И не забудь про Ревунов рассказать, что-то их сегодня много.

Молчун кивнул и, повернувшись, скрылся за краем холма.

– Вставайте и шагайте, как хотите. А ты… – главарь ткнул арбалетом в сторону Рычка, – если дернешься, попробуешь яда адского каракоза. Вот и проверишь, убивает он зверей или нет.

– Никогда не слышал, – проворчал Волчонок.

– Неудивительно, – усмехнулся незнакомец.

Он сунул руку за отворот плаща, вытащил короткий моток веревки и кинул мне.

– Свяжи своему другу руки, и без глупостей.

Я молча поднял веревку и принялся перевязывать Рычку запястья за спиной. Волчонок обиженно засопел, но не сказал мне ни слова.

– Ножи сюда давай, – сказала женщина, – Мне кидай.

Я со вздохом кинул их, и мы остались совсем без оружия.

– Все, топайте, – главарь оглянулся в сторону облачной долины, – А то скоро еще Ревун свалится, не хотелось бы под обвалом погибнуть.

Так мы поковыляли по горной тропе под конвоем. Впереди шел главарь, сзади с нас не сводила арбалет его неприветливая соратница.

Я опирался одной рукой на плечо хромающего Рычка, ковыляя на сломанной ноге, но в некоторых местах узкая горная тропа не позволяла идти рядом, и мне приходилось скакать за спиной напарника.

Мы шли молча, из-за наших ран продвигаясь очень медленно. Я чувствовал раздражение нашей конвойщицы, но она все-таки слушалась своего командира. Хотя иногда больно тыкала арбалетом мне в спину.

Где-то через час мы почувствовали землетрясение, и главарь скомандовал сесть. Мы как раз обходили огромный валун, его отвесный бок нависал над нами метра на четыре. С другой стороны находился крутой кювет в неглубокий овраг, и, к счастью, здесь тропа была широкой. Я устало опустился на землю, с удовольствием вытянув ноги. В правой лодыжке стрельнуло так, что в глазах потемнело, и я попытался рассмотреть, что с ногой.

– Только дернись, – рявкнула конвойщица, приставив арбалет ко лбу.

Я со вздохом поднял руки.

– Что у тебя там? Еще нож? – она дернула головой в сторону моей штанины.

Осторожно задрав ее, я показал опухшую и посиневшую ногу.

– Перелом тут. Хотел кость выдернуть и тебя заколоть, – раздраженно ответил я.

Женщина смолчала, но арбалет не убирала.

– Опять Ревун упал, – задумчиво сказал главный.

Где-то на соседней вершине прогрохотал обвал, рядом с нами скатилась всего пара камешков.

– Сегодня неспокойный день, – кивнула его напарница, – Что бы это значило?

– У ангелов сегодня много работы, – усмехнулся я.

Рычок покосился на меня, а незнакомцы, вдруг откинув капюшоны, уставились круглыми глазами.

Оба были темноволосыми, только у главаря был шрам на щеке. Его подруга была довольно симпатичной, только холодные глаза отпугивали. Если бы я увидел этих двоих в нашем мире, то подумал бы, что это коренные жители нашего Северного Кавказа, в них так остро чувствовалась горская кровь.

– Что ты сказал? – переспросил горец со шрамом.

– Ты их видел? – в свою очередь спросила горянка.

Я посмотрел на них, пожал плечами, и отвернулся.

– Ах ты, грязь! – выругалась темноволосая и больно ткнула мне под лопатку арбалетом, – Убивать нолей я не должна, но избить вполне могу.

Я выдохнул, готовясь, возможно, к самому глупому своему поступку. Никогда не бил женщин, но жизнь не оставляла мне выбора. Из той ситуации, где тебя считают слабым звеном, надо брать максимум пользы. Оставалось надеяться, что Рычок вовремя сориентируется.

В этот момент землетрясение закончилось.

– Встаем, – дал команду главарь.

Рычок послушно вскочил. Горец встал между ним и камнем, не сводя глаз со зверя. Я поднялся, стараясь не опираться на больную ногу. Арбалетчица не унималась:

– Я с тобой говорю, – она снова ткнула арбалетом.

Повернувшись в полоборота, я с усмешкой ответил:

– Как ты смеешь говорить, когда твой хозяин не приказывал тебе?

Дальше все пошло примерно так, как я и рассчитывал. Горянка вспылила, резко развернула арбалет и, замахнувшись, попыталась заехать мне в лицо массивным прикладом.

Уж этот-то прием мне знаком!

Я крутанулся на здоровой ноге, хватая противницу за выставленный локоть, и резко дернул на себя. На больную ногу я не мог опереться, и меня тоже подвинуло, но я, продолжая движение, влепил другой рукой ей в щеку тыльной стороной ладони.

Она слишком привыкла полагаться на арбалет, поэтому даже не додумалась его выпустить. От моего удара горянка обмякла и завалилась, а я, отобрав ее оружие, упал на землю, собираясь застрелить главаря.

Только этого делать не пришлось. Горец со шрамом как раз уже сползал по камню, контужено свесив голову. Рычок не терял времени зря и всем весом вогнал его в стену, когда тот отвлекся на нашу борьбу.

Я быстро крутанулся к ворочающейся горянке, потому как приметил, куда она прятала ножи. Сев на нее сверху, я отбросил ее тул со стрелами, и кинул нож Рычку. Тот кувыркнулся на спину, подбирая его, и через пару секунд уже был свободен.

Черноволосая зарычала, оклемавшись, и с ненавистью стрельнула в меня взглядом, но под наведенным арбалетом не стала дергаться.

– Что, ноль, своих не жалко убивать? Звериная смазка!

Я усмехнулся. Это что-то новенькое.

Рычок стоял с арбалетом главаря и с интересом разглядывал механизм. На его поясе уже висел короткий тул с болтами.

– Рычок, – я кивнул на тул, – Стрелы не трогай, хрен его знает, что это за яд.

Волчонок кивнул, а потом тряхнул оружием.

– А этим как пользоваться, знаешь?

– Нажми рычажок внизу, под рукой. Да, ближе к тебе.

Рычок послушно нажал, и стрела воткнулась в камень рядом с головой горца. Волчонок ойкнул.

Я встал с горянки и подал волчонку свой арбалет, а его забрал. Кивнув на женщину, я сказал:

– В нее целься. Она дура, что-нибудь учудить может.

Вытянув у Рычка из тула стрелу, я вставил ее в направляющую, и, за двадцать секунд разобравшись с механизмом, взвел арбалет.

– Откуда ты знаешь, что это? – спросил Волчонок.

– Небо подсказало, – усмехнулся я.

Осматривая арбалет, я все больше поражался. В принципе, для того уровня, в котором застряло местное общество, это революционная технология.

Зверям это развитие вообще не сдалось, их сила и магия решает все. А для черной работы есть нули. Но последним, конечно, это не нравится, вот и выдумывают такие вещи.

Мне сразу захотелось посмотреть на общество этих самых нулей. Правда, после такого знакомства путь нам туда заказан. Есть ли шанс это исправить?

Главарь пошевелился, тряхнул головой, а потом его глаза прояснились, и он с тревогой посмотрел на меня.

Мы играли в гляделки несколько секунд, потом я все-таки сказал:

– Ну, и что будем делать?

Горец, с облегчением увидев, что его напарница жива, покачал головой:

– Не знаю.

– Знакомство у нас не задалось. Может, начнем сначала?

– Дай мне нож, я тебя с ним познакомлю! – крикнула горянка и сплюнула под ноги Рычку.

Я поморщился, главарь с беспокойством покосился на соратницу.

– Кто вы? – спросил я.

Молчание. Я вздохнул. Надо как-то разруливать ситуацию. Я не знаю, кто они, они не знают, кто мы. Но все хотим убить друг друга.

– Кто это придумал? – я показал главарю арбалет.

У горца в глазах промелькнул страх. Так, ясно, это уже тайна, которая строго охраняется. Я застонал от всех этих сложностей. Пристрелить их, и ковылять дальше со спокойной душой.

– Рычок, что думаешь? Я не хочу убивать.

Горцы затравленно посмотрели на зверя, судя по всему, от второй меры они не ждали ничего хорошего. А тот растерянно оглянулся на меня.

– Перит, я… кхм… А может, связать их, и оставить?

– Ага!– рявкнула горянка, – Лучше сразу пристрелите, я не хочу стать кормом для уховертки!

Я вспомнил огромных многоножек. Видимо, здесь они тоже водятся, а может, женщина назвала какую-нибудь другую тварь.

– Вставайте, – сказал я.

Горцы встали, подошли друг к другу, и стали смотреть исподлобья.

– Пошлите потихоньку, что стоим?

– Куда? – растерянно спросил главарь.

– В руины эти ваши. В поселение все равно не поведете, обманете. Я хочу со старейшиной вашим поговорить.

Горец удивленно переглянулся с напарницей.

– Зачем тебе это?

– Ваш старейшина умный ноль, сразу видно. Попрошу помощи.

Мои слова, кажется, выбили из-под них почву.

– Я тебя не понимаю, – горец покачал головой.

– С вами договориться не получается, так может, хоть он послушает?

Главарь помолчал некоторое время, его взгляд метался между Рычком и мной.

– А с чего мы должны доверять тебе, – он кивнул на оружие, – Разве так договариваются?

– А вы тоже хороши, – проворчал я, – Что нам оставалось делать? Жить хочется.

Я задумчиво поскреб давно небритое лицо. Где бы раздобыть тут лезвие и пену для бритья?

– Нам туда, – горец махнул рукой в сторону, – Там руины древнего храма.

– Как тебя зовут? – спросил я.

После продолжительной паузы горец ответил:

– Дадаш.

– Брат! – воскликнула его соратница, – Зачем называешь имя врагам?

– У тебя все враги, – рявкнул Дадаш, – Куда ни глянь.

Горянка обиженно отвернулась. На ее щеке красовался синяк, поставленный моей ладонью. Меня кольнуло острое чувство вины, нехорошо это – женщин бить.

Под изумленным взглядом Рычка я неловко шагнул к горцу и протянул ему арбалет:

– Возьми, Дадаш.

– Перит, что ты делаешь?

– Так надо, Рычок, – твердо ответил я, больше убеждая себя, чем звереныша.

У Дадаша подпрыгнули брови, и он, мигом выхватив арбалет, наставил его на меня. Женщина засмеялась:

– Ох, и дурак же ты, ноль! Дружба со зверями все мозги тебе выжгла.

Я молчал, нахмурившись, и сверлил взглядом главаря. Слова горянки я пропустил мимо ушей.

– Ну что, Дадаш? Дурак ли я?

Горец долго в ответ сверлил меня взглядом, а потом отвел арбалет. Я облегченно выдохнул, а потом сел. Больная нога не давала много стоять, и в схватке с горянкой я все-таки разбередил перелом.

– Брат, ты чего? Пристрели его!

– Нет, Кара. Тогда тебя зверь пристрелит.

– Я готова умереть, – твердо сказала горянка, а потом возмутилась, – Зачем ты сказал мое имя?

Горец поморщился и отмахнулся.

– Меня зовут Перит, – сказал я горцу, и кивнул на Волчонка, – Это Рычок, из стаи Белых Волков.

Дадаш кивнул, показывая, что слышал о таких, и я махнул рукой в ту сторону, откуда мы пришли:

– Мы пытались пройти через горы, потому что нас преследовали звери.

У горца подпрыгнули брови, но он промолчал. Я продолжил:

– Мы шли в долину Зеленых Скорпионов.

Услышав это, Дадаш сказал:

– Я знаю эту долину, мы тайно торгуем с их крестьянами. Вы заметно отклонились.

Кряхтя, я осторожно гладил сломанную лодыжку, пытаясь убаюкать боль. Потом я поднял голову и сказал:

– Рычок, отдай ей арбалет.

У звереныша вытянулось лицо, горянка истерично засмеялась, а Дадаш удивленно спросил:

– Откуда ты знаешь, как называется это оружие?

– Ну, знаю вот, – сказал я и повторил, – Рычок, отдай, так лучше.

Волчонок неуверенно протянул арбалет, и Кара сразу его выхватила, и наставила на зверя.

– Лежа-а-ать! – крикнула она.

– Кара!

– Давай, брат, забери у них ножи, – она дернула арбалетом, – Я держу их.

– КАРА! – рявкнул Дадаш, – Опусти, быстро!

– Ты с ума сошел? – она посмотрела на него безумными глазами, – У нас приказ.

– Кара, ты хочешь меня ослушаться? – строго спросил главарь, – Забыла, сколько я уговаривал старейшину? В следующий раз останешься чаны драить, я устрою!

Горянка засопела, но оружие опустила, хоть и бросала на нас злые взгляды.

– Ножи мы себе оставим, – сказал я, и вздохнул, глядя на свою лодыжку, – Веди, Дадаш, в свой храм.

Горец вдруг с некоторым сочувствием кивнул на мою ногу:

– Надо зафиксировать и перетянуть.