Мертвые тоже хотят жить (СИ)

Глава 25

Обнимая подушку одной рукой, второй похлопала рядом и, вцепившись в убежавшее одеяло, потянула его на себя.

— Доброе утро, соня.

Зарывшись носом в подушку, попыталась абстрагироваться от низкого мужского голоса и провалиться в сон. Но кто же мне дал?

— Мариш? Время. Или ты опять не пойдешь в универ? Так я не против, но самой же скучно будет.

Универ!

Мысль аршинными буквами вспыхнула в сонном мозгу, прогоняя остатки сонливости. Открыв глаза, пару раз моргнула, фокусируясь на склонившемся надо мной лице.

— Марк?

— Кого-то другого ожидала? — не дождавшись ответа, мужчина склонился и нежно поцеловал, прихватив нижнюю губу и легонько потянув ее на себя.

— М-м-м…

Отстранившись, хмыкнул и снова поторопил:

— Давай скорее, завтракаем и поехали.

— Марк, это что опять…

— Не опять, а снова. Оу, — твердые губы растянулись в веселой улыбке, а глаза застопорились где-то на уровне моей груди. — Милые зайчики.

Опустив голову вниз, скрипнула зубами. Ну да, из ночнушек у меня только комплекты с зайцами оставшиеся в наследство от Манюни. И что? Чем богаты, тем и рады. Вот куплю себе квартиру, тогда и побалую себя… может быть. А может и нет. Осень на дворе, а из вещей только легкая куртка и пальто. А скоро зима…

— А что такое? Не нравится? — растянув губы в нарочитой улыбке, оттянула маечку. — По-моему, она прелесть.

— А кто спорит. Все, давай, жду на кухне, — посмеиваясь, мужчина поднялся и одернул задравшуюся футболку. — Ванная помнишь где?

— Да, — процедив согласие сквозь зубы, проконтролировала выход брюнета из моей временной комнаты и сама вскочила, утонув пальцами в длинноворсном ковре. Торопливо подхватив халат, с барской руки презентованный вчера Марком, поскакала в ванную, благо скакать пришлось не долго, всего метров десять, и я закрывала за собой плотную светлую дверь с молочным стеклом.

Как оказалось вчера, мужчина жил в просторной трехкомнатной квартире, расположенной в исторической части нашего города. Свет и простор, этими двумя словами можно охарактеризовать увиденные мною поздно вечером хоромы. Две большие спальни, одна из них хозяйская, вторая гостевая, кабинет, огромная кухня, поделенная на две зоны — собственно кухню и столовую, и такая же огромная ванная. На мой придирчивый взгляд, в последней так же можно было бы расположить дополнительную кровать, но это при желании. На мой закономерный вопрос, а не стесню ли я доброго хозяина, был получен категорический ответ «нет» и пояснение, что в данный момент он одинок, а потому мне будет только рад.

Ага. Я поверила. А почему собственно не поверить, когда эти слова были сказаны проникновенным тоном, при этом рука хозяина придерживала меня за талию, а глаза заглядывали в мои, внушая согласие.

Согласилась. Я хотела согласиться и согласилась. Все же я слишком привыкла, что многое решают за меня, а потому не хотела выходить из зоны комфортности. Сначала родители, они воспитывали и опекали, когда я была совсем малявкой, потом брат. Он зорко следил за мной в школе и универе, объясняя особо ретивым и ненужным поклонникам всю их неправоту, потом эстафету принял Вадим. О нем конечно лучше не думать, со своей работой муж все же не справился, хотя по началу моя жизнь была очень не плохой. Потом Глеб, об этом эпизоде тоже лучше забыть, а вот теперь Марк.

Ма-а-арк…

Покатав на языке имя мужчины, вздохнула.

С одной стороны он мне нравился, действительно нравился как мужчина. Нравились его настойчивость и некая деликатность. Он ясно дал понять что хочет и в то же время не несся к цели, сминая все и вся на своем пути. И это импонировало.

С другой стороны он меня пугал, и я все никак не могла понять, чем. С самой первой встречи, когда я удрала от него сверкая пятками, в его глазах изредка мелькало что-то странное, дикое, животное.

Потерев заспанное лицо, удивленно покачала головой, надо же, «животное». Какой бред…

Быстро умывшись и приняв душ, снова завернулась в халат и, завязывая пояс, направилась на кухню.

— Ты быстро, — глянув на меня из под удивленно приподнятых бровей, мужчина отвернулся и что-то помешал на скворчащей сковородке. — Яичницу с помидорами будешь?

— Угу, — плюхнувшись за небольшой столик с интересом наблюдала за экономными действиями брюнета, итогом которых явилось белое блюдо с симпатичным желто-розовым содержимым, разбавленным яркой зеленью укропа. — Спасибо.

— Пожалуйста, — мужчина мягко улыбнулся и заработал вилкой. Я тоже решила от него не отставать, особенно когда посмотрела на большие часы с гирями, украшающие комнату.

Быстрее, быстрее, быстрее.

Бубня себе под нос, я быстро затолкала в себя завтрак и побежала в комнату, одеваться.

Скорее, скорее, скорее.

Прыгая на одной ноге, вторую пыталась засунуть в штанину, но, не удержав равновесия, повалилась на кровать, и уже там с горем пополам справилась с узенькими джинсами.

Быстрее, быстрее, быстрее.

Мельком посмотрев на себя в зеркало, помахала расческой, и все же решила подкрасить глаза, делая себя чуточку ярче. Нет, в принципе мне неплохое тело досталось и лицо тоже, очень даже… Но кому не охота сделать себя капельку краше, вот и я не удержалась, в итоге ресницы стали длиннее и гуще, а глаза выразительнее. На мой предвзятый взгляд очень даже не плохо.

Последний раз посмотрев на себя в зеркало, улыбнулась отраженной там синеглазой брюнетке и побежала поторапливать Марка.

— Марк? — вылетев в коридор, схватила ботильоны и вздрогнула, когда практически над ухом раздалось удивленное хм-м-м.

— Ты всегда так носишься?

— Нет, только когда опаздываю… Ты уже готов? — застыв с ботильоном в одной руке, оценила внешний вид собеседника. Неплохо, очень даже неплохо. Узкие темно-синие джинсы, черный тонкий свитер и черная куртка. Везет мне на красавчиков. Смертельно можно сказать.

— Все нормально?

— Да, — пробурчав, отвернулась и быстро обулась.

Может брату позвонить? Он старше, опыта больше, в конце концов, ему ни Вадим, ни Глеб не понравились. А это что-то да значит. И вообще, надо же поинтересоваться, как там у него с личной жизнью? Вот и я думаю, надо.

— Значит, поехали. Сейчас я тебя завезу, а заберет Сергей.

— Зачем? Я и сама могла бы…

— Мариш, — Марк недовольно качнул головой. — Ты после больницы — раз, район для тебя новый — это два, ну а три, давай-ка исключим встречу с Глебом.

— Но…

— Пойдем, пойдем.

Уже сидя в машине, я раздумывала над третьим аргументом. Если первый я принимала и соглашалась, второй откровенно считала чушью. Ну я же не маленькая девочка, чтобы заблудиться в трех соснах? А третий же вводил меня в уныние. С Глебом встречаться не хотелось. Категорически. Ни под каким предлогом. Меня до сих пор в дрожь бросало, как я вспоминала его выходку. Но если рассуждать здраво, он же не совсем идиот, ведь правда?

— Если что, звони сразу. Договорились?

Мы уже подъехали к автобусной остановке, напротив которой находилась дорожка главного входа в универ, и Марк, заглушив мотор, скептически оглядывался по сторонам. Не знаю уж, что ему не нравилось. Студенты, как студенты кругом. Как обычно: торопятся, ругаются, смеются, чудят, но между тем он все же вытряс с меня обещание звонить, а на вопрос «что может случиться», туманно пояснил:

— Ну мало ли…

— Хорошо, договорились, — вздохнув, потянулась к ручке блокиратора.

— Ты ничего не забыла?

— А? — развернувшись на насмешливый голос, поймала короткий поцелуй.

— Вот теперь все, маленькая.

— Ага…

Кивнув китайским болванчиком выпала из машины и, сделав несколько шагов, обернулась. Машина марка все еще стояла возле остановки, а сам он, облокотившись на руль, внимательно смотрел на меня. Нервно улыбнувшись, помахала рукой и побежала к универу.

Осталось минут десять до звонка, а мне еще расписание надо бы уточнить на кафедре. Подруг к сожалению у Манечки не было и в этот «страшный» мир знаний и подводных течений мне придется вступать в одиночку.

Минут через пять я стягивала куртку и внимательно вчитывалась в расписание пар. Первой значилась историография, второй шла новейшая история стран Америки, а третьей — иностранный язык. Вчитываясь в эти три строчки, судорожно пыталась вспомнить хоть что-то по первым двум, и если по новейшей истории я еще могла наскрести в голове хоть какие-то мысли, то что такое «историография» откровенно не понимала. Это историческая география, или что?

— Мари?

— А? Анна Васильевна? Здрасти… — за моей спиной поблескивая серыми глазами в окружении пушистых черных ресниц стояла не мертвая.

— Решилась таки? Я уж подумала после вчерашнего…, - чему то нахмурившись, она встрепенулась и бодро скомандовала: — Пойдем в кабинет.

— У меня пара…

— Ничего, скажешь Алексею Палычу, что я задержала, — развернувшись, женщина уверенно направилась к своему кабинету, и если я огибала и обходила возникающих словно из ниоткуда студентов, то Анна плыла королевой, те сами расступались, образуя перед ней четкий просторный коридор. Я даже позавидовала. Вот это женщина!

— Проходи, — кинув уже на знакомый стул, сама она села в свое удобное кресло и с удовольствием расслабилась. — Чай будешь?

— Нет, спасибо.

Замерев, она окинула меня быстрым взглядом и хмыкнула:

— Мари? Давай сразу договоримся, сейчас ты здесь не как студентка Александрова, а как… ну пусть будет родственница. А родственникам нужно помогать. Понимаешь?

— Ага…

Но почему то это ее «родственница» меня еще больше напрягло.

— Да-а-а, ничего ты не понимаешь. Ладно, оставим. Значит так, на кафедре все знают об аварии, коме и маленькой проблеме.

— Эм?

— С памятью… — уточнив, Анна потянулась и взяла лежащую с лева длинную тонкую ручку, которую при желании можно было бы использовать вместо указки. — Поэтому спрашивать и наседать сильно не будут. До сессии как-нибудь дотянешь, а там уже и дипломная. Кстати писать ее будешь у меня. С темой позже определимся. Твоя задача, — острый конец ручки указал в мою сторону. — Присутствовать по возможности на каждой лекции и внимательно слушать, если что не понятно, подходишь к преподавателям или ко мне. Договорились?

— Ага…

Где-то это уже было… Про договорились… Но черт с ним. Анна предлагала замечательный вариант, с ее помощью я действительно могу закончить курс, а потом и диплом написать.

— Вот и ладненько. И да, в неформальной обстановке зови меня по имени, Анна. А теперь давай, топай, бедный Алексей Палыч заждался.

— Спасибо.

— Иди, иди, — женщина отмахнулась и открыла толстый журнал с записями.

Уже подойдя к двери и взявшись за ручку, внезапно вспомнила, куда именно я иду, а раз предложили обращаться с разными вопросами, то почему бы не начать с истори чего-то там?

— Анна? А что такое «историография»?

— О? — она улыбнулась и чуть наклонила голову набок, отчего стала казаться моложе и… теплее? — Это такая гадость. Ну кому интересно знать как развивалась история и сравнивать труды каких-то замшелых дедов? — Анна передернула плечами и поморщилась, а потом заговорчески прошептала: — Но не вздумай об этом говорить Алексею Павловичу и тем более на экзамене. Тебя даже проблемы с памятью не спасут.

Хихикнув, я закрыла за собой дверь. И почему я считала ее холодной снежной королевой? Да красивая, да уверенная, да… классная? О, да!

Торопливо переставляя ноги, бежала по пустому коридору в нужную аудиторию. Благо хоть примерно помнила, где она должна быть, в бытность мою студенткой, мы облазили весь универ, и эти знания мне сейчас ох как пригодились. Крыло Б, этаж три. Поднявшись по лестнице, сверилась с табличкой над дверью и выдохнула. Б311.

Ура?

Пару раз стукнув для проформы, заглянула в приоткрывшуюся дверь, сразу же заметив преподавателя — пожилого мужчину лет шестидесяти с округлым лицом и блестящей лысиной. Оперевшись о кафедру, он что-то пространно вещал притихшей аудитории.

— Здрасти?

— Александрова? — мужчина приспустил очки и внимательно меня осмотрел. — Что ж ты так вовремя?

— Простите, — выдохнув, поспешила оправдаться: — Я у Анны Васильевны была.

— Если у Анны Васильевны, — преподаватель снял очки и, неторопливо их протерев, кивнул в сторону столов. — Проходи. Тема на доске. Итак…

Больше не обращая на меня внимания, он стал вещать о Второй Мировой войне и ее влиянии.

Скользнув мышкой, нашла самый подходящий на мой взгляд свободный стол и с чувством удовлетворения села, попутно ловя на себе недоуменные взгляды девчонок и парней.

Та-а-ак… похоже это не мое место… Было. Теперь мое. Близость окна, нечто среднее между галеркой и передними партами — то, что доктор прописал.

Быстро достав пустую тетрадь, принялась строчить самое важное, ну на мой взгляд, пока не почувствовала пристальное внимание справа. Подняв голову, медленно повернулась. В паре столов от меня сидела симпатичная блондинка и усиленно хмурилась, при этом недовольно кривя губы. Приподняв брови в ответ на недовольно-изучающий взгляд, дождалась ее фырка. Потеряв ко мне интерес, девица обратила пристальное внимание на сидевшую рядышком подружку и о чем-то зашепталась.

— Горинец? Я Вам не мешаю?

Старик прервался и приспустил очки, пристально всматриваясь в замолкшую девчонку.

— Ну что же вы засмущались? Займете мое место?

— Простите, Алексей Павлович, просто я хотела уточнить один момент, — манерно протянув, девица выпалила: — Вы говорили о влиянии факторов, но мы ведь знаем, что чтобы не случилось, всегда находятся люди, преданные мечте и своему делу.

— Горинец, Вы плохо меня слушали…, - вздохнул мужчина. — Этот момент разберете самостоятельно. А сейчас…

Вскоре пара закончилась, как и мои бесплотные попытки не отвлекаться на разглядывания одногруппников и на прислушивания к раздающимся то там, то здесь шепоткам.

Неспешно засовывая тетрадь и ручку в сумку, краем глаза заметила длинные ноги, обтянутые плотными черными колготками.

— Манюнь, привет, что не здороваешься?

Застегнув кнопку, подняла глаза. На меня с исследовательским любопытством взирала та самая блондинка, рассуждающая о факторах.

— Привет, — смерив ее взглядом, закинула сумку на плечо.

— А мы переживали, — склонив голову на бок, девчонка бросила за мою спину лукавый взгляд. — Целый месяц почти, представляешь? Ни ответа, ни привета… Где там наша Манечка.

Сзади противно захихикали.

Нда. Бедная Манюня. Как она вообще жила? Жених засранец, родителям нет дела до ребенка, тут похоже травили… Надеюсь хоть там ей будет хорошо.

— Подумать только, — я цокнула и недоверчиво покачала головой. — Целый месяц переживали? Неужели на успокоительных сидели? Вы там аккуратнее с таблетками то, химия все же, вдруг скажется на организме… я тоже переживать буду.

Ехидная улыбка медленно сползла с симпатичной мордашки, прислушивающиеся к нашему разговору девчонки замерли и, казалось, я даже видела, как их ушки, словно локаторы, шевелились, настраиваясь на необходимую частоту и звук.

— Мань? А ты не оборзела? За языком следи, — одногруппница нахмурилась и подалась вперед, зло сверкая глазами.

— Горинец, — ну да, имени то ее я не знаю, значит будет Просто и кратко «Горинец». — Фу как не культурно. У нас приличное заведение, может ты ошиблась в выборе профессии, ну и месте обучения заодно? М?

На первых партах засмеялись и кто-то прокомментировал:

— Один ноль в пользу Александровой. Насть? Действуй, мы жаждем крови.

Теперь смеялись уже многие.

— Детский сад, — пробурчав под нос, двинулась по проходу на выход из аудитории. Если мне не изменяла память, следующая пара должна быть в 316 кабинете на этом же этаже.

— Мы еще не договорили, — в руку вцепились тонкие пальцы с острыми ноготками.

— Мы, Николай второй? — я хмыкнула и покосилась на удерживающую меня руку. Кошмар… Еще я с девчонками не дралась для полного счастья… Ужас. — Горинец, убери грабельки.

— А то что?

— Да ничего, в детстве ведерком по голове не достучали? Так ты обращайся, ради такого дела я даже прикуплю инвентарь.

— Надо же, больничка кое-кому пошла на пользу, чем тебя там прокололи? Озверином?

— Не интересовалась, — улыбнувшись, все же дождалась, пока чужая рука наконец отцепится. — Но ради тебя могу узнать рецепт. Обращайся если что, не стесняйся.

Отвернувшись, сделала пару шагов и полезла в карман, на ходу вынимая телефон. На табло высвечивалось короткое и емкое «Марк».

— Привет…

Интересно, зачем звонит? Вроде виделись всего полтора часа назад. Случилось что?

— Мариш, у тебя сегодня сколько пар?

— Три.

— И во сколько закончатся?

— Сейчас, — задумчиво потерев лоб, вспоминала расписание звонков. Вроде видела уже сегодня на стенде, и вроде как… С трудом вспомнив время, уточнила: — Если конечно не путаю…

— Ничего, подождет если что.

— Манюнь, а с кем ты говоришь?

— Горинец, — чуть опустив телефон, посмотрела на Анастасию. — Тебе все неймется?

— Мариш? — низкий голос звучал глухо, но в то же время достаточно громко, чтобы различить и сам голос, и интонацию, и слова. И да, я согласна, голос у Марка завораживающий, даже по телефону. Иначе отчего светло-карие глаза Настеньки заинтересованно заблестели?

— Конечно, нам же нужно знать, с кем воркует наша любимая Манечка. Правда девочки?

Непонятным образом выхватив у меня телефон, блондинка защебетала: — Привет! Я подруга Манюни, она так много о вас рассказывала, что мне даже стало интересно… Нет, что Вы… Да-а-а…

С каждым словом довольное выражение лица блондинки менялось, сначала становясь недоуменным, потом ошарашенным, а потом и вовсе испуганным.

— Поняла, — выдохнув, она сглотнула и сунула телефон мне в руку, а потом, не задерживаясь, выбежала в распахнутые двери аудитории.

— Ма-а-арк? — проводив блондинку взглядом, направилась следом, стараясь не замечать заинтересованные взоры остальных. — Что ты ей сказал?

— Ничего интересного. У тебя что там происходит?

— Да так… очередное наследство.

— Понятно… Значит так, если совсем все грустно будет, переводишься в другой универ, я договорюсь, ну или берешь академ.

— Нет! — нда, кажется надо кричать потише, мой вопль кажется был услышан даже на противоположном конце коридора, и это в так называемый час-пик, привлекая ко мне нездоровое внимание студентов. Оглянувшись, нервно улыбнулась, и громко зашептала в трубку. — Я справлюсь. Подумаешь… И вообще, тебе не кажется, что ты слишком наседаешь и решаешь за меня?

— Нет, — отрезал мужчина и уже намного мягче пояснил: — Малыш, пойми, ты моя девушка, и я…

Он что-то говорил и говорил, а я смогла вычленить лишь словосочетание «моя девушка» и крутила его и так, и эдак, примеряя на себя, пробуя на вкус, запах и цвет. «Моя» «девушка» — вместе эти слова были очень значимы и объемны, особенно для меня, бывшей в отношениях целый один раз. И все же… когда я стала его девушкой? Вроде как у меня никто не спрашивал. Так когда? Когда он взял на себя ответственность за меня? Или чуть позже, вчера или сегодня утром.

Вспомнив утренний поцелуй, почувствовала жар, опаливший щеки и шею. Приятно не спорю, но… а не быстро? Нет?

— Здорово… А почему ты мне раньше не сказал?

— Что? — недоуменно спросил мужчина.

— Про твою девушку…

На том конце усмехнулись и поинтересовались:

— Из всего моего монолога ты услышала только это?

— Эм… ну да… но согласись неожиданно?

— Не соглашусь! — кажется кому-то что-то не понравилось. А ну и что!?

— Быстро все…

— Я считаю, даже медленно.

— Но…

Где-то над ухом неприятно зазвенело, и я замотала головой, выискивая нужную аудиторию, а найдя, ринулась к кучке народа, оккупирующей подоконники и подпирающей двери.

— Слушай, Марк, у меня пара, потом поговорим? Ага?

Не дождавшись ответа, отключила телефон и засунула его в сумку, а потом со всей толпой ринулась в аудиторию, занимая точно такое же место как и на прошлой паре.

Рассеянно слушая преподавателя — моложавого мужчину лет сорока, нудным голосом повествующего об Америке пятидесятых, обдумывала наш с Марком разговор.

Значит девушка, его девушка.

Приятно вроде. А кому будет не приятно иметь такого замечательного во всех отношениях парня. Симпатичный, мужественный, самостоятельный, обо мне вон как заботится. Мечта, а не парень! Да его с руками оторвут, наверное. Хотя странно, что у такого совершенства никого не было. Такой парень пропадал… Да и парнем его, конечно, можно назвать с натяжкой, мужчина в полном рассвете сил, а если уж подумать о его общем стаже существования на Земле, то…

О-о-о! А сколько ему лет?

Блин!

Голова упала на скрещенные руки. Мысли разбегались, не желая соединяться воедино. А тихий и монотонный голос преподавателя вгонял в сон, окончательно и бесповоротно прогоняя остатки здравого смысла и связные мысли на элементарный вопрос «что делать?»

— Да уж, Анатольич превзошел сам себя.

Приподняв голову, оглянулась. Народ шумно переговаривался и собирался, покидая аудиторию. Какая радость… Какое счастье. Сколько эта мутотень будет длиться? До зимней сессии? Кошмар…

— Может все же попроситься в группу к Анне Васильевне?

Услышав знакомое имя, прислушалась, не забывая складывать конспекты.

— Ну попросись… — полненькая брюнетка поправила очки в тонкой оправе и ехидно заметила, явно кого-то пародирую: — Слущева? Неужели вы не можете в таком случае работать самостоятельно? А еще будущие историки. Стыдно, Слущева, стыдно…

— А попробовать то стоит? — взвыла по всей видимости Слущева. — Я не выдержу еще два месяца, это пытка! А между прочим пытки запрещены ООН!

— Может и запрещены, — пожала плечами еще одна девушка, высокая шатенка. — Но кто им об этом сообщит?

Мысленно соглашаясь с девчонками, побрела в следующую аудиторию. Основная масса студентво поскакала в столовую, я же решила сегодня там не появляться, к тому же кто-то заботливый положил бутылку с йогуртом, а если учитывать еще и плотный завтрак… Может действительно рассмотреть его экстравагантное предложение?

Последняя пара пролетела без происшествий. Английский я худо-бедно помнила и на пару вопросов, заданных молоденькой англичанкой ответить смогла. Уже натягивая курку в вестибюле и поправляя выбившиеся пряди волос, напряженно прислушивалась к телефону. Но тот молчал. Выходить же на улицу я не торопилась, за последний час погода сильно испортилась и вместо обычного хмурого утра настроение портил хмурый день с мокрым снегом и порывистым ветром. И только еще минут через десять до меня дошло, что он выключен.

— Черт! — глухо чертыхнувшись, достала андроид и проверила звонки. Семь входящих. Три от Марка, четыре с неизвестного номера, и все это за последние двадцать минут.

— Манечка, какая встреча, подвести? — с нескольких шагах от меня стояла группа парней и девчонок, одной из которых как раз была Горинец, недовольно поджимающая губы, а вот говорившим оказался уже видимый мной недавно парень. Вот только серый костюм с провисшими штанами он сменил на сильно обтягивающие брюки, полу расстегнутую на груди рубашку и щегольской пиджак. Пижон блин.

Поигрывая ключами на пальце, парень переспросил:

— Ну так как?

Положение спас телефон и неизвестный номер, бодро позвонивший в пятый раз.

— Мария Владимировна? Вы освободились?

— Да, вы где? — покосившись на бушующую стихию, попыталась разглядеть парковку.

— На стоянке, слева. Вас встретить?

Стоянка слева. Посмотрев туда, с трудом разглядела плотные ряды машин.

— Желательно, — завернувшись в шарф, скользнула взглядом по студентам, заметила блондинку, вцепившуюся в рукав пиджака пижона и что-то быстро нашептывающую ему на ухо, веселую толпу возле входа, суровых охранников и двери, через которые нужно бы выйти. Ну что ж, думаю пару тройку минут Сергею хватит? Ну а если нет, пойдем налево.

Мысленно хохотнув, вышла в серый день.