Месть Блэка #1

Глава 19

— Если прикинуть силы: твой брат — полубог; суперсолдат — живая легенда, достойная называться легендой; человек, чья борьба с собственной яростью дух захватывает; парочка первоклассных убийц… И ты, приятель, умудрился взбесить их всех до единого.

— Такой был план.

— Не лучший план.

(© Мстители)

Барти Крауч-младший был единственным сыном в семье. Судя по воспоминаниям, родители относились к нему по-разному. Мать его очень любила и отдавала ему всю душу, многое прощала. Отец, напротив, относился к сыну весьма строго. Максимум, что Барти мог от него услышать в свой адрес — это скупая похвала. Крауч вообще был малоэмоциональным человеком. А, возможно, боялся разбаловать единственного ребенка. В любом случае, отсутствие поддержки отца, окружение, в которое он попал, всё это подтолкнуло неплохого в общем-то человека на кривую дорожку. Определенную роль в этом сыграл и мой брат, Регулус. Друзей у Барти было немного, а когда лучший друг загорается идеями ранней политики Волдеморта, выбор стороны был очевиден. Скорее всего, во вступлении в ряды «упиванцев» юноша увидел способ насолить вечно холодному отцу, вызвать у него хоть какие-то эмоции. Так дети из благополучных семей начинают пить, курить, пробовать наркотики, вступают в различные банды, в общем — творят всяческую непотребщину с целью выделится, хоть как-то насолить родителям, пусть и ценой своего здоровья. Доказать, что ты уже взрослый. Подростковый бунт во всей своей красе. И Том виртуозно на этом играл. Запретное — всегда слаще разрешенного. А общая тайна сближает, заставляет чувствовать себя частью чего-то более важного, чем ты. Реддл на самом деле неплохой психолог. Он знал, чем можно заинтересовать бунтующих против родителей подростков и отвернуть их от семьи. В лице Волдеморта Барти увидел то, чего не видел в своем отце: уважение и признание. Самое смешное, что сам Реддл общался с Барти от силы несколько раз. Образ тайны, вокруг «Темного Лорда», его проникновенные речи для всех и каждого сами воздвигли в голове юного Барти своеобразный культ личности, который со временем стал только сильнее. Самое интересное, что по первости Крауч-младший занимался только тем, что шпионил на Волдеморта. Никакой особенно уж темной магии, только услышанные в министерстве и дома разговоры, некоторые подсмотренные документы. Да и склонности к ней у Барти не было. Чистой воды стихийный маг. Воды, мда, каламбур вышел. Как мне кажется, именно начальная школа будущего шпиона позволила ему быстро вжиться в роль Аластора.

Всё изменилось в один момент — после исчезновения Регулуса. К тому времени мой брат немного отдалился от фанатично преданного Барти, видимо, уже тогда он заметил изменения в своем предводителе. Реддл, конечно же, отлично маскировался, однако отделение даже одной части души не проходит бесследно. Изменилась риторика, немного поменялась внешность, практически исчезли все положительные эмоции. Темный Лорд стал более бескомпромиссным, жестоким, безумным. Реддл еще в детстве был хорошим актером, и ему не составило бы особенного труда скрыть абсолютно все… Только вот в этом уже не было необходимости.

Но всё же Регулус оставался для Барти по прежнему лучшим другом, теперь уже и вовсе единственным. Когда Регулус отправился за крестражем Волдеморта, он ничего не сказал Барти. Будучи далеко не глупым человеком, мой брат не доверял никому, кто носил черную метку. К тому моменту Тёмный Лорд уже не стеснялся периодически просматривать память своих прислужников. Так что, когда он исчез, никто из пожирателей не знал, куда делся младший Блэк до тех пор, пока моя кузина не принесла весть о том, что тот пропал с Родового Гобелена.

Я так подозреваю, что Реддл догадался о предательстве моего брата. Единственное, что мне доподлинно неизвестно — так это знал ли тот, что один из крестражей уже не находится на своем месте. Всё же, тот мог подумать, что Регулус просто не успел уйти из построенной им ловушки. В любом случае, даже смерть моего брата тот обернул себе на пользу, рассказав безутешному Барти об «истинном» виновнике смерти его лучшего друга — Фрэнке Лонгботтоме — и пообещал отдать того Барти. Теперь, помимо моей дражайшей кузины и ее муженька, у Реддла появился в запасе ещё один преданный сторонник, принадлежавший ему душой и телом. Отнюдь не все соратники Волдеморта в равной степени были преданы своему предводителю, взять того же Малфоя, который всегда преследовал выгоду, или Фенрира, который бы просто не стал выполнять приказы, связанные с опасностью для его стаи. Но это и не требовалось, как и любой умный руководитель, Том раздавал задачи с учётом способностей и желаний самого исполнителя. А ради мести человек может сотворить многое, очень многое.

После долгого сеанса легилименции я внимательно смотрел на покалеченного и душой, и телом Барти. Тот, опутанный бинтами, вымоченными в рябиновом отваре, в бессознательном состоянии лежал на кровати, в одной из уже приведенных в более-менее достойный вид камер нижних этажей дома. Адвокат Джефри, не задавая лишних вопросов, помог найти одного из «свободных» целителей, которые под чарами неразглашения лечат абсолютно всех. За звонкую монету, разумеется. Да и сам Томас, как я подозреваю, уже приписал себе пару лишних нулей за дополнительные услуги. В любом случае, свои деньги тот оправдывал полностью.

Около часа я вникал в подсунутые по случаю бумаги. Как оказалось, адвокат с момента моего освобождения плотно сотрудничает с Ликбухом и проделал колоссальную работу по возврату утраченного за все время имущества. Сотни судебных исков были направлены за это время в министерство, уже проведено более десятка судебных заседаний по поводу оспариваемых сделок, возврата незаконно конфискованного имущества, рейдерских захватов имущества. Визенгамот заседал уже несколько дней, пару исков Джефри умудрился протолкнуть в суд Международной Конфедерации Магов, когда дела касались непосредственно членов самого магического суда Британии. Как оказалось, один из старейшин Визенгамота, Тиберий Огден умудрился, например, отжать в свою пользу часть акций компании по производству виски, которые ранее принадлежали моей семье на равных с ним долях. Когда все это дошло до суда МКМ, кресло под ним зашаталось и тот ушел в отставку, а сейчас активно судится со мной за сохранение второй части, уже принадлежащей ему… То-то Дамблдор пока что не принимал по отношению к Гарри каких-либо активных действий. Ему было просто некогда.

Не все судебные процессы, разумеется, решались в мою пользу. Однако, в отличие от уголовного процесса магической Великобритании, гражданские иски можно было обжаловать и в апелляционной, и в кассационной инстанции. Так что один умелый адвокат умудрился похоронить судебную систему Великобритании в бумажной волоките, наняв к себе в помощники еще парочку контор, включая посещенного мной ранее Эдварда Аткинса, который неожиданно сам предложил помочь, видимо, хоть так решив отомстить за своего отца. Хотя кто его знает. Возможно, его подкупили щедрые вознаграждения, которые Джефри выплачивал от моего имени. В любом случае, немного разобравшись с бумагами, я понял, что расходы отбиваются с лихвой, а в профессионализме Томаса я уже успел убедиться. Так что отбившись от насевшего на меня адвоката, предоставил ему полную свободу действий и вместе со скучающим целителем переместился в заранее снятую комнату в немагической части страны, где, одетый в черную балаклаву, лежал бессознательный Барти. Несмотря на подписанный ранее контракт, я решил все же перестраховаться.

Целитель был одет в черную классическую мантию, и выглядел он, на самом деле, не совсем как врач поликлиники, скорее эдакий полевой хирург. Жесткие черты лица, прямоугольные очки в обычной оправе, острый волевой подбородок. Он представился, как Уильям Хантер, и, надо сказать, фамилия ему подходила. Этот сухой, чем-то напоминающий Снейпа вечно угрюмый маг за полчаса прирастил оторванные конечности, кроме оставшейся в особняке ноги, провел комплекс анализирующих процедур, прописал курс зелий для восстановления физической и магической составляющей, затем исчез, забрав с собой практически две тысячи галеонов. Плата за анонимность и профессиональное лечение того стоила, но такую кучу выкинутых денег я так просто не оставлю. Крауч мне за все заплатит!

К сожалению, в отличие от тела, болезни души маги лечат не так быстро. Империо я с Барти снял, однако остаточные следы заклятия могут проявляться ещё долго, а уж о состоянии разума вообще говорить не хотелось. После того, как тот саморучно запытал до сумасшествия Фрэнка, нескольких месяцев Азкабана, смерти матери и практически восьми лет непрерывного подчинения, вменяемым Барти мог назвать только такой же псих, я и воспоминания-то его смог прочесть только благодаря нескольким артефактам из семейной коллекции. Если без подстраховки полезть в разум сумасшедшего, запросто можно стать таким же, если вообще не пускающим слюни идиотом.

Если бы не нужда в нем, как к подстраховке со стороны Крауча, милосерднее было бы его просто убить. Если сначала у меня была мысль попытаться переубедить Барти по аналогии с Малфоем, рассказать правду о смерти Регулуса, о настоящем и прошлом Тома… В общем, перевести его фанатичное обожание в не менее фанатичную ненависть, то сейчас я четко понимал, что такой коренной слом его больной психики приведет либо к тому, что тот осознает, что натворил и попытается суициднуться, на что в таком состоянии есть все шансы, либо просто мне не поверит и будет отрицать всё до последнего, затем попытается убить меня и возродить своего ненаглядного Лорда. В общем — иная форма суицида, но с теми же последствиями.

С другой стороны, как сторонник, мне Барти особенно и не нужен. Главное — это подобрать ему подходящую девушку, желательно из магглорожденных, чтобы были более-менее совместимы, и как-то заставить его добровольно совершить акт соития, чтобы зачать здорового ребенка, без разного рода отклонений. Крауч-старший получит себе ребенка для продолжения Рода, я получу себе союзника, а Барти в последующем получит возможность или отомстить Волдеморту, или возможность сдохнуть при попытке его возродить. Все в плюсе. Осталось придумать, как это все провернуть.

Время до вечера у меня ещё было. Как бы не хотелось вернуться обратно к Гарри, меня ждал Барти Крауч-старший, которому я выслал предложение поговорить в нейтральной обстановке. К счастью, в Лютном имелось заведение для подобного рода конфиденциальных переговоров. Белая виверна — один из самых известных пабов в Лютном переулке, находился он в проходе между домами, вверх по лестнице от «Тату-салона Маркуса Скаррса», вход в него, как и практически во все здания Лютного, осуществлялся строго по приглашениям. Обычно тут собиралась не слишком отличающаяся от обычных волшебников публика: разного рода контрабандисты, авантюристы появлялись чтобы обсудить не слишком одобряемые законом делишки, букмекеры заходили сюда чтобы выпить по пинте пива после рабочего дня. Иногда можно было встретить представителей и других рас — оборотни, например, искали здесь работодателей, пару раз я даже видел лепреконов в общем зале, уж не знаю, что они тут делали.

Однако, помимо обычного зала, разделенного на удобные ниши со своими столиками, для состоятельных клиентов паб предоставлял особые услуги — приватные комнаты, где свои дела обсуждали уже под комплексом чар, обеспечивающих полную анонимность. Хотя достоинством этих комнат была не только анонимность. У владелицы паба — Лианы Струглер, по всей видимости, родственницы Эдгара Струглера, который прославился изобретением вредноскопа, в полных традициях ее семьи паранойя была на высшем уровне. Помимо защитных чар, разделяющих пространство кабинета на две части, не позволяющие каким-либо образом воздействовать друг на друга, в случае, если не помогали и они, весь второй этаж здания просто блокировался, а специальный артефакт не давал использовать магию в течении пяти минут. Тройке боевых магов, которые могли погасить разгорающийся конфликт, этих минут вполне хватало.

— Лорд Блэк, — мило улыбнулась и присела в книксене красивая, худощавая ведьма. На ней была темно-синяя мантия, маленькая французская шляпка с красным цветочком, сама волшебница была белокожей, с черными вьющимися волосами и мягкими чертами лица, если не знать, что та является мастером боевых чар, то можно было сравнить ее с невинной Белоснежкой из детских сказок. Это была непосредственно владелица заведения — Лиана Струглер. Не думаю, что та встречает всех гостей лично, хн, пожалуй, лишь тех, кто не пожелал остаться уж полностью инкогнито. У меня такой цели не было, противозаконным анонимные встречи не являлись, так что даже саму услугу я оплатил чеком. Не слишком хотелось перебарщивать с паранойей. Мало ли, с кем я захотел встретиться. Хотя, Крауч-старший наверняка озаботился полным инкогнито.

— Мисс Струглер, — с полупоклоном поцеловал я воздух над тыльной стороной ладони в белоснежной перчатке, — Вы очаровательны. Это вам.

— Ох, лорд Блэк, вы заставляете даму смущаться, — та, в отличие от слов нисколько не смутилась, принимая роскошный букет из белых роз, но не торопясь вдыхать их нежный аромат, лишь поставила их в трансфигурированную вазу, незаметно проведя пару сканирующих процедур. — Я бы с удовольствием поболтала с вами… позже. Однако ваш гость уже ждет, а время ограничено. Прошу за мной.

Мы проследовали по не слишком длинному коридору до неприметной двери. Видимо там находилась одна из комнат, предложенная для «анонимных переговоров». Кстати, намек на продолжение общения я уловил. Только непонятно, это просто попытка флирта или предложение деловой встречи, иногда меня просто клинило от всех этих этикетских заморочек, в которых и чёрт ногу сломит.

— Правила вы знаете, у вас полчаса, — мило улыбнулась хозяйка заведения, открыв мне дверь зачарованным ключом. Я вошёл, закрыв за собой дверь. Кабинет был небольшим, однако достойным самого изысканного вкуса. Впрочем, ничего лишнего. Дубовый резной стол, мини бар, удобное кожаное кресло, столик для бумаг, немного фруктов. И все это зеркально отображено на другой половине кабинета. Даже дверь. Только стол стоял посередине, и по центру его, разделяя столешницу на две части были вырезана рунная цепочка. Именно здесь проходили защитные чары, которые не давали взаимодействовать общающимся друг с другом. Как в комнате свиданий маггловской тюрьмы, только вместо окошка и телефона — чары. Весьма удобно.

На противоположной стороне в кресле уже сидела фигура в черной мантии и капюшоне с чарами сокрытия. Крауч явно все ещё опасается за свою репутацию, впрочем, вполне обоснованно.

— Где. Мой. Сын. Блэк! — Крауч рывком сорвал капюшон, и подался вперед, стоило мне только сесть в кресло.

Его лицо было измождено, а глаза метали молнии. Если бы можно было убивать взглядом (не василискам), то я был бы уже как минимум избит. Возможно даже ногами. В ботинках с шипами на носках и железной отделкой. Впрочем, я его понимаю, восстановление воспоминаний довольно болезненная процедура. Но куда более болезненная — это отращивать заново половину лица, учитывая, что та была съедена темной тварью.

— Успокойтесь, мистер Крауч, — я бесстрастно смотрел на успевшего постареть на несколько лет за эти дни Бартемиуса, — Ваш сын сейчас находится в полной безопасности и практически в полном здравии. Помимо некоторых неудобств и психических расстройств, которые развились после продолжительного применения непростительного заклятия и отсутствующей ноги, конечно же. И он вернется к Вам, если мы сможем договориться. Однако, вам ведь нужно несколько другое, так?

— Всё увидел? — произнес Крауч. После моих слов из старика будто выдернули стержень, он даже немного сгорбился. — Что тебе нужно? Я уже поймал Петтигрю. Деньги? Предприятия? Услуги? Что?!

— Ни то, ни другое, — ответил я ему, хотя изначально была мысль вытребовать компенсацию за потраченные средства, однако мысль начинать диалог с требования денег уже не казалась удачной. Пару тысяч галеонов жалко, но не более того.

— Тогда зачем тебе я и этот сопляк? — нахмурился Барти. Я буквально слышал, как расходится в его голове шаблон банального рэкета.

— Для продолжительного сотрудничества, мистер Крауч. А ваш сын лишь средство его достижения. Если бы не ваше вмешательство, тот и вовсе остался бы цел, как, впрочем, и Винки и ваше лицо. Я ведь отнюдь не Пожиратель, хотя восемь лет все были уверены в обратном, в том числе, с вашей подачи. Но и банальная месть вам лично, меня интересует в последнюю очередь. Вы ведь уже допросили Петтигрю, верно? — я сделал паузу, чтобы Крауч мог подумать и прийти к выводам. Тот действительно, ненадолго ушел в себя.

— Да, допросили. Тогда я понял, что ты не предавал Поттеров и не убивал тех магглов. И что? Тогда были темные времена. Если бы я разбирался в каждом деле лично, то половина пожирателей Волдеморта ещё бы бегала на свободе. Твоего признания вины было достаточно. Чем ты вообще думал, под сывороткой правды признаваясь в предательстве? Достаточно было сказать правду о Петтигрю и я отпустил бы тебя прямо из зала суда…

— Довольно о прошлом, — прервал я монолог Крауча, поморщившись. В этом весь он, твердо уверен в своей правоте даже сейчас, формалист несчастный. Как, интересно, уживается то, что он незаконно вывез сына из Азкабана с его такой ярой верой в закон? — Оно уже прошло. Меня больше интересует настоящее. Удалось узнать, как он попал в семью Уизли? Зачем прятался столько лет?

— А как это относится… — Крауч недоуменно приподнял брови, но я даже немного резко его перебил.

— Уж прямым образом, смею уверить. Согласись, прятаться столько лет в обличье крысы, притом в не самой благополучной семье для взрослого мага — нонсенс. Он мог уехать в другую страну, сменить внешность, да даже жить в глуши и вполне комфортно себя чувствовать при этом.

Барти задумчиво пожевал губами, затем ответил.

— Если с такой стороны посмотреть, то да, действительно странно. Но на допросах он лишь орал о «замысле Тёмного Лорда», ну и прочий несвязный бред. Я читал отчет. Когда его начали расспрашивать более детально, тот едва не умер. Видимо, непреложный обет, или что-то в этом роде. Но вот о Поттерах тот рассказать мог. И о других своих делишках. Иначе бы ты тут не сидел и не выкрал бы моего сына. Как ты вообще о нем узнал?

— У всех свои способы, — неопределенно покачал я рукой, размышляя над услышанным.

Если крыса действовала по приказу Реддла, то, возможно, понятно, почему тот так прицепился к семье Уизли. Не зря ведь Малфой в будущем решил подкинуть крестраж именно Джинни. Может быть, Петтигрю и ждал нечто подобное все это время. Надо спросить Люциуса о том, что именно Реддл ему указал, когда оставлял тетрадь. Возможно, похожие сценарии есть для каждого из крестражей… В общем, пора заканчивать с Краучем. Тот вроде бы уже дошел до кондиции. — Тебе ведь не сам Барти нужен, а его сын, верно? Вот только добиться от него ребенка обычными способами у тебя не получилось. У меня есть способ решения твоей проблемы, Барти.

— Да что ты знаешь о моих проблемах, щенок! Если ты думаешь, что сможешь меня шантажировать все…

— Давай так, Крауч, — я резко установил зрительный контакт, заставив волшебника вздрогуть. Мне надоело плести бесполезные словесные кружева и я решил действовать немного прямее, — можешь считать это шантажом, местью, личной неприязнью, да чем угодно. Мои условия — я обязуюсь предоставить тебе здорового внука, а также твоего ненаглядного сына-психопата, если захочешь, конечно, скажем… через год. Ты же, с этого момента и до завершения дела оказываешь мне посильную помощь в окончательном убийстве Волдеморта. Согласен на такие условия?

— Волдеморт… Так он же… — казалось, что Крауча сейчас хватит сердечный приступ.

— Жив и вполне может вернуться, в чем хотела посодействовать крыса Петтигрю. Магический контракт можешь подготовить сам. Если я тебя обманываю, то все обязательства, в отличие от меня, с тебя снимутся. Можешь это отдельно прописать, мне все равно. Условием включи лишение магии, такие гарантии должны тебя успокоить. Дату и место встречи вышлю письмом. А пока у меня есть ещё дела на сегодня

С этими словами я вышел из помещения в свою дверь. Меня ждал отдых с Гарри.