Месть Елизаветы

ГЛАВА 18. Подробности жизни

Они занимались этим до обеда, пока Виткевич, вытирая пот со лба, не сказал, что все, хватит, пора немного отдохнуть и восстановиться.

Люк, помогавший мастеру, выглядел совсем измочаленным.

Да Лиз и сама чувствовала себя не лучше.

Голова раскалывалась, все как-то плыло.

Но, самое главное, ничего действительно стоящего, хоть на первый взгляд, они узнать не смогли. Было разное, мелочи, подробности, но не слишком актуальное сейчас, либо то, что уже знали и так. Вацлав отдавал ей приказы, она исполняла. Принятие земельного закона, выгодные контракты… Лиз могла осторожно найти нужного человека и повлиять на его решения. Но интуиция подсказывала, что где-то глубже скрыто более весомое.

Ковальчик еще отдаст записи своим, пусть попытаются сопоставить, найти заинтересованных лиц, вдруг выйдет что-то интересное. Деталей много, и, может быть, вот так сходу они упускают значимые связи.

Под нижние давние блоки Виткевич пока пробиться не смог. Расчистил по верхам почти все, а вот глубже… настолько прочное и давнее, что почти проросло в сознание, переплелось.

Самые ранние достоверные события, которые смогли восстановить – примерно за год до ее свадьбы с Михаэлем Левандовски. Тогда Лиз была примерно ровесницей принцессы Хелены, ну, может чуть-чуть старше.

Настоящее лицо Вацлава. Впрочем, это тоже пока ничего не могло дать. Молодой мужчина, на вид чуть меньше тридцати, высокий, худощавый, и что-то знакомое в его лице… Виткевич сказал, что покажет его портрет коллегам, может быть, кто-то встречался раньше. И это настоящее лицо мелькнуло лишь однажды, очень давно, еще до свадьбы с бароном. В тот вечер Вацлав вернулся домой крайне истощенный, уставший. Они тогда жили за городом, Вацлав служил… хозяину дома. Кем был этот хозяин, понять было сложно, Лиз почти не видела его, он приезжал редко, по большей части жил в городе. Она даже не знала имени, только «господин». И этот господин не был магом, или, по крайней мере, это никак не проявлялось. Его лицо тоже разглядеть не удалось, все так смутно.

Вот если понять кто он – возможно, что-то прояснится.

Или он – тот человек с часами и запонками, которые Лиз запомнила?

Или нет.

То, что она помнила – ее учили всему, что должна уметь девушка благородного происхождения. Манерам, этикету, музыке, литературе… Учили так усердно, что создавалось впечатление – раньше Лиз ничего такого не умела. Не в должной мере. Она помнила это… помнила и раньше. Но раньше старые воспоминания казались какими-то мутными, затертыми, а теперь проступали отчетливо.

Впрочем, если ее родители погибли, когда он была ребенком, то, возможно, ее не успели многому научить? Возможно, она многое забыла. Но, может быть, в ее прошлом вообще все не так.

Что она помнила?

Виткевич не мог пробиться к этим воспоминаниям, но Лиз могла рассказать.

На самом деле, говорить о таком было очень тяжело и страшно. И даже слова давались с трудом. Виткевич даже сказал, что стоит блок на разглашение, но этот блок, как раз можно обойти. Он ковырялся часа полтора и совсем выбился из сил, но, кажется, снял. Лиз смогла говорить.

Двенадцать лет назад ее семья погибла в огне.

Она говорила… Виткевич слушал с профессиональным интересом, а Люк мрачнел все больше.

Княжна. Она дочь князя Валецки. По крайней мере, так она помнит. Ее дом сгорел. И Штефан… Тут Лиз пришлось собраться с силами.

Штефан убил ее отца.

– Что? – удивился Люк. – Штеф? Вот просто так взял и сжег его? Не в драке, не случайным срывом, а намеренно?

– Я так помню, – сказала Лиз. – Но уже не знаю, насколько это правда.

– Сомневаюсь, – сказал Люк. – Вероятно, тебе подкинули эти воспоминания… Вероятно, у них свои счеты с короной. А, может быть, со Штефаном лично. Но я подниму архивы, проверю, что случилось с князем, и где в это время был Штефан. Кто знает… Двенадцать лет назад он был почти мальчишкой, очень горячим…

Потом Лиз отправили отдыхать и восстанавливаться.

А Люка еще ждали дела.

* * *

Для начала разобраться немного с князем. Что-то Люк слышал про это, но давно, понятно, что за двенадцать лет что-то могло забыться и затеряться.

Ковальчик хмуро глянул на него, но в архивы пустил. Читать – пусть читает, но какие-то действия без согласования – категорически недопустимы.

Ладно, Люк почитает пока.

Вся семья князя действительно погибла при пожаре, и он сам и жена и двое детей. Как раз была девочка лет десяти-одиннадцати. Но никаких связей с короной и Штефаном. Может быть, что-то и было, но засекречено. Хотя у кого, как ни у Ковальчика, должны быть отсылки на секретные сведения? Но он только пожал плечами. В то время место главы управления занимал не он, а предшественник как раз год назад умер от сердечного приступа… впрочем, ему было за восемьдесят, так что естественным путем. Не спросишь.

По документам земли и все имущество перешли к сестре князя, как единственной наследнице. Но она сама в семейном имении не живет, а живет, как и раньше, с мужем, герцогом Догожским в его родовом замке. По идее, можно поехать к герцогине и поговорить, может быть, она сможет пролить свет.

Займется, но чуть позже, пока у него другие задачи. Со Штефаном еще обсудит.

И все же, Люк нашел фото князя с женой. Но ничего общего с Лиз… почти… глаза, вроде похожи. Но наверняка не сказать.

Поймал себя на том, что ужасно хочет, чтобы Лиз ко всему этому отношения не имела. Что это чужие воспоминания.

Если она княжна, и нет причин, по которым ее не могут восстановить в правах, то… Княжна это слишком для него. Баронесса – и то высоко, но с баронским титулом он еще как-то потягаться сможет, тем более приобретенным. Ему и самому, кто знает, может перепадет, если дослужится до высоких чинов.

Поймал себя на том, что уже строит планы.

Вернее, еще не строит, но не может не думать, и это все равно очень беспокоит его.

Что такого могло произойти у князя Валецки со Штефаном, если молодой принц самолично решил князя испепелить? Это не укладывалось в голове.

Принц Штефан встретил Люка в библиотеке. Кивком предложил Люку сесть, и это как раз оказалось очень кстати. Усмехнулся, глядя на гипс на левой ноге. Во дворце Люк появлялся как полковник Хорак, а у полковника обе ноги должны быть на месте. И если потерю ноги еще как-то объяснить можно, восстановление – будет весьма сложно. Отращивать ноги даже самые сильные маги пока не научились. Но и ходить нормально Люк тоже не мог, так что пришлось пойти на хитрость.

– Сломал ногу, Эванс? – весело поинтересовался принц. – Как же ты так?

– Да так вышло, – усмехнулся Люк в тон ему, пожал плечами. – Упал с лошади.

– Что ж, бывает. Что-то нашел?

Но сходу спрашивать, не он ли убил князя – не слишком разумно.

– Кое-что интересное удалось найти в воспоминаниях Елизаветы. Очень похоже, что эти воспоминания ненастоящие, кто-то ради своих целей пытался внушить ей все это. Во-первых, она помнит себя, как дочь князя Валецки. Помнит, что вся ее семья погибла при пожаре, а она смогла спрятаться.

Люк прислушивался, стараясь уловить эмоции принца, но тот только хмыкнул. Равнодушно. Чуть-чуть заинтересованно. В этом не было ничего личного, это Люк, как менталист уловить мог, даже притом, что в мысли принца ему не влезть, на них хорошая защита. Но общий фон отслеживался хорошо.

Ничего. Штефана это не волновало.

– И что, это может быть правдой? – спросил он.

– Сомневаюсь, – сказал Люк. – А еще в ее воспоминаниях вы убили ее отца.

– Что? – Штефан не испугался, скорее удивился, озадаченно моргнул. – Я? Убил князя?

Усмехнулся даже.

Нет, он не врал, это совершенно точно. Князя он точно не убивал.

– Думаю, кому-то нужно было внушить ей ненависть к вам. Вы ведь сами говорили, что она боится вас, шарахается. Теперь понятна причина. В ее воспоминаниях вы стоите перед ее отцом, где-то у крыльца, поднимаете руки и обрушиваете на него огонь, он, встает на колени, не может защититься.

Штефан фыркнул… и вдруг так отчетливо побледнел. Подобрался.

– Ее отца? – спросил тихо.

– Да.

Штефан кивнул. Словно что-то сходилось.

Вот же… Это серьезно для него. Это что-то значит. Не нужно быть менталистом, чтобы понять.

– Вы что-то вспомнили, ваше высочество? – осторожно спросил Люк.

Штефан вздохнул. Потом встал. Подошел к окну, потом вернулся. Словно не находя себе места.

Люк ждал.

– И когда это было? – немного хрипло спросил Штефан.

– Двенадцать лет назад, ваше высочество, – сказал Люк. – Именно тогда в имении князя случился пожар.

Штефан покачал головой.

Потом сходил, достал из бара бутылку бренди, два бокала. Налил и свой выпил залпом. Потом налил еще, второй пододвинул Люку.

– Что-то не так, ваше высочество?

– Пять лет назад, – сказал он очень хмуро. – Эванс, вы ведь будете молчать? Ковальчик все знает, безусловно, но лишние разговоры не нужны. Я, пожалуй, догадываюсь, кто наша баронесса. Это было пять лет назад, когда погиб мой брат.

Меньше всего Люк мог ожидать, что история может оказаться правдой.

Конечно, правдой не во всем, но и не выдумкой тоже. И пусть не князь, но это мало что меняет…

Учитывая обстоятельства, Штефана сложно винить. Не он это начал.

Младший брат…

Второго принца звали Анджей. Люк почти не застал его, почти не помнил. Анджей был горяч и несдержан, вспыльчив. Чистый огонь. А еще он очень любил женщин. И, в отличие от Штефана, который еще хоть как-то пытался держать себя в руках, Анджей не пытался.

По официальной версии Анджей разбился на машине – случайность, не более.

Но случайности тут не было.

Вернее, была, пожалуй. Потому что запланированным убийством это точно не было, скорее хотели попугать. Но вышло вот так. Да, Анджея убили. Но история была настолько нелицеприятной, что это предпочли скрыть.

Неподалеку от города жил некто Казимир Брадич, менталист средней руки. Он занимался, по большей части, частной практикой, имел королевскую лицензию, и время от времени выполнял заказы для королевского двора.

У него было две дочери и сын.

Сыну в то время было лет двадцать шесть, у него тоже были неплохие способности и он время от времени помогал отцу. Дочери… Старшую звали Милена, ей было лет девятнадцать. Сказочной красоты. И как-то так вышло, сейчас уже не вспомнить, что Милена попала Анджею на глаза, и он ее красотой проникся. Воспылал. Все случилось быстро, и даже романом это сложно назвать. Несколько жарких и тайных встреч… но напору молодого принца противостоять невозможно, он умел покорять женщин.

Он даже обещал жениться, так горячо и уверенно, что не поверить нельзя, увезти ее куда-то далеко, к морю, где они смогут жить долго и счастливо. Ведь принцу не позволят жениться на простой девушке, но это не беда, Анджей что-нибудь придумает. Они уедут, и у них все будет хорошо. Он никогда ее не бросит, будет любить всю жизнь.

Да, он это всем обещал, ничуть не смущаясь того, что исполнять не собирался. Девушки ему верили.

Очень скоро Милена забеременела. И это стало кошмаром для нее.

Строгие родители, отец менталист, от которого почти невозможно скрыть правду.

Но ведь Анджей любил ее? И даже назначил день, когда они должны сбежать, он сам придет за ней, увезет из дома. Совсем скоро. Милена ждала. И даже Анджею сказать не успела, думала – вот сбегут они, и она его порадует. Он ведь не мог не порадоваться этому!

Наивно? Но уж как вышло.

В назначенный день побега она была сама не своя. Очень старалась вида не подавать, не раскрыть себя, но как не раскрыть?

Отец почувствовал неладное, заставил все рассказать.

И заодно в сердцах рассказал сам о том, какой это теперь позор для семьи. Приличные девушки не ведут себя так, даже с принцем. Тем более с принцем! И много злых слов, перенести которые Милена не смогла.

Отец сказал, что утром отправит ее к тетке в деревню.

А пока ее заперли в комнате. Ни о каком побеге не могло быть и речи.

Конечно, его бы и так не было, Анджей вовсе не собирался никуда бежать. Он принц, а тут… одна девушка или другая – это ничего не значило. К тому времени он уже нашел себе новое увлечение.

И все же, Милена ждала его до рассвета, смотрела в окно, все надеялась. Он обещал влезть к ней в окно.

А на рассвете повесилась у себя в комнате. Не перенесла.

Анджею сообщили о случившемся чрез несколько дней. Так вышло, что сообщили на какой-то вечеринке. И он, пьяный совсем, подхватился и поехал к отцу Милены. Что уж он хотел сказать…

Тогда Штефану сообщили тоже, правда чуть с запозданием, и он поехал за братом, опасаясь, как бы брат не натворил новых бед.

Но не успел.

Когда Штефан подъехал к дому, застал Анджея и Казимира Брадича у дверей. Они что-то орали друг другу, Анджей пьяно и нагло, о том, что ничего никому не должен, что если глупая девка так радостно кинулась ему на шею и к нему в постель, то разве он в этом виноват? Разве приличная девушка не должна беречь себя? Разве он затащил ее силой? Она сама пошла.

Брадич, совсем обезумел от горя, он только-только похоронил дочь и не мог принцу такого простить. Обман, бесчестие… его бедная девочка! И в какой-то момент, в ответ на злую усмешку Анджея, он выхватил пистолет.

А Анджей был слишком пьян, иначе смог бы защититься. Поставить щит, отразить. Сам ударить, в конце концов. Он ведь и сам был неплохим магом. Но первое, что он сделал – это попытался пистолет отнять.

И Брадич дернулся, выстрелил.

В упор, в грудь.

На глазах у Штефана. Хотя они оба вряд ли видели подъехавшего принца, было не до того.

Когда Штефан подбежал, Анджей лежал на земле в луже крови с застывшим лицом. Все было кончено.

И сорвало… Штефан даже и не особо пытался сопротивляться нахлынувшей ярости.

Его брат мертв…

Это было неправильно, но тогда не выходило думать.

Брадич увидев его, поняв, кто перед ним, поняв что сделал… он выронил пистолет, затрясся, упал на колени. Он не собирался ничего отрицать или защищаться.

И Штефан ударил огнем. Вот именно так – вскинув руки.

Дело потом замяли, все это слишком сомнительно и скандалы не нужны.

У Брадича остался еще сын и дочь… Штефан совсем не помнит ее, видел, но как-то совсем мельком. Тогда ей было примерно столько, сколько Хелене сейчас.

Елизавета.

Вот так. Сейчас, конечно, стопроцентной гарантии нет, но очень похоже, что Елизавета та младшая дочь и есть.

Ее брат тогда выбежал тоже, начал кричать, угрожать. Да, Штефан убил его отца. Но его отец убил брата Штефана. Все слишком сложно.

Конечно, нужно было решать иначе.

Но так вышло.

А брат… Томас его звали… Этот Томас поклялся отомстить.

Штефан налил себе еще бренди, выпил. Пододвинул второй бокал Люку.

Люк подумал, и выпил тоже.

– Вы думаете, ваше высочество, что Вацлав – это Томас? Ее Брат?

Даже страшно подумать, как брат мог делать такое. Но сходилось все очень хорошо. И ментальные способности, и убийство, и ненависть к Штефану. Огонь… Видела ли Лиз это своими глазами или это наложились чужие воспоминания, но Штефан убил ее отца.

И по времени – тогда, вероятно Томас нашел влиятельного покровителя, «господина», в доме которого жила потом Лиз.

Вряд ли это совпадение и случайность.

Даже притом, что все происходящее давно вышло за рамки личной мести. Но это как раз было понятно – никакая помощь не дается просто так. И если им помогли, то что-то потребовали взамен.

– Я мог бы его узнать. Настоящее лицо, – сказал Штефан. – Если ты видел его в воспоминаниях, то я могу сказать.

– Видел. Вы позволите показать, ваше высочество?

Штефан кивнул.

Потом, подумав, пока Люк хватался за костыли, поднялся и подошел сам.

Люк потянулся, коснулся его висков. Быстро. Он и сам видел лишь мельком, показал что смог.

Штефан поджал губы, очень серьезно, сосредоточенно.

– Да, это он. Томас Брадич.

А Люк поймал себя на том, что начинает глупо улыбаться. Это, конечно, неправильно, неуместно, но ничего поделать он не мог.

Вот не княжна, и слава богу! С остальным он как-нибудь разберется.