Месть Елизаветы

ГЛАВА 26. Месть Елизаветы

Перед ней стоял Вацлав.

Гнев и недовольство на его лице. Презрение. Лиз так привыкла бояться этого недовольства, что сейчас даже замерла, словно огнем обожгло.

– Ты опоздала, Лиз, – холодно сказал он. – Очень плохо. Ты так и не выполнила то, что от тебя требовалось.

И накатило. Словно все возвращалось. Хотелось рыдать и просить прощения.

Но это все магия. Стоит только укрепить щиты и отпускает. Не сильно, но…

– Я больше не буду этого делать, Том. Не буду выполнять твои приказы.

Только не его. Это ведь не от него идет. Он исполнитель, как и Лиз.

Его лицо дергается, словно рябью идет. На это неприятно смотреть, прямо до тошноты.

Но маску Вацлава Том сбросить не готов.

Качает головой. И звенит в ушах, щиты не справляются… давление требований только растет, так, что тянет прямо упасть на колени. Лиз отчаянно сжимает зубы… и тут плеча касается чья-то рука. И сразу заметно отпускает, но не исчезает совсем. Лиз быстро оборачивается через плечо. Агостино.

– Подожди, – шепотом говорит она. – Не трогай.

Она должна понять. Это ее брат, ее дело…

На мгновение страшно, что Агостино сейчас Вацлава убьет… Тома. И что-то важное Лиз не узнает никогда. Что-то упустит.

– Ты решила отвернуться от меня? – говорит Том-Вацлав. – А как же все, что я сделал для тебя? Где бы ты была сейчас? В портовом борделе? Разве ты была бы…

– Хватит Том! – приходится почти кричать, нужно как-то остановить, но иначе не выходит. – Я все помню! Ты отнял у меня память и мою жизнь! Ты…

– Дура! – усмехается он. – Ты просто не знаешь. Где бы ты была, если бы не это?! Я дал тебе шанс выжить! Быть нужной! Нас ведь выставили из собственного дома! Выгнали на улицу, оставили без средств к существованию! Нас хотели убить, Лиз! Тихо убить, потому что такие свидетели никому не нужны. За что? За то, что этот скот Штефан убил нашего отца? Просто взял и убил, хладнокровно!

Его слова отдаются колоколом в голове. Сопротивляться невыносимо сложно.

– Штефан сорвался. Он сделал это потому, что отец у него на глазах застрелил его брата. Он не смог…

– Не смог? А для чего, думаешь, он приехал? Поговорить? Почему не хотел говорить раньше, когда Анджей творил все это? Почему не вмешался? Ты думаешь, он другой? Он ведь сам приставал к тебе, тянул свои лапы, едва ли не при жене на балу. И потом… Он такой же, Лиз. Не пропускает ни одной юбки. Делает, что хочет, берет что хочет. Думает, что ему можно все. И ты готова простить? Ты ведь помнишь, что Мила повесилась из-за них? Ты ведь помнишь Милу? Какая она была…

Мила…

Воспоминания отзываются болью.

Простить?

В голове плывет…

Так. Хватит. Он ведь специально это. Пытается заговорить…

Он тянет время.

– Хватит! – как только может, рявкает Лиз. – Прекрати! Даже если Штефан виноват, он сделал это, защищая брата. А ты даже не пытался защитить сестру! Ни меня, ни Милу! Где ты был, когда она повесилась у себя в комнате?! Где?!

Но не нужно спорить.

Все это вообще сейчас не нужно. Том пытается просто ее задержать, подчинить.

Ему все равно, что она скажет. Он все знает и сам.

Все это время он прощупывает, пытается пробить ее защиту. Ее уже сломали однажды и сделают это снова.

Но Лиз больше не позволит!

Она ударит сама.

Но где-то на краю сознания бьется отчаянная мысль, что Том не виноват тоже. Его тоже сломали, заставили… так хочется его оправдать…

Но сейчас ей нужно идти дальше.

Только Том не хочет пропускать.

– Где Штефан? – резко говорит Лиз.

Она найдет и сама, ниточка еще тянется… Но ей тоже нужно время осознать все до конца. Принять.

Томас смотрит на нее.

И что-то в нем неуловимо меняется.

Он готов драться, вот что.

И вдруг плывет лицо, становится совсем другим. Боги! Она ведь и забыла, какой он! И как похож на нее саму! На отца! Только моложе…

От этого нестерпимо пронзает боль. Лиз всхлипывает…

И тут же волна с другой стороны – спокойствие и решимость. Это Агостино. Удивительно, что он не вмешивается, просто ждет. Дает ей шанс разобраться самой? Или он тоже не хочет торопиться? А если… Он ведь не наследник, дома ему не светит никаких особых перспектив… а если Штефан погибнет, если король погибнет и останется Хелена? И он станет ее мужем…

Только это не ее мысли. Не ее!

Ей снова пытаются подкинуть чужие решения!

И от этого внутри поднимается такая злость. Почти ярость.

Заставляет очнуться.

Ее ведь снова, словно паутиной, опутывает чужое влияние. Тонкие нити едва заметны, но когда их много…

Хватит!

Лиз подхватывает эти нити и жжет! Огнем вспыхивают. И вздрагивает Том, словно его опалило. И Лиз, шипя сквозь зубы, атакует сама. Нет, убивать она не хочет, все же он ее брат. Но сейчас – она хочет доказать, что сильнее его!

Кружится голова.

И мир словно распадается, уходя на второй план. Есть только она и… Паутина чужих приказов, чужой воли летит на нее, нужно как-то отбиваться, нужно что-то делать, Лиз пытается… И задыхается почти.

Паутина душит. Она не справляется… не может…

И тут вдруг ее сбивает снова, переворачивает.

Лиз падает, едва не кувырнувшись через голову. Но тут же становится легче дышать.

Легко, до звона.

Агостино подает ей руку, помогает встать.

– Прости, – говорит он, – но дальше не вмешиваться я не мог. Теперь ты сама.

Том лежит у стены.

Его отбросило волной магии Агостино, он не успел среагировать, потому что был слишком занят Лиз. Он жив, просто оглушило слегка. И все же, он слабо двигается, поднимает голову, надеясь встать, прийти в себя, ответить. Нельзя позволить…

И Лиз со всей дури кидает в него оглушающим заклинанием. Один, потом сразу второй раз, потом еще, потому что Том пытается ставить щиты. Но после удара Агостино не может собраться толком. И Лиз пробивает, наконец. Он выдыхается. Падает.

Лежит неподвижно.

И это такое странное чувство… Лиз еще и сама не может понять – правильно ли это?

Но ведь она не убила, она просто заставила его уснуть.

Вот только во дворце пожар. Пока еще далеко, пока дыхание огня только угадывается, но…

Они вернутся за ним. Обязательно. Или пришлют кого-то еще.

А пока надо найти Штефана. Лиз ведь чувствует его. Он где-то там… на самом верху, где-то на чердаке. И нужно успеть.

Но глядя на лежащего у стены Тома… такого тихого и беспомощного сейчас, словно до сих пор пытающегося прикрыться рукой…

Смотреть на это одновременно больно, страшно и так радостно.

Глядя на него, Лиз понимает – никто больше никогда не заставит делать ее то, что она делать не хочет. Она не позволит. Старая паутина содрана, сожжена в огне. А новую она подпустит. Теперь знает, как сражаться.

– Идем, – Агостино уже тащит ее за руку.

* * *

Чердак в огне.

Лестница, ведущая наверх – вся в дыму, самого огня пока не видно, но там горит.

– Елизавета, вы уверены? – спрашивает Агостино. – Он действительно там?

– Да, – говорит она. – Он там.

Она чувствует.

И нет – она не уверена. Как она может быть уверена, если такого с ней раньше никогда не было?

– Он еще жив? – спрашивает Агостино.

Отлично видно, что в огонь ему лезть не хочется.

И хочется рявкнуть на него – какого хрена полез, если боится?! Пусть бы лучше Люк! Люк бы не испугался, он бы поставил щиты и…

Люку и так досталось. Не надо его сюда.

Агостино смотрит на нее, поджимает губы.

– Хорошо, идем, – говорит он. – Надеюсь, моих щитов хватит. Держитесь ближе ко мне, так потребуется меньше сил.

Лиз кивает.

Дым на лестнице и вокруг, и чем дальше, тем плотнее.

Большое пространство наверху, какие-то комнаты… здесь не живут, но вероятно хранят что-то.

И дальше…

Уже почти, Лиз чувствует. Но в какой-то момент до паники – ей кажется, это все не по-настоящему, она привела Агостино в ловушку и сама попалась. Тут кругом огонь, Лиз слышит, как трещат перекрытия, как гудит пламя… они сгорят.

– Там, – показывает на дверь.

Дверь заперта. Агостино пытается выбить ее, сначала плечом – раз, другой, потом отходит, коротко бросает через плечо: «Пригнитесь», и бьет магией.

Дверь в щепки.

Охраны уже нет, кругом огонь – он куда лучше охраны.

На полу, у широкого столба, держащего перекрытия, двое мужчин. Оба погружены в сон. Их посадили спиной к столбу, сцепили наручниками за обе руки так, что не встать и никуда не деться. Король Ладислав бессильно завалился на бок, Штефан… Что же делать?

Агостино выругался.

– Я попытаюсь освободить, – сказал он. – А вы можете привести их в себя?

– Попробую.

– Сначала короля.

Лиз кивнула. Да, это разумнее. Хотя все это слишком не нравилось.

Магия Агостино не приспособлена, чтобы рвать цепи, даже тонкие, как на наручниках. А ключа нет. Но воздух тоже кое-что может, хотя здесь лучше бы справился огонь. Железо в руках принца начинает покрываться ржавчиной. Медленно, но дело идет.

Лиз тоже не теряет время. До этого сегодня она все время пыталась усыпить, а теперь нужно наоборот – сделать, чтобы очнулись. Но когда имеешь дело с такими сильными магами, как члены королевской семьи, все намного сложнее, чем обычно. Там такая защита, даже неосознанная, что через нее сложно пробиться.

Но надо разбудить.

Положить ладони на виски, сосредоточиться…

Но не пускает никак.

Как же…

Тихо, спокойно, не паниковать.

Стена слева начала занимать огнем, времени у них не так уж много. Нужно ведь еще как-то вывести их отсюда.

Агостино ругается сквозь зубы. И магией и просто руками пытается разорвать, тихо рычит. Потом оглядывается, находит какой-то тяжеленный подсвечник, бьет им. Еще и еще. Дергает.

Наконец цепочка наручников с одной стороны поддается, звенья почти истлели, расплющились, и Агостино дергает и разрывает, наконец.

– Елизавета! – требует он, словно она и так не старается изо всех сил.

– Я пытаюсь!

– Отойди! – требует он. Нетерпеливо. Все терпение принца уже закончилось. Видно, что он старается, но сил уже нет. Шея мокрая от пота и чуть подрагивают пальцы.

Лиз послушно отстраняется. Он не менталист, но тоже кое-что может.

Пробудет разбудить короля.

Раз за разом…

Сжимает зубы, вытирает пот со лба.

– Попробуйте еще. А я пока вторым наручником займусь.

Лиз кивает.

И тут король Ладислав вздрагивает под ее пальцами, тихо стонет. Его глаза чуть приоткрываются и закрываются снова.

– Давайте еще! – требует Агостино. – На себе нам их обоих не вытащить.

Он прав, и Лиз понимает, конечно. Выбора у них нет. Должно получиться.

И снова у Агостино получается быстрее. Он едва ли не руками разрывает цепочку, расплющивая звенья подсвечником, дергая и помогая магией себе.

Чуть не падает.

Все, теперь принц и король свободны друг от друга.

– Ну, давайте же! – Агостино садится рядом, бьет короля по щекам. У него самого щеки белые и волосы липнут ко лбу.

Жар уже чувствуется и только щит держит от того, чтобы не начать задыхаться от дыма.

Наконец, король открывает глаза, слабо моргает.

– Вам нужно встать, ваше величество! – требует Агостино, и почти за шкирку рывком заставляет короля подняться. Но король тяжелый, так его не поднять. Дергает.

– Что происходит! – пытается понять король, язык у него едва ворочается. Тяжело дышит.

– На вас напали, ваше величество, – говорит Агостино. – Во дворце пожар! Нам надо бежать!

Бежать, конечно, король не может. Хоть бы встать ему…

– О-она? – с трудом спрашивает король, – кивая на Лиз.

– Нет! – горячо говорит Агостино. – Она пыталась помочь вам. Помогла разбудить. Нам нужно идти!

Ладислав старается проморгаться. Агостино с трудом ставит его на ноги, но король едва стоит. Только тяжело наваливается на нитошварского принца. Сам точно не дойдет.

Крутит головой.

– А Штефан? – спрашивает слабо.

Агостино пытается собраться и что-то решить.

Облизывает и кусает губы.

– Вы можете идти сами, ваше величество? – спрашивает напряженно.

Король пытается. Но и устоять толком не может, его слишком хорошо приложили магией до этого, у него в глазах плывет и не держат ноги.

– Нам нужно сначала вывести вас, ваше величество, – говорит Агостино. – И как только вы будете в безопасности, я вернусь за Штефаном. Или мы найдем помощь по дороге и отправим сюда. Елизавета…

– Я останусь с ним, – твердо говорит она, даже сама удивляется. – Я постараюсь разбудить Штефана, может быть, он сам сможет идти тогда. Хоть как-то.

Страшно. Но как быть еще Лиз не знает. Бросать его сейчас – точно неправильно.

Агостино несколько секунд смотрит на нее, сжав зубы, стараясь решение принять. Потом кивает.

– Я поставлю щит на вас. Если сможете, попытайтесь поддержать щит сами, подпитать своей силой. Но в любом случае хоть как-то защитит от огня. Я постараюсь вернуться за вами как можно быстрее. Если мне остаться еще – это просто терять время. Двоих я не выведу.

Лиз кивает.

Еще немного, и она остается одна.

Со Штефаном, но… что толку.

Агостино увел короля. Лиз все понимала, конечно – жизнь монарха это первоочередная задача, все остальное уже потом. Тем более, что Агостино вообще не обязан помогать. И уж тем более – рисковать своей жизнью. Он сделал что мог.

Теперь это уже ее дело.

Это так странно…

Штефан лежит на полу беспомощный. Она может просто встать и уйти, а он…

Еще недавно она так желала его смерти, желала отомстить. Но тогда не знала правды. Тогда это было не ее желание, а внушенное ей.

Что изменилось?

Все ведь было именно так. Он действительно убил отца. Точно так, как она помнила. Это был он.

И все же, Тому она сказала правду – Штефан не виноват. Не так уж виноват, не заслуживает смерти за это. Нет, виноват, конечно… но это сложно объяснить.

Она ведь видела Штефана, говорила с ним. Он не так уж плох. Точно не чудовище.

И нужно что-то делать сейчас.

Лиз старалась изо всех сил. Разбудить его, привести в себя.

Доски перекрытий начали заниматься огнем.

«Беги!» – гремело у нее в голове. «Беги или умрешь сама». Не чьи-то слова, скорее голос разума. Но бежать она не могла. Нельзя бросать его здесь.

А где-то там внизу ее брат… там другие люди, и далеко не все из виноваты в чем-то, кто-то попал в это случайно. А тут пожар… И никак не остановить это. Ничего нельзя сделать, непонятно куда бежать. Спасаться самой?

До слез.

Уже почти отчетливо видно границы щита, который поставил Агостино – искры ударяются и отскакивают. Но надолго ли щита хватит. Хорошо еще, щит настроен на нее – если Лиз немного сдвигается, то щит сдвигается вместе с ней. Если она побежит – щит ее прикроет. Но тогда Штефан окажется без защиты.

Странная вышла месть. Все не так.

Не прощение, нет. Простить Штефана Лиз, наверно, не сможет. Но может понять.

И попытается защитить. Это лучшее… единственное, что она может сейчас сделать.

Так странно…

Она била Штефана по щекам, она пыталась пробиться, разбудить.

Не выходило.

Где-то краем проскочила страшная мысль: что будет, если Агостино не вернется за ней? Если не сможет? Если не захочет?

Что она будет делать?

– Ну, давай же!

Лиз даже задержала дыхание, стараясь сосредоточиться.

Если сможет разбудить – у них обоих будет куда больше шансов выбраться.

– Пожалуйста, Штефан!

Тряхнула его в очередной раз.

Он тихо застонал.

И вот тут она взялась трясти его с новой силой. Кричать… Потому что силы заканчивались, магия заканчивалась, оставалось только отчаянье и слезы.

Она даже попыталась сама тащить его, взяла за подмышки, приподняла, потянула. Но Штефан здоровый, тяжелый, она далеко его не утащит.

– Проснись!

Рывком потянула к двери, шаг, другой…

Еще… и чуть не упала, споткнулась, уронила его головой об пол.

Всхлипнула. Попыталась подхватить снова.

– Эй, эй! – хрипло возмутился Штефан. – Что вы делаете?

– Вы проснулись! – от радости она чуть обнимать принца не полезла. – Нам нужно бежать!

– Что происходит? Что вы делаете?

– Нужно бежать отсюда! Тут пожар!

Она отпустила, и Штефан кое-как сел сам, тряхнул головой, пытаясь прийти в себя.

– Вы что, меня тащить пытались? Где мы? На чердаке?

– Да! Кто-то притащил вас сюда! Но я почувствовала, поняла, что что-то случилось! И вашего отца тоже, но его Агостино уже увел, а вас не смог. Не смог обоих сразу. И Люк… он с принцессой… принцессами, и вашими детьми… а я вот… – все это получалось глупо и сбивчиво, но иначе уже никак. Не важно. – Нам нужно бежать, ваше высочество! Бежать скорее! Тут все горит!

Он кивнул, огляделся.

– Это же не ваш щит?

– Нет, – Лиз мотнула головой. – Это Агостино оставил, чтобы нас защитить. Он обещал вернуться, но я боюсь, не успеет.

– Да, – кивнул принц. – Понял. Я сейчас…

Попытался встать.

С первого раза не вышло, он чуть не завалился снова. Потом кое-как встал на колени.

– Дайте руку, – попросил хмуро.

Лиз дала.

И кое-как, опираясь на нее, он смог встать. Тяжелый такой…

– Сейчас, подождите. Голова кружится.

Лиз подождала.

– Я попробую щит укрепить, – сказал Штефан. – А то уже проседает.

Закрыл глаза, покачнулся снова. Но все же устоял.

– Не бойтесь, я дойду, – хрипло пообещал он. – Вы очень храбрая. Сейчас…

Он с трудом собирался с силами, видно, как голова кружилась и не держали ноги. Действие той магии, которой их вырубили – не закончилось еще.

Щит затрещал и вспыхнул ярче.

– Давайте, пойдем. Вы только не торопитесь, ладно?

Лиз очень старалась.

Тихо, осторожно. Штефана то и дело шатало, он хватался за стены. За Лиз хватался, но очень старался не слишком наваливаться на нее. И все же шел. Чуть не навернулся с лестницы, но, сжав зубы, сползал по ней вниз едва ли не на четвереньках. «Все нормально, я сам». Лиз пыталась его поднять, он ругался, словно пьяный…

Она уже думала, что с ума сойдет.

А потом он снова споткнулся и…

И вот где-то тут, пока Лиз, рыдая и ругаясь, неуклюже пыталась поднять Штефана хоть как-нибудь, к ним из-за дверей и выскочил Люк во главе десятка людей.