Месть Лаки

Глава 34

Тедди первым заметил объявления о розыске — сначала в газете, а потом и на улицах. Казалось, что с каждого столба, с каждого рекламного щита смотрит на него его собственное лицо, под которым напечатана прямая единица с пятью жирными нолями. «Любой, кто обладает достоверной информацией относительно ограбления и убийства, происшедшего первого сентября на углу бульваров Уилшир и Лэнгдон, может получить в награду сто тысяч долларов!»— взывали плакаты.

Неудивительно, что многие останавливались и читали, внимательно всматриваясь в фотопортреты. Правда, узнать по ним его или Милу было нелегко, однако определенное сходство все-таки было, и Тедди почувствовал, как у него сводит живот от страха.

Стараясь держаться подальше от оживленных улиц, Тедди поспешил в кафе, где работала Мила, и рассказал ей о том, что увидел.

Милу его сообщение напугало, он это видел по ее лицу.

— Не вздумай проболтаться, кретин! — на всякий случай предупредила она Тедди. — Никто не знает, что это мы. Свидетелей не было, кроме того, полиции неизвестен номер твоего джипа, иначе они давно были бы здесь. Нам ничто не угрожает, если только ты будешь держать рот на замке, понял?

Она старалась казаться спокойной, но разум ее бурлил, как котел, с которого забыли снять крышку. Сто тысяч долларов! Вот бы заполучить эти деньжищи, уж она бы знала, как ими распорядиться!

Тедди тем временем тоже обдумывал свой план. Пожалуй, пора было рвать когти, как он и собирался, пока их с Милой в самом деле не выследили. Копы могли появиться у ворот усадьбы в любой день, в любой час, а если отец узнает, что он причастен или только подозревается в причастности к убийству, то… Нет, лучше об этом не думать, решил Тедди. Он слишком хорошо знал, как страшен в гневе его отец, и сталкиваться с ним у Тедди не было никакого желания. Вот когда он убежит куда-нибудь далеко, где его никто не найдет, тогда на здоровье — пусть беснуется.

Куда бежать, Тедди пока не знал. В Лос-Анджелесе оставаться было опасно, но он понимал, что перехватить его на шоссе, в самолете или в поезде будет легче легкого, так что на первое время ему нужно было убежище в самом городе.

И, кажется, он знал такое место. Наверняка мать не прогонит его, если он явится к ней и скажет, что Прайс снова сел на иглу и что жить с ним дальше нет никакой возможности. Джини придется дать ему убежище, а когда шум немного уляжется, он двинется дальше.

В субботу вечером Тедди решил отправиться на разведку. Он не знал в точности, где живет его мать. Ему было известно только, что у нее есть собственная квартира на бульваре Уилшир, но он был уверен, что сумеет ее найти. Надев широкие рэперские штаны, свободную куртку и высокие кроссовки, Тедди попытался как можно незаметнее выбраться из особняка.

Прайс в это время лежал на диване в гостиной и смотрел по телевизору футбольный матч. Тедди надеялся, что отец не обратит на него внимания, но тот, заслышав в коридоре шорох, неожиданно оглянулся.

— Эй, не хочешь посмотреть со мной телик? — спросил он сына.

— Мне нужно встретиться с друзьями, па, — ответил Тедди, стараясь говорить непринужденно, но голос подвел его, и слова, которые он собирался произнести легко и небрежно, прозвучали натужно и хрипло.

— Во сколько ты вернешься? — уже строже спросил Прайс.

— Ну… гм-м… позже.

— Позже… — повторил Прайс, забрасывая в рот пригоршню соленых орешков. — Ладно, иди.

Только имей в виду: если я узнаю, что ты снова курил всякую дрянь, я тебя так выдеру, что чертям тошно станет. Понял, парень?

— Да, папа. — Тедди сделал шаг по направлению к двери. — Ну так я пойду?

— Иди и помни, что я тебе сказал.

Возле гаража Тедди столкнулся с Милой, которая выходила из кухни с черного входа. На ней была обтягивающая маечка — как всегда, Мила не позаботилась о том, чтобы надеть лифчик, — и короткая красная юбка из искусственной кожи.

Свои темно-русые волосы она остригла еще короче и осветлила, отчего они приобрели какой-то странный, бело-голубой цвет. Тедди это, впрочем, не удивило. Он понимал, почему она попыталась изменить хоть в чем-то свой внешний вид.

— Куда это ты собрался? — спросила Мила, прищурившись, но Тедди словно не слышал ее.

Он не мог оторвать глаз от ее острых сосков, дерзко приподнимавших ткань майки и требовавших внимания.

Увидев, как он смотрит, Мила выпятила грудь еще сильнее.

— Да так… Хотел поболтаться с друзьями, — пробормотал Тедди. Он вовсе не собирался делиться с Милой своим планом. Напротив, он давно решил, что она будет последней, кто узнает о его побеге.

— Жаль. — Мила пожала плечами и задумчиво поднесла к губам ярко накрашенный ноготь. — Я думала, что мы устроим сегодня что-нибудь веселенькое.

Если не считать многократных предупреждений о том, чтобы он держал язык за зубами, Мила почти не разговаривала с Тедди все эти полтора месяца, и сейчас он был одновременно польщен и напуган.

— Что, например? — осторожно спросил он.

— Я пока не знаю. Я думала, может, мы покатаемся или сходим в кино.

— После того случая я стараюсь никуда не ездить на джипе, — сказал Тедди, отрицательно качая головой.

— Ну и глупо, — отрезала Мила. — В Лос-Анджелесе, наверное, тысяча таких джипов. Впрочем, как хочешь… — Она насмешливо вздохнула. — Какой же ты трусишка, Тед!

— Я не трус, — возразил он.

— Но я же вижу, что ты боишься! Не трусь, ничего подобного больше не повторится. У меня даже нет револьвера!

Тедди не верил ей, но ее соски, торчащие под тонкой тканью, манили его так властно, что он заколебался.

— Ты… говоришь правду? — спросил он нерешительно.

— Конечно! — Мила выпрямилась и так выгнула спину, что ее груди уперлись ему в грудь. — К тому же с тех пор, как я пошла работать, мы с тобой почти не встречались. Тебе не кажется, что нам нужно поговорить? Кстати, тебе нравится моя новая прическа?

Тедди кивнул.

— Неплохая, тебе идет.

— Ну так как насчет того, чтобы пойти прогуляться? — снова спросила Мила, придвигаясь еще ближе к нему.

— Думаю, я смогу встретиться с друзьями в другой раз, — пробормотал Тедди.

— Вот и отлично. — Мила удовлетворенно кивнула и игриво ущипнула его за перед брюк. — Пошли в кино, посмотрим «Телохранителя».

— А кто там играет? — спросил Тедди, стараясь не показать, как он рад ее предложению.

— Кевин, конечно.

— Какой Кевин?

— Кевин Костнер, тупица!

— Кому он нужен, этот придурок?

— А мне он нравится. Что касается тебя, то ты можешь подергать себя за письку, глядя на Уитни Хьюстон — она там тоже есть.

— Ну ладно, — согласился Тедди, боясь, как бы Мила не передумала.

— Ну ладно… — передразнила она его. — Подожди, я схожу возьму свитер.

С этими словами Мила исчезла. Тедди терпеливо ждал ее возле гаража, надеясь, что она не будет копаться слишком долго. Что касалось его плана отправиться на поиски матери, то Тедди решил, что это не поздно будет сделать и завтра.

И вообще, чем болтаться по всему бульвару, проще заглянуть в отцовский «Ролодекс»и узнать точный адрес. В любом случае, Тедди не собирался отказываться от возможности побыть с Милой, хотя она по-прежнему пугала его своей непредсказуемостью.

Мила появилась несколько минут спустя; свитер она небрежно повязала на поясе.

— Пошли, — повелительно сказала она.

Тедди посмотрел на ее длинные ноги, на ее грудь.

— Чур, я поведу, — буркнул он.

Как ни странно, на этот раз Мила не стала спорить.

Ирен принесла на подносе ужин. Прайс по-прежнему лежал на диване перед телевизором.

Одет он был в тонкий спортивный костюм, под которым не было белья. По воскресеньям он старался не носить ни трусов, ни маек — это был его пунктик, о котором Ирен было давно известно.

— О'кей, спасибо, — сказал Прайс, кивком головы указывая на кофейный столик рядом. — Поставь сюда.

— Хорошо, мистер Вашингтон.

Прайс бросил на нее быстрый взгляд из-под своих тяжелых век и снова уставился на экран.

— Тедди ушел гулять. Где твоя Мила?

— Она поехала с ним, — сказала Ирен. — Они собирались пойти в кино.

— Хорошо, что они так дружны, — заметил Прайс, хотя по-прежнему искренне считал, что Мила дурно влияет на Тедди, и предпочел бы, чтобы они не встречались вовсе.

— Ничего удивительного, — покачала головой Ирен. — Они вместе выросли.

— Да, — сказал Прайс и вытянулся на диване.

Он был возбужден — Ирен ясно видела, как под напором просыпающейся плоти топорщится ткань спортивного костюма.

— Присядь-ка на минутку, — сказал Прайс, похлопав ладонью по сиденью дивана рядом с собой. — Посмотри со мной матч.

— Мне еще многое нужно успеть сделать, мистер Вашингтон.

— У меня тоже есть для тебя одно дело, — ответил он, силой заставляя ее сесть.

Ирен напряглась. Прайс Вашингтон был ее хозяином и изредка, когда он сам этого хотел, ее любовником. То есть не совсем любовником.

Точнее было бы сказать, что он был господином, а она — его наложницей, покорной и бесправной.

Ирен действительно делала все, чего бы Прайс от нее ни потребовал, и ненавидела себя за это.

Она ненавидела себя за готовность обслужить босса, когда бы он этого ни пожелал. И она ненавидела его за то, что он прибегал к ее услугам только тогда, когда ни одной из его девок не оказывалось под рукой.

Ненавидела и… любила.

Прайс Вашингтон взял ее к себе на работу, когда Ирен была еще никем и ничем, а все ее имущество помещалось в одном небольшом чемоданчике. Это было все, что она успела собрать, когда решила бежать из Москвы, где ей грозил очередной арест. К счастью, в посольстве США у Ирен оказался хороший знакомый, который помог оформить выездные документы и визу на имя ее давно умершей троюродной сестры Ирины Капустиной, иначе бы советские власти ни за что ее не выпустили. А американские не впустили. Кому нужна профессиональная проститутка и наводчица, отбывшая срок в лагере за убийство сутенера — мерзавца из мерзавцев, который отнимал каждый заработанный ею рубль, а на досуге развлекался тем, что выжигал сигаретой на ее груди свои инициалы?

Но Ирен повезло, она сумела уехать из СССР.

А потом ей повезло еще раз, когда Прайс Вашингтон взял ее на работу, и Ирен всегда была благодарна ему за это.

— Ешьте, мистер Вашингтон, иначе все остынет, — сказала она напряженным голосом, пододвигая к нему поднос.

— Хватит называть меня «мистером Вашингтоном»— мы здесь совершенно одни, — перебил он и, взяв Ирен за запястье, заставил положить руку себе на промежность.

Ирен отлично знала, что ей делать дальше.

Сначала, массируя и поглаживая его сквозь ткань, она должна была добиться полной эрекции, потом — достать член и сосать, пока он не кончит.

И все. Этот ритуал был у них очень хорошо отработан, и в нем никогда ничто не менялось. Обслужив босса, она могла идти по своим делам.

— У меня еще много работы по дому, — повторила Ирен бесцветным голосом.

— Вот тебе твоя работа, — сказал Прайс, двигая ее рукой вверх и вниз, и Ирен невольно подумала о том, что она должна чувствовать себя польщенной. У Прайса Вашингтона не было недостатка в подружках, каждая из которых была бы просто счастлива сидеть рядом с ним перед телевизором и делать все, что он потребует. Но Прайс любил смотреть футбол в одиночестве, чтобы никто не мешал ему делать ставки по телефону, шумно болеть за того или иного игрока и поглощать огромное количество чипсов, кока-колы и прочих продуктов. Может быть, он даже любил, чтобы в минуты отдыха рядом с ним была именно она, — этого Ирен не знала. Во всяком случае, Прайс никогда ей об этом не говорил.

Но время от времени — поздно вечером или ночью, когда Тедди и Мила давно спали, — он вызывал ее и к себе в спальню. Иногда он даже ласкал ее, но это случалось нечасто. Однажды, когда Тедди был в летнем лагере, а Мила осталась ночевать у подруги, Ирен провела в его постели целую ночь. Вопреки обыкновению, Прайс заставил ее раздеться, и Ирен до сих пор помнила, как она кричала и задыхалась от страсти под тяжестью его сильного черного тела.

Эта ночь осталась в ее памяти навсегда, но ни она сама, ни Прайс никогда об этой ночи не вспоминали вслух.

Впервые она отдалась ему, еще когда Прайс Вашингтон принимал наркотики. Свои дни он проводил в сладком наркотическом дурмане и вряд ли соображал, что делает. Ирен долго не соглашалась, но он только смеялся глупым и глумливым смехом человека, которому море по колено, и уже через полчаса все начиналось сначала.

В конце концов она все же уступила, причем ей пришлось сделать ему минет чуть ли не в прихожей, где он ее загнал в угол.

Когда — во многом благодаря ее усилиям — Прайс Вашингтон «завязал»с наркотиками и с виски, Ирен решила, что теперь-то все прекратится, однако время от времени он продолжал прибегать к ее услугам.

Вот как получилось, что в жизни Ирен просто не осталось места для другого мужчины. Она жила для Прайса и ради Прайса; все остальное не имело для нее значения.

Правда, у нее была Мила, но Ирен ясно видела, какой насквозь порочной, лживой и жестокой растет ее дочь. Другой такой маленькой сучки было не сыскать во всем Лос-Анджелесе, и Ирен бессильна была что-либо изменить. Вначале она, правда, все же пыталась как-то воздействовать на дочь, но скоро махнула на нее рукой, поскольку все было бесполезно, да, по правде говоря, Ирен никогда особенно не старалась что-либо изменить. Мила была самостоятельна и непредсказуема, или, как говорили когда-то на родине Ирен, «оторви да брось».

Впрочем, Прайсу Ирен никогда не рассказывала о своих огорчениях, надеясь на то, что скорее рано, чем поздно, Мила найдет себе мужчину, выйдет за него замуж и уедет куда-нибудь подальше. Когда же и Тедди вылетит из-под отцовского крыла, она останется с Прайсом один на один, и тогда он, возможно, наконец-то поймет, что она — единственная в мире женщина, которая любит его по-настоящему.

К огромному изумлению Тедди, в кино Мила прижалась к нему еще теснее, так что он даже растерялся. О чем-то подобном он мечтал уже давно — чуть не с тех пор, как вступил в пору полового созревания, однако Мила по-прежнему пугала его. Тедди чувствовал рядом ее живое тепло, ее упругую, соблазнительную плоть, а думал о том, как хладнокровно Мила выстрелила из револьвера и убила Мэри Лу. Это, впрочем, не мешало ему желать ее. Тедди очень хотелось ущипнуть ее за грудь, провести пальцами по бедру, запустить руку под юбку и нащупать… А может, лучше расстегнуть штаны и заставить ее ласкать себя?

Тедди еще никогда не путался с девчонками — в этом, отношении он намного отстал от своих одноклассников, которые — если судить по их собственным словам — начали жить половой жизнью сразу после того, как выучились ходить.

Впрочем, особой вины Тедди тут не было — это Прайс, который в последнее время просто поехал на образовании, поместил его в закрытую мужскую школу в Нью-Йорке, где он проторчал почти полтора года. Но не объяснять же это каждому новому знакомому! Гораздо проще притвориться, будто уже все знаешь и умеешь и что тебя уже ничем не удивить.

Так он и поступал, однако факт оставался фактом: несмотря на внешнюю браваду, Тедди оставался девственником, и это немало его тяготило. Если бы не отец, который строго следил за тем, чтобы сын не пошел по его стопам, Тедди уже давно усадил бы на заднее сиденье своего джипа одну из тех смазливых девчонок, что строили ему глазки на переменах. Если бы не отец и не… Мила. Она не отпускала его от себя буквально ни на шаг и вместе с тем не позволяла трогать себя, хотя Тедди на правах друга детства очень на это рассчитывал.

Вот почему слова Милы, предложившей ему потрогать себя за грудь, прозвучали для него как гром среди ясного неба.

— Что-что? — переспросил он.

— Я спросила, хочешь подержаться? — повторила Мила, поворачиваясь к нему.

— А… можно?

— Господи, Тедди! — сказала она с плохо скрытой досадой. — Ну почему ты такой робкий?

Смелей же!..

С этими словами она схватила его за руку и засунула к себе под майку.

Нащупав под майкой ее упругие грудки и остренькие соски, Тедди едва не кончил прямо в штаны. Еще никогда ему не было так приятно.

«Может, это и есть секс?»— подумал он, с упоением сминая и тиская ее податливые и теплые холмики. Его широкие штаны буквально трещали спереди, но в этом как раз не было ничего нового, поскольку Тедди всегда сильно возбуждался, когда рассматривал журналы с голенькими девочками. Но сейчас все было по-настоящему, и рядом с ним был не кто-нибудь, а сама Мила, которую он так давно вожделел.

Ее рука легла спереди на ширинку Тедди и принялась щипать и гладить его сквозь ткань.

— О-о-о, какой большой мальчик! — прошептала она, быстро облизывая губы подвижным и тонким, как у змеи, язычком. — Ай да Тедди! Вот это сюрприз!

Они сидели на последнем ряду в полупустом, темном зале. Мила сама захотела, чтобы они сели именно здесь. На экране выясняли отношения Кевин Костнер и Уитни Хьюстон, однако Тедди на них даже не смотрел. Он целиком сосредоточился на приятных ощущениях, которые с каждой минутой становились все острее.

Тем временем Мила распустила «молнию» на его брюках, ее рука скользнула внутрь, и Тедди почувствовал прикосновение теплой, чуть шершавой ладони к своей напряженной плоти. Это было невыразимо приятно, и на мгновение ему даже показалось, что он умер и попал на небо.

Потом Тедди неожиданно почувствовал в паху что-то горячее и мокрое, а рука Милы мгновенно стала скользкой.

— Ха! — сказала она. — Быстро ты!.. Ну, теперь ты мой. Мужчина всегда принадлежит той женщине, которая была у него первой. Разве ты не знал?

— Разве… разве это считается? Ведь я тебя не поимел, — пробормотал Тедди, смутно подозревая, что дело обстоит как раз наоборот и это Мила поимела его.

— Дурачок, — ответила она почти ласково. — Мы ведь только начинаем, а времени у нас полно!..