Месть Лаки

Глава 5

Красный «Феррари» мчался по шоссе Пасифик-Коуст. Из колонок проигрывателя неслись композиции Мэрвина Гэя, и Лаки чувствовала, как с каждой минутой у нее повышается настроение. Она надеялась, что приняла правильное решение; Джино, во всяком случае, думал именно так, а для нее его мнение значило очень много.

«Нужно прислушиваться к собственным ощущениям, — сказал он ей. — И если чувствуешь, что все правильно, — так и поступай».

И все же последним критерием правильности принятого решения было для нее то, как отреагируют на эту потрясающую новость участники приема, и в первую очередь — Ленни. Сейчас, конечно, было уже поздно, однако несколько раз Лаки подумала о том, что ей все же следовало поделиться с мужем тем, что было у нее на уме. Остановило ее только то, что Ленни, обладая аналитическим умом, имел обыкновение все взвешивать и раскладывать по полочкам, а как раз этого-то она и не хотела. То, что Лаки собиралась сообщить, нельзя было анализировать — это можно было только принимать или… не принимать.

Первыми, кого Лаки увидела в просторной кухне особняка, стоявшего на берегу Тихого океана, были маленький Джино, Мария, их чернокожая гувернантка Чичи и Бобби — пятнадцатилетний красавчик, точная копия своего деда.

— Привет, ма, — сказал Бобби. — Хочешь взглянуть на мой новый смокинг от Армани? Ты просто обалдеешь!

— Не сомневаюсь, — сухо заметила Лаки. — Кстати, с чего ты решил, что тебе уже можно носить смокинг, да еще от Армани? В твоем возрасте следует одеваться скромнее.

— Мне так сказал дед. — Бобби широко ухмыльнулся.

— Джино тебя балует, — сказала Лаки.

— Угу. — Бобби снова улыбнулся. — Но я ничего не имею против.

Лаки только покачала головой. Она сама разрешила своему старшему сыну пойти сегодня на прием; что касалось Джино-младшего и Марии, то они, по ее мнению, были еще слишком малы, а Лаки не собиралась делать из них избалованных голливудских детей. Слишком много она видела этих пресыщенных, скверно воспитанных, наглых подростков, которые уже в шестнадцать получали в подарок собственный «Порше».

Чичи, которая работала у Лаки с тех пор, как родился Бобби, накрывала на стол, собираясь кормить младших детей.

— Как вкусно пахнет!.. — с подъемом проговорила Лаки. — Ну-ка, кто первый съест свою порцию?

— А где папа? — спросила Мария. — Он обещал побегать с нами по берегу.

Мария была очаровательным ребенком с огромными зелеными глазами и тонкими, как паутинка, светлыми волосиками, которые обещали со временем превратиться в роскошные белокурые локоны. Она была очень похожа на Ленни, в то время как Джино пошел внешностью в Лаки.

— Папа работает, — объяснила Лаки. — Он побегает с вами в выходные, ладно?

Мордашка Марии вытянулась.

— Но ты же говорила, что я могу побегать по берегу, мама, — серьезно сказала она. — Ты же обещала!

Лаки улыбнулась.

— Я знаю, — сказала она, вспоминая, какой она сама была в восемь лет. У нее не было матери, которая могла бы за ней присматривать, — только мрачные охранники и глухие стены, окружающие особняк в Бель-Эйр, в котором отец прятал ее от наемных убийц. — Я иду наверх готовиться к приему, — объявила она. — Когда я вернусь, надеюсь, что все будет съедено. И еще я хочу, чтобы кое-кто переоделся в домашние халатики и был готов поцеловать меня перед сном, потому что сегодня я вернусь очень поздно.

Маленький Джино хихикнул. Лаки наклонилась и, быстро обняв сына, поспешила наверх, в спальню, где ее уже ждал личный парикмахер Нед. Обычно Лаки причесывалась и укладывала волосы сама, но сегодня она решила, что будет гораздо лучше, если над ее прической поработает профессионал.

Нед от волнения грыз ногти сразу на обеих руках.

— В чем дело, Недди? — спросила Лаки, падая в кресло перед зеркалом.

— Как в чем? — удивился он. — Я волнуюсь.

Вы всегда так торопитесь, так спешите…

— Особенно сегодня, — сказала Лаки решительно. — В пять тридцать я должна уже сидеть в лимузине, а мне еще надо одеться и подкраситься.

— О'кей, — вздохнул Нед, накидывая ей на плечи накидку. — Какую вы хотите прическу?

— Высокую. И еще, Недди, сегодня я хочу что-нибудь особенное.

— То есть вы хотите быть непохожей на себя? — укоризненно спросил Нед.

— Точно, — подтвердила Лаки. — Могу я хотя бы раз позволить себе выглядеть как взрослая женщина или нет?

— Разумеется, разумеется. — Парикмахер протяжно вздохнул. — Только не торопите меня.

Я не люблю, когда меня торопят, — от этого у меня начинают дрожать руки. И не вертитесь, О'кей?

— У тебя есть двадцать минут, — сказала Лаки. — Больше мне все равно не высидеть.

— О боже! — Нед трагически возвел очи горе. — Лучше бы я делал прически кинозвездам!

Эти, по крайней мере, способны любоваться на себя в зеркало часами!

Он, однако, сумел причесать и уложить ей волосы в рекордно короткий срок, и Лаки, поблагодарив Неда, поспешила его отослать. Как только парикмахер ушел, она бросилась в ванную и встала под душ, стараясь не замочить голову. Потом она досуха растерлась жестким махровым полотенцем и брызнула на себя любимыми духами Ленни.

Затем настал черед макияжа. С этой работой Лаки справилась быстро — она никогда не делала «себе лицо», пребывая в непоколебимой уверенности, что Бог и так наградил ее достаточно щедро. Подкрасив ресницы и подведя губы, она сочла, что сделала больше чем достаточно, и втиснулась в длинное шелковое платье от Валентине. Платье было ярко-красным, с тонюсенькими желтыми полосочками, глубоким вырезом и разрезом до бедра. Платье было достаточно откровенным: оно ничего не скрывало, и Лаки порадовалась про себя, что она достаточно стройна.

Будь в ее фигуре хоть малейший изъян, и она не смогла бы надеть это шикарное платье, в которое влюбилась с первого взгляда.

Несколько минут Лаки с удовольствием рассматривала себя в зеркало. «Вот теперь, — подумала она с удовлетворением, — я действительно выгляжу, как взрослая женщина. Как настоящая Лаки Сантанджело…»

В школе ее называли Лаки Сант. Под этим именем она значилась во всех документах и в классном журнале, и никто из учителей, за исключением, быть может, директора, не знал ни ее настоящей фамилии, ни того, что она приходится дочерью широко известному в определенных кругах Джино Сантанджело — крупному лас-вегасскому магнату, владельцу сети отелей и казино, преуспевающему дельцу с несколько сомнительным прошлым.

«О, Джино!.. — подумала Лаки. — Отец. Дорогой мой человек… Сколько же мы с тобой пережили вместе?» Того, что им досталось, другому хватило бы на несколько жизней, но Лаки ни о чем не жалела. Напротив, она была только рада тому, что трудности и опасности укрепили ее связь с отцом, и теперь разрушить ее было не под силу никому.

Лаки очень хорошо помнила, как в девятнадцать лет упрашивала отца позволить ей возглавить семейный бизнес, но Джино долго не соглашался.

— Девочки должны выходить замуж и рожать детей, — говорил он ей.

— Только не я, — отвечала ему Лаки упрямо. — Ведь я не просто девчонка, я — Сантанджело, а это кое-что значит. Я могу сделать все, что угодно.

И она действительно могла. Когда Лаки показала отцу, на что она в действительности способна, он не только уступил, но и признал в ней делового партнера, который не уступает ему ни в уме, ни в решительности, ни в деловой хватке.

Открыв сейф, Лаки достала оттуда золотые сережки с бриллиантами, которые Ленни подарил ей на сорокалетие. На руку она надела широкий браслет с бриллиантами и изумрудами — подарок отца — и, бросив взгляд на часы, коротко вздохнула. Времени было двадцать минут шестого, а она была уже полностью готова.

Внизу Бобби, одетый в смокинг, стоял в картинной позе возле камина, красуясь перед братом и сестрой.

— Почему нам тоже нельзя поехать? — спросила Мария, завидев спускающуюся по лестнице Лаки.

— Потому что это не детский утренник, — ответила Лаки, любуясь дочерью. В пушистой байковой пижамке с портретом пса Снупи на кармане Мария выглядела очаровательно. — Сегодняшний прием только для взрослых, к тому же мама идет не столько развлекаться, сколько работать. Я должна сказать речь…

— И все будут тебя слушать?! — ахнула Мария.

— А ты как думала, маленькая? Конечно, будут.

— Если этот пли… плием только для взрослых, почему Бобби идет? — спросил маленький Джино.

— Потому что он выше, чем все мы, вместе взятые, — нашлась Лаки. Это был хороший ответ, к тому же она была недалека от истины: если бы Лаки посадила Марию к себе на плечи, то глаза девочки пришлись бы как раз вровень с глазами ее старшего сына. — Лимузин приехал? — спросила она у Бобби.

— Только что.

— Тогда идем, — сказала Лаки, целуя Марию и Джино-младшего.

— Послушай, дорогая, я никак не могу найти свой галстук! — пожаловался Стивен в телефонную трубку, неловко прижимая ее к уху плечом.

Обе руки он чуть не по локоть запустил в верхний ящик комода, но галстука не было и здесь.

— Ты соображаешь, что ты делаешь, Стив? — спросила Мэри Лу, с трудом сдерживая смех. — По-моему, только ты способен позвонить жене на съемочную площадку! Между прочим, ты запорол Ленни почти готовый дубль!

Она говорила по своему сотовому телефону, старательно отворачиваясь от своего партнера-актера, который никак не мог поверить, что Мэри Лу не отключила свой аппарат на время съемок сцены.

— Извини, родная, — сказал Стив, — но это срочно. Лаки вот-вот будет здесь.

— Твой галстук на вешалке за ширмой — там, куда я повесила его сегодня утром. Я тебе раз пять сказала, где он.

— Ах да, верно. Конечно! — воскликнул Стивен, вспоминая. — Ну точно, вон он висит.

— Ты когда-нибудь доведешь меня до сумасшествия, Стив, — сказала Мэри Лу, притворяясь сердитой.

— Серьезно?

Она негромко хихикнула.

— Совершенно серьезно, Стив.

— О'кей, крошка… — сказал он низким, бесконечно сексуальным голосом. — Сегодня вечером. Жди. Я приеду и попробую довести тебя до полного сумасшествия.

— О-о-о, Стив!..

Теперь уже оба они захихикали, как настоящие сумасшедшие, защищенные от вежливого недоумения посторонних сознанием того, что даже теперь они все еще без ума друг от друга и что с каждым новым проведенным в браке годом их сексуальные отношения становятся все лучше.

— Мэри Лу! — крикнул ей Ленни Голден. — Мы все хотели бы закончить фильм в этом году.

В этом, а не в будущем. Или у тебя другие планы?

— Извини, Ленни, — виновато откликнулась актриса. — Пока, любимый, — добавила она в трубку. — Увидимся вечером. Я должна сказать тебе что-то совершенно особенное.

— Что? — спросил Стив, от души надеясь, что она не подписала новый контракт на съемку, не посоветовавшись с ним. Стив рассчитывал, что после съемок у Ленни Голдена они с женой устроят себе роскошные каникулы где-нибудь на Гавайях.

— Увидимся — тогда скажу, — лукаво проговорила Мэри Лу и выключила телефон.

— Ну что, можно продолжать? — с сарказмом спросил Ленни, давая знак светоустановщику и оператору.

— Да, пожалуйста, мистер Голден, — величественно отозвалась актриса, улыбаясь своей неотразимой улыбкой.

И ни один человек из съемочной группы даже не подумал на нее сердиться.