Месть на десерт (СИ)

Глава 71

Николай

Сегодня я с подарками. Всем. И Ане, и детям.

Жене вот только что купил цветы, а вчера — новую кофеварку. Я знаю, она всегда хотела. А я кофе не люблю. Поэтому раньше не покупал. И ей не разрешал, думал, это фигня и баловство.

А вчера бродил по магазинам, забрел в отдел бытовой техники и — вспомнил. Уверен, она оценит. Это отличный подарок! Очень рад, что мне это пришло в голову.

Пару дней назад я съехал от родителей. Потому что нашел работу — пока временную, в качестве постоянной она меня не устраивает. Продолжаю искать.

Снял квартиру, маленькую студию рядом с офисом, чтобы по два часа не ездить от родителей. Условия там, конечно, так себе. Я как студент какой-то! Начинаю все с нуля.

А ведь у меня всё было! Всё.

Ладно. Не буду сейчас об этом думать. И так постоянно живу с ощущением, что я последнее чмо.

С утра пожевал сухой пересоленный омлет. Хотя, казалось, бы что сложного — пожарить яйца? Но я не умею.

Сам погладил рубашку — чуть не сжег воротник. Про брюки вообще молчу.

Раньше рубашки мне гладила Аня. И брюки у меня были с идеальными стрелками. И носки мои, разбросанные по всей квартире, она молча собирала. И завтраки мне готовила идеальные. И ужины… Какие голубцы она делала! Нигде никогда таких вкусных не ел.

Я не видел в этом ничего особенного. Мне казалось, это нормально. Так и должно быть.

Идиот! Даже “спасибо” никогда не говорил. А ведь она тоже уставала на работе. И все равно все тащила. И все терпела.

Сейчас она вообще не такая! Как подменили. Резкая, холодная, отстраненная. Делает все по-своему, никого не слушает.

Родителям моим и своим сказала, чтобы к внукам пока не лезли. Мол, сложная ситуация, пусть все немного утрясется.

Я и собирался сегодня поехать на ее день рождения один. Но мама уперлась: мы тоже хотим Аню поздравить! И внуков сто лет не видели.

— Мы с ней поговорим, — твердила мама. — Она одумается.

Что-то с трудом верится. Но я готов использовать любой, даже самый призрачный шанс.

И вот мы в новой квартире Ани. И не только мы, Анины родители тоже приехали. И они смотрят на меня не очень-то по-доброму…

Меня мучают дурные предчувствия. Но деваться уже некуда.

— А где мама? — спрашивают бабушки Алису.

— На работе.

Ну да, она же поздно из своего “Мандарина” возвращается. Ничего, мы подождем. Я пока цветы в вазу поставлю.

А бабушки уже ходят по квартире, суют нос во все щели, причитают:

— Та квартира гораздо лучше была, эта маленькая. И слишком тут все пестро.

Вот! И я так же считаю.

— Холодильник пустой, — слышу голос моей мамы.

— Неужели дочка ничего не приготовила?

Все привыкли, что на свой день рождения, да и на другие праздники, Аня целыми днями стоит у плиты. А потом удивляет гостей десятком потрясающих блюд. И все воспринимают это, как должное.

— Это вообще не похоже на Аню! — восклицает теща, как бы оправдываясь.

Моя мама в ответ осуждающе молчит.

А мне в этот момент вдруг становится обидно за жену. Пришли, по холодильникам лазят, осуждают…

А я как раз вручаю дочке подарок. Сын-то со мной даже разговаривать не стал. И мою игровую приставку не распаковал. Алиса, впрочем, тоже игнорит и меня, и мой подарок. Но хотя бы не уходит в свою комнату, вежливо общается с бабушками и дедушками.

— Смотри, что тебе папа купил, — пытается вмешаться моя мама.

— Спасибо, мне ничего не нужно, — очень вежливо и очень холодно отвечает дочь.

— Алис, это духи! — с наигранной радостью продолжает мама.

— Пусть своей любовнице подарит.

Мля…

— Алиса! Что ты такое говоришь!

— Правду. Я говорю правду.

— Это тебе мама такое сказала?

— Это я видела своими собственными глазами. Своего отца и его любовницу. Рассказать, что они делали?

Моя мама дико смущена и растеряна. Отводит глаза. Боится поймать взгляд внучки.

— Коленька… что она такое говорит…

Она, конечно, понимает, что это правда. Мы не обсуждали мои похождения, но она догадывалась. Ну а сейчас… Какой смысл отрицать? Все тайное давно стало явным.

Теща и тесть явно в курсе.

Но до этого момента они вели себя дипломатично. Явно хотят, чтобы наша семья сохранилась. Я тоже этого хочу! У нас дети! Я все осознал!

Но именно в этот момент тесть внезапно взрывается: Если они меня поддержат…

— И ты еще приходил к нам за поддержкой! Рассказывал, что Аня тебя бросила! У тебя вообще совесть есть?

— Нет у меня совести! Нет, ясно? — я тоже срываюсь.

— Ты просто дерьма кусок!

— Да!

Осуждают они меня… Идите в жопу! Мне и без вас тошно.

Мама растеряна. Не знает, как себя вести. Она всегда поддерживала меня, но и внучку очень любит. А тут такое…

Я ищу глазами Алису, вижу что она отошла и разговаривает по телефону. Видимо, с Аней.

— Что делают? Орут. Друг на друга. И папа… тоже орет. Мам, это просто жесть! Ты когда придешь?

Аня что-то отвечает. Мне не слышно.

— Ну, может, он и ошибся разок, — мама все-таки встает на мою защиту. — Он мужчина! Всякое бывает. Но из семьи уходить Коля никогда не хотел.

Точно. Не хотел. Мама все понимает.

— Ребенок его видел!

— Ну не специально же он так сделал…

— Ваш сын — просто подлец!

— А ваша дочь — вертихвостка! Она себе другого мужика завела! Еще неизвестно, кто раньше…

Ну нельзя же так при детях! Ситуация совсем выходит из-под контроля.

Так. А где дети? Куда они подевались?

Забегаю в одну комнату, в другую — никого.

— Алиса! Макс!

Никто не отзывается.

Выглядываю в окно и вижу, как они садятся в “Лэнд Ровер” — машину этого гребаного Бэтмена. Видимо, Аня уже там. Уезжает с ним.

Они все уезжают с ним!

Возвращаюсь в гостиную — там все еще идет ожесточенная ругань. Но самое удивительное — появился еще один участник событий. Юлька. Подруга Ани.

Стоит на пороге, смотрит, слушает. Замечает меня — и кривится. Как будто мерзкую жабу увидела.

Наконец, она привлекает к себе внимание.

— Аня просила передать, что она и дети будут очень рады вас видеть. Но не сегодня.

Юлька размахивает ключами.

— Что? Как это?

— Где Алиса? Где Максим?

— Это, в конце концов, просто невежливо!

— Есть же какие-то правила приличия…

— Так. Хватит визга! — рявкает мой отец. — Я не хотел сегодня сюда идти. И был прав. Собирайтесь. Уходим.

— Я закрою за вами дверь, — говорит Юлька.

И снова окатывает меня волной презрения.