Метка ворона

Морган Л. Буссе

Метка ворона

(Сага о Рейвенвуд — 1)

Перевод: Kuromiya Ren

1

Холодно.

Так холодно.

Каждый вдох вырывался с тихим хрипом, а потом испарялся в холодном воздухе.

Селена плотнее укуталась в плащ с меховым подбоем, сидя на коленях перед священником в зале собора.

Мать сидела на коленях слева от нее, склонив голову, скрыв ее темным капюшоном. Амара, сестра Селены, была слева. За ними сидели на коленях дюжина других учеников, все в черном с капюшонами на головах. Кованые железные люстры свисали с куполообразного потолка, но в них не было света. Бледное зимнее солнце озаряло каменный пол из высоких узких окон по бокам зала.

Священник говорил на старом языке, пока шел перед учениками. Его темная роба шуршала по каменному полу, обувь едва издавала звуки. Запах роз поднимался от благовоний, что горели в золотой чаше, покачивающейся на его худой руке.

Колени Селены онемели, прижимаясь к каменному полу. Благовония наполняли ее ноздри, слова священника были в ее голове. Она не понимала старый язык, только несколько слов. Но, сколько она помнила, утро каждого месяца проводилось в святилище, они молились Темной леди.

Священник остановился перед Селеной.

Она подняла взгляд и моргнула.

Бледные водянистые глаза смотрели на нее из впавших глазниц, обрамленных тенью. Его голова была укутана темной тканью его робы, но местами торчали белые тонкие волосы. Его нос был длинным и узким, с прорезями ноздрей.

Его глаза расширились, он смотрел на нее в трансе. Он заговорил пылко, покачивая горелкой с благовониями перед Селеной.

Жар побежал по ее венам, прогоняя холод из костей. Она посмотрела на мать, а потом сестру краем глаза. Священник так раньше не делал.

Ее мама смотрела в ответ с каплей удивления. Амара была потрясена сильнее под холодной маской.

Селена взглянула на священника. Он резко застыл и напрягся. Он медленно склонился и опустил палец на ее лоб. Его палец был как сосулька, и она подавила желание задрожать.

— Темная леди будет этой ночью с тобой, — сказал он прямо в первый раз. А потом провел пальцем по ее лбу в форме Т. Казалось, ледяная вода побежала от пальца по ее лицу, а потом по спине. Селена задрожала, сердце колотилось в груди. Она хотела встать и побежать, но страх удерживал ее на месте. Она пыталась сглотнуть, но во рту пересохло.

Его палец покинул ее лоб, его глаза стали привычными водянистыми. Он выпрямился и продолжил свою речь на старом языке, пока разворачивался и шел к платформе, словно не помнил о своем трансе мгновения назад.

Селена сцепила пальцы. Она ощущала его холодный палец на ее коже, оставляющий на ней невидимый знак. Мать знала, что это значило? Она была удивлена не меньше Селены, что священник так поступил.

Что имел в виду священник, упомянув, что будет Темная леди с ней ночью?

Как только священник закончил службу, Селена поднялась на ноги. Амара тоже встала. Мать все еще сидела на коленях, склонив голову. На миг Селена задумалась, стоило ли ей подождать, но повернулась и ушла. Если мама хотела поговорить, она придет. Селена пошла по длинному коридору мимо других учеников, игнорируя мрачные взгляды остальных. Амара следовала за ней к дальней части собора. Запах благовоний все еще висел в воздухе, наполняя ее голову приторно сладким ароматом.

Две сестры вышли в высокие двойные двери и попали в коридор, что вел к главным покоям Вороньего замка.

Каждые пару секунд Амара поглядывала на нее из-под капюшоном, ждала, что Селена что-нибудь скажет, но она молчала. В конце коридора Амара сжала ее руку.

— Стой!

Селена замерла, сжав губы.

— Что там произошло?

Селена повернулась к сестре.

Амара опустила капюшон, освобождая темно-рыжие волосы, рассыпавшиеся по ее плечам. Хоть она не хотела это показывать, но на ее хмуром лице было любопытство.

— Думаешь… думаешь, он говорил о даре?

Если бы слова Амары имели физический облик, это был бы огонь. Селена ощущала жар зависти и обиды сестры в ее вопросе. Если слова священника означали, что Селену ждал дар, это станет еще одним бревном в пылающем пожаре между ними.

— Не знаю, — даже эти слова было сложно сформировать. Казалось, священник лишил ее дара речи, и ее рот забыл, как говорить.

Амара покраснела, сжала кулаки.

— Мой черед тоже наступит. Я тоже Рейвенвуд. Вот увидишь, — она развернулась и поспешила прочь, пропала за дальним углом, оставляя за собой холод.

Селена стояла одна в пустом коридоре, ее горло сжалось, она смотрела туда, где пропала Амара. Она всегда надеялась, что они будут служить дому Рейвенвуд вместе, как сестры, когда вырастут. Жаль, что священник отметил не Амару. Если бы Амара получила дар первым, может, это убрало бы пропасть между ними.

Вместо этого между ними стояла стена. Амара хотела больше. Она хотела власти. Она хотела престижа жизни великой леди. Она хотела того, что было у Селены: права рожденной первой.

Но Селена родилась первой. И… Она подняла руку и потерла ее плечо. Всего в дюймах дальше под плащом была метка ворона на ее спине. Другие Рейвенвуды не рождались с такой меткой. Ее мать видела в этом знак силы. Для Селены это была причина постоянных конфликтов с сестрой.

За ней послышались приглушенные голоса, топот указывал, что ученики покидали собор.

Селена повернула направо и направилась к Вороньему замку. Она не хотела ощущать на себе любопытные взгляды.

Чем дальше она была от тех коридоров, тем тяжелее становились ноги. Амара была права. Слова священника были пророчеством о ее даре. Но темный священник за всю историю Рейвенвудов никогда так не делал. Почему она? Ее дар придет. Он приходил ко всем женщинам Рейвенвуда со времен Рабанны Рейвенвуд. Это не было сюрпризом. Так зачем ставить метку на ее лбу? К чему слова?

Что делало ее дар другим?

Селена поежилась и скрестила руки. Ей было все больше не по себе. Она знала очень мало о даре дома Рейвенвуд, кроме того, что он был связан со снами. Но, как бы там ни было, он помогал их народу одеваться и есть, когда шахты перестали приносить прибыль.

Это было хорошо, да? Так откуда эта тревога?

Селена прижала два пальца к виску. Может, дело было в том, что она не только была особенно отмеченной, но и что сама Темная леди будет смотреть, как она получит силы.

— Почему я? — прошептала она. Ее слова разносились эхом по тихому коридору, отражались от стен. Ответа не было.

Она выдохнула и пошла дальше. В своих мыслях она словно стояла на краю обрыва, готовая прыгнуть в туманную пустоту внизу. А если она не прыгнет, ее столкнут. Выбора не было. Его никогда не было. Этой ночью дар Рейвенвуд придет к ней. Этой ночью она унаследует свою судьбу.

Первые покалывания боли появились за ужином. Селена застыла, тусклые вспышки света появились перед глазами, как звезды на ночном небе, голову стало покалывать. Она ждала, что огни пропадут, ее сердце колотилось, волоски на шее встали дыбом. Сквозь дымку из света она смотрела на своего отца, поднесшего кубок к губам. Его серебристые волосы были зачесаны назад, борода была аккуратно подстрижена как всегда.

Чужак из меньшего дома Вивека, ее отец знал, как приходил дар Рейвенвудов? Мама рассказывала ему? Или это была еще одна тайна женщин Рейвенвуд?

Вспышки угасли, и Селена подняла дрожащие руки и взяла кусочек хлеба с тарелки неподалеку. Он ощущался как гравий у нее во рту, пока она медленно жевала.

Свечи мерцали на люстре сверху, оставляя периметр древней комнаты в тени. Мама сидела в другом конце стола, ее лицо скрывал свет золотой люстры в центре. Амара сидела напротив нее, порой холодно поглядывала. Капитан Стэнтон стоял у двери с другим стражем, темные глаза все время смотрели на семью Рейвенвуд.

Семейные ужины никогда не были теплыми или веселыми, но этот ужин был напряженным. Селена взглянула на отца. Он заметил?

Огни снова стали вспыхивать перед глазами, а с ними болью покалывало лоб. Это было предупреждение того, что ее ждало? Как скоро после этого придет дар в ее тело?

Может, ей стоило уйти, пока не стало хуже.

Селена опустила наполовину съеденный кусок хлеба на тарелку. Ее суп был не тронутым.

— Отец, мне нехорошо. Можно я пойду?

Отец опустил кубок и посмотрел на нее. Он нахмурился.

— Селена, ты очень бледная. Позвать врача?

Амара подняла голову.

Селена провела пальцами по виску.

— Нет, просто голова болит. Я хочу прилечь.

Он посмотрел на нее, а потом кивнул.

— Можешь идти.

Селена не смотрела на маму. Она хотела только сбежать в свою комнату, пока еще один приступ не…

Вспышка света охватила ее разум, боль пронзила голову. Она чуть не закричала, но стиснула зубы. Она дышала носом.

— Прошу, простите, — пробормотала Селена и встала из-за длинного стола.

Амара прищурилась, уголки ее губ опустились, она понимала, что происходило. Она не знала, как сильно Селена сейчас хотела, чтобы это происходило с сестрой, а не с ней.

Свет снова вспыхнул перед глазами Селены, голова закружилась. Ей нужно было добраться до спальни, пока ничего не случилось.

Она повернулась и пошла к двери сбоку, миновала слугу с деревянным подносом с жареным мясом. Запах не манил ее, от него Селену мутило.

В темном коридоре вспышки света стали вихрем красок. Селена споткнулась в длинном коридоре, прижала ладонь к каменной стене. Свечи мерцали по бокам, были единственным источником света.

Она поспешила к западному крылу. На лестнице она подобрала платье и взбежала, юркнула в прохладный коридор и добралась до двери своей спальни. Она быстро вошла, краски и вспышки света снова появились перед глазами, словно маленькие цветные взрывы, которые дом Вивек выпускал во время празднования Нового года.

Странное покалывание началось на правой стороне головы у виска, когда Селена закрыла дверь. Ощущение пробежало по спине, где была метка.

Селена прошла к кровати, упала на перину и шкуры. Покалывание на спине сменилось жжением. Она тяжело дышала, повернулась и посмотрела на тяжелый полог своей кровати.

Жжение на спине усилилось, словно огонь лизал ее кожу, оставляя ожоги и пульсирование. Пот стекал по ее лицу, сделал мокрым платье и простыню. Огонь задел ее снова, сдавил тело, а потом отпустил. Голова гудела от боли так, что Селена закричала.

В окне неподалеку было видно тонкий серп луны, наступила ночь. Огни и краски перед ее глазами сменились тенями.

Ее плечи и разум снова содрогнулись. Она сжалась па боку, дышала сквозь боль. Как долго это будет длиться? Она пыталась вспомнить последние несколько месяцев тренировок, но мысли были как мотыльки вокруг огня, не давались ей. Она помнила лишь, что ее мама говорила, что дар приходит заметно, но она не представляла, что все будет так.

Селена теряла сознание и приходила в себя, на миг полностью погрузилась во тьму, потом увидела жизни тех, кто обитал в Вороньем замке, в приглушенном свете. Ее тело пылало, а в голову вонзался лед.

Минуты ощущались как часы, а часы как дни. Порой она ощущала, словно брела в глубоком тумане, в другое время, казалось, смотрела из окна на холодную зимнюю ночь. Картинки кружились, как выглядел двор, когда она плясала вокруг весеннего шеста на Фестивале Цветов.

Картинки медленно сменились нежным светом. С таким светом боль в голове стала утихать, мышцы в теле расслаблялись.

Она услышала шепот в голове. Тихий, но сильный. Тихий, но похожий на крик.

«Видящая сны родилась».

И голос пропал.

Селена не знала, как долго лежала в кровати. Она открыла глаза, ожидая снова увидеть картинки. Но видела только тяжелый полог. Она повернула голову на подушке и посмотрела налево. Лучи рассвета проникали в окно на восточной стороне спальни.

Жжение и боль пропали из тела, освобождая ее. Но она не хотела двигаться. Селена закрыла глаза. Она не хотела просыпаться. Казалось, все в ней побывало в печи и стало твердым, как сталь. Ее разум ощущался иначе. Тело ощущалось иначе.

Она была другой.

— Она уже проснулась? — сказал тихий голос, похожий на маму.

— Е-еще нет, — другой женский голос. Высокий и с придыханием.

— Предупреди, когда проснется. Я хочу сразу же ее увидеть.

— Д-да, м-миледи.

Движение, дверь закрылась. Усталость тянула Селену за собой, не давала открыть глаза.

Яркий свет солнца упал на глаза Селены. Она застонала и приподняла веки. Тихий писк у кровати, стул ударился об каменный пол. Она медленно повернула голову.

Девушка не старше шестнадцати лет вскочила на ноги. Румянец вспыхнул на ее бледном лице.

— М-миледи! Вы п-проснулись!

Селена протяжно выдохнула и опустила голову на подушку.

— Рената. Что ты тут делаешь?

Рената нервно заламывала руки, оглянулась на дверь за собой.

— Л-леди Рейвенвуд сказала мне приглядывать за вами и д-дать ей знать, когда вы п-проснетесь.

— Ясно. Как долго я спала?

Руки Ренаты застыли, она посмотрела на Селену. Ее черные волосы были собраны в длинную косу, серое платье висело мешком на ее худом теле.

— Три дня.

— Три дня? — Селена села и тут же пожалела, звезды вспыхнули перед ее глазами. На миг она испугалась, что вспышки дара вернулись, но так отметить могли лишь раз в жизни.

— М-мне нужно сообщить л-леди Рейвенвуд, что вы проснулись.

Селена взяла себя в руки.

— Да, иди, Рената. Ты можешь идти.

Служанка поклонилась ей и быстро ушла.

Селена лежала в кровати, шкуры укрывали ее до пояса. Она смотрела в окно. Сколько она помнила, ее мама рассказывала ей об ответственности, которую она получит, и о даре. Даре, который позволит ей входить во сны других. Но никаких деталей. Только намеки, что дом Рейвенвуд и народ горы зависел от этого дара. Только тренировки. День за днем.

Никому не доверяй.

Можно рассчитывать только на себя.

Нужно быть готовой ко всему.

Нас больше не сотрут.

Мантра ее матери, которую произносили каждое утро во время тренировки. Мама жестоко учила ее и Амару, передавая им тайную историю их семьи, тренируя их с того времени, как они смогли поднимать меч.

«Когда-то, когда у вас будет дар, вы будете думать, что можно положиться только на него. Нельзя. Нужно уметь себя защитить. Всегда. Никто другой этого не сделает».

Но она не объясняла причину. Не отвечала на все вопросы, которые Селена хотела задать. Она никак не ослабляла давление на Селену с ее рождения.

— Однажды, — сказала ее мама, — когда появится твой дар, я раскрою тебе, почему. До этого тренируйся. Усиленно.

— Что ж, мама. Теперь я твоя наследница. И я готова для ответов, — прошептала Селена.

Почти в ответ дверь распахнулась, и ее мать влетела, будто на крыльях. Она подошла к кровати и смотрела на Селену. Селена глядела в ответ. Ее мама выглядела как глава дома Рейвенвуд. У нее были густые темные волосы женщин Рейвенвуд, а еще высокие скулы и полные губы. Она была высокой, но не слишком, изящной и подтянутой от лет тайных тренировок. Она могла подчинить всех на совете своим ровным голосом и заставить человека сделать для нее что угодно. Порой Селене казалось, что так на ней женился отец.

Ее глаза впились в Селену, заблестели.

— Оставь нас, — сказала она Ренате, не повернувшись к дрожащей служанке.

Ренате не нужно было повторять. Она ушла без привычного поклона, дверь закрылась за ней.

Маме было все равно.

— Моя дорогая дочь, — сказала она, придвигая деревянный стул к кровати. — Я боялась… но нет. Темная леди благословила наш дом еще одной видящей сны, — она выдохнула. — Наконец-то.

Ее слова падали камнями на грудь Селены. Снова эти слова. Видящая сны.

— Мы начнем твое обучение ночью. Твой дар проявился вовремя. Многое в движении, и я не могу сделать это одна, — взгляд мамы стал рассеянным на миг. — Но все будет хорошо, — она улыбнулась Селене. — Ты будешь ходить по снам. Проверишь свой дар. Я подготовлю слугу для тебя.

Слугу? Селена моргнула, сжала шкуры пальцами. Зачем слуга для ее дара? Или она войдет в сон слуги?

— Если твое родимое пятно — знак, твой дар силен, Селена. Этот дар не понадобится, если дом Рейвенвуд хочет выжить. И мы выживем. Мы больше не падем. И ты проследишь за этим.

Селена ответила так, как ее воспитывали:

— Да, матушка, — но все внутри нее сжалось. Что они делали во снах?

Ее мать замерла и присмотрелась к ней. Солнце сверкало на лице ее матери, делало черты острее, и Селена почти видела ворона в ее лице.

— Нет места для слабостей. И ты не слабая. Ты — моя дочь и наследница дома Рейвенвуд. Понимаешь?

Невидимая ладонь сжала горло Селены, но она все еще смогла ответить:

— Да, матушка.

— Хорошо. Ты поднимешь дом Рейвенвуд до его былой славы. Я верю, что ты сможешь превзойти меня. Может, даже саму Рабанну, — она встала и поправила юбки. — Я пришлю твою служанку. Продолжай свое обучение и свои обязанности. А ночью мы начнем твое настоящее обучение.

2

— М-миледи? — окликнул робкий голосок.

Селена взглянула на дверь, слова матери еще звенели в голове. Этой ночью начнется настоящее обучение.

— Да, Рената, можешь войти, — она отбросила шкуры от ног, Рената вошла с темной одеждой, висящей на руке.

— Л-леди Рейвенвуд м-меня п-прислала обратно, — голос Ренаты прерывался, она дрожала от упоминания имени матери. — Вот, — она протянула одежду, стоя подальше от Селены.

Селена вздохнула, встала и забрала одежду. Какой бы мягкой она ни была со служанкой, Рената была робкой. И властное поведение матери со слугами не помогало.

Она прошла по комнате к ширме в углу. На ширме были вышиты картинки из прошлого Рейвенвуда, изящные леди и галантные кавалеры на лошадях. Давным-давно дом Рейвенвуд был одним из самых известных в семи провинциях. Теперь дом был тень того, каким был. И только избранные знали, что дар еще остался у них.

Селена сняла грязное платье и нижнее платье, повесила их на ширму. А потом замерла. Она повернулась, подвинула темные волосы и посмотрела в длинное зеркало на стене. В отражении она увидела на спине метку серо-голубого цвета, что тянулась от лопатки до лопатки, словно крылья росли из ее спины.

Почти все женщины Рейвенвуд были с такими метками, хотя такую, как у нее, не видели со времен Рабанны. Мама верила, что это отмечало, что ее дар будет исключительным. Селена не знала, хотела ли этого.

Она повернулась, разглядывая метку со всех сторон в зеркале. Ничего не изменилось, несмотря на боль, которую она испытала при получении дара. Метка выглядела как прежде. Селена выдохнула от облегчения, опустила волосы на место. Может, мама ошибалась.

Селена надела чистое нижнее платье и белье, натянула темно-синее платье через голову и застегнула пояс. Когда она вышла из-за ширмы, Рената выдвинула стул от стола к окну и ждала с гребнем в руке.

Селена села без слов. Рената служила ей уже год, была тихой девочкой, сбежавшей из города, пострадавшего от атаки бандитов. Хоть она была робкой и низкой, она трудилась и знала, как хранить тайны, отлично подходила дому Рейвенвудов.

Рената стала расчесывать густые волосы Селены. Когда она закончила, черные пряди отливали синевой. Рената умело заплела волосы в длинную косу.

Селена посмотрела на Ренату в отражении в окне.

— Спасибо, Рената.

Девушка покраснела, ее бледные щеки обрели цвет, и она качнула головой.

Когда-нибудь Селена сделает ее не робкой.

Рената ушла, Селена встала и прислонилась к окну. Синее небо было над горами Магир, окружающими Вороний замок. Выйти и войти в замок можно было только по широкому каменному мосту, что соединял Вороний замок с королевским шоссе, которое пересекало горную страну. Только об этом пути знали все.

Селена склонилась и посмотрела вниз. Острые каменные зубы лежали в сотнях футов внизу. Где-то между теми остриями были незримые тропы в горах, пещеры и шахты от старых дней, теперь заброшенные. Только женщины Рейвенвуда знали о тех тропах и входах и выходах из Вороньего замка.

На миг она представила, какой будет ее жизнь, если бы она пошла по одной из пещер и покинула это место. Одна открывалась на дальнем севере гор Магир у деревень в долинах. Может, она доберется на запад до дома Люцерас. Она слышала, там были зеленые холмы, а города делали из красивого алебастра. Или, может, она пойдет на восток в страну своего отца, дом Вивек, где древние библиотеки помогали людям посвящать жизни науке.

Селена печально рассмеялась.

— Может, я отращу крылья и улечу.

Она опустила голову. Если бы мама знала, о чем она сейчас думала, как хотела убежать, а не принимать свое наследие… Такие трусливые мысли не подобрали женщине дома Рейвенвуда.

Женщины Рейвенвуда были сильными. Селена унаследовала силу женщин, что были до нее.

Но она ощущала только вес дома и народа на своих плечах.

Селена покинула спальню и пошла к тренировочным залам под Вороньим замком, расположенным в большой пещере, вырезанной Рабанной, чтобы направить будущие поколения женщин Рейвенвуда. Они тут тренировались, в тайне оттачивали физические способности.

Селена следовала по каменным коридорам глубже в замок, тихо обходя слуг и членов семьи, пока не попала в одну из комнат в южном крыле. Женщины Рейвенвуд, как все думали, должны были проводить утро за вышивкой в этой части замка, и только Агата, служанка ее матери, могла их беспокоить. Только Агата знала тайный проход за фальшивым камином к тренировочной комнате внизу.

Селена прошла в комнату и тихо закрыла за собой дверь. Широкие окна впускали свет в удобную комнату, украшенную со вкусом. Высокие деревянные стулья с вышитыми подушками стояли полукругом перед камином, рядом были корзинки с катушками разноцветных ниток и квадратами льняной ткани для вышивки. Но тут никогда не вышивали. Селена задумалась на миг, каково было бы делать то, чему посвящали время аристократки. Ее не интересовала вышивка, но было интересно узнать нормальность других домов. И у них могли быть свои тайны.

Селена пересекла комнату, подошла к камину справа. Она прекрасно помнила, что нужно было прижать пальцы к трем дыркам в неясно выдавленном круге на каменной стене и повернуть против часовой стрелки. Шестеренки застонали на глубине. Через секунды стена отъехала влево, открывая узкий проход. Селена прошла туда и другим скрытым рычагом закрыла за собой проем.

Она пошла по темному каменному туннелю, пока не добралась до пересекающихся пещер, каждую освещали факелы, висящие на стенах. Раздающийся стук и звон сообщали, что Амара была уже там.

Селена прошла в ближайшую пещеру, маленькую, где на камне лежала черная одежда. Она быстро сменила синее платье на свободно сидящее одеяние, а потом схватила мечи, что висели на стене за камнем. Один меч был немного длиннее другого.

Она пошла в комнату побольше. Шум в главной пещере утих. Она подошла, заметила Амару, стоящую в арке, ведущей в тренировочный зал, ее меч висел на боку, лицо блестело от пота.

— Селена, — Амара чуть приподняла голову.

— Амара, — ответила Селена, готовясь к словесному поединку.

— Так это произошло? — восторга в голосе Амары не было, она не поздравляла. Годы раздора были видны на ее лице.

Селена смотрела на младшую сестру и жалела, что они не были ближе, что она не могла описать, каким было получение дара, и как она переживала из-за этого вечера и тому, чему ее научит мама. Но Амара не стала бы ее слушать.

— Да, — Селена скрыла эмоции за холодной маской, ее защитным механизмом от зависти Амары.

— И… как это было? — огонек любопытства появился в ее глазах.

Селена поправила хватку на мечах.

— Как мама и говорила: сильно и больно.

Уголки губ Амары приподнялись, словно она смаковала слова Селены.

— Больно? — она снова помрачнела. — Ты начнешь ходить по снам сегодня ночью?

— Да, — Селене стало не по себе от мысли.

Амара пронзительно смотрела на нее, но Селена скрывала свое волнение. Через миг Амара помрачнела, повернулась и пошла в главную комнату.

Селена опустила плечи. Она хотела, чтобы Амара получила дар первой, может, это сблизило бы их, а не рассорило еще сильнее.

Пещера была обустроена как тренировочное поле в бараках. Факелы бросали оранжевый свет на каменные стены. Соломенные куклы стояли у стен, некоторые пострадали сильнее остальных. Стол был в дальнем конце с кожаными хлыстами, мечами и кинжалами разного размера, и там лежали медные кастеты ее прабабушки.

Селена предпочитала свои двойные мечи, изучила древнюю технику двух мечей, которую Рабанна принесла из империи Доминии и улучшила для дома Рейвенвуд.

Амара замахнулась на одну из самых потрепанных кукол клинком, ее волосы разметались вокруг лица. Селена наблюдала за сестрой. Их боевые стили отличались. Амара нападала с пылом и яростью, а стиль Селены был просчитанным танцем. На миг она задумалась, какой будет их сестренка Офелиана, когда подрастет. Самая младшая Рейвенвуд оказалась сюрпризом для ее родителей. Зная, как они презирали друг друга, Селена порой гадала, какой вырастет другая дочь.

Селена прошла к своей кукле, подняла клинки и начала упражнения. Может, она потом заглянет в детскую к Офи. Няня говорила, что она могла вот-вот начать говорить. Селена надеялась на это. С каждым прошедшим годом шепот расходился вокруг замка, что с Офелианой было что-то не так, что младшая из Рейвенвудов была проклята. Может, Селена сможет вытянуть несколько слов из сестренки. От этой мысли она слабо улыбнулась.

Селена остановилась час спустя с клинками в воздухе и оглянулась на арку. Леди Рагна Рейвенвуд стояла на пороге, была в той же темной свободной одежде, что и Селена с Амарой. Ее черные волосы были собраны в косу, седина поблескивала среди темных прядей.

Селена опустила клинки и подошла к ней.

— Матушка, — сказала она с небольшим поклоном.

— Селена.

Мама развернулась и пошла по туннелю.

— Идем со мной, Селена.

Селена уловила обиду на лице Амары, а потом поспешила за матерью. Ей было немного жаль сестру. Мама могла бы хотя бы немного внимания уделять Амаре.

Их сапоги из мягкой кожи шуршали по каменному полу, пока леди шагали по туннелю.

— Утром у меня были дела с домом Фриер, иначе я пришла бы раньше, — сказала ее мама, ее голос отражался от стен. — Но новости в нашу пользу. Кто-то в доме Фриер заинтересован в наших услугах.

Мама еще не говорила открыто о бизнесе их семьи. Селене было не по себе.

— Хорошо, что ты скоро будешь ходить по снам, этой ночью мы проверим твой дар. Твои способности мне понадобятся.

Слова мамы звенели в ее голове, Селену мутило. Но она ответила ясным голосом:

— Да, матушка.

Ее мама остановилась и посмотрела на нее.

— Казна пустеет, серебряные шахты на юге дали не так много, как мы надеялись. Так что нам нужно обеспечивать наш народ, — она снова и снова, сколько Селена помнила, повторяла, что народ был важнее, что бы ни требовалось делать. Свет факела на стенах делал черты матери острее. Ее черные глаза впивались взглядом в Селену. — Тебе нужно скорее научиться, чтобы помогать народу.

Ее горло сжалось.

— Понимаю.

Мама кивнула.

— Я уже хочу узнать, на что ты способна.

На что она была способна? Селена сама едва знала. Снова вес того, кем она была, давил на ее душу. Будущее ее семьи — и всего народа гор — зависело от ее дара. От одной мысли кружилась голова.

Мама не заметила. Она посмотрела на туннель, откуда доносились слабые звуки тренировки Амары.

— Хватит тренировок сегодня. Тебе нужно отдохнуть до вечера. Когда взойдет луна, встретимся в комнате наверху. А пока я поработаю с твоей сестрой.

Селена снова поклонилась и оставила маму в туннеле. Амара будет рада, что все утро будет тренироваться с мамой одна. Дар Селены был сильнее, но у Амары был пыл, а мама этого не осознавала.

Стерев пот после разминки и переодевшись в платье, Селена вернулась в Вороний замок. В чем-то разница между замком и туннелями отражала ее жизнь: сверху она жила публичной жизнью как леди Селена Рейвенвуд, а в туннелях ее тренировали как следующую наследницу дома Рейвенвуд.

Каково было жить всего одной жизнью? Просто быть леди великого дома, учить политику, управлять хозяйством, готовиться к брачному союзу с другим домом?

Селена вошла в маленькую гостиную и прижала пальцы к трем выемкам, закрывая потайную дверь. Она оглядела комнату, заметила тонкий слой пыли на стульях с высокими спинками и пустом камине.

Такой была жизнь у леди других великих домов? Леди Адалин Люцерас вышивала гобелен по утрам? Леди Аяка Рафель обсуждала с управляющим расписание на день?

Селена покинула комнату и пошла в библиотеку, чтобы продолжить изучать семь великих домов, эти знания ей нужны были для времени, когда она станет управлять домом Рейвенвуд.

Каждый дом был со своими секретами, связанными кровью или браком. О даре Рейвенвудов с хождением по снам знали только женщины Рейвенвуд, их супруги и те, кому сказала великая леди Рейвенвуд. Остальных в семье заставляли молчать, даже если против их воли.

Когда она была младше, она пыталась объяснить получение дара своей няне, но стояла, раскрыв рот, а звука не было. А потом отец объяснил ей, что только глава дома мог раскрывать такие тайны.

— А ты, отец? Почему я могу говорить с тобой об этом? Ты — не Рейвенвуд.

Отец вздохнул и опустил книгу на столик.

— Потому что я связан с твоей матерью браком. Когда произносится клятва связи, все тайны семьи между мужчиной и женщиной раскрываются. Потому многие из великих домов выбирают в пару кого-то из меньших домов, чтобы скрыть тайны от других великих домов.

Селена поморщилась.

— И когда вы с мамой поженились, ты узнал о нашем даре?

— Да, как только произнес слова ритуала, сжимая руки твоей матери.

— И что ты подумал?

Ее отец посмотрел в окно на горы Магир.

— Я, как и многие, верил, что дар хождения по снам пропал. И я был поражен, что этот дар еще существовал. Женщины Рейвенвуда хорошо скрывали дар много лет.

— Но ты не можешь никому рассказать.

— Не могу. Это не моя тайна.

— И мама вышла за тебя, потому что ты из меньшего дома.

Он повернулся к ней с бесстрастным лицом.

— Да.

— Меня тоже заставят потом выйти за кого-то из меньшего дома?

— Скорее всего. Ты наследница дома, и секрет станет твоим.

— А если я выйду за кого-то из великих домов?

Отец покачал головой.

— Твоя мама этого не допустит.

— А если я выйду?

— Тогда один из великих домов будет знать твою тайну.

— А я узнаю их тайны.

Ее отец рассмеялся.

— Почти все дары великих домов известны, и многие из них стали слабыми за века.

Селена покачала головой.

— Может, нас заставили так думать.

Ее отец посерьезнел и кивнул.

— Ты права. Так не должно было случиться, когда домам раздавали дары. Великие дома получили дары, чтобы помогать их народу работать вместе ради общего блага. Но жадность, амбиции и гордость разбили единство домов.

— Думаешь, единство можно вернуть?

Он встал с кресла.

— Надеюсь, Селена. Надеюсь.

Селена открыла дверь библиотеки. Воспоминание того дня угасло, она вошла. С тех пор отец перестал отвечать на ее вопросы, словно у него пропадал голос, как и она не могла рассказывать о даре семьи.

Селена вздохнула и закрыла за собой дверь. Ряды стеллажей стояли по бокам в узкой длинной комнате. Книги в кожаных переплетах и тома с датами от первой великой леди Рейвенвуд стояли на стеллажах. Слабый запах пыли, дыма старого костра и стареющей бумаги наполняли комнату.

Она посмотрела на пустое кресло в дальнем углу рядом с окнами с видом на горы. Она скучала по тем разговорам с отцом.

* * *

— Нужно провести приготовления перед хождением по снам, — леди Рагна стояла в темном углу коридора, куда не падал свет луны. — Тебе нужно изучить спящего, использовать навыки, которые ты развила, чтобы проникнуть в его или ее комнату, двигаться в полной тишине. Но это не важно, если спящий проснется. Потому ты должна ощущать окрестности, пока находишься во сне.

Селена стояла рядом с матерью, наряженная в черное, ее длинные волосы были собраны в косу, что доставала до пояса.

— И как мне это сделать?

— Быть в мире сна как быть под водой. Ты двигаешься, слышишь, ощущаешь воду, но все еще осознаешь, что происходит на поверхности. Так и с миром сна. Ты будешь внутри, будешь слышать, ощущать, испытывать сон человека, но ты должна знать, что происходит вне сна. Чтобы сегодня было проще, я добавила снотворное в напиток Петура. Когда ты на миссии, такое не всегда возможно, потому нельзя полагаться на снотворное, лучше быть настороже внутри и вне сна.

Объяснение ее матери имело смысл. Селена надеялась, что поймет больше во сне.

— Мы пройдем во сны садовника? Почему его?

— У него трагичное прошлое, и им легко управлять в первый поход в сон.

Управлять? Селена скрестила руки, пустота заполняла желудок. Что это значило?

— И помни: не ходи в сон в облике человека.

— Я помню, — но она не знала, как менять облик. Мама объясняла основы хождения по снам, когда ее обучение только началось, но слышать об этом и делать это было разными вещами.

— Еще одно. Войти в сон сперва может быть сложно.

Селена подняла взгляд.

— Хождение по снам — это вхождение в реку сознания другого человека. И, как и настоящая река, та река с течением, и управлять им поначалу может быть сложно.

— Во сны некоторых людей войти сложнее, чем во сны других?

— Да.

Селена ждала, но ее мама не уточняла, постукивала пальцами по предплечьям с тревогой. Минуты утекали, свет луны двигался по полу у ближайшего окна.

— Пора, — не дожидаясь Селены, ее мама пошла по коридору как привидение, сливаясь с тьмой ночи.

Селена пошла следом, ступая тихо, как мама. Они спустились на первый этаж и вышли во двор слуг. Оглядевшись, они направились к другой стороне двора. На углу они повернули налево и попали к одной из дверей вдоль двора.

Ее мама остановилась у дальней двери, огляделась и тихо открыла ее.

Дверь скрипнула. Селена затаила дыхание, но ничего не двигалось. Они обе вошли в маленькое жилище. Хижина в одну комнату была размером с половину спальни в замке. Стол стоял у стены рядом с небольшим камином. Тут не было личных вещей, украшений, цветов или трав под потолком, не было даже ковра на полу. Место было пустым, как камера в подземелье.

Рядом с камином был матрас, и фигура спала на нем под тонким одеялом.

Горло Селены сжалось. Она знала Петура, сколько себя помнила. Старик со шрамами ухаживал за травами и цветами в саду на другой стороне Вороньего замка. Он умел заставлять расцвести растения в холодных горах Магир. Когда-то он подарил ей маргаритку, заметив, что она наблюдает за ним. Она хранила цветок в комнате, пока он не завял.

Селена подошла к его спящему телу и опустилась на колени рядом с матерью. Он выглядел таким хрупким и маленьким на матрасе. А комната…

Она огляделась, ощутила боль в сердце. Тут не было ни тепла, ни любви. Ни цвета. Почему?

— Нужен контакт с его кожей, чтобы войти в его сны, — прошептала ее мама.

Селена повернулась к Петуру.

— Не важно, где. Нужен просто контакт с его кожей, — она кивнула. — Его рука подойдет.

Селена заметила, что его рука торчала из-под одеяла. Он был в свободной тунике, запястье и предплечье были открыты.

— Готова? — темные глаза матери блестели.

Селена заставила себя расслабиться и вдохнуть. Теперь она узнает, была ли она такой одаренной, как думала ее мать. Она протянула ладонь к руке Петура и замерла. Он спал, не зная, что рядом были две женщины. Ее пальцы покалывало, сердце билось быстрее.

А потом она сжала его предплечье.

3

Мама говорила, что первый раз будет самым сложным.

Она ошибалась.

Селена попала в пейзаж сна, как только ее пальцы коснулись голой руки Петура, словно она погрузилась в горячий источник под Вороньим замком. Переходя в мир сна, она представила одного из воронов, что носили почту для дома Рейвенвуд. В ответ ее тело начало меняться. Ее шея удлинилась, спина заболела. Ее руки и пальцы стали длиннее, черные перья покрыли ее тело. Ее ноги укоротились, голова менялась. Через секунды она каркнула и хлопнула крыльями.

Селена моргнула. Она ощущала себя той же и другой. Она проверила крылья — ощущение было странным. И она знала, что делать дальше, словно всегда была вороном. Она хлопнула крыльями, поднялась с земли и полетела над пейзажем сна Петура.

Где-то в дальней части разума она еще ощущала комнату, и как ее пальцы сжимали руку Петура, но, как и говорила мама, она едва осознавала происходящее снаружи.

Она оглядывала пейзаж сна, пока летела. Она ожидала краски, может, выцветшие, как на старом гобелене, что остался на солнце, но все же краски. Но только лес черного, серого и белого раскинулся под ней. Высокие голые дубы тянулись, сколько было видно, кроме пустого пятна посреди черноты.

Селена хлопала крыльями, парила с ветром к открытому месту среди деревьев. Она приблизилась, заметила хижину посреди поляны. Домик был старым, с соломенной крышей в плохом состоянии с брешами среди сена.

Она описала круг и опустилась на ветку ближайшего дуба, огляделась и заметила Петура. Старик стоял тихо у деревьев. Сначала он будто удивился, что оказался тут. А потом удивление сменилось шоком при виде старой хижины. Он впился пальцами в грудь и отпрянул на шаг.

— Нет, — стонал он. — Не это…

Селена снова огляделась, хмуро посмотрела на Петура. Каким бы ни было прошлое Петура, оно было связано с неприметным домом. Селена подвинулась на ветке, ее маленькое тело наполнила тревога.

Через миг она покинула ветку и полетела к домику. Селена опустилась на землю в паре футов от него, прыгнула к гниющему строению. Вблизи она заметила, что недавно дом горел. Дерево вокруг окон почернело. Темные следы были и на стенах.

Селена прищурилась. Может, если она коснется дома, она поймет, что значило это место. Она коснулась крылом стены домика. Пейзаж сна изменился.

Из монохромного мир стал ярко-красным. Огонь вырвался из дома, зазвучали крики, звали на помощь. Крики стали выше, огонь ревел, дым валил к ночному небу.

Дверь открылась, и выбежал мальчик. Он пробежал пару шагов и упал на землю. Через секунды он поднялся на колени и оглянулся. Кожа на его правой щеке была красной, облезла, его волосы опалил огонь. Его глаза слезились, он морщился.

— Нет! — закричал он, поднялся и побежал к дому. — Мама! Папа!

Дыхание Селены застряло в горле, она посмотрела на дом. Крики внутри оборвались, и запах горелой плоти стал доноситься оттуда.

— Нет! — мальчик подбежал как можно ближе к дому, но отпрянул от пламени. Он упал на колени, смотрел на дом стеклянными глазами. — Нет, — прошептал он. — Вы не можете меня оставить!

Огонь все горел, части крыши падали, поднимая волны дыма и пепла в небо.

Селена убрала крыло, огонь, дым и запах гари пропали. Она стояла среди пустоты, пейзаж сна лишился красок. Петур всхлипывал за ней.

Адреналин бушевал в ее теле, крылья дрожали по бокам. Она медленно оглянулась на Петура. Теперь она понимала, откуда были шрамы на его лице. Он протер глаза и посмотрел на домик.

— Это все моя вина. Я должен был вас слушаться. Я… скучаю по вам.

— Это Петур сжег своих родителей заживо.

Селена подпрыгнула и оглянулась, увидела свою мать в облике ворона рядом с ней.

— Это событие было его виной и страхом много лет, и им легко манипулировать. Смотри и учись.

Ее мать раскрыла крылья, хлопнула ими с силой. Пейзаж сна стал меняться от ветра от ее крыльев. Огонь поднялся вокруг них, поглощая черно-белые картинки.

Взрослый Петур стоял с огромными глазами. Ее мать ударила крыльями еще раз. Деревья вокруг поляны загорелись, словно их облили маслом.

— Ты ощущаешь его страх?

Селена с дрожью закрыла глаза. Да, в глубине себя от места, где она была физически соединена с Петуром, она ощущала страх, растущий с каждым мигом от огня, окружившего его.

— Разум силен. Как и сны. Как только узнаешь, чего боится человек, можно управлять его снами. Запугивать так, чтобы убить их этим.

Петур кричал от страха, огонь поглощал все вокруг него, оставляя только круг пустоты в десять футов в диаметре вокруг него.

— Но порой лучше использовать вину, — ее мать махнула крыльями еще раз, огонь пропал. Вернулись обгорелый дом и голые деревья. — Смотри.

В доме послышался шорох. Петур стоял вдали, его лицо стало бледнее в черно-белом мире. Две фигуры появились из дома, шурша. Их лица были сожжены, только пучки волос были на голове низкой фигуры. Опаленная одежда свисала с их тел как саваны.

— Почему? — прохрипела низкая. — Зачем ты сделал это с нами?

— Я… я… — Петур лепетал, пятясь, глаза были такими большими, что было видно белки глаз, его кадык покачивался.

— Ты сделал это с нами, — прошептал сломлено высокий. — Мы знаем.

— Но я… — Петур кричал сдавленно, как заяц, пробитый стрелой.

Селена отвела взгляд. Она уже не хотела смотреть.

Ее мать посмотрела на нее, махнула крыльями, и пейзаж сна вернул свой мрачный вид. Петур скулил неподалеку, но Селена не смотрела на него. Даже в детстве она жалела старого садовника со шрамами на лице и печальным видом. Теперь она знала, что испортило его лицо.

Всхлип вырвался из ее горла. Он не заслужил этого. Его пейзаж сна был уже темным и одиноким без ужасов его прошлого.

Селена хотела улететь далеко от этого места, от душераздирающих криков Петура и от холодного и черствого взгляда матери.

— Идем, Селена, — сказала ее мать через миг. — Пора покинуть это место.

— Да, мама, — она едва сдержала всхлип.

Селена последовала за мамой вверх, подальше от темного леса и одинокого сгоревшего домика, прочь от рыдающего мужчины внизу. Но она не могла забыть то, что увидела тут. Это оставило дыру в ее сердце.

Селена охнула, вернувшись в свое тело.

Ее мать отпустила руку Петура и села на пятки, глядела на Селену.

— В первый раз сложно. Связи, которые мы устанавливаем с людьми, которых трогаем, сильны. От этого наши сердца открываются им, мы их ощущаем. Ты должна закалить себя, иначе не сможешь сделать то, что нужно.

— Но зачем?

— Что зачем?

— Зачем мы пришли в ужасное воспоминание Петура? — ее губа задрожала, Селена прикусила ее.

Ее мать смерила ее тяжелым взглядом.

— Это мы делаем. Мы узнаем самые главные тайны и страхи человека. Это наша способность, наш дар. Так мы заботились о нашем народе и оберегали дом Рейвенвуд годами. Что хорошего, если бы мы бывали только в хороших снах? Мы не можем их использовать. А страх использовать можем. И тайны. Те, за которые люди готовы платить.

— Люди платят нам за это?

— Да. Мы узнаем информацию из снов и продаем ее.

Так они использовали дар? В каком-то плане в этом был смысл. И от этого ее мутило.

Селена подавила эмоции и сглотнула горечь в горле.

— Понимаю, — она не хотела, чтобы ее мать видела, какой потрясенной она была.

— На это уйдет время. Даже я поначалу с трудом справлялась, — ее мама провела руками по широким черным штанам и поднялась на ноги. — Но после тренировок ты научишься отдаляться от чувств к людям, и управлять снами станет проще.

Селена подошла к ней, сцепив ладони.

— Но если мы делаем это ради нашего народа, что мешает нам стать холодными по отношению к ним?

Ее мать кивнула.

— Мы идём по грани. Дело в контроле, Селена. Нужно управлять собой. Представь, что запираешь сердце в сундук. И выпускай его, только когда нужно. И никак иначе. Я наблюдала за тобой годами. Ты отлично сдерживаешься, в отличие от твоей сестры. Потому судьба нашей семьи в твоих руках.

Все в Селене сжималось от веса семьи Рейвенвуд на ее плечах. Будущее ее семьи — ее народа — зависело от нее.

Она сглотнула. Будущее зависело от ее способности управлять снами других.

Мама выглянула в окошко на другой стороне домика. Петур сморщился и застонал.

Селена посмотрела на старика. Он все еще видел во сне своих родителей, хотя они и покинули его сон? Маме было все равно.

— Утро близко. Нам пора уходить.

Селена подняла взгляд и увидела первые лучи света за грязным окном.

Мама увела ее из дома Петура. Он снова застонал, когда Селена пересекала порог, она тихо закрыла за собой дверь. Она уловила иронию, что, хоть ее мама учила ее даром семьи помогать их народу, она без проблем ранила этот народ.

Когда ее мать потеряла сердце?

4

Селена ударила по кукле с силой своими двойными мечами. Бум. Бум. Она снова и снова повторяла движения, пока пот не полился по ее телу, пока волосы не прилипли к лицу. Но, как бы она ни пыталась, она не могла убежать от воспоминаний прошлой ночи.

«Как мне, — бум, — научиться, — бум, — управлять сердцем?».

Тьма пещеры удушала, а не успокаивала. Может, ей стоило тренироваться на небольшой площадке снаружи.

Она ударила еще раз, опустила руки, едва сжимая рукояти пальцами.

«Хочу ли я управлять сердцем? Как мне помочь своему народу, если я закроюсь от связи с ним? Только так можно помочь нашему народу?».

Хотела ли она становиться как мать?

— Селена.

Селена развернулась. Амара стояла в арке, была в темном наряде для тренировки, меч был на боку.

Щеки Селены вспыхнули, она поняла, что так задумалась во время тренировки, что не услышала, как Амара вошла. Впервые.

Амара прошла по комнате, напоминая Селене котов из конюшни. Она остановилась у стены и спокойно прислонилась к камню. Но глаза ее выдали. Ее темно-карие глаза пылали, схожий блеск был в глазах их матери ночью.

— И как это было?

Селена повернулась к кукле и продолжила медленно движения.

— Хождение во снах, — сказала Амара чуть взволнованно.

— Это… другое.

— Другое? Как?

Она замерла, сжимая мечи по бокам. Сколько она должна была рассказать сестре? Должна ли подготовить Амару к ее получению дара? К тому, что от нее ждали? Селена подняла правый меч и ударила по кукле. Ей казалось, что Амара сможет без проблем управлять снами. Она сделала бы все ради матери.

— Было сложно войти в пейзаж сна?

— Нет.

Амара нахмурилась и отвела взгляд.

— Ты так одарена, как говорит мама?

Селена смотрела на куклу.

— Наверное. Но мне еще нужно многому научиться.

Амара отвела взгляд, хмурясь.

— Тогда ты ничего не знаешь.

— Нет, — Селена подняла клинки и быстрым движением провела ими по ткани, набитой соломой.

— Ты продолжишь этой ночью?

Селена замерла. Мама этого не говорила, но ей казалось, что они придут к Петуру снова, и в этот раз она будет управлять сном. Или хотя бы пытаться.

— Наверное.

«Запри сердце, Селена. Управляй им».

Стало тихо.

— Ты не расскажешь мне больше, — Амара утверждала, а не спрашивала.

Селена взглянула на сестру краем глаза. Они были почти не похожи. Селена пошла в мать, а Амара — в отца, хоть теперь его волосы стали седыми. Но из них двоих Амара больше напоминала мать, чем Селена.

Мама говорила, что Селена должна была управлять пейзажем сна, но так, чтобы не попасться в чувства спящего. Но у Амары был пыл, чтобы стать следующей леди Рейвенвуд. Она сделает все, что скажет ей мама, и будет работать, пока не станет идеально управлять пейзажем сна.

«А я только и делаю, что сомневаюсь в ремесле нашей семьи, которому уже сотни лет. Может, я — слабое звено».

Амара фыркнула и отвернулась, ее плечи были напряжены.

Селена закрыла глаза и глубоко вдохнула. Почему она не рассказала Амаре о пейзаже сна, об ужасном прошлом Петура или том, как мама управляла этим взмахом крыла?

Она сглотнула и подняла мечи, стала усиленно тренироваться. Пока ответ приходил к ней, она била по кукле все сильнее, солома полетела из мешка ткани.

«Потому что я стыжусь того, что видела. И я стыжусь того, что меня попросят сделать».

* * *

— Сделай это.

Селена подняла крылья. При этом она ощутила связь со сном Петура, будто нити марионетки, пока она была кукловодом. Она тянула за нити и могла управлять всем вокруг них.

— Подожги лес, как я показывала тебе.

Селена взглянула на неподвижного Петура на краю поляны. Его страх уже рос, хотя не упало еще ни искры. В голову пришла мысль. Сколько раз мама приходила сюда и практиковала свой дар на старике?

Селена щелкнула клювом и хлопнула крыльями в сторону леса. Огонь поднялся с такой скоростью и жаром, что ее мама каркнула и взмыла в воздух.

Селена не хотела возвращаться сюда. Может, если бы она доказала матери, что способна управлять пейзажем сна, она не вернется сюда.

Огонь поднимался, как рос и страх Петура. Она хотела остановиться, но этого было мало.

«Запри свое сердце», — она сжала клюв, подавляя эмоции, пока не ощутила холод. Когда она убедилась, что Петур почти обезумел от страха, она махнула крыльями, и огонь пропал. Ее мать не успела ничего сказать, а Селена полетела все выше, пока не вырвалась из пейзажа сна.

Селена отклонилась и тяжело дышала. Холодный пот покрывал ее тело, пропитал ее темную одежду. Дрожь сотрясала ее, и она обвила себя руками.

Ее мать вернулась через миг, чуть запыхавшись.

— Это была отличная работа, Селена. Еще ни разу Рейвенвуд не могла управлять пейзажем сна так быстро, получив дар. Ты талантлива, как Рабанна. Но… — она встала и поправила одежду. — Тебе все еще нужно учиться. Нужно научиться, как отыскать страх человека во сне. Порой его сложно найти. И нужно избегать душу, когда ты в пейзаже сна.

— Душу? — Селена встала, ее тело похолодело.

— Да. То, что ты видишь, лишь облик человека, в чей сон ты вошла. Мы видели не настоящего Петура во сне, только его облик. Но сны — врата в разум и душу. Если увидишь душу человека, ее трогать нельзя.

Ее мать повернулась и пошла к двери.

— Как выглядит душа? — тихо спросила Селена, когда они вышли из дома Петура. — Как я пойму?

— Они ощущаются иначе. Сильнее. Намного. Порой душа выглядит как человек. Порой — как что-то другое. Душа — ядро человека, то, кто он на самом деле. Я видела души, темные как полночь, истекающие чернилами. Я видела других, похожих на себя, но полупрозрачных и в цепях. А как-то раз я увидела душу, такую чистую и полную света, словно я смотрела на солнце. Такие опаснее всего.

Опаснее всего? Как что-то, звучащее так красиво, могло быть таким опасным?

Они вошли в замок и направились по коридору.

— Что будет, если я коснусь души? — спросила Селена.

Ее мать замедлилась.

— Тогда они увидят, кто ты, узнают, что ты там. Мы принимаем облик воронов в пейзаже сна, чтобы скрыть свою сущность. Мы делали это сотни лет. Ты слышала ведь истории о вороне Рейвенвудов?

— Да.

— Те истории родились из наших визитов в мир сна. Истории передавались годами, и люди гадали, был ворон настоящим или нет. Те истории защищают нас, чтобы мы могли заниматься работой. Но, если кто-нибудь поймет, кто мы и что можем делать, мы будем в опасности, — ее мать оглянулась, замерев. Половина ее лица была в тени, другую половину озаряли свечи ближайшего канделябра. — Наш дар силен, что бы ни думали другие великие дома. И из-за нашей способности наших предков стерли, кроме Рабанны. Мы не должны показывать остальным, что можем делать. Понимаешь? Нельзя трогать душу.

Селена смотрела на нее, ее лицо было холодным и бесстрастным, но внутри она дрожала от напряженности на лице матери.

— Понимаю.

— Хорошо, — ее мать расслабилась и махнула на коридор. — Мы потренируемся еще через две недели, — ее мама повернулась и ушла без слов, пропала в тенях, и только свет луны и тишина наполняли коридор.

Селена сглотнула и пошла к своей спальне. Слова матери вызвали вопросы внутри нее, вопросы, которые были с тех пор, как она узнала о домах и их дарах. Зачем им дали эти дары? Было ли что-то еще, кроме кошмаров и тайн?

5

Селена проспала дольше, чем собиралась. С сонными глазами и наспех натянутым платьем она села и позволила Ренате заплести ее волосы. Служанка взялась за длинные черные пряди, тянула, пока все волосы не оказались собранными в замысловатую косу. Селена покрутила головой, разглядывая свое отражение в окне.

— Где ты научилась так делать?

Рената застенчиво улыбнулась.

— Я тренировалась. В-в-вам н-нравится? — улыбка сменилась хмурым встревоженным видом.

Селена улыбнулась.

— Нравится. Спасибо, Рената, — жаль, что прическа не переживет утреннюю тренировку.

Рената ушла, и Селена отправилась в ложную гостиную, открыла тайную дверь и направилась в тренировочный зал внизу. В пещерах было тихо. Амары там не было. Хорошо. Она хотела быстро пройти упражнения и уйти в библиотеку.

Селена закончила час спустя, мышцы побаливали, но проснулись. Она была постоянно настороже. Так советовала мама, и так она напоминала Селене и Амаре, почему нужно так сильно тренироваться. Упражнения не только помогали им управлять мышцами и двигаться тихо в ночи, но им нужно было подготовиться на случай, если их поймают во время хождения во сне.

— Нашу семью чуть не стерли давным-давно. Это не повторится. Вам нужно быть готовыми ко всему.

Мама не объясняла, что произошло, кроме того, что дом Рейвенвуд попал в империю Доминия во время перемен. Может, она не знала. Они знали только, что Рабанна была единственной, кто выжила, сбежала девушкой из империи и тайно отправилась в горы, где вышла за нового главу Рейвенвуда и скрывала свою силу в тайне, скрытно передавая ее веками.

Но каким было хождение по снам до того, как им стали раскрывать тайны? Зачем им дали этот дар? Как его использовали до Рабанны?

Селена прижала два пальца ко лбу. Казалось, никто другой не знал или не хотел ей рассказывать. Ей хотелось использовать горячий источник, скрытый дальше в пещерах, чтобы успокоить мышцы, но еще больше хотелось продолжить поиски ответов в библиотеке. Она намочила тряпку на столе из графина с водой, сняла тренировочную одежду и протерла тело. Красивая прическа, которую заплела Рената, ослабла, но держалась. Селена надела платье, зашнуровала пояс и надела сапоги. Вот. Снова правильная леди.

Но внутри она знала, что никогда не будет правильной леди, как леди других великих домов.

Селена пошла наверх, миновала гостиную, сестра встретилась ей и спускалась в пещеры. Они переглянулись, но ничего не сказали.

Селена остаток дня провела в библиотеке одна. Дождь тихо постукивал по окну, весенний дождь накрыл горные вершины. Она подтянула ноги под платье, устроилась удобнее в кресле у окна с книгой в руке. Библиотека дома Рейвенвуд была не такой большой и впечатляющей, как в других домах, особенно, в доме Вивек, но тут было несколько редких книг, которые привез отец, когда женился на ее матери.

Книга в ее руках была меньше многих, в кожаной обложке и закрепленная длинным шнуром. Она развязала шнур, осторожно открыла книгу. Она была написана историком Вивека о великих домах. Люди семи наций когда-то были в империи Доминия, но добрались до этих земель. Тут описывалась генеалогия каждого дома до того, как империя напала. Интересно, но не то, чего она искала. Селена закрыла книгу и пошла к длинному ряду стеллажей. Она хотела знать, что за дары получил каждый дом и для чего. Но многие тайны домов тщательно оберегались, и шанс найти что-нибудь о домах был маленьким.

Но она искала.

Ужин прошел, и Селена снова была в темной свободной одежде с двойными мечами в ножнах на поясе, готовая к упражнению с матерью. Ночь сгустилась, замок стал тихими, но она переживала все сильнее, желудок сжимался, угрожая отказаться от того, что она смогла съесть за ужином.

Она прижала ладонь к животу и глубоко дышала, представляя, как запирает сердце в кедровый сундук.

«Не думай. Вдыхай. Не чувствуй. Выдыхай».

Селена закрыла глаза и представила людей в замке: слуг, стражей, семьи. Они нуждались в ней. Если бы не деньги, которые приносили Рейвенвуды, весь народ гор уже обнищал бы.

Все рассчитывали на нее. На ее дом. Ее народ.

Но разве не было другого способа?

Она сжала кулак и прижала его к животу, дышала.

Она повторяла мантру, пока луна, отчасти скрытая тучами, не показала, что пора идти. Она встретилась с мамой на первом этаже, и они отправились в комнаты слуг.

— Сегодня мы посетим мою служанку Агату. В этот раз ты войдешь в пейзаж сна одна и поищешь страхи Агаты. Некоторые страхи легко найти, они лежат открыто. Другие спрятаны во снах человека. Каждый раз, когда идешь на миссию, первой ночью нужно отыскать самый главный страх человека.

— А если я не найду его с первого раза? — прошептала Селена.

— Тогда отправишься еще раз. Ты не можешь создать кошмар, не зная, чего боится человек. Как только привыкнешь к пейзажу сна, тебе станет проще отыскивать тайны спящего.

— Ты сталкивалась с человеком, у которого не было страхов?

Ее мама замедлилась.

— Да, — тихо сказала она. — Один раз. У него был страх, но не такой, чтобы им можно было управлять. Только эту миссию я и провалила.

Селена хотела спросить, кто это был он, но знала, что ее мать не расскажет. Каждая миссия была тайной.

Свет появился в конце коридора. Ее мама указала на коридор сбоку, и Селена пошла за ней. Они ждали за двумя колоннами, отделяющими сад трав от замка, пока мимо проходил страж. Когда свет потускнел, ее мама вышла из-за колонны и заглянула за угол, а потом махнула Селене. Они отправились к покоям слуг и прошли в комнату Агаты.

Комната была такой же маленькой, как у Петура, но сильно отличалась. Домашний ковер украшал каменный пол, маленькое одеяло висело на стене слева. Свежие цветы стояли в глиняной вазе на столе под единственным окном. Угли сияли в камине у кровати.

Ее мать опустилась на колени у кровати.

— Я подожду тут, пока ты будешь исследовать пейзаж сна Агаты, — прошептала она. — А потом отыщу тебя и узнаю, что ты смогла раскрыть.

Селена посмотрела на Агату. Морщины покрывали лицо старушки, ее белые волосы напоминали овечью шерсть. Она похрапывала, пальцы подрагивали на выцветшем одеяле.

Агата была строгой, много раз яростно смотрела на Селену и Амару. Но она любила их мать больше жизни.

Ком в горле Селены не давал ей дышать. Зачем ее мать так поступала со своей верной служанкой? Они могли использовать дюжины других слуг. Или она так зачерствела, закрыв сердце, что утратила чувства?

Такой станет и Селена?

Селена провела ладонью по лицу, ее сердце колотилось в груди.

«Я не могу так. Я не хочу этого делать».

Но она помнила свой народ. Если она этого не сделает, то сделает Амара. Или Офелиана, когда подрастет.

Селена опустила руку и сжала кулак. У нее не было выбора. Запереть сердце. Ничего не ощущать. Выполнять работу.

Она потянулась к правой ладони Агаты, опустила руку на тонкую кожу и прошла в пейзаж сна.

В отличие ото сна Петура, сон Агаты был с красками, хоть и выцветшими. Ее разум прокручивал разные воспоминания. Селена расправила крылья и полетела, глядя, как пейзаж сна менялся под ней, глядя на воспоминания Агаты. Чем дальше она летела, тем моложе становилась Агата. Многие сны были пустяками: Агата смеялась со слугами, расчесывала волосы ее матери, тихо гуляла по саду трав.

Теперь Агата была юной. Дрожь пробежала по подсознанию Селены, она ощущала это, направилась к той мысли. Юная Агата стояла на горной тропе с большой палкой в руке. Ее страх рос, заполняя собой сон.

Селена опустилась на утес неподалеку и смотрела на сцену. Подсознание Агаты пыталось ее изменить, но Селена закрыла глаза и подавляла приказ. Страх Агаты был тут, и ей нужно было узнать, какой он.

Послышалось рычание.

Селена открыла глаза. Приближался серый волк, почти самый большой из всех, кого она видела. Он смотрел в глаза Агаты, замер и зарычал, скаля зубы. Его желтые глаза выглядели безумно, белая пена была вокруг пасти.

Агата взмахнула веткой, ее сердце колотилось в такт галопу лошади. Сердце Селены тоже забилось быстрее.

Волк шагнул вперед.

— Нет, — Агата взмахнула палкой. — Ни шагу дальше!

— Агата, не двигайся!

Селена оглянулась, увидела мужчину, бегущего к юной Агате. Его медные волосы и борода пылали над темной одеждой, пот блестел на бледном лице.

Агата повернула голову, но следила при этом за волком.

— Папа!

Волк зарычал и шагнул ближе.

Мужчина добрался до Агаты, схватил ее за руку и отодвинул за себя.

— Беги, Агата!

Она подняла палку.

— Но, папа…

— Сейчас!

Агата бросила палку и побежала. Волк тоже побежал, бросился к медноволосому мужчине. Тот вытащил кинжал, когда волк прыгнул. Они упали на землю. Волк впился в горло мужчины, а мужчина вонзил кинжал в грудь волка. Шерсть и кожа оказались в крови.

Селена отвернулась, ей было не по себе от звуков и вида.

— Папа! — закричала Агата вдали. — Папа!

Когда крики и рычание прекратились, Селена повернула голову. Волк лежал на мужчине, но ладонь мужчины была на земле, кинжал выпал из окровавленных пальцев.

Агата завизжала, подбежала к телам. Они не двигались.

— Нет, нет! Папа! — она упала на колени рядом с его головой. — Папа, проснись!

Селена знала, что мужчина не проснется.

Другой женский голос присоединился к голосу юной Агаты.

— Папа, — прошептал голос. — Папа…

— Вижу, ты его нашла, — ее мать опустилась на камень рядом с Селеной. — Агата ненавидит и боится волков. Когда она была маленькой, больной и голодный волк бродил по горам. Он нашел ее, но ее отец вмешался, спас дочь, отдав свою жизнь. Теперь ты знаешь о ее страхе, и я хочу, чтобы ты его использовала.

— Использовала?

— Да. Измени пейзаж сна. Используй страх Агаты против нее.

Селена думала, что ее стошнит. После того, что она увидела, как она могла использовать это против Агаты?

Ее мать ждала.

От этого не отвертеться. Селена закрыла глаза, заперла сердце глубоко в себе.

«Не чувствуй. Не чувствуй».

Она сосредоточилась на волке. Она махнула с силой крыльями и изменила пейзаж сна. Агата снова стояла на тропе одна.

— Теперь волки, — прошептала ее мать.

— Волки?

— Да. Если она боится одного, от двух будет в ужасе. Но не всех сразу. Выращивай ее страх. Со временем ты научишься тому, сколько может выдержать человек, и как медленно или быстро нужно выстраивать кошмар.

Селена кивнула, во рту пересохло. Она словно собиралась прыгнуть с обрыва.

«Не чувствуй».

Она махнула крыльями и вернула волка. Он стоял там, где тропа расширялась. Юная Агата заметила его через миг. Селена ощутила, как забилось быстрее сердце спящей Агаты.

Она привела второго волка, этот был на другой стороне тропы. Юная Агата посмотрела вперед, потом назад. Она пошла к краю тропы, прижалась спиной к камням.

— Веди их ближе, — шептала ее мать. Она говорила с восторженным придыханием.

Селена мысленно направила волков вперед, усиливала их воспоминаниями Агаты. Они рычали с каждым шагом, слюна капала из пастей.

— Пусть бросятся на нее.

Селена замешкалась. Она ощущала глубокий страх Агаты и смотрела, как девочка сжалась, присев на корточки.

«Я не могу! Она просто дев…».

— Сейчас, Селена!

Селена отвернулась от чувств внутри себя.

Она махнула крыльями, волки бросились на Агату, щелкая пастями, пена летела из пастей. Юная Агата и спящая Агата закричали одновременно. Старое сердце Агаты, казалось, вот-вот могло лопнуть.

— Ощущаешь? Чувствуешь сердце Агаты?

Селена сглотнула.

— Да.

— Так ты судишь, сколько страха испытывает спящий. Перегнешь, можешь ее убить. Порой такова цель. Но не этой ночью. Я просто хотела, чтобы ты нашла страх Агаты и использовала ее. Теперь останови кошмар.

Порой целью было убивать? Что мама имела в виду?

Селена прогнала крыльями кошмар. Но она ощущала, как Агата извивалась, стонала далеко в реальном мире.

Эмоции Селены грозили вернуться, но она сдерживала их. Если она выпустит их, она потеряет контроль при матери.

Ее мать прищурила черные глазки.

— Идем, Селена. Теперь ты испытала пейзаж сна, пора объяснить тебе больше. За мной.

Ее мать полетела в воздух. Селена последовала, готовая покинуть кошмар, который сама сотворила.

6

Тихо охнув, Селена вернулась в свое тело и отпустила ладонь Агаты. Капли пота были на лице старушки, тело дрожало.

— Хм, — сказала мама рядом с ней, глядя на женщину. — Похоже, ты все-таки перегнула с Агатой.

Селена посмотрела на служанку большими от ужаса глазами.

— Не переживай, она оправится. Она крепкая. Я много раз тренировалась на Агате, когда моя мать учила меня управлять снами.

Ужин грозил выбраться из нее, но Селена подавляла это. С каждым разом выключать эмоции становилось все проще.

— Идем за мной в пещеры, — ее мать встала и ушла, не дожидаясь Селены.

Селена посмотрела на Агату еще раз. Она хотела извиниться перед старой служанкой, но от этого было бы только сложнее. И она повернулась и ушла.

Две женщины тихо шли по темному замку, пока не добрались до менее жилой части, которая использовалась гостями. А в Вороньем замке редко были гости.

Ее мать остановилась перед стеной в одной из гостевых комнат и нажала на скрытые выемки. В стенах раздался низкий стон, панель открылась в комнату. Ее мама взяла масляную лампу со стола у стульев с высокой спинкой у камина и подожгла ее. Две женщины вошли в скрытый туннель и закрыли дверь за собой.

Свет лампы бросал теплое сияние на холодный каменный коридор, и запах пыли и камня заполнял тесное пространство.

— Теперь ты испытала два пейзажа сна, и объяснить тебе все будет проще, — сказала ее мать, голос эхом разносился по коридору. — Мы получаем разную работу. Порой заказчик просто хочет знать тайны для шантажа. И мы ищем их в пейзаже сна. Иногда заказчик хочет мести, и мы заставляем спящего переживать его прошлое, вспоминать вину. И очень редко, но бывают заказы, когда от наших способностей требуют максимального: смерти. Это самые прибыльные контракты. Такой контракт может обеспечить казну для нашей семьи и нашего народа почти на год.

Горло Селены сжалось.

— Смерть?

— Да.

Селена прижалась ладонью к стене, ледяной адреналин бежал по телу. Она правильно услышала маму в пейзаже сна.

— Мы убиваем людей?

Ее мать оглянулась, свет лампы плясал на ее лице.

— Это наша самая сильная способность.

— Наш дар — убивать людей?

— Это одна из наших способностей. Страх — одна из самых сильных эмоций человека. От этой эмоции человеку сложно сбежать. Даже самые сильные мужчины поддаются страху. А самый большой страх ведет к смерти.

Туннель стал кружиться перед глазами Селены.

— Потому мы ищем страх человека в мире сна. Чтобы управлять им. Чтобы им… им… — она закрыла рот и зажмурилась.

— Убить спящего, — сказала ее мать спокойно. — Потому ты должна закалить сердце, иначе ты не сможешь сделать то, что нужно.

То, что нужно? Они говорили о жизнях! Она знала, что ее семья поддерживала их народ своим даром, но с каких пор ее предки перешли черту и стали убийцами?

Цель оправдывала средства?

Селена вытерла рот и выпрямилась. Она не хотела показывать матери бушующий конфликт внутри. Она могла быть холодной. Могла подавить эмоции и запереть их.

Она могла ожесточить сердце.

Но надолго ли?

— Как часто мы получаем такие контракты? — спросила Селена, догоняя маму, ее голос был ровным, она подавила бурю внутри себя.

Ее мать прищурилась, словно оценивала Селену.

Селена глядела в ответ.

Ее мать с удовлетворением развернулась и пошла дальше по туннелю.

— Не часто. Они самые опасные для нас и заказчика, если об убийстве узнают. Но наш метод придает смерти вид, словно человек умер во сне. Очень удобно.

Пальцы ног поджались в ее сапогах, но Селена удержала холодную маску на месте.

— И никто не подозревает, что мы своими способностями убиваем? — ее голос не дрогнул, но сердце сжалось.

— О, пара человек может подозревать, что дар хождения по снам еще существует, еще меньше людей могут подумать, что дар так используют. Потому что говорят, что наш род умер во время нападения империи Доминии, так что редкие знают правду. Наша тайна в сохранности.

В этом был смысл. Никто не знал, что Рабанна была из изначальных Рейвенвудов и сохранила дар, вернувшись из плена. Селена продолжила спрашивать. Она была в ужасе, но ей нужны были ответы: почему, как и кто.

— Как мы получаем контракты?

— Мы тесно работаем с домом Фриер. Великий лорд Ивульф имеет связи со всеми великими народами и даже с империей. Когда он узнает, что кто-то хочет использовать наш дар, его агенты договариваются о контракте. А потом он сообщает мне, и я исполняю его. Но скоро это будет твоя работа.

Желудок Селены сжался, пока они приближались к тренировочным залам. Она будет потом выполнять эти миссии. Убивать.

Она быстро вдохнула и пошла дальше.

Было еще слишком рано, чтобы Амара была тут. И даже если она придет раньше, она и сама скоро узнает тайны Рейвенвудов, когда получит дар.

— Ты говорила о душах в пейзаже сна.

— Да, — голос матери стал осторожным. — Мир сна создан из воспоминаний спящего, разума и подсознания. Из-за этого всегда есть шанс, что в пейзаже сна появится душа.

— Ты говорила, что она может являться в разном облике, и что я пойму по ощущениям.

— Да, — снова сказала ее мама. Они вошли в тренировочный зал. Мама пошла вдоль стены, зажигая факелы. — Потому что душа — сущность спящего. Она будет ощущаться реальной и сильной во сне.

Селена пошла за ней.

— Ты сказала не трогать душу. Почему?

Мама зажгла еще один факел. Свет в комнате стал ярче.

— Мы не можем управлять душами, только снами. Если коснешься души спящего, он или она проснется и остановит кошмар. Но, что важнее, они узнают твою личность, — ее мать обернулась, лампа была в ее руке. Ее глаза были большими, как черные угли, а лицо было серьезным. — Нельзя никому давать узнать, кто ты.

— А брак? Тайны домов не скрывают от супругов.

— Да, — ее мать помрачнела. — Потому мы вступаем в браки только с меньшими домами. Так мы скрываем тайны дома от тех, кто боялся бы и использовал нашу способность во зло.

— Но дом Фриер знает наш секрет.

— Не совсем. Думаю, лорд Ивульф подозревает, но он ничего не говорил. Он получает долю от контрактов, потому молчит. Боится, что слухи — правда, потому что тогда я могу убрать и его, если захочу. Нельзя недооценивать силу слухов и тайн, Селена. Они оберегали нашу семью много-много лет.

Мама закончила зажигать факелы и опустила масляную лампу на стол.

— Я хочу предупредить тебя о еще одной группе людей. Я узнала о них годы назад, некая коалиция появилась среди меньших домов и народа. Есть те, кто завидует великим домам или переживает из-за их власти. Они хотят пробраться в великие дома и убрать дары.

— Но зачем? Наши дары помогают народу.

— Баланс силы. Зависть. Может, мы и маленький дом и существуем скрытно, но я не буду никогда объединяться с другими великими домами. Не забывай, что это другие дома позволили нашему почти пропасть. Нам нужно сами стоять за себя. Опасайся групп, которые хотят объединить нас. Они хотят только лишить нас силы. Наш дар — то, что оберегает нас. Нужно его защищать. А теперь хватит вопросов. Я хочу увидеть, как хорошо ты тренировалась.

Они остановились посреди зала для тренировок.

— Почти всю работу мы выполняем в мире сна, но всегда есть шанс, что нас найдут, пока мы во сне. Мы всегда должны быть готовы сразиться и убежать.

— Тебя находили во время миссии?

— Да. Дважды. Один раз страж, другой — жена аристократа. Но я смогла сбежать, не раскрыв себя.

— Как?

— Пришлось убить стража. Но я смогла сбежать от жены мужчины. Потому мы в черном и скрываем лица, и потому ты будешь брать мечи с собой на задания.

— Но разве твой вид не вызвал тревогу? Разве подозрения не возникли?

— Да, было дело, и пришлось выждать, пока слухи утихнут, а потом я продолжила брать миссии.

— Так могут быть люди, которые подозревают, что мы занимаемся этим?

— Могут быть. Но женщины Рейвенвуд были очень осторожны сотни лет, и мы продолжим быть такими, пока ты настороже. Ты будешь по вечерам оттачивать хождение по снам. Ты должна научиться входить в сон, не будя спящего, должна узнать, сколько находиться в пейзаже сна, и что делать, если спящий проснулся. С этим ты обойдешь замок.

— На слугах? — спросила Селена, Амара вошла в тренировочный зал. Усталость давила на ее тело, мешала видеть и думать.

— Да, — мама взглянула на Амару. — И не забудь закрывать сердце. Ты не можешь сделать все, что нужно, пока не научишься этому.

— Понимаю.

Ее мать повернулась.

— Амара.

Амара подняла голову.

— Да? — пылко сказала она.

— Я хочу, чтобы вы с Селеной сразились. Я хочу посмотреть на результаты ваших тренировок.

Амара подняла голову, глядя на Селену.

— Да, матушка.

Селена стиснула зубы. Ей не нравилось, когда мать так их сталкивала. Это не помогало их отношениями.

Амара схватила меч с ближайшего стола. Селена уже была со своими клинками, их вес становился все знакомее с каждой ночью, что она училась хождению по снам. Селена ждала сестру в центре зала. Мама стояла у стены, скрестив руки, ее глаза были темными, свет факелов сверкал в них красными искрами.

Селена вытащила клинки из ножен. Почему мама хотела их сражение? Усталость и шок от слов матери пропитали ее мышцы, словно ядом, и она ощущала себя вялой, а Амара только проснулась.

«Постоянно настороже».

Слова матери звенели в голове Селены, пока она поднимала клинки, готовясь к бою. Может, мама хотела увидеть, как хорошо она могла отреагировать после долгой ночи, если ее поймают…

Селена едва успела поднять левый меч, клинок Амары летел к ее груди. Селена отразила меч сестры и ответила правым. Обычно она не была такой медленной.

Амара не давала отвлекаться, напала на Селену с другой стороны.

Селена снова отразила удар, отскочила, чтобы между ними было пространство. Один меч использовал комбинацию силы и выносливости, а техника с двумя мечами требовала скорости и ловкости. Она могла бить мечами, отгонять противника или отбивать атаку и делать выпад одновременно. Но время было против нее, и она устала.

Селена тяжело дышала, но бросилась в бой.

Амара отбила все выпады, кроме последнего.

Селена задела руку сестры, отпрянула в сторону и уклонилась от удара Амары. Кончик клинка задел ее плечо, обжигая сквозь тунику и кожу.

— Хватит.

Голос матери зазвенел в стенах пещеры. Селена опустила руки и тяжело дышала. Амара тоже так делала.

— Молодцы. Обе.

Слова мамы были как свет солнца для Амары. Ее лицо сияло уверенностью и радостью.

Хоть она устала, Селена слабо улыбнулась. Было приятно видеть радость в глазах Амары. Жаль, что она не видела это там чаще.

— Селена, можешь идти. Ночью продолжишь хождение по снам. Амара, мы будем тренироваться утром вместе. Я хочу проверить, как ты продвинулась в других аспектах.

Амара выпрямилась, сияя.

— Да, матушка.

Селена отвернулась, слова матери бросили тень на яркий момент. Она снова будет ходить по снам. И следующую ночь. И следующую. Она подняла ладонь и смотрела на руку, пустота растекалась в груди.

Это была теперь ее жизнь. Ее бремя.

Но…

Она оглянулась. Амара все еще выглядела уверенно, поднимая меч и готовясь сражаться с матерью. Как только она станет ходить по снам так, как того желала ее мать, может, Амаре не придется такое испытывать.

7

Весенний дождь промочил двор, наполнив воздух нежным стуком и запахом земли и растений. Селена плотнее укуталась в плащ и пошла по двору. Вдали гремел молот кузнеца, звенели мечи солдат, тренирующихся на другой стороне.

Сегодня была четвертая весна Офелианы, и Селена хотела найти первую фиалку в саду для сестренки. С тех пор, как Селена получила дар, тень лежала на ее сердце, и мысль о визите к сестренке была лучом света в тенях.

— Доброе утро, миледи, — страж у вторых ворот поклонился ей.

— Доброе утро, сэр.

Она прошла под каменной аркой к саду. Селена замедлилась. Эта тропа отличалась днем, по сравнению с тем, как когда ее мама вела ее к скромному дому Петура в свете серпа луны. Селена поежилась и потерла руки. Она миновала еще арку и вошла в сад.

Он был большим и ярко-зеленым под мелким дождем. Речные камни тянулись тропами среди клумб цветов, трав и деревьев. Сад был ухоженным, но сохранил дикость. В детстве Селена притворялась, что это была поляна фейри глубоко в горах Магир, и бродила по саду с венком цветов на голове.

Селена остановилась у кривой яблони, глубоко вдохнула. Она уловила звук лопаты, копающей мокрую землю. Она ощущала запах земли.

Она тихо пошла по тропе справа, следуя на знакомый звук. За первым поворотом и аркой из плюща она заметила согнутого мужчину с шляпой на голове, копающего землю.

Петур поднял взгляд, когда она подошла.

— Миледи! — он снял шляпу и поклонился. — Вы давно не были в саду.

Она смотрела на шрамы на правой стороне его лица, на то, как дрожала его рука, держащая шляпу. Селене казалось, что на месте ее сердца был камень. Она прижала ладонь к груди и вдохнула.

— Миледи? — улыбка сменилась тревогой. — Вы в порядке?

— Д-да… — мама была права. Селена ощутила глубокую связь с Петуром в ту ночь, и вид его лица, его шрамов задел ее душу. Она видела огонь и старый домик в лесу, ощущала горе, страх и сожаления Петура. Она огляделась и заметила каменную скамью возле маргариток. — Мне нужно отдохнуть минутку.

Селена опустилась на твердую скамью. Дождь промочил ее платье и плащ, но ей было все равно. Конечно, мама говорила, что нужно было запереть сердце. Она прижала холодную мокрую ладонь к щеке. Она думала, что делала это только во время миссии, но ошибалась. Созданная связь осталась, соединяла ее с Петуром, его тайнами и страхами.

Она закрыла глаза и дышала носом, просила сердце пропасть. Она представила внутри кедровый сундук, убрала все чувства к Петуру туда и закрыла крышку. С каждым ударом сердца она давила на воображаемую крышку, пока не перестала ощущать все, кроме влаги в воздухе.

Селена открыла глаза. Петур стоял перед ней с шляпой в руках и тревогой на лице. Она ощущала лишь долю тех чувств, что были в ней миг назад.

«Я все лучше управляю собой».

Но это не успокоило ее. Она горевала. Она жертвовала сердцем ради дома Рейвенвуд.

Вернет ли она его?

Селена встала и подняла голову, как делала ее мама.

— Я ищу фиалку для леди Офи… Офелианы. Не видел тут?

Петур моргнул.

— Да, миледи, видел.

— Тогда отведи меня к ней.

Он сглотнул и вернул шляпу на голову. Она хотела забрать свои холодные слова, но это только откроет ее сердце. Петур взглянул на нее, шрамы на лице натянулись, он повернулся и пошел в восточную часть сада.

Маленькие гладкие камни хрустели под ногами. Капли дождя висели на новых листьях и еще не раскрытых почках. В саду было спокойно. Часть нее хотела остаться тут и не возвращаться в замок. Но это было не ее делом. Она должна была пожертвовать сердцем, чтобы дом Рейвенвуд и народ гор могли жить.

Она сжала пальцы. Она не должна была бывать этого.

— Вот, миледи, — Петур остановился и указал на маленький фиолетовый цветок. Он был один среди листвы. Селена склонилась и сорвала его с нежного стебля. Он не проживет долго, лишь день или два, а потом увянет. Ее горло сжалось от мысли.

Селена выпрямилась, сжимая цветок в руке.

— Спасибо, Петур. Леди Офелиана будет рада.

Петур застенчиво улыбнулся, и Селена ощущала кинжал в своем сердце.

— И я рад, миледи. Прошу, приходите в сад в любое время.

Селена едва качнула головой и быстро повернулась к замку. Сад был спокойным местом. Потому она не могла тут находиться.

Селена сжала цветок пальцами и пошла к комнатам Офелианы. Ее сестра поговорит с ней сегодня? Или только безмолвно улыбнется Селене?

Она посмотрела на хрупкий цветок, ее платье шуршало по лестнице. Дождь снова начался снаружи, чуть постукивал по окнам, бросал тени на коридор. Мама редко навещала Офи. Она расстроилась, когда Офи отказалась говорить — или не могла. Лекарь не знал. Селена не понимала реакцию матери. Да, Офи не произнесла ни слова с рождения, редко плакала. Но у нее была чудесная улыбка и сияющие глаза. И в сестренке была нежность, какой не хватало у Селены и Амары. Может, это влекло ее к сестре. Офи была не такой, как она.

Селена повернула ручку деревянной двери. Она тихо открыла дверь и заглянула внутрь. Главная комната была в темном дереве с толстым алым ковром на каменном полу. Камин был справа, рядом с ним стояли стулья с высокими спинками. Селена слышала голос, доносящийся из комнаты дальше, напевал нежно колыбельную.

Селена прошла и закрыла за собой дверь. Она пересекла главную комнату и заглянула в спальню. Две кровати со шкурами и толстыми одеялами стояли по бокам в комнате, одна была больше другой. Темно-синий ковер лежал на полу между ними, а сверху длинное узкое окно впускало тот свет, который мог быть в дождливый день.

Офи стояла у окна, прижавшись лицом к стеклу, ее голова чуть возвышалась над подоконником. Ее темные волосы ниспадали кудрями на спину, пряди отливали красным. Она была в простом коричневом платье и в туфлях из мягкой кожи. Няня Маура сидела на стуле рядом с ней и тихо пела. Она была в белом чепце поверх каштановых волос, такого же цвета фартук был на шерстяном платье.

— Офи, — тихо сказала Селена.

Маура перестала петь и подняла взгляд.

— Леди Селена! — она встала и сделала реверанс. — Я не слышала, как вы вошли.

Офелиана обернулась. Ее темные глаза стали большими, стало видно янтарь вокруг зрачка, и улыбка появилась на ее лице, ямочки украсили щеки. Она пробежала по комнате и сжала платье Селены, уткнулась лицом в ткань.

Селена погладила мягкую макушку Офелианы.

— Я хотела дать Офи подарок.

От слова подарок Офелиана подняла голову. Селена ждала, что сестра что-нибудь скажет, но ее маленький рот оставался закрытым. Зато глаза разглядывали Селену, посмотрели на ее руку. При виде цвета ее улыбка стала еще шире, глаза сверкали.

Селена отошла на шаг, согнулась и оказалась на одном уровне с Офелианой.

— Сегодня особенный день. Прошли четыре весны с твоего рождения. Я принесла твой любимый цветок в честь этого.

Селена протянула нежную фиалку. Офелиана осторожно взяла цветок, обхватила его пальчиками. Селена ждала, но Офелиана молчала, только смотрела на цветок, словно он был самым огромным сокровищем в мире.

Пустота и тьма с прошлой недели пропали в Селене, сменившись сильным теплом. Все было простым с Офелианой. Каждый цветок был сокровищем, каждый добрый поступок ценился. Ее горло сжалось, любовь к сестре охватила ее сердце. Какая разница, что сестра не говорила? Она многое выражала действиями.

Офелиана посмотрела на нее, прижала ладонь к щеке Селены. Глаза Селены наполнились слезами. А потом в ее голову пришла мысль.

Она не хотела, чтобы ее сестра стала убийцей с помощью снов. Никогда.

Это дело разобьет милую девочку. Селена хотела видеть, как Офелиана растет, напоминая миру, что добро еще существовало, что еще были свет и надежда. Так было и у Амары. Хотя они не ладили, она не хотела видеть сестер убийцами. Она хотела помешать этому. Потому ей нужно было оставаться наследницей династии Рейвенвуд. Чтобы Амаре и Офи не пришлось.

Селена выдохнула с дрожью.

— Мне нужно идти.

Лицо Офелианы потускнело, она склонила голову на бок.

— У меня есть важные дела, — мысль о возвращении во сны людей и переживании их глубоких кошмаров вызывала тревогу. Она словно проводила миг на солнце, зная, что придется вернуться в тень.

«Но я это сделаю. Ради тебя».

— Офелиана!

Селена напряглась и оглянулась.

— Офели… Селена, — Амара замерла на пороге с деревянной игрушкой в руках. При виде Селены она помрачнела. — Я не знала, что ты была тут.

Селена встала.

— Я уже уходила.

Амара отошла с дороги, словно пропускала Селену уходить как можно скорее.

Селена погладила голову Офи, развернулась и пошла прочь.

— Спасибо, леди Селена, — сказала Маура, когда она прошла мимо.

Селена слабо улыбнулась ей, а потом покинула детскую. Голос Амары стал веселее за ней, сестра болтала об игрушке, которую нашла для Офелианы.

Селена протянула руку к двери. Почему они с Амарой не могли ладить так, как обе ладили с Офелианой? Им было суждено соперничать?

Она открыла дверь, вышла в коридор и закрыла ее, прижала голову к гладкой поверхности. Коридор был холодным и тихим. Она впервые ощутила покалывание чувств к Амаре, а не недавний холод. Это было не так и много, лишь искра.

Был ли способ изменить будущее Рейвенвудов? Надежда, что им с Амарой не придется вредить людям их дарами, а работать вместе?

Селена выпрямилась и прижала кулак к сердцу.

— Если есть способ добиться этого, я его найду.

8

— Последняя тренировка, — леди Рагна стояла в свете луны, падающего из ближайшего окна, недели спустя. Она была полностью в черном, кроме верхней части лица. Ее темные глаза смотрели на Селену из-под капюшона.

Селена оставалась в тенях, ее тело было в схожей темной свободной одежде.

— Как я и говорила раньше, прибыльнее всего контракты, требующие жизнь. Хождение по снам далось тебе легко. Вряд ли у тебя будут проблемы при убийстве во сне.

Селена скрестила руки. Она весь вечер готовилась к этой миссии, отгоняла эмоции, страхи и волнение. Каждый раз, когда она хотела сдаться, она представляла Офи. Она не даст Офи вырасти убийцей во сне. Ей нужно было самой исполнять эту роль. Или найти способ избавить их всех от этого. Для обеих сестер.

— В чей сон я войду этой ночью?

«Только бы не кто-то из тех, кого я знаю».

— Твоей служанки Ренаты.

Селену словно ударили по животу. Рената? Ее заставят убить ее робкую служанку? Все внутри нее сжалось, но она не показывала этого снаружи.

— Ты выглядишь спокойно.

«Запри сердце».

— Я готова, — ложь сорвалась с губ так просто, что это ее потрясло. Но Селена и это не показала на лице.

Ее мать разглядывала ее миг, а потом кивнула.

— Я поведу.

Они прошли в одну из гостевых комнат Вороньего замка.

— Под балконом этой комнаты маленький вход в подземелье.

— Я знаю, — Селена знала почти все туннели и проходы под замком, знания были получены за годы походов по лабиринту под землей в детстве.

— Да? — это удивило маму. Ее мать оглянулась, они прошли по шкуре медведя на каменном полу возле большой кровати со столбиками.

— Да, — может, Селена не должна была раскрывать, сколько знала о пещерах.

Ее мать вышла на балкон. Она грациозно перемахнула через каменные перила и пропала. Селена пошла следом.

В паре футов внизу большой камень выпирал из горы. Селена спрыгнула рядом с матерью перед входом в небольшую пещеру. Не сказав ни слова, ее мать вошла, Селена — следом.

Как многие туннели под Вороньим замком, этот был узким, темным и неровным. Холодный ветер носился в проходе, свистя в скрытых дырах и трещинах.

Селена поежилась и потерла руки.

«Подумай об Офи», — но вместо лица Офи она видела Ренату. Она помнила, как встретила маленькую робкую девочку. Рената была такой худой, что ее руки и ноги напоминали Селене цыпленка. Ее тусклые каштановые волосы лежали тонкой косой на плече, а глаза были огромными на бледном лице.

Рената была из одной из деревень у подножия горы, ее сожгли бандиты, ограбив. Рената была одной из нескольких сбежавших. Выжившие прибыли в Вороний замок, и ее мать нашла каждому месту. Ренату назначили в служанки Селене, хоть у нее и не было опыта. Но девочка быстро училась и трудилась, мало говорила, и эти черты ее мать одобряла.

Туннель стал подниматься. Они были почти у крыла слуг. Селена сглотнула, тело похолодело, горло сжалось.

В полу появились ступени. Сверху ее мама нажала на вмятину в стене, и каменная дверь открылась с тихим стоном на месте большого камина. Ее мать переступила через груду хвороста и попала в большую комнату — гостиную слуг. Длинный деревянный стол занимал почти все время, двери были по бокам, вели в маленькие личные комнаты.

Селена отряхнула руки, а ее мать закрыла тайную дверь за ними.

— Сюда, — шепнула ее мать и пошла к дальней комнате справа. Селена следовала за ней, сердце тяжелело в груди. Ее пальцы похолодели, словно сосульки под крышей. Длинные, тонкие и замерзшие. Она сжала кулаки, чтобы конечностям вернулись чувства, но они остались холодными.

Ее мать тихо открыла узкую дверь и прошла внутрь. Комната была маленькой, размером с чулан, кровать стояла справа, под окном — деревянный сундук. Рената сжималась под одеялом на кровати. Селена дрожала. Она почти видела свое дыхание в воздухе. Как Рената не замерзала? Она проследит, чтобы девочка получила еще одеяло…

Ей стало не по себе. После этой ночи одеяло не потребуется.

Ее мать закрыла дверь и приступила к работе. Она опустилась на колени рядом со служанкой и отодвинула одеяло. В свете луны Рената казалась еще меньше и бледнее, чем обычно.

«Как я могу? — Селена подавляла желание сдавить свою шею руками. — Как я могу навредить этой девочке?».

Ее мать оглянулась.

— Готова?

Голова Селены кружилась, все потемнело перед глазами на миг.

«Теперь останавливаться нельзя, — прошептал голос в ее голове. — Ты зашла слишком далеко. Закончи с этим».

Собрав волю в кулак, Селена опустилась рядом с матерью. Все прояснилось перед глазами, пальцы перестали дрожать.

«Не чувствуй. Не думай. Выполняй работу».

Она не успела сформировать еще мысль, Селена опустила пальцы на тонкую шею Ренаты и закрыла глаза.

Она опустилась в мир сна, словно погрузилась в пруд теплой воды. Как только она вошла, она приняла облик ворона. Каркнув, Селена захлопала крыльями и полетела. Пейзаж сна Ренаты был темным, кроме полной луны в ночном небе. Внизу туман пробирался в узкую долину меж двух гор.

Было тихо, шумели только ее крылья. Селена смотрела вниз. Где-то среди серого тумана были страхи и воспоминания Ренаты. Селена замерла в воздухе, а потом спикировала к туману.

Тишина давила на нее, пока она летела сквозь туман. Каждые пару секунд туман пропадал, показывая воспоминание или давно затерянную мысль. Она заметила Ренату, сидящую на полу у камина в домике со старой парой. А потом заметила Ренату в поле среди цветов, сплетающую венок из одуванчиков. Чем дальше она летела, тем темнее становились картинки.

Селена пролетела холм в камнях, похожий на погребальный. Рената сидела, закрыв лицо руками. А потом Рената собрала свои пожитки в сундучок и закрыла дверь пустого дома.

Туман сгустился, почти удушал. Селена приземлилась. Она была близко к величайшему страху Ренаты. Она это ощущала. Туман окружил ее, принося холод, делая ее слепой.

Селена оглянулась, но уже не видела другие воспоминания. Она посмотрела вперед. Ничего. Она закрыла глаза. Связь с Ренатой была сильной. Она уже ощущала, как сердце девочки билось быстрее, холодный пот выступил на ее коже.

Селена вспомнила связь с Петуром, и как у нее закружилась голова, когда она увидела его после пейзажа сна. Если ее реакция с Петуром была такой сильной, что будет, когда она убьет Ренату?

Селена думала, что ее стошнит там. Она не просто прятала сердце.

Ей нужно было остановить свое сердце, чтобы стать убийцей.

Холод охватил ее, она онемела внутри. Селена поднялась с земли и полетела в туман.

Дорога тянулась перед ней, обрамленная высокими темными деревьями. Караван телег медленно ехал по тропе. Селена заметила Ренату в конце, она шагала медленно, опустив голову.

Селена опустилась на телегу и смотрела на процессию. Где-то был самый большой страх Ренаты. Но какой?

Она смотрела, как люди брели вперед, их одежда была слишком тонкой для горных дорог. Селена прищурилась. Мама говорила, что помогала их народу деньгами от контрактов. Разве они не должны быть одеты лучше?

Крик раздался в начале каравана. Селена вытянула шею. Зазвучало больше криков. Мужчины в темной одежде выбежали из леса вокруг. Часть лошадей испугалась и побежала вправо, потянув телегу. Стрелы сыпались на путников. Крики терзали воздух.

Мужчина отшатнулся возле Селены, стрела торчала из его правого плеча. Окровавленные ладони сжали край телеги. Селена испуганно взлетела. Огонь вспыхнул в другой телеге, распугав остальных лошадей. Телега перевернулась от их движения и упала шаром огня.

Ребенок лежал неподалеку, лицо озарял оранжевый свет, ладонь сжимала грудь, он шумно дышал. Женщина склонилась, чтобы помочь ему, и ее схватили сзади. Двое мужчин потащили ее за деревья во тьму, через секунды зазвенел ее крик.

Селена моргнула. Она ощущала, что вот-вот рухнет. Вокруг было слишком много. Крики. Огонь. Боль. Тьма.

Крик ударил по ее ушам, напоминая Ренату. Селена тряхнула головой и полетела на звук. Рената стояла спиной к дереву, подняв руки, закрываясь от бандита. Мужчина схватил ее за руку и потащил к себе. Его лицо было с темной торчащей в стороны бородой, глаза сверкали красным в свете горящей телеги. Он улыбнулся ей, потянул ее за дерево.

Холод пронзил онемение Селены, потрясая ее до глубины души. Она видела их ноги, знала, каким было ненавистное воспоминание Ренаты.

Селена не могла сдерживаться. Она упала на пол в облике человека, ее стошнило. За ней были крики девочки, вопили страдающие люди.

«Нет! Нет! — она закрыла уши. — Я не могу… не могу это…».

Сила поднималась в ней, вырываясь из ее груди, поднимая ее на ноги. Селена взмахнула руками и закричала:

— Не-е-ет!

Сила вырвалась из нее и разлетелась по пейзажу сна, словно яростный ветер, поглощая все на пути. Деревья, телеги, лошади и люди пропадали, не оставляя ничего, кроме серого тумана вокруг нее и сферы размером с колесо телеги, пульсирующей во тьме.

Селена дрожала, прижала ладонь к лицу.

— Я не могу этого сделать, — выдохнула она. — Не могу… — она всхлипывала, прижав ладонь ко рту. Черная сфера рядом пульсировала. Во тьме были тонкие оловянные цепи. — Рената, — прошептала Селена, большими глазами глядя на сферу. Она ощущала сущность Ренаты в сфере. Это… это была душа Ренаты.

Она протянула руку к сфере-душе, но не коснулась. Такая тьма. Такая… боль. Она ощущала боль от сферы.

Она отдернула руку. Как она могла лишить жизни девушку, скованную тьмой так, что видимые цепи окружали ее душу?

Пылающий гнев вернулся, такой сильный, что грозил вырваться из ее тела. Но Селена подавила его. Она дала ему гореть внутри, прогоняя шок и ужас. Не было повода убивать Ренату.

Селена подняла руку, сжала ее в кулак. Теперь она знала свою силу, и та была мощной, как и представляла мама. Даже мощнее. Она не должна была убивать невинную девочку, чтобы доказать это.

Треск раздался вдали. Селена подняла взгляд. Треск продолжился, словно лед ломался на озере после зимы. Трещина появилась в тумане над ней. Что-то происходило с пейзажем сна. Будто…

Селена полетела в небо, где был барьер между миром сна и реальностью. От трещины потянулись мелкие, треск стал ближе. Она добралась до неба, и оно разбилось, как стекло, падая на туман внизу. Селена миновала барьер. Сон Ренаты за ней падал как осколки зеркала, оставляя тьму.

Охнув, Селена вернулась в свое тело.

— Что случилось? — прошептала яростно ее мать.

Селена моргнула, возвращая тело и разум в реальность.

— Служанка не мертва! Почему ты вернулась? Селена, приказываю…

— Нет, — Селена повернула голову и хмуро посмотрела на мать.

Ее мать притихла, но ее глаза горели.

— Что значит: нет?

Селена поднялась с пола, колени замерзли и онемели. Рената была бледной в свете луны, из левой ноздри струилась кровь.

— Что ты делаешь? Нужно завершить работу!

— Я сказала: нет, — процедила она.

Ее мать медленно поднялась на ноги.

— Ты будешь мне перечить? — холодно и низко сказала она.

— Нет повода убивать невинную трудолюбивую служанку.

— Если не можешь убить простую девочку, как убьешь аристократа?

Селена посмотрела на Ренату. Что-то… было не так. Кровь выглядела почти черной в свете луны. Кровь. Ее быть не должно. Глаза Селены расширились. Разбитый сон… он что-то сделал с Ренатой?

Ее мать тоже опустила взгляд. Через миг она заговорила:

— Ясно. Может, ты и задание выполнила.

— О чем ты? — паника сдавила Селену.

— Девочка. Ты что-то с ней сделала.

Удовлетворение в голосе матери послало холод по телу Селены.

— О чем ты? — повторила она.

Ее мать разглядывала Ренату с отстраненным любопытством.

— Что случилось в пейзаже сна?

— Не знаю. Сон будто разбился.

Ее мать вскинула голову.

— Разбился?

— Да, — Селена подняла дрожащую руку к голове, вспоминая. — Там был треск, в небе появилась трещина. Я миновала барьер сна, и пейзаж разбился за мной как стекло.

Ее мать медленно покачала головой с задумчивым видом.

— Я слышала о таком лишь раз, когда слышала о первой Рейвенвуд.

— Рабанне?

— Нет, самая первая Рейвенвуд, когда дар хождения по снам был только дан нашей семье. Я думала, то была просто сказка. Требуется много сил, чтобы разбить пейзаж сна. Но… — она подняла взгляд с огнем в глазах. — Может, в сказке была правда, — она посмотрела на служанку. — Похоже, разбив мир сна девочки, ты разбила и ее разум.

— Разбила… разум? — этого не могло быть. Селена покачала головой. Она не могла этого сделать. Она хотела только оставить худшее воспоминание Ренаты в покое.

— Я попрошу скрытно лекаря проверить девочку утром, — ее мать улыбнулась. — Это лучше, чем я надеялась, — свет луны сверкал на ее темных глазах. — Ты точно сильна, Селена. Очень сильна.

Селена смотрела на Ренату. Вина впилась в нее изнутри, разрывая.

— Теперь, — ее мама вытерла руки, словно стирала кровь, — нам нужно вернуться в свои комнаты до восхода солнца. Если разум девушки разбился, нужно избавиться от нее.

— Что? — Селена вскинула голову.

— У нас нет комнат для такой слуги в замке, особенно от прикованной к кровати и с проблемами с головой. Лучше, если бы ты сразу ее убила, но теперь мы знаем, на что ты способна.

Ее мать повернулась и пошла к двери. Селена стояла там, огонь пылал в ней. Ее мать замерла и оглянулась.

— Ты идешь?

Селена сжала кулаки.

— Нет.

Ее мать нахмурилась.

— Не идешь?

— Мы не избавимся от Ренаты.

— О чем ты говоришь?

Она холодно посмотрела на маму.

— Я не дам тебе убить ее.

Ее мать вздохнула.

— Будь умнее, Селена. От нее нет проку. Она бы сама такое предпочла.

— И я сказала нет, — рявкнула она. Ее разум уже искал способ помочь Ренате. Она должна была! Она не могла бросить служанку вот так. Если она обладала такой силой, что могла разбивать разумы, разве она не могла и помогать им? Должна быть причина, по которой предки дали ей этот дар!

Селена хмуро посмотрела на мать.

— Если избавишься от Ренаты, я приду за тобой.

Мать помрачнела.

— Рейвенвуд ни разу не убивала другого из Рейвенвудов.

— Мне. Плевать, — процедила Селена. Ей это надоело. — Если убьешь Ренату, я буду преследовать тебя в мире снов, — частичка нее была потрясена. Она угрожала своей матери! Другой части было все равно. Она исполнит долг дома Рейвенвуд перед их народом. Но она сделает это на своих условиях, пока не узнает причину своего дара, и как освободить их от круга убийств.

Ее мать фыркнула.

— У меня больше опыта, чем у тебя.

Селена подняла голову.

— У меня больше сил, и ты об этом знаешь. Я выиграю в конце.

Впервые Селена увидела страх в глазах матери. Хорошо. Ее угроза не была пустяком.

Ее мать посмотрела на неподвижную Ренату.

— Хорошо, оставь девочку. Но под своей опекой, не моей, — ее мать развернулась и покинула комнату.

Как только ее мать ушла, Селена упала на колени. Она прижала холодную ладонь к ее лбу.

— Что я делаю? — прошептала она. — Каким человеком становлюсь? — может, она не могла сбежать от того, какой стала. Она ведь угрожала матери убийством.

«Может, я — убийца. Но я не хочу такой быть».

Она посмотрела на низкий потолок. Некоторые народы верили в божеств. Шептали даже, что некоторые дома все еще служили старому богу. Дом Рейвенвуд верил только в Темную леди, и Селена все равно не была уверена, что она была настоящей. Но откуда тогда была их сила?

— Прошу, — прошептала она. — Если вы настоящие, прошу, покажите, что делать. Кто я? И… — она посмотрела на Ренату, ее сердце дрогнуло. — Прошу, исцелите Ренату. Прошу.

9

Дамиен Марис улыбался, подняв меч и повернувшись к Тэгису. Старший мужчина тоже так сделал. Не мешкая, Дамиен бросился в атаку первым.

Тэгис заблокировал атаку и ответил своим ударом.

Дамиен ощутил движение за миг до того, как его страж бросился, отразил атаку и ответил своей.

Выпад, удар, отбить.

Тренировочный зал звенел от их мечей и дыхания. Свет солнца лился в высокие окна по бокам, озаряя потертый деревянный пол. Тренировочные мечи и сосуд с водой стояли на столице у двери. Хоть тренировочный зал мог вместить десятерых сражающихся, сегодня тренировались только Дамиен и Тэгис.

Дамиен вытер пот с лица и поднял руки и меч в стойке. Тэгис тоже так сделал.

— Готов или нужен перерыв? — спросил Дамиен, подмигнув.

Тэгис улыбнулся, шрам на правой щеке стало видно сильнее на румяном лице.

— Я не такой старый, чтобы мне требовалась передышка. Помни, я делал это еще до твоего рождения.

— Ладно, — Дамиен бросился вперед, целясь в открытый левый бок Тэгиса. Тэгис заблокировал удар, и они снова принялись сражаться.

Пот пропитал тунику Дамиена, стекал по его спине. Он разминал мышцы. Тэгис был старше него на двадцать лет, но мог продержаться против Дамиена, и этим Дамиен восхищался.

— Послание для лорда Дамиена.

Дамиен замер с поднятым мечом и посмотрел на дверь в другом конце комнаты. Один из гонцов из башни стоял на пороге. Дамиен вытер лицо и опустил оружие.

— Я на минутку, Тэгис.

Тэгис кивнул и опустил оружие.

Дамиен пересек комнату и опустил меч на стол, взял у гонца свиток бумаги.

— Ворон из Вороньего замка прибыл минуты назад с этим на лапе. До этого мы мало общались с домом Рейвенвуд, и я подумал, что вы захотите это увидеть.

Дамиен забрал у юноши свиток.

— Да, спасибо.

Гонец поклонился и ушел. Дамиен все стоял у порога, разглядывал бумагу. Вместо привычной печати Рейвенвудов на мягком воске, знаков не было. Это были не официальные новости от дома Рейвенвуд, может, это было от Каяфаса, супруга леди Рагны Рейвенвуд. Дамиен взял кинжал, висящий на боку, перерезал шнурок и воск.

Он взглянул туда и понял, что был прав.

Тэгис подошел к нему.

— Каяфас хочет встретиться лично, — он посмотрел на стража. Тэгис служил дому Марис с тех пор, как отца Дамиена назвали лордом, а теперь так же служил Дамиену. Его медовые волосы с сединой были стянуты в короткую косу, и его борода была ухоженной.

Он посмотрел ореховыми глазами на бумагу в руке Дамиена, а потом на Дамиена.

— Я все еще не знаю, можно ли доверять Каяфасу. Он был много лет с домом Рейвенвуд.

— Но он был в коалиции еще дольше. И он — хороший друг отца.

— Будьте осторожны, лорд Дамиен, это я советовал и вашему отцу годы назад. Хотя Каяфас из меньших домов Вивека, теперь он часть дома Рейвенвуд. А им нельзя доверять.

Дамиен свернул бумагу.

— Я обдумаю твои слова. Но я хочу встретиться с ним. Он может что-то знать о недавних убийствах в доме Люцерас и слухах об империи Доминии. Может, он даже узнал что-то в доме Рейвенвуд.

Тэгис скрестил руки.

— Каяфас не может разглашать тайны дома Рейвенвуд, если леди Рагна заглушила его.

— Знаю, но он попал браком в семью Рейвенвуд, чтобы узнать, что мог сделать. Так говорил отец. Может, потому он хочет встретиться.

Тэгис покачал головой.

— Я хочу, чтобы коалицией управлял кто-то другой. Ты — последний наследник дома Марис. Если с тобой что-то произойдет…

— Знаю, — вздохнул Дамиен. — Но дома разделяются все сильнее за годы, тайны не дают нам объединиться. Мы едва выжили прошлое нападение империи Доминии. Мы не выживем после еще одного.

— И ты думаешь, что империя хочет напасть?

— Да, — Дамиен скомкал бумагу в кулаке. — Стычки у восточной стены — просто проверка от империи, как отреагируют великие дома. Если империя решит вторгнуться сейчас, нас всех сотрут. Только стена и усилия домов Вивек и Фриер отгоняют империю. Великим домам нужно объединиться, как было, когда появились народы, даже если у нас уже нет одного из даров, что нам дал Свет.

— Твой отец тоже так думал, — печально улыбнулся Тэгис. — Я рад, что его воля сильна в тебе.

Дамиен глубоко вдохнул и посмотрел на скомканную бумагу в руке.

— Это не просто. Я не думал, что стану великим лордом так рано.

Тэгис опустил мозолистую ладонь на плечо Дамиена.

— Ты силен разумом, телом и духом. И ты хорошо ведешь свой народ.

— Спасибо, Тэгис. Думаю, я закончу нашу тренировку на сегодня, и…

Еще гонец из башни ворвался в комнату.

— Послание для лорда Дамиена! — выдохнул он и протянул еще свиток. — Срочное. От дома Вивек.

Дамиен взглянул на Тэгиса, беря свиток. Тэгис переживал не меньше Дамиена. Дамиен сломал печать дома Вивек на воске и открыл письмо.

Дюжина кораблей была замечена возле утесов Бора со знаком империи Доминия. Вы и ваш народ в опасности. Вам нужно поднять водную стену, пока они не добрались до берегов.

Лорд Рун

Дамиен взглянул на дату сверху. Дом Вивек использовал голубей, так что письму было не меньше дня. Флот империи будет не меньше двух дней плыть до берега. Чтобы высадиться, если это был их план, и еще два, чтобы добраться до города Нор Эсен и замка Нортвинд.

Дамиен нахмурился, считая расстояние между Нор Эсеном и скорость его корабля и флота империи. Если он отправится сейчас, будет близко, но он успеет добраться туда, где поднимет водную границу и не даст флоту империи причалить. Если только не…

Он покачал головой. Поднимать свой флот будет долго. Он мог только поднять границу.

— Лорд Дамиен? — тихо сказал Тэгис.

Дамиен поднял голову и понял, что притих. Гонец стоял неподалеку, готовый к приказам.

— Лукас, мне нужно, чтобы ты отправился в порт и сказал капитану Стауту, что мне нужно подготовить к отплытию «Рос Маринус» немедленно.

— Да, милорд, — поклонился Лукас.

Дамиен повернулся к Тэгису.

— Все, как мы боялись. Империя Доминия в движении. Один из постов дома Вивек возле утесов Бора заметил маленький флот с гербом империи Доминии, плывущий в нашу сторону.

— Так империя обойдет стену и прибудет с моря?

— Насколько мы знаем, у империи нет достаточно большого флота, чтобы напасть с воды. Думаю, командир Орион проверяет нашу защиту. Флот такого размера ничего толком не сделает против семи великих домов. Но он может навредить северным берегам, если дать ему причалить, — Дамиен опустил ладонь на стол, где лежал его меч. — Так империя почти победила в прошлый раз. Они напали не на всех сразу, а убирали один дом за другим.

Тэгис потянул за бороду.

— Ты поднимаешь водную границу? Потому капитан Стаут готовит твой корабль?

— Да.

— Думаешь, ты готов?

Дамиен повернулся и смотрел в окно. Одно дело двигать воду или поднять реку, другое — поднять водную границу. Его отец мог так делать, но его отец много лет провел с их даром, а Дамиен был великим лордом и наследником дома Марис меньше двух лет. Те годы не были спокойными. Он каждый день двигал море и оттачивал дар. Пора было увидеть, мог ли он защитить свой народ.

— Вот и узнаем.

Через полчаса «Рос Маринус» поплыл в открытое море. Дамиен стоял на носу корабля и разглядывал воды впереди. Серые тучи собирались сверху, гасили свет солнца.

— Собираются тучи, но я пока не вижу в этом шторм, милорд, — сказал капитан Стаут, подходя к нему на носу корабля.

— Это хорошо, — буря все усложнит. С такими тучами хватит ветра и капель воды, чтобы создать бушующую погоду. Если повезет, они уже будут к тому времени у границы. Ему было все равно, что случится потом, если он поднимет границу до того, как прибудет флот врага.

Дамиен вдохнул запах моря и закрыл глаза. Он слушал, как волны бились о борт. Он поднимал только речные границы, и то было на тренировках. Это будет первое поднятье границы в море.

— Переживаешь? — сказал Тэгис рядом с ним.

Дамиен замешкался, а потом открыл глаза.

— Может, немного.

Тэгис прислонился к борту рядом с ним и смотрел на серые воды.

— Я помню, когда увидел, как твой отец впервые поднял границу в море. Я такого еще не видел. Чтобы человек поднял руки, и море ответило.

Дамиен кивнул. Когда он впервые поднял реку, его наполнила эйфория. Он все еще помнил, какими тяжелыми казались ладони, хотя в руках ничего не было. И как река ответила на его движения, поднимаясь как стена воды на высоту деревьев. Он повернул запястье, остановил стену, не давая никому пересечь реку. Конечно, он держал ее только пару недель. Это все, что он мог.

Он посмотрел на свои ладони. С тех пор он тренировался с отцом, а потом один, чтобы быть готовым к этому дню, когда ему нужно будет защитить свой народ властью над водой, даром, который дали его семье больше тысячи лет назад.