Мифы и факты о Верховном правителе России - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Unknown (Начало книги) #1

С Е Р И Я « Д В У Г Л А В Ы Й О Р Ё Л »

Книжная серия

Тупики марксизма, социализма и коммунизма. 2017.

А.А. Борисюк. История России, которую приказали забыть. Николай II и его время. 2017.

М.А. Фомин. Шашка и крест графа Келлера. 2017.

Графиня С.Д. Толь. Масонское действо. Исторический очерк.

о заговоре декабристов. 2017.

Л.А. Тихомиров. Монархическое начало власти. 2018.

П.В. Мультатули. Император Николай II. Трагедия непонятого

Самодержца. 2018.

М.Б. Смолин. Монархия или революция? Имперские письма

к ближним. 2018.

С.В. Перевезенцев. Святорусское царство. История русской

святости. 2018.

.В. Мультатули. Император Николай II. Екатеринбургская гол-гофа. 2018.

Л.П. Решетников. Русский Лемнос: исторический очерк. 2018.

П.В. Мультатули. Внешняя политика Императора Николая II 1894–1917 гг.: этапы, достижения, итоги. 2019.

С Е Р И Я « Д В У Г Л А В Ы Й О Р Ё Л »

В.Г. Хандорин

Мифы и факты

о Верховном

правителе России

Москва

Общество развития русского исторического просвещения

«Двуглавый орёл»

Издательство М.Б. Смолина (ФИВ)

2019

УДК 929

ББК 63. 3(2)6-8

Х19

Рецензенты:

доктор исторических наук С.В. Волков,

доктор исторических наук Н.С. Кирмель

Хандорин В.Г.

Х19

Мифы и факты о Верховном правителе России. — М.: Общество развития русского исторического просвещения «Двуглавый орёл»; Издательство М.Б. Смолина (ФИВ), 2019. – 200 с.

ISBN 978-5-91862-057-1

Книга доктора исторических наук В.Г. Хандорина посвящена

разбору и разоблачению наиболее распространённых в последнее время клеветнических мифов о сложной, неоднозначной и

трагической исторической фигуре – флотоводце, учёном, по-лярном путешественнике и военно-политическом деятеле, бе-логвардейском Верховном правителе периода Гражданской

вой ны в России адмирале А.В. Колчаке.

Книга опирается на широкий круг документальных источни-ков, носит научно-популярный характер и рассчитана на широкий круг читателей.

УДК 929

ББК 63.3(2)6-8

ISBN 978-5-91862-057-1

ского просвещения «Двуглавый орёл», 2019

От автора

Современная эпоха стала временем активного распространения (в публицистике, средствах массовой информации, Интернете) разнообразных исторических мифов, причём со стороны людей, как правило, не имеющих к исторической науке никакого отношения. Причина этого коре-нится в общей ситуации, сложившейся в нашей стране. Более

четверти века постсоветская Россия находится в поисках своей идейной, духовной и политической идентичности. На роль

её носителей претендуют и коммунисты, и «неолибералы», и

монархисты, и представители иных, подчас самых экзотиче-ских (вплоть до «православных сталинистов») идейных тече-ний. Все они так или иначе обращаются к истории. Затянув-шийся экономический кризис, а равно и отсутствие чётких

идеологических приоритетов у современного государства в

особенности способствуют этому процессу. Не случайно объектом наиболее ожесточённых споров являются трагические

события и лица первой половины ХХ века — время крушения

Российской Империи и становления советской государственности (начиная с революции и Гражданской войны и закан-чивая сталинской эпохой).

С другой стороны, полное снятие цензуры на публикации, посвящённые исторической проблематике (пожалуй, за

исключением событий Великой Отечественной войны), про-воцирует широкое распространение многочисленных домыс-лов самой разной направленности, призванных оправдать ту

или иную идеологию и дискредитировать её противников.

Если бы за публикацию заведомо ложных, не подкреплённых

историческими документами сведений, вводящих в заблуждение людей и нередко порочащих честь и достоинство конкретных исторических личностей, их авторов и публикующие

их издательства, хотя бы штрафовали — ситуация, вероятно, была бы иной. Но, увы, такие деяния по нашему законо-дательству до сих пор неподсудны, и единственный способ

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

борьбы с ними — это разоблачение с опорой на исторические

документы.

Особенно выделяются на почве подобного мифотворчества

приверженцы советской идеологии. Она и в прошлом опиралась на многочисленные мифы. Но, в отличие от древнегре-ческой мифологии (тоже по-своему интересной), которую в

наши дни только изучают, в советскую мифологию многие верят до сих пор (хотя, если по телевидению сегодня выступают люди, всерьёз утверждающие, что Земля плоская, остаётся

только развести руками). Разница между советской мифологи-ей старого образца и современной, однако, весьма существен-ная. Первая, будучи подчинена жёстким канонам марксист-ско-ленинской идеологии, всё-таки придерживалась каких-то

рамок наукообразия и, хотя и прибегала порой к откровенным

фальсификациям и подлогам, но чаще стремилась выпячивать

«удобные» для неё факты и документы и, наоборот, замалчивала «неудобные»; не случайно большинство архивных документов, посвящённых спорным темам, были засекречены, и

доступ к ним имел очень узкий круг наиболее «надёжных», с

точки зрения правящей партии, историков.

Документы эти в подавляющей массе давно рассекрече-ны — казалось бы, работай и исследуй. Чем и заняты добросо-вестные историки. Но при этом снятие цензуры на любые публикации привело к парадоксальному эффекту — активному

сочинению и тиражированию новых мифов. Причём безнака-занность в данном вопросе привела к тому, что их сочинители

отбросили уже всякие понятия о приличии. Не гнушаясь ничем, в угоду своей идеологии они уже не просто замалчивают

«неудобные» для них документы и повторяют фальсификации

своих предшественников советских времён, но и изобретают

совершенно невероятные новые небылицы.

Им нередко потворствуют те, кто, стремясь «сгладить острые

углы истории», пытаются искусственно протянуть нить исторической преемственности между Российской Империей, Советским Союзом и современной Российской Федерацией. Хочется

напомнить таким людям, что советская власть изначально отка-6

От автора

залась от какой-либо правопреемственности по отношению к

дореволюционной России — во всём, начиная с государственной символики, законодательства, правовых статусов, международных договоров и обязательств по кредитам и кончая отказом

от выплат льготных пенсий тем, кто заработал их до революции.

Как сказал в известном фильме персонаж О. Янковского барон

Мюнхгаузен, «это не моя история, не моя жизнь — она прилиза-на, причёсана, напудрена и кастрирована».

Именно это обстоятельство и побудило автора написать

эту книгу. Одной из наиболее фальсифицируемых сегодня

исторических тем является история Белого движения, по сути

представлявшего собой национальное сопротивление большевизму, по ряду причин окончившееся поражением. И объектом наиболее ожесточённых нападок и клеветы по данной теме

стала фигура адмирала Александра Васильевича Колчака, являвшегося главным предводителем этого движения в статусе

Верховного правителя России. Особенно усилились эти нападки, приобретя характер настоящей психопатии, после выхода

на экраны в 2008 г. популярного (хотя и исторически спорно-го) художественного фильма «Адмирал», посвящённого ему.

Пожалуй, ни один другой исторический деятель, за исключением разве что А.И. Солженицына, не подвергается такой по-смертной травле (если можно так выразиться) со стороны коммунистов, как А.В. Колчак. Кипят страсти, представители

неокоммунистических движений требуют снести памятники и

мемориальные доски в его честь, сочиняют и усиленно тира-жируют самые фантастические и бесстыдные клеветнические

измышления о нём.

Автор этих строк давно и много занимается деятельно-стью А.В. Колчака и связанными с ней темами как профессио-нальный историк, написал десятки статей и четыре обширных

научных монографии, посвящённые этим темам1, защитил

1 Хандорин В.Г. Адмирал Колчак: правда и мифы. Томск, 2007; Хандорин В.Г. Идейно-политическая эволюция либерализма в Сибири периода революции и Гражданской войны. Томск, 2010; Кирмель Н.С., 7

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

докторскую диссертацию. Но научные монографии не принадлежат к жанру популярной литературы и, как правило, остаются достоянием узкого круга специалистов. В этих условиях

массовый читатель становится «добычей» не профессиональных историков, пишущих для своего научного сообщества (как

и представители любой другой науки, будь то физики или фи-лологи), а бойких на перо публицистов и мистификаторов, никакого отношения к исторической науке не имеющих, которые обрушивают на него в Интернете и других СМИ потоки

низкопробных мифических «сенсаций». В этом специфиче-ская особенность истории. Редкому непрофессионалу вздума-ется разглагольствовать о проблемах квантовой механики или

ядерной физики, но об истории и политике пишут все, кому не

лень, прикрывая своё невежество и откровенную ложь самоу-веренностью и мнимой сенсационностью своих выдумок.

Именно поэтому у автора созрела мысль написать эту книгу публицистического характера, посвящённую разоблачению наиболее типичных клеветнических сплетен в отношении А.В. Колчака. Что особенно значимо в переживаемые

нами годы столетия событий Гражданской войны. Эта книга, однако, существенно отличается от обычной публицисти-ки. Не желая уподобляться своим «оппонентам», автор сопро-водил основные свои доказательства и опровержения там, где

это необходимо, ссылками на архивные документы (а в случаях, когда они впервые публиковались другими авторами —

также ссылками на этих авторов). При этом автор не надеет-ся пристыдить мифотворцев и клеветников — стыда у них, как

известно, нет, в крайних случаях они, «припёртые к стенке»

доказательствами (как в истории с Катынским расстрелом), начинают вещать о том, что неугодные им документы «сфаль-сифицированы и вброшены в архив» (любой человек, имевший отношение к архивам, в ответ на такое только покрутит

пальцем у виска). Но думающего человека, искренне интере-Хандорин В.Г. Карающий меч адмирала Колчака. М., 2015; Хандорин В.Г. Национальная идея и адмирал Колчак. М., 2017.

От автора

сующегося историей своей Родины, эта книга как минимум заставит задуматься, кому стоит доверять, а кому нет.

При этом автор вовсе не ставит своей задачей идеализиро-вать А.В. Колчака. Безусловно, как и огромное большинство

людей, он не был святым и имел свои человеческие недостатки: вспыльчивый характер, порой даже жестокость, милита-ристские взгляды, роман с замужней женщиной в бытность

самого женатым человеком и т. д., вплоть до «немодного» сегодня пристрастия к курению. Но это не мешает ему оставать-ся многогранной и выдающейся, хотя и противоречивой (я бы

сказал, шекспировской) личностью, беззаветным и отважным

патриотом своей Родины, достойным как минимум уважения

и пристального изучения, а не беззастенчивой хулы, тем более со стороны лиц, ничего достойного в своей жизни не сделавших. Именно в разоблачении этой хулы, а не в идеализации

обсуждаемого исторического деятеля автор видит свою задачу.

Удалась автору или нет поставленная им задача — судить

читателю.

Глава 1.

Полярник, флотоводец

и человек

Как правило, хулители А.В. Колчака начинают с попыток

«развенчания» его дореволюционных заслуг и его личной жизни. А поскольку наибольшую известность до революции он

снискал как полярный исследователь и флотоводец, «атаке»

подвергаются эти стороны его деятельности. Глава эта, впрочем, будет небольшой, поскольку мифы на эти темы являются лишь «приправой» к основным, связанным с его деятель-ностью в годы революции и Гражданской войны, и сами их

авторы не утруждаются их подробным «развитием».

Начнём с полярных исследований. Хулители пытаются уве-рить, что Колчак был «заурядным» полярником, всего-навсего

«рядовым участником» экспедиции барона Э.В. Толля 1900–

1902 гг. на шхуне «Заря» к предполагаемой Земле Санникова, ничем особенным себя не зарекомендовавшим, а наиболее

оголтелые ещё добавляют: «бросившим эту экспедицию на произвол судьбы, что обрекло её на гибель». Но, во-первых, экспедиция Толля была далеко не единственной, а лишь первой вехой

полярных исследований будущего адмирала. Во-вторых, в этой

экспедиции он был одним из ведущих участников — первым ги-дрологом и вторым магнитологом. Роль его отмечал сам Толль в

своих отчётах, писавший, что молодой лейтенант «любовно предан своей гидрологии». Именем Колчака Толль назвал откры-тый экспедицией остров у побережья Таймыра (в 1937 г. переи-менованный в остров Расторгуева и лишь в наше время, в 2005 г.

вернувший своё историческое название). Ничего себе «рядовой

участник». Географические объекты назывались лишь в честь

руководителей экспедиций, а не «рядовых участников» (и даже, желая польстить Колчаку, Толль назвал один из открытых объ-ектов именем его молодой жены — мыс Софьи).

Глава 1. Полярник, флотоводец и человек

Судьба руководителя экспедиции Э.В. Толля широко известна и многократно описана. Не найдя «Землю Санникова»

(основные достижения экспедиции свелись к уточнению очер-таний полуострова Таймыр, подробному описанию его побережья и открытию отдельных островов вдоль него, что послужило началом комплексного исследования арктических морей

и суши), экспедиция в мае 1902 г. разделилась на три группы: одна из них, во главе с самим Толлем, двинулась иссле-довать остров Беннета, другая, во главе с А.А. Бялыницким-Бирулей — на остров Новая Сибирь, а третья, во главе с Ф.А.

Матисеном и А.В. Колчаком, осталась на шхуне «Заря» (на которой до этого проходила вся экспедиция) у острова Котельный

для продолжения исследований на месте, готовая выйти на помощь остальным группам, если они не вернутся в скором времени. В августе «Заря» вышла на поиски ушедших товарищей, от которых не поступало известий, но не сумела пробиться через льды. В соответствии с инструкцией Толля на этот случай, она вернулась в бухту Тикси на материк. Прибыв в Петербург, Матисен и Колчак отчитались перед Академией наук об экспедиции и предложили организовать специальную спасательную

экспедицию на поиски пропавшего Толля (группа Бирули самостоятельно добралась до материка). Спасательную экспедицию, продолжавшуюся 7 месяцев на санях и на вельботе, ор-ганизовал и возглавил в 1903 г. А.В. Колчак. Она установила

вероятное место гибели Толля и его спутников при переходе с

острова Беннета на остров Новая Сибирь1. Даже советские учё-ные — исследователи Арктики не предъявляли Колчаку обвинений в гибели Толля. По окончании его экспедиции Русское

географическое общество оценило её как «важный географи-ческий подвиг».

В 1906 г. А.В. Колчак был награждён высшей наградой Императорского Русского географического общества — Констан-тиновской золотой медалью. В постановлении о награждении

1 Зырянов П.Н. Адмирал Колчак, Верховный правитель России. М., 2012. С. 149.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

говорилось: «Совет Императорского Русского географического общества в заседании 30 января с. г. присудил действи-тельному члену общества лейтенанту Александру Васильевичу

Колчаку за участие в экспедиции барона Э.В. Толля и за путе-шествие на остров Беннета, составляющее важный географи-ческий подвиг, совершение которого было сопряжено с большими трудностями и опасностью для жизни, — свою высшую

награду — Константиновскую медаль»1. Также он был награждён орденом Св. Владимира 4-й степени.

Но и на этом «полярная» и связанная с ней научная деятельность Колчака не закончились. В 1909 г. он опублико-вал по итогам экспедиции фундаментальную научную моно-графию «Лёд Карского и Сибирского морей»2. В ней морской

офицер, в частности, открыл эллипсоидную траекторию дрей-фа арктических льдов. Научный авторитет Колчака был столь

высок, что он в порядке исключения, не имея сам академи-ческого образования, приглашался читать лекции в Морской

академии в 1908–1909 гг.

В том же 1909 году капитан второго ранга А.В. Колчак стал

одним из организаторов и руководителей Гидрографической

экспедиции Северного Ледовитого океана на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач», в качестве командира ледокола «Вайгач».

План экспедиции и проект самих ледоколов (по типу знамени-того нансеновского «Фрама», но со стальным корпусом) были

разработаны совместно им и Ф.А. Матисеном, но в разгар под-готовительных работ в 1910 г. Колчак был отозван в Петербург

в Морской генеральный штаб. Арктическими исследованиями

он продолжал интересоваться и позже, уже в бытность Верховным правителем в Омске, учредив для этого специальный Комитет по исследованию Северного морского пути.

Такой вот «заурядный» полярник. Характерно, что в советское время по идеологическим причинам замалчивалась

1 Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 96–97.

2 Колчак А.В. Лёд Карского и Сибирского морей // Записки Импера-торской Академии наук. Серия 8. Физ.-мат. отдел. 1909. Т. 26. №1.

Глава 1. Полярник, флотоводец и человек

не только роль А.В. Колчака в полярных исследованиях, но и

крупнейшая в истории России полярная экспедиция капитана

второго ранга (впоследствии контр-адмирала) Б.А. Вилькиц-кого 1913–1915 гг., впервые проложившая Северный морской

путь и совершившая последнее в истории великое географическое открытие — архипелага Земля Императора Николая II, в

советское время переименованного в архипелаг Северная Земля. Причина проста: в годы Гражданской войны Вилькицкий

служил у белых, возглавляя флотилию Северного Ледовитого океана при Северной армии генерала Е.К. Миллера, вместе с которой эмигрировал. Если бы не это, имя Вилькицко-го красовалось бы в советских учебниках географии рядом с

именами Беринга, Крузенштерна, Беллинсгаузена и Невель-ского. А чтобы как-то заполнить «вакуум» в отношении русских полярных путешественников, в СССР часто упоминалась

лишь неудачная экспедиция к Северному полюсу лейтенанта

Г.Я. Седова, имевшая гораздо более скромные результаты, но

опять же по простой причине: Седову «посчастливилось» по-гибнуть ещё до революции.

Не менее нелепы и попытки дискредитировать деятельность А.В. Колчака как флотоводца и военно-морского деятеля. Первая сплетня на этот счёт связана с его участием в обороне Порт-Артура в русско-японской войне 1904–1905 гг.: якобы «держался поближе к берегу», погибший вице-адмирал С.О. Макаров ему «не доверял», а некоторые «обличите-ли» договариваются и до того, будто он «добровольно сдал-ся в плен японцам». Насчёт того, «доверял» или «не доверял»

маститый адмирал молодому лейтенанту, никаких сведений

не имеется — в общем-то это был не его уровень, слишком

скромное место в служебной военной иерархии занимал ещё

молодой Колчак. На войну он поехал добровольцем, не успев

ещё вернуться в Петербург после своей второй, спасатель-ной экспедиции. Как известно, в ходе обороны Порт-Артура

Колчак командовал миноносцем «Сердитый» Тихоокеанской

эскадры (и довольно успешно — считается, что именно на поставленной его экипажем мине подорвался японский крейсер

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

«Такасаго»1), а затем береговой батареей. Причина перево-да на берег была, однако, вовсе не в «трусости» — осаждён-ный Порт-Артур простреливался с моря и с суши, и служба

на берегу была не менее опасной — а в жестоком ревматиз-ме, заработанном им в полярных плаваниях, который «скру-тил» его в Порт-Артуре. За боевые заслуги в обороне Порт-Артура Колчак был по окончании войны награждён одной

из самых почётных военных наград Российской Империи —

золотым оружием с надписью «За храбрость» с формулиров-кой «За отличия в делах против неприятеля в Порт-Артуре»2, а также орденами Св. Станислава 2-й степени с мечами и Св.

Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». Разумеется, в

этой войне он был ещё лишь одним из младших командиров, но, во всяком случае, прошёл её с достоинством.

Что же касается нелепой сплетни о «добровольной сдаче в

плен», то она характеризует лишь дремучее невежество её со-чинителей: Колчак попал в плен вместе со всем гарнизоном

осаждённого Порт-Артура после его капитуляции 20 декабря

1904 г., за которую впоследствии судили военным судом командовавшего обороной генерала А.М. Стесселя и его ближай-ших сотрудников, но уж никак не Колчака и других младших

офицеров, не нёсших никакой ответственности за это.

Злопыхателями совершенно игнорируется и такая важная

сторона деятельности А.В. Колчака, как участие в возрождении и модернизации русского флота после русско-японской

войны, прежде всего на службе в Морском генеральном штабе, одним из инициаторов создания которого в 1906 г. он был3, возглавляя сложившийся в Петербурге после войны кружок

офицеров, в шутку прозванных «младотурками». Колчак стал

одним из авторов программы перевооружения и модернизации русского флота, которую активно «пробивал», будучи на-1 Краснов В.Г. Колчак. И жизнь, и смерть за Россию. М., 2000. С. 106.

2 Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 171.

3 Плотников И.Ф. А.В. Колчак: жизнь и деятельность. Ростов н/Д., 1998. С. 40.

Глава 1. Полярник, флотоводец и человек

значен экспертом комиссии по государственной обороне Государственной думы. По сути, в основу этой программы, в целом (хоть и с коррективами) принятой в дальнейшем Морским

министерством, легла программная статья Колчака «Какой ну-жен России флот», опубликованная в 6-м и 7-м номерах «Морского сборника» за 1908 г. (а ранее четырежды прочитанная

им в разных офицерских собраниях в виде доклада), в которой

он выступал поборником современного океанского стратегического флота, в противовес сторонникам оборонительного

флота вспомогательного значения для «сухопутной» державы.

Вернувшись в 1910 г. в Морской генеральный штаб, он непосредственно участвовал в разработке новой судостроительной

программы, благодаря которой русский флот вскоре стал осна-щаться новейшими судами, построенными и оборудованны-ми по последнему слову техники — линкорами-дредноутами

типа «Севастополь», эсминцами с паротурбинным двигате-лем типа «Новик», подводными лодками типа «Барс» и другими боевыми кораблями. Депутат Государственной думы Н. Савич, сталкивавшийся с Колчаком по его работе в комиссии

государственной обороны, в своих воспоминаниях отмечал в

нём «волю, настойчивость в достижении цели, умение распоряжаться, приказывать, вести за собой других, брать на себя

ответственность» и отмечал, что «товарищи по штабу окружа-ли его исключительным уважением, я бы сказал даже, прекло-нением; его начальство относилось к нему с особым доверием… Колчак… вкладывал в создание морской силы всю свою

душу, всего себя целиком, был в этом вопросе фанатиком»1.

Накануне же Первой мировой войны Колчак в качестве флаг-капитана Балтийского флота по оперативной части (аналог современного начальника оперативного отдела штаба флота) непосредственно участвовал в его подготовке к войне.

Больше всего фальсификаций на военно-морскую тему, 1 Савич Н. Три встречи (А.В. Колчак и Государственная дума) // Архив русской революции / Под ред. И.В. Гессена. Кн. 5. Т. 10. М., 1991. С. 170–171.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

связанную с А.В. Колчаком, приходится на Первую мировую

войну, и это вполне понятно. Для Колчака эта война стала

буквально звёздным часом, за два года он сделал головокру-жительную карьеру — от старшего штабного офицера в чине

капитана первого ранга до командующего Черноморским

флотом (с июня 1916 г.) в чине вице-адмирала, став самым

молодым (в 42 года) из командующих флотами воюющих держав. Возглавляя с 1915 г. минную дивизию Балтийского флота, он провёл ряд смелых операций по минированию немецких позиций, как правило, лично их возглавляя. Дивизия

Колчака выставила сотни мин в тылу у немцев. В оборони-тельных операциях Балтийского флота эти действия имели

большой эффект: так, после одной только операции по минированию Виндавы (ныне Вентспилс) подорвались на минах немецкий крейсер и несколько эсминцев1. Кроме того, минная дивизия Колчака успешно содействовала частям сухопутной 12-й армии в обороне Моонзундского архипелага; в ходе этой операции он лично возглавил морской десант

против немцев на побережье Рижского залива. Да, были в

его деятельности и неудачи, но в целом она получила исключительно высокую оценку со стороны высшего командования, обеспечив ему головокружительный карьерный взлёт: в

течение одного 1916 года Колчак был произведён сначала в

контр-адмиралы, затем в вице-адмиралы и назначен командующим флотом в обход старшинства целого ряда адмиралов. За минные дела на Балтике он был награждён одной из

высших русских боевых наград — орденом Св. Георгия По-бедоносца 4-й степени и орденом Св. Владимира 3-й степени с мечами. В приказе о награждении орденом Св. Георгия

(которым он был награждён в ноябре 1915 г. телефонограм-мой за личной подписью Императора) было сказано: «За вы-дающуюся боевую деятельность… в течение настоящей войны, выразившуюся в разработке планов боевых операций, выполненных флотом Балтийского моря, а также за выка-1 Плотников И.Ф. Указ. соч. С. 61–62.

Глава 1. Полярник, флотоводец и человек

занные подвиги мужества и храбрости при действиях флота

в Балтийском море, у берегов Германии в Рижском заливе»1.

Казалось бы, всё предельно ясно. И уж если бы не широкая

известность Колчака как специалиста-минёра, проникшая

далеко за пределы России, вряд ли американцы пригласили

бы его в 1917 году читать лекции своим курсантам военно-морской академии по минному делу. Более того, по воспоминаниям капитана корпуса корабельных инженеров Во-хановского, именно благодаря инициативе Колчака в годы

войны на Балтийском флоте было ускорено строительство

подводных лодок2.

Но особенно часто коммунисты пытаются принизить —

и более того, изобразить неудачной — деятельность Колчака

на посту командующего Черноморским флотом, на которую

он был назначен в июне 1916 года (высказываниями на этот

счёт «отметились», в частности, А. Широкорад, Г. Рыжонок и

некоторые другие публицисты «красной» окраски). Дескать, ни одного крупного корабля не потопил, блокаду Босфора не

обеспечил, в то время как сам потерял флагманский линкор

«Императрица Мария». Высказывания эти содержат откровенную ложь и подтасовки. Именно в период командования флотом Колчака к осени 1916 г. была установлена полная блокада

Босфора русским флотом, Россия добилась абсолютного господства на Чёрном море3, и лишь после отставки Колчака летом и осенью 1917 года, в обстановке революционного развала

страны, немцы и турки стали осмеливаться вновь прорываться

через Босфор в Чёрное море. Колчак не просто завершил нача-тое его предшественником минирование Босфора, но букваль-1 Белый генералитет на Востоке России в годы Гражданской войны: биографический справочник / Сост.: И.В. Купцов, А.М. Буяков, В.Л. Юшко. М., 2011.

2 Военный сборник общества ревнителей военных знаний. Белград, 1924. Кн. 5. С. 331.

3 Айрапетов О.Р. Участие Российской Империи в Первой мировой

войне. Т. 3. М., 2015.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

но завалил его минами1 (всего было выставлено более 2 тыс.

мин). При нём на Черноморском флоте начал впервые форми-роваться авиационный отряд. За время деятельности на посту

командующего Черноморским флотом Колчак был награждён

орденами Св. Анны 1-й степени с мечами и Св. Станислава 1-й

степени с мечами. Произошедшая в феврале–марте 1917 года

революция застала его в разгар подготовки планировавшейся

русской Ставкой десантной операции на побережье Босфора с

целью совместного (силами армии и флота) удара на Стамбул

(намеченной как раз на весну 1917 года, но революция и начав-шиеся с ней проблемы похоронили эти планы).

По поводу заявлений на тему «не потопил ни одного крупного корабля» можно заметить, что в Первую мировую войну

на русском военно-морском театре — как на Балтийском, так

и на Чёрном морях — вообще не было крупных морских сражений: на Балтике — ввиду превосходства немецкого флота, против которого русский флот был вынужден вести оборони-тельные действия, на Чёрном море — наоборот, по причине

превосходства русского флота, вынуждавшего к оборонитель-ным действиям противника, уклонявшегося от сражений с нашим флотом.

Что касается гибели линкора «Императрица Мария», зато-нувшего в октябре 1916 г. в результате взрыва порохового по-греба, то расследовавшая его причины комиссия хотя так и не

пришла к единому мнению (несчастный случай или вражеская

диверсия), но ни в коей мере не винила в произошедшем командующего. Вопреки встречающимся в СМИ сплетням о том, что Николай II якобы «не успел отдать под суд Колчака, когда произошла революция», на самом деле Император сообщил

адмиралу, что «не видит никакой его вины в гибели “Импера-1 Козлов Д.Ю., Подсобляев Е.Ф., Грибовский В.Ю. «Должен признать… что к делу развития морской силы Колчак имел громадное

влияние»: К вопросу об эффективности управления силами флота вице-адмиралом А.В. Колчаком // Военно-исторический журнал. 2006. №2. С. 28—36.

Глава 1. Полярник, флотоводец и человек

трицы Марии”, относится к нему по-прежнему и повелевает

спокойно продолжать командование»1.

Наконец, предоставим слово лучшим экспертам в данном вопросе — тогдашним русским адмиралам, современни-кам Колчака. Вот как оценивал его деятельность на Балтике

контр-адмирал М.И. Смирнов: «Можно сказать, что история

деятельности Колчака в Балтийском море есть история этого флота во время войны. Каждое боевое предприятие совер-шалось по планам, им разработанным, в каждую операцию он

вкладывал свою душу, каждый офицер и матрос знал, что его

ведёт Колчак к успехам»2. Говоря о деятельности его на посту командующего Черноморским флотом, Смирнов называет Колчака «наиболее энергичным и активным адмиралом русского флота» и свидетельствует: «В течение трёх месяцев нами

было поставлено более 2000 мин. Результат превзошёл самые

смелые ожидания. Неприятель потерял на наших минах 6 подводных лодок, и с середины ноября 1916 года до конца командования флотом адмиралом Колчаком ни одна подводная

лодка, ни один неприятельский военный корабль, ни один пароход не выходил из Босфора в море. Подвоз угля в Констан-тинополь из единственного турецкого угольного порта Зунгул-дак, расположенного на берегу Чёрного моря, прекратился, и

Турецкая империя начала чувствовать угольный голод… Потери наших транспортов за всё время командования адмиралом

Колчаком состояли в одном пароходе». Далее приводится под-борка цитат: «Оценка боевой деятельности адмирала Колчака

дана нашими противниками немцами…: “Колчак был молодой

и энергичный вождь, сделавший себе имя в Балтийском море.

С его назначением деятельность русских миноносцев ещё уси-лилась… Подвоз угля был крайне затруднён. Угольный голод

(в Турции) всё более давил. Флот (немецко-турецкий. — В. Х.) был принуждён прекратить операции… Постановка русскими морскими силами мин перед Босфором производилась ма-1 Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 270–280.

2 Смирнов М.И. Адмирал А.В. Колчак. Париж, 1930. С. 22–23.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

стерски… Можно было только удивляться ловкости и уверенности, с которыми русские сами избегали своих собственных

раньше поставленных мин… Пришлось сократить железнодо-рожное движение, освещение городов, даже выделку снарядов.

При таких безнадёжных для Турции обстоятельствах начался

1917 год. К лету деятельность русского флота стала заметно

ослабевать. Колчак ушёл. Россия явно выходила из строя союзников, её флот умирал. Революция и большевистский переворот его добили”». И заключает от себя: «Его правилом, как

активного военного моряка, было нападать на врага, но он

всегда умел взвешивать шансы успеха. В войне на море ему неизменно сопутствовало военное счастье, и операции, которые

он вёл, всегда были успешны. Не случись революции, Колчак

водрузил бы русский флаг на Босфоре»1.

Скептики могут сказать: конечно, ведь Смирнов был другом и ближайшим соратником Колчака (флаг-капитаном его

штаба, затем начальником штаба, а в годы Гражданской войны — морским министром его правительства), вот и «обелял»

его. Однако мнение Смирнова подтверждает контр-адмирал

А.Д. Бубнов, служивший в тот период в Военно-морском

управлении Ставки Верховного главнокомандующего: «Начиная с вступления адмирала А.В. Колчака в командование

флотом до июня месяца 1917 года, когда он это командование покинул, ни одно неприятельское судно больше не появ-лялось на Чёрном море: весь турецко-германский флот, вернее его остатки, был “закупорен” в Босфоре. С тех пор никто

больше не тревожил наших берегов, и нарекания на Черно-морский флот прекратились. Установленное вследствие этого

полное господство нашего флота на Чёрном море открывало и

обеспечивало широкую возможность крупных наступательных

операций… Всё это показывает, сколь правильны были опера-тивные требования, которые верховное командование предъ-являло Черноморскому флоту, и сколь целесообразны были

решения о смене адмирала А.А. Эбергардта и назначении ад-1 Смирнов М.И. Указ. соч. С. 23, 29, 38, 59–60.

Глава 1. Полярник, флотоводец и человек

мирала А.В. Колчака на его место. Для историка же это может

послужить отличным примером влияния личности начальника на войне»1.

А вот что писал вице-адмирал Д.В. Ненюков: «В Чёрном

море вступление в командование адмирала Колчака вызвало

громадное оживление. Энергичный адмирал, которого сразу

прозвали железным за его неутомимость, заставил всех кипеть, как в котле»2.

Предоставим также слово контр-адмиралу В.К. Пилки-ну, написавшему в эмиграции очерк «Два адмирала» о самых

популярных русских адмиралах Первой мировой войны —

А.В. Колчаке и М.К. Бахиреве: «В наружности его было что-то орлиное… взгляд был орлиный. Выражение лица было суровое. При этом неожиданно, удивительно приятная, мягкая

весёлая улыбка.

…Колчак был воином… Он не был спокойным и хладнокровным, как Бахирев. Большой недостаток в военном человеке. Но у него были качества, которых не было у Бахирева: была инициатива, была смелость замысла. Колчаком был задуман и приведён в исполнение ряд смелых и опасных операций, в которых он принимал почти всегда личное непосредственное участие. Немцы не хотели верить, что русские моряки на

старых калошах — судах, принимавших участие еще в японской войне, современники которых у немцев давно уже стояли

блокшивами в их портах, если не были разобраны — осмеливались в зимние ночи, пробиваясь через лёд, выходить в море

и под самыми неприятельскими берегами, на немецких путях

сообщения ставить мины, на которых один за другим взрывались суда неприятеля. Во всех этих походах Колчак обнаруживал упорство и настойчивость в достижении поставленной

цели… Доблесть Колчака не нуждалась в рекламе.

Волна недаром выносила Колчака всё выше и выше, спер-1 Бубнов А.Д. В царской Ставке. Нью-Йорк, 1955. С. 232.

2 ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Ф. 5881.

Оп. 2. Д. 533. Л. 72.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

ва командующим Черноморским флотом, потом Верховным

правителем»1.

При этом Пилкин совсем не идеализирует Колчака (в отличие от его друга Смирнова), признаёт и его недостатки: «Он

был бешено вспыльчив… Репутация жестокости прилипла к

Колчаку. “Александр Васильевич, — писал ему адмирал Непенин, — ты опять задумал какую-то операцию. Вспомни, какие

праздничные дни стоят! Крови захотелось? Так я пришлю тебе

барана, зарежь его на шканцах”… Но из песни слова не выкинешь, и Колчак не поднял, после потопления неприятеля, плававших и цеплявшихся за его миноносец немцев»2.

И даже контр-адмирал С.Н. Тимирёв, муж возлюбленной

Колчака Анны Тимирёвой, служивший с ним на Балтийском

флоте, признавал, что Колчак «обладал изумительной способ-ностью составлять самые неожиданные и всегда остроумные, а

подчас и гениальные планы операций»3.

Наконец, предоставим слово противнику — немецкому контр-адмиралу: «Постановка минных заграждений у Босфора и Варны

русскими морскими силами летом и осенью 1916 г. явилась операцией во всех отношениях замечательной. По приблизительному

подсчёту ими было поставлено от 1800 до 2000 мин заграждения.

Для выполнения этого задания они пользовались многими ноча-ми, потому что лишь ночью им можно было приближаться к берегу. Их линии заграждений тянулись до самого очертания побережья вплотную к берегу и новые ставились так близко от прежде

поставленных, что ловкость, отчётливость и уверенность, с которой русские избегали своих же, на малую глубину ранее поставленных мин, поистине достойна удивления»4.

1 Пилкин В.К. Два адмирала // Пилкин В.К. В белой борьбе на Северо-Западе. Дневник 1918–1920 гг. С. 482, 494–495.

2 Там же. С. 484.

3 Кручинин А.С. Адмирал Колчак: жизнь, подвиг, память. М., 2010.

С. 67.

4 Военный сборник общества ревнителей военных знаний. Кн. 5.

С. 331.

Глава 1. Полярник, флотоводец и человек

Что, неужели свидетельства пяти заслуженных русских и

одного немецкого адмиралов, профессионалов крупного кали-бра и современников Колчака, менее достоверны, чем сплетни

сегодняшних досужих злопыхателей? И неужели брошенный

муж Тимирёв, чья жена ушла от него в дальнейшем к Колчаку, имел больше оснований высоко оценивать его, чем они?

Некоторые злопыхатели ещё добавляют: «бросил флот в тяжёлой ситуации и сбежал в Америку». Опять абсолютная ложь.

После Февральской революции Колчак прилагал все усилия

для сохранения дисциплины на Черноморском флоте, и ему

это до поры удавалось в силу авторитета, которым он пользовался у команд (тот же Балтийский флот вышел из повинове-ния в самом начале революции, когда в результате матросских

самосудов были убиты сотни офицеров во главе с командующим флотом вице-адмиралом А.И. Непениным). Но охватив-шее всю армию после Февраля и пресловутого «приказа №1», уничтожившего традиционные понятия о воинской дисципли-не, разложение постепенно проникло и сюда вместе с больше-вистскими агитаторами. 6 июня 1917 года в ответ на требование

взбунтовавшихся матросов сдать личное оружие всем офицерам Колчак отказался это сделать и выбросил своё наградное

золотое оружие в море (в дальнейшем его саблю выловили во-долазы и вручили ему с надписью «Рыцарю чести адмиралу

Колчаку»), после чего отказался от командования флотом.

В США же он не «сбежал», а был направлен премьером Временного правительства А.Ф. Керенским во главе специальной

военно-морской миссии для переговоров по вопросу о планировавшейся совместной операции в Дарданеллах. Эти события широко известны и многократно описаны мемуаристами

и историками.

Наконец, не последнюю очередь в ряду сплетен о Колчаке, не касающихся непосредственно его послереволюционной политической деятельности, занимают злостные домыслы о его

личной жизни и нравственном облике. В качестве «довеска» его

хулители, как правило, добавляют: мол, «увёл жену у лучшего

друга (в другом варианте — “у подчинённого”), а собственную

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

жену с сыном бросил на произвол судьбы». Начнём с того, что

С.Н. Тимирёв не был ни другом, ни даже подчинённым Колчака (как показано в фильме), а всего-навсего знакомым и со-служивцем по Балтийскому флоту, на котором они, однако, занимали совершенно разные должности. И, по всей видимости, вплоть до 1918 года, когда Анна Тимирёва оставила мужа (раз-ведясь с ним) и уехала к Колчаку в Харбин, их отношения были

ещё платоническими, в переписке они называли друг друга на

«вы». Спору нет, «отбить» жену у знакомого, да ещё самому будучи женатым человеком — поведение не идеальное. Но Колчака никто и не собирается канонизировать как святого. Его

коллега по профессии, великий английский адмирал Нельсон, оказался ровно в такой же ситуации, и это не мешает ему оста-ваться национальным героем Британии. А уж об Екатерине Великой или Генрихе IV, славившихся своим любвеобилием, и

говорить нечего. Но ценим мы их, как говорится в известном

анекдоте, не за это. В конце концов, даже пострадавший от ро-мана Колчака с его женой контр-адмирал С.Н. Тимирёв нашёл

в себе достоинство и объективность не опускаться до мести, а

отзывался о нём в воспоминаниях исключительно уважитель-но. В отличие от современных сплетников. Так что оставим

морализаторство на эту тему ханжам и любителям покопаться

в чужом личном белье.

Тем более злостной является выдумка о том. будто адмирал «бросил жену с ребёнком на произвол судьбы». Во-первых, на момент, когда Колчак был направлен Керенским в командировку в США (в июле 1917 года), его семья оставалась в Севастополе в безопасности — до расправ с семьями адмиралов и

офицеров тогда дело ещё не доходило. Командировка его на-мечалась как относительно краткосрочная, на три–четыре месяца. За это время произошёл Октябрьский переворот, и большевики начали сепаратные мирные переговоры с Германией, что Колчак, как и многие патриоты, счёл изменой Родине. После этого его планы изменились (к ним мы ещё вернёмся), и

в Россию он вернулся, как известно, уже в разгар Гражданской войны осенью 1918 года. Тем временем при большевиках

Глава 1. Полярник, флотоводец и человек

с декабря 1917 года в Севастополе (как и во всём Крыму) уже

развернулась настоящая анархия и волна самосудов над офицерами и их семьями. В этих условиях жена Колчака Софья

Фёдоровна с сыном Ростиславом была вынуждена скрываться, позднее получила возможность выехать за границу. В это

время Колчак фактически потерял связь с ней и не знал о её

местонахождении (поскольку жена даже не знала, куда ему

писать), как частенько случалось с людьми в водовороте революции и Гражданской войны. Лишь весной 1919 года, уже будучи Верховным правителем в Омске, он получил сведения из

Франции, что жена с сыном находится в Париже. Адмирал немедленно установил связь с ней и регулярно переводил жене

деньги. Переводы были относительно скромными — по 5 тысяч франков в месяц, но он и сам жил на жалованье, не позво-ляя себе ничего лишнего, хотя и располагал золотым запасом

Империи.

В одном из последних писем к жене в октябре 1919 г. он

писал (поскольку письмо длинное, приведу выдержки): «Мне

странно читать в твоих письмах, что ты спрашиваешь меня о

представительстве и каком-то положении своём как жены

Верховного правителя. Я прошу тебя уяснить, как я сам понимаю своё положение и свои задачи. Они определяются старин-ным рыцарским девизом “Ich diene” (“Я служу”). Я служу Родине своей, Великой России так, как я служил ей всё время, командуя кораблём, дивизией или флотом. Я не являюсь ни

с какой стороны представителем наследственной или выбор-ной власти. Я смотрю на своё звание как на должность чисто

служебного характера… Моя цель первая и основная — стереть

большевизм и всё с ним связанное с лица России, истребить и

уничтожить его. В сущности говоря, всё остальное, что я делаю, подчиняется этому положению… Ты пишешь мне всё время о том, что я недостаточно внимателен и заботлив к тебе. Я

же считаю, что сделал всё, что я должен был сделать. Всё, что

могу сейчас желать в отношении тебя и Славушки, чтобы вы

были бы в безопасности и могли бы прожить спокойно вне

России настоящий период кровавой борьбы до её возрожде-25

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

ния… Я знаю, что ты заботишься о Славушке, и с этой стороны

я спокоен и уверен, что ты сделаешь всё, что надо, чтобы вос-питать его до того времени, когда я буду в состоянии сам поза-ботиться о нём и постараться сделать из него слугу Родины нашей и хорошего солдата… Относительно денег я писал, что не

могу высылать более 5000 франков в месяц, так как при падении курса нашего рубля 8000 франков составят огромную сумму около 100 000 рублей, а таких денег я не могу расходовать, особенно в иностранной валюте. Из моего письма ты усмо-тришь, что никакой роли в смысле представительства и приё-мов не только не требуется исполнять, но, по моему мнению, она недопустима и может поставить тебя в очень неприятное

положение».

В заключение письма адмирал отвечает на упрёки жены, по-видимому, связанные с А.В. Тимирёвой, слухи о пребы-вании которой в Омске возле него уже несомненно дошли до

неё: «Если ты позволяешь себе слушать сплетни про меня, то

я не позволяю тебе их сообщать мне. Это предупреждение, на-деюсь, будет последним»1. Письмо тяжёлое, но из него видно, что о семье Колчак продолжал заботиться и обеспечивать её.

Удивительно, как Колчака ещё не обвинили в недостаточной религиозности. Между тем, в бытность командующим

Черноморским флотом, он с юмором писал в письме Анне

Тимирёвой из Севастополя 22 февраля 1917 г.: «Теперь я за-нялся новым делом: принимаю участие в бракосочетании до-чери адмирала Фабрицкого вопреки церковным правилам, за-прещающим это таинство в Великом посту. По этому случаю

я с Весёлкиным имел постоянный диспут с архиепископом

Таврическим, епископом Севастопольским и ректором семи-нарии на тему о таинстве брака. После двух часов обсуждения

этого вопроса я, опираясь на широкую эрудицию Весёлкина в

церковных вопросах, блестяще доказал, что брак, как таинство, с догматической и с канонической стороны может и должен быть совершён в любое время и что до проистекающих из

1 Военно-исторический вестник. Париж, 1960. №16. С. 18.

Глава 1. Полярник, флотоводец и человек

него явлений Церкви нет дела. Епископы, по-видимому, впа-ли в панику, но разбить нас не могли и, когда я дошёл до Ори-гена, — дали разрешение. Присутствуя на торжестве православия, я немного опасался, не буду ли предан анафеме, но всё

обошлось благополучно. К участию в совершении этого таин-ства я привлёк ещё адмирала Трубецкого и для вящего утверждения принял обязанности посаженного отца — полагаю, что

теперь всякое сопротивление будет бесполезно»1. Кого-то такой юмор, возможно, покоробит. Но, в конце концов, соблю-дение общепринятых церковных правил — вопрос степени и

глубины личной веры, так что и здесь обличения и порицания

можно оставить ханжам.

К серии сплетен о личной жизни Колчака относится и

расхожая «байка» о том, что он якобы был «наркоманом-кокаинистом» (в другом варианте — «морфинистом»). Пер-воисточником этой байки был глава французской военной

миссии при правительстве адмирала генерал М. Жанен, находившийся с ним в натянутых отношениях, а затем санкцио-нировавший выдачу адмирала чехами повстанцам в Иркутске

в январе 1920 года в нарушение данного ранее слова офицера

и гарантий безопасности. Своё подозрение о пристрастии адмирала к наркотикам он высказал лишь как предположение, основанное на личной неприязни (которая была взаимной).

Ни у одного из других — включая более приближённых — соратников и близких А.В. Колчака ни в мемуарах и дневниках, ни в переписке ничего подобного не встречается. Но советская

пропаганда с удовольствием использовала эту байку Жанена, откуда она перекочевала в исторические романы отдельных

писателей, а затем и в арсенал современных певцов большевизма.

Что же касается морального облика и поведения адмирала

на посту Верховного правителя в годы Гражданской войны, то

его министр труда Л.И. Шумиловский (между прочим, социал-демократ — меньшевик), расстрелянный большевиками, даже

1 ГАРФ. Ф. р-5844. Оп. 1. Д. 3а. Л. 2.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

на суде имел мужество сказать: «Я считал его безукоризненно

честным человеком. И ни одного факта, который бы разбил

мою веру в него, за весь последующий период мне не удалось

узнать»1. Располагая золотым запасом Империи, он не позволял ни себе, ни другим расходовать из него ни копейки на личные нужды. Между прочим, министру финансов Л.В. фон Гой-еру он поставил условием назначения на должность выход из

состава правления Русско-Азиатского банка, поскольку считал государственную службу несовместимой с коммерческой.

В следующих главах мы перейдём к рассмотрению домыс-лов и фальсификаций, касающихся наиболее известных сторон деятельности А.В. Колчака, связанных с революцией и

Гражданской войной.

1 Процесс над колчаковскими министрами: май 1920 г. Сборник документов / Под ред. В.И. Шишкина. М., 2003. С. 113.

Глава 2.

Дело о падении монархии

и политическая программа

В советское время было принято клеймить белых «ярыми

монархистами и черносотенцами». Но времена изменились: сегодня образ монархии достаточно популярен в обществе, а

в условиях возросшей снова конфронтации с Западом гораздо более ругательным стало клеймо «либерала» (которое чаще

всего используют и по ассоциации с реформами 1990-х, ничего общего с настоящим либерализмом по сути не имевших).

Коммунисты хорошо уловили изменившуюся конъюнктуру: теперь они, наоборот, обвиняют белых в «либеральном запад-ничестве», смешивая их при этом в одну кучу с Временным

правительством 1917 года. За точку отсчёта берут события Февраля 1917 года, которые в СССР трактовались как «буржуазно-демократическая революция», произошедшая вследствие массового и стихийного народного недовольства, а сегодняшние

трубадуры СССР, как правило, представляют их как органи-зованный переворот в результате заговора либеральной элиты и высшего генералитета. Причём в их изложении события

вкратце выглядели так: «слабого» Царя предало его окружение, затем свергнувшие его заговорщики и либералы-масоны

развалили страну, а большевики спасли её от краха и «собра-ли» заново (хотя на самом деле пик развала пришёлся именно на первый период после Октября). Соответственно, белые в

их «новой» трактовке — никакие не монархисты, а «либералы-февралисты» и «предатели Царя» (учитывая то, что в числе

лиц, способствовавших его отречению и последующему аресту

Царской семьи, были и «отцы-основатели» Белого движения

генералы М.В. Алексеев и Л.Г. Корнилов). О том, что большевики сами боролись против монархии много лет, при этом как-то «забывается».

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

Не будем здесь разбирать эту версию подробно — на это

ушло бы много места и времени. Остановимся лишь на той её

части, что касается А.В. Колчака. В отношении него особо изо-щрённые неосоветские пропагандисты вынесли «железный»

вердикт: «предал Царя, а потом изменил присяге Временному

правительству» и вообще «в трудный момент удрал на Запад».

Между тем, Колчак был единственным из представителей высшего военного командования, кто в критические

февральско-мартовские дни 1917 года не стал обращаться к

Императору с просьбой об отречении. Такую просьбу, по инициативе начальника Штаба Верховного главнокомандующего генерала от инфантерии М.В. Алексеева, высказали тогда —

устно либо телеграфно — сам Алексеев, главнокомандующие

всеми пятью фронтами действующей русской армии: генерал

от инфантерии Н.В. Рузский (Северный фронт), генерал от

инфантерии А.Е. Эверт (Западный фронт), генерал от кавалерии А.А. Брусилов (Юго-Западный фронт), генерал от инфантерии В.В. Сахаров (Румынский фронт) и генерал от кавалерии

великий князь Николай Николаевич (Кавказский фронт), и по

собственной инициативе — командующий Балтийским флотом вице-адмирал А.И. Непенин. Все, кроме одного: не по-слал телеграммы командующий Черноморским флотом вице-адмирал А.В. Колчак.

О событиях в Петрограде (захвате города революционерами

и низложении царского правительства) он узнал 28 февраля, находясь в Батуме на совещании с главнокомандующим Кав-казским фронтом великим князем Николаем Николаевичем, из телеграммы морского министра1. Вернувшись в Севастополь, он получил подтверждения по телеграфу от председателя Государственной думы и из Ставки Верховного главнокомандующего, после чего обратился к Черноморскому флоту

1 Допрос Колчака // Колчак А.В. — последние дни жизни / Под ред.

Г.В. Егорова. Барнаул, 1991. С. 108; Верховный правитель России: документы и материалы следственного дела А.В. Колчака / Под ред.

А.Н. Сахарова, В.С. Христофорова. М., 2003. С. 36.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

и гарнизону Севастополя с приказом №771, в котором писал:

«Приказываю всем чинам Черноморского флота и вверенных

мне сухопутных войск продолжать твёрдо и непоколебимо вы-полнять свой долг перед Государем Императором и Родиной»1.

Как-то необычно для «заговорщика», не правда ли?

Даже 2 марта, после извещения генерала М.В. Алексеева

о телеграфном опросе главнокомандующих фронтами и вы-ражении их мнения за отречение Императора, Колчак, в отличие от своего друга и коллеги — командующего Балтийским

флотом вице-адмирала А.И. Непенина, решившегося послать

такую же телеграмму от своего имени, ничего предпринимать

не стал, заняв выжидательную позицию2. Лишь после получения официальных известий об отречении Николая II (а затем

и его брата, великого князя Михаила Александровича) и передаче власти Временному правительству Колчак вместе с флотом присягнул этому правительству. Характерно, что в привет-ственной телеграмме правительству он ни слова не говорил о

революции, как тогда стало модно, а лишь официально приветствовал новое правительство, выражая надежду, что оно до-ведёт войну до победного конца3.

Показательно, что современный исследователь истории

отречения и судьбы Царской семьи П.В. Мультатули в конце концов признал, что о какой-либо причастности Колчака

к планированию переворота и участии в нём никаких докумен-

тов нет 4.

Таким образом, версия об участии Колчака в заговоре и

свержении Царя рассыпается в прах. При этом двойное отречение Николая II и Михаила Александровича (первого — в поль-1 Кручинин А.С. Указ. соч. С. 126.

2 Смолин А.В. Два адмирала: А.И. Непенин и А.В. Колчак в 1917 г.

СПб., 2012. С. 139.

3 Там же. С. 145–147.

4 Исторический батл. Колчак. Д. Парфёнов vs. П. Мультатули [Электрон. ресурс]. URL: https://www.youtube.com/watch?v=Sjy0ymCc6zA Дата обращения: 18.07.2018.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

зу второго, а второго — до грядущего созыва Учредительного собрания) поставило в тупик даже искренних монархистов, ибо кого они в таком случае должны были защищать? В этой

ситуации Временное правительство оставалось формально

единственной законной властью, поскольку его состав утвердил в своём манифесте об отречении Николай II (ещё предпо-лагая, что оно будет действовать при его брате в качестве Императора). Поэтому правительству присягнула вся армия и вся

страна, а не один Колчак.

Высказывания же относительно «измены присяге Временному правительству» и вовсе носят комический характер. Как

уже говорилось, в командировку в США Колчака отправил глава этого правительства А.Ф. Керенский. А пока он находился

там, произошёл Октябрьский переворот. Признавать его Колчак отказался, но как при этом можно было сохранять «верность присяге» правительству, которое распалось и прекрати-ло своё существование?

Другой вопрос, каких политических взглядов придержи-вался Верховный правитель России? Был ли он монархистом,

«либералом-февралистом» или кем-то ещё? В своих показани-ях следственной комиссии на допросе он вполне откровенно

сказал, что до революции никакой политической деятельно-стью не занимался, как огромное большинство русских офицеров, воспитывавшихся по принципу «Армия вне политики», а монархию принимал как данность. Хотя и отмечал при этом

своё отрицательное отношение к Распутину и к тому составу правительства, который существовал накануне революции, считая его неспособным довести войну до победы, и положи-тельное отношение к Государственной думе, много способ-ствовавшей, по его мнению, возрождению боевой мощи России после русско-японской войны, и лидеров которой он

считал искренними патриотами1.

Однако уже в первые месяцы своего существования Вре-1 Колчак А.В. — последние дни жизни. С. 100–105; Верховный правитель России: документы и материалы… С. 33–34.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

менное правительство жестоко разочаровало Колчака и других патриотически настроенных военачальников. Отсутствие

демократических традиций, политической культуры широких

масс малограмотного населения, внезапный резкий переход

от умеренно авторитарного монархического строя к опьяня-ющей безбрежной свободе привели к стремительному развалу

государственности. Временное правительство, состоявшее из

прославленных думских либеральных ораторов и политиков, лишённых, однако, опыта управления, в этой ситуации не су-мело найти правильные пути для наведения порядка, несмотря на неоднократную смену его персонального состава. Допу-щенные им с непростительным легкомыслием такие шаги, как

«демократизация» армии, роспуск профессиональных правоо-хранительных органов, всеобщая амнистия и отмена смертной

казни (в условиях войны!), дали толчок разгулу анархии, развалу государства и армии, за считанные месяцы преступность в

стране выросла в 8 раз. Бессилие власти наглядно показала ре-кордная в истории России министерская чехарда: за 8 месяцев

своего существования Временное правительство сменило свой

состав 4 раза. Этим воспользовались большевики, развернув-шие демагогическую агитацию за немедленный мир любой це-ной и немедленное проведение самых радикальных социальных преобразований. В отличие от других партий, они умело

приспосабливали свою пропаганду к низкому уровню созна-ния масс, используя и элементарные классовые инстинкты и

разжигая социальную вражду (знаменитый лозунг «Грабь награбленное!»). Демократическая интеллигенция, раньше сама

много и красиво говорившая о благе народа как о высшем законе и своими действиями немало способствовавшая подготовке революции, но в сущности не знавшая и не понимав-шая народной психологии, теперь оказалась в растерянности

перед лицом разбушевавшейся стихии и не сумела противо-стоять разрушительной пропаганде демагогов и популистов.

О чём говорить, если до революции слово «патриотизм» в среде интеллигенции долгое время было чуть ли не ругательным?!

Сползание страны в бездну анархии и как следствие — пер-33

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

спектива поражения в войне уже в мае–июне 1917 года вызывали тревогу всех государственно мыслящих и патриотически

настроенных представителей общества, и в частности военных.

После своего отъезда с Черноморского флота Колчак, наряду с

генералами М.В. Алексеевым, Л.Г. Корниловым, А.И. Деникиным, А.М. Калединым, выступает с резкой критикой действий (а вернее — бездействия) правительства.

События 1917 года убедили его, как и большинство военных (да и либеральных политиков в лице кадетов!), в гибель-ности демократии для России. Особенно разочаровало его

собравшееся в январе 1918 г. (и тут же разогнанное большевиками) Учредительное собрание, оказавшееся под полным контролем эсеров: позднее на допросе он называл его «искусственно подобранным»1, а в ранних изданиях протоколов допроса

содержалась даже фраза: «Если у большевиков и мало положи-тельных сторон, то разгон этого Учредительного собрания является их заслугой, это надо поставить им в плюс»2.

Несколько позднее в переписке с Анной Тимирёвой Колчак вполне определённо высказал своё отношение к демократии: «Что такое демократия? Это развращённая народная масса, желающая власти. Власть не может принадлежать массам в силу

закона глупости числа (здесь и далее выделено мною. — В. Х.): каждый практический политический деятель, если он не шарла-тан, знает, что решение двух людей всегда хуже одного… наконец, уже 20–30 человек не могут вынести никаких разумных решений, кроме глупостей»3. При всей европейской образованности адмирала, российская демократия по примеру 1917 года прочно ас-социировалась у него, как и у многих его единомышленников, с

«керенщиной», то есть дряблостью, безволием и сплошной «го-1 Верховный правитель России: документы и материалы… С. 54.

2 Колчак А.В. — последние дни жизни. С. 164.

3 «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна…». Переписка А.В. Колчака и А.В. Тимирёвой. М., 1996. С. 269; ГАРФ. Ф. р-5844. Оп. 1.

Д. 3а. Л. 96; Иоффе Г.З. Колчаковская авантюра и её крах. М., 1983.

С. 23.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

ворильней» вместо реальных дел на фоне развала страны. Недаром управляющий делами правительства Колчака Г.К. Гинс

позднее вспоминал: «До последнего времени адмирал больше всего ненавидел “керенщину” и, может быть, из ненависти к ней допустил противоположную крайность — излишнюю

“военщину”»1. А в письме генералу А.Н. Пепеляеву в июле 1919

г. Колчак, категорически отвергая идею срочного созыва Учредительного собрания, писал, что никогда не допустит «гнусной

эсеровщины» и «ничтожного шутовства в стиле Керенского».

Показательно и то, что, придя к власти как Верховный правитель, Колчак запретил празднование самой го-довщины демократической Февральской революции (такой

«либерал-февралист»!), включая какие-либо митинги и мани-фестации в её честь. А его пресса писала по данному поводу, что эту годовщину «уместно помянуть… во всенародном сты-де и молчании»2, имея в виду плачевные итоги революции.

(В равной степени были запрещены и первомайские митинги и демонстрации под предлогом военного положения, не ме-шавшего, однако, работе ресторанов, кабаре, казино и прочих

развлекательных заведений.) Надо отметить, что для такого

недоверия к демократии имелись все основания. Отсутствие демократических традиций, малограмотность населения сказывались постоянно. Даже на уровне местных, земских выборных

органов самоуправления введение всеобщего избирательного

права в 1917 г. привело к массовому избранию малограмотных

депутатов («гласных»), совершенно несведущих в вопросах

управления и больше стремившихся решить за счёт своего де-путатства личные нужды, чем общественные. Тогдашняя пресса просто изобиловала подобными примерами. Для демократии совершенно отсутствовал уровень гражданской зрелости.

Если сегодня, при поголовной грамотности, люди не знают, за

кого голосуют, а потом возмущаются поддержкой депутатами

(ими же избранными!) повышения пенсионного возраста, —

1 Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. М., 2008. С. 10.

2 Сибирская речь (Омск). 1919. 14 марта.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

что же говорить о том времени, когда больше половины населения было вообще неграмотным?

Позвольте, скажут, а как же известные демократические

декларации Колчака в статусе Верховного правителя, обещания созвать в будущем Учредительное собрание и т. д.? Или

этого не было?

Было. Колчак хоть и не был профессиональным политиком, но как умный и образованный человек широкого кругозора

прекрасно понимал, что в ХХ веке, особенно после произошед-ших после революции колоссальных сдвигов в общественном

сознании, управлять страной без учёта общественного мнения

и без народного представительства уже невозможно. Поэтому

он часто выступал перед представителями прессы и интеллигенции, а в своих регулярных поездках на фронт и в прифронтовую полосу — и перед солдатами, делегациями крестьян и

рабочих. Кроме того, он был заинтересован в получении международного признания своей власти и помощи от союзников, тогда как и Англия, и Франция, и США были странами демократическими и относились к белым с недоверием, подозревая

их в планах реставрации монархии. Более того, при его правительстве была создана специальная комиссия по подготовке закона о выборах в Учредительное собрание после победы

над большевиками (сам Колчак, впрочем, не любил этого термина, вызывавшего ассоциации с бессильным проэсеровским

Учредительным собранием, разогнанным большевиками, и

предпочитал называть его Национальным собранием). Эта комиссия под председательством А.С. Белоруссова-Белецкого

разработала достаточно демократичный законопроект, в основу которого было положено всеобщее избирательное право.

Кому интересны подробности, отсылаю к своей монографии

«Национальная идея и адмирал Колчак», в которой этот проект и история его создания детально описаны1.

Гораздо важнее официальных деклараций и законопроек-1 Хандорин В.Г. Национальная идея и адмирал Колчак. М., 2017.

С. 276–281.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

тов были оговорки, которые делали Колчак и его сподвижники

и на публику, а ещё более откровенно в своём кругу. Прежде

всего, категорически отметалась возможность созыва старого

Учредительного собрания, разогнанного большевиками, чего

требовали эсеры, из-за его демократизма и преобладания социалистов в его составе. Предлогом было то, что данное собрание

было избрано в обстановке «народной смуты», или «народного помешательства». Во-вторых, выборы в новое Учредительное собрание откладывались до победы над большевиками и

«успокоения» страны, что в общем-то выглядело логичным.

Далее, принятый законопроект о выборах, о котором говорилось выше, по сравнению с демократическим законом Временного правительства имел такие важные отличия, как внепар-тийность выборов (не по партийным спискам, а персонально,

«одномандатники»), замена демократических пропорциональ-ных выборов мажоритарными (при которых побеждает кандидат, набравший более 50% голосов, что более типично для ав-торитарных режимов), высокий возрастной ценз (25 лет, как

до революции) и лишение избирательных прав военных и служащих других «силовых» структур (по принципу «Армия вне

политики», хотя сам колчаковский режим, как и деникинский, носил характер военной диктатуры); кроме того, за исключением крупных городов (численностью свыше 250 тыс. жителей), выборы были не прямыми, а двухстепенными1.

До победы же над большевиками были объявлены лишь (в

сентябре 1919 г.) выборы в совещательное (без решающего голоса) Государственное земское совещание (по образцу дореволюционного Государственного совета), треть которого вообще

назначалась, а две трети избирались земствами, городами, про-фсоюзами, казачьими станицами и церковными приходами, при высоком возрастном цензе в 30 лет2 (выборы так и не успе-1 ГАРФ. Ф. р-176. Оп. 5. Д. 123. Л. 36–37.

2 Подробнее см.: Хандорин В.Г. Национальная идея и адмирал Колчак. С. 284–291; ГАРФ. Ф. р-176. Оп. 5. Д. 133. Л. 113–119; Сибирская жизнь (Томск). 1919. 8 ноября.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

ли провести из-за наступившей катастрофы на фронте). Ещё

раньше по схожему принципу при правительстве А.В. Колчака

было образовано Государственное экономическое совещание

(но только по экономическим вопросам), состоявшее частью

из назначенных членов, частью из представителей торгово-промышленных корпораций, банков, кооперативов, земств

и городов1.

Даже законы о выборах в земские и городские выборные

органы местного самоуправления были изменены: с целью повышения их профессионального уровня был введён ряд ограничений, отменены выборы по партийным спискам, повышен

возрастной ценз и частично возрождена (в земствах) ступенча-тая система выборов2.

Между тем активность избирателей как на территории белых, так и в Советской России была в эти годы крайне низкой (на уровне 25–30%), что отражало разочарование широких

масс народа в демократии. При этом белые всемерно старались

направить деятельность местных органов самоуправления (как

и профсоюзов) в хозяйственное русло и «отвадить» их от политики (именно поэтому они всячески препятствовали идее созыва Сибирского союза земств и городов, «Сибземгора», по

примеру дореволюционного всероссийского «Земгора», зани-мавшегося в основном политикой и оппозицией).

Но ещё важнее многозначительные оговорки, которые де-лались Верховным правителем и его сподвижниками в узком

кругу. В воспоминаниях генерала М.А. Иностранцева приво-1 Подробнее см.: Хандорин В.Г. Национальная идея и адмирал Колчак. С. 371–374; Правительственный вестник (Омск). 1918. 27 ноября; Законодательная деятельность Российского правительства

адмирала А.В. Колчака / Сост. Е.В. Луков, Д.Н. Шевелёв. Томск, 2002–2003. Вып. 1. С. 31–32.

2 Подробнее см.: Хандорин В.Г. Национальная идея и адмирал Колчак. С. 292–293; Правительственный вестник. 1919. 21 января; Законодательная деятельность Российского правительства адмирала

А.В. Колчака. Вып. 2. С. 15–16; ГАРФ. Ф. р-176. Оп. 4. Д. 18. Л. 11.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

дится характерная реплика адмирала: «При выборе в Учредительное собрание пропущу в него лишь государственно-здоровые

элементы»1 (выделено мною. — В. Х.). И когда в публичных

выступлениях адмирал называл в числе главных задач после

победы над большевиками «создание условий» для этих выборов, то ему даже не приходилось лукавить — хотя, конечно, он

недоговаривал: «создание условий» означало обеспечение победы тех самых «государственно-здоровых» элементов. Что же

касается демократических деклараций, то перед сподвижниками он и не скрывал, что они нужны «для успокоения союзников» и собственной интеллигенции, сохранились свидетельства В.Н. Пепеляева и других на этот счёт2.

Можно лишь предположить, что в случае победы белых при

таком отношении и при умело организованной системе отсева

(«пропущу лишь государственно-здоровые элементы») в парламент была бы допущена лишь умеренная оппозиция, как в

Испании при диктатуре Франко. Приходится признать, что в

этом вопросе К. Маркс был прав, когда писал в своём «18-м

брюмера Луи Бонапарта», что всеобщее избирательное право — ещё не показатель демократии. Сталинская конституция

1936 года по содержанию вообще была достаточно демократической, но разве это означает, что она обеспечивала реальную

демократию?

В обоснование мифа о Колчаке как о «либерале-западнике»

нередко приводят тот факт, что в его правительстве активную

роль играли кадеты — В.Н. Пепеляев, Г.Г. Тельберг, Г.К. Гинс

и др. На самом деле этот факт говорит об обратном — о ради-кальном изменении позиций самих кадетов в ходе революции

и Гражданской войны. В отличие от эсеров и других социалистов, не сделавших никаких выводов из краха российской де-1 Иностранцев М.А. Первое поручение адмирала Колчака // Белое

дело. Берлин, 1926. Т. 1. С. 108.

2 Дневник В.Н. Пепеляева // Окрест Колчака: документы и материалы / Под ред. А.В. Квакина. М., 2007. С. 62; ГАРФ. Ф. р-195. Оп. 1.

Д. 47. Л. 27 об.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

мократии периода Временного правительства, для кадетов её

крах (вторично воспроизведённый в миниатюре бессилием демократической омской Директории 1918 года) послужил жестоким уроком и началом идейной ломки, закончившейся осенью 1918 года переходом с позиций либеральной демократии

западного образца на позиции военной диктатуры и активным

участием в колчаковском перевороте 18 ноября 1918 года. Во

многом такой эволюции способствовало и то, что после Февраля и распада монархических партий (черносотенцев, октябристов и др.) кадеты остались наиболее правой партией и во-брали в себя значительную часть осколков этих партий (прежде

всего октябристов). Данная эволюция коснулась не только политических взглядов кадетов, но и духовных (от безразличного

отношения к религии — к активной поддержке православия), и экономических (наоборот, в сторону усиления либеральных тенденций, ослабления государственного регулирования

и поддержки частной собственности крестьян на землю, по

опыту разрушительных экспериментов социалистов и коммунистов) и т. д. Кому интересны подробности этого процесса, отсылаю к своей обстоятельной монографии на эту тему, все-сторонне исследующей эволюцию идеологии российских либералов на примере Сибири с Февраля 1917 года на протяжении всей революции и Гражданской войны1. Что же касается

национального вопроса, то кадеты и до и после революции, в

отличие от современных российских «либералов», выступали

поборниками единства и неделимости России и политики активной территориальной экспансии (недаром их лидера П.Н.

Милюкова прозвали «Милюков-Дарданелльский» за особенно

активную пропаганду завоевания Россией проливов из Чёрного моря в Средиземное).

Духовной опорой власти выступала Церковь. Не признав

советского декрета об отделении церкви от государства и шко-1 Хандорин В.Г. Идейно-политическая эволюция либерализма в Сибири периода революции и Гражданской войны (1917–1920 гг.).

Томск, 2010.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

лы от церкви, правительство А.В. Колчака отпускало деньги

из государственного казначейства на содержание Временного

высшего церковного управления (созданного в отсутствие связи с Патриархом Тихоном, находившимся в Москве) во главе

с омским архиепископом Сильвестром (впоследствии убитым

большевиками и канонизированным РПЦ как священномуче-ник), восстановило структуру военного духовенства во главе с

главным священником армии и флота протоиереем Касатки-ным (с октября 1919 г. — во главе с епископом армии и флота Борисом)1, преподавание в школах Закона Божия (правда, идя навстречу веяниям времени и требованиям свободы сове-сти, от его изучения разрешили освобождать по заявлениям

родителей, а с 16 лет — по заявлениям самих учеников). И все

эти мероприятия, кстати, проводились при активной поддержке тех же кадетов. Какое уж тут «либеральное западничество»…

В храмах шли службы во здравие «богохранимой державы Российской и благоверного Верховного правителя». Под религиоз-ными знамёнами в сентябре 1919 г. в армии Колчака началось

формирование добровольческих православных дружин Святого Креста и мусульманских отрядов Зелёного Знамени (в сумме

составивших, впрочем, одну дивизию). При этом Церковь, как

и армия и другие «силовые» государственные структуры, про-возглашались вне политики. Вместе с тем, признавая власть

А.В. Колчака национальной русской властью, ведущей борьбу

против безбожного антирусского интернационала, Временное

высшее церковное управление в Омске 6 февраля 1919 г. обратилось с призывом (широко растиражированным белогвардейской прессой) об оказании моральной поддержки белым к

ведущим иерархам зарубежных христианских церквей — Папе

Римскому, архиепископам Кентерберийскому, Парижскому и

двум Нью-Йоркским (протестантскому и католическому), ми-трополитам Сербскому, Бухарестскому и Афинскому; в своих

ответах те изъявляли полное сочувствие.

Было покончено и с демократическим экспериментом в

1 ГАРФ. Ф. р-176. Оп. 4. Д. 2. Л. 420.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

сфере народного просвещения: школы, ранее освобождённые

от правительственного надзора и всецело переданные в руки

педсоветов и местных органов земского и городского самоуправления (что привело к полному расстройству системы народного образования), при Колчаке были вновь подчинены

восстановленным попечительским органам правительственного надзора (правда, в вузах, с учётом университетской автономии, их полномочия ограничивались совещательным

голосом)1. Но при этом выборность руководства вузов, по сути

уничтоженная большевиками и восстановленная сменившей

их демократической властью в 1918 г., при Колчаке полностью

сохранялась.

Не случайно и то, что режим белых — как при Колчаке, так

и в других регионах страны — принял формы военной диктатуры. Все политические партии, кроме большевиков, дискреди-тировали себя своим практическим бессилием при Временном

правительстве, и не случайно те же кадеты, ставшие главной

политической опорой белых, добровольно уступили первен-ство военным, довольствуясь относительно скромной ролью

политических советников при них.

Да, признаем, складывались даже элементы культа личности А.В. Колчака (как и у красных — В.И. Ленина): в печати его называли «великим вождём и собирателем Земли Русской», «титаном», «витязем», «русским Вашингтоном», а

кадетская партия устами своей III Восточной конференции в

мае 1919 г. прямо провозгласила его «национальным вождём».

В мае 1919 г. Омское общество любителей изящных искусств

постановило воздвигнуть прижизненный памятник адмиралу2

(на конкурсе победил проект скульптора И. Шадра, впоследствии, по иронии судьбы, создавшего статую В.И. Ленина на

Земо-Авчальской ГЭС). Тенденция творить кумиров из вождей — вообще характерная примета бурных исторических эпох.

Вместе с тем, когда говорят, что «белые и красные были оди-1 ГАРФ. Ф. р-190. Оп. 1. Д. 88. Л. 211об., 213 об.

2 Заря (Омск). 1919. 1 мая; Сибирская жизнь. 1919. 9 мая.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

наково жестокими диктаторами», это ложь и подтасовка. Советская власть изначально строилась как тоталитарный режим, основанный на сочетании насилия, абсолютного подавления

инакомыслия и демократических свобод с мощной, всеобъем-лющей идеологической пропагандой. Белогвардейская власть

представляла умеренно авторитарную военную диктатуру с

ограниченным допуском оппозиционных партий (кроме большевиков) и свободы печати, в газетах нередко подвергались

критике управляющие губерниями и даже министры, а также

общая политика правительства; вне критики, как и при монархии, оставалась лишь особа Верховного правителя. Если на момент освобождения Сибири от большевиков на её территории

(включая входивший в её состав северо-восточный Казахстан) издавалось всего 68 печатных изданий (газет и журналов), то в

апреле 1919 г., на момент наивысшего территориального расширения власти Колчака, на подконтрольных ей территориях

Сибири, Урала, Дальнего Востока и северо-восточного Казах-стана их число достигло 1911 (хотя и были случаи, когда отдельные оппозиционные газеты закрывались властями за превышение допустимой критики, это не мешало им «возрождаться»

в ином обличье: так, известная оппозиционная омская газета

«Заря», будучи закрыта в июне 1919 г., вскоре вновь начала выходить под названием «Русь»).

Советская власть вплоть до 1936 года строилась на «диктатуре пролетариата» и правовой (не говоря об имущественной) дискриминации «свергнутых эксплуататорских классов» (причём понятие это трактовалось довольно широко, и кто думает, что под ним подразумевались лишь дворяне, купцы, духовенство и «кулаки», тот жестоко ошибается. Так, знакомой моего деда отказали в приёме в вуз только потому, что её отец был

портной-кустарь — мелкий собственник, имевший при НЭПе

свою мастерскую, т. е. «чуждый мелкобуржуазный элемент»).

Создавался сословный строй наизнанку, тем более уродливый, 1 ГАРФ. Ф. р-193. Оп. 1. Д. 21. Л. 1–4; ГАРФ. Ф. р-952. Оп. 1. Д. 6.

Л. 19–23 об.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

что по сравнению с дореволюционным сословным строем (постепенно отмиравшим ещё до революции), в котором приви-легированные сословия были по крайней мере носителями

традиций, образования и культуры, в советской системе привилегии получали, наоборот, низшие, наименее культурные

слои общества (и это было естественно — тем легче было большевикам опираться на их поддержку и «промывать» им мозги).

Белогвардейская же власть строилась на идее правового равен-ства граждан.

Советская власть возвела террор в систему управления, от

которой начала отходить лишь по мере своего разложения после смерти Сталина. Для белых же террор был лишь ответным

и временным средством (причём несопоставимым с красным

террором по масштабам и системной жестокости), в целом они

ориентировались на возрождение правового государства, скла-дывавшегося в России со времён реформ Александра II. Впрочем, о терроре мы поговорим отдельно, потому что певцы «ко-миссаров в пыльных шлемах» особенно любят спекуляции на

эту тему.

В целом же белая диктатура была настолько же «похожа» на

красную, как путинский режим на сталинский или как режим

Франко в Испании — на Гитлера. И это — несмотря на то, что

формально белая диктатура была более «классической» и ничем

не ограниченной. Юридически, согласно Положению о временном устройстве государственной власти в России, приня-тому после переворота 18 ноября1, все указы Верховного правителя подлежали скреплению Советом министров (им же и

назначенных), но фактически Совет министров играл чисто

техническую, служебно-исполнительную роль. Значительно

большее, хотя и менее формальное значение, имел Совет Верховного правителя — своеобразное «колчаковское политбюро», состоявшее из 5 ключевых министров (премьера, министров

иностранных дел, внутренних дел, финансов и управляющего

1 Законодательная деятельность Российского правительства адмирала А.В. Колчака. Вып. 1. С. 23–24.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

делами Совмина) и принимавшее основные решения в области внутренней и внешней политики. Одновременно Верховный правитель являлся Верховным главнокомандующим (со-единяя в своих руках, таким образом, военную и гражданскую

власть, что типично для режима военной диктатуры) с правами

согласно дореволюционному военно-дисциплинарному уста-ву, дополненному статьёй 46-1, предоставлявшей ему право в

военное время разжаловать своей властью генералов и офицеров в рядовые. И, кстати, указы, изданные в правовой форме

приказа Верховного правителя и Верховного главнокомандующего, не подлежали скреплению Советом министров. Впоследствии в эту практику были внесены дополнения: с одной

стороны, указ Верховного правителя от 27 августа 1919 г. предоставлял право Совету министров самостоятельно утверждать

постановления, не затрагивающие «основ государственного

строя»; с другой стороны, постановление Совета министров от

29 августа предоставляло право Верховному правителю проводить без формального утверждения Совмином указы, «издава-емые в порядке чрезвычайной меры»1.

Гражданскую исполнительную власть на местах осущест-вляли назначенные Верховным правителем управляющие губерниями, областями и уездами (революционное название

«комиссар» было упразднено в декабре 1918 г., вскоре после

прихода Колчака к власти). В прифронтовых регионах был

также введён институт главных начальников края (Уральского, Самаро-Уфимского и Южноуральского) с правами дореволюционных генерал-губернаторов. Как уже говорилось, выборы в

представительные органы парламентского типа были отложе-ны до победы, и даже выборы в Государственное земское совещание, призванное играть роль совещательного (а не законо-дательного) органа, прошли незадолго до краха режима; лишь

на местах продолжали действовать традиционные выборные

органы земского и городского самоуправления.

Наоборот, большевистская власть чисто формально была де-1 Правительственный вестник. 1919. 6 сентября.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

корирована и подобием (хотя и весьма уродливым, лишавшим

избирательных прав миллионы граждан) выборных законодательных органов в лице Советов и их съездов, пирамидой «как

бы» выборных партийных органов, но при этом оставалась же-сточайшей однопартийной диктатурой тоталитарного оттен-ка, в отличие от умеренно авторитарной власти белых. Само

по себе наличие выборных представительных органов мало о

чём говорит, и лучше всего это продемонстрировала сталин-ская эпоха, когда при формальном (опять же) устранении всех

ограничений демократии, всеобщем, равном и прямом изби-рательном праве и декларированных демократической кон-ституцией 1936 года правах и свободах граждан на практике

царила такая абсолютная «вертикаль власти» и полное подавление любого не то что инакомыслия, а даже намёка на него, которые не снились Ивану Грозному.

При этом при Колчаке, с целью обеспечения контроля над

всеми ветвями власти, 1 июня 1919 г. был введён в действие закон о независимом от правительства государственном контроле; государственный контролёр, как и судебные органы, хоть и

назначался Верховным правителем, но был несменяемым.

И если мы посмотрим на историю других стран, то увидим, что практически везде военные диктатуры носили гораздо более умеренный и относительно «мягкий» характер по сравнению с партийными диктатурами. Партийные диктатуры, как

правило, устанавливались наиболее радикальными партиями

либо фашистского (Гитлер, Муссолини и др.), либо комму-нистического типа (Ленин, Сталин, Мао Цзэдун и его преем-ники и др.) и имели ярко выраженную идеологическую окра-ску, когда идеология правящей партии навязывается обществу

фактически в виде новой религии, крайне нетерпимой к любой конкурирующей идеологии; отсюда и жёсткий тоталитарный характер с подавлением любого инакомыслия. В отличие

от них, военные диктатуры (Колчак и Деникин, Франко, Хор-ти, Пиночет и др.), как правило, не носят жёсткой идеологической окраски и призваны содействовать умиротворению общества после крупных социально-политических катаклизмов, 46

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

носят «переходный» характер (значительно менее долговеч-ны, чаще всего уступая в дальнейшем место плавной эволюции к демократии) и относительно терпимы к разным партиям

и идеологиям, кроме радикальных.

Попутно отметим и несостоятельность другой версии, рас-пространённой среди современных либералов и демократов —

о том, будто бы именно диктатура, и в частности колчаковский

переворот 18 ноября 1918 года в Омске, свергнувший демократическую Директорию, во многом погубили «Белое дело», раз-рушив коалицию с демократическими партиями и тем самым

«сузив» политическую опору белых. Такое же заблуждение, как

утверждать, что Ленин «сузил свою базу» разрывом с левыми

эсерами. На практике демократическая Директория повторила

на Востоке России в 1918 году «в миниатюре» печальный опыт

Временного правительства России 1917 года, т. е. всё той же

«керенщины». Её так же раздирали межпартийные противоречия между кадетами, эсерами, меньшевиками и др., так что

современники иронически сравнивали её с персонажами бас-ни Крылова «Лебедь, щука и рак». Власть была такой же ма-лоэффективной и не пользовалась авторитетом. Прежде всего в армии и деловых кругах. Пока фронт был стабильным, её

положение было относительно устойчивым, но как только начались первые поражения, она была обречена. Сами бывшие

члены свергнутой колчаковским переворотом Директории в

своём заявлении признавали, что устранившие её заговорщики, «немногочисленные, но сильные своей сплочённостью», победили «на фоне пассивного населения и обессиленных рядов демократии»1.

Подавляющее большинство очевидцев и современников

отмечали, что после переворота Колчака престиж власти укре-пился, порядка в управлении стало значительно больше, а протест выразили лишь сравнительно небольшие группы эсеров в

Екатеринбурге (съезд членов Учредительного собрания) и в

Уфе («Совет управляющих ведомствами»), который был лег-1 ГАРФ. Ф. р-6219. Оп. 1. Д. 31. Л. 3.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

ко подавлен. Массы народа остались индифферентными, а

армия, предпринимательский класс и истосковавшийся по

«твёрдой власти» обыватель приветствовали переворот. Более

того, демократическую Директорию категорически отказыва-лась признавать в качестве всероссийской верховной власти

такая важнейшая сила Белого движения, как Добровольческая

армия генерала А.И. Деникина. Верховную же власть Колчака Деникин признал (хоть и после определённых колебаний).

Говоря о демократии и диктатуре, нельзя не согласиться с

утверждением тогдашних сибирских кадетов, отказавшихся от

фетишизации демократии и признавших: «Наиболее полезное

и нужное для народа государственное и общественное устройство — то именно, которое соответствует данному, а не вы-думанному уровню его общественного и культурного быта и политического развития (выделено мною. — В. Х.)… Примерка

сшитой не по плечу и бестолковыми портными государственно-правовой одежды была русским народом испытана в 1917 году

(т. е. при Временном правительстве. — В. Х.). Так или иначе, он

эту одежду сбросил»1.

Что касается коалиции партий, то на практике она была

фикцией уже к моменту переворота — и общество, и структуры власти всё острее раздирала межпартийная борьба, во главе которой на одном фланге стояли кадеты, на другом — эсеры.

Слишком разными были их взгляды и цели: вторые продолжали упрямо верить в лозунги «чистой демократии» и стремились

проводить социалистические эксперименты (хоть и в гораздо

более умеренном виде, чем большевики), первые были убеж-дёнными противниками этих экспериментов и с учётом пла-чевного опыта Временного правительства (повторявшегося в

Сибири в этот период) пришли к выводу о преждевременности

демократии в тогдашних российских реалиях и о диктатуре как

единственном выходе из сложившейся ситуации. Переворот

лишь завершил и «узаконил» распад этой непрочной коалиции, единственным связующим звеном которой была борьба

1 Сибирская речь. 1919. 17 сентября.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

с большевиками. Повторялся опыт Французской революции, где демократическую Директорию (само название которой

так неудачно позаимствовали русские демократы в 1918 году) сверг в результате военного переворота 1799 года Наполеон.

Демократическое движение в роли «третьей силы» российской

Гражданской войны оказалось наиболее слабым и организационно аморфным, будучи свергнуто (и в дальнейшем раздав-лено «красным террором») в масштабах всей России «левой»

диктатурой большевиков, а затем на Востоке России — «правой» диктатурой белых. Так обычно и бывает в экстремальных

исторических ситуациях. Это признавал и большевистский

вождь В.И. Ленин, относившийся к белым как к серьёзным

противникам (известна его фраза: «Колчак и Деникин — един-ственные серьёзные враги советской власти»), а социалистическим демократам давший следующую убийственную ха-рактеристику: «Этих мещанских Нарциссов — меньшевиков, эсеров, беспартийных — настоящая деловая буржуазия сотнями одурачивала и прогоняла во всех революциях десятки раз во

всех странах. Это доказано историей. Это проверено фактами.

Нарциссы будут болтать. Милюковы и белогвардейщина будут

дело делать»1.

При этом сохранилась коалиция с относительно немногочисленными, наиболее правыми группами социалистов —

такими, как партия энесов (народных социалистов), правым крылом сибирских автономистов-областников во главе

с Г.Н. Потаниным, а также совсем малочисленными, наиболее правыми группами партий эсеров («Воля народа» Б.В. Са-винкова и В.Л. Бурцева) и меньшевиков («Единство», состоявшее из последователей Г.В. Плеханова). Эти группы отличало

то, что, при общей демократической настроенности и умеренно критическом отношении к диктатуре и политике колчаковского правительства, они всё же считали его «меньшим злом»

по сравнению с большевиками и поэтому поддерживали его, хотя и подвергали критике, в том числе в своих печатных из-1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 43. С. 239.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

даниях (а некоторые, как Савинков и Бурцев, и вовсе встали

на позицию безоговорочной поддержки диктатуры). В отличие от большинства партий эсеров и меньшевиков, расколов-шихся на союзников большевиков (во главе с В.М. Черновым, В.К. Вольским и Ю.О. Мартовым) и сторонников «третьего

пути» под лозунгом «Ни Ленин, ни Колчак!» (глашатаями которых выступали за границей А.Ф. Керенский и Н.Д. Авксентьев). Стараниями кадетов эти, наиболее правые и конструк-тивные группы социалистов были объединены в т. н. Омский

национальный блок под фактическим руководством кадетов и

привлечены к сотрудничеству.

При относительной терпимости к оппозиции непримиримое отношение было лишь к большевикам. В одном из об-ращений колчаковского правительства к народу говорилось:

«Мы ведём с большевизмом смертельную борьбу, которая не

может окончиться договором или соглашением, ибо в этой

борьбе мы защищаем Родину против Интернационала, свободу против тирании и культуру против одичания. В этой борьбе

у нас нет честных противников, есть шайки грабителей, руко-водимых международными отбросами»1.

Возникает вопрос: почему же белые и лично Колчак, ори-ентируясь на традиции, не будучи демократами и абсолютно отрицательно (что видно из приведённых цитат) относив-шимися к опыту Временного правительства («керенщины»), второе издание которой — омскую Директорию — адмирал

благополучно сверг, придя к власти в результате переворота

18 ноября 1918 года и установив военную диктатуру, не стремились восстановить монархию? Среди современных обличи-телей белых популярна гуляющая по Интернету «фейковая»

цитата Троцкого: «Если бы белые провозгласили лозунг кулац-кого царя, мы бы не продержались и двух недель». Увы, но цитата эта выдуманная, и ни одной ссылки на документ, её содер-жащий, нигде не приводится. Очередной блеф. Да и забавно

было бы представлять большевиков до такой степени авантю-1 Сибирская речь. 1919. 26 июля.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

ристами, что они могли решиться на свой эксперимент, рискуя

потерять всё в два счёта из-за такой малости.

В реальности престиж монархии и монархическая идея в

России в годы революции были, к сожалению, сильно дискре-дитированы. Даже казачьи станицы, прежняя опора монархии, в своих наказах времён Гражданской войны высказывались

против неё. О крестьянах и рабочих и говорить нечего. Бывший

царский премьер-министр (в 1911–1914 гг.) В.Н. Коковцов, по-этесса Марина Цветаева и другие современники отмечали, что к

известию о расстреле Николая II рядовые обыватели отнеслись

либо с чёрствым равнодушием, либо даже со злорадством, редко

можно было встретить сочувствие. Определённый всплеск но-стальгии по монархии среди крестьян был зарегистрирован ор-ганами ГПУ гораздо позже, в период сталинской коллективиза-ции, когда большевики окончательно «взяли за горло». Но тогда

было уже поздно… Что касается либеральной прессы, то в ней

признаком «хорошего тона» в эти годы стало осуждать монархию по поводу и без повода, что переходило всякие границы разумного: получалось, что все выдающиеся завоевания России, в

том числе культурные, были осуществлены вопреки власти Ро-мановых, а всё негативное (экономическая отсталость, малограмотность народа и т. п.), наоборот, вменялось ей в вину.

Среди белых офицеров было немало убеждённых монархистов: известно, как любили они, особенно в застольях, исполнять старый гимн «Боже, Царя храни!». Из наиболее известных

белых генералов выделялись монархическими настроения-ми В.О. Каппель, М.Г. Дроздовский, А.П. Кутепов, М.К. Дитерихс. Но даже они понимали, что открытое провозглашение

монархических лозунгов по меньшей мере несвоевременно. Оно

и оттолкнуло бы от белых сразу большинство народа, и раско-лоло бы ряды их активных сторонников, среди которых были

как монархисты, так и сторонники республики. Лишь на самом заключительном этапе Гражданской войны, в июле 1922 г.

генерал М.К. Дитерихс во Владивостоке провозгласил целью

восстановление монархии. По сути это был жест отчаяния, терять к тому времени было всё равно уже нечего, всё было ис-51

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

пробовано; но и это не помогло. И лишь в эмиграции этот

лозунг приняли остальные белые (в массе своих активных организаций), да и то тут же раскололись по вопросу о кандида-туре монарха на «кирилловцев» и «николаевцев». Терять им к

тому времени было тем более уже нечего.

Именно поэтому в годы Гражданской войны Белое движение в лице его вождей и в частности А.В. Колчака приняло

известную установку о «непредрешении» формы правления в

будущей России (монархия или республика). Схема была тако-ва: сначала победить большевиков, добиться умиротворения в

стране, а далее в спокойной обстановке и под контролем властей («пропущу только государственно здоровые элементы») провести выборы в новое Учредительное собрание (закон о котором был подготовлен), которое от имени народа определит

будущее государственное устройство.

Некоторые исследователи почему-то считают, что такая

«расплывчатость целей» лишала широкие массы понимания

задач Белого движения. На самом деле эти задачи достаточно

чётко проявлялись в практической политике белых (о чём мы

поведём речь в следующих главах). В конце концов, вопрос о

монархии или республике был далеко не главным (сильно ли

отличается современная монархическая Великобритания от

республиканской Франции?), и в любом случае было ясно, что

даже при возможности возрождения монархии она будет лишь

в конституционном варианте английского типа. В результате Первой мировой войны рухнули последние «классические», авторитарные монархии в Европе — Российская, Германская и

Австро-Венгерская. В таких условиях даже искренним монархистам было ясно, что возрождение монархии в прежнем виде

невозможно. Формула же «непредрешения» по сути обеспечивала сплочение в рядах Белого движения как монархистов, так

и умеренных республиканцев (кроме демократических социалистов типа эсеров и меньшевиков), оставляя данный вопрос

открытым и предохраняя от раскола.

Белые вожди прекрасно понимали, что какие-то завоевания революции, начиная с февраля 1917 года, признать всё

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

равно придётся, потому что историю невозможно повернуть

вспять. Было бы нелепо и фантастично, например, пытаться

восстанавливать такой уничтоженный революцией пережи-ток старины, как сословное неравенство (и без того постепенно отмиравшее ещё при монархии). Или отменять введённый

большевиками 8-часовой рабочий день. С другой стороны, принципиальное неприятие у белых вызывали такие дискре-дитированные жизнью новшества Временного правительства, как имевшая катастрофические последствия «демократизация

армии» и уступки сепаратистским элементам национальных

окраин.

В отличие от большевиков, принципиально отказавшихся

от правопреемства по отношению к старому Российскому государству, при белых была восстановлена преемственность в

законодательстве и в государственной символике и традициях: флаг-триколор, несколько видоизменённый герб, на котором

монархические регалии — короны над головами двуглавого

орла, скипетр и держава — были заменены крестом Св. Кон-стантина и мечом, петровская Табель о рангах, наградная система орденов, форма одежды чиновников и военнослужащих, знаки различия чинов и званий, и прежде всего погоны, являвшиеся основным внешним отличием белой армии от красной, строгая дисциплина и чинопочитание в армии (вплоть до ста-рорежимного титулования генералов «ваше превосходительство»), за немногочисленными исключениями вроде монархического гимна «Боже, Царя храни» (временно заменённого

патриотической песней «Коль славен») или чересчур архаич-ного титулования офицеров «благородиями» — всё это в противовес большевикам, создававшим новое, другое по самой

идеологии и основам государство, и потому принципиально

не пользовавшимся символами старого. Соответственно этому, белая власть принимала на себя в качестве правопреемника

и все обязательства Российской Империи и Временного правительства — как внешние (международные договоры, долги

по внешним займам), так и внутренние (связанные с охраной

собственности, выплатами пенсий и льгот и т. п.).

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

Был ли Колчак монархистом? Сведения на этот счёт проти-воречивы. Некоторые его соратники, как адмирал М.И. Смирнов и генерал К.В. Сахаров, в эмиграции отвечали на этот вопрос утвердительно; генерал М.К. Дитерихс отрицал это. Сам

адмирал на допросе следственной комиссии говорил, что после

Февральского переворота не верил в возможность восстановления монархии («Ясно было уже, что монархия наша пала, и что

возвращения назад не будет… Для меня было ясно, что восстановить прежнюю монархию невозможно, а новую династию в

наше время уже не выбирают»)1. В ранних изданиях его допроса

приводятся также его слова: «Я не могу сказать, что монархия —

единственная форма, которую я признаю»2. По всей видимости, этот вопрос не был для него принципиальным, т. е. он допускал

возможность существования России как в форме монархии, так

и в форме республики (ничего удивительного в этом нет. Автор

этих строк тоже с симпатией относится к конституционной монархии, но по объективным причинам считает её возрождение

в России вряд ли возможным). Но при этом именно Колчак назначил полноценное расследование по делу об убийстве Царской семьи, предоставив следователю по особо важным делам

Н.А. Соколову самые широкие полномочия.

При этом с определённостью можно сказать, что он был

ярко выраженным милитаристом. Эти его взгляды наиболее

отчётливо отразились в переписке с Анной Тимирёвой. «Война

проиграна, — писал он ей 30 января 1918 г., — но ещё есть время

выиграть новую, и будем верить, что в новой войне Россия воз-родится. Революционная демократия захлебнётся в собственной грязи или её утопят в её же крови. Другой будущности у

неё нет. Нет возрождения нации, помимо войны, и оно мыслимо

только через войну. Будем ждать новой войны как единственного

светлого будущего (выделено мною. — В. Х. )»3 . В другом пись-1 Колчак А.В. — последние дни жизни. С. 103, 105; Верховный правитель России: документы и материалы следственного дела… С. 34.

2 Колчак А.В. — последние дни жизни. С. 102.

3 ГАРФ. Ф. р-5844. Оп. 1. Д. 3а. Л. 102.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

ме, от 21 декабря 1917 г. адмирал признаётся: «Война — единственная служба, которую я искренне и по-настоящему лю-блю. Вой на прекрасна, она всегда и везде хороша»1. Надо отметить, что подобные взгляды на войну в то время были ещё

довольно распространены в профессиональной военной, офи-церской среде. В ранних изданиях его допроса содержится

признание о том. что он «с радостью» встретил начало войны с

Германией (считая её неизбежной и необходимой), начало которой он называет «одним из самых счастливых» дней в своей

жизни2. Во всяком случае, к идее «дружбы народов» адмирал

относился не только насмешливо-скептически, как к утопии, но и презрительно. «Будем называть вещи своими именами, —

пишет он в одном из цитированных писем Тимирёвой, — …

ведь в основе гуманности, пацифизма, братства рас лежит про-стейшая животная трусость» 3 .

Итак, мы можем сделать выводы: по своим политическим

взглядам адмирал Колчак не придавал особого значения форме правления (монархия или республика), но был противником полноценной демократии, выступая за умеренно авторитарную военную диктатуру (и проводя её в жизнь), прикрывая

её по необходимости демократической официальной фразео-логией, при этом был ярко выраженным патриотом и милитаристом.

Между прочим, такое сочетание принципиальности с гиб-костью там, где это необходимо, развеивает и другое расхожее

мнение о Колчаке, бытующее в либеральной среде и возник-шее с лёгкой руки генерала барона А.П. Будберга, аттестовав-шего адмирала в своём дневнике как «вспыльчивого идеалиста, полярного мечтателя и жизненного младенца» (при этом без-условный патриотизм Колчака признавал и Будберг). Будберг

1 «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна…». С. 247; ГАРФ.

Ф. р-5844. Оп. 1. Д. 3а. Л. 73.

2 Колчак А.В. — последние дни жизни. С. 84.

3 «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна…». С. 253; ГАРФ.

Ф. р-5844. Оп. 1. Д. 3а. Л. 101.

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

был вообще одним из наиболее желчных критиков недостатков режима Верховного правителя, но именно из породы «ди-ванных» критиков, не готовых самим заняться радикальным

исправлением недостатков (хотя он занимал пост помощни-ка военного министра, а затем, хоть и очень недолго, военного

министра). Как отмечал ветеран Белого движения полковник

А.Г. Ефимов, «Будберг отличается исключительной способно-стью замечать всё отрицательное и тёмное. И не только замечать, но и собирать все слухи и сплетни и выдавать их за факты.

Поэтому его воспоминания являются порою ушатами грязи

на разных начальников, которые ему не нравились, и на Рус-скую армию, в которой его “критический” талант видел только ряд промахов, злоупотреблений, недочётов…. При чтении

так и сквозит: “Все дураки, негодяи, жулики, — один я умный, знающий, дельный и честный”»1. Впоследствии достойную от-поведь Будбергу дал боевой генерал В.М. Молчанов, командир

легендарной Ижевской дивизии: «Вы, барон Будберг, занимали пост военного министра — Вы укрылись! А почему Вы не

пошли командовать корпусом, почему Вы не пошли командовать дивизией? Наладить это дело? Простите, потому что Вы не

были подходящи для этого»2.

Недостаток политического опыта Колчаку отчасти компен-сировали природный интеллект и здравый смысл. Он вполне

освоил практичную линию поведения в таких вопросах, как, с

одной стороны, методы диктатуры и беспощадность в борьбе с

большевизмом в условиях Гражданской войны, с другой стороны — осторожность в сочетании с твёрдостью в отношениях

с союзниками (об этом речь ещё впереди), понимание необходимости демократических деклараций и завоевания симпатий

широкой общественности, сочетание репрессий с пропагандой. О его прагматизме говорит и такой, казалось бы, «проход-ной» факт, что издание своей грамоты о созыве выборного Го-1 Ефимов А.Г. С ижевцами и воткинцами на Восточном фронте. М., 2013. С. 404.

2 Молчанов В.М. Последний белый генерал. М., 2012. С. 109–110.

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

сударственного земского совещания он откладывал до тех пор, пока в сентябре 1919 г. не возобновились (на недолгое время) военные победы, чтобы это выглядело не вынужденной уступ-кой со стороны власти, а её добровольным почином 1. Другой вопрос, что в стремительно менявшихся условиях Гражданской

войны полноценное формирование белой идеологии (или, как говорят иногда, «Белой идеи») так и не было завершено, и

большевикам по ряду причин удалось «переиграть» белых. Но

об этом мы ещё поговорим.

1 Кроль Л.А. За три года. Воспоминания, впечатления, встречи. Владивосток, 1921. С. 194.