Микротенденции. Маленькие изменения, приводящие к большим переменам

Работающие пенсионеры

В жизни американцев есть несколько магических чисел. Голосовать (и быть призванным в армию) можно начиная с 18 лет. Спиртные напитки могут пить те, кому исполнился 21 год. Президентом можно стать в 35 лет. А уйти на пенсию — в 65 лет.

Однако — что касается последней цифры — так ли хотят американцы уходить на пенсию? Теперь, когда столь многие в Америке благополучно доживают до 85 лет, все меньше и меньше их в действительности уходят на пенсию в 65. Сегодня в США насчитывается более 5 миллионов человек старше 65 — почти вдвое больше, чем в начале 1980-х годов. И эта цифра готова многократно увеличиться.

Некоторые пенсионеры просто вынуждены продолжать работать. Цены в здравоохранении поднимаются, выплат по программе социальной защиты (в среднем примерно 1 тыс. долларов в месяц) уже не хватает. Но главное, что заставляет пенсионеров трудиться, — это то, что американцы вообще обожают работать, и теперь, когда мы стали жить дольше, мы хотим дольше работать. Мы просто не можем вовремя остановиться. Моему другу и учителю Гарольду Берсону, соучредителю межнациональной рекламно-пропагандистской фирмы «Берсон Марстеллер», в которой я являюсь главным исполнительным директором, недавно исполнилось 86, и он каждый день приходит на работу, полный идей.

В среднем каждый американец трудится более 1800 часов в год, значительно дольше, чем большинство работников в мире. Хотя у нас меньше праздничных дней в году, чем в других западных странах (тринадцать дней по сравнению с двадцатью восемью в Великобритании и тридцатью семью во Франции), более половины из них остаются неиспользованными. И действительно, что за выходной в наше время без карманного компьютера? В 2006-м почти четвертая часть работников (23 процента) проверяла рабочую электронную и голосовую почту, находясь в отъезде — по сравнению с 16 процентами в 2005 году.

Кстати, желание работать настолько присуще американцам, что четвертая заповедь (третья для католиков) говорит о том, что один день в неделю следует отдыхать. Заповедь «не работай один день» стоит рядом с «не убий», «не укради» и «не прелюбодействуй». Мы склонны думать, что большинство людей хотят отдыхать: всю неделю ждут вечера пятницы, чтобы поскорее удрать с работы. Если говорить прямо, многие виды работы ужасны и даже опасны, поэтому люди, вполне естественно, спешат уйти домой. Но по мере того как общая направленность работ стремится к управленческой, консультационной и компьютеризованной деятельности, а сфера производственных профессий сокращается, многие меняют свое отношение к работе, а количество трудоголиков подскочило до небес. Как часто вы слышали старую поговорку о том, что еще никто не ложился в гроб, жалея, что проводил мало времени на работе? И тем не менее множество людей жалеют именно об этом. «Сандвич-поколение»[3] скоро будет испытывать шок, когда будет звонить своим семидесятилетним родителям на работу и будет слышать в ответ, что у тех слишком много дел, чтобы сидеть с внуками.

Добавьте к всеобщей одержимости работой еще и тот факт, что возраст родившихся в период демографического взрыва американцев приближается к 65 годам, и станет ясно, что традиционные идеи пенсионного времяпрепровождения — с проводами на заслуженный отдых, креслом-качалкой и игрой в гольф — сами готовы отправиться на пенсию.

Люди периода бума рождаемости переосмыслили понятие «юность» в 1960-х и были участниками экономического подъема в 1980-х, они не допустят, чтобы кто-то диктовал им, как проводить старость. Согласно исследованию агентства «Мер-рилл Линч» 2005 года, более трех четвертей этих людей говорят, что не намерены уходить на традиционную пенсию. Они смотрят вперед еще на двадцать лет (когда в 1935 году был принят закон о социальной защите, 65-летний человек мог рассчитывать на тринадцать лет). Некоторые хотят сохранить медицинскую страховку или накопить дополнительные средства на будущие годы, но большинство родившихся в годы демографического взрыва заявляют, что стремятся остаться умственно и физически здоровыми и общаться с людьми.”

Современные изменения в рабочей среде сделали эти намерения осуществимыми. Когда многие работы требовали физического труда, пожилые люди с травмами или болями находились в невыгодном положении. Но в эпоху информации старики, можно сказать, обладают большей информацией, чем кто-либо другой. В любом случае такие лекарства, как селебрекс, позволили миллионам американцев работать, несмотря на боли. А если престарелые работники все же получают повреждения, закон «Американцы с ограниченными способностями» помогает сделать их рабочие места гораздо комфортнее.

Работающие пенсионеры имеют громадное значение для Америки. Только в численном выражении они представляют собой более значительную рабочую силу, чем ожидалось ранее. Каждый год двум миллионам американцев исполняется 65 лет. Если бы половина из них решила продолжать работать, это пополнило бы рынок рабочей силы на незапланированный миллион человек, или примерно 1 процент текущих трудовых ресурсов.

Это повлечет за собой очень серьезные последствия. Пенсионеры составляют конкуренцию более молодым сотрудникам, которые надеялись взять бразды правления в свои руки. Если люди вдруг становятся руководителями и вице-президентами в 40 лет, а не в 35, разве они будут оставаться в компании, дожидаясь своей очереди? Разве в этом случае не расплодится более пассивный тип лидеров, поскольку наиболее агрессивные будут уходить, чтобы начать собственный бизнес?

В некоторых отраслях последствия будут еще более существенными. Пожилые работники с низкими доходами остаются работать (часто неполный рабочий день), работники с высокими доходами обычно становятся консультантами и независимыми подрядчиками или в области, которую они освоили, или в сфере своего хобби. И скорее всего они заведут собственное дело. Но в любом случае следует ожидать снижения загруженности отделов кадров.

Однако во всех отраслях работодателям приходится приспосабливаться к новой обстановке. Исследование агентства «Меррилл Линч» показывает, что очень немногие компании обращают внимание на пожилых работников, нанимая более молодых и здоровых служащих с целью сократить затраты на льготы. Но когда дело доходит до льготных пакетов, такие преимущественные права молодых работников, как декретный отпуск и отпуск по уходу за ребенком, могут конкурировать с льготными днями и оплатой лекарств для пенсионеров. Поскольку движение в защиту прав женщин вынудило работодателей согласиться на неполный рабочий день и работу дома, нужно надеяться на новые варианты сменной и другой нетрадиционной работы.

Я не завидую производителям клюшек и строителям полей для гольфа: планы на то, что по ним будут целыми днями расхаживать пенсионеры, скорее всего не оправдают ожиданий и лишь создадут излишки. В то же время бизнес-центр может стать самым оживленным местом в сообществе пенсионеров. И посмотрите на растущий рынок компьютеров, сотовых телефонов и мобильных устройств, предназначенных для пожилых людей, а также бешеный спрос на очки для чтения.

Работающие пенсионеры повлияют и на политический ландшафт. Пожилые люди голосуют и как работники проявляют некоторый интерес к экономике, когда получают зарплату. Пожилые избиратели голосуют согласно своим ценностям, особенно старые ворчуны. Если они работают, то голосуют за то, что выгодно их работе и экономике, меньше заботясь о проблемах культуры.

И посмотрите на новое законодательство и судебные прецеденты, особенно касающиеся законов о дискриминации по возрастному признаку. Начиная с 1978 года принудительная отправка на пенсию работника младше 70 лет считается незаконной, а с 1986 года вообще отсутствуют причины обязательного увольнения по возрасту. Но в настоящее время работодатели не получают дополнительных преимуществ, если оставляют на работе лиц старше 70-ти. А почему бы не продлить этот возраст до 73 лет?

А что насчет дискриминации более старшего возраста? Будут ли пожилые рабочие получать немного дополнительного времени на выполнение заданий?

О последствиях для торговли вряд ли вообще задумывались. Продавцы товаров «для пожилых» сейчас в основном сосредоточились на клюшках для гольфа и ходунках. А что насчет ортопедических рабочих кресел, приспособленных для больных артритом или страдающих от болей в пояснице? Комнат для сна для пожилых людей, которые приходят на работу в 7 утра, но требуют отдыха с 14.00 до 14.30? Дефибрилляторов в каждом коридоре? Бессолевой диеты в кафетерии?

Работающие пенсионеры повлияют также на жизнь семьи. Сейчас неясно, как будут реагировать жены, когда мужья вдруг решат поработать, вместо того чтобы провести «золотую пору» вместе с ними. (Считать ли это оскорблением? Или огромным облегчением?) А что насчет взрослых детей? Они не смогут рассчитывать на родителей, которые не будут сидеть с внуками, поскольку работают так же много, как и дети, а это означает, что востребованность платных нянь возрастет еще больше.

Результаты такой ситуации дадут о себе знать и в здравоохранении. Более миллиона дополнительных работников в год значительно увеличат перегруженность уличного движения. И количество несчастных случаев: водители в возрасте 65 лет и старше являются виновниками 7 процентов ДТП и 10 процентов ДТП со смертельным исходом.

Но самым значительным результатом явится то, что коллапс системы социальной защиты, прогнозируемый в течение последнего десятилетия, не состоится. Не будет десяти пенсионеров на каждого работающего, потому что пенсионеры тоже будут работать. Гигантская тяжесть социальной защиты, о которой мы много разглагольствовали, до некоторой степени уменьшится вместе с развитием этой тенденции, и главным образом за счет людей, которые этого хотят. Согласно Юджину Стерлю, экономисту Института городского развития, если бы каждый работал всего год после наступления пенсионного возраста, мы бы полностью возместили прогнозируемый дефицит страховой части пенсионной социальной защиты. Если бы каждый работал на пять лет дольше, общая сумма дополнительных федеральных налогов с лихвой покрыла бы этот дефицит.

Разве могут быть более серьезные последствия, чем это?

Возможно, работающие пенсионеры будут жить дольше. Многие исследования показывают, что активное тело и ум помогают сохранить здоровье. Может быть, мы видим только вершину айсберга ожидаемой продолжительности жизни?

Возможно ли, чтобы все больше людей доживало до 100 лет благодаря не радикально новым диетам и гимнастикам, а тому, что человек продолжает ходить на работу после того, как ему исполнится 65 лет?

И возможно, работающие пенсионеры могут укрепить семью, несмотря на то что с этой тенденцией очень трудно смириться возмущенным супругам и негодующим взрослым детям. Если человек может полноценно трудиться до 90 лет, можетли это означать необходимость выработки совершенно нового подхода к дилемме «семья или работа»? Могут ли мамы (или папы) с 23 до 43 лет растить детей, а оставшиеся 50 лет посвящать работе? Опросы первокурсников свидетельствуют, что их первоочередными жизненными приоритетами являются: заработать много денег и создать семью. Смогут ли они в конце концов добиться обеих целей, если вдруг рабочий возраст продлится на двадцать лет?

То, что раньше считалось «золотой порой», пожилые американцы сейчас называют «золотыми возможностями». Да, такое развитие ситуации может привести к росту числа ДТП и открытию молодыми американцами собственных предприятий, но она поможет избежать надвигающегося на Америку кризиса системы социальной защиты, увеличить продолжительность жизни и спасти американскую семью.

Экстремальные маятниковые мигранты

Наверное, в Америке нет более распространенного времяпрепровождения, чем ежедневный ритуал — езда на службу и обратно. Работающего населения у нас около ]50 миллионов, и только 3 процента из них трудятся дома. Поэтому примерно 145 миллионов человек прибегают к услугам транспорта каждый день утром и вечером.

Несколько лет назад в исследованиях отмечалось, что время, которое они готовы провести на дороге, не должно превысить 45 минут. Мы будем осторожнее в оценках: текущие средние цифры указывают на то, что обычно путь занимает 25 минут, это почти на 20 процентов больше, чем в 1980 году. Согласно сообщению журнала «Бизнес уик» от 2005 года, в 1990 году лишь 24 процента работающих покидали пределы своего округа, чтобы добраться до офиса. Сейчас это делают 50 процентов служащих.

Увеличение расстояния до места работы объясняется тем, что она переезжает из города в пригороды, а работники переселяются из пригородов в загородные поселки. Это похоже на действие центробежной силы: все больше и больше трудового населения вынуждено расплачиваться за ежедневные поездки. В результате в 2000 году около 10 миллионов американцев затрачивали больше часа, чтобы попасть на работу, по сравнению приблизительно с 7 миллионами 10 лет назад.

Крайнее явление данной тенденции - по меткому названию Бюро переписи населения - экстремальные «маятниковые мигранты», то есть те, кто каждый день вынужден проводить более полутора часов в транспорте. В 2000-м в Америке насчитывалось 3,4 миллиона таких путешественников - почти вдвое больше, чем 10 лет назад.

Экстремальная маятниковая миграция — весьма популярный феномен, так что весной 2006 года Мидас Маффлер провел конкурс «Самый длинный в Америке путь на работу». Изучив тысячи анкет, Мидас вручил приз Дэвиду Гивензу из города Мэрипоса, штат Калифорния: каждый день тот проезжает 372 мили, чтобы попасть на работу в компанию «Сиско системе» в Сан-Хосе и вернуться домой. (Из дома он выезжает ранним утром в 4.30, останавливается выпить кофе и появляется на рабочем месте в 7.45. В 17.00 он повторяет путешествие в обратном направлении и домой возвращается к 20.30.)

Кто же эти 3,4 миллиона экстремальных маятниковых мигрантов, и почему они работают так далеко от дома?

В большинстве случаев, кто живет далеко от работы, не могут позволить себе переехать ближе. Начиная с середины 1980-х годов цены на новые дома чуть ли не утроились, и теперь они стоят около 300 тысяч долларов. Многие не в состоянии покупать дома в мегаполисах, где они работают. Согласно данным Бюро переписи населения, штатом, в котором в 2002—2003 годах произошло наибольшее увеличение маятниковых мигрантов, была Западная Виргиния, где дома еще доступны по цене, но более доходная работа находится в Вашингтоне, Пенсильвании и Огайо.

Другие экстремальные маятниковые мигранты отдают предпочтение качеству жизни. Поскольку земля тем дешевле, чем дальше находится от города, люди решаются на долгие поездки в обмен на большой дом, большой газон, отсутствие на дорогах пробок и низший уровень преступности. Не говоря уже о природе. Примерно 25 тысяч человек из района По-коно-Маунтинс в Пенсильвании каждую неделю по нескольку часов проводят в дороге до Нью-Йорка, зато в выходные дни ходят в походы, катаются на лыжах, дышат чистым и свежим горным воздухом.

А некоторые пары, где работают оба супруга, становятся экстремальными маятниковыми мигрантами не столько ради качества жизни или экономической выгоды, сколько по причинам географическим. Параллельно росту числа семей с двумя работающими супругами растут и шансы, что одному из них или даже обоим на работу ездить придется далеко. Пригород Принстона (Нью-Джерси), известный своим университетом, стал популярным для семей, вынужденных совершать марш-бросок до Нью-Йорка или Филадельфии.

Действительно, хуже всего в стране положение обстоит в таких мегаполисах, как Нью-Йорк и Вашингтон, поездка куда отнимает у людей в среднем 34 и 33 минуты соответственно. Ситуация достаточно серьезная, и неблизкая дорога плюс высокие цены на бензин вынуждают автовладельцев пересаживаться в общественный транспорт.

Тем не менее более 3 миллионов человек — магический 1 процент микротенденции — просыпаются с восходом солнца и по дороге на работу пересекают границы штатов и даже погодные зоны: политикам, чиновникам и деловому миру следует взять это на заметку.

Прежде всего данную группу крайне заботят цены на бензин. Целые 76 процентов всех маятниковых мигрантов ездят на работу в одиночестве, и эта цифра, по-видимому, больше среди экстремальных маятниковых мигрантов. (Трудно набрать полный автомобиль народу в 4.30 утра или найти попутчиков на все 125 миль пути.) Цены на бензин могут укрепить или сломать карьеру этих людей. Мистер Гивенз, победитель конкурса Мидаса Маффлера «Самый длинный путь на работу», сказал, что тратил на бензин около 800 долларов в месяц. Одна экстремальная маятниковая мигрантка в Северной Каролине рассвирепела, когда президент Джордж Буш в своем обращении к нации в 2006 году заявил, что американцы «нефтезависимы». «Мы просто пытаемся доехать до работы», — утверждает она. Население городов не возражает против налога на бензин, но 3 миллиона маятниковых мигрантов скоро прекратят голосовать за кандидата, поддерживающего упомянутый налог.

Экстремальные маятниковые мигранты также входят в группу риска в том, что касается опасного поведения на дорогах и проблем со здоровьем. Доктор Джон X. Касада, специалист по дорожному стрессу, объяснил: чем дольше люди находятся в автомобиле, тем более они подвержены приступам немотивированного гнева, а он провоцирует не только насилие, но и сердечные приступы, инсульты и язвенную болезнь.

Длительное сидение в транспорте связано и с ожирением. Исследователи из Технологического института Джорджии обнаружили, что каждые 30 минут; проведенные за рулем, на 3 процента увеличивают риск ожирения. В 2005 году в совместном опросе Эй-би-си и «Вашингтон пост» 4 из 10 водителей признались, что, застряв в автомобильной пробке, принимаются заеду.

В книге Роберта Патнема 2000 года «Боулинг в одиночестве» весьма ярко показано, что за каждые 10 минут, проведенные в дороге, человек теряет 10 процентов времени, которые мог бы провести с семьей или в обществе (наверное, если не берет детей с собой, чтобы отвезти их в детский сад рядом с работой). Но поскольку многие экстремальные маятниковые мигранты сознательно идут на это ради жизни в маленьком городе, такой факт кажется особенно печальным или он выглядит актом самоотверженности. Многие экстремальные маятниковые мигранты думают прежде всего о своей семье, желая обеспечить ей лучшую жизнь и лучшее обучение детям. Другие ждут выходных, чтобы насладиться отдыхом дома, ради которого всю неделю вынуждены ездить на работу и обратно.

Группа экстремальных маятниковых мигрантов также важна с коммерческой точки зрения. Согласно отчету «Ньюсуик» от 2006 года, рестораны быстрого обслуживания предлагают блюда на подносах, которые устанавливаются в автомобильные держатели для стаканов, поэтому в некоторых машинах их сегодня больше, чем сидений. На заправочных станциях устанавливаются сенсорные экраны с меню, чтобы люди могли заказать сандвичи, пока заправляют автомобиль, и забрать их с собой, выезжая с заправки. Системы спутниковой навигации теперь поставляются с возможностью узнать о ситуации на дорогах в реальном времени, чтобы водители могли избежать пробок. Следующее поле битвы, утверждают наблюдатели, - роскошные и удобные сиденья. Люди, проводящие за рулем более трех часов в день, наверняка заинтересуются такой сверхкомфортабельной функциональностью автомобильного кресла, как массаж спины. (Пока что никто не изобрел гигиенический, социально приемлемый переносной автомобильный туалет.)

Наконец группа экстремальных маятниковых мигрантов располагает значительным свободным временем, проводимым в машине. Некоторые компании утверждают, что с помощью их аудиокурсов можно за 16 часов полностью овладеть испанским языком. Следовательно, экстремальные мигранты, ничем не жертвуя, за неделю могут заговорить на испанском. А через пару месяцев пойти работать переводчиком в ООН, если потерпят неудачу на текущей работе.

Или возьмем аудиокниги. Экстремальные маятниковые мигранты «Войну и мир» могут одолеть за двенадцать дней, «Код да Винчи» — за пять.

Линдон Джонсон сказал, что объявляет войну бедности и начинает масштабное городское переустройство, ибо, по его прогнозам, 95 процентов американцев будут жить в городах. Однако на самом деле по всей стране идет расселение по окраинам и пригородным зонам, причем быстрее, чем кто-либо мог предсказать. (Это еще раз доказывает, как трудно делать предположения, какой Америка будет через 50 лет, если судить об этом по нескольким крупным тенденциям; в жизнь проникают микротенденции, разрушающие все ожидания.) Работодатели, переместившиеся на окраины, приблизились к некоторой части рабочей силы. Но они лишь заставили большую часть работников переехать еще дальше от города, а это показывает, что в целом для людей самое главное — это свой дом, двор и спокойная жизнь, и не важно, какой ценой, выражаемой в деньгах или времени, это достается.

Суть в том, что американцы все больше времени проводят в дороге, однако не в поисках собственного «я» подобно битникам 1960-х. Скорее всего они ищут возможности выпить чашку кофе в кафе быстрого обслуживания, надеясь, что пробки сегодня будут не такими длинными, и зная, что завтра поедут тем же путем.

Когда в 1957 году было основано Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), его задачей было устранить торговые барьеры и обеспечить всем европейцам свободное передвижение по странам — членам ЕЭС. Его основатель Жан Монне не подозревал тогда, что такие «свободные путешествия» дадут начало европейской экстремальной маятниковой миграции и даже мегамиграции нареактивных самолетах.

Первое место в Европе по длительности поездки на работу держат британцы - 45 минут (на 20 больше, чем в среднем тратят американцы). Среднее время в Европейском союзе (преемнике ЕЭС) составляет 38 минут, при этом в Италии — 23 минуты, а в Германии — 44.

Но самое примечательное заключается не только в утомительности времени, проведенного в дороге, но и в километраже, который добровольно покрывают эти люди. Добрая половина пассажиров скоростного поезда «Евростар», курсирующего по тоннелю между Францией и Англией со скоростью 200 миль в час, — это в основном те, кто живет во Франции, а работает в Лондоне. (В 2007 году французский кандидат в президенты впервые в истории провел съезд избирателей за пределами Франции, обратившись к почти полумиллиону французских граждан, живущих или работающих в Лондоне.)

Еще драматичнее положение мегамигрантов. Они добираются до работы не на автомобиле или поезде, а на самолете. Одна европейская туристическая фирма предсказала, что к 2016 году количество работающих в Соединенном Королевстве, но живущих за его пределами (и не только в Северной Франции, но и в Барселоне, Пальме, Дубровнике и Вероне) достигнет 1,5 миллиона человек. Это становится возможным благодаря авиалиниям эконом-класса. В 1994 году малозатратных авиалиний не было вообще, в 2005-м их было шестьдесят. Только в 2003-м такие авиалинии, как «Райанэйр», «Изиджет» и «Скайюреп», перевезли более 200 миллионов пассажиров.

В Европе мегамиграция растет быстрыми темпами, в Азии же она лишь набирает обороты. Некоторые недавно возникшие авиалинии, например «Джетстар», «Оазис» и «Эйрэйша», предлагают низкие цены на билеты, но им еще предстоит побороться с крупными авиакомпаниями, которые контролирует государство. Однако можно ожидать, что жители Азии также подхватят эту тенденцию, как только у них появится возможность. Китайцы уже проводят в дороге на работу час или больше, а что по сравнению с этим полет на самолете дважды в день?

Работающие на дому

Вто время как 3,4 миллиона американцев ежедневно проводят в дороге на работу по девяносто минут и более, 4,2 миллиона надевают домашние тапочки и держат путь в домашний офис.

Этот офис может быть причудливо отделанным декоративными панелями специальным кабинетом с отдельным входом, где запрещено появляться детям, или это может быть обычная кровать: едва проснувшись, работник съедает завтрак на ночной тумбочке, включает ноутбук и начинает продуктивно трудиться.

Как бы ни выглядела работа в домашних стенах, эти 4,2 миллиона американцев представляют собой 23-процентное увеличение надомной рабочей силы по сравнению с 1990 годом и почти 100-процентное по сравнению с 1980-м.

Это число работников-домоседов даже не включает тех 20 миллионов американцев, что работают дома время от времени. Нет, это те, чьё обычное рабочее место находится в двух шагах от зубной щетки.

Почему эти люди работают дома? Иногда им достаточно ужасов, упомянутых в главе об экстремальных маятниковых мигрантах, поскольку работа дома — это сказочная возможность избежать часа пик, не тратиться на бензин и меньше платить за ремонт автомобиля. Удовольствие усиливается тем, что весь день можно ходить в пижаме и даже принять душ в разгар рабочего дня.

Работающим дома благоприятствует усилившаяся в последнее время необходимость оптимально распределить время между семьей и работой. Хотя врядли можно полностью сконцентрироваться наделах, неся ответственность за (бодрствующих) детей, многие могут продуктивно сосредоточиться, лишь когда дети в детском саду или школе.

Но основной причиной роста числа надомных работников, разумеется, является следующая. Ноутбуки, высокоскоростной доступ в Интернет, карманные компьютеры, сотовые телефоны и даже видеотелефоны стирают разницу между домашним и корпоративным офисом, а в последнее время они стали доступны по ценам, которые нельзя было представить себе в 1980 году. Поэтому работаете ли вы на себя или еще на кого-то, для коллег или клиентов нет никакой разницы, где вы находитесь — в офисе или в домашнем кабинете.

Кто такие американские работники-домоседы? В 2000 году 53 процента их были женщины по сравнению с только 46 процентами офисных работниц. 88 процентов из них белые. 68 процентов окончили по крайней мере колледж по сравнению с 59 процентами офисных работников. Большая часть работает менеджерами и в профессиональных областях. Около двух третей трудятся полный рабочий день. Многие зарабатывают серьезные деньги.

Это успешные, самодостаточные личности.

Кстати, значительная часть работников-домоседов (58 процентов) ведет собственный бизнес, имея формальный статус юридического лица или без такового. 35 процентов являются телекомьютерами[4], работая на частные компании или некоммерческие организации. Незначительная часть (4 процента) надомных служащих работает на правительство, что, наверное, хорошо, учитывая, сколько в последнее время было украдено правительственных ноутбуков с конфиденциальной информацией о гражданах.

Надомные работники-мужчины представляют собой еще более успешную группу. Они являются владельцами большей части фирм, зарегистрированных как юридическое лицо, и не только имеют лучшее образование, но также состоятельнее и старше, чем население в среднем. Именно благодаря им работающие на дому представлены в первых строчках шкалы заработной платы.

Но не нужно думать, что лишь мужчины переделывают изолированные домашние комнаты в рабочий кабинет. Также набирает силу движение «Мамы-предпринимательницы». Это женщины, которые уходят с работы, чтобы заниматься дома с детьми или открыть собственное дело на неполный рабочий день ради прибыли или самоудовлетворения (или ради того и другого). Согласно данным Бюро переписи населения от 2000 года, владельцы более половины всех домашних бизнесов, что составляет половину частных предприятий США, — женщины. Спектр таких бизнесов очень широк — от «Эйвон ледис» с 5 миллионами сотрудниц по всему миру до консалтинговых фирм с женщинами во главе, которые обычно учреждаются весьма успешным и предпри-нимательницами, собравшими клиентуру на прежнем месте работы. Только в период с 2002 по 2006 год.среднегодовой доход консалтинговых фирм, владелицами которых являются женщины (надомными или имеющими офис), вырос на 45 процентов и составил более 150 тысяч долларов.

И на всех уровнях кому-то действительно нравится работать дома. Предпринимателям в таком случае обеспечивается гибкость управления бизнесом, а кроме того, 35 процентов надомных тружеников, не имеющих собственного дела и работающих в чужой компании, также очень довольны своим положением. Согласно исследованию организации «Американское бизнес-сотрудничество», 76 процентов телекомпьютеров, занятых полный рабочий день, испытывают высокую удовлетворенность своим трудом по сравнению с 56 процентами работников на рабочих местах. И не потому, что они работают спустя рукава. Те, кто трудится дома полный или неполный рабочий день, в среднем работают 44,6 часа в неделю по сравнению всего с 42,2 часа, проводимыми рабочими и служащими на рабочих местах в офисах.

Работодатели довольны не только потому, что получают дополнительный труд. Они имеют налоговые льготы и экономию рабочего пространства. В нашей фирме мы убрали телефонное оборудование для связи с Восточным побережьем, чтобы служащие могли работать из дома. Я могу нанять больше людей, чтобы они звонили клиентам в Японию в 3 часа ночи по нью-йоркскому времени. Но сотрудникам удобнее звонить из дома, а не из моего центра обработки звонков. В конце концов, все опросы и интервью будут проводиться именно таким способом.

Поэтому хотя работники-домоседы и не изменили отрасль в целом, как было когда-то предсказано, эта значительно расширившаяся группа трудящихся в домашних шлепанцах существенно влияет на бизнес и политику.

Прежде всего работающим дома необходимо создать собственное сообщество. Парадоксально, что, хотя мы пока не играем в «боулинг в одиночестве», мы все чаще в одиночестве работаем. Многим надомным работникам надоело обедать одним на том же месте, где они завтракают и обедают. Нам нужна виртуальная «курилка», которая соединит их с коллегами — и это должна быть не просто служба мгновенных сообщений, но способ коллегиального сотрудничества и общения. Очевидно, что появился рынок обучения людей управлению и участию в телеконференциях.

По мере того как все больше офисных функций перемещается домой, встает вопрос о безопасности, удобстве и дизайне домашнего офиса. Все чаще случаются пожары и травмы в результате того, что ксерокс был неправильно подключен, компьютерное оборудование установлено на пришедшем в негодность детском столике или домашний любимец сгрыз провод от принтера. Несомненно, что именно по этой причине в 2000 году министр труда высказался за проведение «национального диалога» по проблемам безопасности домашнего офиса. Нужно ли оплачивать бюллетень, если вы поскользнулись в домашнем кабинете на кетчупе, который пролила ваша дочь? Если ваш ноутбук загорелся и прожег дыру в диване в гостиной, должен ли начальник выплачивать компенсацию?

Учитывая то, что число надомных работников увеличивается — особенно успешных и напористых, — мы, вероятно, найдем наконец лучшую систему медицинского страхования и пенсионного обеспечения, чем существующая сегодня в офисах и на производстве.

Возможно, мы будем свидетелями роста «обеденных клубов», которые в настоящее время посещают только любители мартини и любящие посплетничать за чашкой чая дамы. Офисным профессионалам, мужчинам и женщинам, требуется место, где они могли бы встречаться с клиентами и выстраивать отношения. Точно так же, как увеличение числа разводов создало практику для более длительного пребывания в отелях с ее рынком, рост количества надомных работников создает рынок краткосрочных деловых встреч — на одно совещание или одну презентацию.

Если оборудование для видеоконференций стало стандартом в домашних офисах, нам как минимум нужно гарантировать, что работник-надомник может полностью подготовиться к встрече с клиентом. Одно дело, когда можно с гордостью продемонстрировать фотографию семьи, стоящую в кабинете на откидном столике, и совсем другое — когда при важном разговоре со стратегическим партнером начинают визжать дети и лаять собака.

Словоохотливые женщины

Бывший президент Гарвардского университета Ларри Сам-мерс нажил себе много неприятностей, когда в 2005 году сказал, что женщины по своей природе не способны конкурировать с мужчинами в области естественных наук. Но он не сказал того, что, вероятно, смягчило бы гнев женской части профессорско-преподавательского состава, в конце концов вынудившей его уйти в отставку. Он не признал, что женщины преобладают в профессиях, связанных с владением словом — такими как журналистика, юриспруденция, маркетинг и связи с общественностью.

Чтобы не попасть в ту же неприятность, что Саммерс, скажу, что мне неизвестно, почему мужичины чаще идут в науку, а женщины посвящают себя «словам». У меня нет ни малейшего представления, какую роль в этом играют биология, культура или социализация. Но могу сказать, что этот выбор драматически меняет лицо определенных профессий и что он может иметь большое значение для Америки.

Возьмем журналистику. Согласно данным Бюро трудовой статистики от 2005 года, 57 процентов аналитиков новостей, репортеров и корреспондентов были женщины. Женщинами являются даже 57 процентов ведущих теленовостей, авторитетнейшие роли которых раньше были зарезервированы только за такими мужчинами, как Уолтер Кронкайт. Да, конечно,

Кейти Курик попала в заголовки газет, когда в 2006 году стала ведущей вечерних новостей на крупнейшем национальном телеканале. Но на местном уровне женщины-ведущие давно заменили мужчин.

В области общественной информации (это искусство помочь людям правильно выразить себя) и связей с общественностью женщины составляют примерно 70 процентов по сравнению с 30 процентами в 1970-х годах. (В фирме, где я являюсь главным исполнительным директором, 70 процентов женщин.) Журнал «Ю-Эс-Эй тудэй» недавно отметил, что связи с общественностью будут, возможно, первой традиционно мужской профессией, которую опередят женщины.

Или посмотрите на юриспруденцию, эту великую область письменной и устной аргументации. Начиная с 1970 года число женщин-юристов увеличилось в Америке на 2900 процентов. Женщины составляют чуть более половины выпускников юридических школ и почти половину младших партнеров юридических фирм. Две трети заместителей деканов — женщины.

Сравните это большинство и сверхбольшинство с количеством женщин в науке и бизнесе. Среди архитекторов и инженеров женщин только 14 процентов. Их всего около 15 процентов среди профессоров крупных технических университетов, например в Калифорнийском технологическом институте и Технологическом институте Джорджии. Женщины составляют только 16 процентов топ-менеджеров в 500 крупнейших компаниях, по версии журнала «Форбс». Их всего 3 процента среди самых высокооплачиваемых руководителей технологических компаний.

Однако если женщины составляют большинство в гуманитарных профессиях, это не означает, что они всегда контролируют принятие решений. В журналистике и юриспруденции женщины находятся где-то между профессиональными школами (где их большинство) и коридорами власти. Женщины составляют всего 17 процентов среди юридических компаньонов. Только треть журналисток, работающих полный рабочий день, трудится в крупных СМИ. Но эта тенденция новая, поэтому, вероятно, понадобится время, чтобы она проявилась полностью.

В течение нескольких десятилетий, когда женщины стали вести телевизионные новости, количество сюжетов об абортах, уходе за ребенком и дискриминации по половому признаку на рабочем месте многократно возросло. Согласно анализу «Вашингтон пост», пока Элизабет Варгас на короткое время занимала роль ведущей вечерних новостей «Эй-би-си», телеканал отводил больше времени проблемам секса и семьи, чем «Си-би-эс» и «Эй-би-си», вместе взятые, — в том числе проблемам контрацепции, абортов, аутизма, пренатального развития, родов, послеродовой депрессии и детской порнографии.

В юридических школах до 1970-х годов семейное право было малоизвестным факультативным предметом. Теперь семейное право освещают десятки журналов, это один из самых популярных предметов в юридических школах.

То же самое относится к связям с общественностью и рекламе. Телевизионных рекламных роликов о тампонах, вагинальных кремах и «критических днях» было мало, их показывали нечасто. Теперь их показывают постоянно даже в лучшее эфирное время.

Еще одним результатом перемещения женщин в гуманитарные профессии стало то, что мужчины там уже не могут найти себе место. В 1971 году более трети учителей американских муниципальных школ были мужчины. Когда в эту профессию хлынули женщины, число мужчин сократилось до менее одной четвертой. Как в области связей с общественностью, так и в тележурналистике руководителей стал беспокоить отток из профессии мужчин. Некоторые утверждают, что просто победили «лучшие» профессионалы, другие отвечают возражением Ларри Саммерса: «Разве можно полностью реализовать наш потенциал в той или иной области, если в ней не представлена половина человеческой расы?»

Правда заключается в том, что женщины во многом следуют традиционному пути, по которому идут к успеху новые иммигранты. Женщины вошли в ряды трудовых ресурсов с меньшим капиталом, чем мужчины, поэтому избрание таких профессий было испытанным способом приобрести восходящую мобильность. «Многословные профессии» требуют человеческого капитала, а он представляет собой результат учебы и упорной работы, а не силы и физического труда. В то время как женщины вначале доминировали в области обучения и ухода, восходящая мобильность привела их к новому, более высокому уровню профессионального успеха.

«Многословные профессии» были логически оправданным выбором, местом, где женщины могли добиваться успеха благодаря собственным качествам и куда они могли привнести новое понимание, отсутствовавшее до них. Поэтому женщины стали все интенсивнее осваивать эти профессии, которые им подходят и в которых они могут добиться преуспевания. Они оставили физическую борьбу мужчинам, взяв на себя борьбу словесную, которая так много решает в условиях мирной демократии.

Можно ожидать, что это станет глобальной тенденцией. По мере того как женщины по всему миру пополняют ряды рабочей силы и получают образование, перед ними открываются все новые профессии.

Разумеется, одна из самых успешных писательниц, автор книг о Гарри Поттере, — англичанка.

Следующей непокоренной границей для женщин является политика. Проработав долгое время с Хиллари Клинтон, я стал свидетелем того, как предубеждение относительно женщин в политике постепенно превращалось в признание и даже в предпочтение. Поколение молодых женщин смотрит сейчас, не получит ли Америка первую в своей истории женщину — главу исполнительной власти, как уже произошло в Великобритании, Германии, Израиле и Чили. Если миллионы молодых женщин делают успехи в журналистике, связях с общественностью и юриспруденции, следующий логический шаг — политика, поскольку здесь нужны те же самые навыки и умения, которые приобретаются в этих профессиях. В Вашингтоне уже есть много уважаемых, определяющих нашу политику женщин. В сенате в 2007 году заседали шест-

Словоохотливые женщины не были бы идеальной микротенденцией без столь же глубоко своеобразной группы, но идущей в противоположном направлении. Поэтому теперь обратимся к женщинам в Америке, которые все чаще выбирают работу, требующую значительной физической силы.

Они представлены в самых разных профессиях: спортсменки и строительные работницы, служащие в армии и отрядах оперативного реагирования. Поговорим вначале о спортсменках. Несмотря на то что первые соревнования по бодибилдингу среди женщин были, по сути, конкурсом красоты в бикини, сейчас у них столько последовательниц, что в 2000 году в программу Олимпийских игр официально включены соревнования женщин-штангисток. В 2004 году к ним добавили женскую вольную борьбу. В апреле 2007 года Риа Кортесио стала первой женщиной, судившей показательную игру Высшей бейсбольной лиги.

При упоминании американского футбола на ум приходят крепкие мужчины, сражающиеся за футбольный мяч, но в 2007 году в Америке существовали три женские профессиональные футбольные лиги, объединяющие 80 команд по сравнению с 10 такими командами в 2000-м. Говорят, что женщин, играющих в регби — несколько десятилетий назад явление почти немыслимое, — насчитывают около 10 тысяч в колледжах и еще 3 тысячи в высшей школе.

Да, они играют друг с другом (это вам не Билли Джин Кинг, разгромившая в теннис Бобби Риггза в приготовленном для телевидения шоу), но спросите свою бабушку, могла ли она предположить, что в 2007 году в Америке будет почти 100 профессиональных женских футбольных команд.

На фронте оперативного реагирования в американской противопожарной службе состоит около 5 процентов женщин-профессионалок, или более 6 тысяч человек (еще 35 тысяч — добровольцы). Среди служащих правопорядка 1 из 10 — женщина, это значительный рост по сравнению с прошедшими десятилетиями. Среди принявших присягу полицейских их чуть больше 1 на 10 человек.

В 1953 году Национальная ассоциация женщин в строительстве начинала с шестнадцати членов. Сегодня их почти 6 тысяч, а 180 отделений ассоциации разбросаны по всей стране.

В армии также наблюдается значительный рост числа женщин. В 1960 году в вооруженных силах была лишь 31 тысяча женщина, или чуть более 1 процента. По данным на 2005 год, в армии служили свыше 200 тысяч женщин, или около 15 процентов от числа всех военнослужащих. (Джессика Линч, героически спасенная в Ираке в 2003 году, была одной из более чем 150 тысяч американскихженщин, которые служили в Ираке и Афганистане, по данным на конец 2006 года.) В целом в США насчитывается 1,7 миллиона женщин-ветеранов — почти столько же, сколько женщин — учителей начальных и средних школ. Хотя некоторые военные профессии предполагают участие в боевых операциях, эта работа явно привлекает сильную часть прекрасного пола.

Весной 2007 года мы провели краткий опрос, чтобы больше узнать о тех женщинах, которые выбирают карьеру спортсмена, полицейского, пожарного, военного или строителя. В основном это консервативные, счастливые, гетеросексуальные женщины крупного телосложения, готовые сражаться за продвижение вверх по экономической лестнице.

Прежде всего они физически крупные. Почти каждая четвертая имеет рост более 175 см, что составляет одну девяностую от общего числа белых женщин. (90 процентов опрошенных были белые.) Кроме того, они тяжелее: 58 процентов из зарегистрированных весят в среднем более 68 кг, а почти каждая третья более 70 кг. Наверное, никого не удивит, что восемь из десяти в юности занимались спортом, а у большинства в семье были братья, а не сестры. (Почти у половины было по крайней мере два брата.)

Горячие амазонки к тому же склонны поддерживать правые взгляды — 76 процентов относят себя к консерваторам или сторонникам умеренных взглядов, и только каждая четвертая отождествляет себя с демократами. В большинстве своем это сельские жительницы, их больше, чем в типичной выборке по стране.

Они обожают свою работу. 44 процента большую часть времени отдают работе, а остальные 52 процента работают с увлечением. Почти все женщины рекомендовали бы свою работу девушкам и молодым женщинам, думающим о такой работе, а больше половины делали бы это решительно.

Их увлеченное отношение к работе высоко, несмотря на все ее трудности. 6 из 10 говорят, что подвергаются половой дискриминации, а почти четверо из десяти заявляют, что в их профессии у женщины нет перспективы. Но, по всей видимости, женщин захватывает сама революционность присутствия в «мужских» профессиях. 64 процента сообщили, что их привлекает тот факт, что работа традиционно считается мужской, и только 10 процентов признали, что он не был для них решающим. А принадлежность к мужской профессии является предметом гордости в дружеской беседе.

В конечном смете горячие амазонки вытянули счастливый билет. Хотя меньше чем 1 из 4 окончили колледж, они хорошо зарабатывают — 42 процента имеют ежегодный семейный доход свыше 75 тысяч долларов, в их число входят 14 процентов, чей доход составляет свыше 100 тысяч долларов. Деньги и льготы открывают список того, что особенно привлекает женщин в их работе, и только за ними стоят интеллектуальные задачи.

Что касается семейного положения, то 76 процентов горячих амазонок в настоящее время замужем, 18 процентов состояли в браке. И хотя большинство респондентов ответили, что были знакомы с «голубыми», лишь 13 процентов — самая маленькая группа из всех опрошенных — сказали, что работают с такими людьми.

Но похоже, что занятие мужской работой или влечет за собой риск сексуального насилия, или было мотивировано сексуальными домогательствами. 4 из 10 респондентов сказали, что в какой-то период жизни были жертвами сексуальных домогательств, что составляет достаточно высокий процент относительно всех зарегистрированных случаев. Вероятно, случаи насилия побудили некоторых женщин выбрать профессии, в которых ценится физическая сила и нет места слабости.

Физически сильные женщины, поднимающиеся по карьерной лестнице, реально влияют на общество. Во-первых, эти женщины любят свою работу и получают признание. Хотя отдельные женские группы сетуют на то, что число женщин в традиционно мужских профессиях растет недостаточно быстро, мужчинам, которые считали эти профессии исключительно своими, честно говоря, не следует рассчитывать на доминирование. Они выбрали себе самых упорных и убежденных соперников.

Во-вторых, женщины в некоторой степени изменят облик этих сфер деятельности. В самом начале предполагалось, что они могут и станут работать так же, как мужчины, но как только количество женщин в профессии достигнет критического большинства (как это произошло в юриспруденции, журналистике и, вероятно, медицине), эта профессия будет меняться. В 2002 году Национальный центр женщин-полицейских, основываясь наданных исследования семи крупных полицейских управлений США, установил, что женщины-полицейские существенно реже, чем коллеги-мужчины, обвиняются в излишней жестокости при задержании. В результате в среднем полицейский-мужчина обходится правосудию от двух с половиной до пяти с половиной раз дороже, чем женщина-полицейский при выплате присужденных судом компенсаций за излишнее применение силы. Женщины-полицейские прежде всего стремятся ослабить напряжение, а не усугублять его. И хотя такое поведение не является выигрышным в любом случае, не будет ли оно достойным противовесом излишней жестокости? Половина поступающих в полицию звонков о насильственных преступлениях связана с домашним физическим насилием. Разве женщина-полицейский не лучше чувствует, как поступить в такой ситуации?

Разумеется, я не стал бы обобщать сильные стороны женщин, как и их слабости. Да, именно под руководством первой американской женщины - генерального прокурора Джанет Рено — полиция сосредоточила внимание на коммунальном патрулировании[5] и профилактике преступлений. С другой стороны, первая женщина — помощник президента по вопросам национальной безопасности (а позднее госсекретарь) Кондолиза Райс помогла подготовить почву для войны в Ираке. А первая женщина премьер-министр Маргарет Тэтчер применяла британские войска более агрессивно, чем любой ее предшественник. Во власти нет достаточного количества женщин, чтобы делать общие выводы о том, могут ли они быть лидерами, в корне отличающимися от мужчин, но, судя по юриспруденции и журналистике, я бы ожидал изменений в тех профессиях, в которых появились «амазонки».

И еще одна приятная новость о горячих амазонках: чем больше женщин окажется в мужских профессиях, тем вероятнее, что у них будет увеличиваться средняя физическая сила. С конца 1960-х годов мужчины улучшили рекорд в марафонском беге на три минуты, а женщины — на тридцать одну. Лишенные возможности проводить интенсивные физические тренировки, женщины (и мужчины вместе с ними) приняли как Богом данный факт, что прекрасный пол меньше, слабее и медленнее мужчин. Однако кто знает? Все больше женщин занимаются физической подготовкой и становятся сильнее. Долгое время мужчины могли относить себя к той или иной категории на основе физической силы. У женщин подобная возможность появилась совсем недавно, и миллионы женщин, которые никогда не участвовали в соревнованиях по бегу или силовых состязаниях, сейчас получают такой шанс. Постепенно это приведет к стиранию физических различий между полами.

В то время как многие женщины открыли могущество слов, другие познают свою физическую силу и способность соперничать с мужчинами в исконно мужских профессиях. Женщинам, выбирающим новые пути, нравится это, и они образуют особенную характерную группу — сильных, гордых, настойчивых, показывающих пример остальным. 25 лет назад мы спорили о поправке к законопроекту о равных правах, и одним из самых веских аргументов против равноправия был довод, что женщинам, возможно, придется служить в армии или в полиции. Сегодня горячие амазонки доказывают, насколько несостоятельным оказался подобный аргумент.