Миллиардеры поневоле. Альтернативная история создания Facebook

Глава 25 САН-ФРАНЦИСКО

На сей раз революция начнется не с пушечного выстрела.

Шон Паркер подумал, что его заменят гудение ультрасовременного лифта, взлетающего по сердцевине огромного небоскреба, и тихие, убого перевранные битловские аккорды, которые лились из спрятанных поверх люминесцентных лампочек в потолке динамиков.

Шон отметил про себя причудливую поэтичность в сочетании момента и антуража: вот-вот будет положено начало социально-сетевому сейсмическому сдвигу, а единственное, что отмеривает оставшиеся до эпохального события секунды, — это пошлейший бит фоновой музыки.

Едва сдерживая ухмылку, он стоял посреди лифта рядом с Марком и следил за отсчитывающими этажи светящимися циферками. Лифт, в котором, кроме их двоих, никого больше не было, проезжал между десятым и одиннадцатым этажом пятидесятидвухэтажной башни. От быстрой перемены высоты у Шона заложило уши, чему он очень даже обрадовался, поскольку на какое-то время не стало слышно гнусной музычки, и он смог привести в порядок мысли — или, во всяком случае, выстроить их в некоем подобии порядка, максимально возможном для его непоседливого ума.

События развивались стремительно, даже быстрее, чем он ожидал. Всего несколько недель назад он поселился в доме стоявшего сейчас рядом с ним эксцентричного гения — и вот они направляются на встречу, обещающую стать началом сотрудничества, которое преобразит лицо Интернета и откроет им дорогу к миллиардному проекту, тому, что нарисовал в воображении Шон, когда впервые увидел страничку Thefacebook в комнате стэнфордского общежития.

Шон посмотрел на своего двадцатилетнего спутника. Если Марк и нервничал, то виду не подавал. Точнее, он выглядел не более неловким и встревоженным, чем обычно: на лице непроницаемая маска, глаза устремлены на табло со сменяющимися цифрами над дверью лифта.

За время, прошедшее с их случайной встречи на улице Пало-Альто, Шон успел неплохо узнать этого чудака и проникнуться к нему самыми теплыми чувствами. Странностей у него, конечно, хватало; выражение «социально неадаптированный» давало весьма слабое представление о его нелюдимом нраве. Но, даже несмотря на стену, которой Марк сам себя окружил, первоначальное мнение Шона о нем как о гении только укрепилось. Марк обладал блестящим умом, большим честолюбием и язвительным чувством юмора. На людях он в основном молчал; Шон таскал его на разнообразные вечеринки, но нигде Цукерберг не ощущал себя полностью в своей тарелке — ему гораздо уютнее было сидеть за компьютером, порой по двадцать часов подряд. У него была подружка из Стэнфорда, с которой он виделся где-то раз в неделю, а еще, устав от компьютера, он любил совершать дальние прогулки на автомобиле. Все остальное время он писал коды. Созданная компания заменяла Марку воздух, хлеб и воду.

От юного предпринимателя ничего большего, собственно, и не требовалось; временами Шону приходилось напоминать себе, что Марку только-только исполнилось двадцать. Марк — сущее дитя, зато с его потрясающей целеустремленностью, не сомневался Шон, он пойдет на любые жертвы во имя роста и развития своего сайта. Поэтому Шон верил, что шаг, который они собирались с минуты на минуту совершить, был исключительно правильным. Наверняка предстоящая встреча станет первой ступенью на пути к миллиарду, тому самому, что пока ему не давался, несмотря на два успешных стартапа и пять лет, проведенных в самом сердце расцветшей после кризиса Кремниевой долины.

Парадоксальным образом, за столь стремительное развитие событий Шон должен был благодарить Эдуардо Саверина. Если бы не его странные телодвижения, они с Марком могли бы проваландаться до конца лета. Но Эдуардо, сам того не подозревая, подвиг Марка сделать то, на что его давно подбивал Шон.

Сначала это кретинское письмо. Шон решил, что больше всего оно напоминает детское послание с требованием выкупа «за похищенного ребенка» — странно даже, что Эдуардо не составил его из букв, вырезанных из газет и глянцевых журналов. Угрозы, лесть, претензии — парнишке явно не мешало бы сначала разобраться с самим собой. Сама идея управлять из Нью-Йорка коммерческими делами интернет-компании, тогда как остальные сотрудники работают над развитием сайта в Калифорнии, была абсурдной до крайности. А то, что он пытался, как какой-нибудь дубинкой, размахивать своей тридцатипроцентной долей в компании… Нет, у Эдуардо определенно поехала крыша.

Марк, тем не менее, постарался благоразумно сгладить конфликт. Шон как раз оказался рядом и сделал все, чтобы ему в этом помочь. В конце концов, не стоило утрировать значения этого письма — апогея отчаянной ребяческой мольбы Эдуардо о том, чтобы ему позволили принимать больше участия в делах компании. Против этого Марк ничего не имел.

Но прежде чем Марк с приятелем успели о чем-то договориться, Эдуардо взял и наломал дров: заблокировал банковский счет и тем самым полностью перекрыл Марку с Дастином кислород. Этим поступком он нанес удар в самое сердце компании. Трудно сказать, понимал ли он при этом, что едва не загубил проект, ведь без денег компания не могла функционировать. Падение серверов хотя бы на день нанесло бы удар по репутации Thefacebook — возможно, даже смертельный. Настроение пользователей переменчиво, что не раз доказывал своим примером Friendster. Если народ решит уходить с сайта, этот процесс может быстро приобрести катастрофические масштабы. Уход даже небольшой группы быстро скажется на всех, поскольку пользователи крепко связаны между собой. Студенты идут на сайт, потому что там зарегистрированы их друзья; стоит упасть одной костяшке домино, и за ней последуют многие десятки.

Возможно, Эдуардо не очень понимал, что творит, может, им руководили злость, обида или бог знает что еще. Но как бы то ни было, с точки зрения Шона, после той дурной ребяческой выходки ему трудно будет сохранить свое положение в компании. Ведь это была именно детская выходка, а не поступок бизнесмена, каковым считал себя Эдуардо. Больше всего он был похож на малыша, кричащего на площадке: «Или играем по моим правилам, или я забираю игрушки и иду домой!» Что ж, Эдуардо забрал свои игрушки, а Марк в ответ предпринял шаги, которые в корне переменят судьбу проекта.

Первым делом Марк при помощи Шона перерегистрировал компанию в штате Делавэр, чтобы обезопасить ее от фокусов Эдуардо и начать реорганизацию. Она, по мнению Шона, была нужна для привлечения денег, необходимых для развития компании. Параллельно Марк собрал все средства, какие только смог, и пустил их на поддержание жизнеспособности проекта. С учетом денег, отложенных на оплату университета, ему удалось на какое-то время вперед заплатить за аренду серверов, но даже при этом над компанией нависала угроза финансовой катастрофы, и Марк больше не мог игнорировать ее.

Проблемы компании не ограничивались необходимостью платить за серверы и нанимать дополнительных сотрудников. Вдобавок ко всему несколько дней назад на ее адрес пришло письмо от юридической фирмы, действовавшей в интересах основателей сайта ConnectU — тех самых близнецов Винклвосс, которые еще в Гарварде подряжали Марка для работы над своим сайтом знакомств. Письмо было первым шагом в возбуждении иска, этаким предупредительным выстрелом в сторону сайта Thefacebook.

Задолго до письма от юридической фирмы Шон подробно обсудил с Марком ситуацию с ConnectU и провел кое-какие самостоятельные изыскания. В результате он пришел к выводу, что братья Винклвосс могут стать источником досадных неприятностей, но никак не серьезной угрозы будущему компании. Шон считал, что их претензии были непомерно раздутыми и малообоснованными. Ну делал Марк какую-то там работенку для их сайта знакомств, прежде чем заняться созданием собственного портала. И что с того? Социальных сетей в Интернете сотни. По всем университетским общежитиям сидят фанаты-компьютерщики и ваяют что-нибудь вроде Thefacebook — не подавать же на них на всех в суд?! Кроме того, все социальные сети, по сути, похожи одна на другую. Шону понравился довод Марка о том, что, мол, существует бесчисленное множество разновидностей стульев, но это не означает, что всякий, кто сделает свой стул, обязательно ворует у кого-то идею. Если на то пошло, образцом для всех социальных сетей послужил Friendster. Велосипеда братья Винклвосс не изобрели, это уж точно. А Марк не сделал ничего предосудительного — по крайней мере, такого, чего бы раз десять не делал любой предприниматель из Кремниевой долины.

Но и при таком раскладе, если близнецы упрутся — а судя по письму от юристов, они упрутся наверняка, — Марку на борьбу с ними понадобится порядка двух сотен тысяч. Следовательно, ему было нужно много денег и как можно скорее. Поскольку варианта продажи компании ни Шон, ни Марк и близко не рассматривали, вся надежда была на бизнес-ангела — такого, чтобы мог помочь им перебиться до тех пор, пока компания не достигнет уровня, с высоты которого на проблемы подобного рода можно будет просто не обращать внимания. Шон рад был бы выручить ситуацию собственными деньгами, но истории с Napster и Plaxo обернулись так, что у него не было суммы, которая помогла бы Марку удержать Thefacebook на плаву.

Не располагая деньгами, Шон сделал то, что получалось у него лучше всего, — вышел на нужного человека. Этот человек поможет сделать из сайта то, во что он, по убеждению Шона, обязан был превратиться.

Глядя на циферки, смена которых знаменовала приближение к цели, Шон подумал, что в очередной раз делает все абсолютно правильно. От Марка теперь требовалось только одно — не ударить в грязь лицом.

Шон опять искоса посмотрел на вундеркинда — и снова его физиономия ровным счетом ничего не выражала. Ничего, когда придет время, Марк себя покажет с лучшей стороны. Ему и собраться-то надо будет на каких-нибудь пятнадцать минут.

— Ты знаешь, что здесь снимали «Ад в поднебесье»?[37] — спросил Шон, чтобы немного развлечь и приободрить спутника.

Ему показалось, что по губам Марка скользнула улыбка.

— Это обнадеживает, — ответил Марк механическим голосом.

Шон решил, что Марк так шутит, и наконец позволил себе ухмыльнуться.

Здание как нельзя лучше подходило для эпохальной встречи — не из-за того, что в нем снимали фильм-катастрофу, а потому что оно — одно из самых заметных в городе. Бывшая штаб-квартира Bank of America по адресу Калифорния-стрит, 555 видна за многие мили — эта гранитная громада с бесчисленными остекленными эркерами, настоящее архитектурное чудо, вздымается на 229 метров ввысь в самом центре делового района.

Не менее ярким созданием, чем этот небоскреб, был человек, который поджидал их наверху, — обладатель отличной репутации и солидных достижений.

— Ты Питеру понравишься, — сказал Шон. — Всего пятнадцать минут переговоров. Считай, вошли, вышли — и готово.

Он был уверен, что так все и будет. Питер Тиль, основатель невероятно успешной компании PayPal, глава многомиллиардного венчурного фонда Clarium Capital, мастер спорта по шахматам и один из богатейших людей Америки, кого-то мог и напугать своим напором, но при этом был чистой воды гением и именно тем бизнес-ангелом, которому хватит прозорливости и силы воли, чтобы понять огромный — прямо-таки революционный — потенциал сайта Thefacebook. А все потому, что, подобно Шону Паркеру и Марку Цукербергу, Питер Тиль был не просто предпринимателем — сам себя он считал в первую очередь революционером.

Выпускник Стэнфорда и бывший юрист, Тиль славился как видный либертарианец. Во время учебы в университете он основал газету «Стэнфорд ревью» и с тех самых пор оставался ярым сторонником свободы распространения информации, каковую в пространстве социальных сетей олицетворял собой Thefacebook. Скрытный и ревнивый по отношению к возможным конкурентам, Тиль, тем не менее, был открыт для многообещающих начинаний и, насколько знал Шон, питал интерес к социальным сетям.

Шон никогда не работал непосредственно с Питером Тилем, но приложил руку к привлечению его в качестве инвестора во Friendster. Он постоянно держал Тиля в уме на случай, если появится шанс для взаимовыгодного сотрудничества.

И вот такой шанс появился. Вместе с соратником по PayPal, президентом-соучредителем LinkedIn Рейдом Хофманном, и блестящим компьютерщиком, восходящей звездой Кремниевой долины Мэттом Колером, Питер Тиль у себя в кабинете, оформленном в стиле хай-тек, гадал, что интересного расскажет ему странный парнишка, умудрившийся взбаламутить Интернет.

Если Тиль останется доволен услышанным, это будет означать, что революция Thefacebook — а именно такое выражение употреблял про себя Шон — началась.

Пятьсот тысяч долларов.

Три часа спустя эти слова, эти цифры пульсировали в голове Шона, который стоял рядом с Марком в стремительно спускающемся лифте и смотрел, как табло над дверью отсчитывает этажи, оставшиеся до вестибюля гранитного небоскреба на Калифорния-стрит, 555.

Пятьсот тысяч долларов.

По большому счету не такая уж умопомрачительная цифра. Это не те деньги, с которыми можно поменять жизнь к лучшему, основать империю или забить на всё и вся, — это даже не та сумма, которую предлагали совсем юному Марку за программку для MP3-плеера и которую он не взял, потому что ему было наплевать на деньги, будь то тысяча долларов, одолженная у приятеля на создание компании, или миллион, обещанный крупной корпорацией. Насколько мог судить Шон, Марк по-прежнему плевать хотел на деньги. Однако и он не мог не проникнуться надеждами, связанными с этими пятьюстами тысячами, предвкушением великой будущности компании, созданной им в комнате гарвардского общежития.

Шон хорошо подготовил Марка к встрече с Тилем. Тот и вправду внушал дикий ужас и был чертовски умен — а кроме того, готов к сотрудничеству. Пятнадцатиминутной ознакомительной встречей их общение не ограничилось. Тиль пригласил Марка с Шоном на ланч, после которого они еще долго сидели и обсуждали детали сделки, призванной отныне и навсегда материально обеспечить функционирование сайта. В какой-то момент Шона и Марка отправили погулять — Тилю, Хофманну и Колеру надо было спокойно посоветоваться. А к вечеру Питер Тиль порадовал их грандиозным известием: Thefacebook деньги получит.

Вернее, уже не Thefacebook, а просто Facebook, как отныне будет называться компания. Шона с самого начала раздражал артикль «the» в названии, и наконец он убедил Марка отбросить его в порядке реорганизации — теперь уже неизбежного первого шага на пути к получению «ангельской» инвестиции, которая спасет компанию от краха.

Тиль называл эту сумму «начальным капиталом». Ее должно было хватить на несколько месяцев, и одновременно она служила залогом, что в случае нужды Тиль вложит в компанию дополнительные деньги. Взамен он хотел получить семипроцентную долю в обновленной компании и одно из пяти мест в совете директоров. Большая часть директорских мест — соответственно, и сама компания тоже — останется под контролем Марка. Ему же по-прежнему будет принадлежать львиная доля акций. Но при этом Тиль станет направлять развитие компании наравне с Шоном и Марком. Лучших условий невозможно было вообразить.

Шон был в восторге, который слегка омрачался ублюдочными вариациями на тему Rolling Stones — от них его чуть не стошнило прямо в лифте. При всем при том он понимал, что еще очень многое надо сделать, а в процессе преобразования придется решать непростые вопросы.

Реинкорпорация компании необходима — в этом Шон и Питер Тиль были согласны. Facebook должен перейти в новое качество, отречься от своего кустарного происхождения, сделать шаг от Ветхого Завета к Новому. Надо перевыпустить акции с учетом нового расклада, по которому в число держателей войдут Тиль, а также, разумеется, Шон — с самого переезда в арендованный Марком дом он фактически являлся его компаньоном, — Дастин и Крис.

Но вот как поступить с Эдуардо? Изначально Марк решил, что за Эдуардо останутся его 30 процентов, и Шон с этим согласился. Как совладелец компании, Эдуардо мог заниматься делами компании ровно в той мере, в какой считал нужным. Но в обновленной компании правила игры менялись — они просто обязаны были измениться! Для ведения бизнеса необходима возможность по мере необходимости проводить новые эмиссии акций. В дальнейшем акции должны распределяться между владельцами соразмерно вкладу каждого в работу компании. Facebook больше уже не был проектом, клепаемым на коленке, — он превратился в настоящее коммерческое предприятие с важным инвестором. Следовательно, и принципы выплаты вознаграждения в Facebook должны применяться такие же, как в других компаниях, — без этого невозможно будет определить его истинную стоимость, зависящую от того, насколько проект успешен.

А это означает, что, если Марк, Дастин и Шон своей работой обеспечат рост компании, они получат определенное количество дополнительно выпущенных акций. Если Эдуардо в Нью-Йорке найдет новых рекламодателей, то ему тоже будет причитаться прибавка. Но у него ведь может ничего не выйти, и тогда стоимость принадлежащих ему акций уменьшится, поскольку акций Facebook в целом станет больше. Да все они, черт возьми, сходным образом проиграют в деньгах, если в будущем компании понадобится привлечь дополнительные средства.

Шон считал, что Эдуардо страшно провинился перед компанией, когда в и без того сложный момент поставил под угрозу само ее существование. Марк на него, похоже, зла за это не держал — он, в принципе, не умел и не хотел держать зло на кого бы то ни было. Но по мнению Шона, Эдуардо своим поступком показал, чего он на самом деле стоит. В отличие от него для Марка, Дастина и Шона не было ничего важнее, чем Facebook. Они без остатка посвящали себя компании.

Марк даже сказал Тилю, что, скорее всего, осенью не станет возвращаться в Гарвард, а останется работать в Калифорнии. Проведет здесь еще несколько месяцев — а если успех будет по-прежнему сопутствовать Facebook, то с университетом, видимо, придется попрощаться надолго. Как говорил Бил Гейтс: «Я всегда мог вернуться обратно в Гарвард, если бы у меня ничего не вышло с Microsoft».

Марк, разумеется, тоже в случае неудачи с Facebook мог, теоретически, снова взяться за учебу, но Шону такой вариант казался маловероятным. Он наверняка никуда не вернется, так и застрянет в бесконечном калифорнийском лете. Дастин, судя по всему, составит компанию Марку.

А Эдуардо? Шон был уверен, что университет этот парень не бросит ни за что. Он уже однажды доказал, что не готов ничем жертвовать ради Facebook. Это не в его натуре. У него есть другие интересы — в Гарварде, например, это «Феникс», в Нью-Йорке — стажировка в банке, хотя он ее так и не прошел.

Эдуардо вернется в университет. А Марк — нет, потому что он уже нашел свое место в жизни.

Лифт приближался к первому этажу, возбуждение понемногу спадало.

Шон думал о том, что впереди их ждет много испытаний. Что еще многое предстоит сделать.

В первую очередь, Марку надо бы убедить Эдуардо принять новые правила игры — чтобы впредь не возникало недоразумений, чтобы все было грамотно с юридической точки зрения. Ради пользы дела Эдуардо должен был на них согласиться. Ведь речь шла не о личных отношениях, а о бизнесе. Эдуардо-то считал себя прежде всего бизнесменом.

Шон с Питером, два успешных предпринимателя, объяснили Марку, что в истории любого стартапа всегда бывает две отправных точки. Первая — это комната в общежитии, обитатели которой что-то такое нахимичили на компьютере. Вторая, в случае с Facebook, — небоскреб в деловом районе Сан-Франциско.

В общежитии ты переживаешь увлекательное приключение, о котором потом здорово будет рассказывать приятелям. Ты в эйфории — потому что в тебе откуда ни возьмись возгорелась искра гениальности, тебя молнией пронзило творческое озарение.

В небоскребе все уже принципиально иначе. Здесь начинается подлинная судьба Компании — именно так, с заглавной «К». Рождение настоящего бизнеса, фирмы — это второй удар молнии, уносящей тебя в самую высь.

Вот это и предстояло понять Эдуардо — их компания уже вышла из стен общежитской комнаты.

А если он не поймет? Не захочет понять?

Что ж, рассуждал Шон, это только послужит доказательством, что Facebook значит для Эдуардо гораздо меньше, чем для остальных. И, соответственно, он ничем не лучше братьев Винклвосс, которые пытаются повиснуть на щиколотках устремившегося к вершинам Марка.

Так или иначе, Марк должен осознать, что поступает правильно. Шон и Тиль ясно ему объяснили: ни один инвестор не даст компании денег, пока по Нью-Йорку бегает чувак, который претендует на управление ее коммерческими делами и, как отточенной саблей, размахивает над головами остальных владельцев своей «30-процентной долей».

Он заблокировал банковский счет.

Чуть не погубил их всех.

Чуть не погубил Facebook.

В это-то все и упиралось — в Facebook. В компанию. В революцию. Марк этим дорожил. Понимал, что затеял нечто великое. Что его, Марка Цукерберга, детище преобразит мир. Как в свое время Napster, но только круче, Facebook обеспечит свободу обмена информацией. Станет живой компьютерной социальной сетью. Перенесет в Интернет часть реального мира.

Это и предстояло понять Эдуардо. А если тот не поймет?

Тогда он выпадает из игры. Его можно будет просто выкинуть из головы.

Шон вспомнил слова, сказанные Питером Тилем на прощание — сразу после заключения сделки, которая выведет компанию на принципиально новый уровень. После того как Тиль обещал Марку дать покататься на своей «феррари-спайдер-360», когда Facebook наберет три миллиона пользователей. После того как были подписаны бумаги, гарантировавшие Марку пятьсот тысяч начального капитала, на которые он сможет развивать Facebook, как ему вздумается и до любых мыслимых масштабов.

Тиль наклонился над столом и посмотрел Марку прямо в глаза.

— Попробуй только завали проект.

Шон усмехнулся: Тилю не о чем было беспокоиться. Шон уже слишком хорошо знал своего недавнего друга. Марк Цукерберг и сам проект не завалит, и не позволит этого никому другому. Он возглавит революцию — и не важно, какой ценой она будет совершена.