Миллион в кармане

Глава 41

Машина выехала на шоссе. Блондин вынул из «бардачка» сотовый телефон, выдвинул антенну, набрал номер и сказал в микрофон:

– Швидко зроби дзвiнок у Судак Нiкiфору и спитай, чи була яка пожежа у готелi.[10]

Он отключил аппарат, вернул его на место.

«Шестерка», не отрываясь, следовала за «Фольксвагеном». Проскочили Ясыню, турбазу «Эдельвейс». Вахлака укачало, и он стал клевать носом. Блондин снова набрал номер на телефоне.

– Ну, що там? – Он недолго слушал, часто затягиваясь и выпуская дым в ветровое стекло, затем буркнул «Добре!», отключил телефон и почесал антенной голову. Видимо, ему подтвердили про пожар.

Влад искоса рассматривал Марину. Стервозная девочка, подумал он. По-моему, они расстанутся с ней с превеликой радостью. Держится молодцом, ни слез, ни истерики.

«Фольксваген» проскочил мимо полянки, где в кустах была замаскирована «Сузуки». Влад не смотрел в ее сторону, чтобы не привлекать внимания.

– Притормози, – сказал он водителю.

Вахлак достал из багажника лопату и мешок. Блондин велел Марине выйти из машины. Девушке стало жарко. Она сняла куртку и повесила ее на дерево рядом с «шестеркой».

Влад стал разуваться. Вахлак пошел через реку в ботинках. Блондин последовал его примеру. Марина, хмуро глядя, как течение облизывает овальные камни, стояла у воды.

– Отпусти девушку, – попросил Влад. – Какой смысл тащить ее собой?

– Она пойдет с нами, – ответил блондин.

Влад повел их по лугу к лесу – тем же путем, каким шел он с Анной. Блондин стал проявлять беспокойство. Он вынул из-за пояса револьвер, стал крутить головой и дышать в затылок Владу. Он опасался, что Влад может вывести их на засаду, и на всякий случай взвел курок.

– Надеюсь, ты понимаешь, историк, – сказал он, – что если приведешь нас к ментам, то я успею выстрелить и не промахнусь?

Они вошли в лес. Блондин успокоился. Марина отставала и часто останавливалась. Вахлак, идущий за ней, не подгонял и терпеливо дожидался, когда девушка отдохнет и пойдет дальше. Влад сдерживал себя, чтобы не было заметно, что он идет знакомым маршрутом. Менял направление, выискивал затерявшееся в кронах солнце, на ощупь определял, с какой стороны растет мох на пнях. Блондин и вахлак наблюдали за его игрой с серьезными физиономиями.

Когда они вышли на поляну, солнце уже закатилось за синюю гору и над рекой сгущался туман. Влад готовился к финалу, с задумчивым видом бродил по поляне, переступая через коровьи лепешки, которых утром не было.

– Что дальше, историк? – не выдержал затянувшегося бездействия блондин.

Влад мерил поляну шагами, как это делала Анна. На том самом месте, где надо было копать, лежала черная лепешка. Он кивнул на нее.

– Здесь!

Вахлак вопросительно посмотрел на блондина. Тот – на Влада.

– У меня тоже все в порядке с чувством юмора, – сказал блондин. – Ты уверен, что здесь? На метр-другой не ошибся? Как было сказано в манускрипте?

– «Копать в том месте, где нагадила корова», – сказал Влад.

Вахлак подскочил к нему, замахнулся, но блондин остановил:

– Не надо!.. Копай!

Вахлак поддел лопатой лепешку, отшвырнул ее в сторону и вогнал штык в грунт. Блондин, заложив руки за спину, ходил по краю обрыва и время от времени кидал взгляды на вахлака. Марина подняла свою куртку с травы и накинула ее на плечи. Вахлак расширял яму, обрезая ее края. Блондин ходил все быстрее, подстегивая себя прутом, движения его становились все более нервными. Наконец он остановился за спиной Влада, схватил его за волосы и поднял лицо кверху.

– Ну ведь пристрелю тебя, ты веришь?! – крикнул он. – Весь барабан на тебя переведу, не пожалею! Эта яма твоей могилой станет! Понял меня?

– Понял, – ответил Влад.

Блондин отпустил его, подошел к вахлаку, который рыл все медленнее, все ленивее выкидывал землю на бруствер, и встал у него над душой. Какой-то жуткий смех стал душить блондина. Он тряс головой, тер ладонями лицо и бормотал:

– Дурак, дурак! Какой же ты дурак!

Влад не знал, кого он имел в виду. Марина закурила. Ее нервы оказались более крепкими, чем у блондина. Ее судьба полностью зависела от кувшина с монетами. Только она не знала, найдет ли его вахлак, а Влад знал наверняка, что найдет, но не мог сказать ей об этом.

– Немае нiчого, – сказал вахлак, вытирая пот со лба. Он вкопал себя уже почти по пояс и чувствовал, что кровавая развязка стремительно приближается.

– Соврал? – как-то доверительно, как поп на исповеди, спросил Влада блондин. – Ну, признайся, что соврал. И я не больно убью тебя. Двумя контрольными выстрелами в голову. Ну, признайся! Облегчи душу перед смертью!

Влад отрицательно покачал головой. Марина, докурив одну сигарету, взялась за другую. Вот это выдержка! – оценил Влад.

Блондин прокатился барабаном револьвера по ладони. Еще раз, еще. Револьвер трещал, как футбольная трещотка.

– Видишь ли, – произнес Влад, – в манускрипте точных, до метра, координат не указывалось.

– Так что ты мне прикажешь – всю поляну перекопать? – крикнул блондин и сплюнул.

– Пусть расширит яму хотя бы на полметра, – посоветовал Влад.

Вахлак нерешительно поглядывал то на яму, то на своего шефа.

– Расширяй! – коротко приказал блондин.

Вахлак вздохнул и пару раз тюкнул лопатой о спрессованный грунт. Блондин снова начал ходить по краю обрыва, но от этого атмосфера становилась еще более нервной, и он остановился в двух шагах от Влада, широко расставив ноги и повернувшись к нему левым боком, как стрелок на огневом рубеже.

Влад услышал, как под штыком лопаты глухо лопнул кувшин. Марина вскинула голову и посмотрела на вахлака, который растерянно ковырял под собой лопатой. Блондин не сделал ни одного движения, но, похоже, перестал дышать.

– Боже мiй, – прошептал вахлак, не в силах поднять головы. – О це дiво!

Блондин подскочил к яме, оттолкнул вахлака, спрыгнул вниз и присел. Он с головой ушел в яму и как будто исчез посреди поляны.

– Историк!! – хрипло позвал блондин из ямы. – Иди сюда!

Он держал на ладони несколько монет. Влад с трудом заставил себя сыграть восторг.

– Невероятно! – произнес он, с деланым любопытством разглядывая монету. – Позднебоспорский период. Пятнадцатый век…

– Да ты не о том говоришь! Черт с ними, с периодами и веками! – перебил его заметно повеселевший блондин. – Ты мне скажи, из чего она сделана?

– Из чего! – усмехнулся Влад. – Ясно дело, из чего. Из золота, конечно.

Блондин двинул кулаком в плечо Влада.

– Ну, историк, молоток!

Беззвучно подошла Марина. Не бросая сигареты, взяла с ладони блондина монету, поднесла ее к глазам и с тем же каменным лицом положила ее на место.

Блондин ухватился за руку вахлака и вылез из ямы.

– Собери все, – сказал он ему, поднял глаза на Влада и показал стволом пистолета: – А ты становись на край обрыва.

– На край обрыва? – переспросил Влад, пытаясь говорить шутливым тоном. – Ты что ж, решил меня расстрелять?

Блондин медлил с ответом.

– Вообще-то ты мне не нужен, – произнес он, играя барабаном револьвера. – И она мне больше не нужна, – кивнул он на Марину.

– Но наша смерть ничего тебе не даст, – стараясь не терять достоинства, сказал Влад. Он с ужасом понял, что блондину, в самом деле, ничего не стоит убить их обоих, и от этой мысли у него взмокла спина.

– Зачем мне свидетели? – пожал плечами блондин.

Марина, похоже, не понимала, что происходит, утратив чувство реальности. Она сидела на траве недалеко от края обрыва, завернувшись в куртку, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом. Состояние приговоренного к смерти перед казнью.

– Не дури, – сказал Влад, замечая, как слабеет его голос, и это испугало его больше, чем револьвер.

– Прости, историк, – цвиркнул губами блондин и стал пятиться спиной к яме, в которой вахлак старательно просеивал песок через пальцы.

Человек в силу своей врожденной жажды жизни никогда не поверит в неотвратимое приближение смерти. Все происходило слишком быстро. Влад был готов к любому развитию событий, но не мог вычеркнуть из них себя. Черт возьми, подумал он, ощущая спиной пустоту обрыва, а ведь этот идиот в самом деле может выстрелить.

Блондин поравнялся с ямой. Под его ногой хрустнули монеты, лежащие кучкой на расстеленном мешке. Он опустил голову, и в это мгновение Влад понял, что более удобного случая уже может не быть.

Он прыгнул в сторону, вытянув руки, как вратарь за мячом, зацепил Марину и, свалив ее с обрыва, кубарем покатился по песчаному откосу. Он потерял ориентацию, песчаный склон вращался вокруг него, как барабан с лотерейными билетами, подхлестывая ветками, ударяя камнями по спине и голове. В уши, рот и нос набилась омерзительная холодная каша, и, отплевываясь, кое-как прикрывая от ударов голову, Влад в конце концов налетел на полусгнивший, пустой внутри и упругий, как боксерская груша, ствол сосны. Он поднял голову и, тотчас потеряв равновесие, упал навзничь в шипованные, как колючая проволока, заросли ежевики. Склон, с которого он свалился, плыл перед глазами, кружился, и все же Влад сумел рассмотреть бегущую по песку Марину. Она делала огромные прыжки, ноги ее увязали в песчаных струях, она падала, вставала и опять бежала вниз.

Охая, вскрикивая, ломая ногами сушняк, она нырнула в спасительную плоть леса, где пули блондина уже не могли достать ее, и, прорвавшись через липкую паутину вьюна, упала на руки Владу.

Он тотчас закрыл ее рот ладонью и прижал к себе. Казалось, что два бешено стучащих сердца кинулись друг к другу, пытаясь прорвать тонкую перегородку.

В лесу было тихо. Сырой туман, наполняя до краев овраги, медленно выплескивался наружу. Эхо, пробиваясь сквозь фон чащи, донесло пронзительный крик птицы. Вверху, между тяжелых еловых лап, захлопал крыльями черный ворон, хрипло каркнул, и у ног Влада и Марины шлепнулась увесистая шишка, словно птица держала ее в своем клюве и выронила.

Марина пришла в себя, оттолкнула Влада и, раскрыв рот, прислушалась.

– Тихо, – негромко сказала она, но Влад сделал страшные глаза и снова закрыл ей рот.

Эта своенравная девчонка, утратившая в плену чувство реальности, вела себя ужасно. Она вдруг укусила Влада за палец, увернулась от его руки и, кошкой отскочив назад, крикнула:

– Да что вы мне все время рот закрываете! Где отец? – спросила Марина, не придав значения словам Влада. – С ним все в порядке? Он жив?

– И жив, и здоров. Ты его скоро увидишь… Возможно, уже завтра утром.

– Завтра утром? – машинально повторила Марина, словно с первого раза смысл этих слов не дошел до нее. – Значит, он приедет за мной?

Темнело намного быстрее, чем хотелось. Круг, по которому пошел Влад, чтобы случайно не наткнуться на бандитов, добавил лишний десяток километров. Влад взял обессилевшую Марину на руки, но вскоре пожалел об этом. Он уже плохо видел тропу и боялся споткнуться и грохнуться на землю вместе с девушкой, но чувство гордости не позволяло ему стряхнуть с себя ношу.

– Ты еще не устал? – кинула спасительный круг Марина, но Влад, мысленно проклиная свои непобедимые принципы, отрицательно покачал головой.

– А я устала! – сказала Марина, от чего Влад едва не издал восторженный вопль. – Нога затекла.

Он опустил ее на траву. Марина села, согнула ноги в коленях и обняла их.

– А как тебя зовут? – спросила она.

– Володя. Можно Влад.

– Влад? – подняла голову Марина. – Влад Уваров?

– Точно! – удивился Влад. – А откуда ты меня знаешь?

– Отец рассказывал, – коротко ответила девушка и попросила: – Разожги костер, я замерзла.

– Но… – развел Влад руками. – Но у нас не так много времени. Уже темно…

– Разожги костер! – капризно повторила Марина. – Мне холодно!

Он подчинился. Он не мог понять, почему от этой рыжей девушки исходит такая власть и, списывая это на те ценности, которые можно было выменять на Марину у ее отчима, принялся собирать хворост.

Первые языки пламени утвердили ночь в лесу окончательно. Ослепленный огнем, Влад не видел вокруг уже ничего, кроме черной стены леса. Где-то глубоко в душе он чувствовал слабое угрызение совести, что не настоял на своем, не поторопил Марину, и в эти минуты, где-то далеко внизу, в машине, спрятанной в кустах, сходит с ума от неизвестности и одиночества Анна.

– Иди сюда! – позвала Марина, скинула куртку с плеч и легла на нее. Влад, мучаясь от того, правильно ли он понял девушку, и тайно надеясь на ее смелость и опытность, подошел, нервно ломая и кидая под ноги хворост.

Марина ухватила его за ремень и заставила встать над ней на колени. Молния не расстегивалась, и она разорвала ее.

– Ты сильный, – шептала она, заваливая его на себя. – У тебя каменные мускулы… Ты такой большой, крепкий. Ну же, ну!.. Разорви эту дурацкую кофту, что ты возишься… Сделай мне больно! Ударь меня! Кусай! До крови!..

Он не совсем понимал, что она от него хочет.