Миллионы женщин ждут встречи с тобой

Все ваши дилеммы решены!

Хочу поведать вам историю интернета. Началось все с математика Чарльза Бэббиджа, который родился в Девоншире и…

Шутка.

Она сказала:

Да.

Да!

Да.

Да.

Отлично!

Неужели на этом все? Ну да, почти. Мы с Клер по-прежнему вместе. Она прямо в этой комнате. Вчера мы слегка напились и вовсю зажигали на вечеринке неподалеку от моего дома, и теперь я тихонько работаю на ноутбуке, страдая от похмелья, а она спит в кровати. И храпит. Причем храпит довольно громко, надо сказать. Я уже подумываю о том, чтобы шлепнуть ее журналом по попе — пусть хоть ненадолго замолчит.

Но несмотря на ее храп и мое похмелье, должен признаться: я счастлив. Счастлив, как верблюд, которому подарили новую плевательницу. Счастлив, потому что оно все еще со мной, это чувство в груди. Странно. И здорово. И немного пугающе. Прежде я никогда такого не испытывал — отныне я встал на якорь, зашел в пристань. Я безмятежен и счастлив. Рад, что сделал этот судьбоносный шаг. Все оказалось просто замечательно.

Мы подошли к сакраментальному вопросу. Что я думаю о любви и интернете? Думаю, вы знаете, что я думаю. Это отличная штука. Сеть — революция, новый способ общения и взаимодействия людей, новое слово в социализации. Он даже важнее, чем телефон, и, может быть, важнее письменности или печати. Как и все великие изобретения, его можно использовать во зло, но заложенный в нем потенциал добра и счастья практически неисчерпаем. И www.bez-trusikov.com тут ни при чем.

А как насчет сайтов знакомств? Я от них в восторге. Интернет помог мне найти любовь, и я уверен, что он поможет и вам, и вашему брату — любому человеку. Это, безусловно, прекрасно. Мы все хотим влюбляться, нам необходимо влюбляться, сама природа велела нам влюбляться. А уж как это делать — не важно, лишь бы средство было действенным. Иными словами, искать любовь — это все равно что пытаться залезть на луну. Кому какое дело, поймаете вы такси или поплывете на гондоле?

Главное — туда добраться.

Через несколько недель наступает день Свадьбы.

Нет, не нашей (мы пока только мечтаем о шотландском острове Скай и заброшенной церквушке — там и обслуживание дешевле). Выходит замуж моя бывшая подруга. Та самая, что дала мне последний совет: успокоиться и сделать Клер предложение. Мужчина, в которого она влюбилась, успел за это время попросить ее руки, и теперь они хотят как можно быстрее пожениться. Свадьба будет скромная и тихая, в самой глуши Суссекса.

Клер в этот день занята, и я еду один. Стоит восхитительное летнее утро. Мой поезд сперва проезжает окраины Лондона, а потом вырывается на свободу, в деревню. Я сонно разглядываю проносящиеся мимо пейзажи. Вот какой-то мужчина ставит качели в саду, девочка забирается на пони… коровы, луга, залитые солнцем равнины.

Очень скоро мы прибываем на место — на старый суссекский вокзал, со всех сторон заросший буками. Здесь даже воздух пропитан такой древностью, что кажется, вот-вот из вагона выйдет проводник в жилете и что есть мочи дунет в серебряный свисток, а потом проводит меня к телеге. Но нет, я сажусь в душное такси и еду в крошечную деревенскую церковь.

Она куда симпатичнее вокзала. Аккуратные надгробные памятники заливает солнце. На дорожке, посыпанной гравием, стоит мама невесты в голубой шляпе. Она смотрит на меня удивленно, потом вспоминает, кто я такой, и улыбается (видимо, с облегчением — все могло быть хуже, если б я стал ее зятем). Потом хватает меня за рукав и восклицает:

— Поздравляю! Я слышала, что ты следующий!

Скромно улыбаюсь в ответ. Она поглядывает на крыльцо и беспокойно сцепляет руки: «Я так волнуюсь!» Мы идем в церковь: море смокингов, шляп, плачущих младенцев и родственников, которые обмахиваются программками церемонии. У алтаря стоит жених и ногой выбивает дробный ритм.

Пока я протискиваюсь на место, атмосфера в церкви неуловимо меняется. Точно по сигналу все выгибают шеи в накрахмаленных воротничках на свет, который струится из двери. Я поворачиваю голову и в лучах солнца вижу свою бывшую подружку, очаровательную невесту. Она потрясающе выглядит.

Почему все женщины так прекрасны в этот миг? Дело в белом платье? Нет, тогда бы и простые девушки в белых платьях были так же прекрасны, а неделя отпуска на побережье Испании показывает, что это неправда. Наверно, причина в том, что невеста воплощает всю надежду мира. Когда мы улыбаемся при виде цветущей невесты, мы улыбаемся собственным сокровенным мечтам.

И еще у моей бывшей отличная грудь.

Заметно нервничая, она подходит к алтарю. Жених облегченно улыбается и выдыхает, музыка останавливается, начинается церемония бракосочетания.

О да. Я и забыл, как красива эта церемония — старая, из «Книги общей молитвы».

«Возлюбленные мои, мы собрались здесь, перед лицом Господа, и перед этими людьми, чтобы связать этого мужчину и эту женщину священными узами брака. Союза, зародившегося во времена человеческой невинности…»

Желтые и голубые цветы особенно красивы в солнечном свете. Я мечтательно разглядываю витражные окна.

«Жених, согласен ли ты взять эту Женщину в законные жены? Клянешься ли любить ее и уважать, служить ей утешением в болезни и здравии, в богатстве и бедности, и хранить ей верность, пока смерть не разлучит вас?»

Жених собирается с духом и отвечает. Интересно, где он купил такой галстук? Сзади меня тихонько всхлипывает ребенок.

«Невеста, согласна ли ты взять этого Мужчину в законные мужья? Клянешься ли ты повиноваться ему во всем, любить его и чтить в болезни и здравии, в богатстве и бедности, и хранить ему верность, пока смерть не разлучит вас?»

Представляю, как тихонько хихикает сейчас моя подруга. «Повиноваться» — это точно не про нее. Но я знаю, что она в восторге от старомодной церемонии.

«Скрепите ваш союз поцелуем…»

Потом мы все встаем и с удовольствием поем гимн. В программе написано, что он из сборника «Олнейские гимны». Очень трогательные слова; когда я держу книжечку в руке, они кажутся мне невыразимо прекрасными.

Потому что в этот миг мне действительно кажется, что небеса пролились на меня божьим дождем, дождем восхитительной и нежданной любви.

А может, дело просто в свадьбе. Они всегда так трогательны.

Церемония подходит к концу. Молодожены ставят подписи. Мы все молимся, вновь начинает играть орган, и вступает хор. Невеста чинно шагает по проходу в сопровождении гордого мужа. Затем женщины утирают слезы, мужчины поправляют воротнички, и все выходят на солнце, чтобы быстренько выкурить по сигарете и поглумиться над шляпами друг друга.

На праздничном обеде гости изрядно накачиваются — несколько пар занимаются сексом прямо в кустах у отеля. Но я один, и мне пора возвращаться в Лондон, где меня ждет Клер.

В конце концов, около пяти вечера, я прощаюсь с довольными гостями, целую свою бывшую в щечку и сажусь в такси, а потом и на лондонский поезд. До дома добираюсь раньше, чем нужно, — у меня в запасе еще час-два, можно прогуляться по тихим летним улицам Фицровии.

По пути меня одолевают мысли о былом. Наверно, оттого, что сегодня вышла замуж моя бывшая подруга, да и маршрут по сонному району я выбрал ностальгический. С этими улицами и проулками связано множество воспоминаний. Пусть это несущественная ниточка в вышивке Лондона, зато моя.

Здесь, например, расположено общежитие университета, где я впервые занялся сексом. С Бриони. Вон в той комнате наверху — крохотная комнатушка была, ничего не скажешь. Сейчас здесь нет студентов, все на каникулах, но в коридорах будто бы отдается наш смех, далекие отзвуки счастья.

А здесь я познакомился с Элеонор. Дыра, в которой мы жили среди коробок из-под пиццы, крадя электричество у муниципалитета. Старинный дом в георгианском стиле недавно перестроили, и теперь он стал куда роскошнее, представительнее. Наверняка здесь больше нет подростков, которые играют на гитарах, курят травку и гогочут от заката до рассвета.

Вот тут я переспал с докторшей, Терезой. Помню, как занимался с ней любовью: она была в своем халате. Очень сексуально. Но как же наш едва не родившийся ребенок? Ничего сексуального в этом нет; мне становится грустно. Может, так распорядилась судьба, ведь тогда я бы не встретил Клер. И не нашел бы своего счастья — спокойного, семейного счастья, которое я обрел впервые в жизни.

Наконец подхожу к Риджентс-парку. Его гладкие зеленые лужайки полны игроков в софтбол, молодых мам с колясками, дремлющих старичков, а сзади — безупречная сливочная белизна дома Нэша. Дивный вечер.

Когда я дохожу до середины парка, меня настигает еще одно воспоминание. Именно здесь мы с Бриони закопали бутылку. Двадцать лет назад, сразу после секса в кустах. Стоял погожий летний вечер. Мы были так влюблены, что решили увековечить мгновенье: написали записку, в которой поклялись друг другу в любви, засунули ее в бутылку и закопали. Прямо тут. Мы думали, что наша любовь навсегда.

Глядя на траву, я мог бы совсем приуныть. Мог бы задуматься о бренности любви и тщетности всех усилий. Нехорошие мысли на пороге свадьбы…

Но я не унываю. Вместо того чтобы поддаться тревоге и печали, я почему-то воспрянул духом. Забыв о трудностях настоящей любви, я вспоминаю ту строчку из стихотворения Филипа Ларкина: «От нас останется лишь любовь». Думаю, это правда. Что бы мы ни делали, с какими бы бедами ни сталкивались, если мы любили — значит, были счастливы, значит, радовались. Для того мы и живем, потому и не хотим уходить из жизни. Любовь ее облагораживает. К тому же все, кого я любил, остались в моем сердце. А значит, все они здесь. Этим чудесным вечером они рядом со мной в парке.

Вот, к примеру, Тревор — он стоит у киоска с мороженым и машет мне рукой. Наверное, ему не терпится выпить пива. Там Бриони в летнем платьице дует губки и хмуро разглядывает цаплю. Из-за угла выходит Мин, тайская проститутка. Счастливая, она толкает перед собой коляску с малышом, который мог оказаться моим. Я поворачиваюсь и у самого берега вижу расправленное одеяло. На нем сидят и прихлебывают вино Тамара с Амели. Рядом Джо делает сэндвичи — на нем красивое платье. Салли Лонг, моя первая любовь, вовсю хихикает и болтает с Эдрианом Броди. За деревом прячется писатель Томас Гарди, пытаясь заглянуть под юбку Амели.

А по озеру плывет лодочка. Я с трудом различаю в ней два силуэта. Это молодая пара — мои родители. Они взяли напрокат лодку и захватили с собой корзину с едой. Из папы вышел неважный гребец, он только что едва не свалился за борт и рассмешил маму. Вскоре их лодка скрывается за золотыми ивами.

Я тоже ухожу. Пора возвращаться к Клер. Я уже соскучился по ней и иду быстрым шагом. Будут ли у нас дети? Очень надеюсь. Мне бы хотелось сначала девочку, а потом мальчика. И если у меня родится сын, я знаю, что ему сказать, когда он подрастет.

Правду: мир вокруг нас прекрасен и страшен. Он полон грустных и радостных событий. А потом, напоследок, скажу вот что: «Сын, будь счастлив, верь в себя. Потому что миллионы женщин ждут встречи с тобой».