Милые Крошки

9

«Ягуар» мчался сквозь ночь. Пассажир и водитель, оба в коричневых котелках, не заметили человека, который сидел высоко на лесах, пил чай и болтал ногами. Человек засунул свою газету «Морнинг компост» в карман комбинезона, забрался в фургон и поехал за «ягуаром». Потом взял микрофон.

— Вижу объект, — сказал он.

Молчание.

— Я сказал: «Вижу объект».

— Кого это ты назвал объедком? — раздался злой голос.

— Объект. Ну, в чёрном «ягуаре».

— Так бы и сказал.

— Я и сказал.

— Не сказал.

— Сказал!

— Заткнись и езжай за ними, — велел голос. — Заметь, куда едут. Мы пришлём запасную команду.

— Ну, давайте, — сказал человек в фургоне, продолжая преследование. Строители всегда обещают подъехать, но чёрта с два их дождёшься. Он поверит, когда их увидит.

Гитар-Холл находился в пригороде. Дома попадались всё реже и реже, в лучах фар то и дело застывали испуганные кролики и совы. Маргаритка на пассажирском месте недовольно шмыгала носом.

— Красивый гарнир, — сказал Пит.

— Не поняла.

— Гарнир, сувенир, животный мир, — сказал Пит Фраер. Его коричневый котелок склонился к самому рулю.

— Дикие животные непослушны и неопрятны. Просто безобразие.

— А я их, можно сказать, люблю, — отозвался няня Пит.

— Надлежащие животные для детей — черепашки и морские свинки, — отрезала Маргаритка.

— Учтём, — сказал няня Пит, искоса глянув на решительный профиль спутницы.

— Да, кстати, — Маргаритка перешла к вопросу, которого Капитан предпочла не касаться. — Что у вас там со Старшим?

— Со Старшим? Очень нервный, как многие механики. Человек с добрым сердцем, сильно обижен жизнью. Глубоко уязвлен предательством.

— Ты это о чём? — с Раздражёнными Интонациями Няни произнесла Маргаритка.

— Он понёс тяжёлую утрату, — сказал Пит. — Сильно, очень сильно страдает. Считает, что мир очень плохо с ним обошёлся… Всё, приехали!

Он резко затормозил. Юзом проехав меж двух мраморных колонн со статуями, «ягуар» остановился. Лучи фар выхватили из темноты бронзовую табличку с надписью: «Частное Владение и Гольф-клуб «Разукушен» — Только для Богатых и Знаменитых — торговцам, агентам и проходимцам вход строго воспрещён». Охранник отвесил им глубокий поклон. Длинная белая дорога вилась между рощ с удивительно редко стоящими деревьями. Несколько в стороне от дороги виднелись большие особняки, утопавшие в зарослях дорогих кустарников.

За «ягуаром» в ворота въехал маленький фургон. Оттуда крикнули: «Строители!» — показали охраннику два пальца, и фургон медленно двинулся вслед за хвостовыми красными огоньками «ягуара».

— Заповедник рок-н-ролла, — сообщил няня Пит. — И чудной диктатор в придачу. Ого, а это ещё кто?

Из-за деревьев показалась странная сутулая фигура. У человека были очень длинные волосы и лицо цвета несвежего сала. На нём была фуфайка, брюки клёш, пояс с огромной кельтской пряжкой, сапоги из змеиной кожи и тёмные очки. Выйдя на дорогу, он резко повернул направо, наткнулся на дерево и извинился перед ним. Потом пошел прямо на «ягуар». Няня Пит нажал на тормоза. «Ягуар» замер, едва не коснувшись клёшей длинноволосого.

— Боже мой, — сказала Маргаритка. — Это же Смертельный Эрик.

— Смертельный кто? — спросил няня Пит.

— Эрик Трэшметалл, — сказала Маргаритка. — Кумир моего брата Кассиана, хотя он и слов-то таких, наверное, не знает. — Она опустила стекло. — Мистер Трэшметалл! — произнесла она Суровым Няниным Голосом. — Мы приехали, чтобы заняться вашими детьми.

— Какими детьми? — спросил Смертельный Эрик.

— Вашими.

— А, — сказала звезда рок-н-ролла. — Да, я их типа потерял.

— Нам очень горько слышать это.

— А, ну да, — сказал Смертельный Эрик. — Мы… это… смотрели телик, а когда передача кончилась, я как бы… куда они, к лешему? А я, как бы, не знаю, а? Ну, и позвонил в агентство.

— И вот мы здесь! — бодро сообщила Маргаритка — Так давайте же найдём ваших детей! И снимем напряжение!

— Сюда, — сказал волосатый и наткнулся на рододендрон.

— Снимите тёмные очки, зачем они вам? — посоветовала Маргаритка.

— Чего?..

— Темновизоры выключи, — сказал няня Пит.

— А, — Смертельный Эрик снял очки и, моргая, остановился под уличным фонарём — Да.

— Ну?

— Оставьте тачку, — сказал Смертельный Эрик. — Пошли. — По усыпанной гравием дорожке он подвёл их к фасаду большого неосвещённого особняка и подёргал дверную ручку. — Заперто.

— А где ваши ключи?

— Не знаю.

Няня Пит вежливо кашлянул.

— Если позволите… — он немного поковырялся в замке.

Дверь открылась. Завопила сигнализация.

— Круто! — восхитился Смертельный Эрик, постукивая своим змеиным сапогом в такт заразительному ритму тревожного сигнала.

Няня Пит повозился в сигнализации, и она смолкла. Смертельный Эрик кивнул и улыбнулся.

— Здорово, — сказал он. — Найдите ребят, ладно? А я телик посмотрю…

Он плюхнулся в кресло и нашарил пульт. «Блям, блям, блям», — заблямкал телевизор. Эрик отвесил челюсть. Глаза у него выпучились. Он весь ушел Туда.

Няни обыскали дом.

На придирчивый взгляд Маргаритки, это был странный дом для рок-звезды. Повсюду множество военных мундиров и фотографий пушек и бомб. Разные золотые штучки и несколько драгоценных камней: няня Пит заботливо убрал их в свою сумку. Но детской как будто не было вовсе. И детей не было. И никаких признаков конечности Королевского Михаила. Всё это очень странно (фыркая, подумала Маргаритка).

И они пошли вниз. Телевизор в холле всё ещё блямкал, и Смертельный Эрик, развалясь в тяжёлом кресле, шевелил губами, безмолвно вторя Телепузикам. Няня Пит сказал:

— Ни черта не понимаю.

— И я не врубаюсь, — сказала Маргаритка с великолепным пренебрежением к Изяществу Речи. Няня Пит между тем разглядывал картину на стене. — Что-то не так?

Это была большая картина в тяжёлой золотой раме. Она изображала человека в военном мундире, богато расшитом золотом. Он стоял на скале, подняв правую руку с тремя вытянутыми пальцами — странный салют, что-то среднее между нацистским приветствием и бойскаутским. Под скалой простиралось широкое поле, до самого горизонта заполненное курами. Куры как будто слушали речь человека в мундире.

— Домашняя птица, — задумчиво произнес няня Пит. И помолчал. Потом рявкнул: — Мистер Трэшметалл!

— У? — рассеянно откликнулся тот.

— Вы уверены, что вы у себя дома?

— Это как? — сказал Смертельный Эрик, не отрывая глаз от экрана.

Маргаритка живо выдернула штепсель из розетки.

— Ой! — вскрикнул Смертельный Эрик, дико озираясь. — Что мы тут делаем?

— Хороший вопрос, — сказала Маргаритка.

— В доме Аугусто Бьен-Карцера, старого диктатора, — уточнил няня Пит. — А мистер Трэшметалл живет…

— Я живу в соседнем доме! — сказал Смертельный Эрик. — Что за дела?

Они вывалились на крыльцо.

— Туда вроде, — сказал Смертельный Эрик и двинулся напролом сквозь кусты.

Маргаритка нахмурилась. Сквозь душераздирающий треск рододендронов вроде бы слышался далёкий скрежет очень больших машин.

Смертельный Эрик похлопал себя по карманам.

— Нет ключей, — сказал он.

— Они под ковриком, — сказала Маргаритка.

— Откуда вы знаете?

— Вы сами сказали.

Но мысли Смертельного Эрика были уже далеко. Он распахнул дверь, прошёл по мраморному полу холла в комнату с толстым кроваво-красным ковром и оттуда, спустившись на одну ступеньку, в Каминную Комнату для Бесед, где беседы вести было невозможно, потому что телевизор работал на предельной громкости.

— Они были здесь! — прокричал Смертельный Эрик.

— Кто?

— Дети.

— Вы про тех, которые на диване?

— Да. — На лице у Смертельного Эрика появилась смутная улыбка облегчения.

Маргаритка нашла пульт и выключила телевизор. Оба ребёнка обернулись и стали кричать, чтобы она включила его обратно.

— МОЛЧАТЬ! — рявкнула Маргаритка.

Дети раскрыли свои маленькие ротики и выпучили маленькие глазики. Никто никогда с ними так не разговаривал.

— Ваш бедный папочка потерял вас, — сказала Маргаритка.

Далеко на верхнем этаже раздавались какие-то таинственные стуки: то Пит Фраер искал часть Королевского Михаила.

— Конечно, потерял, — сказал старший ребёнок, маленький свирепого вида толстяк, курносый и косоглазый, — он забыл посмотреть.

— Куда посмотреть?

— Налево.

— Вы что, были слева? — удивился Смертельный Эрик. — Обычно вы сидите справа.

— Не в этот раз, — сказал толстяк. — Глупый старый хиппи. — Высунув язык, он стал бренчать на воображаемой электрогитаре.

— Всё оттого, что воспитывался на гастролях, — устало покачав головой, сказал большой Смертельный Эрик.

— Где же их мать, скажите ради бога?

— В Калифорнии. А может, в Риме. Кто её знает?

— Боже мой, — сказала Маргаритка.

Шум наверху продолжался. А ещё к нему прибавился новый шум: сильный, механический, снаружи.

— Так, дети. Сейчас няня сделает вам вкусный заварной крем, а потом в постель и без разго…

Шум снаружи стал таким сильным, что Маргаритка не смогла закончить фразу. И заново начать не смогла, потому что в эту самую секунду стена вспучилась, рухнула, и в Каминную Комнату для Бесед въехал бульдозер. Он остановился, рыча и содрогаясь.

— Ни хрена себе, — сказал Смертельный Эрик.

— Боже мой! — сказала Маргаритка.

В дверях появилась голова няни Пита.

— Линяем! — сказал он.

Вмиг комната наполнилась пылью, обломками и шумом. И строителями: десятками строителей. Маргаритка схватила в обе руки по ребёнку и через пролом в стене дернула в темноту.

— Сюда! — крикнул няня Пит.

Ночной двор, казалось, был забит машинами. Маргаритка начала задавать первый из шестидесяти вопросов, теснившихся в её голове, но помешала одышка, и вдобавок все её силы уходили на то, чтобы удерживать липкие ручонки детей. Дети норовили вырваться, и она держала их мёртвой хваткой.

— Давай! — крикнул няня Пит.

— Идём, идём! — откликнулась она, волоча своих маленьких подопечных во тьму, оглашаемую рёвом машин.

— А-ах! — вскрикнул Смертельный Эрик, судя по всему, ломившийся сквозь рододендроны. Раздался стук тела, ударившегося о дерево, и Эрик произнес: — Извини, мэн.

Сзади послышался громкий треск, и оглушительное ДЗЫНЬ!

— Моя коллекция гитар! — вскричал Смертельный Эрик.

БУМ — ещё один удар о дерево.

— Извини, мэн, — сказал Смертельный Эрик.

Потом что-то заблестело в свете уличных фонарей, запахло горелой касторкой — перед ними стоял «ягуар».

— Лезьте! — крикнул Пит.

Они влезли. Взвизгнув шинами, «ягуар» сорвался с места. Что-то огромное и белое замаячило в свете фар: что-то большое, как трейлер, больше трейлера.

— Проклятый Белый Фургон, — сказал Пит.

И в самом деле, это был белый фургон. Огромный белый фургон — двери нараспашку, пандус спущен, капот поднят, к нему приставлены две лесенки.

— Он сломался! — крикнула Маргаритка.

— Похоже на то, — сказал Пит. — Ну, Смертельный, куда теперь?

— Они снесли дом, — сказала ошеломлённая Маргаритка.

— У нас ещё много, — сказал Смертельный Эрик.

— До фига, — сказали дети.

Няни отвезли Эрика с детьми в центр города, где у них был пентхаус, а сами вернулись на «Клептоман».

— Взял? — спросила Маргаритка, когда их поднимали на палубу.

— Камушки, — ответил Пит. — Красивую маленькую мандолину, запонки, носовые кольца..

— Ногу взял?

Короткое, но многозначительное молчание.

— Ногу — нет, — сказал няня Пит.

— Значит, взяли эти, из белого фургона…

Пит вздохнул.

— Похоже на то.

— Но это ещё не катастрофа, — сказала Маргаритка.

— Это ты так думаешь, — сказал Пит.

Наступило молчание, долгое-предолгое. Наконец Маргаритка сказала:

— А что это за Королевский Михаил?

— Ценный медведь.

Старая песня…

Примула занималась увлекательнейшими Кулинарными Исследованиями на кухне. Вторую половину дня она провела в обществе добрейшей дамы по имени София Спёрла, совершенствуя рецепт Сонного Теста. София смешивала в огромной миске успокоительную голубую смесь и безостановочно болтала за работой. Она вообще была большая болтунья.

— Да, дорогая, — говорила она, хлопая огромными ресницами. — Я была куртизанкой и мойщицей.

— У папы и мамы-секретарши тоже была мойщица, всё время мыла окна, — отвечала Примула. — Как думаете, голубой цвет подходит?

— Ярковат немного, — сказала София. — Не такой мойщицей. Я встречалась с мужчинами и крала их бумажники, когда они спали. А потом решила сбежать в море — все мужчины так делают, так почему же нам, девушкам, не сделать? Как думаешь, розовый будет лучше?

— Несомненно, — сказала Примула.

София вздохнула, выбросила голубую смесь и замесила новую, с порошком розовой мухи цеце вместо голубой.

— А как это — сбежать в море?

— Мы же на корабле, забыла?

Примула помотала головой и продолжила мешать. На самом деле она почти забыла. Для неё «Клептоман» был кухонным раем с интереснейшими людьми, которые позволяли ей заниматься Кулинарными Исследованиями.

— А почему вы до сих пор не отплыли?

— Спроси у Старшего Механика.

— Что?

— Почему мы до сих пор не отплыли. — У Софии вдруг сделался смущённый вид, как будто её застигли за кражей кошелька у спящего мужчины.

— А, — сказала Примула и переменила тему.

Они испытали Сонный Торт на корабельном хомячке, и колесо щекастого зверя немедленно замерло, а сам он шлепнулся на пол своей клетки.

Но, несмотря на весь переполнявший её кулинарный энтузиазм, Примуле трудно было сосредоточиться на сне подопытного животного. Её занимали другие вопросы, гораздо более глубокие и загадочные.

В этот вечер Крошки ужинали у себя в каюте. Вернее, пировали: коктейль из омара, бифштекс в тесте с консервированными помидорами и йогурт пяти цветов с кленовым сиропом. Обычно такая вкусная еда способствует оживлённой беседе, но сегодня за столом царила озабоченная тишина.

— Итак, — сказала Маргаритка. — Они пытаются добыть все части Медведя, но пока что не смогли.

— Я чего не понимаю, — сказала Примула, — почему они не заведут мотор и не поплывут куда-нибудь в интересное место?

— Самое огорчительное, — сказал Кассиан, — что все механизмы в первоклассном порядке.

— Чего нельзя сказать о белом фургоне, — заметила Маргаритка.

Опять наступила тишина. Наконец заговорила Примула:

— В кабине у Старшого. В стеклянном ящике, с позолоченной коронкой наверху — в первый раз, когда мы туда пришли. На что это, по-вашему, похоже?

— На голову медведя, — сказал Кассиан.

— На малиновой бархатной подушке, — сказала Маргаритка.

— Да, — сказала Примула.

Молчание.

— Странный вид у этого Старшого, — сказала Маргаритка. — Особенный…

Все трое мысленно составили в уме искомый портрет: лицо с десятисантиметровым носом, отвисшая нижняя губа и орехового цвета глаза, дико вращающиеся под козырьком синей с золотом фуражки.

— Вот что я вам скажу, — сказал Кассиан. — Пойдёмте-ка, пороемся в судовой библиотеке.

— Но нам давно пора спать, — сказала Маргаритка.

— Маргаритка!

И они отправились в библиотеку.

Усевшись вокруг обтянутого кожей стола, чихая в облаках пыли, которая поднималась над томами «Эконом-класса» — из этого знаменитого справочника можно узнать всё о пришедшей в упадок аристократии мира, — они увлечённо листали книги. Потом перестали листать и стали читать. Маргаритка записывала в блокноте. Потом гурьбой высыпали из библиотеки и устремились к парадной лестнице.

— На мостик, — сказал Кассиан.

— Тс! — Маргаритка подняла палец.

Из тихих недр судна лилась музыка. Крошки направились к её источнику. Звук привел их к бальному залу. Рояль на сцене блестел в луче прожектора. Капитан в красном платье самозабвенно играла.

Пьеса подошла к концу. Решительной шеренгой Крошки выступили вперед.

— О! — сказала Капитан с ослепительной улыбкой. — Вы слушали? Как мило!

— Не мило, — отрезала Маргаритка, в которой снова пробудилось Суровое Нянино Естество. — Не слушали. Ждали.

— А, — сказала Капитан, опуская крышку рояля. — Чего же?

— Вот, — сказала Маргаритка.

Кассиан подтащил к роялю стул. Маргаритка уселась на него. Примула вручила ей том «Энциклопедии Клептоманики», принесённый из библиотеки. Маргаритка шлепнула раскрытую книгу на рояль. Поднялась пыль.

— А что тут сказано? — строго спросила Капитан, потыкав длинным красным ногтем в место, где было написано: «Только для справок. Не выносить».

— А мы её типа свистнули, — сказала Примула.

— Молодцами, — весело сказала Капитан.

— Посмотрите на это, — сказал Кассиан.

Все посмотрели — с тем серьёзным видом, с каким смотрят люди, зная, что они увидят, поскольку уже видели.

На странице были изображены мужчина и женщина. Оба на тронах из какого-то чёрного камня (возможно, вулканического), и у обоих короны на головах. У обоих орденские ленточки, к которым пришпилены серебряные рыбки. На заднем плане как будто извергался вулкан.

Лица длинные и одутловатые. Носы сантиметров в 10 длиной. Глаза орехового цвета смотрели в четырёх разных направлениях.

— Никого не напоминают? — спросил Кассиан.

— Ну-у, — протянула Капитан.

— Подсказываю, — сказала Маргаритка. — Кое-кого у вас под ногами.

— Мрачный такой, — сказала Примула — Всё время мрачный.

— Э-э, — сказала Капитан, приставив красный ноготь к красной нижней губе.

— Уточни, Маргаритка, — сказала Примула.

— Ваш Старший Механик — исландский кронпринц Беовульф. Он ужасно обижен, потому что кто-то отнял у него плюшевого мишку.

— Так обижен, что не запустит машины на этом судне, пока кто-нибудь не вернёт ему мишку обратно.

— Которого я буду счастлива сшить своей проворной иглой, — сказала Примула — Только сдается мне, что у вас не все части. Я права, или я не права?

Капитан с любовью посмотрела на Крошек и извлекла из рояля журчащее арпеджо.

— Милые крошки, как же вы правы. Я горжусь вами!

Обычно такого рода заявления подвигли бы их на тонкие, но крайне жестокие каверзы. Однако на этот раз Крошки ощутили необъяснимую радость. Они сидели, улыбаясь как дураки, и ждали продолжения.

— Ну, — сказала Капитан и поднялась. — Кажется, мне давно пора в постель.

— Но… — сказал Кассиан.

— Как?.. — сказала Примула.

Маргаритка поджала губы.

— Вы будете сидеть здесь, пока не расскажете всё, что нам требуется знать! — рявкнула она.

Капитан заморгала. Взгляд её остекленел.

— Да, няня, — сказала она и вздрогнула. — Боже. Где я?

— Здесь, — сказал Кассиан.

— И сейчас, — сказала Примула.

— Расскажите всё, что вам известно о Старшем Механике, — скомандовала Маргаритка. — Как полагается хорошей девочке, воспитанной нянями. А Няни Лучше Знают.

— Как вы узнали? — со вздохом спросила Капитан.

— Нажимаешь кнопку, жертва начинает дымиться, — пояснила Маргаритка.

— Так что выкладывайте, — сказала Примула.

Капитан сдалась.

— Хорошо. Но это несчастливая история.

— Счастье? — сказала Маргаритка. — Что бы это могло значить?

— Бедные милые крошки, — вздохнула Капитан и начала свой рассказ.