Мимолетное прикосновение

Глава 4

— Все сплошное вранье. — С этими словами вдовствующая графиня Баллард грациозно вплыла в свой будуар и остановилась на пороге, чтобы бросить неласковый взгляд на Хаксли. Явно удовлетворенная увиденным, она прошла по бледно-голубым коврам на свое излюбленное место. Будуар ее утопал в роскошных синих и голубых тканях с тяжелыми, отделанными золотом кистями на драпировках. Графиня непоколебимо придерживалась обычая, заведенного еще в пору юности, — принимать ранних гостей, явившихся до полудня, в этом изысканном гнездышке, похожем на ларчик для драгоценностей.

Вышколенная горничная появилась на минутку, чтобы подсунуть под спину хозяйки вышитую подушечку, и тут же вновь исчезла. Графиня взбила серебристые букли и аккуратно расправила на коленях пышные юбки. Оставшись вдовой более тридцати лет назад, она до сих пор не снимала траура по покойному мужу и вся, от кончиков миниатюрных туфелек до украшенного лентами чепца, была облачена в черное… хотя изобилие драгоценнейших украшений на этом траурном платье всегда вызывало завистливый и восхищенный шепоток среди великосветских дам.

Виновато улыбнувшись, виконт заложил руки за спину и принялся ждать продолжения. В глубине души виконт сомневался — мудрую ли линию поведения со своей тетушкой он выбрал. Впрочем, лорд Хаксли принадлежал к числу тех железных мужчин, что никогда не поддаются слабости и, однажды приняв решение, не меняют его.

— Ты слышишь меня, Эдвард? — Графиня щелкнула золотым лорнетом, которым пользовалась скорее чтобы произвести впечатление и поддержать свою репутацию весьма эксцентричной особы. — Я сказала — все сплошное вранье.

Надо признать, ее зоркие синие глаза и без помощи лорнета могли как нельзя лучше пронзить провинившегося убийственным взглядом.

— Что именно сплошное вранье, Антония? — спокойно осведомился Эдвард.

Она повелительным жестом приказала ему подойти поближе.

— Ну разумеется, что я смертельно больна. Подобное заявление лишило Хаксли душевного равновесия. Поспешно усевшись в нелепое кресло с позолоченными витыми ножками, он участливо взял унизанную кольцами руку тетушки.

— Ну-ка говори, — потребовал он. — Что еще ты от меня скрываешь?

Он просто обожал свою вздорную, но исключительно умную и одаренную родственницу, с ранних лет заменившую мать ему и его брату Джеймсу. Родная мать мальчиков, младшая сестра Антонии, много хворала и была слишком поглощена заботой о своем здоровье, чтобы заботиться еще и о двоих ребятишках. Когда же отец Эдварда погиб в результате несчастного случая на охоте, виконтесса зачахла буквально за несколько месяцев — как сказал доктор, от нежелания жить без мужа.

Антония надменно улыбнулась.

— Милый мой мальчуган, я решительно ничего от тебя не скрываю. Но тебе, несомненно, наговорили, будто я смертельно больна. Как же иначе понимать тот факт, что ты уже бог весть когда вернулся с островов и добрую неделю живешь в городе, а ко мне до сих пор так и не заглянул?

Эдвард закрыл глаза и со вздохом покачал головой.

— Ну конечно. Мне следовало догадаться, что твои шпионы донесут тебе о моем приезде.

Хвала небесам, она хотя бы не знает о том, что он целый месяц провел в поместье!

— Шпионы! — Графиня гневно хлопнула его по руке веером из черного дерева. — Кого это ты называешь шпионом? Свою невесту? Тебе, мой мальчик, должно быть стыдно, что я узнаю о твоем прибытии в город… и о скорой помолвке… от леди Клариссы Симмондс.

V Хаксли вскипела кровь в жилах.

Леди Симмондс! — Черт бы побрал эту мегеру. А он-то считал, что его долгое отсутствие и пренебрежение плюс пылкие ухаживания графа Фэддоуна заставят эту особу отказаться от навязчивой идеи сделаться виконтессой Хаксли.

Антония с любопытством покосилась на него.

— Что ж, вижу, ты тоже от нее без ума.

— Без ума? — только и выговорил Эдвард.

Графиня раскрыла веер, продемонстрировав замысловатый узор из перламутровых бабочек с янтарными глазками.

Виконт вскочил на ноги и зашагал по комнате.

— И что она тебе наговорила?

— Что ты приехал в город, чтобы повидаться с поверенными и начать подготовку брачных документов.

Виконт схватил с серебряного подноса, стоявшего на бронзовом египетском, хрустальный графин, налил себе полную рюмку мадеры и залпом осушил ее.

— Эдвард?!

Гром разрази эту несносную женщину! — взорвался он. Да, в одном она права. Я действительно велел своим поверенным, чтобы они подготовили кое-какие бумаги. И как только я выясню, кто именно из прохвостов пользуется благосклонностью этой интриганки в обмен на информацию о моих личных делах, уж он у меня света белого невзвидит!

— Эдвард! — Антония яростно принялась обмахиваться веером. Подчеркнутое выражение оскорбленной невинности возымело желанное действие, и Хаксли засмеялся.

— Ну, так-то лучше, — улыбнулась ему тетушка. — Пожалуй, я и сама выпью рюмочку. Конечно, еще рановато, но в медицинских целях…

Пожалуй, по обычным меркам, было еще и вправду рановато». Графиня Баллард обычно принимала «первую дозу лекарства» около одиннадцати утра.

Хаксли налил еще одну рюмку мадеры.

— Я бы не женился на Клариссе, будь она даже единственной женщиной на земле.

Он мысленно прикидывал, когда огорошить тетушку следующей новостью.

— Ну конечно, — облегченно вздохнула Антония. — Слишком уж она безмозгла. И… как бы выразиться… ну, скажем у нее слишком много обычных человеческих слабостей.

«Еще сколько», — подумал Хаксли, припомнив, как соблазнительная грудь Клариссы Симмондс прижималась к спине… животу… и как умело она пользовалась прочими частями своего тела — и его, к слову сказать, тоже.

— Да, — пробормотал виконт. — Безмозглая и не без слабостей.

И место ей — в его прошлом.

— Повезло же семейству, что ее так рано сплавили замуж за старого Симмондса, — продолжала Антония. — Не то она непременно опозорила бы всю родню.

Это было чистой правдой. В свои двадцать три Кларисса, вот уже два года как вдова, успела прославиться беспрестанными любовными похождениями и обширным списком побед.

— Так что за бумаги ты велел подготовить? — Казалось графиня всецело занята своим веером,

Всякие формальности по поводу моей будущей свадьбы.

Твоей… — Графиня подалась вперед, но тут же взяла себя в руки и отпила глоток мадеры. — Но ты же только что сказал мне, что не собираешься вступать в брак.

— С Клариссой Симмондс.

— С кем же тогда? — Антония слегка повысила голос. Ты это всерьез? Или решил пошутить?

— Я никогда еще не был столь серьезен.

— Но ты ведь вернулся в Англию недавно. Кого же ты успел встретить, так что я даже не слышала об этом?

Хаксли опустил веки. С этого момента он вступал на очень, очень хрупкий лед.

— Ты не знаешь эту девушку, тетя.

— Я знаю всех, — напыщенно заявила графиня. — Всех, кто хоть что-нибудь собой представляет. И к чему такая таинственность, Эдвард? Почему ты мне сразу не сказал?

Она ни в коем случае не должна знать, что он вернулся из Индии уже несколько недель назад и провел это время в ожидании окончательных результатов расследования Тревиса. Виконт намеревался посвятить в свою тайну лишь самого старого и близкого друга — Джулиана Ллойд-Престона. И даже Джулиану незачем знать обо всех тех законных и незаконных мерах, что предпринял Хаксли со своими поверенными, дабы наглухо перекрыть Роджеру Латчетту все пути к спасению. Ловушки расставлены, все готово. Хаксли оставалось лишь совершить первый и самый важный шаг своего замысла — обольстить прелестную и наивную мисс Гранвилл.

— Эдвард? — Антония с возрастающим раздражением хлопнула веером. — Перестань наконец меня дразнить. Кто эта девушка?

Прислонившись к стене рядом с одним из очаровательных херувимчиков, что украшали камин, Хаксли скрестил руки на груди.

— Запомни, я сообщаю это тебе лишь потому, что ты моя ближайшая и дражайшая родственница. Не будет ни великосветского обручения, ни пышных торжеств — никакой шумихи. После свадьбы мы просто объявим о свершившемся факте — и дело с концом.

Антония сжала губы. Эдвард мгновенно вспомнил, что имеет дело с женщиной, которая на протяжении последних тридцати лет успешно управляла огромным имением своего покойного мужа. Вдовствующая графиня Баллард так долго оставалась вдовой не потому, что не могла выйти замуж вторично, а потому, что обладала всем, что только могла пожелать: несметным богатством, неограниченной властью и свободой менять любовников как перчатки. Естественно, она не собиралась мириться с попытками племянника окутать свои брачные планы завесой тайны.

Она величественно поднялась с места.

— Так кто эта девушка?

Бестрепетно выдержав ее взгляд, Хаксли неторопливо отпил еще глоток вина.

То, что я тебе сейчас сообщу, не должно просочиться дальше твоего дома, пока я не решу, что эту тему можно обсуждать в обществе.

Леди Баллард недовольно фыркнула, но кивнула.

— Молодая особа, о которой идет речь, — наследница одного поместья в Корнуолле между Мевагисси и Фови. Сейчас из всей семьи осталась в живых лишь она одна.

— Сирота? — Глаза Антонии сузились. — А как насчет побочных ветвей?

— Ты просто не сможешь не полюбить Линдсей. — Виконт снова приложился к рюмке. — Она молода — еще и двадцати не исполнилось — совершенно наивна и… гм… застенчива

А еще безыскусственна, ничего не смыслит в правилах хорошего тона и значительно лучше умеет обращаться с лошадьми, чем с людьми. Вряд ли его светская тетушка могла одобрить подобные качества будущей племянницы.

Молчание графини действовало ему на нервы.

— Она будет жить в Хаксли, и я скорее всего не стану возить ее в Лондон, — поспешил добавить он. — Она по природе так робка, что, без сомнения, придет в ужас при одной только мысли о поездке в город.

Скромна? — медленно повторила Антония. — Придет в ужас при одной мысли о поездке в Лондон? Робка? Эдвард! Кто она? Что ты наделал, раз теперь тебе приходится жениться на девушке, которая столь явно тебе не подходит?

— Скоро ты с ней познакомишься. — Как только ему удастся умыкнуть ее из-под бдительного ока сводного братца — желательно с его согласия, но в крайнем случае и без оного. — В поместье Хаксли. Она тебе понравится.

Последнее было крайне сомнительно, но подобные незначительные мелочи виконта не останавливали.

— Ах, как жаль, что с нами нет Джеймса, — со вздохом посетовала графиня. Эдвард заледенел.

Мне тоже, — негромко произнес он. — Несказанно жаль. Будь он здесь, он бы посоветовал мне жить так, как я считаю нужным..

Кроме того, будь здесь Джеймс, Эдварду было бы вовсе незачем пускаться во все эти опасные и неприятные интриги.

— А как ты повстречал эту свою Линдсей?.. — Леди Баллард вопросительно приподняла бровь.

Линдсей Гранвилл, — добавил Хаксли. — Мне ее представил один знакомый, которому показалось, что она может меня заинтересовать.

В конце концов, дело обстояло примерно так.

— И она наследница?

— Да.

А вот это было уж и вовсе чистой правдой.

— Какого титула?

— Никакого.

Во время предшествующих реплик Антония отвернулась в сторону, по при этих словах медленно повернулась и заглянула в лицо племяннику.

— Без титула?

— Я хочу жениться на ней, — твердо заявил Эдвард и замолчал. Гори оно все огнем, но он вдруг понял, что не лжет! Он вправду хочет жениться на Линдсей. Просто наваждение какое-то. — Я все решил. Я женюсь на Линдсей Гранвилл и поселю ее в Хаксли. И, как уже говорил, сообщаю о своем решении лишь потому, что отношусь к тебе с величайшим почтением. И верю — ты ни единым словом не обмолвишься об этом, пока я не разрешу.

Выражение лица леди Баллард слегка изменилось. Синие глаза стали еще проницательнее.

— Она беременна?

Нет! — Но идея интересная. Если другие способы не помогут, придется испробовать ее на практике.

Ну ясно, ты влюбился.

Крыть было нечем.

Это замечательно… и уму непостижимо. Все эти годы я считала, что ты — истинный сын своего отца. В том смысле, что не способен испытывать к женщине глубокие чувства. Хорошо, очень хорошо. — Графиня, в свою очередь, принялась мерить шагами будуар. — Но, мой мальчик, нельзя все устроить по-твоему. Так не пойдет, совсем не пойдет.

— Не понял…

— Сейчас поймешь. Дата свадьбы еще не назначена?

— Нет, но…

— Великолепно. Первое, что нужно исправить в твоих планах, — это глупое решение похоронить бедное дитя в Хаксли Тебе надо все подготовить к ее приезду в Лондон. Кто опекун девушки?

— Ее сводный брат, но…

Антония одним движением руки заставила его умолкнуть.

— Я рада, что у нее есть хоть какая-то родня. Надо сказать этому сводному брату, что мисс Гранвилл отправится в Лондон и поселится у меня.

— Что? — Эдвард яростно затряс головой.

— Поверь, в обычных обстоятельствах я просто-напросто топнула бы ногой и запретила тебе жениться на этой девице. Ее положение в обществе слишком отличается от твоего.

Хаксли рассмеялся. Тетушка не имела никакого права указывать, на ком ему стоит жениться, а на ком нет, но говорить ей сейчас об этом было бы весьма неразумно с его стороны.

— Ты хоть отдаешь себе отчет, что твой план покроет позором всю семью?

— Не стоит сообщать мне очевидное. Однако заверяю тебя, что если я обзаведусь тихой маленькой женушкой, спрятанной от посторонних глаз, но при этом она не принесет мне наследника через пять месяцев после свадьбы, то устои общества не поколеблются. Это вызовет легкий шепоток — не более.

— Напротив, Эдвард. Ты сам прекрасно знаешь, что не пройдет и нескольких часов, как ты станешь (и справедливо) изгоем во всех гостиных Лондона. Как тебе известно, в этом году сезон начинается рано — собственно говоря, с бала у Камберлендов. Вот там-то и произойдет первое появление мисс Гранвилл в свете.

— Нет! — Хаксли предостерегающе поднял руку. То, что предлагает тетушка, просто немыслимо. Она сама не понимает, о чем говорит. — Говорю же тебе, Линдсей Гранвилл — тихая мышка… — Он умолк, испугавшись, что неосторожно проговорился. — То есть, я хочу сказать, она тяготится светскими обязанностями.

— Насколько я поняла, она хороша собой? — Графиня Баллард села, тщательно расправила юбку и неодобрительно уставилась на племянника.

— Ну да. — Хоть в этом ему повезло. — Очень хороша.

— Гм… само собой. Значит, тема закрыта. Постарайся привезти девушку ко мне как можно скорее. Я позабочусь о ее гардеробе и как следует вышколю к дебюту. Не будем объявлять о помолвке, покуда ее не примут в свете. А ее там примут, Эдвард. С моим титулом в этом можно не сомневаться.

Хаксли не находил слов. Какая непоправимая ошибка — рассказать все тете раньше времени. Теперь выбора нет — придется повиноваться.

— Так ты уверен, что дата еще не назначена?

— Уверен, но…

— Вот и славно. Я дам тебе знать, когда решу, что девушка к этому готова. А тогда устроим все как полагается. Это будет самая громкая свадьба года.

Хаксли молча проклинал себя за неверное решение. Он-то хотел, чтобы все было как можно быстрее. А тут такая проволочка. Придется пройти через все эти никчемные светские условности, черт их дери! А это ведь столько времени и хлопот.

— Я правильно поняла, что со сводным братом проблем не будет?

— С Латчеттом? — Виконт вновь сосредоточился на леди Баллард и с минуту размышлял над ее вопросом, а потом расплылся в довольной улыбке. И как это он сам раньше не додумался? — Нет-нет, никаких проблем. Ни малейших.

Ну конечно, проблем не будет. Хаксли же знал, что Латчетт уже неоднократно, хотя и без малейшего успеха, пытался пролезть в какой-нибудь престижный лондонский клуб. Стоит толстяку понять, что положение опекуна будущей виконтессы Хаксли волшебным образом откроет перед ним все двери, сам будет на коленях умолять виконта жениться на Линдсей. Он и не почувствует, что наживка отравлена.

— О чем ты думаешь, Эдвард?

Виконт вздрогнул и улыбнулся.

— Да так, ерунда. Просто не терпится снова увидеть мисс Гранвилл.

— Так, значит, ты позаботишься побыстрее отправить ее ко мне?

Как только ему удастся убедить девушку, что она жаждет выйти за него замуж.

— Разумеется, тетя.

Вряд ли эта задача окажется такой уж трудной. Он ведь уже слышал, как Линдсей говорила, что если бы захотела выйти замуж, то выбрала бы именно его. Хаксли нахмурился. Хотя секунду спустя глупая девчонка заявила, что собирается уйти в монастырь.

— Тебя что-то смущает?

— Смущает? — Ну, это как сказать. Придется бороться за невесту с церковью. Мысль не из приятных. — Нет-нет, ровным счетом ничего. Налить тебе еще мадеры?

— Спасибо. Так ты назвал ее тихой мышкой?

Эдвард усмехнулся.

— Слова. Просто я хотел подчеркнуть невинность и нежность ее натуры и не знал, как получше описать тебе столь чистую и уступчивую душу.

— Ясно.

По правде говоря, Хаксли весьма и весьма сомневался, что, узнав его невесту поближе, графиня согласится с подобной. Оценкой.

— Я всегда считал, что жена должна быть ласковой, покладистой и послушной. У мужчины и без того проблем хватает.

— Разумеется. Так эта девушка тебя полностью устраивает?

— Всецело. Уверен, ты ее одобришь. Она, правда, чуть более наивна и проста, чем тебе бы хотелось, но уверен, быстро всему обучится. — Хаксли снова заткнул графин пробкой. — Не сомневаюсь, тебе, как и мне, понравится, что поступки моей будущей жены всегда можно будет предсказать заранее.

— Предсказать?

— Именно. Она будет довольствоваться домом и детьми, рукоделием или что там еще сочтет приличествующим положению моей супруги.

Антония как-то странно поглядела на него.

— И ты уверен, что юной леди не надоест тот образ жизни, который ты ей так старательно готовишь?

— Нет. Мисс Гранвилл не из тех, кто способен на авантюру.