Минеральные клоны

Глава 12

Кто-то говорит, что нужно жить ярко, пусть и сгореть быстро.

Кто-то утверждает, что нет ничего лучше жизни тихой и серой, но продолжительной…

А кто-то родился клоном, и его мнение на этот счет никого не интересует.

Состояние мое после слов Золотарь было, как после нокаута во время спарринга с Томбравец – темные круги перед глазами, невнятное состояние веществ под черепной коробкой, слабость. Но стал быстро приходить в себя, готовясь к новым гадостям… хотя, казалось бы, куда ж дальше-то! (Вот никогда… никогда даже мыслей таких себе не позволяйте! Иначе судьба воспримет их, как вызов!)

Было понятно, что крушение яхты уже никому неинтересно. Это мелочь на фоне того, что меня вот уже через пару часов предъявят в качестве жениха Золотарь. «Жених Золотарь» – это да, это информационный взрыв. Останется только ждать реакции Антрацита и наслаждаться воплями информационных агентств по всей Галактике.

Разумеется, «антрацитовый клон» ни в качестве жениха, ни, тем более, в качестве мужа Золотарь не нужен. Ни ей самой, ни корпорации «Пирит». В этих сферах другие соображение по поводу всяких архаичных «любовей» и прочих семейных отношений. Мужем Золотарь может быть только такой же «владелец заводов-газет-пароходов», как сама госпожа исполнительный директор.

Так что пропадет «женишок» после помолвки почти сразу («предсвадебное путешествие», «отдых»… или что-нибудь еще придумают), а проживет после этого не так чтобы сильно дольше. С ходу могу предложить вариант, когда его будут хранить в какой-нибудь клинике в «овощном» виде, устроив красочную катастрофу, чтобы крепко держать за крючок Сабрину… если она им вообще после всего этого будет нужна. Возможно, скреативят что-нибудь еще – вариантов даже навскидку набирается до хрена и больше, а наличие фантазии аналитики «Пирита» уже продемонстрировали.

Но свое совершеннолетие я не переживу.

А зачем у глупеньких клонов создали впечатление, что нужно громкое крушение яхты? Да элементарно: чтобы эти клоны, когда узнают, что один из них уже является гарантированным смертником, не устроили какую-нибудь гадость, громко хлопнув напоследок дверью. Они оба, конечно, и сейчас – ого-го. Но времени на подготовку у них совершенно нет.

Глупеньких маленьких клонов, пардон за пикантные подробности, поимели цинично и злостно.

Варианты? Есть, как не есть!

Например, прорваться сейчас на остров. Прыгнуть на пирс, стреножить по «гвардейке» (выбрать девочек во «внешнем круге» – там бойчихи по-слабее будут), вырубить ее, чтоб не дергалась, под прикрытием тушки добежать до леса, там либо раздеть неудачницу полностью, либо выдрать из легкой брони самое ценное – шлем, аптечку, НЗ, оружие… после чего, «растворившись в тенях», выйти на оперативный простор. А там уж думать, как сбежать с острова, а потом – с планеты… А может и не линять – тут хорошо, тепло, светло и мухи не кусают. Жить можно, короче. По инкомам нас не вычислят – они у нас хоть и дырявые насквозь, и позицию могут показать с точностью до сантиметров, но стандартный шлем, если из него выдрать антенну и сломать электронику, будет вполне надежно блокировать сигнал. Дней пять – шесть у нас гарантированно будет. Или сутки-двое, если с отдыха выдернут Томбравец или кого-то её уровня. Или столько же, если в нас все-таки зашиты капсулы с ядом, срабатывающие по таймеру.

Или хорошенечко напрячься и взять в заложники Золотарь. Залезть с ней в недра катера, чтобы спрятаться от снайперов, и требовать, требовать, требовать, корча из себя кровожадных психопатов. Деньги, транспорт, зеленый коридор – все главные пункты из влажных фантазий начинающего террориста-смертника. Тут – пятьдесят на пятьдесят. Зависит от генератора личного защитного поля, который сейчас надет на Золотарь, и реакции подчиненных кэптена Джонсон.

Короче, оба варианта одинаково паршивы, оба опираются на недостаточные непроверенные данные и их успех зависит больше от нашей удачи. Правда, второй мне нравится больше – Золотарь мы в этом случае точно оформить успеем.

Ну, и еще несколько не менее авантюрных сценариев.

– Вас переоденут, клоны. – На ходу бросила Золотарь, легко сбегая по сходням на пирс и направляясь к электрокару.

– Побольше чуткости и теплоты к будущему жениху, ТВАРЬ! – ПРОПЕЛА Сабрина ей в спину.

Та вздрогнула и остановилась. У Сабрины неплохо получилось – телохранители Золотарь реально напряглись, готовясь отражать нашу возможную агрессию.

Правильно напряглись. Мы вот с Сабриной тоже напружинились. Сейчас был такой момент… когда в корзинку, висящую на веревке, накидали такой груз, что веревка вот-вот лопнет. Достаточно волоска, чтобы веревка не выдержала. И сейчас был как раз такой момент.

– Я все еще в раздумьях. – Ответила Золотарь, не оборачиваясь. – И думаю о дальнейшем семейном положении одной неблагодарной девочки. И это семейное положение очень… очень меня тревожит.

– Уверена, моего будущего супруга ждут НЕЗАБЫВАЕМЫЕ впечатления. Так что, если кто-то из молодых людей вызывает у тебя стойкую антипатию, ты знаешь, кого ему сосватать.

– Да, это может стать проблемой. – Кивнула Золотарь, задумавшись.

И потопала по сходням обратно на катер. Вокруг нее мелькнуло защитное поле, но тут же пропало. Она отмахнулась от попытавшейся что-то возразить Джонсон. Остановилась в двух шагах от нас.

– Прошу прощения. Я, действительно, была неправа. Вас сейчас сопроводят в один из домиков арендованного нами комплекса. Там вам будет предоставлена подобающая для ужина одежда. Мне тоже нужно переодеться, дорогой. Я… пойду? Хорошо?

«Ничто не стоит так дешево и не обходится так дорого, как обычная вежливость» – Прокомментировал наконец-то врубившийся в серьезность ситуации «второй», в кои-то веки подобрав правильную фразу.

– Конечно, милая. – кивнул я задеревеневшей шеей. – Ступай. Уверен, на ужине ты будешь самая красивая.

– А как же иначе!

Мило улыбнувшись, она развернулась и уехала в сопровождении части охраны по пирсу в сторону домиков. Пять каров остались – для нас и нашей охраны. Точнее, уже конвоя.

Сейчас в ресторане, арендованном Золотарь ТОЛЬКО ДЛЯ ДРУЗЕЙ, произойдет объявление о помолвке. А такие объявления (во всяком случае, такого уровня) принято делать в кругу родственников, партнеров, союзников… и противников.

– Кого-нибудь из «Антрацита» знакомого увидим…

– Вряд ли. – Покачала головой Сабрина. – Пришлют что-то вроде исполнительного директора или даже зама, чтобы не поднимать статус мероприятия хотя бы в своем пространстве.

– Жаль.

Сабрина согласно кивнула. Действительно, жаль – можно было устроить знатный прощальный салют с веселой мясорубкой столовыми ножами и вилками – «Пирит» бы потом долго отмывался за несоблюдение безопасности гостей и нарушение нейтрального статуса принимающей стороны. Но кто сказал, что можно ограничиваться только людьми из «Антрацита»?

А теперь объясните: нахера, спрашивается, мне три пары плавок – черные, белые и зеленые?

Видимо, слишком строго моё целомудрие оберегать не собирались. Поэтому одевались мы с Сабриной в одной комнате. А еще в том же помещении находилось шесть юных дев, помогавших нам с одеждой. Помощь, правда, заключалась в держании на вытянутых руках свертков с одеждой, но, вероятно, так положено. Всю «малину» портил солидный мужчина в белом мундире с красными тонкими линиями узора. Хз, кто он там был – даже не посчитал нужным представиться. Будем считать, что именно из-за этого приставать к прелестницам или шутить-заигрывать с ними в его присутствии ни я, ни Сабрина не стали. Именно по этому, а не по тому, что у нас, фигурально выражаясь, «не стоял».

Наши мундиры были ожидаемо белыми. А рисунок на них был – золотой. Как на мундирах Золотарь. Я не в курсе тонкостей внутрикорпоративного дресс-кода «Пирита» (внутренний устав эту сторону вопроса не формализировал), но подозреваю, что хоть и ненадолго, но нам подняли статус до самого верха, под самое «горлышко». Ну, знаете, молнию на специальных мешках так затягивают – вжух!

Девушки выстроились линеечкой, а мужчина, как заправский сержант, возглавил строй:

– Господа Антрасайт! Удобно ли сидит одежда?

Мы кивнули.

– Не жмет? Не натирает? Не стесняет?

Так же молча помотали головой.

– Проверка встроенных систем. – Скомандовал бело-красный и сделал пасс в воздухе.

Что-то слегка кольнуло в спину, в грудь и живот. Суки!

– Колется. – Недовольно проворчала Сабрина.

– Это нормально, госпожа Антрасайт. – Кивнул мужчина. – Встроенные инъекторы. Для обеспечения вашей безопасности. Обычные аптечки будут портить силуэт и не дадут сидеть моим костюмам, как должно.

– О, какая прелесть! – Криво улыбнулась Сабрина. – Как это мило с вашей стороны. Особенно хотелось бы поблагодарить госпожу директора.

– Спасибо, госпожа Антрасайт. – Серьезно ответил мужчина. – Обязательно передам… – И тут же вытянулся. – Госпожа директор!

Золотарь в таком же, как у меня мундире, но с юбкой и короткой, явно декоративной, белой плащ-накидкой, стояла у двери. В руках держала немаленький белый пакет.

– Цените, господа клоны! – Серьезно сказал она, потрясая пакетом. – Я принесла вам поесть!

– Поесть? Перед ужином? – Удился я.

– Это званный праздничный ужин. – Как маленькому стала объяснять Золотарь, выкладывая на стол белые контейнеры. – Все ходят, разговаривают, танцуют, общаются, интригуют и замышляют. И никто не ест. Потому что неприлично.

– О! «Адмиральский-Акс»! – Оценила Сабрина, мгновенно перемещаясь за стол…

– Руки!!! – Рявкнула Золотарь так, что мужчина, нас одевавший, присел. – Салфетку нацепи, деревня! Усявкаешься и чистую одежду изгваздаешь!

И уже обращаясь ко мне:

– Ну, а ты чего встал… дорогой? Особое разрешение нужно? Садись жрать, пожалуйста!

– А ты… с нами, что ли? – Удивился я, когда Золотарь села на стул и притянула к себе один из контейнеров.

– А почему нет? – Подняла та брови. – Я, в отличие от некоторых, за весь вечер даже глотка воды выпить не смогу – только губки свои коралловые мочить в бокалах буду. – И с аппетитом принялась закидывать в себя ложку за ложкой. – Чего вылупился? Ешь! Не отравлено. Чтоб вас отравить, еда должна наполовину из яда состоять… и то есть вероятность, что все одним поносом и ограничится. – И приторным голосом добавила. – Кушай, дорогой! Приятного тебе аппетита!

– Мы хотим разорвать контракт. – Ни к кому не обращаясь, бросила в пространство Сабрина. – Вне корпорации всяко дольше протянем.

Золотарь хмыкнула, не переставая работать челюстями:

– На это, конечно, было бы очень интересно посмотреть, но – поздно, потому что уплачено. Ты кушай-кушай – жрачка недешевая, а как распечатали, то либо ешь, либо выкидывай.

После ужина Сабрину ожидаемо увели, а я остался ждать, когда невеста-принцесса даст отмашку на появление влюбленной пары на торжественном ужине.

Между мной и Сабриной обрубили связь через инкомы, хотя лично у меня инком продолжал видеть сеть и работать с ней.

Даже после введения ядов, даже самых быстродействующих, наши хитрые организмы будут способны действовать в течение нескольких минут. А вокруг – будет очень непростая публика. И за пару минут можно успеть сделать очень и очень много.

А вот без связи и хоть какой-нибудь взаимной координации мы вряд ли пожелаем проявлять инициативу, подставляя тем самым друг друга.

– Какие гарантии насчет Сабрины… Оля? – Спросил я.

Она удивилась:

– Какие тебе нужны гарантии… Тим? Расписки, документы, обещания? Даю слово, что она будет жива. Жива и здорова. Легкая пластическая операция, изменение идентификатора, перевод на обычный военный контракт и отправка на службу в один из экспедиционных флотов. Это всё. Мое слово.

Так бы и сказала: никаких гарантий.

Появились мы точно в центре зала. Покрытие пола красиво вспучилось, и появившаяся «розочка» «распустилась», спрятав затем «лепестки» в пол, а круглая 20-метровая сцена-платформа плавно поднялась на метр. Ну, а в середочке стояли мы с «невестой», трогательно, как дети, держась за ручки… Моя рука, как положено такому крутому клону, как я, была сухой и горячей, а вот ручка «невесты» почему-то была холодной и влажной. Неужто волнуется «невестушка»? Или это я улыбаюсь слишком благостно?

Помещение, конечно, называлось залом. Но размер у него… где-то метров 100 на 60.

«Футбольное поле, внатуре!» – прошептал «второй», подавленный размерами этого… «зала».

С другой стороны, как еще назвать это «футбольное поле, внатуре»? Только «зал». Ну, или, действительно, «стадион», но без трибун. И болельщиков «на поле» было дохренища. Навскидку – человек пятьсот.

Большинство одето однотонно, но все вместе – во все возможные цвета.

Конечно, главенствовал белый цвет – белые мундиры высшего чиновничьего аппарата «Пирит». Были крупные вкрапления тягуче бордового – это «Рубин». Давали отдых взгляду темно-зеленые полянки с белыми прожилками – это «Малахит». Обрезы темно-синего благородного бархата – это «Сапфир»… Небесно-голубой – «Лазурит».

У «Пирита» много торговых партнеров.

И конкуренты, конечно же, есть…

Компактно, группой из десятка человек – черная капля-клякса «Антрацита».

Но это всё – официальные, так сказать, лица. Молодежь себя корпоративными цветами старалась не обременять – попадались и нормальные белые, кремовые, салатовые женские платья; и черные, коричневые, серые мужские сюртуки, пиджаки, мундиры и камзолы. Правда, у каждого такого «эпатажника» на одежде был элемент, указывающий на его или её корпоративную принадлежность.

Заодно мне «показали» сестру. Сабрина стояла у одного из столов и хладнокровно точила какой-то тортик. Стояла одна… но это ни о чем не говорило.

Кажется, пока мы с Золотарь стояли внизу, пропустили какой-то спич. Что-то вроде «А теперь поприветствуем соединившиеся сердца!», или «А вот и наши молодые!». Или еще какая-нибудь подобная чушь. Но какой-то спич точно был, потому что по мере подъема платформы приветственные крики и овации усиливались, а когда платформа остановилась, и сверху полился настоящий водопад блесток и разноцветных ленточек – зал в своем единении вышел на «проектную мощность» и, что называется, рукоплескал.

После этого было совсем просто. Золотарь таскала меня, как «теленка на веревочке» и вела светские разговоры, из которых я понимал, дай звезды, десятую часть.

Люди в зале собрались приличные, знающие и понимающие – поэтому ко мне относились сообразно моему фактическому статусу, а не тому, который сегодня-завтра раздуют в СМИ. То есть – никак. Стоял рядом, с умным видом водил «циферблатом» по сторонам, улыбался легко и мило, в разговоры «взрослых» не вмешивался. Последнего от меня и не требовали.

А вы чего хотели? У всех есть разведка. Все в курсе, что за зверьков прихватили во время «передачи управления» на Секуре. Все, кто интересовался, конечно. Ну, а кто был нелюбопытный или у кого разведка плохая, тому радушные гости информацию могли и «довести», чтобы не поставить уважаемых гостей в неловкое положение.

Кстати, о неловком положении.

Общение шло по нисходящей. От совсем больших «шишек» уровня самой Золотарь, то есть директора, управляющие и адмиралы-генералы (военное «крыло» корпораций и партнеров на ужине было представлено щедро) – и по нисходящей вниз.

Дошла очередь и до веселящейся молодежи. Вообще, я был более высокого мнения об их образовательном уровне – в конце концов, они же будущие управляющие, начальники и начальницы, руководители. Я не говорю про образование – звезды с ним. Но банальные остроумие и живость ума… Нет, может быть я и ошибаюсь, но разве для этой работы в наше просвещенное время не нужен хоть какой-то ум, сообразительность, логика и ОСТОРОЖНОСТЬ?

Имена модельеров, которые шили мой мундир (или мундир Золотарь), название модели фантом-системы, которую Золотарь использовала для макияжа – это, конечно, пипец, как круто и познавательно, но… и всё?!

Теперь я не ходил за Золотарь хвостиком (точнее, она водила меня, очень ловко делая вид, что ходит за мной прицепчиком, но по сути…), а стояли на месте с бокалами чего-то светло-золотистого с пузырьками. И окунали туда свои коралловые губки.

И уже не мы подходили, а к нам подходили. Группками по пять-десять человек. Уже нашего возраста.

Вначале, подошли ребята из «Яшмы». С этими все было нормально – я даже удостоился приветливого кивка от их предводителя и даже (!!) был облагодетельствован проявлением внимания к моему мнению о какой-то незначительной проблеме. С них, собственно, и должно было начинать, поскольку «Яшма» была организатором этой «сходки». Не уважить их было нельзя.

Вот после того, как они отошли, музыка перестала быть бессмысленно-ненавязчивой, в ней появился ритм, на круглую сцену выпрыгнули откуда-то девочки в странных костюмах и стали танцевать что-то зажигательное. И, вообще, начались танцульки. Образовалось несколько подсвеченных пятачков, в которых резво задергались присутствующие… а в других пятачках – вяло колыхались пары под медленную музыку. Ну, у кого какой настрой.

После «Яшмы» подошли столь же вежливые ребята из «Малахита». Тоже ничего так ребятки – во всяком случае, девушка, которая их возглавляла была очень… развитой особой и, самое главное, приветливо улыбалась не только Золотарь, но и мне. Мне еще и весело подмигнула!

Потом подошли… судя по белым розочкам на лацканах пиджаков – из «Пирита». То есть как бы коллеги, сослуживцы.

И показали себя полнейшими недоумками.

Блондин, который являлся то ли «вожаком» конкретно этой стаи приматов, то ли был тайным голосованием назначен говорить от лица всех – был до одури похож на Золотарь – такая же зеленоглазая «блонди». Ну, если у нее выключить сиськи, вытянуть на полторы головы вверх, раза в три увеличить плечи и накачать мышцы воздухом (с той же эффективностью) – то будет копия. Младший брат Золотарь. Витя. Виктор Золотарь. Всего-то на год старше меня. Щенок.

Ольгу Золотарь он приветствовал легким кивком – то ли уже здоровался с ней этим вечером, то ли лишние церемонии между ними были излишни, то ли отношения у них такие… семейные.

– Эй, ты! Как там тебя? – Пощелкал он пальцами.

– Тимониан Антрасайт. – Кивнул я совершенно безмятежно. – Вы что-то хотели, господин Золотарь?

– Антрасайт, как же! – Хмыкнул он. – Слушай, клон! У тебя, говорят сестричка – огонь.

– Ага. – Равнодушно ответил я, отворачиваясь и рассматривая танцующий на сцене маленький ансамблик из четырех милых и приятных взору девушек с лисьими хвостами и ушками. – Рекомендую.

– Чё? Рекомендуешь? Ты ее… в смысле? Ух, ты! Вы там, в «Антраците» вообще без тормозов…

Э-э-э… а ведь он уже набрался. И не плохо так.

– Слабо подойти к ней и познакомиться? – С интересом посмотрел я на него. – Вон она стоит, вкусняшки уплетает. И скучает, поди…

Ну, а что? Я тут развлекаюсь, а сестренка одна скучает и фигуру сладким портит. Непорядок. Вдруг прокатит и действительно подойдет? Тогда вечер обеспечен и жизнь удалась!

– А нахера? – Усмехнулся он. – Я ее и без подходов оприходую…

– Виктор… – С тихой угрозой произнесла Ольга.

– Да, ладно тебе, сестренка. Он и так скоро сдохнет. Так хоть будет знать, что о его миленькой сестричке побеспокоятся…

– Виктор!

– Отъебись! – Ни с того, ни с сего вызверился тот.

– Витёк! – Ласково позвал я его. – Ты только что оскорбил мою невесту.

Ну, с чего-то ж надо начинать? Пусть «невеста» будет поводом.

– Да какая она тебе невеста, клон? – Весело расхохотался он. – Ты до рассвета не доживешь, клоУн. А утречком я уже буду твою сестрёночку наяривать! Как раз утренний стояк сброшу!

Если б телохранитель Виктора не дергался, всё могло сложиться и по-другому. А могло и не сложиться. Но этот придурок, посчитав мой взгляд угрозой (ну, а каким еще должен был быть мой взгляд?), врубил личное защитное поле на младшем брате Ольги Золотарь…

Я и так был «заряжен» постоянным ожиданием укола инъектора в спину или в грудь. А тут – хлоп – защитное поле перед носом. И неожиданно. Видимо, сработало подсознание: включение защитного поля там, где никто его не использует – есть опасность, пора врубаться!

Ладонь моей руки упала на поверхность защитной пленки. Уловить тонкую, едва заметную вибрацию генератора поля. Сосредоточиться. Быстрый вдох, и выдохнуть из себя вперед, через руку:

– ХРРРАААА’АААРРРШШ! – Резонируя тут же засаднившим горлом.

С неприятным скрежетом защита не выдержала резонанса и лопнула, а я уже пробивал отличным «нуките» ему в грудь. Насквозь.

Удар ногой, чтобы выдернуть руку. Тело от толчка улетело куда-то вдаль, по чистой «случайности» сбив с ног координатора его охраны.

Выпрямиться. Поворот к Ольге. Тц. Не успел – она уже отлетала от меня, окутавшись защитой – видимо, на ней висел силовой «поводок», и кто-то из телохранителей успел активировать и его, и поле.

В затылок дохнуло ветерком, что-то прижалось к спине, в ладони ткнулся холодный металл – Сабрина появилась ниоткуда, встала спиной к спине, и вкладывала в мои руки две металлические вилки. Сама она держала тупые столовые ножи – два в руках, один в зубах.

– Ну фто? – Невнятно спросила она. – Фонефлафь фифда фо кофкям?

Стало тихо-тихо – кажется, нас накрыли крупным полем. Как минимум не проводящим звук. Метров десять-пятнадцать в диаметре, если по ощущениям.

– СТОП! ОТБОЙ ОХРАНЕ! ВСЕМ ОТОЙТИ НАЗАД! – Раздался мощный женский ГОЛОС под куполом защиты. – ВЫПОЛНЯТЬ!

Несмотря на знакомую технику ГОЛОСА, это была не Томбравец.

А была это сама Харуки Золотарь. Председатель совета директоров корпорации «Пирит». Красивая стройная невысокая женщина с роскошной рыжей гривой волос… Но не мелкими кудряшками, как у Томбравец, а лишь слегка завитыми, образующими красивые тяжелые волны.

– Придурка – в стазис. – Уже нормальным голосом отдавала она распоряжения.

А сама направилась к нам. Заметил, как сучащее ногами по полу тело накрывают силовым полем, фиксируя. Буквально пулей подлетает медицинская капсула. В эту капсулу кладут получившийся непрозрачный белесый кристалл, и капсула, уже сравнительно медленно, в сопровождении пятерки в белых мундирах, убывает куда-то в сторону выхода… Хм, а сколько тут выходов? Как-то не задавался этим вопросом, потому что совсем на них не рассчитывал.

А Харуки Золотарь тем временем безо всякой боязни подошла к нам. И остановилась. И стала с интересом нас. И была она безо всякого защитного поля. И без оружия. И не боялась ни капли.

Наконец, встала передо мной и протянула руку, указав пальцем на мою правую, на которой до сих пор были кровь и ошметки чужой плоти. Требовательно пошевелила пальцами.

– Давай руку.

Уколов инъектора по-прежнему не было. Я протянул руку. Осторожно, как к голове хищника.

В мою руку вцепились, отобрали вилку, в раздражении отбросили запачканный столовый прибор куда-то в сторону… и стали старательно оттирать кровь выуженным откуда-то чуть влажным платком.

– Продолжайте мероприятие. – Как бы себе под нос проворчала Харуки, продолжая оттирать кровь. А кровь была по локоть, я ж ему вентиляцию насквозь сделал.

Судя по бликам, накрывавший нас купол был с односторонней видимостью. Изнутри – видно, снаружи – матовый цвет… или какой-нибудь веселенький рисуночек. И не видно ни зги, и не слышно ни черта.

– Интересная техника. – Как бы между прочим заметила она. – Разведка докладывала о таком, но никаких записей достать не смогли. Уж сколько с «Антрацитом» бодаемся по передаче методики, уж что только взамен не предлагаем… а они все делают вид, что не понимают, о чем идет речь.

Я от злости сжал зубы – такой козырь проебал! А ведь до последнего его держал! И тут на каком-то мудозвоне малолетнем сорвался, как истеричная школьница!

Последствия инцидента были устранены буквально за пять минут. Мне даже мундир вычистили. Каким-то специальным пылесосиком – даже следа не осталось! Даже пятнышка! И одеколончиком сверху побрызгали.

Купол убрали. Приказ Председателя был выполнен (уж не знаю, какой ценой и какими усилиями) – присутствующие вокруг ПРОДОЛЖАЛИ веселиться и праздновать, с любопытством поглядывая, впрочем, в нашу сторону… Хотя, не факт, что инцидент вообще был замечен большинством. А смотреть в нашу сторону могли просто по причине нахождения здесь самого Председателя.

– Бедовая ты девка, Хару! – Тихонько посмеиваясь, подошел шкафообразный медведеподобный блондин. Игорь Золотарь. – Привет, гадёныши!

За спиной отца стояла бледная Ольга, пытавшаяся привести дыхание в норму. Какая-то специальная девушка осторожно поправляла ей прическу и смахивала пылинки с одежды.

– Здравствуйте… – ответили хором.

Мы по-прежнему ничего не понимали. Но уже догадывались, что вот с вилками получилось как-то не очень красиво. Их у нас, к слову, как-то незаметно умудрились отобрать. Вот хотя бы этот факт – легкость лишения такого славного оружия – говорит о степени нашего… офонарения.

А Харуки тем временем продолжала изгаляться над неокрепшими умами…

– Тимониан, пригласи даму на танец… пожалуйста.

… всех окружающих. Ну, кроме мужа, если судить по его широчайшей ухмылке и общему довольному виду.

И, не давая ответить, подошла вплотную, закинула руки на плечи. Автоматически обнял ее за талию… Ох, ты ж, блин! Вот это талия! Вот это я понимаю!

Уже совершенно осознанно прижал ее к себе покрепче.

Танцевать я не умею, но уж эти вот покачивания из стороны в сторону изобразить-то смогу. Между прочим, так танцевали многие: умение сбацать что-то вальсирующее в современном обществе, даже высшем – не самый необходимый навык.

– Не обижай девочку. Хотя бы сейчас. Просто подожди немного, хорошо?

Что это? Да все что угодно. Первое, что приходит в голову, это – неуклюжая и неумелая попытка обмануть, подарив надежду на сохранение жизни. А пока клон будет надеяться – он Ольгу Золотарь не тронет.

Что и настораживает в первую очередь – Председатель правления одной из крупнейших корпораций Галактики не тот человек, что будет столь безыскусно обманывать. Она может, умеет и любит обманывать. Виртуозно, грациозно и мастерски. Как говорится, «знает, любит, практикует».

И куда смотрит служба безопасности, мать вашу?! Парой очень простых движений рук я сейчас могу натурально обезглавить корпорацию «Пирит», ввергнув ее в увлекательные пучины внутрикорпоративных разборок и борьбы за внезапно освободившееся кресло. Тем более, что я должен был до усрачки напугать их умением взламывать защитные поля… они ж не знают, что взламывать я могу далеко не все поля, а только в строго определенном и не очень-то и большом диапазоне вибрации генератора.

Или это Ольга Золотарь, устав ждать, когда освободится место, подставляет таким образом мать? Глупость! Людей такого уровня так просто не убирают, если нужно занять их место. Не говоря уж о том, что Харуки Золотарь – совсем не та особа, которую можно легко и просто подставить. Собственно, двадцать лет назад в возрасте сорока эта дамочка сама «отжала» бизнес у предшественника. То есть – опытный и хитрый узурпатор. Она сама, кого хочешь…

Так нет же – председатель совета директоров «Пирит» со мной танцует, прижимаясь своим очень даже развитым женским организмом. Единственная защита – хитрый «купол тишины», который накрывал наши головы и транслировал на инкомы звуки снаружи, включая музыку, не выпуская звуки изнутри.

– Оцените иронию, госпожа Председатель, – Я отвечал осторожно. Когда нихера не понимаешь, надо быть очень-очень осторожным. – У меня сейчас что-нибудь почешется между лопаток, и я мгновенно перейду в боевой режим. К тем же последствиям приведет любой подозрительный шум во-о-он от того стола.

Я головой показал в сторону столика, за которым Сабрина изящно, но ловко и быстро отправляла в рот кусочек за кусочком. Компанию ей составляла Ольга Золотарь, тоже успокаивающая таким образом нервы. Ее медведь-отец стоял рядом, и, все-так же ухмыляясь, перебрасывался короткими фразами с Сабриной.

В этот момент от стола донесся громоподобный веселый хохот Игоря Золотарь.

Харуки не дрогнула. Улыбнулась:

– Постараюсь не чесать тебе спину, Тимониан. Я не прошу мне верить, но все равно скажу, что твоей жизни и жизни твоей… сестры ничего сейчас не угрожает. Ни на этом вечере, ни в обозримом будущем. Подробности, как ты понимаешь, я тебе раскрывать не могу, но… – Она всмотрелась в мои глаза и тяжко вздохнула. – Ладно. Давай говорить на понятном тебе языке. Давай, Тимониан?

– Да, госпожа Председатель.

– Представим себе, что ты прав. Тебя, официального жениха Ольги убивают, поднимается волна негодования, «Антрацит» поднимает ответную волну… И? Объясни мне пожалуйста, какую выгоду получит «Пирит» от скандала вокруг «помолвки» – при том, что железных доказательств причастности «Антрацита» мы обеспечить не сможем… по причине их отсутствия? Нам, конечно, будет очень приятно и весело, не спорю! Но, смотри: на одной чаше весов ты – очень хорошо подготовленный молодой человек, умный, перспективный… даже руками барьеры пробивать умеешь, а на другой – какое-то мифическое удовлетворение от неудобного положения даже не смертельного врага, а одного из многочисленных конкурентов. М? Твои предположения?

Я честно подумал, но сходу в голову ничего не пришло. Зашел с другой стороны:

– На одной чаше – богатая завидная невеста, наследница, умная и перспективная, на другой чаше весов – пусть умный и перспективный, но всего лишь клон. Пусть он даже умеет пробивать барьеры… индивидуальный барьер – это не щит, прикрывающий истребитель или крейсер. Да даже если б не был клоном, а был обычным человеком – в чем выгода «Пирита»?

– А вот это, Тим, пока точно не твоего ума дело. – Подмигнула она. – Но ты не расстраивайся – когда-нибудь обязательно это узнаешь. Или, если ты действительно такой умный и перспективный, как утверждаешь – обязательно догадаешься сам. Честное слово – информации, чтобы решить эту загадку, у тебя сейчас достаточно.

К ее мужу, Игорю Золотарь, я подводил Харуки, пребывая в глубоком оху… охренении. Лишь хватило покачать головой на обеспокоенный взгляд Сабрины, все так же обретающейся у столиков. А Ольга Золотарь старалась на меня не смотреть.

– Тимониан, – Подергала меня за рукав Харуки, одновременно снимая «шумоизоляцию». – Маленький нюансик…

– Да, госпожа Председатель.

– Не надо этот вопрос обсуждать с Оленькой. – Шепнула она, не стараясь, впрочем, особенно скрываться. – Ни под каким видом. Договорились? – И снова подмигнула.

– Конечно, госпожа Председатель.

Я уже нихрена не понимаю! Какого хера навертел вокруг меня мудак, заведующий в нашей Вселенной этими во все отверстия траханными по всем осям, включая и подпространственные, «роялями», «штампами» и «канонами», а?!