Минеральные клоны

Глава 08

– Наша столовая. – Махнул рукой Ричард. – Падайте, где удобно, подключайтесь к местным мозгам и заказывайте хавку из списка. Со вкусами экспериментировать не советую – наш пищевой синтезатор имеет склонность перебирать со специями, а настроить его никак руки не доходят… да и стрёмно в его настройки лезть – он старенький уже, не дай звезды сломается. Запасного нет, а пока из снабжения новый выбьешь… – он безнадежно махнул рукой. – Так что солим, перчим и сахар добавляем сами – по старинке. И по вкусу. Вон на столе солонки… и прочее… Нет, вы не подумайте – шмот, снарягу, оружие, боеприпасы – дадут с горкой, хрен унесешь. А вот что-то ПОЛЕЗНОЕ…

– Нихе… Ничего себе, цены! – Возмутилась Сабрина, просматривая меню.

Ричард развел руками:

– Новая Москва! Это у нас на базе еще льготы для военнослужащих и экваториальные надбавки действуют… – Он переглянулся с Глорией. – Мы угощаем, так что не стесняйтесь, ребята.

– О! Спасибки! – Сабрина трогательно сложила ручки, вызвав новый вздох умиления у Глории.

– Не возражаете, мы тоже за этот стол сядем? – В расчете на положительный ответ Ричард взялся за спинку стула, но тактично застыл, ожидая ответа.

Мы не возражали – это было бы… не совсем правильно с точки зрения вливания в новый коллектив (пусть и на сравнительно непродолжительное время). А уж после того, как нас решили угостить… Что называется, «могли бы и не спрашивать». Примерно так и ответили – некоторые заблуждения у окружающих на свой счет нужно старательно культивировать.

Ричард сел против Сабрины, я – против Глории.

Столы были длинные и широкие, рассчитанные, судя по аккуратно, чуть не по линеечке выстроившимся спинкам стульев – на пять человек с каждой стороны, и одного – во главе стола. Суммируем и получаем штатную численность одного стандартного отделения полевых подразделений ССО. И никакой разведки не нужно. А хотя, кому нужна эта численность? Она и так известна всем заинтересованным лицам, внимательно прочитавшим Устав Службы… – не настолько уж это и секретный документ.

В столовой было людно. Двадцать восемь человек. Но свободных столов оставалось тоже немало – люди сидели компактно, занимая их почти «под завязку». Видимо, обедали отделениями. Но два отделения из трех были или недоукомплектованы, или кто-то отсутствовал по каким-то своим причинам.

Мы не стеснялись. Сабрина все-таки рискнула и «поверх» типового обеда заказала десерт – что-то большое высококалорийное жирное и сладкое. Судя по чуть дернувшимся лицам Ричарда и Глории – с ценой девочка угадала. И не поверила байке про якобы неисправный пищевой синтезатор… профессиональной МЕЖКОРПОРАТИВНОЙ, как мы только что выяснили, байке.

– Ричард, а в вашей дыре поплавать можно? – Спросила Сабрина, безжалостно расправляясь со своим десертом. – Не в вирт-симуляторе, а по-настоящему. Что-нибудь типа бассейна есть?

Тот даже возмутился:

– Шутишь? У нас современная сверхоснащенная база! Конечно же есть! Целых два! Один закрытый – туда только в рамках занятий и тренировок разрешается, другой – уличный со свободным посещением офицерским составом!

– Ну, тогда ты попа-а-ал! – Она не поленилась привстать и похлопать озадаченного парня по плечу.

– В смысле? – Спросила Глория.

– Не парься. – Я погладил ее по лежащей на столешнице руке. – Ты тоже попала и скоро об этом узнаешь.

– Ну, Ти-и-им! – Захлопала она глазками… не очень умело, на мой взгляд. Но старательно. И, перевернув ладонь, провела ноготками по моему запястью. – Ну, скажи-и-и…

– А ты плавать умеешь?

– Конечно умею!

– А ты? – Спросил я Ричарда.

Тот напрягся, селезенкой ощущая втухание:

– Да… – ответил осторожно.

– Ну, вот… Плавать вы умеете, а теперь будете учиться НЫРЯТЬ! Или я разочаруюсь в госпоже лейтенант-коммандере.

– Бля-я-я! – Ричард откинулся на спинку стула и объяснил все еще не сообразившей Глории. – Учебная программа «Ама»!

– Вот задница! – Ахнула та, слегка побледнев. – «Ныряльщик»! Тренировка задержки дыхания!

Мы вкусно и сытно пообедали, и испортили аппетит всем, до кого смогли дотянуться. Хо-ро-шо!

Я ласково сжал похолодевшие пальчики Глории:

– Могу дать тебе несколько частных уроков. – Вкрадчиво предложил я, многозначительно улыбаясь и смотря ей в глаза.

– Да-да, пожалуйста! – быстро закивала она. И тут же расцвета, заулыбавшись. – Спасибо тебе огромное, Тим!

– Ну, что ты! Без проблем! – Подмигнул я.

Ричард переводил чуть удивленный взгляд с меня на Глорию. Наконец, вышел из ступора и с надеждой покосился на Сабрину.

– Даже не думай! – Категорично отрезала та. – Я еще маленькая – мне нельзя! С тебя – десерты в течение декады!

– Договорились! – Облегченно выдохнул Ричард, протягивая руку.

В каюту я вернулся через три часа после отбоя. Задержка дыхания в воде у Глории пока не получалась, но в постели она… старалась.

В нашей с Сабриной каюте свет не горел – Сабрина оставила нас с Глорией в бассейне уже через час после отбоя, попросив Ричарда проводить маленькую девочку байки. Тот покосился на нас с Глорией. Особенно, на Глорию. Но понятливо кивнул, и они ушли.

Стоило мне закрыть за собой дверь – над кроватью Сабрины зажегся ночник.

Насчет каюты… ССО относится к флоту, так что здесь каюты, а не комнаты. «Второй» что-то пытался вякать про кубрик, но я этого умника проигнорировал – что б он понимал в вопросе, крыса сухопутная – кубрик у матросов, у офицеров каюты. И – достал он уже меня, если честно. И сделать с ним ничего нельзя – бессмысленных комментариев, бесполезных советов и «смищних типа щюток» от него не бывает только во время сна и медитативных упражнений вроде «ментальной паузы», то есть когда в голове буквально нет ни одной мысли. Что как бы слегка намекает на шизофреническую природу этого «второго голоса» – раз уж он так завязан на мое сознание и без него «работать» не может, паразит эдакий.

– Ты ее вербовал, что ли? – Зевнула Сабрина, садясь в постели. – Или трахался впустую?

Я бросил на нее быстрый предостерегающий взгляд, а вслух равнодушно ответил:

– У меня давно не было бабы, ты же знаешь…

У меня их вообще, кажется, не было… до Глории. Что довольно странно при очень приличном знании предмета. («Ха! Сынок! Это все теория! А тут нужна практика! Только и исключительно практика! Хе-хе-хе…») Но в «Пирите»-то этого не знают. А по мужчине на медосмотре определить ТАКОЕ несколько затруднительно. Как минимум. Да и по женщинам, при нашей косметической медицине – тоже вряд ли.

– Кобель и клёпанный сексист! – Припечатала Сабрина, маскируя досаду на свою неосторожность. – Ты ее прямо при соседке валял? Или – «тройничком» сообразили, как обычно?

– Какая соседка, ты чего? У офицеров одноместные каюты!

– А у нас тогда почему двухместная? Что за дискриминация, бл!

– А нам командование пошло навстречу и предоставило двухместную. Видишь, как «Пирит» нас любит и ценит! И твоим мелким прихотям потакает.

– Пф! Кровать-то хоть у нее большая?

– Конечно! Траходром в две трети каюты. Так что Глория – далеко и давно не девочка. К тому же, она первая начала, я всего лишь поддержал благое начинание, подыграв ей. И не надо мне тут…

– Лучше б к Томбравец шары подкатил – она клёвая! Хоть какая-то польза в хозяйстве была бы от твоей блудливости…

– Ты мне еще предложи с Гадюкой…

– Не-а… – Помотала головой Сабрина. – Тогда уж сразу с Какашкой – хоть какое-то моральное удовлетворение получишь и будешь себя настоящим героем ощущать перед увлекательной прогулкой за борт. Без скафа. А мне, как ближайшему родственнику, глядишь, компенсация какая-нибудь капнет. К тому же у Гадюки уже кто-то есть, так что место занято. А вот Томбравец нетраханная ходит уже давно – ты уж поверь моему наметанному глазу!

– Хм… – Я сделал вид, что задумался. – Так-то она ничего. Как перекрасилась, так вообще… А уж голос у нее…

– Подумай-подумай! Тем более, она на тебя запала! Уж поверь специалисту!

– Хм-м-м…

– Решайся! Баба видная, боевитая. Сильная женщина, потому и одна до сих пор. Как она нас сегодня – по залу! Просто огонь-девка! Ух! Будь я мужиком, блджард…

– Спать со своим непосредственным командиром? У меня, знаешь ли, принципы есть!

– Пф! – Сабрина смотрела на меня насмешливо. – Принципы? У нас-то?

– Потом будут проблемы с подчинением-командованием. – Скорректировал я.

– Ты в душ-то собираешься? Или будешь немытым всю декаду ходить, чтобы подольше сохранить приятные воспоминания о волшебной ночи?

– Уже. У нее сходил.

– Молоток! А Томбравец… Мы под ее началом все равно долго не проходим.

Удостоверившись, что я разделся и лёг, она потушила над собой свет.

– Думаешь? – Лениво задал я ожидаемый ею вопрос.

– Уверена! Не позже, чем в течение одной-двух декад нам дадут какой-нибудь «внеочередной отпуск», ну, типа для твоего поощрения. Или по ранению. Оно ж у тебя официально зафиксировано. И отправят на Детро-Десять. Позже – уже не будет иметь смысла, так как «пипл» забудет и про Детро-Десять и про подвиги на нем наших… оригиналов. И что б мы там, на курорте, не делали – соотнести одно с другим не сможет. Это ж быдло-пипл – память, как у рыбки! Напоминать же придется. А это не в стиле Какашкиной – о чем-либо напоминать. Короче, эффект будет уже не тот.

– А потом?

– Потом в какое-нибудь другое место переведут. Тут, на базе – конкретные прямолинейные «прикладники». Спецоперации, ночь, туман, вороненные лезвия клинков, взрывчатка, снайперинг. А диверсии – не наша специализация, знаешь ли. Тут нас даже Ричард с Глорией «натянут». Вот попомни мои слова – Какашка нас к себе заберет!

– Уверена?

– Сто процентов!

Она помолчала, но вдруг добавила:

– Какашка, кстати, тоже на тебя запала.

И не поймешь – она серьезно или… как обычно? Потому что, если серьезно…

– Да ну нахер! – Вполне искренне переполошился я. – Я еще маленький! Мне нельзя!

– А кого это еб… волнует? Ну, кроме тебя, естественно…

Запала? Не-не-не. Быть того не может. Эта «стерва» органически «западать» не способна. Да и оргию тогда, почти демонстративную, она в таком случае не устраивала бы – женщины так не поступают. Или все-таки поступают? Это же… женщины.

А вот Томбравец – это да-а-а, это тема…

С этим и уснул. Подсознание ничем таким «эротишным» меня во сне не развлекало. Я ж говорю – Глория старалась.

Обычная аудитория. Парты-одиночки. Заурядная белая доска-экран… с логотипом, блин, «Пирита».

Десять учеников за партами. Учитель у доски.

И ученики, и учитель – в тактических шлемах с опущенными непрозрачными забралами.

Двоих – Глорию и Ричарда – я знаю. Узнал по движениям. Фигуру и чарующий голос Томбравец, вещающей у доски, ни с чем не спутаю. Сабрина, как примерная девочка-отличница, сидит за первой партой – ее я никогда не потеряю.

Остальные шестеро, как следует из «сопроводиловки» занятия – типа стажеров, и проходят в подразделении «Стилет-16» что-то вроде практики. Или их можно назвать «курсантами». В общем кто-то, проходящий у нас практику или курсы повышения квалификации. К постоянному составу «Стилета-16» они не относятся. Вполне возможно, что «Стилет-16» – это специализированное учебное подразделение для таких вот групп. Но такую информацию до нас с Сабриной доводить не стали бы – не нашего энсинского ума дело.

Мы их не знаем – они нас не знают. И разговаривать нам с ними нельзя. А им – с нами. Только с разрешения или по приказу наставника или командира (что в данном случае – одно и то же). До слез знакомая ситуация – на скольких таких же уроках мы с Сабриной просидели.

Специфика тайных служб.

Действующим или будущим агентам, если только они не являются членами одной сработанной группы, знать друг друга в лицо не положено. При особо крупных образцах колючек в анусе Секретной части еще предписывается включать вокабуляторы в шлемах и надевать что-нибудь мешковатое на тело. И стараться не двигаться (если занятие в классе, а не в поле) – специалистов, способных различать людей по их характерным движениям, пластике и артикуляции – не так уж и мало. А среди тех, кто правильно обучен размахивать кулаками – так и почти все поголовно.

А в запущенных случаях паранойи (особенно после провалов, когда командование рвет и мечет) – добавляется такое извращение, как непрозрачные перегородки, силовые барьеры, ширмы и занавески между партами.

Я ж говорю, специфика.

– Обратите внимание! – Звезды, да я просто плыву от этого голоса! – Поединок начался гораздо раньше сигнала «Бой!», до собственно схватки.

На экране (Никакой трансляции через инкомы! Только на экране, только хардкор!) на месте исчезнувшего логотипа «Пирита» шла видеозапись. Наш с Сабриной поединок с Ричардом и Глорией. Прямо с момента начала вербального обмена мнениями между нами. Со звуком, пусть и через изменители голоса. А потом – собственно, схватка. Моя коротенькая, и Сабрины – чуть подольше. В замедленном режиме. Да с нескольких ракурсов. Только лица всех участников старательно затенены. Красота!

– Вывести из себя противника, тем самым заставив его совершить ошибку – это основы. – Говорила Томбравец, когда запись закончилась. – И боевого искусства в частности, и военного искусства вообще. Приложение этому – не только рукопашный бой, по большей части бесполезный в современных условиях. Этот прием может сработать и в других видах боевых столкновений. Да и в небоевых – тоже.

Обратил внимание, как застыли шлемы Глории и Ричарда, сидевших чуть впереди. А еще заметил, как шлем Глории слегка дрогнул, чуть повернувшись в сторону Сабрины, а ее попка поерзала по стулу. М-да. Даже не знаю, жалеть ли мне, что она – по девочкам – или плюнуть на это дело и продолжать оказывать девушке посильную помощь в выполнении ею приказа?

На экране – снова набивший оскомину логотип.

– А теперь – главное. То, что НА САМОМ ДЕЛЕ (ух, муррррашечки по коже! Таю от этого голоса и ничего с собой поделать не могу!) является темой и НАСТОЯЩЕЙ (мммм!) целью нашего занятия. Следующая запись. Внимание на экран. Настоятельно рекомендую сосредоточиться.

Логотип исчез и пошел второй ролик. Как и ожидалось – наша схватка с Томбравец. Красочная такая нарезочка. А как мы красиво на позицию атаки выходили! Тоже с разных ракурсов. Сначала – без замедления, чтоб прониклись. Потом отдельные моменты – в замедленном режиме, так как на обычной скорости ни черта непонятно. Некоторые из этих моментов – по два-три раза.

Теперь застыли уже «курсанты»-«стажеры»-«практиканты». Ерзать не стали, но, чувствуется, все-таки впечатлились нехило.

– Зачем вам демонстрируется эта запись? Не буду задавать вам этот вопрос, проверяя вашу сообразительность. Отвечу на него прямо, чтобы дошло даже до самых тупых. – Шлем повернулся вправо-влево по аудитории. – Если у вас в руках нет ВЗВЕДЕННОГО и НАПРАВЛЕННОГО на противника оружия…, если на вас не надет скаф оборонительного или штурмового класса…, если вас не прикрывает отделение ветеранов-штурмовиков… Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Не ввязывайтесь в рукопашную схватку. Ввязались в драку – провалили задание.

Она веско помолчала. Шлем еще раз сделал «вправо-влево».

– Не ваш уровень. Не ваша специализация. Не в этой жизни. Даже если противник кажется таким же безобидным и неопасным, как эти подростки. Даже, звездные черти дери, если перед вами ОДНА безобидная на вид девочка. Вы НЕ ЗНАЕТЕ, кто на самом деле перед вами. Даже мысли не допускайте, что можете решить проблему, помахав руками и ногами. Чтоб вы там ни думали о своей подготовке в руконожестве и дрыгомашестве – знайте, что всегда найдется специалист, который легко и непринужденно завяжет вас узлом. И изобразит сверху бантик. И у противника, не сомневайтесь, таких специалистов МНОГО.

Вправо-влево.

– И – на закуску. Информация к размышлению. Про этих детишек. Если вы думаете, что они модификанты… и это можно было бы заранее определить… То вы сильно ошибаетесь – они на сканерах НИЧЕМ не будут отличаются от обычных людей. Повторяю еще раз – вы НЕ ЗНАЕТЕ, кто на самом деле вам противостоит. И из этого следует исходить. Из этого – планировать свои действия.

Тишина в аудитории оглушающая.

– На этом лекция завершена. Еще раз напомню для пытливых умов: командование выделило аж два академических часа только на эту тему, которая призвана заставить вас всеми силами избегать какого бы то ни было физического «армрестлинга». Делайте выводы. Вопросы?

– Госпожа наставник! – Женский голос. Одна из «курсанток» подняла руку. Невысокая – это все, что можно было о ней сказать.

– Внимательно.

– Курсант «Тивори». – Вскочила вопрошающая. – Госпожа наставник, а для каких тогда целей этих детей тренируют… вот так? Если рукопашный бой – это вредно.

– Вредно для вас. – Поправила Томбравец. И тут же кивнула. – Но вопрос хороший…

Вот эта вот фраза про «хороший вопрос», которой наши инструкторы так же поощряли нас с Сабриной задавать вопросы, неимоверно меня раздражала всегда. А от Томбравец – слушал бы и слушал, задавал бы и задавал!

– … Точного ответа на этот вопрос не знаю даже я, курсант «Тивори». Подозреваю, что натаскивают их на тех, кто не сделает из нашей лекции правильных выводов.

Гибкое женское тело в моих руках затрепетало, выгибаясь. Сжал посильнее и укоризненно посмотрел в наполненные мольбою глаза. Покачал головой. Тело попыталось снова расслабиться. Поощрительно улыбнулся. Через минуту дерганье возобновилось, и из моих объятий попытались вырваться уже всерьез. Внимательно посмотрел в глаза, увидел там искорки зарождающегося панического безумия, и был вынужден кивнуть.

Мягко оттолкнулся ото дна, и мы всплыли. Успел прикрыть ей рот и нос. Крикнул в самое ухо:

– Только не делай первый резкий вдох!!!

Глория послушно закивала, и я убрал руку. Широко раскрыла рот, но пересилила себя и стала дышать более-менее сдержанно. Я успел заметить удивление на ее лице. Это очень непривычно, когда вдруг понимаешь, что не так уж организм и нуждался в воздухе!

– Поняла? Сейчас гипервентиляцию легких не делаем. Просто успокой дыхание. И – снова на дно.

Глория снова кивнула. Подплыла ко мне и прижалась обнаженным телом. Осторожно (пока – осторожно), чтобы не выдавить воздух из легких, облапил ее, и мы камнем ухнули на дно. Всего-то три метра… тоже мне, «современная сверхоснащенная база».

Прошло уже три дня с того момента, когда возвращаясь от Глории в каюту я обнаружил ЭТО в кармане своего мундира. Тем не менее, доступ к телу мне не перекрыли ни в бассейне, ни в темных закуточках коридоров, ни в постели. Убежденная лесбиянка научилась получать удовольствие в процессе. Стало даже казаться, что она входит во вкус. Вот что все-таки животворящие приказы, отданные правильным ГОЛОСОМ, делают!

Рядом бумкнуло и нас слегка качнуло движением воды. Повернул голову. Ричард и Сабрина опускались на дно в пяти метрах. Сабрина висит на спине Ричарда, обхватив его руками и ногами. Кажется, Ричард чувствовал себя очень неуютно, ощущая, как его тело оплетено то ли крепкими лианами, то ли змеями-душителями. Но держался, старательно выполняя рекомендации и наставления Сабрины.

В голове всплыл бессмертный анекдот о том, что «мальчику же неудобно». Я улыбнулся. Глория подняла голову, увидела улыбку, вопросительно подняла брови. Я показал ей глазами. Повернула голову и тоже заулыбалась.

Ричард тоже смотрел на нас. И что-то его тоже смешило. Не исключено, что по тому же поводу – анекдот-то старый, как ископаемые какашки. Даже «второй» его знает. Из-за плеча Ричарда ехидно скалилась Сабрина.

Так и стояли на дне, загрязняя кристально чистую воду бассейна лучами любви, радости и счастья. Долго стояли – кажется, ребята наконец-то забыли, что надо периодически дышать. И пока они об этом не вспомнили, надо было всплыть для подышать, для отдохнуть и вместе над чем-нибудь посмеяться. Показал Сабрине жестом «Вверх». Та кивнула и похлопала свою «лошадку» по макушке.

– Сколько? Сколько? – Глория торпедой нарезала вокруг меня круги.

– Девять минут пятнадцать секунд.

– Сколько?! Ура-а-а-а!!!

И – фонтан брызг, похожий на небольшой подводный взрыв. Модификант же – дури в них дохрена и больше. Еще б все они умели эмоциями управлять.

Сабрина и Ричард давно уже ушли, а Глория начала прямо в воде доказывать, что она теперь – убежденная идейная «би». И до того убедительно…

Ну, значит, завтра – на доклад к командиру.

Томбравец хладнокровно рассматривала тускло-серый, похожий на камушек, предмет. Он валялся перед ней на прозрачной столешнице. Короткие черные усики с одной стороны делали его отдаленно похожим на какого-то очень большого жука. Но я, разумеется, смотрел совсем не на этот «камушек-жучок» – под прозрачной столешницей наблюдалось куда более интересное и приятное зрелище – Томбравец сегодня снова была в юбке.

– И что это?

– Не могу знать, мэм! Но по форм-фактору и информационному лейблу с приглашением на подключение могу предположить, что это скремблер, мэм! Это такая фиговина для надежного шифрования исходящего и входящего…

– Я знаю, что такое скремблер, энсин… Я спрашиваю, ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

– Обнаружил три дня назад в своем кармане, мэм!

– А почему сообщил только сейчас? Наверно, воспользовался оказией и связался с кем-то через этот самый скремблер? И как там здоровье семьи Антрасайт? Как там поживают настоящие Тимониан и Сабрина? Приветы передавали? Какие новости? Семейные сплетни?

Я заинтересованно наклонился вперед:

– О! А это для связи с семьей Антрасайт? Не знал, не знал! – Но тут же спохватился и снова вытянулся «смирно». – Виноват, мэм! Никак нет, мэм! Ждал контакта от представителя Секретного Отдела, мэм! Не дождался и принял решение доложить по команде, мэм! Рапорт уже готов, отправил вам с копией в РСП, мэм!

(РСП – режимно-секретное подразделение)

– С какого перепуга ты ждал «молчи-молчи»? – натурально удивилась рыжеволосая красавица.

– Не считаю нужным делать за них их работу, мэм!

– А ну-ка, еще раз. – С явной угрозой потребовала она.

– Хм… считал, что это какая-то операция секретчиков, мэм! И не стал портить своими поспешными действиями им игру, мэм!

Она прикрыла глаза и выдохнула. Очень-очень ровным голосом:

– Та-а-ак… и еще раз.

– Как сексуальный партнер, ОНА меня полностью устраивала, мэм!

– «Устраивала». А теперь, значит, Глория тебя устраивать перестала… Всего-то за полдекады. Конечно-конечно. Какая ветреная и непостоянная нынче молодежь. – Она пристально на меня посмотрела. – А СЕЙЧАС ТЫ СКАЖЕШЬ МНЕ ПРАВДУ!

О, великие звезды!

– Она долго не могла освоить «Ныряльщика», мэм! – Вытолкнул я сквозь перехваченное судорогой почти-экстаза горло. – Вчера вечером у нее получилось, мэм! Десять минут двадцать секунд. Норматив на «удовлетворительно» ею был сдан, мэм! Теперь – самостоятельные тренировки, мэм!

– И почему из тебя все надо клещами тянуть? – Чуть сварливо заметила Томбравец.

– Трудное детство, мэм!

– Просто зашкаливающая хитрожопость, а не детство, как на мой взгляд.

– Но перед вашим ГОЛОСОМ я не могу устоять, мэм!

– О-о-о…

– Могу ли я просить вас дать мне пару частных уроков по управлению голосом, мэм?

– Гаденыш. Наглый беспринципный гаденыш.

– Мэм! Так точно, мэм! Не могу противиться своей природе, мэм!

– Сегодня вечером после отбоя. Двадцать четыре – десять. В этом кабинете. И сестру захвати – ей тоже полезно будет.

– Мэм! Благодарю вас, мэм!

– Сгинь, подколодный!