Мир Небулана

Глава 21

Звук его голоса завис в пространстве, сделав воздух вязким и липким. Нутро мое сжалось, а по измотанному магией телу прокатилась волна спазма. И все же я подобралась, вжавшись в угол на кровати.

– Фабиан, – устало выговорила я, – когда ты от меня отстанешь…

По его перекошенному голодной ухмылкой лице скользнула тень победы, губы растянулись шире, обнажив удлиннившиеся клыки, а глаза засветились кроваво-рубиновым светом.

– Никогда, моя прелесть, – произнес он охрипшим голосом. – Теперь, когда повелителю не до тебя, я могу завладеть тобой всецело.

Мне и раньше Фабиан казался не вполне нормальным, а теперь, когда он аж трясется в предвкушении воплощения своего омерзительного замысла, я уверена – он маньяк. Натуральный маньяк-носферату, которого надо как минимум изолировать.

Пока он медленно, с наслаждением, которое может отражаться только на лице того, кто чувствует безграничную власть, приближался, я готовилась. Сжав пальцы, я постаралась сосредоточиться и направить концентрацию на порталы и кокон жизни, который нужно набросить на себя.

– Не боишься, что верховный альп тебя накажет за мою испорченную кровь? – спросила я, чтобы потянуть время.

– Ради твоей крови я уже готов быть испепеленным праведным гневом великого Десмонда Варгаса, – усмехнулся он и растопырил руки, будто собрался меня ловить. – Тем более, сейчас повелитель занят вопросами, куда важнее, чем мировое господство.

– Что может быть важнее мирового господства? – поинтересовалась я.

– Например выживание, – хмыкнул носферату.

Из основного зала грохот, рев и крики сражения доносятся все такие же яростные и беспощадные. Не удивительно, что Десмонд Варгас все ещё не хватился меня. Видимо, он действительно крайне занят битвой со Спрутовской. Её в боевом обличии я вижу впервые. И облик этот страшен.

– Но ведь однажды все закончится, – продолжила тянуть время я, чувствуя, как силы утекают, а конечности немеют. – Тогда твой повелитель начнет карать предателей. А ты сейчас для него именно предатель.

Фабиан остановился рядом с краем кровати, кончик языка скользнул по его верхней губе, из груди вырвался утробный рык.

– Вполне возможно, когда все закончится, у повелителя не будет возможности кого-то карать, – прохрипел он. – А я не хочу терять шанс. Хотя бы напоследок я получу, что хочу. Иди ко мне, моя сладкая.

Рука Фабиана с вытянувшимися когтями метнулась ко мне. Не знаю, где я взяла силы, чтобы накинуть на себя кокон жизни. Но когда когти носферату с металлическим звоном лязгнули по нему, внутри меня что-то сократилось, будто по мышцам живота прокатилась судорога. Я скривилась, а Фабиан в ярости зарычал:

– Думаешь, ты сможешь долго удерживать кокон? Я знаю, ты слаба. И так соблазнительна… Я не отстану, моя прелесть. Я сломаю твой кокон, и тогда сожру тебя во всех смыслах.

В исступлении кровосос кинулся на мой кокон жизни. Он бился в него грудью, рвал когтями, пытался пробить головой. Рычание ополоумевшего носферату заполнило келью, а я вздрагивала при каждом ударе в кокон, потому что читать заклинание и поддерживать его с каждой секундой все труднее.

– Оставь меня в покое! – слабо выкрикнула я.

– Когда ты так близко? – в яростном запале отозвался Фабиан, продолжая стегать когтями кокон. – Да ни за что!

Ярость в его глазах меня дезориентировала, все труднее читать заклинания, а тело от обессиливания теряет чувствительность.

Мне удавалось поддерживать кокон жизни ещё минут пять, пока зрение не затуманилось, и сил на то, чтобы ворочать языком не осталось. Когда её последняя капля ушла на кокон, он оберегал меня ещё некоторое время, но без постоянной подпитки замерцал и стал терять прочность. А когда на него обрушился очередной свирепый удар когтей Фабиана, кокон вспыхнул и осыпался золотистыми искрами на покрывало вокруг меня.

Триумф и победа отразились на лице носферату, на секунду он даже замер, чтобы насладиться моментом.

– Я же говорил, моя прелесть, ты от меня не убежишь, – произнес он безумно и с утробным рычанием кинулся на меня.

Сил у меня хватило ровно на то, чтобы зажмуриться, сжаться в комок и приготовиться к кошмарной участи, о которой даже не позволила себе думать. Мысли об острых клыках, когтях и других частях тела, которыми Фабиан планирует со мной соприкасаться, вызывали тошноту и агонию. Я мысленно приготовилась как можно быстрее перейти в эфирное, или астральное, а лучше ментальное тело, отлетать в котором без надлежащей подготовки опасно. Но уж лучше так – не видеть и не чувствовать, чем испытать все муки того, что уготовил мне носферату. После всего, что он обещал со мной сделать, вероятно мне и возвращаться будет некуда, ибо после такого физическая оболочка вряд ли останется пригодной для жизни.

Все это пронеслось в голове за доли секунд, но когда нападения не последовало, я осторожно разлепила веки.

Фабиан передо мной застыл, как динамическая скульптура с распахнутым в бешенстве ртом, красными глазами и раскинутыми руками, готовыми вцепиться в меня, когти хищно блестят, а лицо перекошено.

Почему он застыл я поняла только когда его резко дернуло назад, он упал на спину, оставаясь неподвижным, а из-за него появилась разъяренная фигура Алекса.

– Жри черный стазис, – в бешенстве прохрипел Хром, пассом довершая заклинание неподвижности, после чего повалил кровососа и, оседлав, стал в исступлении по-простому молотить носферату кулаками.

Длилось это до тех пор, пока фигура носферату под ним не потеряла оковы заклинания, руки и ноги кровососа раскинулись, а сам он снова неподвижно застыл уже без стазиса. Алекс верхом на нем ещё несколько раз обрушил на разбитое лицо носферату удары чудовищных кулаков. Затем, тяжело дыша, локтем вытер со лба пот и чужую кровь.

– Тварь, – с презрением выдавил он и сплюнул.

Затем обернулся ко мне и, поднявшись, в момент оказался возле меня. Сил к этому моменту у меня осталось ровно на то, чтобы поддерживать основной обмен организма и хлопать ресницами.

– Тихо, тихо… – раздался шепот Алекса над моим ухом, а потом я ощутила, как сильные руки поднимают меня с кровати. – Ещё немного, Яра. Ты главное не помирай… Яра, ты меня слышишь? Не засыпай, говори со мной.

Вопреки его просьбе уснуть мне хотелось и даже очень. Но я не проваливалась в сон и сперва не понимала – почему, пока Хром не прошептал дрожащим от напряжения голосом:

– Я в тебя волью, сколько нужно. Только не отключайся.

Алекс делился со мной жизненными силами, а я даже не могла сказать ему спасибо, потому что порталы, которые я до сих пор удерживаю, словно черные дыры, пожирают мою энергию.

Когда Алекс вынес меня в зал, слабую и еле дышащую, краем глаза я все-таки заметила, как истощились ряды кровососов. Как это удалось провернуть агентам, представить сложно, ведь в Небулане целая планета кровососов и они в состоянии дать отпор пускай элитным, но все же ограниченным в численности агентам.

И только когда Алекс развернулся и бегом понес меня куда-то влево, моему взору открылась громадная дыра в стене зала. Она ведет наружу, где видна красноватая пустошь, которую я столько раз лицезрела в своих видениях. На пустоши творится жуткое: Спрутовская увеличилась до размеров пятнадцатиэтажного дома. Человеческие черты исчезли, вся верхняя половина превратилась в шипастую головогрудь с чудовищной пастью, где сверкают множественные ряды острых, как пики, зубов. Спрутовская похожа на Кракена, а может она и есть Кракен, которого совершенно не смущает нахождение на суше. Исполинские щупальца извиваются, как гидры, одним ударом сметая целые ряды кровососов. Воздух дрожит от рева и воя. Я бы никогда не подумала, что Виолетта в действительности такое чудовище.

Напротив Спрутовской, не уступая в размерах, жуткая тварь с большими перепончатыми крыльями, сухим телом летучей мыши и мордой демона. Они дерутся, нанося друг другу страшные раны, звук разрываемой плоти наполняет пространство. Демоническая тварь атакует когтями и клыками в попытках взлететь, а щупальца Спрутовской не дают твари взлететь для полноценного нападения.

– Не бойся, Яра, – в каком-то безумстве повторял Алекс на бегу, неся меня сквозь гущу битвы. – Скоро все закончится. Я не дам тебе умереть. Ещё немного, Яра… Ещё немного…

Нас дернуло, Хром прижал меня к себе сильнее, готовый обороняться и атаковать, но перед лицом выпрыгнул Миха.

– Подоспели лонгоморфы! – проорал он. – Их больше, чем мы думали. Наши поставили щиты от кровососов вокруг замка! Мы сделаем этих упырей!

– Хорошо! – сквозь рев битвы таким же криком ответил ему Алекс. – Миха, надо закрывать порталы! Они иссушают Яру!

Надо мной возникла медвежья морда, оборотень выругался:

– Твою ж за шершня… Бледная! Но… Хром, если порталы закрыть сейчас, мы можем застрять в Небулане!

– Если она умрет, мы точно здесь застрянем! – огрызнулся Алекс. – Один раз я уже накосячил! Второго не будет!

Прежде, чем Миха успел что-то ответить, Алекс развернулся и со мной на руках побежал дальше, обходя сражающихся, подныривая под руками и ставя щиты.

То, как его сила течет в меня, я ощущала как теплую струйку, которая вливается мне в солнечное сплетение. А я в свою очередь жадно глотала её и львиную долю отправляла в ладони, из которых идут каналы поддержания портала.

Когда Алекс вынес меня из замка Десмонда Варгаса и, прорвавшись через толпы кровососов, агентов с лонгоморфами, влез в корзину какого-то аэростата. Лицо его приобрело зеленоватый оттенок.

– Ничего, Яра, – прошептал он, аккуратно положив меня на мешки с песком внутри корзины. – Все будет хорошо. Не бойся. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось…

Потом отвязал веревку, удерживающую нас у земли, и шар плавно вошел вверх. В щели между прутьями я видела, как удаляется поверхность, на которой кипит неистовое сражение. Как все меньше становятся громадные фигуры Спрутовской и Десмонда Варгаса.

– Воды… – бессильными губами пролепетала я.

Алекс кинулся ко мне, на лету вынув откуда-тоо фляжку. Едва мои губы коснулись горлышка, а прохладная жидкость со сладковатым привкусом потекла в горло, в меня влился новый приток сил. Лишь выпив всю баклажку до суха, я смогла оторваться от неё и посмотреть на Алекса.

И я заледенела от ужаса.

Некогда сильный, мускулистый и широкоплечий мужчина со здоровым цветом лица превратился в иссушенного дистрофика. Плечи опали так, что футболка на нем повисла, как на вешалке. Лицо вытянулось, черты заострились, а глаза впали, как у покойника. Кожа уже даже не зеленая, а синяя. Он в бессилии откинулся на стенку корзинки и устремил взгляд в небо.

Не представляя, что делать, я в панике нашла в себе силы подползти к нему.

– Алекс! Алекс! – захрипела я. – Что с тобой!

– Я отдаю тебе силы… – прошептал он. – Закрывай порталы…

– Алекс! Ты слишком слаб! Остановись!

– Я сказал, закрывай порталы, Яра. Закрывай. Слышишь меня? Закрывай!

Его хрип перешел в кашель, а мои глаза защипало от слез. Алекс Хром, высокомерный и самовлюбленный старший агент АКОПОС в который раз отдаст за меня жизнь. А я не знаю, как его остановить.

– Алекс, как мне помочь? – сквозь слезы прошептала я.

– Мля… Закрой порталы…

Голова моя, не смотря на силы, которые в меня влил Алекс, все ещё кружится, а встать и вовсе не могу. Так что выполнять его требование пришлось полулежа на спине, опершись на мешки с песком. Оборвать связь с гиперпорталами труда не составило – я лишь нашла их энергетические слепки в эфирном мире, после чего оборвала с ним связь.

Когда питание порталов прекратилось, до шара, на котором мы летим, долетела ударная волна от слохпнувшегося прохода. А меня скрутило таким спазмом, что перед глазами вспыхнули сотни звезд. Последнее, что я увидела, это бесцветное и неподвижное лицо Алекса Хрома.

Совершенно точно, я потеряла сознание, потому что поглотившая меня чернота не может быть ничем иным, как бесконечным ничто. Я плыла в этой тьме и чувствовала бесконечность. Ощущение настолько сильное, что сомнений нет – конца и края этому месту не существует. Тихая жуть охватила все мое существо, я осознала себя даже не пылинкой, а чем-то в разы меньше и ничтожнее в пространстве мирозданий. В этот момент пришло понимание – Вселенная бесконечна. Но люди в силу своей крошечности, даже представить не могут – насколько. Вся наука, которая известна гражданскому и магическому миру вместе с АКОПОС, Небуланом и остальными мирами – ничто рядом с реальной Вселенной. И сейчас я где-то в её удаленной части плыву в форме непонятно чего.

Звуков я слышать не могу, ведь у меня нет ни ушей, ни других органов чувств. Но какая-то вибрация ощущается совершенно четко. Я не понимаю, откуда она идет, словно вибрирует само «ничто». А может это лишь я считаю это «ничем», а на самом деле это «что-то». Но я в силу своей малости, не могу этого осознать.

Не знаю, сколько прошло времени в этом состоянии, но откуда-то пришли то ли слова, то ли звуки.

– Начала нет. Конца – нет.

А потом я открыла глаза.

Привидевшееся моментально забылось, как бред человека, побывавшего на границе жизни и смерти, а я уставилась на потолок из отполированных досок. Когда мне удалось повернуть голову, круглое окно и деревянные стены сообщили, что я где-то у лонгоморфов. На мне длинная бесформенная ночная сорочка, белого цвета, на ногах толстые вязаные носки.

А в следующий момент на меня навалились воспоминания о случившемся и я резко села.

– Алекс! – вырвалось у меня.

Крепкие и заботливые руки уложили меня обратно на кровать, а я лишь через секунду удосужилась посмотреть на лицо сиделки.

Ею оказался Соловей. С перевязанной рукой и огромным кровоподтеком под глазом, он откинулся на спинку стула и улыбается во все тридцать два жемчужных зуба.

– Думал, ты будешь ещё спать, – сказал он.

Мое дыхание участилось, мысли об Алексе заняли все мое сознание.

– Спать? Сколько я спала? Где Алекс?

Соловей усмехнулся.

– Тих-тих, Одуванчик, – попросил он. – Не так быстро. Ты пока слабая.

– Сол, ответь, – взмолилась я.

Он покачал головой сказал по-отечески:

– Три дня в отключке. Питали тебя магией, еду и воду ты не…

– Воды!!! – выпалила я, вдруг ощутив такую жажду, что язык при разговоре царапает небо.

Соловей взял кувшин и кружку, собираясь налить, но я выхватила кувшин и начала глушить прямиком из него. Осушив кувшин полностью, я вытерла губы и повторила:

– Где Алекс?

– Яра, тебе не стоит… – начал он.

– Где он?! – чувствуя, как нарастает беспокойство, выкрикнула я и, прежде, чем Словей успел сориентироваться, слезла с кровати и с подгибающимися коленями бросилась к двери.

Бегать в длинной сорочке неудобно, но несмотря на это мне удалось вывалиться из комнаты на подкашивающихся от слабости ногах и, налетая на стены, ломануться по коридору.

В спину донеслось:

– Яра, да погоди же…

Но остановить меня может сейчас только Алекс, а его я нигде не вижу. Так что когда за ближайшим поворотом я налетела на массивную фигуру Михи в человечьем облике, сопровождаемого вездесущей Свирэлью, я выдохнула, повиснув у него на руках:

– Миха… пожалуйста… Скажи – где Алекс?

На его лице мелькнуло неоднозначное выражение, которое напугало меня ещё больше. Они со Свирэлью переглянулись, затем медведь вздохнул и проговорил:

– Ладно. Пойдем.

Еле держащуюся на ногах меня провели по коридорам к небольшой двери. Миха молча кивнул на неё, а у меня внутри все сжалось от предчувствия. Не говоря больше ни слова, я проковыляла вперед и, толкнув створку, вошла.

Белоснежный свет на несколько секунд ослепил меня, я закрылась ладонями, а когда глаза привыкли, стала различать зеленые растения. Спустя несколько секунду я поняла, что нахожусь в какой-то оранжерее, иначе не знаю, как назвать большое помещение, сплошняком усаженное растениями, лианами и хвоей. Причем в отличие от остальных растений Небулана эти не красные, а зеленые, как на Земле.

В середине оранжереи топчан, к которому подходят зеленые ветви и паутиной свежих ростков опутывают лежащее на нем тело, до шеи укрытое белой простыней.

Железная лапа сдавила грудь, у меня со всхлипом вырвалось:

– Алекс!

И я бросилась к нему. У самого топчана мои ослабшие ноги не выдержали и я рухнула прямиком на Алекса.

– Алекс… Ну как же так… Алекс… Пожалуйста… – зарыдала я у него на груди. – Ты мне так ничего не рассказал… Алекс…

Рыдания меня сотрясали так сильно, что заболело в груди, а от слез белая простынь потемнела. В своем горе я не сразу заметила, что зеленые ростки не просто опутывают тело Алекса, но ещё и светятся. Когда я разрыдалась, обнимая его большую фигуру своими миниатюрными руками, ростки засветились сильнее.

– Ты не должен был… Алекс… Зачем ты меня спас… – всхлипывала я и выла, не боясь, что кто-то услышит. – Скотина ты… Алекс… Ненавижу… Как ты посмел умереть…

Моя истерика длилась так долго и оказалась такой сильной, что через какое-то время во мне просто не осталось влаги. Глаза горели, в груди кололо, а дыхание перехватывало и содрогалось. Хотелось просто лечь рядом с ним, свернуться калачиком и замереть, больше ни о чем не думая. Что я и сделала.

Хром единственный на этой планете, кроме мамы, кто оказался готов ради меня почти на всё. Он отдал за меня жизнь, а я считала его высокомерным нарциссом с золотой ложкой во рту.

От осознания собственной несправедливости новая порция слез потекла из глаз на виски, хотя я считала, что уже выплакала всю воду.

Как больно… Как горько… Почему он… Я больше не услышу его голос, не…

– Алекс… ты не имел права умирать… – сдавленным болью голосом выговорила я. – Я вот тоже тогда тут лягу и…

– Я тебе лягу, – донесся из-за спины хриплый, слабый но до щимоты в груди голос.

Не поверив ушам, я резко развернулась и села, уставившись на Хрома. Тот лежит с открытыми глазами и смотрит на меня из-под полуприкрытых век.

Ликование, которое меня охватило, можно сравнить наверное с полетом в космос или первым поцелуем, или не знаю – с чем. Кинувшись ему на шею, я закричала не помня себя:

– Ты жив! Жив!

– Ай… Ой… Осторожнее… – простонал Алекс. – Меня не так просто убить. Но если продолжишь душить, у тебя получится.

Я тут же ослабила хватку и нехотя отстранилась, растерянным взглядом окинув опутывающие его саженцы с матовым светом.

– Но… как? Что это за место? Почему ты здесь? – спросила я.

Пошевелив руками, Алекс покатал голову по топчану, разминая шею, затем сделал несколько вдохов и кое-как сел. Растения при этом тут же приблизили ветки к его спине, давая опору.

– Это лазарет Зеленых семян, – сказал Алекс хрипловатым голосом. – Это все, что осталось у лонгоморфов от контактов Землей. На небуланской почве земные растения обретают мощную целительную силу. Кровососы истребили всю зелень, но лонгоморфам удалось сберечь этот зеленый островок.

Меня переполняли эмоции, хотелось кинуться ему на шею и больше ни о чем не думать, но здравый смысл все же одержал верх.

– И они поместили тебя сюда после…

Я запнулась, а Алекс кивнул и продолжил вместо меня:

– После того, как я отдал тебе почти всю жизненную силу. Они поймали наш шар как раз когда мне оставались минуты.

Меня его слова все больше шокировали и вгоняли в смятение.

– Но почему… – попыталась сложить свои вопросы я в членораздельные слова. – Почему ты меня столько раз спасал и жертвовал… собой?

Когда Алекс поднял на меня глаза, я привычно смутилась, поскольку то, что в них прочиталось, не совпадает с уставом АКОПОС и правилами академии Парамагии. Слабой рукой он заправил мне локон за ухо, взгляд его внимательно скользнул по моему лицу, затем Алекс проговорил негромко:

– Когда-то давно у меня был племянник. Приемный. Он был сыном моего старого друга. Мы дружили крепко, мальчишка привык называть меня дядей. А я к нему прикипел всей душой. Да чего там… Мать мальчишки была «кукушкой», так что я в каком-то смысле восполнял ему нехватку внимания. Магических способностей у него не было. Точнее, мы с его отцом так думали. Но в возрасте восемнадцати лет у него прорезался дар… Портальщика.

Я охнула, на лицо Алекса легла тень воспоминаний, он кивнул и продолжил:

– Я не хотел, я очень упирался. Но друг упросил меня взять мальчишку в академию Парамагии. Мои доводы в пользу того, что нельзя заниматься магией тем, кто с рождения с ней незнаком, друга не убедили. В общем, Спрутовская сказала, что портальщик – это крайне редко, ценно и всё в таком духе. И мальчишку взяли обучать.

– Но в академии нет специалистов по портальщикам, – вспомнила я.

Алекс снова кивнул.

– Именно. Мне самому пришлось изучить материал обучения портальщиков. Но… я не портальщик. Не учитель портальщиков. Я не могу их обучать. Для того, чтобы помогать в обучении, надо самому в совершенстве владеть материалом…

Вздох, который издал Алекс, получился таким тяжелым, что у меня сдавило горло.

– Когда из мира шестнадцать-четыре армия слизоморусов начала ломиться в легальные двери между мирами, – после тяжелой паузы снова начал говорить Алекс, – я был категорически против участия мальчишки в этой битве. Он был не готов. Мы все были не готовы к действиям необученного портальщика… Но он считал, что уже все умеет… И когда началась драка, он переоценил свои силы… Он… Ох, Яра… Это я переоценил свои силы… Я должен был настоять, должен был убедить всех, не брать мальчика в академию. Если бы мы заблокировали его дар и стерли память пыльцой фей… Да, он никогда не узнал бы мира магии и что он – редчайший маг. Он навсегда остался бы среди гражданских среди обычных людей. Может работал бы кассиром или поступил бы на юриста. Но… он был бы жив.

Алекс спрятал лицо в ладонях, и пока я шокированная рассказом, таращила на него глаза, с силой потер щеки. А когда убрал руки, глаза его покраснели от слез, которые он не позволяет себе выплакать.

– Это моя вина, Яра, – сказал он. – И когда появилась ты, я не мог позволить истории повториться. Яра, если бы ты умерла, я…

Договорить ему я не дала. Захваченная чувствами и эмоциями, я кинулась ему на шею, стала обнимать, насколько способны обхватить могучее тело боевого мага, руки хрупкой девушки. А когда я ощутила на спине его теплые ладони, по телу прокатилась дрожь, я немного отстранилась и заглянула в глаза сильному и бесстрашному магу, который всю жизнь тащит на себе неподъемный груз вины.

– Все это время ты меня защищал… – прошептала я.

– Я не мог иначе, – ответил Алекс, глядя мне в глаза. – Я решил больше не заводить друзей, чтобы не подвергать опасности. Соловей и Миха под это решение не попадали, они соратники, с которыми мы многое прошли. Но от моих некомпетентных действий больше не должен был никто пострадать. Это ведь моей задачей было предугадать, просчитать, настоять. Иначе какой я старший агент. Когда все случилось, я впал в отчаяние. Соловей с Михой пытались привести меня в чувства, говорили, что так сложились обстоятельства, что всегда есть сторонние переменные, на которые мы не можем повлиять. Но у меня перед глазами стояло лицо мальчишки, которого я не смог уберечь.

– Алекс…

– Когда появилась ты, я обгрыз себе локти, поняв, что история повторяется, – продолжил Хром. – Мне в руки снова попал тот, кого я не могу учить. В начале это было просто желание исправить косяк с пыльцой фей, которую я не взял с собой. Потом ты начала меня раздражать, как постоянное напоминание о моем проколе. Затем вспыхнула химия, ты мне понравилась, это взбесило меня еще больше. Я ведь принял решение и должен ему следовать.

– Ты меня не ненавидел… – наконец, полностью осознав то, что Алекс говорил еще в академии, прошептала я.

Алекс кивнул.

Да какая ненависть, Яра? То что перед носом мельтешит та, из-за которой путаешь аудитории, не можешь нормально думать и спать – дико бесило, – сообщил он. – Естественно, мой интерес к тебе рос, это пугало до ужаса. Я не хотел потерять еще одного человека. А когда выяснилось, что ты еще и портальщик, мне вообще стало дурно. Нахлынуло прошлое. Но допустить дважды одну ошибку я не желал и бросил все силы, чтобы оградить тебя от магического мира. Видимо не все. А потом мы попали в Небулан и я решил, что сдохну сам, но не дам погибнуть тебе. Ненависть? Точно нет. Что тут сказать? Да, я проявил очередную некомпетентность, потому что влюбился. Хреновый я старший агент.

Сердце мое забилось чаще, я произнесла тихо:

– Ты не виноват… Ты не мог знать… Это не твоя вина. Ты пытался остановить их. Даже если бы мальчику запретила участвовать сама Спрутовская, он все равно пошел бы на это задание.

– Я мог бы его задержать.

Я покачала головой и сказала:

– Не мог. В конечном итоге, решение принимает сам человек. А последствия – лишь их результат.

На печальном лице Алекса скользнула тень улыбки, он слабо усмехнулся.

– И откуда ты взялась такая умная?

Я улыбнулась в ответ со словами:

– Да есть тут один боевой агент АКОПОС. Понаучил всякому.

Алекс усмехнулся чуть бодрее, а потом на секунду замер. Он посмотрел на меня внимательно и так пронзительно, что у меня в животе потеплело, а щеки невольно заалели.

– Ты гораздо сильнее, чем думаешь.

А потом его губы коснулись моих так нежно, что бабочки в моем животе взлетели и разлетелись в стороны, осыпая мир волшебной исцеляющей пыльцой.