Мир одного дня: Бунтарь

8

Из-за кустов Дункан наблюдал за ними. Донг и Кроссант, отгороженные деревьями, сидели примерно в шестидесяти футах от него, прислонившись к гигантскому мертвому дубу. Два больших мешка лежали у ног. Наверняка, прихватили из какого-нибудь тайника по пути. Значит, собрались в долгое путешествие. Говорят громко, вовсе не беспокоятся о том, что их обнаружат органики. Что ж, вполне могут надеяться, что так оно и будет.

Голоса доносились отчетливо, но слов разобрать Дункан не мог. Перевалившись на левый бок, стараясь оставаться вне видимости, он решил обойти их. Двигаясь очень медленно, пригнувшись, Дункан подобрался к кусту за спиной заговорщиков. Он не видел их, зато слышал каждое слово.

Донг говорила резко:

— Нет, говорю, надо найти его. Ручей не мог унести его далеко. Найдем его и останемся с телом, пока нас не найдут.

Кроссант как всегда ныл:

— Это может занять слишком много времени. Наверняка его отнесло далеко. Или… ну… вдруг он зацепился за какую-нибудь корягу в пещере. Тело может болтаться в воде целую вечность. Думаю, надо быстро смываться и идти, пока нас не обнаружат. Совсем необязательно предъявлять тело в качестве доказательства. Одна струя тумана, и они узнают, что мы не врем.

— Я хочу видеть этого сукина сына мертвым, — сказала Донг.

— Ну и злобная же ты!

— Посмотрите, кто это выступает! А кто ударил его дубиной?

— Да! А кто подговорил меня сделать это?

— Да заткнись ты! Какая разница, кто что сделал? Мы оба повязаны.

— Да, увязли по самую шею. Если они бросятся в погоню и поймают нас, нам несдобровать. Говорю, надо убираться отсюда ко всем чертям.

«Они — это не об органиках, это про группу», — подумал Дункан.

Донг и Кроссант продолжали спорить, а Дункан тем временем переполз на другую сторону, чтобы посмотреть на парочку спереди. Глаза его расширились от удивления: над головами сидевших под деревом зияла в стволе дерева огромная дыра — вход в туннель, замаскированный в дупле дерева. Вход, которым заговорщики воспользовались как выходом.

Теперь оставалось только одно: подождать, пока они уйдут. Потом надо пойти к группе и предупредить всех. Однако Донг и Кроссанта, возможно, очень скоро поймают. Тогда органики быстро примчатся к убежищу беглецов. Надо остановить этих двоих. Но как? У него не было ни оружия, ни сил. У них большие ножи на поясных ремнях, а в сумках, вероятно, протонные пистолеты.

Внезапно громкий треск невдалеке заставил Донг и Кроссанта вскочить на ноги. Молниеносно вытащив из сумок пистолеты, они направили их в сторону, откуда доносился шум. На концах длинных, шестидюймовых стволов висели блестящие металлические шарики.

Голос Донг долетел до Дункана:

— Если это органики, они убьют нас, заметив пистолеты.

— Здесь полно медведей и других опасных зверей, — сказал Кроссант, голос его дрожал даже больше, чем у его подруги.

Вскоре появился и сам источник шума. Им оказалось четырехногое чудовище ростом около шести футов, которого с первого взгляда вполне можно было принять за карликового слона. Однако Дункан, присмотревшись к бивням чудовища, определил: это — лесной мастодонт, выведенный в одной из биоинженерных лабораторий. Тысячу облет назад специалисты, воспользовавшись окаменевшими клетками мастодонта, создали в лабораторных условиях шесть сотен этих животных, которых затем расселили по лесным заповедникам. Сейчас одно из этих существ, а вслед за ним еще дюжина его собратьев вышли из леса, встретив двоих людей.

— Без паники, — сказала Донг. — Они не будут нападать, пока не почувствуют опасности. Стой спокойно и все.

Говорила она тихо, Дункан с трудом различал слова. Кроссант ответил что-то, сжав зубы, но так тихо, что Дункан не расслышал.

Он уже начал отступление к тому дубу, около которого сидел, когда заметил своих недавних коллег. Мастодонты могли увидеть и его или насторожиться от присутствия людей.

По какой-то причине предводитель стаи — крупная самка, первой появившаяся из чащи, — издала трубный звук и помчалась на юг, ломая на своем пути кусты. Все стадо, тоже трубя, потрусило за ней. Пользуясь возникшим шумом, как прикрытием, Дункан продрался через заросли. Когда последнее из волосатых серых чудовищ скрылось из виду, он уже стоял за дубом, держа в левой руке высохшую ветвь, которую машинально подобрал на бегу.

— Сматываемся отсюда, — сказал Кроссант. — Кто знает, может, в эти чудовища вмонтированы камеры.

— Ну и что? — отрезала Донг. — Мы же хотим, чтобы нас нашли, не так ли?

— Знаешь, теперь я в этом вовсе не уверен, — ответил Кроссант. — Нас ждут там очень тяжелые времена. Я только что подумал о том, что нас, вполне возможно, отправят на реабилитацию. Ты хочешь окончить свою биографию где-нибудь на складе?

— Подонок! Сопляк! — закричала Донг. — Ну почему я не связала свою жизнь с настоящим мужчиной?

— Да уж, ты-то настоящая женщина! Знаешь что, сука…

Дункан, проворно и бесшумно выскочив из-за дерева, ударил Кроссанта, склонившегося над своей сумкой, палкой по голове. Донг в этот момент, сморщившись от отвращения к своему приятелю, отвернулась в сторону, сжав одну руку в кулак — в другой она по-прежнему держала пистолет. На звук удара и стон Кроссанта она обернулась. Донг побледнела, глаза ее расширились. Этой секунды оказалось достаточно. Дункан успел ударить ее дубиной по запястью. Пистолет выпал, и Донг, свесив вниз раненую руку, рванулась в лес. Дункан хотел было броситься за ней, но тут же остановился. Сил даже на короткую погоню у него не осталось. Подхватив выроненный Донг пистолет, он быстро повернул регулятор, установив его на максимальную дальность, подождал, пока она покажется между деревьев, и выстрелил. Фиолетовый луч прорезал воздух, остановившись на правом бедре Донг. Женщина опустилась на землю. С такого расстояния луч не мог проникнуть глубоко. Донг поднялась и попыталась двинуться дальше, припадая на одну ногу, но после следующего выстрела снова остановилась. Дункан целился в ствол соседнего с ней дерева и не промахнулся, отщепив лучом большой кусок коры. Он закричал, и Донг остановилась. Лицо ее побелело и искривилось от злости и боли, она села на землю.

Кроссант со стонами начал подниматься на ноги. Дункан еще раз треснул его по голове, но на сей раз не так сильно. Заткнув пистолет и нож Кроссанта за ремень, он направился к Донг. Она сидела молча, черты ее лица изменились от боли и ярости почти до неузнаваемости. Он бросил палку, которая упала рядом с ней.

— Можешь воспользоваться этим вместо костыля.

Они вернулись к дереву, Кроссант опять начал приходить в себя. Его лицо, и без того смертельно бледное, побелело еще больше, когда до него дошло, наконец, что произошло.

— Возвращение из мертвых, — весело пошутил Дункан. Он поднял одну из сумок, вынул из нее хлеб, сыр и банку с саморазогревающимся супом, а затем и ложку. Дункан молча ел, положив рядом с собой пистолет. Кроссант нарушил молчание, пытаясь жалобным голосом объяснить, что это Мика подговорила его, он вовсе не хотел… Дункан приказал ему заткнуться. Закончив еду и положив пустую банку и ложку в сумку, он сказал:

— Теперь мы отправляемся обратно.

Дункан помахал пистолетом.

— Вы пойдете первыми. И не пытайтесь хитрить. Одно неверное движение, и я пристрелю обоих.

— Они убьют нас, — заныл Кроссант.

— Не убьют, пока под руками нет ни одного стоунера, — сказал Дункан, усмехнувшись. — Я как-то слышал, что Локс не признает убийства, если оно не является необходимым для самозащиты. Вы закончите свою жизнь статуями на складе, но сделано это будет официально, по приказу. Кто знает? Может быть, вам повезет. Лет через триста кто-нибудь наткнется на вас обоих и дестоунирует.

— Лучше убейте нас, какая разница? — сказал Кроссант, издав очередной стон.

— Выбирайте сами.

С плачем, умоляя о прощении, оба неудачника надели рюкзаки. Дункан протянул мужчине фонарь и приказал ему первым лезть в дупло.

— Я пойду сзади, у меня тоже есть фонарь, — сказал он. — И помните, если хоть один из вас попытается улизнуть или выкинуть что-нибудь в этом роде, пристрелю обоих. А теперь — вперед. Попутный ветер.

Кроссант вытер нос рукавом и повернулся, чтобы полезть в дупло. И вдруг оба — и он, и Донг издали пронзительный вопль: из дупла на них смотрело бородатое лицо падре Коба. Походил он на медведя, только что очнувшегося после зимней спячки.

— Хо, хо, хо! — протянул падре своим звучным голосом. — Святой Николай, что за благочестивые у нас тут?

Он неуклюже вылез из дупла. На нем по-прежнему была монашеская сутана, но в руке падре сжимал протонный пистолет с очень длинным, не менее полутора футов, стволом, а на поясе у него висела запасная обойма.

— Я так и думал, что ты пойдешь по этому пути, — сказал он Кроссанту, а затем, обращаясь к Дункану, добавил: — Вид у тебя такой, словно тебя гоняли по всем кругам ада. Что произошло?

Дункан обо всем рассказал ему.

— Ты очень везучий человек, Вильям, — заметил падре. — Надеюсь, твое везение распространяется и на нас всех. За исключением, конечно, этих подонков. Какая жалость, что они считаются человеческими существами и потому приходится обращаться с ними как с таковыми.

— Что это значит? — сказал Дункан.

— Это значит, что убить их просто так нельзя. Они получат шанс на освобождение в будущем.

Через сорок пять минут все добрались обратно до комнаты на дне шахты. К удивлению своему, Дункан обнаружил, что здесь никого нет.

— За исключением тех, кто отправился искать вас, все остальные пошли наверх, — сказал падре. — Последнюю партию окаменелых уже разместили на складе, я доставивший их дирижабль улетел. Теперь все спокойно. По крайней мере, на какое-то время.

Прошло целых два часа, прежде чем удалось оповестить поисковую команду о том, что пропавшие члены группы нашлись. Вскоре все вернулись. Была еще одна задержка, когда Кроссант и Донг вдруг заявили, что Дункан лжет. Правда, по их утверждению, состояла в том, что Дункан сам пытался дезертировать, а они бросились в погоню за ним. Он, однако, сумел, внезапно напав, одолеть их обоих. Едва Локс объявил, что придется проверить всех троих в тумане истины, как Кроссант признал, что Дункан говорит правду.

— Трогательное зрелище, — сказал Локс. Он подал знак мужчинам, призванным им привести приговор в исполнение. Они схватили Кроссанта и Донг и потащили их, кричащих и сопротивляющихся, в цилиндр. Дункан радовался, что дети не видят этого зрелища. Даже ему, жертве бездушных преступников, и то было не по себе.

Двери цилиндров закрыли, и падре быстро нажал две кнопки на панели управления. Спустя секунду двери открыли, Кроссант и Донг, сделавшиеся мгновенно тверже камня, вывалились из цилиндров, выставив вперед сжатые кулаки, застывшие в тот самый момент, когда в страхе и отчаянии пытались разбить окна стоунеров. Тела подтащили к краю шахты и сбросили вниз, в туннель.

— Мы могли бы поставить их где-нибудь среди этих статуй. Но они в таком положении и стоять-то не смогут, сразу свалятся, — Локс указал рукой в сторону безмолвных рядов статуй. — К тому же, кто может гарантировать, что правительство не решит вдруг направить сюда инспекторов. Время от времени они это делают. Не очень-то хочется, чтобы они обнаружили нашу парочку. Ведь власти сразу догадаются, что в этом помещении бывают люди, доступ которым сюда запрещен, и что гости используют его в своих целях. Органики захотят обследовать окрестности и рано или поздно наткнутся на потайную дверь.

Позже Локс остался с Дунканом наедине и мог говорить более свободно.

— Завтра я сообщу дополнительную информацию о вашей дальнейшей судьбе и о том, что мы собираемся сделать с вами. Конечно, в том случае, если вы сами добровольно согласитесь на это.

— Я готов на все.

— Прекрасно! Но это не такое дело, которое можно решить с кондачка.

Когда подошло время сна и вся группа спустилась в нижнюю комнату, Локс отсутствовал. Дункан подумал, что он отправился в помещение банка данных, чтобы завершить операцию, прерванную прилетом дирижабля.

Проспал Дункан долго и, суда по той напряженности, которую он ощутил, пробудившись, очень беспокойно. Он вспомнил один из ужасных снов этой ночи: Мика Донг и Мел Кроссант, окаменевшие, двигающиеся, словно на колесах, выходят из тумана, тыча в него пальцами и в чем-то обвиняя. Глаза их блестят, будто освещенные огнем. Дункан, постанывая, поднялся; хотя головная боль почти отступила, он проклинал себя за впечатлительность, которая и навлекла на него ночные кошмары. По здравости ума ему не о чем было сожалеть и испытывать угрызения совести. Но он, как и все граждане, с детства воспитывался в отвращении к насилию. Вот воспитание и давало о себе знать. Но подобное отношение к принуждению со стороны самого правительства — Дункан мог убедиться в этом на своем примере — вовсе не мешало ему прибегать к насилию по отношению к тем, кто, по убеждению властей, преступил закон. «Ведь и сам я, — подумал Дункан, вспомнив, о чем рассказывал ему врач в больнице, — когда-то был органиком и убил за время службы несколько человек».

Сделав зарядку и позавтракав, он почувствовал себя значительно лучше. Вместе с Локсом и Кэбтэбом они втроем направились в офис банка данных. Вожак включил компьютеры и указал на экран на стене. На дисплее красовались сразу три фотографии Дункана — в анфас и две в профиль: слева и справа. Под фотографиями были напечатаны биографические данные.

— Я хочу, чтобы вы внимательно все проверили, прежде чем мы напечатаем вашу идентификационную карточку, — сказал Локс. — Если что-то из написанного здесь вызывает у вас возражение, вы видите какие-то неточности, которые могут повлечь в дальнейшем осложнения, мы все исправим до печати.

Спустя десять минут машина выбросила из своего чрева новенькую керамическую карточку.

— Выглядит как настоящая, — оценил Дункан.

— Она и есть подлинная. Данные, подтверждающие ее законность, мы ввели в банк. Но если у кого-нибудь возникнут подозрения и он начнет копать глубоко, у вас могут быть неприятности. Хотя для доказательства факта фальсификации потребуется довольно много времени.

— Итак, теперь я Дэвид Эмбер Грим.

— Да. Вы — гражданин штата Манхэттен и специалист второй категории по компьютерам. Вас временно придали сельскохозяйственному комплексу Ньюарка, Нью-Джерси. Ваше прошение об иммиграции в Лос-Анджелес удовлетворено. Четверг Лос-Анджелеса как раз сейчас принимает иммигрантов различных смешанных этнических и национальных групп из отдельных штатов Северной Америки и Индии. Они заменят те пятьдесят тысяч, которые отослали в Китай. Вы войдете в состав двадцатой группы, отправляющейся с Манхэттена. Вам предстоит выбрать, каким способом вы предпочитаете добраться дотуда: экспрессом, то есть в окаменелом виде, или пассажирским поездом. На нем медленнее, но зато можно посмотреть страну.

— Конечно, пассажирским. Мне еще ни разу не доводилось бывать за пределами Манхэттена. До недавних пор, — подумав, добавил Дункан.

— Все необходимые документы будут готовы завтра. Один из моих людей в… неважно… сделает все, что нужно. Вам понадобятся две недели, чтобы запомнить все детали. Тем временем еще несколько человек попытаются выяснить, в чем все-таки состоит причина такого внимания к вам со стороны правительства. Это очень долгое, тонкое и опасное дело. Если те, кто будет работать с банком данных, почувствуют, что могут наследить, они оставят свои попытки. Заполучить коды и ключи, необходимые, чтобы проникнуть в компьютер, — задача очень непростая. Обычно прибегают к подкупу знающих коды. Это легче и безопаснее, чем пытаться проникнуть в систему самостоятельно. Я бы сказал, относительно безопаснее. В целом это весьма рискованно. Мы никогда не полезли бы туда, куда боятся залетать ангелы, если бы не были убеждены в значимости вашей личности. Что-то заставляет разыскивать вас. Смешно, не правда ли, что сами вы и понятия не имеете о том, где тут зарыта собака.

— Вы говорили о двух неделях? Вы имеете в виду обнедели? — спросил Дункан.

— Обнедели. Считая с сегодняшнего дня, ровно четырнадцать дней в нормальной последовательности.

— И все это время органики будут в бешенстве. Вполне вероятно, что в один из этих дней им может прийти в голову заглянуть и сюда, хотя сама мысль о том, что беглые преступники способны пробраться в их тайник через какое-то там дупло, сейчас наверняка показалась бы им просто смешной.

— Подобную возможность мы учитываем, но нам придется оставаться здесь, пока охота не прекратится.

— Но она никогда не кончится.

Дункан подумал о том, что произойдет, если Локса схватят после того, как он, Дэвид Эмбер Грим, уедет отсюда. Локса подвергнут воздействию тумана истины, и тогда он откроет все. Органики бросятся по следу гражданина Грима.

Локс встал с кресла.

— Пойдем прогуляемся в новый отсек склада. Мне всегда нравилось рассматривать последнее пополнение. Может, там найдется кто-нибудь подходящий для меня, какой-нибудь новичок в группу. До сих пор мне так и не удалось найти среди окаменелых ни единого человека, ради которого стоило бы рискнуть. И все же — новые лица — новые надежды.

— Что вам известно о назначении сооружений в той деревне, которые мы вчера видели из окна? — спросил Дункан по дороге.

— Вы говорите о станции Нью-Джерси 3?

— Вы мне не сказали, как она называется. Меня интересует, есть ли там биолаборатория?

Втроем они вошли в поднимающийся лифт.

— Да, лаборатория там есть. Довольно большая. — Локс искоса посмотрел на Дункана. — А почему это вас интересует?

— Вы знакомы с ее планировкой? Когда-нибудь бывали там?

— Вы что-то задумали, не так ли? Какая-то безумная идея?

— Может, и так.

— Нет, мы туда и близко не подходим. А в чем все-таки дело?

— Можете заполучить план через банк данных? Так, чтобы не сработали мониторы?

Лифт остановился, и они вышли; компания оказалась в комнате еще большей, чем их жилая. Здесь рядами, один над другим, стояли открытые коробки, громоздившиеся к самому потолку — высокому, футов сто, не меньше. Между вертикальными рядами коробок размещались шахты грузоподъемников, в каждом хранилось примерно по пятьдесят стоунированных людей.

— Да, это можно было бы провернуть, — ответил Локс. — Коль игра стоит свеч.

— Если удастся достать детальный план здания и пробраться туда, готовы ли вы пойти на это? Конечно, если бы я сказал, что результат с лихвой окупит возможный риск?

Локс беззвучно пошевелил губами.

— Ладно…

— Чтобы полностью просканировать тело человека и записать все данные в память, необходимо около шестидесяти секунд. Эти данные можно использовать для создания двойника. При особых условиях, стимулирующих быстрый рост клеток, «копию» человека можно вырастить за неделю. Биологам еще никогда не удавалось создать близнеца, который прожил бы дольше одного-двух дней. Пока не существует совершенных сканеров, двойник всегда будет иметь какие-то пороки. В совокупности множество мелких дефектов и приводят к тому, что получается безжизненное тело или нежизнеспособное. Внешне, включая кожный покров, оно как две капли воды схоже с оригиналом. Оно годится только для научных экспериментов. Оно…

— О Господи! — воскликнул Локс. — Понимаю, куда вы клоните! Понимаю! Вы хотите, чтобы мы… — он положил руку Дункану на плечо и расхохотался, — сделали вам двойника, — продолжил Локс, произнося слова между громкими взрывами хохота, — а потом подложили его куда-нибудь. Ну и ну!

— Когда органики найдут его, они решат, что я умер. Нужно только, чтобы тело достаточно разложилось. Но не настолько, чтобы нельзя было снять отпечатки пальцев или зафиксировать рисунки сетчатой оболочки глаз. Когда гэнки найдут его, они…

— Прекрасная идея. Фантастическая идея. Все было бы просто блестяще… только… каким образом мы можем ее претворить? Как мы попадем в лабораторию, а если и попадем, неужели вы рассчитываете на то, что персонал не заметит тело, которое будет расти у них в ванне?

— Это еще надо обмозговать.

— Вы все это серьезно? — спросил Локс.

— Не очень, до тех пор, пока не удастся продумать надежный план.

— Я стану молиться, чтобы все получилось, — прогудел у них за спиной падре Коб.

Они подошли к тому месту, где разместили последнюю партию тел. Пятьдесят статуй стояли на нижнем уровне, у самого пола огромной пещеры тридцать мужчин и двадцать женщин. Локс принялся заглядывать в лица окаменевших людей и читать таблички, свисавшие на цепочке с каждой шеи. Дункан медленно шел мимо статуй, думая о том, что могло привести сюда этих людей, что заставило их оказаться в таком состоянии в столь жутком месте. Он не стал утруждать себя чтением табличек. Непроизвольно он вдруг остановился у одного из тел. Невысокая женщина, ростом не более пяти футов восьми дюймов, стройная, с маленькой прекрасной грудью. Черные, глянцевитые, коротко подстриженные волосы женщины напомнили ему лоснящийся мех котика… Сходство с этим милым животным еще усиливалось ее открытыми большими, карими глазами. Высокие скулы, чуть треугольное лицо, изысканной тонкости черты.

Дункан склонился к керамической табличке.

ПАНТЕЯ ПАО СНИК.

Ниже шли закодированные строчки, казавшиеся Дункану знакомыми, но он не смог вспомнить код. Буквы и знаки трепетали где-то на краю его памяти, пульсируя, словно готовые вот-вот сложиться в знакомые образы. И лицо. Оно тоже формировало что-то ведомое прежде. Но что?

— Подойдите сюда, — позвал он Локса. — Прочитайте мне, пожалуйста, что здесь написано.

— Вы ее знаете? — спросил Локс.

— Не совсем, но мне кажется, я должен ее знать.

Локс нахмурился.

— Я могу прочитать ее идентификационный номер. А вот остальное… такого кода я никогда не видел.

— Вам это не кажется странным?

— Действительно, очень необычно. Что-то с ней связано особенное.

Локс снял табличку с шеи женщины.

— Возьмем ее с собой. Проверим на компьютере. Может быть, удастся разгадать.

Но, когда, добравшись до компьютера, они вставили в него табличку, на экране загорелась надпись «ДОС.ЗАК».

— Доступ закрыт, — сказал Локс, отворачиваясь от машины.

— Надеюсь, наши действия остались незамеченными. Если администрацию насторожит, что запрос поступил из запрещенного для свободного доступа пункта…

Локс попросил Кэбтэба и Дункана выйти.

— Я вам доверяю, — пояснил он, — но то, чего вы не знаете, невозможно выдать органикам.

Спустя десять минут он снова пригласил их в офис. Он улыбался.

— Я передал запрос по специальным каналам, и мой агент добыл кое-какую информацию. Сник была органиком в чине детектив-майора. Она гражданка Воскресенья, но получила временную визу, дающую право работать и в другие дни. Это все, что мой информатор смог проведать о ней, помимо обычных биоданных. Он не знает, каким именно делом она занималась. Но вот что действительно важно: данные о ней исчезли из банка. Никакой свежей информации. Мой агент не решился продолжить поиск. Он вел себя очень осторожно, чтобы не вспугнуть наблюдателей. Заходить далеко слишком опасно.

— Почему бы нам не дестоунировать ее и не расспросить обо всем? предложил Дункан. — Было бы вполне логично.

— Не думаю, что она очень важная персона, — заметил Локс.

— А как мы можем что-то выяснить, не допросив ее?

— Подумаю.

Если Локс не отважится на это, я все сделаю сам, решил Дункан.