Мисс невинность

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Этот день Роза провела с командой, которая будет следить за виноградниками после ее отъезда. Она рассказала людям, почему это необходимо и почему так важно записывать каждый шаг.

Макс оставался рядом до середины дня. Потом ему позвонили.

— Форс-мажор на работе, — коротко пояснил принц, отправляя мобильный в карман. — Джованни, передаю Розу на твое попечение. Проследи, чтобы принцесса не слишком утруждалась. Если будет капризничать, ты знаешь, где меня найти.

Роза фыркнула, но ее послушные ученики пообещали, что сами присмотрят за принцессой.

В тот день Роза часто поднимала глаза и ловила на себе взгляд Джованни. И всякий раз он смущенно улыбался ей и отворачивался.

Сначала Роза подумала, что старик, как и другие островитяне, считает присутствие на этих землях женщины не очень комфортным. Но потом девушка заключила, что, возможно, он догадывается о чувствах, которые вспыхнули между ней и Максом.

Сгорая от стыда, Роза размышляла, мог ли кто-нибудь увидеть тот запретный поцелуй. Мама всегда говорила, что прислуга знает все…

Вечером она хотела подняться по лестнице без помощи Макса.

— Не глупи, Роза, — отрезал принц. — Ты устала за день.

— Это тяжелее, чем спускаться со мной на руках вниз. — Роза задумалась в поисках компромисса. — Ладно. Я дойду, куда смогу, а ты оттуда отнесешь меня.

Она взглянула на Макса и едва не потеряла голову, так он был красив сейчас.

— Что ж, попробуй, — небрежно пожал плечами Макс.

Роза подошла к лестнице. Стиснув зубы от боли, она поняла, что больше не сможет и шагу делать, и беспомощно оглянулась на Макса. Не говоря ни слова, тот подхватил девушку на руки и понес наверх.

Она старалась не глядеть ему в лицо и лишь на половине пути решилась спросить:

— Почему Джованни так на меня смотрел?

— Понятия не имею, — в его голосе слышалось беспокойство.

Значит, Макс тоже заметил.

— Тебе не кажется, что он мог видеть нас… в ту ночь?

— Никто нас не видел. Но Джованни слишком хорошо меня знает и поэтому мог что-то заподозрить.

Роза закусила губу.

— Я уеду как можно скорее. Надеюсь, инфекция не поразит другие виноградники.

Макс крепче прижал ее к себе, или ей просто показалось?

Когда они преодолели последнюю ступеньку, Роза попросила:

— Поставь меня на пол.

Он не возражал. Уже стоя на ногах, Роза заметила капельки пота, выступившие у него на лбу.

— Я же говорила, что нести меня вверх будет тяжелее. Надеюсь, я не слишком замучила тебя.

— Совсем нет. Спокойной ночи, Роза. Сладких снов.

— И тебе, — тихо отозвалась она.

Макс улыбнулся с такой иронией, что девушка ощутила острую боль.

— Самое главное для тебя — отдых. Да, кстати, Мария, горничная сказала, что у ее матери есть волшебная мазь от синяков. Она вотрет тебе ее, если захочешь.

— Уверена, ты уже обсудил все с врачом.

— Он считает это отличной идеей. И Мария утверждает, что у нее нежные руки. Она работала на одном из курортов на южном побережье, поэтому знает толк в массаже. Но если ты сочтешь ее слишком грубой, я приглашу массажиста из здешнего медицинского центра.

— Мне все равно, лишь бы помогло.

— Чтобы ты могла уехать поскорее? — поинтересовался Макс со странной улыбкой на лице.

Роза проснулась на рассвете и осторожно потянулась. Горничная пообещала, что мазь сотворит чудо, и не обманула: хотя синяки даже не побледнели, саднящая боль исчезла.

— Кто-то должен запатентовать ее, — пробурчала Роза, вылезая из постели.

Как бы то ни было, сегодня утром она чувствовала себя намного лучше.

Следующие две недели Макс проводил все свое время в Каттине, а затем у него состоялась важная встреча в Женеве. Когда он вернулся в замок, Роза передала ему заключения по виноградниками и, сказав, что ей нужно отправить электронное письмо в Новую Зеландию, удалилась в свою комнату сразу после обеда, понимая, какое облегчение испытал Макс.

Ее физическое состояние почти пришло в норму. Доктор остался доволен, когда, по настоянию Макса, явился в последний раз осмотреть ее.

— Вы молодая и сильная, и у вас нет вредных привычек. Поэтому вы так быстро поправились.

— Когда я могу возвратиться в Новую Зеландию?

— Пока я бы вам этого не советовал. Сейчас вы чувствуете себя хорошо, но тело — хрупкий инструмент. — Врач покачал головой. — Подождите недельку. А лучше две. — Увидев, что Роза хочет возразить, он пресек ее попытки: — Уверен, принц согласится со мной.

— Я отправлю тебя обратно на личном лайнере, — твердо заявил Макс, когда за ужином Роза снова подняла эту тему. — Но только дней через десять. Доктор Фьорелли уверен, что так будет лучше для тебя.

— А как же клятва Гиппократа о неразглашении? — парировала девушка.

— Вообще-то он беспокоится о состоянии своей пациентки. Как и я. И разве ты забыла, что твой начальник настаивает, чтобы ты оставалась здесь до конца месяца и сообщала ему о прогрессе?

— Нет, не забыла, но мне кажется, что я уже достаточно обучила людей. Отныне они могут самостоятельно следить за виноградниками и писать отчеты. Да и Джованни заверил меня, что будет следить за ними. Я думаю, больше вспышек не предвидится.

— Нам повезло, если теперь все под контролем. — Макс подошел к бару. — Хочешь выпить чего-нибудь перед сном?

— Нет, спасибо. — С той ночи, когда Макс угощал ее бренди, Роза позволяла себе не больше чем бокал вина за обедом. — И, Макс, я убеждена, лаборатория найдет лекарство, а пока мы можем делать только то, что уже делали. И надеяться.

— Иногда это единственное, что остается. — Макс улыбнулся. Его лицо смягчилось. — Я видел, как ты работаешь. Уверен, ты найдешь выход.

— Обязательно. Если он есть.

— А если нет, нам придется научиться с этим жить.

Роза потупилась, глядя на свои руки.

— Мне хотелось бы съездить на могилу родителей перед отъездом. На час или около того. А потом я бы повидалась с дедушкой и с твоей мамой.

— Мама все еще во Франции. У тебя есть друзья в столице?

— Не много, — призналась девушка. Дети, которых она знала когда-то на Нироли, были сыновьями и дочерьми аристократов, выбранными ее матерью. А настоящие друзья у Розы появились только в школе в Швейцарии и в университете.

— Бедная маленькая одинокая принцесса.

— Я не бедная, — отрезала Роза. — И разумеется, не одинокая. Я бы навестила Изабеллу и Доминика в Монт-Авеллана, только хочу быть рядом с Каттиной на случай, если что-то пойдет не так.

— Почему бы тебе не поехать на Роял-Айленд? За тобой будет хороший уход на твоей семейной вилле.

— Не знаю, — засомневалась Роза. — Я не останавливалась там с тех пор, как мама с папой… погибли.

Макс подошел к стулу, на котором сидела Роза, сел на корточки и взял ее руки в свои ладони.

— Ты должна пересилить себя, Роза. Они трагически погибли, но твои родители точно не хотели бы, чтобы ты скорбела о них вечно.

Если бы Макс отправился с ней, она смогла бы это вынести, но он останется здесь…

Сглотнув комок, застрявший в горле, Роза выдохнула:

— Знаю, но…

— Тебе нужно предстать перед призраками прошлого.

— Нет никаких призраков. Мы всегда были счастливы там.

— Иногда призраков счастливого прошлого встретить гораздо сложнее, — тихо заключил Макс.

Если бы Роза посмотрела на него, то увидела бы, как он погрустнел. Но она не могла отвести глаз от их сплетенных рук. Его ладони были такими большими и теплыми…

Кто-то деликатно покашлял у двери.

Макс резко поднялся. Не моргнув, он на одном дыхании произнес:

— Что привело тебя сюда, Джованни?

Роза встала.

— Я оставлю вас поговорить наедине.

— Это касается винограда.

Роза застыла на месте, взглянув на Макса. Его лицо словно превратилось в камень.

— Рассказывай, дружище!

— Похоже, еще один очаг инфекции.

— Господи. Где?

— На соседнем винограднике от того, который заразился недавно.

— И слава богу. По крайней мере, это не новая вспышка. Их уже опрыскали?

— Да, — ответил Джованни.

— А может, это реакция на спрей?

— Не похоже, — покачала головой Роза. — Ни один из виноградников не показал какой-либо реакции, но я не могу утверждать, что такое невозможно. Мне нужно десять минут, чтобы переодеться…

— Тебе нет необходимости никуда ехать. Ты выполнила свою миссию — дала нам надежду. А теперь позволь нам поработать. Иди спать.

— Я не рабыня… — с горячностью начала Роза, но умолкла, как только увидела его взгляд.

— Покажи людям свое доверие, — сказал Макс. Роза нахмурилась.

— Ты просто дьявол, умеешь убеждать.

Небо на востоке было серым, когда Макс подъехал к дворцу. Рядом с ним в машине сидел Джованни. Брови его сошлись на переносице, морщины стали еще заметнее.

Макс краем глаза взглянул на старика. Тот заметно волновался, но это вполне объяснимо. Макса и самого поначалу мучили неприятные мысли, но, по счастью, это была не очередная вспышка заболевания. Розина проверка показала, что виноградник не заражен, просто насекомые прогрызли листья. Многому можно было уже порадоваться. Макс понял, что не виноградники беспокоят Джованни, который за эти годы стал ему ближе, чем родной отец.

— Зайди, пропустим по стаканчику, а потом отправишься домой спать. Ты много трудился, и виду тебя не ахти. До завтра можешь отдыхать. А вообще тебе не помешало бы провести пару дней на солнышке в разговорах о чем угодно, кроме винограда. Когда все кончится, дружище, мы оба так и поступим.

Джованни слабо улыбнулся:

— Только не ты — у тебя на это нет времени. И спасибо за приглашение, я зайду на рюмочку, хоть и грязный как свинья.

— Не грязнее меня. — В своем кабинете Макс наполнил два бокала крепким нирольским бренди. Он протянул один Джованни. — Присядь и выпей. Бренди согреет тебя перед сном.

Но Джованни молча стоял и смотрел на коричневую жидкость у себя в бокале. У него дрожали руки. Им всем нелегко далась эта ситуация, но Джованни переносил все особенно тяжело.

В воздухе витал слабый аромат духов Розы. Макс подозревал, что в замке этот запах останется навсегда, но потом он вспомнил, что скоро его домом станет дворец.

И уже там он будет скорбеть о своих безответных чувствах. О запретной любви к Розе…

Тем временем Джованни залпом осушил бокал бренди.

— Садись, дружище, — сказал Макс.

— Ничего, постою. — Старик повертел бокал в руках. — Я хочу поговорить с тобой — как мужчина с мужчиной.

— Разве мы не всегда говорим как мужчина с мужчиной? Или все эти годы я жестоко ошибался?

— Нет. Но когда один мужчина хранит в своем сердце секрет, это не совсем честно. Поэтому я спрашиваю тебя — ты любишь принцессу Розу?

Макс ощутил, как напряглось все его тело. Некоторое время он хранил молчание, но Джованни терпеливо ждал. У него был такой вид, как будто он стоял на пороге решающего выбора. Или смерти.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я знаю, ты неравнодушен к ней.

— И что?

— Мне кажется, что вы еще не стали любовниками.

— Это невозможно, как тебе прекрасно известно. Закон запрещает подобные связи.

— А если я скажу, что такое возможно, ты женишься на ней?

— Да что же это такое! — разозлился Макс. — Мы кузены. Двоюродные. Наши отцы — единокровные братья. А по закону близкие родственники не могут вступать в брак.

— Я, пожалуй, все-таки сяду.

— Садись. — Макс помог старику опуститься на стул, где обычно сидела Роза. — Ты нехорошо выглядишь. Я позову доктора.

— Нет. — Джованни глубоко вздохнул, словно разговор давался ему с трудом. — Вы с Розой не кузены. Между вами нет кровной связи. Твой отец — не сын короля.

Любого другого Макс убил бы за такие слова, но Джованни был честным человеком. Он ни разу за эти годы не соврал Максу.

— Хочешь сказать, что моя бабушка — королева Ева — была нечестна с моим… с королем?

— Именно так. — Джованни закрыл глаза.

— Тогда кто же мой дед?

Джованни долго молчал, прежде чем тихо признаться:

— Я.

Теперь уже Макс одним глотком осушил свой бокал.

— Откуда ты знаешь? Даты зачатия почти невозможно отследить.

— Я не виню тебя в том, что тебе трудно в это поверить, — дрожащим голосом произнес Джованни. — Король тоже ничего не знал, раз уж признал твоего отца как своего сына. Хотя, полагаю, у него были сомнения.

— А ты почему так уверен?

В ответ Джованни достал из кармана фотографию и протянул ее Максу.

— Вот.

На снимке был запечатлен улыбающийся юноша.

Сначала Макс подумал, что это его фотография, лет в восемнадцать или девятнадцать, но он тут же отверг эту мысль. Одежда была не его, да и мотоцикла у него никогда не было.

— Кто это?

— Мой младший брат, Витторио. Наша мать была англичанкой; она познакомилась с отцом, когда тот работал в Лондоне продавцом вина. Они поженились, но мама так и не смогла жить здесь. Когда Витторио было пять лет, мама развелась с отцом и вернулась в Англию. Мы не видели его с тех пор. А когда ему едва исполнилось девятнадцать, он разбился на своем мотоцикле. Мама послала нам эту фотографию незадолго до его смерти. Вскоре после этого она умерла.

Макс молча рассматривал лицо на фото. Он интуитивно ощущал не только правдивость слов Джованни, но и то, что перед ним сидит его настоящий дед.

— Я впервые увидел тебя, когда тебе было три года, и тогда я все понял, — продолжал Джованни. — Твой отец был похож на королеву, его мать, но ты… ты был вылитый Витторио. Я долго размышлял, стоит ли говорить об этом кому-либо, но потом все твои кузены и братья отказались от трона.

Макс подавил приступ холодной ярости.

— Ты не мог позволить, чтобы я понял, что у меня нет права на трон?

— Ты хороший человек, Макс, — просто ответил Джованни. — Народ любит тебя. Кто еще может стать для Нироли лучшим королем?

— Роза. Разве это не очевидно?

— Нет! — воскликнул Джованни. — Я… хорошо тебя знаю. Когда она вернулась, я понял, что ты хочешь быть с ней. Но из чувства долга ты отослал бы ее обратно. А я не смог бы этого вынести. Я рассказал тебе все потому, что люблю тебя и не могу смотреть, как ты страдаешь.

— Ясно. Но даже если это правда, если мы с Розой не кровные родственники и можем пожениться, она все равно связана правилами. И первое, если помнишь, гласит, что никто из королевской семьи не может сочетаться браком без одобрения и благословения короля. И если ты думаешь, что король благословит брак своей внучки со мной — потомком любовника его жены, — то ты ошибаешься.

— Но зачем раздувать скандал? Не нужно копаться в грязном белье, если в том нет необходимости. Пусть все идет своим чередом. Взойди на трон и сделай закон более лояльным.

— Не знаю, в моей ли власти менять законы. Но в любом случае жениться на Розе без скандала не получится. Всю жизнь меня воспитывали так, чтобы я уважал законы и народ Нироли. Поздно меняться сейчас. — Глядя как Джованни — его дед встает, Макс добавил: — Как бы я ни поступил, знай: у меня не могло быть дедушки лучше.

— А у меня — внука, — со слезами на глазах отозвался старик и обнял Макса. — А теперь я пойду. И помни, что я тебе постоянно говорю: не предпринимай ничего в спешке. Решения, принятые на эмоциях, не всегда являются самыми хорошими. Например, то, которое привело к твоему рождению. Я был молод и поддался соблазну красоты. Но, как я могу жалеть об этом, когда у меня такой чудесный внук?

Макс еще долго думал о словах деда, когда проводил Джованни до дома. И больше всего о том, сообщить ли об этом Розе.

После истории, рассказанной Джованни, Максу придется известить короля, что он отказывается от трона. А это почти наверняка означает изгнание с Нироли до тех пор, пока король не справится с конституционным кризисом, к которому приведет его решение.

Но Макс не может пойти к королю без доказательств. Вряд ли Джорджио примет только одну лишь фотографию, а значит, придется пройти тест на ДНК. Это займет около шести недель.

Нет, должен быть способ ускорить процесс. Макс может потребовать, чтобы результаты были готовы через неделю.

И если окажется, что история Джованни правдива, тогда Роза — единственная наследница престола.