Миссионерское рагу

"Он умер?" Сказала Цитрон из-за спины Хээре. «Он чертовски уверен, что выглядит мертвым».

— Привет, Мид, — сказал Хэре, слегка повышая голос. Когда ответа не последовало, Хэре сказал: «Он мертв. Они даже оставили ковер».

Цитрон посмотрел. Рядом с креслом «Хьюи Лонг» лежал дешевый синий ковер размером восемь на десять дюймов, аккуратно свернутый. Кот Хьюберт сидел на ковре и использовал его как когтеточку. Закончив чесаться, он зевнул.

— Этот кот не очень-то сторожевой пес, — сказал Цитрон.

«У него нет врагов», — сказал Хэре, повернулся назад, закрыл дверь и медленно и осторожно подошел к мертвому Дрю Миду. Цитрон переехал вместе с ним.

— Я не думаю, что твои локоны их как-то беспокоили, — сказал Цитрон.

— Немного, — согласился Хэре и достал из кармана жилета шариковую ручку. Ручкой он отодвинул лацкан пиджака Мида в сторону. Два пулевых отверстия, проделанных в белой рубашке патронами 25-го калибра, были разделены менее чем на дюйм. Пятно крови размером с блюдце растеклось по передней части рубашки.

«У него не было сильного кровотечения, а это значит, что он умер быстро», — сказал Хэре.

«На стуле тоже нет крови, а то, что на его рубашке, кажется сухим, так что я бы сказал, что он уже давно мертв, и это все, что я знаю в области судебно-медицинской экспертизы».

«Мой тоже», — сказал Хэре, наклонившись и почти рассеянно подняв кота, который плакал от восторга своим громким полусиамским голосом. Поглаживая кошку, Хээре обошел мертвого Мида, переступив через свернутый коврик. «Вы когда-нибудь обыскивали труп?» — спросил он Цитрона.

— Разве мы не должны позволить полицейским сделать это?

«Какие полицейские?» Сказал Хэре, когда они с котом снова начали кружить над Мидом.

"Я понимаю. Никаких полицейских.

«Он уже мертв и похоронен в Сингапуре. Мы просто прислоним его к фонарному столбу где-нибудь, может быть, в Калвер-Сити. Трупы там их не особо беспокоят. Посмотри, что у него в карманах.

"Мне?"

«Мне нужно покормить кота».

Все еще неся с собой Хьюберта, Хэре направился на кухню, снял с полки банку «9 жизней» и срезал ее верх электрошокером. трик консервный нож. Пока Хэре кормил Юберта, Цитрон опустился на колени возле кресла «Хьюи Лонг» и изучал мертвеца.

Глаза Дрю Мида все еще были открыты и по какой-то причине, казалось, были сосредоточены на чем-то справа. Несмотря на себя, Цитрон оглянулся через плечо, но там не было ничего, кроме стены книг. «Он выглядит так, словно читает заголовки, — подумал Цитрон, — и не видит многого, что его интересует». Если на мертвом лице Мида и было выражение, то это было разочарование, смешанное с презрением. Рот был слегка приоткрыт в начале того, что казалось насмешкой. Голова была запрокинута назад и прислонилась к мягкой подставке большого стула. Безжизненные руки лежали на коленях ладонями вверх в беспомощной позе просителя, которую, как знал Цитрон, они ни разу в жизни не принимали. Большие ноги твердо стояли на полу. От Мида пахло смертью, а это означало, что от него пахло мочой и фекалиями.

Цитрон вздохнул и полез во внутренний нагрудный карман куртки Мида, как раз в тот момент, когда к нему присоединился Хэре. Он нашел паспорт США и передал его Хэре. В наружных карманах куртки он нашел пачку «Кэмелов» и коробку спичек с названием китайского ресторана. Оба он передал Хэре. Ни в кармане рубашки, ни в задних карманах брюк ничего не было. В правом кармане брюк лежала небольшая пачка купюр, которую он также протянул Хэре. В другом боковом кармане оказалось семьдесят четыре цента сдачи. Цитрон положила сдачу обратно и несколько мгновений изучала Мида, затем подняла штанины и скатила короткие черные носки. Под ними ничего не было спрятано, только белые, как яичная скорлупа, удивительно тонкие лодыжки. Цитрон поднялся.

«Вот и все», сказал он.

— У него было шестьдесят семь долларов и паспорт, выписанный на имя Дональда Б. Милрана. У него есть часы? Цитрон посмотрел. "Да."

"Возьми это."

Цитрон снял часы — старые часы Omega Seamaster из нержавеющей стали с автоподзаводом. Он отдал его Хэре. «Ограбление?» он спросил.

"Почему нет?" - сказал Хээре. «Это обрадует копов».

"Что теперь?"

«Ну, теперь мы завернем его обратно в ковер, посадим в вашу машину и вывезем в Калвер-Сити. Думаю, где-то недалеко от автострады.

"Моя машина?"

"Конечно."

— Почему не твой?

«Я не могу вспомнить, где я припарковал свой».

— Господи, — сказал Цитрон, снова опустился на колени и раскатал ковер. Он посмотрел на Хэре. «Чего ты хочешь? Голова или ноги?

Хээре нахмурился. «Вы заглядывали в карман часов? Один знакомый нью-йоркский полицейский рассказал мне, что некоторые парни прячут вещи в карманы часов. Особенно ребята постарше. Он сказал, что это было одно из первых мест, куда он всегда заглядывал».

— Я не туда смотрел.

— Ну, а почему бы и нет?

«Что вы ожидаете найти — сложенную тысячедолларовую купюру с номером швейцарского счета?»

— Просто посмотри, ладно?

Цитрон запустил указательный палец в маленький карман для часов, что-то нащупал и большим и указательным пальцами вытащил это. Это была визитная карточка, сложенная в небольшой квадрат. Цитрон развернула карточку. На лицевой стороне было напечатано: D REW. МИД , ИНВЕСТИЦИОННЫЙ СОВЕТНИК .​ Не было ни адреса, ни телефона. На обороте карандашом было написано: «Д. Хэре», а затем номер телефона Хэре. Шариковой ручкой было написано: «Б. Манерас», а после этого что-то неразборчивое. Цитрон передала карточку Хэре.

Хээре прочитал сторону консультанта по инвестициям, а затем перевернул ее. «Ну, Хэре, мы знаем», — сказал он. «Кто такой Б. Манерас?»

«Может быть, они хотят, чтобы мы узнали о нем».

— Вы думаете, это было подброшено?

Цитрон пожал плечами. — Если бы мы его не нашли, ты бы разговаривал с полицейскими.

Хээре подумал об этом, а затем покачал головой. «Я не могу решить, подбросили его или нет». Он повернулся, чтобы задумчиво рассмотреть Мида, затем снова повернулся к Цитрону. — Что, по-твоему, нам следует делать с Б. Манерасом?

— Мы можем остановиться на месте и вызвать полицию, или я могу узнать, кто такой Манерас, что, я думаю, не будет слишком сложно. Вы позвоните.

Вместо ответа Хэре снова повернулся к мертвому Дрю Миду и, казалось, снова задумчиво его изучал. Спустя пятнадцать секунд Цитрон спросил: «Ну?»

— Я возьму ноги, — сказал Хэре.

Им не составило труда спустить Дрю Мида по лестнице, но они столкнулись с некоторыми трудностями, когда уложили его в заднюю часть седана Toyota Citron 1969 года выпуска. Ни Мид, ни ковер не складывались. В конце концов им удалось его встроить, опустив переднюю часть коврика на пол и позволив ступням торчать в воздухе, указывая на заднее стекло.

Хаэре захлопнул заднюю дверь. «Ну, этого должно хватить», — сказал он, делая шаг назад, чтобы посмотреть, как все это выглядит.

— Ты идешь, не так ли? - сказал Цитрон.

— Ты думал, что я бы не стал?

«Это пришло мне в голову».

— Моя тоже, — сказал Хэре, открывая входную дверь и садясь внутрь.

В Калвер-Сити они нашли промышленный переулок с пустырем, на котором стояло шесть брошенных машин, и бросили там Дрю Мида. Они оставили его, все еще завернутого в дешевый синий коврик, лежащим между останками Volvo 1970 года выпуска и Ford Fairlane 1973 года выпуска.

Вернувшись на автостраду Санта-Моники, Дрейпер Хэре сказал, что может выпить, и они остановили свой выбор на баре «Грот» в Венеции, который они оба знали, — месте, предназначенном для любителей выпить.

После того, как официантка принесла Хэре двойной скотч со льдом и Цитрону двойную водку со льдом, они оба выпили и подождали, пока начнет другой. Наконец, Хэре закурил одну из своих редких сигарет и сказал: «У тебя есть что-то еще, не так ли? Вот почему ты ждал снаружи.

«Топоним. Тукамондо.

Хэре кивнул, нарисовав мысленную карту и определив Тука-мондо. — Именно здесь это произошло — маленькая секретная война, о которой Мид собирался нам рассказать?

"Может быть."

Хэре выпил еще немного виски. — Откуда ты узнал? Если ты не возражаешь, если я спрошу?

«Есть парень из Майами по имени Б.С. Китс. BS означает Байрон Шелли. У него есть дочь, которая занимается денежными переводами, и он хочет, чтобы я присматривала за ней. Г-н Китс когда-то очень активно занимался торговлей кокаином. Он хотел заплатить мне за то, чтобы я присмотрела за его дочерью, которая немного фейри. Я согласился, но вместо денег попросил его сделать несколько телефонных звонков. Он так и сделал и придумал Тукамондо».

"Просто так?"

Цитрон кивнул.

Хээре вздохнул и сказал: «Думаю, тебе лучше рассказать мне о мистере Китсе и его дочери».

— Да, — сказал Цитрон. — Думаю, мне лучше.

Они пили вторую порцию напитка, на этот раз в одиночку, когда Цитрон закончил свой отчет. Отчет был доставлен впечатленному Хэре в виде коротких абзацев, длиной не более двух предложений. Цитрон говорил ровным, почти неизменным голосом, делая паузу в конце каждого предложения, делая паузу еще дольше, прежде чем начался новый абзац, и произнося каждое имя так, как будто он думал, что Хэре, возможно, захочет его записать. Сначала были сгруппированы наиболее важные факты, а затем остальные были прочитаны в порядке убывания интереса и важности. «Он вызывает репортаж», — удивился Хэре, когда Цитрон завершил свой отчет точным отчетом о том, сколько денег Хэре он уже потратил.

Дрейпер Хэре молчал почти минуту, переваривая то, что ему сказали. «Мне больше понравились эти два гаитянца», — сказал он. «Два телохранителя». Он сделал паузу. — И Китс тоже. Б.С. Китс. Б — Байрон, С — Шелли. Мне он тоже понравился. И все, что ему потребовалось, — это пара телефонных звонков».

— Вообще-то четыре.

«Четыре».

Наступило еще одно молчание. Хэре допил вторую порцию и сказал: «Ну и что?» "Не совсем."

Хээре медленно кивнул. «Я как бы ожидал, что будет что-то еще. Кикер.

«Велвита Китс».

«Вельвета. Она мне тоже нравится. Я имею в виду имя.

– Когда-то она была замужем за человеком по имени Манерас.

"Р. Манерас, может быть?

«Дж. Манерас. J значит Джимми или Джейме.

«Манерас. Это довольно распространенное имя, не так ли?

«Примерно, скажем, Хансена или Николса».

«Все еще довольно распространенное имя».

— Нет, если вы обнаружите, что это написано на карточке, сложенной и застрявшей в кармане часов какого-нибудь мертвеца, всего через пару часов после того, как вы согласились присмотреть за женщиной, которая когда-то была замужем за кем-то по имени Манерас. Я бы сказал, что это довольно необычное имя».

Хээре потряхивал льдом в своем пустом стакане. — Так где мы?

«Я думаю, нас указывают в определенном направлении, не так ли?»

«Правильное направление?»

"Я не знаю."

Хэре снова потряс льдом. «Велвита Китс», — сказал он. — Красивое название, если забыть про сыр.

— Я подумал, что приглашу ее сегодня вечером на ужин.

«В каком-нибудь красивом месте».

"Да."

— Купи ей вина. «Она любит вино».

— Манерас, — сказал Хаэре. «Интересно, кто такой Б. Манерас?»

— Я постараюсь это выяснить.

— Если да, позвони мне.

— Независимо от того, насколько поздно?

— В любое время, — сказал Хэре.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 19

В 7:45 того же дня двое мужчин, которые иногда называли себя Ярном и Тайхе, припарковали свой «Олдсмобиль 88» за седаном «Мерседес» на подъездной дорожке к Глэдис Ситрон. За рулем был Джон Д. Ярн, рядом с ним Ричард Тай. Они быстро осмотрели дом. В гостиной горел свет. Свет на крыльце тоже был включен.

Не говоря ни слова, они вышли из машины, прошли через железные ворота и пошли по извилистой цементной дорожке к входной двери. Тай позвонил в колокольчик. Дверь почти сразу открыла Глэдис Ситрон. Ничего не было сказано. Двое мужчин прошли внутрь, через небольшой холл в гостиную. Глэдис Ситрон последовала за ними.

Тай направился к подносу с бутылками и стаканами. Он обратился через плечо к Ярну. — Чего ты хочешь, Скотч?

«Скотч».

"Глэдис?"

«Ничего», — сказала она.

Тайх смешал два напитка, повернулся и протянул один Ярну. Глэдис Ситрон подошла к креслам с откидными спинками, поколебалась, а затем села на то, где умер Дрю Мид. На ней было длинное нарядный халат из темно-синего шелка. Это прекрасно сочеталось с ее волосами. Она откинула голову на спинку стула, закрыла глаза и спросила: «Ну?»

Тай сел в кресло напротив нее и сделал глоток напитка. Пряжа продолжал стоять, отпил немного виски и сказал: — Мне это нравится, Глэдис. То, как ты плюхнулся в кресло старика Дрю.

«Это мой стул», сказала она, ее глаза все еще были закрыты. «Он просто умер в нем».

«Что ж, все произошло так, как мы и думали», — сказал Тайх. «Они бросили его в Калвер-Сити».

"И?"

«Они нашли карту».

"Ты уверен?" она сказала.

— Все равно оно исчезло.

— Интересно, какой именно, — сказал Тайге.

Ярн посмотрел на него. «Какой что?»

«Нашел».

«Харе. Я бы сказал, Хэре». "Почему?"

— Я не знаю, — сказал Ярн. «Может быть, просто потому, что он хитрее».

Глэдис Ситрон открыла глаза. — Я не позволю ему причинить вред.

Тай улыбнулся ей. — Тебе следовало подумать об этом раньше, Глэдис.

«Он все еще мой сын. Им не придется причинять ему вред.

— Мы им это скажем, не так ли? — сказал Тайге Ярну.

Ярн ухмыльнулся и кивнул. «Может быть, мы сможем повесить ему на шею табличку. 'Обращаться осторожно.' Что-то вроде того."

Глэдис Ситрон наклонилась вперед в кресле. Когда она говорила, ее тон был на удивление мягким, но ее взгляд был твердым и непоколебимым. — Должно быть, я неясно выражаюсь.

Тай допил свой напиток. «Конечно, Глэдис. Ты играешь мамочку – возможно, с опозданием лет на сорок, но ты играешь довольно хорошо. Однако вам придется кое-что понять. Если придется выбирать между вашим сыном и нами, а я говорю обо всех нас, то придется сделать трудный выбор. Я имею в виду, если дело дойдет до нас или его, кого мы выберем?»

Глэдис Ситрон откинулась на спинку стула и снова закрыла глаза. «У меня мигрень», сказала она. «Почему бы вам двоим не сбежать куда-нибудь поиграть?»

— Кто, Глэдис? - сказал Пряжа.

— До этого не должно доходить, — сказала она, все еще закрывая глаза.

— А если это так?

Она открыла глаза и уставилась в потолок. «Он был очень красивым ребенком. Один из самых красивых, которые я когда-либо видел. Но я никогда не была особенной матерью».

— Он тоже никогда не был хорошим сыном, не так ли? - сказал Пряжа.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Глэдис Ситрон ответила, ее взгляд все еще был устремлен в потолок. «Нет, — сказала она, — не очень».

Они поехали в ресторан в Санта-Монике на пыльно-желтом «Порше» Велвиты Китс, модели 911, который ей подарили на тридцатый день рождения.

«В тот день я просто пошла за почтой, — сказала она Моргану Цитрону, — и там были ключи с небольшой запиской в почтовом ящике, в которой говорилось: «С днем рождения, дорогая, с любовью, мама», но, конечно, это папа пошел и купил это и все такое.

Она не была хорошим водителем. На углу шоссе Тихоокеанского побережья и каньона Топанга она проехала на красный свет и едва не пропустила пикап, в кузове которого лежали две большие коричневые собаки. Собаки лаяли на нее, когда она едва пробиралась справа. Цитрон автоматически закрыл глаза и открыл их только тогда, когда убедился, что опасность миновала. "Когда это было?" он сказал.

"Мой день рождения? Прошлый август. Девятое августа. Мне исполнилось тридцать. Что ты почувствовал, когда тебе исполнилось тридцать?»

«Я не уверен», сказал он. «Я думаю, это был просто еще один день».

— А как насчет сорока?

"Сорок. Ну, сорок лет было не так уж и жарко.

"Где вы были?"

"В тюрьме. В Африке."

— Что ты сделал?

«В мой сороковой день рождения?»

"Ага."

«Мне кажется, я плакал», — сказал он. «На самом деле, я почти уверен, что так и сделал».

«Ты так много сделал? Я имею в виду, плачь.

— Нет, — сказал Цитрон. «Только один раз».

Они ехали молча почти минуту, пока она не прервала его вопросом. — Он что-нибудь говорил обо мне?

"Твой отец?"

Велвита Китс кивнула, глядя прямо перед собой, стиснув челюсти и крепко обхватив руль руками. Ее внезапное напряжение было почти ощутимым, и Цитрон сначала подумал, что это, возможно, потому, что она боялась машины, но потом понял, что она недостаточно хороший водитель, чтобы бояться машины. Его ответ был именно тем, чего она боялась. Он ответил осторожно.

«Мы довольно много говорили о тебе, твой отец и я».

«Он сказал тебе, что я все это выдумал насчет того, что мы с Кэшем, ну, понимаешь, собираемся спать вместе?»

— Он сказал, что твой брат умер, когда тебе было семь, а ему, по-моему, девять.

— Мой старик, — медленно сказала она, тщательно подбирая каждое слово, — чертов лжец.

"Я понимаю."

— Джимми, я тебе о нем рассказывала, он был моим мужем?

"Верно. Манерас, не так ли? Хайме Манерас, тот самый, чья семья владела всем молоком на Кубе.

Снова кивнув, она сказала: «Ну, все было так, как я тебе говорила. Джимми поймал нас в постели и застрелил Кэша. С пистолетом. Потом папа убил Джимми, или, я думаю, приказал его убить, и меня отправили сюда, чтобы я стала вдовой.

«Когда все это было?» - сказал Цитрон. «Я не думаю, что ты сказал».

"Последняя весна. Июнь. Первая половина июня.

«Вы когда-нибудь знали кого-нибудь по имени Манерас, чье имя начиналось с буквы Р?»

Она слегка покачала головой. «Единственный Манерас, которого я когда-либо знал, был брат Джимми, Бобби».

— Роберто, может быть?

Она отвела взгляд от дороги и посмотрела на него. «Да, это должно быть его настоящее имя, не так ли? Но никто из моих знакомых не называл его так. Все всегда зовут его Бобби».

«Что сделал Бобби?»

«Он употреблял кокаин с Джимми и папой. Я же тебе обо всем этом рассказывал, не так ли?

— Не о Бобби.

«Он старше, чем был Джимми. На пять, а может, на шесть лет старше.

"Где он сейчас?"

«Я думаю, в Майами. По крайней мере, он был последним, кого я слышал. Почему?"

«Кто-то упомянул мне его имя».

"Папа?"

— Нет, не он.

— А он, папа, я имею в виду, он, ну, говорил обо мне еще что-нибудь, вообще что-нибудь?

— Он сказал, чтобы я передал тебе привет, — Цитрон лишь ненадолго сделал паузу, прежде чем решил приукрасить отрывочное приветствие отца своей изгнанной дочери. — И подарить тебе свою любовь.

И снова Вельвита повернулась и посмотрела на него с недоверием на лице и в тоне. — Он правда это сказал?

«Следите за дорогой», — сказал Цитрон и добавил: «Он действительно это сделал».

Они ужинали в гостиной «Вики» — так назывался дорогой ресторан на южной окраине Санта-Моники. В меню было написано небольшим курсивом, что ресторан Vickie's был назван в честь викторианского особняка, в котором он располагался, строения с шестнадцатью комнатами, построенного в 1910 году и тщательно перевезенного в 1977 году из Бойл-Хайтс в штате Калифорния. Восточный Лос-Анджелес до его нынешнего местоположения, где он, согласно записке, был «с любовью восстановлен».

Велвита Китс прочитала все это Ситрону, пока они ждали, пока официант вернется и примет заказ.

«Если он был построен в девятнадцатом десятилетии, — сказала она, — тогда он действительно не мог быть викторианским, не так ли? Она умерла раньше этого, не так ли? Я имею в виду королеву Викторию.

— Думаю, девятнадцать-ноль-один.

«Тогда это эдвардианский стиль, не так ли? И вместо «Вики» им следовало бы назвать его «У Эдди».

Маленькая попытка Велвиты Китс пошутить, первая, которую мог вспомнить Цитрон, преобразила ее. Она широко улыбнулась, и глаза ее полузакрылись в дуги, сквозь которые лукаво выглядывало что-то веселое. Она даже рассмеялась, хотя на самом деле это был не более чем редко используемый смех, но совсем не ржавый. Исчез тот мрачный взгляд бедняжки, какой думал о нем Цитрон, и на его месте появился взгляд почти сияющий, не слишком далекий от красоты.

Все еще улыбаясь, она посмотрела на него и сказала: «Знаешь, чем я часто занималась? Раньше я много хихикал».

Он улыбнулся в ответ. — Тебе следует взяться за это еще раз.

Ее улыбка исчезла, но медленно, когда она снова взяла меню и изучила его. «Может быть, так и сделаю», — сказала она, подняла голову, снова улыбнулась и спросила: «А можно было бы, если бы у меня была подошва?»

Подошва оказалась превосходной, как и стейк Цитрона, а между ними допили полторы бутылки вина. Когда принесли кофе, она отказалась от бренди и, опершись на стол голыми загорелыми локтями, наклонилась к Цитрону. Вино или, возможно, вечер придали ее лицу более яркий цвет, скорее сияющий, чем румянец. Ее глаза тоже светились чем-то, то ли удовольствием, то ли волнением, то ли предвкушением. Цитрон чувствовал, что это могут быть даже все три.

— Могу я поговорить с тобой о чем-нибудь? она сказала. — О чем-то, о чем мне, возможно, следовало поговорить с тобой раньше?

"Конечно."

«Речь идет о вчерашнем вечере, когда ты пришел с цветами и там были те двое мужчин». Она сделала паузу. — Могу я поговорить с тобой об этом?

— Не понимаю, почему бы и нет, если хочешь.

«Ну, они поднялись на балкон с пляжа и вошли через раздвижные двери. На них были гидрокостюмы и маски, и, конечно же, у них был пистолет. Ну, они ничего не сказали».

"Ничего?"

— Не мне, ни слова. Один из них просто направил на меня пистолет, а другой просто продолжал смотреть на часы, ну, ну, вы знаете, как будто он кого-то ждал».

«Тогда я постучал».

Она кивнула. «Потом ты постучался, вошел и бросил в них цветы. Они могли тебя застрелить. "Я знаю."

«Но они этого не сделали. Все, что они сделали, это ушли. Потом я очень испугался, и ты был таким замечательным и все такое, а я просто ничего не сказал о них, просто… ну знаешь – ждал тебя. Думаю, мне следовало, не так ли… сказать что-нибудь?

Цитрон улыбнулся. «Я не знаю», сказал он. "Может быть. Но опять же, возможно, и нет».

«Ну, я уже кое-что сказал. Все ли в порядке?

— Это делает его идеальным, — солгал Цитрон, пытаясь определить, что именно вызвало у него покалывание в затылке. Опасения? он задавался вопросом. Страх? А потом он понял, что это ни то, ни другое. Это было что-то гораздо более простое, гораздо более элементарное и настолько знакомое, что Цитрон почти поздоровался. Это был страх.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 20

Чтобы донести эту штуку вверх по лестнице и в огромную комнату Дрейпера Хэра, понадобилось двое мужчин из транспортно-складской службы Бекинса. Мужчины, раздраженные тем, что им пришлось работать так поздно, уже ушли, их успокоили две 20-долларовые купюры, которые сунул им в руки седовласый мужчина в 800-долларовом костюме, который, широко ухмыляясь, наблюдал, как Дрейпер Хэре медленно кружил по кругу. шляпная шляпа семи футов высотой.

Он был сделан из черной вишни, с двумя глубокими, похожими на тарелки чугунными грузиками внизу, куда можно было оставлять стечь кончики мокрых зонтов. Две скошенные руки вытянулись и согнулись внутрь. Изогнутые руки обнимали зонтики. На главной опоре, вся украшенной зубцами и красивой резьбой, стояло овальное зеркало. Зеркало окружали шесть торчащих скрученных стальных колышков, заканчивавшихся фарфоровыми ручками. На них можно было повесить пальто и шапки. Это был внушительный, даже доминирующий предмет мебели, совершенно уродливый, и Дрейпер Хэре находил его великолепным.

Хээре еще два раза обошел шляпную вешалку, а затем повернулся к седовласому мужчине. — Где, ты говоришь, ты его нашел? он спросил.

«В Александрии. Однажды в субботу днем я просто ковырялся здесь, и вот оно, само по себе, оказалось где-то сзади.

— Ты узнал это?

— Дрейпер, я не могу сказать, что это так. Но клянусь, это выглядело знакомо. Знаете, я был у него дома пару раз назад, когда был еще ребенком, не старше двадцати шести или двадцати семи лет, поэтому я спросил об этом, и когда они сказали, что оно принадлежало Джону Л. Ну, я подумал о тебе, немного поторговался и купил. Седовласый мужчина протянул руку и коснулся одного из колышков. «На этом крючке висела шляпа, которая сидела на голове Джона Л. Льюиса. Конечно, старый Джон Л. не был политиком в том смысле, в каком он когда-либо баллотировался на государственную должность. Но он был чем-то».

— Он подойдет, — тихо сказал Хэре, быстро коснувшись одной из изогнутых рук рукавом пальто. — Он справится.

Седовласый мужчина прибыл без предупреждения и неожиданно в 7:45, пока Хэре наблюдал за Макнейлом-Лерером, что он и делал неукоснительно, несмотря на то, что в частном порядке прозвал эту пару, и не без любезности, скучными мальчиками. После того, как седовласый мужчина позвонил в звонок, Хээре спросил по внутренней связи, кто это.

«Это я, Дрейпер. Или, точнее, это я, Дэйв Слиппер, и со мной здесь пара замечательных парней, которые собираются нести кое-что вверх по лестнице, если вы просто позвоните в звонок.

Хэре позвонил в кнопку разблокировки, а затем вышел на небольшую лестничную площадку и с удивлением наблюдал, как двое мужчин из Бекинса тащили шляпную вешалку вверх по лестнице в комнату под присмотром Дэвида Слиппера.

Седовласому мужчине тогда был семьдесят один год, и он впервые приехал в Вашингтон в 1935 году после окончания Суортмора и дополнительного года обучения в аспирантуре Лондонской школы экономики. В разное время он был помощником Белого дома по «Новому курсу» или, по его словам, «курьером Гарри Хопкинса»; своего рода шпион Управления стратегических служб военного времени; синдицированный обозреватель (121 ежедневная газета); биограф волевого спикера Палаты представителей Томаса Брэкетта (царя) Рида; помощник министра сельского хозяйства (шесть месяцев); заместитель заместителя министра внутренних дел (девяносто дней); посол в Чаде (один год, «самый длинный год в моей жизни», как он позже сказал); и для прошлого пятнадцать лет был политическим посредником и консультантом, который брал возмутительные гонорары за свои разумные и трезвые советы.

Многие в Вашингтоне считали Дэвида Слиппера деревенским мудрецом. Он жил в небольшом домике за Верховным судом, в том же доме, в котором он время от времени жил с 1936 года. Джо Маккарти когда-то был его соседом. Человек бесконечной грации и южного обаяния, хотя некоторые презирали его элегантность, Слиппер все еще сохранял следы мемфисского акцента, который появлялся и исчезал в зависимости от мрачности ситуации. Потому что, когда им нужно было сообщить плохие новости, они часто отправляли их через Дэвида Слиппера. И как однажды сказал Хэре один партийный лошадник в Бостоне: «Когда старый Дэйв перерезает тебе горло, Дрейпер, ты не чувствуешь запаха чертовых магнолий».

Хэре еще раз с восхищением прогулялась вокруг вешалки для шляп. — Как, черт возьми, ты вообще это сюда вытащил?

Слиппер пожал плечами. «Окси» резко сбил один из своих Боингов 727, поэтому я сделал пару звонков и провалил поездку». Окси, конечно, была Occidental Petroleum.

— Просто чтобы увидеться со мной?

«Помимо прочего. Вы обедали?

"Еще нет."

— Яйца есть?

"Конечно."

— Тогда я просто приготовлю нам омлет.

Омлет был безупречен, как и салат, который Слиппер приготовил из кочана довольно сомнительного салата айсберг, чеснока и небольшого количества острого бекона. Они ели за поцарапанным библиотечным столом в обеденной зоне и выпили бутылку вина. Стол когда-то украшал кабинет члена палаты представителей Вито Маркантонио (демократ, штат Нью-Йорк), или так утверждал бруклинский дилер, который продал его Haere.

Слиппер отложил вилку, промокнул губы бумажной салфеткой и сказал: — Итак. Как кандидат?

— С Витчем все в порядке.

— А прекрасная Луиза?

"Большой."

Слиппер достал тонкий серебряный портсигар размером почти с конверт номер 10. Он предложил его Хэре, который покачал головой. Слиппер выбрал бледно-коричневую сигарету и зажег ее золотым Ронсоном, которому, как было известно, было сорок лет. Слиппер вдохнул, выдохнул дым и улыбнулся. «Я не видел тебя на похоронах Джека, — сказал он, — но ведь ты же не ходишь на похороны, не так ли?»

«Нет», — сказал Хаэре. "Я не."

«Это было хорошее выступление, прекрасная публика. Проповедник-унитарианец однажды упомянул Бога — вскользь, конечно, — и Морин была ужасна, но ведь Морин всегда такая, не так ли?

«Я разговаривал с ней по телефону. Она была немного расстроена тем, что превратилась в вдову.

«Придерживайся своих правил, Дрейпер, и держись подальше от похорон. Они просто напоминание о смертности, и, видит Бог, в моем возрасте мне не нужны никакие напоминания. Но я иду, иду, и самое удивительное, что они все молодеют, я имею в виду ушедших. Что такое Джек? Шестьдесят или около того.

— Где-то там.

«Когда я был молод, шестьдесят лет было старостью. А это что? Средний средний возраст? Рузвельт, например. Ему было всего шестьдесят три года, когда он умер. Почти молодой человек по нынешним меркам. Но тогда старый. Старый, уставший и изношенный. Он грустно покачал головой. — Наверное, война. Минута траура закончилась, Слиппер снова посмотрел на Хэре. «Джек был на войне, не так ли?»

«Пилот ВМФ».

Слиппер кивнул, словно вспоминая. «Что это было, наезд? Ты был с ним, Дрейпер. Что ты думаешь? Правда?

Хээре вздохнул, достал свои сигареты и закурил одну. — Скользко, когда ты так наступаешь, мои ребра напрягаются, ожидая, пока лезвие проскользнет между ними. Теперь я хочу поблагодарить вас за шляпу Джона Л.. Это прекрасное дополнение, и я его очень ценю. И ты делаешь просто адский омлет. Но доставишь, ладно? Сообщение. Что бы это ни было."

Слиппер улыбнулся. — У вас случайно нет капельки бренди?

«Мартель».

«Почему бы нам не выпить капельку кофе? Это слишком утомительно?

Пока Хэре наливал кофе из Bunn Pour-Omatic и отмерял два бренди, глаза Слиппера блуждали по комнате. «Замечательное место, Дрейпер. Оно должно быть уникальным. У тебя еще есть этот злой кот?

— Он здесь, — сказал Хэре и поставил чашки с кофе на стол.

— Хьюберт, да?

— Хьюберт, — согласился Хэре, налил два маленьких бокала бренди и вернулся на свое место.

«Как дела в Нью-Йорке?» - сказал Слиппер. "Мне любопытно."

«Он не мог принять решение, поэтому я увидел его мать. Она сказала мне забыть об этом.

«Замечательная женщина», — сказал Слиппер. «Однажды у нас с ней было небольшое дело. Милорд, это, должно быть, было в конце сороковых, где-то там. Мы планировали свидание, свидание, не в Херши, штат Пенсильвания. Я показал, конечно; она этого не сделала. Он глубоко вдохнул. «Я до сих пор помню запах всего этого шоколада». Он вздохнул. «Ну, это один минус, не так ли?»

«Это то, что я сказал Витчу».

— Как ты думаешь, каковы его шансы?

«В восемьдесят четвёртом? Нуль."

— Я… ну… я не так уверен, — осторожно сказал Слиппер. «Его имя постоянно всплывает тут и там в довольно интересных местах. В конце концов, Калифорния будет иметь двадцать процентов делегатов. Это надежная основа. У него есть время — два года. С деньгами не должно быть проблем, верно? Я имею в виду, черт возьми, Дрейпер, ты можешь позаботиться об этом. И, мои звезды, он презентабельный, пусть и несколько бойкий, на мой вкус, но все они вот так в наши дни. Глиб, я имею в виду. Они должны быть. Бормотать, рубить и молотить просто не годится. Не на телевидении. Единственное, что… — Слиппер позволил своей фразе затихнуть.

Хээре не спросил его, в чем дело. Вместо этого он позволил тишине нарастать. Хьюберт подошел, взвыл и вскочил на стол. Хээре почесал уши и спросил: «Кто тебя послал, Скользкий?»

Слиппер потягивал бренди. «Знаете, на самом деле очень сложно сказать».

"ВОЗ?" Хээре спросил еще раз.

«Уайльд, Харрингтон и Литц», — сказал Слиппер, называя с притворно-звучной интонацией имена основателей юридической фирмы Вашингтон-Нью-Йорк-Париж, из которых еще жив только один. Среди старших партнеров Уайльда, Харрингтона и Литца были шесть бывших сенаторов США, три бывших члена кабинета министров и неудавшийся кандидат в президенты.

Слиппер вздохнул. — На самом деле это был сам старик Джин Литц, восемьдесят семь лет на день. Он зашел ко мне домой холодным в восемь утра . Никакого предупреждения. Думаю, нам потребовалось минут тридцать, чтобы вытащить его из этого дурацкого Паккарда, на котором он до сих пор разъезжает, а затем доставить ко мне. Перетасовать. Перетасовать. Перетасовать. Это тело. Но разум. Ах этот ум. Он родился в девяносто пятом году, Дрейпер, и он не забыл ни одного приема пищи, который когда-либо ел, ни одного дерьма, которое он когда-либо принимал, ни одного человека, которого когда-либо встречал, или ни одного слова, которое он когда-либо читал. И все же я должен признаться, что он остается самым занудным человеком в мире. Все факт и никакого очарования. Никакого очарования вообще. Вы когда-нибудь встречались с ним?

"Нет."

«Я постараюсь передать вам вкус. Он заходит ко мне в дом, оглядывается, кивает и говорит вместо приветствия: «Я вижу, все еще живу в переулке». Что ж, мы с шофером наконец-то опустили его в кресло. Он смотрит на шофера и говорит одно слово: «Выходите». Шофер уходит. Старый Джин смотрит на меня и говорит: «Мне пунш с одной ложкой сахара». Мне нужна вода, только что закипевшая.

«Ну, я готовлю ему пунш, и он делает глоток. Затем он говорит: «Существует серьезная проблема, которую необходимо решить. Вам разрешено отправиться в Калифорнию. Там вы посовещаетесь с избранным губернатором. Знаю его?' Я сказал, что да. «Так и думал», — говорит он. — Знал это, на самом деле. Вы сообщите молодому Витчу, что если он вообще питает какие-либо надежды на выдвижение партии в восемьдесят четвертом или в восемьдесят восьмом году, он немедленно прекратит свое исследование обстоятельств смерти Джона Т. Реплогла. Это ясно? «

— Что ты сказал? — спросил Хээре.

«Я спросил его, кто его клиент, и он дал один из своих дельфийских ответов. «Нация», — говорит он. «Заметьте, не эта администрация. Мне плевать на эту администрацию. Третьесортные люди. Сумасшедшие, мошенники и актеры. Но мы не увидим эту нацию искалеченной». Поэтому я спрашиваю: «Кто мы?» Его ответом является другой вопрос: «Вы, конечно, знали Реплогла?» Я сказал ему, что только что вернулся с его похорон. Ну, он смотрит на меня своими глазами, от которых до сих пор стынет костный мозг, и говорит: «Тех, кто его уничтожил, мы уничтожим». Скажите это молодому Витчу, а также тому другому молодому человеку, Хэре, чей отец был радикалом. Скажите им, что со временем обо всем позаботятся. Если молодой Витч откажется выполнить нашу просьбу, сообщите ему, что он никогда… никогда… никогда не выиграет эту номинацию. Затем он говорит: «Позови моего человека и помоги мне подняться». Поэтому я вызываю шофера, и мы начинаем отвозить его обратно в «Паккард». Но прежде чем мы подошли к двери, он останавливается и говорит: «Ваша плата за эту конкретную услугу составит сто тысяч долларов». Эта сумма отражает глубокую обеспокоенность моих руководителей». Затем мы снова направляемся к двери, но он снова останавливается и оглядывается. «Я не видел поблизости вашей жены», — говорит он.

«Она умерла двадцать лет назад, Джин», — сказал я. «Это невозможно», — говорит он, шаркающей походкой выходит за дверь, садится в «паккард» и уезжает.

Дэвид Слиппер встал, подошел к раковине, взял бутылку бренди, прочитал этикетку, поставил ее, вернулся к столу и занял свое место. «Мой совет, Дрейпер? Отзовите Витча. Если он не послушается тебя, пусть Луиза поработает над ним.

«Нет», — сказал Хаэре.

Слиппер вздохнул. — Тогда мне придется пойти к нему и все выложить.

«Скажи им это в Вашингтоне, Слиппери. Если Витч отступит, я пойду один. "Почему?"

«Потому что я зашел слишком глубоко».

"Уже?"

Хээре кивнула.

— Витч?

«Нет», — сказал Хаэре. "Еще нет."

— Тогда мне лучше пойти его выручить.

— У тебя будут проблемы с Луизой.

"Ты поможешь?"

"Нет."

Сперпер снова встал, повернулся к раковине, снова взял бутылку бренди и на этот раз снова наполнил два стакана. «Дело не только в деньгах, Дрейпер», — сказал он.

«Не так ли?»

Слиппер покачал головой и снова сел. «У меня достаточно денег. Более, чем достаточно. Дело в том, если вы не возражаете против смущенного признания старика, что мне нужно знать, могу ли я еще помочь изменить ситуацию.

— Если ты все еще значим.

"Это верно. Если я все еще имею значение.

— Ты важен, Скользкий, ты просто выбрал не ту сторону.

Дэвид Слиппер кивнул, улыбнулся и поднялся. — Ну, это будет не первый раз. Он продолжал улыбаться все еще сидящему Хэре. «Это будет интересно, не так ли, Дрейпер?»

— Очень, — сказал Хэре, поднимаясь. «Я хочу еще раз поблагодарить вас за шляпную вешалку. Это было чертовски приятно. Могу я вызвать вам такси?

«Меня ждет лимузин». Он остановился у шляпной вешалки, которая все еще стояла посреди комнаты. — Они пошлют кого-нибудь за тобой, Дрейпер. Кто-то противный. Но ты это знаешь, не так ли?

"Я знаю."

«Ну, именно так и делаешь». Дэвид Слиппер повернулся и улыбнулся изо всех сил. очаровательно улыбнулся и протянул руку. Хэре принял это без колебаний.

— Береги себя, Скользкий, — сказал он.

Седовласый мужчина подмигнул, повернулся и исчез. Хээре слышал, как его шаги спешат вниз по лестнице, унося их по двое за раз.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 21

На обратном пути из ресторана Велвита Китс повела машину и тихим, неуверенным голосом рассказала полдюжины своих самых причудливых сексуальных фантазий. Она хотела знать, будет ли Морган Ситрон заинтересован помочь ей реализовать некоторые из них. Цитрон сказал, что первые два ему показались интересными, но третий, связанный с обильным использованием сиропа « Бревенчатая хижина», прозвучал немного беспорядочно. И хотя оставшиеся три предлагали интригующие возможности, он не был вполне уверен, что они смогут охватить их все за один вечер. Велвита Китс предложила ограничиться первыми двумя-тремя, а потом посмотреть, что получится. Цитрон сказал, что это кажется ему разумным.

— Ты не считаешь меня странным, не так ли? она спросила.

"Нисколько."

«Они просто приходят ко мне».

«Ваши идеи».

"Ага. Вы думаете, они ужасны?

«Я думаю, с ними все в порядке», — сказал он. «Все, кроме сиропа из бревенчатой хижины. Мне это мало что дает».

Она нахмурилась, а затем просветлела. «Может быть, вместо этого мы могли бы попробовать использовать масло Wesson».

Цитрон сказал, что, по его мнению, это может быть идеей.

Была почти полночь, когда Цитрон осторожно освободил железную хватку спящей Велвиты Китс, сел на край ее кровати и начал натягивать шорты.

Она пошевелилась, проснулась и сонно улыбнулась. "Ты уходишь?"

— У меня есть пара дел.

«Я хочу поблагодарить вас за чудесный вечер».

«Это было по-другому», — сказал он, застегивая молнию на штанах. Вельвита Китс хихикнула, соглашаясь, когда Цитрон надел рубашку и начал ее застегивать. "У вас есть паспорт?" он спросил.

"Конечно. Почему?"

«Возможно, мне придется отправиться в путешествие. Может быть, ты захочешь пойти с нами.

"Где?"

"Центральная Америка."

"Когда?"

«Завтра или послезавтра». "Сколько?"

"Неделя. Максимум десять дней.

«Ты собираешься написать одну из своих историй о писателях-путешественниках?»

— Думаю, в основном исследования.

Она улыбнулась. Цитрон увидел, что это была счастливая, доверчивая улыбка, полная предвкушения, но она почти сразу исчезла.

— Это его идея, папины, я имею в виду, или твоя?

«Так лучше», — подумал Цитрон. Не верьте им, не верьте мне; не верь папе за тем деревом. — Моя, — сказал он. "Все мое."

"Вы уверены?"

«Позитивно. На самом деле это просто пиршество — все расходы оплачены. Мы полетим вниз, осмотримся, а потом вернемся».

— И ты действительно хочешь, чтобы я был с тобой?

"Очень." Он ждал, что она скажет «нет». «Пожалуйста, скажи «нет», — подумал он, — и я просто вежливо извинюсь, пойду загрузить «тойоту» и поеду на север. Может быть, у Cadillac People есть новая глава. в штате Орегон или Вашингтон. Он заставил себя улыбнуться, желая, чтобы она отказалась.

— Ну, конечно, дорогой, — сказала она. "Я хотел бы пойти."

Цитрон позвонил Дрейперу Хэру в девять минут первого. На звонок ответили на середине второго звонка.

— Ты встал, — сказал Цитрон.

"Я вверху."

"Нам нужно поговорить."

— Здесь, хорошо?

«Дайте мне двадцать минут».

"Отлично. Ты можешь помочь мне переместить шляпную вешалку.

«Какая шляпная повязка?»

«Шляпа Джона Л. Льюиса», — сказал Хэре и повесил трубку.

Вместе Хэре и Цитрон перенесли тяжелую вешалку для шляп к месту рядом с дверью, где она будет первым, что увидит любой посетитель. Хэре потянул его еще несколько раз, пока не решил, что все получилось правильно, отступил назад с восхищенным взглядом и спросил: «Что ты думаешь?»

— Это… ну, ужасно, — сказала Цитрон.

Хээре счастливо улыбнулась. «Да, не так ли?» Улыбка исчезла, когда он повернулся к Цитрону и спросил: «Что у тебя есть?»

«Один-два ответа, несколько вопросов, немного паранойи и идея». «Это начало. Хочешь пива или чего-нибудь еще?» — Пиво было бы неплохо.

Цитрон сидел на старом кожаном диване, когда Хэре протянул ему банку пива и стакан. Хэре занял свое обычное место в кресле Хьюи Лонга, где Дрю Мид сидел в последний раз. «С чего вы хотите начать?» — спросил Хээре.

«С моей хозяйкой».

«Крейги Грей?»

Цитрон кивнул, налил пива в свой стакан, попробовал и сказал: «Насколько хорошо ты ее знаешь?»

"Не очень хорошо. Она порядочная женщина, умеренная левша, хорошо произносит речь, много работает и, насколько я понимаю, довольно сообразительная деловая женщина. Я также думаю, что она неплохая актриса».

— Она порекомендовала меня тебе?

Хээре покачал головой. «Луизе Витч. Не для меня. Они с Луизой довольно близки.

Наступило долгое молчание, пока Цитрон, казалось, изучал пиво в своем стакане. Хэре потеряла терпение. «Давайте возьмем это».

Цитрон поднял глаза. «Когда все это началось, я был совершенно разорен и жил в своей машине. Должна была быть оплачена арендная плата за мой почтовый ящик, но я не мог себе этого позволить. Поэтому я решил проверить коробку в последний раз. В нем было приглашение на сбор средств ACLU. Там предлагали бесплатную еду и напитки, и я пошел. Совершенно неожиданно Крейги Грей предложила мне работу смотрителя или начальника ее дома в Малибу. Первым человеком, которого я встретил там, в Малибу, была Велвита Китс».

Хээре кивнул.

– Я пригласил ее на ужин сегодня вечером.

"Вы сказали, что вы собираетесь. Где?"

«У Вики».

“Хорошее место.”

«Дорого», — сказал Цитрон. «По дороге мы говорили, среди прочего, о ее зяте. Его зовут Бобби. Или Роберто. Или Б. Манерас.

«Вот дерьмо», — сказал Хэре и взял трубку рядом с креслом Хьюи Лонг. Он набрал номер. Когда после пяти звонков женский голос поздоровался, Хэре сказала: «Луиза».

«Господи, — сказала она, — я почти спала».

— Где Бэлди?

«Все еще на какой-то встрече».

«Крейги Грей работает?»

Наступило короткое молчание. «Я пытаюсь вспомнить. Нет, я так не думаю. Почему?"

– Пригласишь ее завтра на обед, ладно?

"Я могу попробовать."

«Попытаться недостаточно».

— Ну, я, наверное, когда-нибудь ее увижу. Кофе или напитки или что-то в этом роде. Что ты хочешь?"

«Поговори с ней о Цитроне. Узнайте все, что сможете. Почему его пригласили на сбор средств ACLU. Почему она предложила ему эту работу. Кто подтолкнул ее к этому? Если кто-то это сделал. Все."

— Что-то случилось с Цитроном?

«Нет, он в порядке. Он здесь. Может быть, немного параноик.

«Кем ты хочешь, чтобы я был, когда буду говорить с Крейги – тонким, жестким, прямым, хитрым или кем-то еще?»

"Все, что нужно."

— Я позвоню ей первым делом утром. Кстати о звонках, ты знал, что в городе старый Дэйв Слиппер?

"Я знаю."

«Он позвонил Болди. Фактически, он там и есть — со Скользким. В чем дело?»

— Бэлди тебе не сказал?

"Нет. Он просто сказал, что это важно».

«Они хотят, чтобы Бэлди отказался от этого».

«Ха», сказала Луиза Витч. — Думаю, тогда мне лучше его подождать, не так ли?

«Может быть, тебе лучше», — сказала Хэре, попрощалась с ней и повесила трубку. Он повернулся к Цитрону. — Луиза выбьет из нее это завтра.

Цитрон кивнул. — Давай я попробую на тебе кое-что еще.

"Хорошо. Что?"

«Предположим, я придумал что-то действительно ужасное — скажем, политический беспорядок высшего класса — что бы вы с этим сделали?»

«Попробуйте избрать кого-нибудь президентом, кого-нибудь умного, например Витча».

«Не гениально?»

Хээре покачал головой. «Раньше я думал, что нам нужен блестящий президент, но потом я понял, что если бы он был блестящим и все еще хотел быть президентом, у него, вероятно, было бы ослаблено несколько болтов».

— И это все, что ты хочешь сделать?

"Иисус. Разве этого недостаточно?»

Цитрон не удосужился ответить. Вместо этого он сказал: «Завтра или послезавтра я хочу полететь в Тукамондо. Мне нужно будет взять с собой две вещи.

"Что?"

"Деньги. Достаточно много."

Хээре кивнул. "Без проблем."

— И немного страховки.

«Какая страховка?»

«Велвита Китс».

Хээре погрузился в одно из своих долгих молчаний. Обычно грустное выражение его лица сменилось почти отчаянием, которое Цитрон теперь научился интерпретировать как живой интерес. «Это все как-то связано между собой, не так ли?» - сказал Хээре. "Все."

Цитрон кивнул. "Я так думаю."

«Да», — сказал Хаэре. «Так должно быть».

OceanofPDF.com

ГЛАВА 22

Они договорились встретиться в Polo Lounge на, как выразился Крейги Грей, бранч. Луизу Витч отвез в отель «Беверли-Хиллз» Чарли, один из двух полицейских штата, прикомандированных к избранному губернатору и его жене. Чарли флиртовал. Когда он вышел из машины и подошел, чтобы открыть дверь Луизе Витч, она сказала ему, что он может пойти поиграть со своим обручем в парке в течение следующего часа.

«Упс», — сказал Чарли, который был на три года моложе жены избранного губернатора. «Я видел изображения обручей в книгах. Это то, во что они играли, когда вы были ребенком, миссис Витч?

«Они ушли как раз перед тем, как появились скейтборды, Чарли», - сказала она.

— Старые времена, — сказал Чарли. «Они, должно быть, были замечательными».

«Они были», — сказала она. «Вернёмся через час».

— Да, мэм, — сказал Чарли, решив, что у него будет достаточно времени, чтобы зайти в тушеное мясо «Пан-Ам», которого он знал и жил на Хиллкресте, в квартале от Сансета.

Несколько человек помахали Луизе Витч, когда она вошла в зал «Поло» и скользнула в угловой банкет, где ее ждал Крейги Грей. Две женщины коснулись щек, заказали кофе, а затем изучили меню. Когда официант вернулся с кофе, Крейги Грей попросил грейпфрут и кусочек цельнозернового тоста. Луиза Витч сказала, что хочет дыню, но не тост.

— Как поживает избранный губернатор? — спросила Крейги Грей, закусывая грейпфрут.

«Пытаюсь действовать как губернатор».

Крейги Грей хитро посмотрел вверх. «Не президентский?»

«По одному, Крейги».

«Люди разговаривают».

"Хороший."

— Он действительно пойдет на это?

«Он продолжает говорить, что люди, вероятно, считают, что президентов из Калифорнии у них достаточно, чтобы продержаться какое-то время». Луиза Витч отрезала ложкой кусочек дыни и задумчиво его прожевала. «Морган Цитрон», — сказала она. «Как вы думаете, из него получится нам хороший пресс-секретарь?»

«Господи, дорогая, я не знаю. Об этом ли думает Болди?

Луиза Витч пожала плечами. — Дрейпер Хэре поднял этот вопрос вчера вечером. Ты знаешь Дрейпера? Крейги Грей кивнул.

«Ну, Цитрон сделал небольшую работу для Дрейпера, благодаря тебе, и мы все сидели прошлой ночью, Болди, Дрейпер и я, и Дрейпер придумал имя Цитрона. Для пресс-секретаря. В конце концов, однажды он чуть не выиграл Пулитцеровскую премию, а вы знаете, как Болди любит делать неожиданности. Что ты думаешь? Вы наняли его.

— Честно говоря, я не знаю, Луиза. Я только что встретил его один раз».

«Где это было?»

«На том большом сборе средств ACLU на прошлой неделе. Тот, который вы все не смогли сделать. Я произнес речь против национального удостоверения личности, от которой я действительно разозлился».

«Я знаю», — сказала Луиза Витч. «Я слышал это. Чем он занимался, когда вы его наняли?

— Ничего, о чем я знаю.

— Кто его пригласил?

«К делу ACLU?»

Луиза Витч кивнула.

«Ну, я просто нанял его, как бы импульсивно, понимаете, а потом мне пришлось об этом подумать, поэтому я немного проверил, не много, но кое-что, и кажется, его мама прислала нам чек и список людей, которые, по ее мнению, могли бы стать возможными участниками и участниками. Поэтому мы разослали им всем приглашения, и он был одним из них».

— Его мама?

«Глэдис Ситрон».

"Без шуток? Это его мама? Ледяная леди?

"Ага."

"Иисус."

«Я не думаю, что они слишком хорошо ладят, он и его мама».

— Ну, я не знаю, — сказала Луиза Витч.

"Знаешь что?"

«Я имею в виду, что нанять пресс-секретаря, чья мама — редактор журнала American Investigator на Западном побережье , — не самый ловкий пиар-ход, который я могу придумать»

"Он не виноват."

«Крейги, позволь мне кое-что тебе сказать. Вы можете позволить себе собирать бездомных животных. Балди не может. В любом случае, что бы ты сделал — просто подошел к нему и сказал: «Привет, я Крейги Грей, и я бы хотел, чтобы ты был моим новым супергероем»?»

«Ну нет, я не делал это именно так. Но ты меня знаешь, сладкая. Кто-то указал на него на приеме, и вот он стоял возле еды, просто поглощал ее и выглядел так, будто не ел нормально уже девять дней, поэтому я подошел, и мы разговорились, и он выглядел таким милым. и вежливый и, ну, одинокий, а потом мне стало любопытно, и я спросил его об Африке, потому что я читал об этом, и если этот Император, или Президент, или кем бы он ни был, действительно был каннибалом, и тогда, ну, почему бы и нет? Мне нужен был кто-то, поэтому я спросил его, не хочет ли он стать моим новым супергероем, потому что тот маленький педик, который был там, только что сбежал в Сан-Франциско».

«И он сказал да».

Крейги Грей кивнул. «А на следующий день, кажется, это был следующий день, вы позвонили и спросили, знаю ли я поблизости каких-нибудь репортеров-расследователей, и я ответил: конечно, а как насчет Моргана Цитрона? Разве я не это сказал?

— Ты так сказал, — признала Луиза Витч, с сожалением покачивая головой.

«В чем дело?»

«Я просто хочу, чтобы его мамой не была Глэдис Ситрон».

— Ну, дорогая, все, что я могу сказать, это не его вина.

«Нет», — сказала Луиза Витч. «Но именно по этой причине он не получит работу».

Они вместе вышли из отеля. Луиза Витч повернулась, помахала рукой на прощание, а затем села в заднюю часть черного седана «Меркурий», которым, как заметил Крейги Грей, управлял молодой блондин, чьи прохладные голубые глаза окинули подъезд к отелю и вход, прежде чем он закрыл дверь и обогнул водительское кресло. сторона. Крейги Грей оставался стоять на верхней ступеньке, пока «Меркурий» не укатился. Затем она повернулась, вернулась в отель и направилась к телефонной будке. Она бросила монету и набрала номер. Когда на телефон ответили, она сказала: «Глэдис Ситрон, пожалуйста. Это Крейги Грей».

Глэдис Ситрон откинулась на спинку стула, поднеся телефон к уху, и терпеливо слушала бессвязное описание Крейги Грея ее завтрака с Луизой Витч. Наконец, Крейги Грей прибежала и завершила свой отчет словами: «И это все, что я сказала».

«Во что она была одета?» - сказала Глэдис Ситрон.

— Тот самый настоящий красивый зеленый шелк, который она купила в «Нейман-Маркусе» прошлой осенью. Тот, с рукавами «летучая мышь».

«Я видел ее в этом по телевизору».

«Она часто его носит».

— И это все, что ты ей сказал? — спросила Глэдис Ситрон. "Вот и все. Я клянусь." — Тогда ты очень хорошо справился.

"Глэдис?"

"Да."

— Это значит, что ты не собираешься руководить этими… штуками, не так ли?

«Конечно, есть», — сказала Глэдис Ситрон.

Звонок Болдуина Витча был скорее вызовом, чем приглашением. После того, как Дрейпер Хэре сказал, что будет там примерно через пятнадцать минут, он повесил трубку и повернулся к жене человека, с которым только что разговаривал. Луиза Витч стягивала через голову свое зеленое шелковое платье. На Хэре были шорты «Жокей» и расстегнутая белая рубашка.

«Он хочет, чтобы я был там через пятнадцать минут», — сказал Хэре.

— Я слышала, — сказала Луиза Витч, разглаживая платье на груди и бедрах.

— Он хотел знать, видел ли я тебя. Он считает, что тебе тоже следует быть там.

— Это значит, что он хочет уйти.

Хээре снял со спинки стула штаны и начал их надевать. — Я думал, ты его поставил на очередь.

«Это было сегодня в три утра», — сказала она, отщипывая несколько кошачьих волосков с рукава платья. «Я бы хотел, чтобы этот чертов Хьюберт не лез в мою одежду».

— Ты мог бы их повесить.

«Страсть увлекает их прямо на пол». Она повернулась и посмотрела на Хэре. «Сегодня в три утра я подумал, что Бэлди колеблется, но, возможно, это было просто для того, чтобы заткнуть мне рот. Он мало что говорил, но я думаю, что Дэйв Слиппер отвез его на гору и показал долину внизу.

— Слиппери в этом хорош, — сказал Хэре, взял галстук с узором пейсли и критически осмотрел его. «На самом деле, он лучший из существующих». Хэре распилил галстук туда-сюда под воротником рубашки, начал завязывать его, но сказал: «Ну и черт», вместо этого повернулся к телефону, поднял трубку и набрал номер по памяти. Когда ему ответили, он сказал: «Это Дрейпер Хэре, Карлотта. Какие рейсы у тебя завтра в Тукамондо? Он выслушал, а затем сказал: «Я лучше переоденусь в Хьюстоне, чем в Майами». На вопрос он ответил: «Два. Первый класс. Положите их на мой American Express. Имена — Морган Ситрон и Велвита Китс. Вельвита, как в сыре. Он слушал еще раз, пока детали повторялись. «Хорошо, — сказал он, — и спасибо. Я попрошу кого-нибудь их забрать.

Хээре повесил трубку и вернулся к завязыванию галстука. Луиза Витч смотрела на него печальными глазами. Ее рот играл в легкой полуулыбке. — Вы считаете, что это для нас развилка дорог?

Прежде чем ответить, Хэре покончил с галстуком. Плотно закрепив узел, он сказал: «Ты можешь оставить его».

— Это предложение, приглашение или что?

"Оба."

«Тогда я бы никогда не жил в Белом доме, не так ли?» — Все равно не будешь.

Она оглядела огромную комнату, как будто видела ее впервые. Хейре не могла сказать, считает ли она то, что увидела, грустным или просто смешным.

«Я мог бы просто переехать сюда с тобой и старым тупым Хьюбертом, верно?»

«Юбер не так уж и плох».

«Но тогда я бы никогда не встретился с королевой и не попробовал бы свой каджунский французский на Миттеране или что-то в этом роде».

Хээре слегка улыбнулась. Возможность встречи Луизы Витч с королевой Англии была одной из старейших их частных шуток. «Мы могли бы пожениться, — сказал Хэре, быстро добавив, — и если тебе очень хочется познакомиться с Миттераном, я, вероятно, смогу это как-нибудь уладить».

Луиза Витч долго смотрела на него, прежде чем прошептать: «А как насчет королевы?»

«Я не думаю, что смогу это сделать».

"Ты милый."

"Но?"

«Знаешь, кем мы будем через пять лет?»

— Что… скучно?

«Никогда не скучно, Дрейпер. Просто странно.

«Ну и что в этом плохого? Я уже какой-то странный.

Она улыбнулась. Это была меланхоличная улыбка соучастия, обещания и любви, которая почти убедила Хэре, что он никогда ее не потеряет. Потом она оказалась в его объятиях, и они отчаянно целовались. Когда поцелуи закончились, она сказала: «О боже, Дрейпер. Иисус. Иисус. Иисус."

«Я должен был спросить».

Она откинулась назад, чтобы посмотреть на него. Ее улыбка все еще была там, и слезы теперь катились к уголкам ее рта, где он знал, что она их слижет. Она всегда так делала.

"Знаешь что?" она сказала.

"Что?"

— После того, как ты спросил, я почти… на секунду… я почти сказал «да».

Хээре улыбнулся, но лишь слегка, и указательным пальцем вытер одну из слез. Он попробовал это. «Солёное, как говорится». Он снова поцеловал ее, на этот раз в кончик носа. — Вам понравится королева, — сказал он.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 23

Огромная гостиная, в которой Болдуин и Луиза Витч проводили большую часть своих развлечений, хотя и почти не жили, была обставлена минимально и почти лишена цвета, если не считать нескольких любопытных картин какого-то давно умершего мексиканского художника. Картины висели возле облицованной плиткой бетонной лестницы, которая вела вниз по S-образной кривой со второго этажа. Стеклянная стена выходила во внутренний дворик, на бассейн, на теннисный корт и на прекрасный старый рощ сосен и эвкалиптов. Деревья должны были помочь. Вместо этого они лишь заслоняли солнечный свет и делали комнату мрачной, похожей на могилу и даже угрожающей. Это была комната, из-за которой гости на тех нечастых вечеринках, которые там проводились, слишком много пили и слишком мало разговаривали. Луиза Витч ненавидела эту комнату. Ее муж, когда вообще задумывался об этом, что случалось редко, находил это лишь серым, но не настолько скучным, чтобы тратить на него деньги.

Сандалии мексиканской горничной шлепали по большой квадратной пурпурной плитке, когда она подавала напитки с серебряного подноса. Было только молчание, пока горничная не ушла. Затем Дэвид Слиппер поднял стакан с бурбоном и водой и сказал: «Что ж, за всех нас».

Слиппер сидел в квадратном кресле кремового цвета. Дрейпер Хэйр холодно посмотрел на него, а затем перевел взгляд на избранного губернатора, сидевшего на одном конце длинного кремового дивана. На другом конце была его жена. Избранный губернатор ласкал стакан белое вино. Луиза Витч поднесла к губам стакан водки со льдом. Она чувствовала, что ей это понадобится.

— Хорошо, Балди, — сказал Хэре. «Давайте возьмем это».

Витч встретил холодный взгляд Хэре своим собственным холодным взглядом. Его рот, прежде чем он заговорил, был сжат в твердую линию. Его большой подбородок выглядел смелым и решительным. «Это его взгляд, выражающий приветствие вождю», — подумал Хэре.

«Я решил, что нам следует прекратить наше маленькое расследование, прежде чем оно зайдет дальше, чем оно уже зашло», — сказал Витч.

Хээре задумчиво кивнул, не отводя взгляда. — Ты решил?

"Это верно."

Хээре посмотрел на Дэвида Слиппера. — Что ты ему обещал, Скользкий, кроме луны, звезд и ключа от хранилища?

Беловолосый мужчина пожал плечами и улыбнулся. «Я никогда ничего не обещаю, Дрейпер. Ты знаешь что. Я упоминаю только… возможности.

Хээре грустно улыбнулся и снова повернулся к Витчу. «Балди, — сказал он, — позволь мне задать тебе только один вопрос. Какого черта ты думаешь, что можешь отменить это?

Заподозрив ловушку, Витч изобразил самую теплую и кривую ухмылку. — Я лишь имел в виду, Дрейпер, что мое участие, которое, как ты должен признать, было минимальным, прекратится. Он сделал паузу. Ухмылка исчезла. — Немедленно, — отрезал он.

Хэре сидела на стуле, сделанном из хромированных трубок и кожи. Он наклонился вперед, положив руки на колени и обеими руками сжимая стакан с пивом. Это была серьезная позиция, такая же, которую большинство принимает, сидя на унитазе. — Лысый, — сказал он тихо, — ты в нем по уши. Это была ваша идея с самого начала. Джек Реплогл первым пришел к тебе, а не ко мне. Но вы сели на сбежавший поезд. Оставаться ты, конечно, не хочешь, но и прыгать ты, черт возьми, тоже не умеешь.

«Я говорю: прыгайте, губернатор», — сказал Слиппер.

— Заткнись, Скользкий, — сказал Хэре. Витчу он сказал: «Я мельком увидел, что это может быть за штука. Просто мельком — где-то краем глаза. Я почти убежден, что это грандиозно, ужасно и абсолютно разрушительным, и я предполагаю – просто предполагаю, – что в книгах оно может находиться где-то между Чайным куполом и Уотергейтом. Если я прав, то я бы не стал вам рассказывать, как им пользоваться. Ты знаешь. Вы могли бы проехать на нем прямо в Белый дом. Может быть, даже в восемьдесят четвертом. Но что бы ты ни делал, Болди, я пойду за этим — если понадобится, то сам. Есть много других потенциальных президентов, которые знают, что с этим делать, но я предпочитаю тебя, Бог знает почему. Итак, то, что я предлагаю вам, это ваш последний лучший шанс поселиться в Белом доме. Вход или выход?

Прошло пятнадцать секунд, прежде чем явно искушенный Болдуин Витч дал односложный ответ. — Выходи, — сказал он.

«Ну вот черт», — сказала Луиза Витч.

Он повернулся к ней, удивленный, возможно, даже обиженный. — Ты совсем не согласен, да?

«Я просто думаю, что ты бросаешь учебу слишком рано. Вы могли бы подождать, посмотреть, что придумает Дрейпер, посмотреть, действительно ли оно того стоит, а затем принять решение».

— Боюсь, Луиза, это было бы уже слишком поздно, — сказал Слиппер, стоя возле сигары, которую он осторожно зажигал. — Э-э-э, возможности, о которых я упомянул Болдуину, зависят от его немедленной, скажем так… диссоциации. Слиппер улыбнулся комфортной и уверенной улыбкой, которая, казалось, сигнализировала о том, что он почти завершил то, для чего его послали. Или, подумал Хэре, он только что обнаружил, что все еще может иметь значение.

Хэре медленно поднялся с хромированного и кожаного стула и остановился, глядя на Витча. «К июню следующего года, Болди, они даже не будут знать, кто ты такой. К июлю следующего года даже Слиппери перестанет отвечать на ваши звонки.

«Я выхожу», сказал Витч.

Слиппер быстро поднялся из похожего на коробку кресла, демонстрируя странную непринужденную, плавную грацию. Он подошел и остановился, ища в лице Хэре что-то, чего он явно не мог найти. «Дрейпер, ты мне нравишься. Ты знаешь что." Он сделал паузу, а затем продолжил мягким, почти умоляющим тоном. «И я восхищаюсь тобой. Ей-богу, да. Теперь я умоляю тебя не доводить дело до конца. Прошу тебя. Если бы я думал, что это принесет какую-то пользу, я бы встал на колени и умолял».

— Знаешь, что это такое, Скользкий? - сказал Хээре. «Что это на самом деле?»

Беловолосый мужчина покачал головой. — Что не имеет значения, Дрейпер. Но он большой и плохой, как вы и сказали. Я могу судить о его… его плохости по людям, которые меня послали и которые будут очень недовольны, когда я вернусь и расскажу им, что вы собираетесь сделать.

«Насколько несчастен?» — сказала Луиза Витч.

Слиппер посмотрел на нее и пожал плечами. «Они пошлют кого-нибудь еще. И это будет не какой-то старый придурок вроде меня.

"ВОЗ?" — спросила Луиза Витч, быстро вставая, и на ее лице отразилось беспокойство. — Кого они пошлют?

— Луиза, — сказал Слиппер, — мне даже не хочется об этом думать.

Она быстро повернулась к Хэре, ее лицо внезапно побледнело, ее руки сжимали пустой стакан, как будто чтобы они не тряслись. — Ты знал, не так ли?

Хээре кивнул. «Слиппери все объяснил довольно ясно, когда мы с ним впервые поговорили».

Она повернулась к мужу. — Заставь его бросить это. Избранный губернатор только отвернулся. Луиза Витч снова повернулась к Хэре. «Будь ты проклят, Дрейпер, уйди из этого!»

Хээре слегка улыбнулась. «Я либо не могу, либо не хочу», — сказал он. «Я не уверен, какой именно». Затем он повернулся и вышел из комнаты. Все трое, двое стоя и один сидя, смотрели ему вслед. Ничего не было сказано. Никто не пытался его остановить.

По пути домой Хэре выполнил два поручения. Первый был в туристическом агентстве недалеко от Седьмой улицы и Уилшира в Санта-Монике, где он взял два билета первого класса до Тукамондо у Карлотты Пресиадо, хорошенькой двадцатишестилетней девушки, которая с сомнением рассматривала его, передавая билеты. вместе с его картой American Express.

— Что случилось? он сказал.

– Ты не выглядишь таким уж горячим, Дрейпер.

«Я всегда выгляжу так».

«Нет, обычно ты выглядишь так, будто в следующем месяце наступит конец света. Но сегодня ты выглядишь так, будто только что услышал, что срок продлен на неделю.

Он улыбнулся. — Так лучше?

"Немного." Она указала на два билета, которые он держал в руке. — Знаешь, туда никто не пойдет. Я не бронировал этот рейс более двух месяцев. Какого черта они вообще туда едут?

«Медовый месяц», — сказал Хэре.

«Я могу предложить им хорошую сделку на Ямайке».

«Они ищут азарта».

«Возбуждение», — сказала она. «Ну, быть подстреленным или исчезнуть должно быть в некотором роде захватывающе».

«Это именно то, что они ищут».

Карлотта Пресиадо фыркнула. «Вельвета. Кто вообще назовет свою девочку Велвитой?»

«Фондю-фрики?»

— Расскажи мне кое-что своим молодоженам, Дрейпер? Скажите им, что если им не нравится Ямайка, я могу предложить им очень выгодную сделку на Барбадосе. А если им хочется азарта, они могут пойти на петушиный бой и посмотреть, как две курицы бьют друг друга».

Хээре ухмыльнулся. — Увидимся, Карлотта.

«Вельвета», — сказала она. "Иисус."

Следующей остановкой Хээре была стоянка банка Крокер. Он открыл бардачок старого кабриолета «Кадиллак», порылся там и наконец нашел небольшой белый бумажный пакет, в котором когда-то лежала кое-что, что он купил в Brooks Brothers. Он сунул сложенный мешок в задний карман, вошел в банк и остался один в маленькой комнате со своим сейфом. Он вырвал чек из своей чековой книжки, перевернул его и написал на оборотной стороне: «долговые расписки в размере 10 000 долларов», подписал свое имя, а затем поставил дату. Он открыл коробку и отсчитал 10 000 долларов пятидесятыми из фонда свиноёбов. Он положил деньги в мешок братьев Брукс и сложил его так, словно в мешке мог находиться его обед. Он положил долговую расписку в сейф, вернул коробку на место, договорился с охранником. что для ноября действительно было тепло, вернулся к машине и запер деньги в багажнике.

Когда он нашел место для парковки всего в квартале от своего дома, Хэре записал это место на карточке в своем бумажнике. Он достал деньги из сундука, пошел домой, поднялся по лестнице и вошел в свою огромную комнату, где обнаружил, что его ждут Джон Д. Ярн и Ричард Тай.

— Что ж, — сказал Хаэре. "Вы вернулись." Он повернулся, закрыл дверь и положил мешок с деньгами на небольшой дубовый столик.

«Мы вернулись», — согласился Тайге. Он сидел в том же кресле, в котором сидел раньше, — в кресле Генри Уоллеса. Пряжа снова оказалась на диване Уэйна Морса. Кот Хьюберт почти спал на коленях у Ярна.

«Мы ждали довольно долго», — сказал Ярн. «Мы почти решили пойти и оставить вам сообщение. Мы собирались сломать киске вот шею. Для привлечения внимания это было бы неплохо, не правда ли?

«Вам не обязательно ломать ему шею», — сказал Хэре. «Вы привлекли мое внимание».

«Этот бардак, в котором ты копаешься с тех пор, как мистера Реплогла убили там, в горах, а мы пришли, притворяясь, что работаем из ФБР». Тайге замолчал и поднял брови в притворном изумлении. — Ты знаешь, что мы не из ФБР?

«Меня осенило».

«Мы думали, что это возможно», — сказал Тайге. — Ну, согласитесь, то, в чем вы копаетесь, — это настоящий бардак, да?

Хээре кивнул. «Настоящий беспорядок».

«Это также более изменчиво, чем вы можете себе представить. Альянсы создаются, разрушаются, переделываются, растворяются и создаются снова».

«В тебе нет смысла», — сказал Хэре.

«Он и не пытается», — сказал Ярн. «Он пытается передать вам сообщение».

"Который является то, что?"

«Мы просим вас бросить все это», — сказал Тайге. «Мы просим вас забыть обо всем этом».

— Хорошо, — сказал Хаэре. "Я буду."

Пряжа улыбнулась. — Я вам не верю, господин Хэйр.

Тайх взял кота под передние лапы и посмотрел в его сонные голубые глаза. — Возможно, нам все-таки придется сломать тебе шею, киска.

"Мистер. Тайге тебе тоже не верит, — сказал Йарн.

«Я не актер», — сказал Хэре.

— Нет, конечно нет, — сказал Тай, осторожно опуская Хьюберта на пол. — Но вы же понимаете, что мы настроены совершенно серьёзно.

Хээре кивнул. «Я могу в это поверить».

— Хорошо, — весело сказал Йарн и повернулся к Тайге. «Ну, мы сделали нашу просьбу, осуществили нашу угрозу, так что, думаю, мы можем идти». Он кивнул в сторону белого бумажного пакета Brooks Brothers. «Что в мешке?»

— Десять тысяч наличными, — сказал Хэре и увидел, что ему не поверили.

Оба мужчины встали и направились к двери в сопровождении Хьюберта. Хээре внимательно следил за ним. — Держитесь подальше от этого, мистер Хэйр, — сказал Ярн, — ради вас самих.

Хээре кивнул, но ничего не сказал.

— Пока, котёнок, — сказал Ярн и открыл дверь. Тайге прошел через это. Йарн хотел было последовать за ним, но остановился. — Я почти забыл, — сказал он, быстро развернулся и сильно ударил левым кулаком в живот Хээре. Хээре согнулся вдвое. Ярн какое-то время стоял и смотрел на него. «Просто чтобы убедиться, что мы действительно привлекли ваше внимание», — сказал он и ушел.

Хээре медленно выпрямился, схватившись за живот и задыхаясь. Он медленно вышел на площадку и увидел, как двое мужчин достигли подножия лестницы, прошли через дверь и вышли на улицу. Хээре повернулась и побрела обратно в огромную комнату. Боль пришла снова, почти согнув его вдвое. Он выпрямился и медленно шаг за шагом подошел к телефону, взял его и набрал номер. Когда ему ответили, он сказал: «Кар-лотта? Это снова Дрейпер. Завтра полет на медовый месяц в Тукамондо? Усади меня на него, ладно?

OceanofPDF.com

ГЛАВА 24

В тридцать лет Велвита Китс все еще называла свою мать мэм. Они разговаривали по междугородной связи почти двадцать минут: Велвита Китс смотрела на Тихий океан, ее мать, Франсин Китс, смотрела на залив Бискейн. В Калифорнии температура была семьдесят два градуса и сухо; во Флориде было восемьдесят пять при влажности около семидесяти пяти процентов.

После пятнадцатисекундного молчания Фрэнсин Китс снова заговорила. — И ты уверена, что этот мистер Цитрон — хороший мальчик, Ви?

«Да, эм, вот только он на самом деле не мальчик. Ему как минимум сорок.

— Ну, ты понимаешь, о чем я.

«Да, я знаю. Но папа встретил его, мама. Спроси о нем папу.

«Ну, я не знаю, полететь туда в Центральную Америку с кем-то, кого ты только что встретил, это может привести к… ну, ты знаешь, какие неприятности ты получаешь».

«Да, мэм».

"Как у вас там погода?"

«Это очень приятно, мама».

«Здесь тепло». Наступило еще одно молчание, а затем долгий вздох Флориды. — Когда вы все собираетесь уйти?

"Сразу."

— И как долго тебя не будет?

— Он сказал, что дней десять или около того.

— И чем, по вашему мнению, зарабатывает на жизнь этот мистер Цитрон?

«Он писатель, мама. Он пишет статьи о путешествиях».

«Ха», сказала Франсин Китс с полным неодобрением. — Ну… — Она снова сделала паузу. — Ну, вы все хорошо проводите время.

«Да, мы так и сделаем».

— И я передам твоему папе привет.

«Да, эмм. Вы делаете это."

"Хорошо." Наступила еще одна пауза. «Отправь мне открытку, слышишь?»

«Да, мэм».

— Ну, тогда до свидания.

«До свидания, мама».

Положив трубку, Фрэнсин Китс продолжала смотреть на бухту, где белый пятидесятишестифутовый «Крис Крафт» выходил в море. Она знала лодку. Это был « Си Сэви» , и он принадлежал той нью-йоркской паре, живущей дальше по дороге, этому высокомерному еврейскому адвокату и его жене, тому самому рыжеволосому, который утверждал, что приехал из Чарльстона. Милорд, люди, которые сейчас утверждают, что они из Чарльстона. Франсин Китс отвернулась от окна, снова вздохнула и осмотрела себя в зеркале. Она положила два указательных пальца прямо перед мочками ушей и толкнула вверх. Линии исчезли. Так было десять лет. По меньшей мере десять, подумала она. Но для этого им придется вас подчинить, а БС этого не потерпит, потому что он знает, что вы будете говорить так же, как во сне, и Бог знает, что вы скажете. Но, может быть, если бы вы могли найти хирурга в Мехико, или Буэнос-Айресе, или где-нибудь еще, который не понимает по-английски, возможно, вы могли бы попросить его сделать это. Это определенно стоило изучить.

Она отвернулась от зеркала и пересекла большую комнату, которую называла гостиной, потому что это звучало красиво, прошла через дверь и прошла по длинному коридору к двери в самом конце. Вот мужчина, которого она всегда считала тощим французским негром, которого они позвонил Жаку, сидел и читал свой американский комикс или, возможно, просто рассматривал картинки. Жак оторвал глаза от комикса и улыбнулся.

— Мне… нужно… увидеть… его, — сказала Франсин Китс, повышая голос и делая интервалы в словах, чтобы английский язык мог проникнуть.

— Oui, madame, — сказал Жак, встал, повернулся, тихо постучал в дверь и стал ждать, пока «войдите». Он открыл дверь, и Франсина вошла в то, что она называла берлогой мужа. Мужчина все еще был там, тот, кого БС называл Генералом, хотя Фрэнсин Китс он не был похож на генерала. Он был похож на мистера Билджера, который преподавал ей в воскресной школе баптистской церкви Голгофы, когда ей было одиннадцать.

— Простите за беспокойство, БС, но… — Она остановилась и робко посмотрела на генерала.

"Но что?" - сказал Китс.

Генерал уже был на ногах. Он даже слегка поклонился. Франсин Китс это понравилось. Ей нравилось любое проявление хороших манер.

— Я только что разговаривал с Ви и…

Китс прервал жену. — Ты уверена, что это не может подождать, дорогая? Мы здесь немного заняты.

Франсин Китс говорила в спешке. — Я просто подумал, что тебе лучше знать, что Ви летит в Тукамондо с тем мистером Цитроном, которого ты встретил там, в Калифорнии. Знаешь, тот мальчик, о котором ты мне рассказывал.

Китс поднялся из-за своего большого тикового стола и наклонился через него к жене, прижав руки к кожаной столешнице стола. Когда он заговорил, его голос был тихим, таким тихим, низким и жестким, что Фрэнсин Китс попятилась к двери. "Когда?" - сказал Китс. — Когда Вельвита уезжает? Он взглянул на генерала с легкой извиняющейся улыбкой. — Велвита моя дочь.

Генерал кивнул.

«Да ведь сразу же она сказала».

«Сразу может быть пара часов, дорогая, а может, даже день».

«У меня сложилось впечатление, что они направлялись в аэропорт».

«Понятно», — сказал Китс. — Что ж, спасибо, Франсин. Спасибо, что пришли и рассказали мне. Я ценю это."

— Я подумала, может быть, тебе следует знать, — сказала она, повернулась и поспешила из комнаты.

Когда она ушла, кроткий на вид генерал сел и скрестил ноги. На нем был двубортный синий пиджак и серые брюки из очень тонкой светлой фланели. На ногах у него были черные туфли без шнурков, которые он еще шил в Лондоне. Его карие глаза учителя воскресной школы были закрыты бифокальными очками без оправы. Лицо его было круглым и ничем не примечательным. Его седые волосы редели. Отличительным был только его голос. Это был глубокий, отрывистый бас.

— Кажется, она сказала «Цитрон». Ваша жена."

Китс кивнул и снова сел за свой стол.

— Я полагаю, сын Глэдис.

Китс снова кивнул. — Да, он ребенок Глэдис, это точно. — Что ж, — сказал генерал. «Это создает для нас еще одну проблему, а?»

— Ты имеешь в виду мою дочь?

— Проблема — или вопрос — на мой взгляд, заключается в том, почему молодой Цитрон попросил вашу дочь сопровождать его, а? Генерал обычно заканчивал свои вопросы словами «хм?» Эту привычку он перенял от старшекурсника Военного института Вирджинии, куда его отправил отец, сам генерал, после того, как из-за глаз ему не разрешили поступить в Вест-Пойнт. На самом деле генерал был генерал-полковником, и звали его Рафаэль Карраско-Кортес. Ему было пятьдесят шесть лет, и он с нетерпением ждал весьма комфортной пенсии. Однако теперь его выход на пенсию, казалось, почти полностью зависел от человека, сидевшего за большим столом в заставленной книгами комнате. Генерал был уверен, что книги непрочитаны, возможно, нераспечатаны. Для генерала Б. С. Китс был низшим человеком, возможно, умным, но грубым, невежественным и, конечно же, опасным. Б. С. Китс неизменно считал Карраско-Кортеса «крутым генералом». Их взаимное презрение привело к удивительно эффективному партнерству.

«Вы хотите знать, почему Цитрон взял с собой мою дочь?» - сказал Китс. «Ну, это достаточно просто. Вероятно, он хочет трахнуть ее еще раз, вот почему. Китс улыбнулся, когда генерал поморщился от испуга, а затем продолжил: «Во-первых, и во-вторых, я бы сказал, он считает, что она может быть полезна в качестве своего рода заложницы. Я не думаю, что этот придурок все-таки доверяет мне, несмотря на то, что я потратил столько времени, чтобы его подмазать.

«Мы так близки к полному успеху», — сказал генерал тоном, полным сожаления. «Так очень близко».

«Черт возьми, Ральфи, мы еще успеем», — сказал Китс. — Но мы с тобой могли бы прояснить одну вещь. Там с моей дочерью ничего не случится, понимаешь?

Генерал кивнул в знак согласия. — Но остается проблема молодого мистера Цитрона, не так ли?

— Да, сэр, это так.

Генерал вздохнул. — Глэдис, конечно, это не понравится. Ей это совсем не понравится».

«Это чертовски плохо для Глэдис, не так ли?» — сказал Б.С. Китс, ухмыльнулся своей холодной серозубой ухмылкой и добавил, просто назло: «Хм?»

Они встретились впервые за дверью грязной квартиры внизу: высокая седовласая женщина в темно-синем костюме и молодая блондинка с выгоревшими на солнце волосами и глубоким загаром, одетая в джинсы, рубашку и в правой руке она держала маленький дорогой чемодан «Марк Кросс», сделанный из беленой свиной кожи.

Глэдис Ситрон собиралась постучать в дверь блока А, когда Велвита Китс сказала позади нее: «Держу пари, что ты его мама. Вы двое очень похожи.

Глэдис Ситрон повернулась. «Я миссис Цитрон».

Велвита Китс улыбнулась, переложила чемодан в левую руку и вытянула правую. «Я Велвита Китс, и мы с Морганом как раз собираемся отправиться в аэропорт».

— Вельвита, — сказала Глэдис Ситрон, принимая протянутую руку.

«Как сыр», — сказала молодая женщина.

— Что ж, — сказала Глэдис Ситрон, улыбнувшись своей самой хрупкой улыбкой и повернувшись обратно к двери. «Давай посмотрим, принимает ли он».

Она постучала. Мгновение спустя дверь открыл Морган Цитрон, одетый в свой новый коричневый костюм. Он посмотрел сначала на мать, а затем на Велвиту Китс. — Я так понимаю, вы уже встречались.

«Мы представились», — сказала Глэдис Ситрон.

"Войдите." Он отошел от двери.

Велвита Китс отступила на пару неуверенных шагов. — Я вернусь позже, если вы двое захотите…

Цитрон прервал его. — Не волнуйся об этом, Велвита. Заходите. Пожалуйста.

Глэдис Ситрон теперь была внутри квартиры и, обернувшись, обвела ее взглядом. «Я был неподалеку и решил зайти посмотреть, где ты живешь».

"Не хочешь ли немного вина?" — сказал он, когда вошла Велвита Китс и поставила чемодан.

— Да, пожалуйста, — сказала его мать. «Думаю, я бы так и сделал».

«Обычно мы сидим вокруг стола», — сказала Велвита Китс, отодвигая один из гнутых железных стульев.

— Как уютно, — сказала Глэдис Ситрон и уселась в кресло, которое поддержала для нее молодая женщина. Глэдис Ситрон улыбнулась в знак благодарности и спросила: «Чем вы занимаетесь, мисс Китс?»

«Я вроде как дурачусь».

— Велвита занимается денежными переводами, — сказал Ситрон, ставя на стол три стакана красного вина с крафт-сыром и садясь между двумя женщинами.

«Правда», — сказала Глэдис Ситрон. «Как увлекательно. Если вы занимаетесь денежными переводами, то вы не из Калифорнии, не так ли?»

Велвита Китс покачала головой. «Майами».

Глэдис Ситрон повернулась к сыну. — Я так понимаю, вы двое отправляетесь в путешествие.

"Это верно."

— Могу я спросить, где?

«Тукамондо».

«Ну, — сказала она, — нынешняя столица мира. Я удивлен."

"Почему?"

«Это не обычное мирное захолустье, Морган, все причудливое и любопытное. Людей там продолжают расстреливать, обезглавливать, похищать и тому подобное. Совсем не ваша страна.

Цитрон отпил вина, равнодушно улыбнулся матери и повернулся к Велвите Китс. «Моя мать — знаток опасностей и насилия. Во время войны она была в Сопротивлении во Франции».

«Это была Вторая мировая война?»

Цитрон кивнул. «Видите эту ленту?» Он прикоснулся к нему. «Это Орден Почетного легиона. Его подарил ей сам де Голль из-за всех убитых ею немцев. Даже три дюжины, не так ли, Глэдис?

— Где-то там.

«Она действительно этим очень гордится».

«Я не виню ее», — сказала Велвита Китс. «Господи, это, должно быть, действительно было что-то».

Цитрон снова повернулся к матери. — Да ладно, Глэдис, а какая настоящая причина, по которой нам с Велвитой не следует лететь в Тукамондо?

Они смотрели друг на друга несколько секунд, пока Глэдис Ситрон не пожала плечами и не отвела взгляд. — На самом деле нет, если никто из вас не возражает против того, чтобы в него стреляли, избивали или заставляли исчезнуть. На самом деле, я понимаю, что климат там в это время года довольно приятный. Не слишком жарко. Она сделала паузу, а затем спросила как можно небрежнее: «Вы двое пойдете?»

— Да, — солгал Цитрон.

— Что ж, если ты наткнешься там на что-нибудь необычное в плане истории, Морган, вспомни свою дорогую старую мать. Знаете, мы очень хорошо платим.

"Все в порядке."

«Где ты остановишься?»

— Полагаю, в «Интерконтинентале», если он есть.

— Есть, — сказала Глэдис Ситрон, вставая. «Кажется, что всегда есть Интерконтиненталь в местах, где люди проводят большую часть времени, стреляя друг в друга». Она улыбнулась Велвите Китс. «Было так приятно познакомиться с вами, мисс Китс. Не думаю, что я когда-либо встречал настоящую женщину, занимающуюся денежными переводами. Я очень надеюсь, что мы будем чаще видеться».

Цитрон поднялся, когда его мать подошла к двери, открыла ее и повернулась обратно. — Удачной поездки, Морган, и будь осторожен.

"Спасибо. Я буду."

Глэдис Ситрон очень быстро сказала что-то по-французски, долго и внимательно посмотрела на сына, а затем ушла, закрыв за собой дверь. Цитрон вернулся на свое место за столом. Велвита Китс с любопытством уставилась на него. — Что она сказала? Я имею в виду по-французски?

«В грубом переводе она сказала, что жизнь полна ловушек для неосторожных».

Велвита Китс продолжала смотреть на него. Наконец, она сказала очень мягким и грустным голосом: «Боже, вы двое действительно ненавидите друг друга, не так ли?»

Цитрон задумался об этом. «Да», — сказал он, задаваясь вопросом, почему два совершенно незнакомых человека должны ненавидеть друг друга. «Полагаю, да».

OceanofPDF.com

ГЛАВА 25

Велвита Китс впервые встретила Дрейпера Хэра в огромной комнате, которую она осмотрела с широко раскрытыми глазами, восторгом и удивлением. Они упаковали Хьюберта в чемодан, зарегистрировали его в отеле для кошек «Мюзетт», а затем поехали на старой «Тойоте» Цитрона в международный аэропорт Лос-Анджелеса, поставили машину на стоянку и зарегистрировали в American Airlines на рейс 451, следующий в Хьюстон с пересадкой. в Тукамондо.

Прежде чем объявить рейс, придется подождать тридцать минут, и Дрейпер Хэйр предложил выпить. Велвита Китс попросила Ситрона заказать ей «Кровавую Мэри», а затем извинилась, потому что ей очень хотелось в туалет.

После того, как принесли напитки, Хэре сделал глоток и сказал: «Мой кандидат струсил».

"Ой?" Сказал Цитрон, подумал об этом, а затем спросил, почему.

«Они прислали из Вашингтона выкручивающую руку руку. Старый профессионал, который сказал моему кандидату, что если он откажется от дела с Тукамондо, ему вручат номинацию на тарелке в восемьдесят восьмом, а может быть, даже в восемьдесят четвертом году.

— Витч им верит?

"Не совсем. Но существовала подразумеваемая угроза, что, если он не сделает что бы они ни просили — или требовали — он станет дохлой политической уткой после того, как этот срок закончится, и, возможно, ему даже придется пойти работать, чтобы зарабатывать на жизнь — или что-то столь же невероятное».

Цитрон кивнул с задумчивым выражением лица. — Думаю, мне не нужно спрашивать, кто они.

"Нет."

«На самом деле ты один из них, не так ли?»

«Я черпатель воды, дровосек. Они короли-философы».

— А как насчет жены кандидата, прекрасной Луизы?

"Ее."

"Да."

Хээре сделал еще один глоток пива. «Допустим, она осталась верна решению мужа».

"Я понимаю." Цитрон выпил немного своего пива и спросил: «Что еще?»

«Те два фальшивых типа из ФБР, которых вы проверили. Ну, они снова зашли.

"Когда?"

"Вчера днем. Вечер."

"И?"

«Они сказали мне бросить это».

— А если нет?

«Они сломают шею моей кошке, потом мою, а потом, может быть, даже и твою».

Цитрон изучал пиво в своем стакане. "Я понимаю."

«Вы еще можете отказаться. Я бы точно не стал тебя винить.

— Нет, — сказал Цитрон. «Я так не думаю».

"Почему нет? Это не могут быть деньги; это не так уж и много».

Прежде чем ответить, Цитрон отпил еще пива. «Просто меня не было уже больше двух лет, и я наконец вернулся. У меня такое чувство, что если я не продолжу идти, то никогда туда не доберусь. Я имею в виду, назад.

— Откуда?

Цитрон пожал плечами. "Кто знает? Легкое безумие? Он ухмыльнулся Хэре. — Ты не против, что я немного сумасшедший?

"Нисколько. Что это было? Африка?

— Это… и, возможно, быть последним американским каннибалом.

«Ни хрена?» — сказал Хэре, пытаясь решить, выглядеть ли ему удивленным или шокированным, но ему удавалось выглядеть только удивленным.

«Во всяком случае, один из последних», — сказал Цитрон, вспоминая молодого мормонского миссионера из Прово.

— Тебя это все еще беспокоит?

«Меня это никогда не беспокоило — нет, — потому что почти сразу я нашел ответ — или обоснование. Это было обычное дело».

"Что?"

— Просто, — сказал Цитрон. "Я был голоден."

Он снова улыбнулся, и в этой улыбке не было никакого безумия, которое мог бы уловить Хээре, только странное, абсолютное спокойствие, которое иногда следует за абсолютным отчаянием.

У стойки регистрации Tucaereo Airlines в Хьюстоне не было очереди, но дежурный служащий все равно потратил целую вечность на проверку виз, которые Карлотта Пресиадо, турагент, получила в консульстве Тукамона в Лос-Анджелесе.

Клерку, который сам был тукамондианцем, было не больше двадцати пяти лет, и у него на губе были пышные усы, которые так тщательно были навощены и ухожены, что это могло быть только хобби. — Вы собираетесь по делам или на отдых? — спросил он Хээре.

"Удовольствие."

«Там нет никакого удовольствия», — сказал служащий, с абсолютной убежденностью шлепая билеты и паспорта на стойку.

«Рейс вовремя?» — спросил Хэре, собирая их.

«Да, вовремя. И почему бы нет? Экипаж будет больше, чем пассажиров герс. У вас троих и еще двоих будет целый DC-8. Вы потратили деньги на покупку билетов первого класса».

«В таких делах он невиновен», — сказал Ситрон служащему на испанском языке с легким приятным французским акцентом.

— Конечно, — сказал клерк. «Вы все невиновны. Кто еще поедет в мою страну, кроме дураков, невинных и миссионеров?» Он достал из-за прилавка маленькое ручное зеркальце и осмотрел свои усы. «Рейс будет объявлен через сорок пять минут», — сказал он, закручивая кончик усов так, чтобы он был острым, как игла. — Если ты пропустишь это, я пойму.

Когда трое путешественников отвернулись от стойки, высокий мужчина с большими ушами и почти зелеными глазами снял свой «стетсон» с улыбкой, кивком и почти подмигиванием. «Привет, ребята», — сказал он и вежливо поклонился Велвите Китс. — Мисс Китс, не так ли? И я готов поспорить, что вы мистер Хэйр, и вы, должно быть, мистер Цитрон. Добро пожаловать в Хьюстон».

«Кто ты, черт возьми?» - сказал Хээре.

«Макаду. Билл МакАду, и я — ваш комитет гостеприимства, который надеется, что вы присоединитесь ко мне в Стране Капитанов, чтобы подкрепиться и, если хотите, перекусить. Он сделал паузу, чтобы еще раз улыбнуться и кивнуть. «Я очень надеюсь, что вы присоединитесь ко мне, потому что мне нужно передать некоторую информацию, которая может оказаться для вас глубоко интересной и взаимной выгодой».

— МакАду, — сказал Хэре, оглядывая высокого мужчину с ног до головы. «Есть ли родственник Макаду, которого Эл Смит не позволил стать президентом?»

Макаду просиял. — Дальний родственник, господин Хэйр, очень дальний.

— А поскольку Макаду, с которым ты родственник, женился на дочери Вудро Вильсона, Элли, — продолжал Хэре, — это означает, что ты еще более отдаленно связан с Вильсоном. Итак, несмотря на всю эту техасскую чушь, вы, должно быть, поехали в Принстон, а откуда из Принстона? Это почти наверняка Лэнгли.

Широкая улыбка Макаду исчезла, а вместе с ней исчезла и камерно-торговая приветливость. Веселые, почти зеленые глаза сузились в подозрительные щелочки. Большой нос учуял что-то плохое. Громкий голос потерял свою резкость и стал холодным и восточным. «Вы совершаете замечательный интуитивный скачок, мистер Хэйр», — сказал Макаду. "Мы можем поговорить?"

Хээре повернулась к Цитрону. «Вы хотите поговорить с ЦРУ?»

"Немного."

— Он купит нам выпить.

Цитрон пожал плечами. — Хорошо, посмотрим, что он скажет.

Они поднялись на эскалаторе на один пролет до Страны Капитанов, где все было покрыто темными панелями, глубокими кожаными креслами и шаркающими старыми белыми официантами с безупречными манерами и фраками-гвоздодерами. Это была хьюстонская версия джентльменского клуба, увиденная сквозь призму Голливуда.

После того, как один из старых вассалов выполнил их приказ, Велвита Китс настороженно огляделась вокруг, понизила голос и спросила Макаду: «Вы действительно работаете в ЦРУ, мистер Макаду?»

«Я работаю на свое правительство, мисс Китс».

Она восприняла это как согласие и сказала: «Мама Моргана была своего рода шпионкой французского Сопротивления еще во время Второй мировой войны, не так ли, Морган?» Прежде чем он успел ответить, она улыбнулась Макаду и продолжила. «Я встретил ее только сегодня, маму Моргана, и она рассказала мне все об этом. Ну, не совсем все, но некоторые».

— Глэдис Ситрон, верно? — спросил Макаду сына.

"Верно."

— Твоя мать до сих пор остается легендой, — сказал Макаду.

«Или миф», — сказал Цитрон.

Старый официант появился снова и подал напитки, что-то опознавая. Бирс отправился к Цитрону и Хэру, еще одна Кровавая Мэри - к Велвите Китс, а к Макаду - к Дьюару с водой. MacAdoo заказал товар по торговой марке.

После того, как официант ушел, Хэре сказал: «Хорошо, давай послушаем».

«Это действительно очень просто», — сказал МакАду. «Было бы лучше, если бы ты не продолжал поездку в Тукамондо».

«Лучше для кого?»

"Для всех."

"Почему?"

«Что ты знаешь о Тукамондо? Я имею в виду, что ты знаешь на самом деле?

Хээре посмотрел на Цитрона. «Вы пишущий путешественник».

«Ну, он больше, чем Сальвадор, меньше, чем Белиз, намного беднее, чем оба, и там полный бардак. Но там всегда царил беспорядок с тех пор, как испанцы впервые бросили там якорь где-то в пятнадцати году.

Макаду покачал головой. «Это больше, чем беспорядок. Это виртуальная анархия. Я имею в виду, что. Правительства нет».

«Вот генералы», — сказал Хэре.

Макаду снова начал покачивать головой. «Есть тридцать два генерала, которые управляют княжествами и феодальными владениями, некоторые из которых достигают пятидесяти квадратных миль, некоторые - всего двенадцать городских кварталов. Закона нет. Никто. Никакая валюта, кроме американских долларов, золота и наркотиков, не принимается. Солдаты стали разбойниками, дорожными агентами, называйте их как хотите. Деревня — смертельная ловушка. Только столица относительно безопасна, и то потому, что ею управляет генерал-полковник по имени Карраско-Кортес. У него есть деньги, чтобы платить своим солдатам».

— Откуда он это взял? — спросил Хээре.

Макаду пожал плечами. «По нашим оценкам, у Карраско-Кортеса достаточно денег, чтобы продержаться еще три недели, а может, и две».

"И что?"

Макаду только снова пожал плечами. "Хаос."

— Вы не ответили на вопрос Хэре, — сказал Цитрон, — поэтому позвольте мне сформулировать это по-другому. Откуда этот генерал-полковник, этот Карраско-Кортес, взял достаточно денег, чтобы заплатить своим войскам?»

«Понятия не имею», — сказал Макаду. "Никто."

— Знаешь, — сказал Цитрон. "Ты должен знать." Он повернулся к Хэре. «И теперь мы знаем то, чего они не хотят, чтобы мы знали».

«У нас есть несколько вопросов, но нет ответов».

— То же самое, — сказал Цитрон.

«Может быть», — сказал Хэре и снова повернулся к Макаду. — Ты вообще что, пробка?

Макаду снова улыбнулся своей техасской ухмылкой. У него были очень белые зубы, которые казались почти идеальными. «Я всего лишь предостерегаю, господин Хэре. Я здесь только для того, чтобы предложить вам, ребята, вернуться домой и забыть о той маленькой стране, на которую всем плевать.

— Вы могли бы достаточно легко остановить нас, — сказал Цитрон. «Все, что вам нужно сделать, это заставить штат отобрать наши паспорта».

«Ну, сэр, если бы мы это сделали, то г-н Хэйр мог бы поднять всякую суету в Вашингтоне, верно, мистер Хэйр?»

"Я мог бы."

— Чего я действительно не понимаю, — медленно произнес Цитрон, — так это того, почему ты сказал то, что сказал. Вы должны знать, чего мы хотим, и теперь вы рассказали нам, как этого добиться.

Макаду в последний раз улыбнулся. «Это его прощальная улыбка», — подумал Хэре, весь худой и холодный, весь из Принстона и пресвитерианина. Это была улыбка мрачного предопределения и печального конца.

«Мы полностью удовлетворены тем, что предупредили вас», — сказал Макаду, в его тоне прокралась доля благочестия, из которого снова исчезли все следы Техаса.

«Содержание», — сказал Хэре. «Это забавное слово».

«Наше удовлетворение, г-н Хаэре, проистекает из нашей полной уверенности в том, что если вы трое продолжите свое путешествие в Тукамондо, тогда… что ж, мы никогда больше не будем беспокоиться о вас». Макаду взглянул на часы и поднялся. Он с сожалением нахмурился, словно опоздал на какое-то менее приятное занятие, осмотрел по очереди каждого из сидящих троих, казалось, опечаленный увиденным, а затем сказал: «Всем до свидания». После этого он повернулся и вышел из обшитой панелями комнаты большими шагами, почти прыжками.

Хээре повернулась к Цитрону. — Ну, что ты думаешь?

— Думаю, нам стоит выпить еще.

Когда Хэре подал знак старому официанту, Велвита Китс повернулась к Ситу. Рон, закусив нижнюю губу, сказала: — Не знаю, Морган, может быть, мне следовало что-нибудь сказать.

"О чем?"

— Тот генерал-полковник, о котором он говорил.

"Почему?" - сказал Цитрон. — Я имею в виду, почему ты должен был что-то сказать?

«Я разговаривал с мамой этим утром в Майами?» Велвита Китс задала этот вопрос. Цитрон кивнул. Она посмотрела на Хэре, все внимание которой теперь было ей приковано, а затем снова на Цитрона. — Ну, я спросила о папе, как всегда, и она сказала, что он на совещании, и… — Она замолчала, чтобы еще раз покусать нижнюю губу.

"И что?" - сказал Цитрон.

«Ну, мама сказала, что у папы была встреча с человеком, и этот мужчина был генералом, и его звали Карраско-Кортес».

«Господи», — сказал Дрейпер Хэйр.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 26

Когда в тот же день в час ночи в гостиной Глэдис Ситрон зазвонил телефон, голубоглазый мужчина, который иногда называл себя Джоном Д. Ярном, поднялся с кресла с откидной спинкой, в котором умер Дрю Мид, подошел к телефону и взял трубку. , и поздоровался. Голос, кричавший ему в ухо, заставил его вздрогнуть, опустить телефон и прижать его к груди. Он повернулся к Глэдис Ситрон.

«Это он, — сказал Ярн, — и он недоволен».

Глэдис Ситрон сначала взглянула на сидевшего на диване кареглазого мужчину, который иногда называл себя Ричардом Тайгом. Он пожал плечами. Она поставила стакан, поднялась, подошла к телефону и приняла его от Ярна. Она сняла жемчужную серьгу, поднесла телефон к левому уху и спросила: «Ну?»

— Черт возьми, Глэдис! Голос был достаточно громким, чтобы его можно было принять за крик, и принадлежал он Б.С. Китсу, который кричал из Флориды.

«Черт побери, Глэдис» ни к чему нас не приведет, BS, — сказала она и жестом показала Пряже, чтобы тот передал ей напиток, который она поставила. Ярн дал ей стакан, а затем зажег сигарету, которую он также протянул ей.

«Вы утверждали, что ваш ребенок был чудаком», — сказал Китс, почти визжа. «Что у него вместо мозгов была яичница». визг снова сменился криком. Тайх поднялся с дивана и подошел к Пряже. Глэдис Ситрон оторвала телефон от уха. Оба мужчины совершенно ясно услышали голос Китса. Это звучало так, будто рвётся олово.

«Я же говорил тебе, что он был встревожен, Б.С. Вот и все. Что он страдал от депрессии».

«Депрессия, да? Что ж, ваш меланхоличный ребенок, который не должен был быть в состоянии найти свою задницу обеими руками, похоже, из нее вырвало всякое дерьмо. Ты знаешь, где он сейчас?

«Наверное, в самолете».

— И ты знаешь, кто с ним?

"Твоя дочь."

«Моя дочь, чокнутая».

«Я встретила ее сегодня утром», — сказала Глэдис Ситрон и остановилась, чтобы сделать глоток напитка. «Я нашел ее довольно милой и очаровательной, в каком-то волшебном смысле».

— Ты это сделал, да?

"Да."

«Ну, угадай, кого они взяли с собой в качестве хранителя: мою дочь-тортик и твоего сына Грустного Сэма?»

«Хранитель?»

"Это верно. Хранитель.

"ВОЗ?"

«Дрейпер Хэре».

Повисло долгое молчание, которое наконец было нарушено, когда Глэдис Ситрон сказала: «Понятно».

— Ты облажалась, Глэдис. Китс больше не кричал. Его голос стал мягким и почти нежным. Глэдис Ситрон восприняла новый тон как угрозу, весьма серьезную угрозу.

«Мы предупредили Хэре», — сказала она.

"Мы? Ты имеешь в виду этих двух своих альфонсов? Черт, они не смогли предупредить мух от персика.

"Вы не правы."

Китс вздохнул. «Ненавижу это говорить, Глэдис, но похоже, что ты просто пошла и все испортила».

«Я не все портю, чушь, я все исправляю. Напомню вам пару вещей. Больше, чем пара. Когда ваша дочь играла в «Сумасшедшую Мэри» в Майами и собиралась пойти в полицию, я заманил ее сюда приглашением от хозяйки-кинозвезды переехать жить на пляж в Малибу. А после Колорадо, когда мы заподозрили, что Дрейпер Хэйр начнет искать профессионального шпиона, мне удалось связать его с моим собственным сыном, который, как я чувствовал тогда и до сих пор чувствую, настолько эмоционально испорчен, что практически бесполезен. Тогда давайте не будем забывать старину Дрю Мида. Я позаботился и об этой маленькой проблемке. Итак, теперь у нас есть еще один: Draper Haere. Но с ним действительно нет большой проблемы. Мои люди могут уехать сегодня днем и быть в Тукамондо завтра рано утром.

Со стороны Флориды воцарилось молчание, а затем Китс сказал: «Ну, ты использовал своего собственного ребенка, я должен это признать».

«И еще кое-что, чушь, я привлек тебя к этой сделке, и это еще кое-что, о чем ты, возможно, время от времени вспоминаешь».

«Я ничего не забываю». Наступило еще одно короткое молчание, которое продолжалось до тех пор, пока Китс не сказал: «Я отдаю тебе должное, Глэдис, это очень приятная сделка».

— Как генерал?

— Он уже готов и возвращается обратно.

— Тогда нет причин, по которым мы не можем продолжить.

«Никто, кроме этого парня из Хэре».

— Я позабочусь об этом.

"Глэдис."

"Что?"

— Я не хочу, чтобы Велвита пострадала.

"Нет. Конечно, нет."

— Я имею в виду, я не хочу, чтобы ее трогали.

«Она не будет».

«Ну, на всякий случай, я пришлю двух своих французских ниггеров. Сегодня вечером ты будешь там, и ты можешь знать, что если что-нибудь случится с Велвитой, то моим двум ниггерам придется позаботиться о твоем мальчике.

"Я понимаю." Она подняла голову, несколько секунд изучала потолок, затем вздохнула и сказала: «Блин, я хочу сказать кое-что очень просто и хочу, чтобы ты слушал очень внимательно».

«Я слушаю».

«Если твои люди тронут моего сына, я убью тебя». Она бросила трубку и допила напиток тремя длинными глотками.

Пряжа ухмыльнулась ей. — Думаешь, он тебе поверил?

«Черт, я ей поверил», — сказал Тай. — Почему бы и нет?

Она посмотрела сначала на Пряжу, затем на Тайге. «Есть три П. М. ​полет в Майами».

«Мы будем этим заниматься», — сказал Тайге.

Глэдис Ситрон посмотрела на часы. Было 1:10. «Ну, — сказала она, — пора вздремнуть». Она протянула руку и осторожно провела указательным пальцем по правой линии подбородка Ярна, повернулась и пошла по коридору, ведущему к ее спальне. Пряжа хотела было следовать за ней, но остановилась у входа в зал, обернулась и посмотрела на Тайге. "Приходящий?"

— Да, конечно, — сказал Тайге. "Через секунду."

Единственными другими пассажирами рейса 9 Тукаэрео, направлявшегося в столицу Сьюдад-Тукамондо, были тридцатичетырехлетняя американка и молодая, невзрачно одетая венесуэльская женщина, которая пыталась стать невидимой и которая, как подозревал Хэере, для некоторых была мулом. контрабандист кокаина сейчас направляется домой.

Американка и венесуэлька бережливо купили туристические места, но, как только самолет поднялся в воздух, их тут же перевели в салон первого класса. Там казначей и пять бортпроводников ласкали всех пятерых пассажиров до тех пор, пока они не перестали есть и пить. Наконец убедились, что больше ничего не могут сделать для своих Пассажиры, экипаж собрался в передней части салона первого класса и остаток четырехчасового полета либо спал, либо сплетничал между собой.

После того как его вступительный разговорный гамбит был отвергнут молодой венесуэльской женщиной, американец отправился искать кого-нибудь еще, с кем можно было бы поговорить. Его взгляд упал на лицо меланхоличного святого, который сидел один напротив двух оставшихся пассажиров, мужчины и женщины, которые спали, прислонившись друг к другу. Американец прошел по проходу и остановился у сиденья святого, который смотрел в окно в темноту.

Американец прочистил горло. Дрейпер Хэйр посмотрел на него.

— Первая поездка сюда? - сказал американец.

"Самый первый."

«Мой тоже», — сказал мужчина и сел на сиденье рядом с Хэре. Он протянул руку. Когда Хэре потянулся за ним, мужчина сказал: «Я Джим Блейн».

Хээре покраснел. «Какое-нибудь отношение к Джеймсу Дж. Блейну?»

«Это мое полное имя, хорошо. Где тот Джеймс Дж., которого вы знаете?

«Из штата Мэн», — сказал Хэре. "Давным давно. Он хотел стать президентом, но так и не добился этого».

«Все мои родственники из Канзаса. В Уичито, откуда я родом, не так уж много Блейнов, но в Канзас-Сити их много, за исключением того, что большая часть из них находится в Миссури, знаете ли.

Хэре понимающе кивнул и спросил: «Что привело тебя в Тукамондо?»

«Ну, это довольно забавная история. Я врач, доктор медицинских наук, и я еду туда ради Друзей – ну, вы знаете, квакеров? Хээре снова кивнул.

«Людям внизу нужны врачи», — сказал Блейн. «Судя по тому, что я слышал, они им очень нужны». Он с сожалением покачал головой. Это была большая голова с высоким лбом, который делался еще выше из-за быстро редеющей линии волос. Блейн отрастил светлые усы под своей курносой нос, а под усами — маленький, почти чопорный рот, беспокойно покоившийся на кувалдованном подбородке. Глаза Блейна переместились на подбородок, а не на рот. Глаза были небесно-голубыми, почти немигающими или, возможно, просто неподвижными и странно скептически настроенными. Хэре задался вопросом, в чем специализируется Блейн, и решил, что чем бы это ни было, он, должно быть, хорош в этом.

— Ты собираешься работать в больнице? он спросил.

Блейн решительно покачал своей большой головой. «Клиника в глубинке. Друзья устроили это пару лет назад. Все шло нормально, пока около двух месяцев назад кто-то не пропал парень, который им управлял». Он почти сердито покачал головой, и большой подбородок, казалось, бесстрашно нанес удар по миру. «Он был моим другом», — продолжил Блейн. «Джо Райс. Мы пошли в первый класс и вместе закончили медицинскую школу. Поэтому, когда они его пропали, я подумал: ну и черт с ним. Я связался с Друзьями, отдал своих пациентов другим парням, поцеловал жену и детей на прощание, и вот я здесь». Он улыбнулся. — Чертовски глупый поступок, я думаю.

«Это звучит скорее опасно, чем глупо», — сказал Хэре.

— Я не квакер, как вы понимаете, — сказал Блейн, затем сделал паузу. «Черт, я не думаю, что я кто-то. Двадцать лет не видел церкви изнутри. Ни разу даже не женился. Но Джо Райс был квакером». Блейн улыбнулся. «Когда мы были детьми, настоящими маленькими детьми, я пытался выбить из него это». Он усмехнулся. «Он выбил бы из меня все дерьмо. Какой-то квакер.

— Ни слова о том, что с ним случилось? — спросил Хээре.

"Ничего. Однажды он поехал в клинику на своей машине и зап. Вот и все. Машину они даже не нашли. Знаете, там нет закона. Я имею в виду, что у них есть солдаты и то, что они называют федеральной полицией, но закона нет».

— Так я слышу.

«Ну, может быть, я смогу вылечить нескольких больных людей. Вправил несколько сломанных костей. Родить несколько малышей. Старый Джим однажды написал мне, что скоро станет специалист по огнестрельным ранениям. Может быть, поэтому его и взяли. Он подлатал не тех людей».

"Может быть."

Блейн склонил голову, рассматривая Хэре. «Вы не миссионер, не так ли?»

Хээре покачал головой.

«Когда я впервые увидел тебя, я подумал, что ты можешь быть таким. Ты выглядишь примерно так, как, по моему мнению, должен выглядеть миссионер. В какой ты очереди?

«Прямая почтовая рассылка», — сказал Хэре.

— Что ж, это должно быть довольно интересно, — сказал Блейн и даже сумел придать своему тону некоторую убежденность. Затем он зевнул, прикрыл его рукой, посмотрел на часы и сказал: «Думаю, может, мне лучше попытаться немного поспать». Он поднялся. «Было приятно с тобой пообщаться».

— И тебе, — сказал Хэре.

Самолет приземлился через час и тридцать пять минут в международном аэропорту Тукамондо. Венесуэльская женщина первой сошла с самолета. Следующим по трапу спустился доктор Джеймс Блейн, за ним следовали Велвита Китс, Морган Цитрон и Дрейпер Хэйр.

Когда доктор Блейн достиг нижней части рампы, его встретили четверо мужчин в штатском, кратко допросили и увели в наручниках.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 27

Поскольку испанский Дрейпера Хэра был в лучшем случае элементарным и состоял из двух-трехсот разрозненных слов, что позволяло ему снять комнату, заказать еду и напитки, льстить женщине и отремонтировать машину, он поручил Моргану Ситрону взять на себя управление иммиграционным и таможенный счетчик.

Цитрон забрал паспорта у Велвиты Китс и Хэйр, просмотрел их, подошел к окну, как будто желая рассмотреть их в лучшем свете, а затем подошел к стойке, где угрюмый лысый мужчина в зеленой униформе пристально посмотрел на него. либо скука, либо презрение, либо и то, и другое.

Ситрон постучал по трем паспортам Соединенных Штатов, лежащим на стойке, и с сожалением покачал головой. — Боюсь, есть проблема.

Лысый мужчина покраснел и почти просиял. «Проблема, говоришь ты».

"Да. С нашими визами». Цитрон повернулась, чтобы указать на Хэре и Велвиту Китс.

— Вы путешествуете вместе?

Цитрон кивнул. "Втроем."

— В чем проблема, могу я спросить?

«Как я уже сказал, это зависит от наших виз».

"Я понимаю. Продолжайте, пожалуйста».

«Мы получили их, визы, в вашем консульстве в Лос-Анджелесе».

«Я знаю их работу».

«А иногда это неточно?»

Лысый мужчина теперь смотрел на Цитрона с чем-то вроде уважения. — Такое случается, — медленно произнес он, — хотя и не часто.

«Моя виза, например», — сказал Ситрон и протянул паспорт через стойку лысому мужчине, который взял его, посмотрел налево, затем направо, заглянул внутрь, увидел сложенную стодолларовую купюру, положил паспорт обратно на стол. прилавок и накрыл его ладонью.

«А два других паспорта такие же?» он сказал.

"Точно так же."

— Тогда есть, как вы говорите, проблема, — согласился лысый мужчина. «Но это может быть лишь незначительно. Мне придется посоветоваться с моим шефом.

Он взял три паспорта, повернулся и исчез за дверью. Хэре перешел к Цитрону. «Посмотрите, сможете ли вы узнать об арестованном парне», — сказал он. "Доктор."

«Он доктор медицины?»

"Верно."

Цитрон кивнул. "Хорошо."

Лысый мужчина вернулся в дверь и выглядел почти веселым. Он взял штамп и открыл три паспорта. «Это была небольшая проблема», — сказал он, стуча по ним печатью. «Просто техническая ошибка».

«Я испытал облегчение», — сказал Ситрон, собирая паспорта. «Другой человек, который ехал с нами, американский врач, тот самый, которого увели. Он тоже столкнулся с проблемой?»

Веселый взгляд исчез, сменившись каменным взглядом. — Он был из вашей партии?

«Мы просто встретились в самолете».

«Вы не коллеги?»

"Нет."

— Ты планируешь встретиться с ним позже?

«У нас нет таких планов».

"Хороший. Его документы были не в порядке. Его нужно допросить».

— Полицией?

"Почему ты спрашиваешь?"

«У меня неблаговидное любопытство. Боюсь, это недостаток.

— Да, — сказал лысый мужчина. "Возможно."

«Я благодарю вас за вашу любезность».

«Добро пожаловать в Тукамондо», — сказал лысый мужчина.

Цитрон прошла через небольшую комнату к двери, обозначенной как выход. Он открыл дверь и повел их в огромную комнату ожидания, наполненную страхом. Там также было полно людей, которые сидели, стояли и прислонялись к стенам, сжимая в руках чемоданы, чемоданы, пакеты для покупок и картонные коробки, перевязанные веревкой или шпагатом. Среди людей двигались шестеро мужчин в черных фуражках и плохо сидящих темно-зеленых униформах. Казалось бы, наугад офицер в поясе Сэма Брауна использовал свою развязную палку, чтобы прикоснуться к этому человеку, затем к другому, мужчине и женщине, молодым и старым, мужу и жене, брату и сестре, родителям, бабушкам и дедушкам. Тех, кого коснулась палка чванства, уводили, оставив свое имущество. Никто не смотрел, как они уходят. Никто не смотрел на мужчин в форме. Вместо этого они смотрели на пол, потолок, стены, а иногда и друг на друга, но никогда друг другу в глаза. Многие смотрели на свои руки и часто удивлялись, обнаружив, что они скручиваются вместе.

Хэре заметил казначея, который летел из Хьюстона. Казначей спешил к выходу с улицы. Он не смотрел ни направо, ни налево. Когда он проходил мимо, Хэре тронул его за плечо. Казначей вздрогнул, остановился и медленно повернулся. На его лице растеклось облегчение.

"Что происходит?" — сказал Хэре, указывая на собравшихся вместе людей.

Казначей не посмотрел туда, куда указал Хээре. Вместо этого он посмотрел на потолок.

«Сколько людей вы видите?» он спросил.

"Я не знаю. Может быть, шесть или семьсот.

«А сколько их поместится на борту DC-8?» — спросил казначей, все еще глядя в потолок.

"Двести пятьдесят?"

«Двести тридцать два».

«Что происходит с теми, кто этого не делает?»

«Они ждут», — сказал казначей. «Некоторые ждут четыре недели».

— А как насчет тех, кого уводит полиция, что с ними происходит?

Казначей решил осмотреть пол. «Каждому пассажиру присваивается номер», — сказал он. «Каждый номер называется в точном порядке. Справедливая система, не так ли?

"Да. Конечно."

«Тех, кого уводят, уводят, потому что у них якобы есть проблемы – проблемы с налогами, проблемы с выездными визами, подойдет практически любое. Эти проблемы быстро устраняются. Затем лицам предлагается внести свой вклад в фонд благосостояния полиции. Если они вносят адекватный вклад, их возвращают на прежнее место в очереди».