Миссионерское рагу

— А если нет?

«Они окажутся в конце списка, если им повезет. Менее удачливым, тем, у кого нет денег, ну, никто точно не знает, что с ними происходит». Казначей впервые посмотрел на Хэре. «Мне действительно пора идти, господин Хэйр».

"Да, я понимаю."

«Нет, господин Хэйр. Боюсь, что нет. Казначей повернулся и поспешил к уличной двери. Он не смотрел ни направо, ни налево, а только вверх, на зеленую вывеску над дверями, на которой было написано: «Салида» . Выход.

Аэропорт был построен на узком плато, выступающем из горного хребта, разделявшего Тукамондо как географически, так и экономически. На восточном склоне горы спускались к широкому болоту, впадавшему в Карибское море. Западный склон спускался более круто и, наконец, распространился на невысокие холмы, образовавшие естественную гавань, вокруг которой испанцы в 1519 году основали Сьюдад-Тукамондо.

Они проделали одиннадцатимильный пробег от аэропорта до окраины города на такси «Шевроле Импала» восьмилетней давности. Первое, что молодой водитель попытался им продать, был наркотик — то ли кокаин, то ли марихуана. Он был плохим продавцом и знал это, и его презентация была в лучшем случае нерешительной. Он стал лишь немного более красноречивым во время своего второго предложения, которое заключалось в экскурсии по оживленным местам города, где он обещал достопримечательности, которые бросают вызов воображению.

— Это не старые старухи, сеньор, — сказал он Ситрону, сидевшему рядом с ним на переднем сиденье, — а молодые девушки не старше тринадцати, а некоторые, возможно, даже двенадцати лет.

«Девственницы, конечно», — сказал Цитрон.

«Только одна, но ее лишение девственности большой собакой — это кульминация выставки».

«Откуда они находят столько девственниц?»

«В такой бедной стране, как наша, — сказал водитель, — девственницы дешевы и их много».

— А как дела в остальном? — спросил Цитрон.

«Здесь, на западе, лучше, чем на востоке. Там они голодают. Здесь мы только голодаем».

Дорога из аэропорта представляла собой довольно новое, но уже изрытое четырехполосное шоссе, практически лишенное движения и заставленное сгоревшими кузовами грузовиков, автобусов и легковых автомобилей.

— Хорошая дорога, правда? сказал водитель. «Он был построен на деньги вашей страны. Многие родственники президента на этом разбогатели и теперь живут в прекрасных квартирах в Майами. Сам президент, конечно, так и не дожил до того, чтобы насладиться своей долей».

«Они застрелили его».

"Да. Генералы. Перед Президентским дворцом у стены. Я покажу тебе точное место, когда мы пройдем мимо. Вы, наверное, помните, что это была публичная казнь. Люди приезжали отовсюду. Это было похоже на праздник день почти. Его вывели и поставили к стене, а сами генералы, тридцать два человека, образовали расстрельную команду. Они не были опытными стрелками, но одиннадцать пуль попали в него. Я сам там был. Когда это было сделано, воцарилась только тишина. А потом раздался долгий вздох — вот так». Водитель глубоко вздохнул. «Это было почти как порыв ветра. Все почувствовали облегчение».

"И сейчас?"

Водитель пожал плечами. Это был молодой человек, лет двадцати с небольшим, с слишком большими глазами и слишком тонкими запястьями. Как и клерк из Хьюстона, он носил тщательно подстриженные, остро заостренные кончики усов. Цитрон задумался, были ли усы каким-то знаком, возможно, знаком или просто чем-то, что помогало скоротать время и ничего не стоило. Он решил не спрашивать.

— Генералы, — сказал водитель и снова пожал плечами. «Они не могут договориться. Поэтому у нас нет правительства». Он сделал паузу. «Только солдаты и бандиты». Он снова сделал паузу. «И много смертей». Кивнув, он указал на сгоревший автобус. «Эти обломки. Там было полно людей, бежавших в аэропорт после казни президента. Люди на этих затонувших кораблях также были казнены. И ограбили».

— Бандиты? - сказал Цитрон.

«Или солдаты. На самом деле нет никакой разницы».

Водитель свернул на проспект Пятого сентября и указал на Президентский дворец и стену, где был казнен незадачливый президент. Далее шла большая площадь, на которой красовался собор под открытым небом и национальный театр в стиле барокко, заколоченный, а дальше - редакция « Ла Пренса», когда-то очень уважаемой газеты, тоже заколоченная.

«Сейчас мы получаем новости по телевидению», — сказал водитель. «Телеканал продолжает работать. Есть много североамериканских программ. Есть история об адвокате Перри Мэйсоне. Это любимый. Есть еще вариант под названием « Оставь это Биверу» . Я правильно произнес это слово?»

Цитрон ответил, что да.

«Это тоже мой большой фаворит». Он сделал паузу. «Никому в этой программе никто не причинит вреда. Это очень популярно».

Отель «Интер-Континенталь» представлял собой девятиэтажный дом из стали и тонированного стекла, построенный на скале над морем. К нему вела дорога от проспекта Девятнадцатого Января. Водитель взял за поездку из аэропорта 15 долларов, а Цитрон дал ему 20 долларов. Водитель милостиво поблагодарил его и еще раз упомянул о выставке тринадцатилетних девственниц, если господа передумают. И дама, конечно, тоже. Цитрон сказал, что примет это к сведению.

Их сумки в вестибюль внес швейцар в хромированном конкистадорском шлеме и соответствующем костюме. Велвита Китс и Цитрон решили разделить комнату. Хэре назначили одного через несколько домов отсюда. Обе комнаты были на верхнем этаже с видом на океан. Отель казался почти пустым постояльцев. Когда Хэре прокомментировал это служащему, тот ответил, что еще не сезон. Хээре спросил, когда начался сезон. Клерк сказал, что в следующем месяце — или самое позднее через месяц. Когда Хэре спросили, как он намерен заплатить, он ответил своей кредитной картой American Express. Клерк сказал, что это будет приемлемо. Однако если джентльмен захочет заплатить наличными в долларах, ему будет предоставлена двадцатипроцентная скидка. Хээре сказал, что подумает об этом.

Велвита Китс была в ванной с закрытой дверью, когда зазвонил телефон. Цитрон взял трубку и поздоровался.

«Морган Цитрон?» - сказал мужской голос.

"Да."

— Я думаю, нам стоит поговорить. Мужчина говорил по-испански.

"Как насчет?"

«Вопрос, представляющий взаимный интерес».

"Кто ты?"

«Я мистер Икс», — сказал голос, придав X испанское произношение «equis» или «eckys».

— Думаю, мы могли бы встретиться в моей комнате.

«Я предпочитаю этого не делать».

"Где тогда?"

— Завтра утром в десять.

"Вот когда. А где?»

"Я дам вам знать."

Телефон отключился, и Цитрон положила его как раз в тот момент, когда Велвита Китс вошла в комнату из ванны.

"Кто это был?"

"Мистер. Эккис.

«Это забавное имя».

— Да, — сказал Цитрон. «Не так ли?»

OceanofPDF.com

ГЛАВА 28

В девять вечера они втроем вошли в почти пустынный ресторан «Интерконтиненталя». Их проводил к столу бородатый метрдотель, который также предоставил им меню. Пришел официант и заменил салфетки, которые, похоже, не нуждались в замене. Цитрон развернул свой на коленях и поймал сложенный лист бумаги, прежде чем он упал на пол.

Цитрон огляделся вокруг. Двое других посетителей были мужчиной и женщиной, которые сидели в другом конце комнаты и интересовались только тем, что они ели. Цитрон развернул лист бумаги за меню, прочитал его и сунул в карман брюк.

«От кого это?» — спросил Хээре, изучая меню.

«Парень, который звонил».

"Мистер. Экис? - сказала Велвита Китс.

"Мистер. Эккис. Цитрон пробежался глазами по меню. — Завтра все еще назначено на десять утра, — сказал он, — но оно уже за городом. Мне понадобится машина.

«Мы возьмем один напрокат за столом», — сказал Хэре. — Что у тебя?

«Стейк».

«Велвита?»

«Я думаю, что получу плод моря».

Когда подошел официант, Хэре заказал стейки для себя и Цитрона и морепродукты для Велвиты Китс. Они с официантом обсуждали вино, Хэре на своем ломаном испанском, официант на своем столь же ломаном английском. В конце концов они согласились, что, вероятно, было бы разумно отказаться от вина, ценность которого сомнительна, и вместо этого попробовать местное пиво. Пиво называлось «Два брата» и оказалось исключительно хорошим.

Хэре поставил стакан и сказал: «Пока вы завтра будете с мистером Эккисом, думаю, я загляну в посольство и выскажу свою позицию возмущенного американского гражданина».

«Почему?» - сказал Цитрон. "Доктор?"

— Если он такой.

— Людям из посольства это понравится. Они всегда так делают.

Вельвита Китс посмотрела сначала на Цитрона, затем на Хэре и снова на Цитрона. Она нахмурилась. "Могу я задать вопрос?"

— Конечно, — сказал Цитрон.

— Что вы на самом деле задумали, ребята?

Цитрон наклонился к Велвите Китс и улыбнулся, что, по его мнению, могло быть заговорщицким. — Ты, конечно, хочешь правды. Она кивнула.

«Ну, правда в том, что мы действительно не знаем».

— Верно, — сказала она, мудро кивнув. — Примерно так я и предполагал.

Обнаженная Цитрон лежала на кровати и смотрела, как Велвита Китс, тоже обнаженная, сидела, скрестив ноги, в кресле возле лампы и тщательно наносила прозрачный лак на ногти. Ранее они разыграли одну из ее сексуальных фантазий, что-то связанное с легкой формой бондажа, и после того, как все закончилось и Цитрон лежала в изнеможении, она села на кровати, выскочила по-настоящему и заявила о необходимости починить ногти. Казалось, это было больше, чем просто необходимость. Цитрону это казалось почти принуждением. Он лежал и смотрел, как она тихо, почти немелодично напевала и осторожно проводила маленькой кисточкой по каждому ногтю. Он задавался вопросом, действительно ли существуют такие вещи, как прирожденные лжецы, и если да, то есть ли Велвиту Китс можно отнести к одной из них. Была ли эта черта унаследована или приобретена? Нужно ли ей практиковать свои навыки лжеца, или она была естественной? И почему хорошие лжецы обычно были лучшей компанией, чем носители правды, которые, как он чувствовал, слишком часто были флегматичными, скучными и ханжескими? Цитрон решил запросить еще одно выступление.

«Расскажите мне о нем», — сказал он.

"ВОЗ?"

"Твой брат."

— Тот, с которым я раньше спал?

"Ему."

«Я только что это придумала», — сказала она, все еще концентрируясь на своем маникюре. «Я думал, это может тебя возбудить. Инцест делает это со многими людьми, ты знал об этом?

— Так я слышал.

«Он умер, когда ему было девять, а мне семь».

"Которого?"

«Полиомиелит». Она дула на ногти. «Я все еще скучаю по нему».

— Что же тогда случилось с вашим мужем? Джимми. Разве это не его имя?

"Джимми. Джимми Манерас. Джейме, правда.

"Что с ним произошло?"

"Он умер."

"Когда?"

Она протянула руку на расстоянии вытянутой руки, чтобы рассмотреть ее. «О, я не знаю. Я думаю, около шести месяцев назад.

«Что?»

Она махнула рукой, чтобы высушить пальцы. «Папа застрелил его».

Цитрон вздохнул. — Давай, Велвита.

Она посмотрела на него, и выражение ее лица казалось обиженным. "Я говорю тебе правду. Папа застрелил его.

"Почему?"

— Ты бы не поверил мне, если бы я сказал тебе.

«Думаю, я бы так и сделал».

«Вот почему они отправили меня в Малибу. Я собирался в полицию. Но потом мне неожиданно позвонила Крейги Грей и предложила мне выйти и остаться в ее доме на пляже, и, черт возьми, я действительно не хотел, чтобы у папы были проблемы с полицией, вот что я сделал. . Я пошел. Хотя он по-прежнему со мной не разговаривает, но ты это знаешь.

«Почему твой отец застрелил твоего мужа?»

Теперь она работала другой рукой, левой, концентрируясь на каждом маленьком мазке. «Самооборона», — сказала она. — Знаешь, мне действительно не следует тебе всего этого рассказывать.

— Ваш муж собирался убить вашего отца?

"Ага." Ее концентрация на мазках теперь была абсолютной.

"Почему?"

«Почему Джимми захотел его убить?» "Верно."

— Потому что он нашел меня в постели с папой.

Она подула на пальцы, вытянула левую руку, чтобы полюбоваться своей работой, взяла пузырек лака для ногтей, закрыла его крышкой, поставила обратно на стол и уставилась на Цитрона. Он нашел ее взгляд холодным, враждебным, но не совсем безумным. — Это тебя заводит? — спросила она ровным тоном.

"Нет."

«Некоторым ребятам это нравится. Женщины тоже.

Цитрон сел на край кровати и внимательно посмотрел на нее. Она посмотрела в ответ, враждебность в ее взгляде медленно уменьшалась. Он медленно кивнул и сказал: «На этот раз ты действительно говоришь правду, не так ли?»

«Правда», — сказала она. — Ну, зайка, правда в том, что мы трахаем друг друга с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Она отвела взгляд, и хотя ее холодное выражение лица и ровный тон не изменились, слезы начали скатываться к уголкам ее рта. «Так что, может быть», сказала она, «просто, может быть, поэтому я иногда немного рассеянна. Что ты думаешь?

Цитрон снова лег на кровать, скрестив руки за спиной. головой и уставился в потолок, подозревая, что ему только что влили большую дозу правды. Как обычно, ложь оказалась более приятной. «Я не знаю», — сказал он, тщательно нейтрально отвечая на ее вопрос. "Может быть это."

Посольство Соединенных Штатов, расположенное на широком извилистом проспекте, носившем имя Симона Боливара, представляло собой большое, раскинувшееся двухэтажное здание, построенное примерно двадцать-двадцать пять лет назад и украшенное серией каменных перегородок пастельных тонов, свидетельствовавших о влиянии Эдвард Дарелл Стоун.

Видимо, в качестве запоздалой мысли посольство окружило себя со всех четырех сторон бетонной кирпичной стеной восьми футов высотой настолько грубой конструкции, что это говорило о поспешном, возможно, даже паническом строительстве. Словно в качестве компенсации все осколки битого стекла, вставленные в верхнюю часть стены, были ярко окрашены. Стена также была увенчана концентрическими витками очень острой на вид колючей проволоки, единственной мыслимой функцией которой было нанесение глубоких болезненных порезов.

Американских дипломатов слева окружали французы, а справа – британцы. Французы воздвигли элегантный забор из черных железных прутьев, заканчивавшихся довольно острыми наконечниками, похожими на стрелы. Сквозь железные решетки можно было любоваться трехэтажным замком, который, возможно, камень за камнем перевезли из Луары. Британцы вообще не удосужились поставить забор, а вместо этого, очевидно, потратили деньги на великолепный ландшафтный дизайн, который почти компенсировал скучную архитектуру их довольно небрежного двухэтажного оштукатуренного строения.

Цитрон подъехала и остановилась через дорогу от посольства США в «Форде Фиеста», который Хэре арендовал через отель. Оба мужчины осмотрели посольство.

«Адская стена», — сказал Хэре.

Цитрон согласился, кивнув. Он посмотрел на свой золотой Ролекс. — Сейчас девять пятнадцать. Как думаешь, когда ты вернешься в отель?

— Во всяком случае, к полудню. Самое позднее один.

«Давай встретимся за обедом».

— А что насчет Велвиты? - сказал Хээре.

«Она собирается осмотреть достопримечательности и зайти за покупками около десяти или десяти тридцати и вернется только в два».

— Я либо зайду к тебе в номер, либо позвоню, — сказал Хэре, вышел из машины и смотрел, как Цитрон уезжает. Одетый в легкий темно-синий костюм-тройку в тонкую полоску, белую рубашку и полосатый красно-синий галстук, Хэре быстро пошел по широкому проспекту к морскому охраннику, ожидавшему за явно запертыми воротами, сделанными из толстой ткани. стальные стержни. В своем синем костюме и блестящих черных туфлях Хэре знал, как он должен выглядеть для морского пехотинца: как древняя история.

Достигнув ворот, он посмотрел сквозь решетку на здание посольства. Он проигнорировал морского пехотинца, капрала двадцати двух или двадцати трех лет с одной решёткой, вырезанным вручную лицом мексиканского индейца и удивительно светло-серыми глазами, слишком старыми для этого лица.

Морской пехотинец подождал минуту, прежде чем сказал: «Да, сэр. Я могу вам помочь?"

Все еще глядя на здание посольства, Хэре сказал: «Там есть кто-нибудь?»

"Да сэр. Все."

«Я бы хотел увидеть того, кто отвечает за пропавших или заблудившихся американских граждан».

— Мужчина или женщина, сэр? «

Почему?"

— Ну, сэр, мы обычно доверяем мисс Стедман заниматься неуместными женами. Они приходят сюда, жены, и встречают какого-то парня с настоящими белыми зубами и распахнутой рубашкой вот здесь, и, ну, сэр, они, вы знаете, как вы сказали, теряются или заблудились.

— Мисс Стедман занимается ими, да?

"Да сэр."

«Кто занимается людьми, которые выходят из самолета и их уводят полицейские?»

Морской пехотинец отпер ворота и распахнул их. «Это был бы мистер Мерри, как в «Счастливого Рождества».

— А чем занимается мистер Мерри? Хээре сказал, что как только он прошел через ворота, морской пехотинец снова запер их.

«Он консультант».

"Которого?"

Морской пехотинец почти улыбнулся. — О людях, попавших в беду, сэр.

После того, как он поговорил с сержантом морской пехоты на стойке регистрации и вошел в систему, Хэре подождал минуту или две, пока не появилась шатенка лет тридцати, быстро осмотрела его, представилась как миссис Крейн и попросила его прийти сюда. способ. Он последовал за ней по коридору, вверх по лестнице, по другому коридору и через дверь в приемную с небольшим столом, на котором было написано ее имя. Она постучала в закрытую дверь, открыла ее и сказала: «Мистер. Хэре здесь, — и отошел в сторону, показывая, что Хэре пора войти.

Мужчина, который поднялся из-за почти голого металлического стола, был одет в хлопчатобумажную куртку, галстук и улыбался. Это была одна из тех широких белых, почти ослепляющих улыбок, которые сразу вызывают подозрения. Хээре увидел, что голубые глаза над улыбкой тоже, кажется, улыбаются, возможно, даже ухмыляются, хотя, несмотря на все эти морщинки, трудно было сказать.

Мужчина с улыбкой протянул руку, наклонился над столом и сказал: «Я Дон Мерри, мистер Хэйр».

Хээре пожал руку Мерри. Мерри жестом указал ему на стул, сел обратно, продолжал улыбаться и сказал: «Ну, теперь. Могу я чем-нибудь помочь?"

«Я прилетел рейсом из Хьюстона вчера вечером».

Мерри кивнул.

«В самолете я встретил врача, врача по имени Блейн. Джеймс Дж. Блейн».

Мерри усмехнулся. «Из штата Мэн?»

"Канзас. Он собирался сюда, чтобы возглавить клинику Друзей-квакеров».

И снова Мерри кивнул. «Клиника Джо Райса».

«Он упомянул Райс. Он сказал, что они старые друзья, но Райс исчезла».

Улыбка исчезла, и Мерри помрачнел, но ничего не сказал.

«На рейсе было всего пять пассажиров», — продолжил Хэре. «Доктор. Блейн ушел вторым. Его арестовали, когда он добрался до подножия пандуса, и увели четверо мужчин, которые мне показались полицейскими». Хээре сделал паузу. «Я подумал, что ты должен знать. Могу добавить, что меня крайне тревожит тот факт, что американского медика-миссионера увозит полиция в тот момент, когда он выходит из самолета. Чрезвычайно тревожно». Прислушиваясь к себе, Хэре был почти удовлетворен уровнем своего негодования.

— Извините, на минутку, — сказал Мерри, взял трубку и набрал один-единственный номер. Когда на него ответили слабым «да», он сказал: «Меня зовут Джеймс Дж. Блейн, предположительно врач из Канзаса». Мерри посмотрел на Хэре и приподнял бровь.

— Уичито, — сказал Хэре.

— Уичито, Канзас, — сказал Мерри в трубку. — У вас есть номер квакерской клиники на восточном склоне, не так ли? Что ж, позвоните им и узнайте, ожидают ли они приезда доктора Блейна, или он действительно уже прибыл в целости и сохранности. Если нет, позвоните в Тукаэрео и узнайте, был ли у них Дж. Блейн во вчерашнем манифесте. Если да, то позвоните нашему другу Суро и узнайте, не напали ли его люди на доктора, и если да, то выясните, где они его спрятали. Тогда расскажи мне и господину Хэре обо всем этом.

Мерри повесил трубку, снова улыбнулся и посмотрел на Хэре, который решил, что из-за тщательно приобретенного загара улыбка кажется белее, чем она была на самом деле. Загар хорошо сочетался с морщинистыми глазами, узкой челюстью и прямым носом. Все это было увенчано копной рыжих волос, небрежной волной спадавших на высокий лоб. Казалось, все это было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление теплого и быстрого интереса. ligence, и Хэре был вполне готов купить его, если бы только Мерри не улыбался так часто.

— Дрейпер… Хээре, — медленно произнес Мерри, делая пробелы в имени. Он нахмурился, словно пытаясь вспомнить, где он слышал это раньше. «Политика, не так ли?»

«Политика», — согласился Хэре.

— Что привело тебя сюда?

"Отпуск?"

"Здесь?" Мерри не пытался скрыть своего недоверия.

«Может быть, небольшой бизнес?»

Мерри покачал головой, как будто дела обстояли просто ужасно. «Ну, удачи — это все, что я могу сказать. Но если вам нужен совет…

Его прервало появление миссис Крейн с блокнотом в руке. Она посмотрела на Мерри, который кивнул. Миссис Крейн повернулась к Хэре.

«Один», — сказала она. «Клиника Друзья. Они никогда не слышали о докторе Блейне, поэтому не могли его ожидать. Во-вторых, вчера, да и позавчера на рейсе Тукаэрео из Хьюстона, не было Дж. Блейна. В-третьих, я поговорил с Суро, который сказал, что вчера ему не удалось арестовать ни одного гринго, хотя, возможно, он доберется до этого сегодня днем после обеда.

«Командир Суро — что-то вроде шутника», — объяснил Мерри.

«Да», — сказал Хаэре. «Кажется, да. То же самое делает и загадочный доктор Блейн. А как насчет этого доктора Райса? Он уже появился?

"Откуда?" - сказала миссис Крейн.

— Откуда он пропал.

«Джо Райс никуда не исчез», — сказала она. «Я только что разговаривал с Джо Райсом в клинике».

OceanofPDF.com

ГЛАВА 29

Дорога, по которой Ситрон ехал из столицы, представляла собой узкую асфальтированную дорогу, со множеством выбоин и длинными участками залатанных гравием. Он вёл через окраину трущоб, построенных из обрезков древесины, пластиковых листов, картона и сплющенных консервных банок. Затем дорога поворачивала в горы, где, казалось, вообще никто не жил, кроме нескольких фермеров, которые выращивали беспорядочные участки кукурузы и разводили небольшие стада коз и время от времени кур.

На смену натуральным фермам пришли заброшенные или заброшенные кофейные плантации. Цитрон проверил свой одометр. Ровно через 3,6 километра от начала кофейных плантаций он начал искать боковую дорогу, отмеченную на грубой карте, которую ему подсунул официант в ресторане «Интерконтиненталь». Он едва не пропустил боковую дорогу, потому что ее практически скрывали высокие широколиственные растения. Цитрону они показались пуансеттией, хотя на самом деле это были игерилла , или пальма-Кристи, или, чаще, клещевина. Цитрон заметил, что их аккуратно посадили, чтобы скрыть грунтовую дорогу, которая оказалась не чем иным, как колеей.

Цитрон дал задний ход и медленно провел «форд» сквозь завесу широколиственных растений, которые с шумом царапали бока машины. Медленно пробежав по грунтовой дороге 1,3 километра, Цитрон остановил машину и заглушил двигатель.

Он наблюдал, как однорукий мужчина вышел из-за кустов, которые, насколько знал Цитрон, были кофейными растениями. Мужчина был довольно высоким, не менее шести футов, и худощавым. Правая рука у него отсутствовала. Обрубок торчал из рукава чистой синей футболки. В левой руке мужчины был какой-то пистолет. Цитрон отметил, что это был револьвер. На глазах у мужчины были темные очки-авиаторы в золотой оправе. Это был мужчина с узким лицом и мрачным ртом, и Цитрон оценил его на лет тридцать с небольшим. Под чистой синей футболкой лежала пара белых утиных штанов, испачканных то ли грязью, то ли маслом.

Мужчина медленно подошел к «Фиесте». Пистолет был нацелен не на Цитрона, а на саму «Фиесту», как будто мужчина был готов убить машину, если она сделает какое-нибудь внезапное движение. Добравшись до правой двери, мужчина засунул пистолет за пояс и левой рукой открыл дверь. Он вынул пистолет обратно, забрался в машину и посмотрел на Цитрона.

«Вы Цитрон?» - сказал мужчина по-испански.

"Да."

«Я мистер Х». На этот раз он сказал: «Мистер. X» на английском с акцентом.

"Верно."

"Ждем."

"За что?"

— Чтобы проверить, не следят ли за тобой.

"Я понимаю."

Они подождали пять минут молча. Цитрон обнаружил, что ожидание было комфортным, без напряжения и напряжения. Это было, подумал он, что-то вроде ожидания со старым и обеспокоенным другом. Цитрон часто ждал вместе с другими мистерами Эккисами в других странах, пока они не решили поговорить о своих надеждах и опасениях. Наконец однорукий мужчина нарушил молчание своим замечанием. «Вы очень хорошо говорите по-испански».

"Спасибо."

«Ваш друг, мистер Хэре, — сказал он, произнося Хэре «Ха-эйр-рей», — его испанский не так хорош».

— Нет, я полагаю, что нет.

Наступило еще одно молчание, которое длилось целую минуту. — Вот почему я позвонил вам.

«Из-за моего испанского».

"Да. Мой английский оставляет желать лучшего."

«По какой еще причине вы позвонили?»

"Вы не знаете?"

"Не совсем."

Мистер Экис улыбнулся, не показывая зубов. Это была легкая улыбка, почти слабая. «Предположим, я сказал, что я бандит и что мы намерены задержать вас ради выкупа».

"Удачи."

— Ты имеешь в виду, что нет никого, кто заплатил бы за твое благополучное возвращение.

"Никто."

— Ты сам бедный человек?

"Очень бедный."

— И все же ты носишь хорошие часы.

"Подарок."

— Возможно, от богатого друга?

"Моя мать."

— Тогда твоя мать наверняка богата и хорошо заплатит за возвращение сына.

— Боюсь, ты не знаешь мою мать.

Мистер Экис слегка повернулся на своем сиденье и поднял пистолет так, что теперь он был нацелен на Цитрона. — Я возьму часы.

Цитрон пожал плечами. «Это твое», — сказал он и начал снимать его с запястья.

«Оставьте себе», — сказал г-н Экис. «Это было испытание. Богатый человек колебался бы. Бедный человек не стал бы».

— Почему бы и нет?

Мистер Экис нахмурился, обдумывая вопрос. "Я не уверен," — сказал он наконец, — но это правда. Возможно, это потому, что беднякам нечего терять, кроме своей жизни».

«Я вижу, что вы глубокий мыслитель», — сказал Цитрон.

«Я думаю отсюда», — сказал мистер Экис, постукивая себя дулом пистолета по сердцу. — Вы можете запустить двигатель.

Цитрон кивнул и повернул ключ. "Куда мы идем?"

— Еще два километра.

"А потом?"

«Я покажу вам, где это произошло».

"Что?"

Мистер Экис улыбнулся, на этот раз продемонстрировав ряд больших белых зубов. "Предательство. Именно поэтому вы здесь, не так ли? Узнать подробности предательства».

— Да, — сказал Ситрон, приводя «Фиесту» в движение. «Именно поэтому я здесь».

Два километра они проехали молча, пока мистер Экис не сказал: «Остановись здесь».

Цитрон остановился. Мистер Эккис указал из пистолета на невысокий холмик высотой не более фута, покрытый сорняками. Курган был примерно семь футов в ширину и девять футов в длину. «Мы похоронили их там, всех», — сказал г-н Экис.

"ВОЗ?"

«Я и мои товарищи. Мы наблюдали оттуда». Он указал на рощу деревьев.

— Я имею в виду, кого похоронили?

«Гринго. Все девять из них. Они убили друг друга. Позже их выкопали и увезли».

"Когда?"

Мистер Экис задумался об этом. — Это было шесть месяцев назад — в июне. Он открыл дверь машины. «Я покажу вам, где это произошло».

Цитрон не пошевелился. — Я должен задать вопрос.

Мистер Экис, почти наполовину вышедший из машины, оглянулся. «Я постараюсь ответить на него».

«Откуда вы узнали обо мне и мистере Хэре?» Он сделал паузу. «Это мой вопрос».

«Ах. Я понимаю. Вы озадачены.

"Да."

«Ответ прост. Мы узнали о вас из вашего посольства».

«Мое посольство?»

«Посольство США. Вы гражданин этой страны».

"Да."

«Именно здесь мы узнали о вас».

— Они тебе сказали?

"Сказал нам?" Мистер Экис выглядел удивленным. "Нас? Мы – Комитет Тысячи Лет».

«Я должен извиниться. Я с этим не знаком».

В глазах мистера Эккиса вспыхнул блеск. Блеск патриота. На его лице отразилось пыл. «Если это займет тысячу лет, мы вернем нашу землю и освободим наш народ».

Цитрон, оказавшись на знакомой территории, расслабился еще больше. Подобные разговоры он часто слышал и в других жарких странах. Это было не только знакомо, но и обнадеживало, даже успокаивало. Каким-то образом он почувствовал себя как дома. «Значит, вы из повстанцев», — сказал он.

"Конечно."

— И борьба идет хорошо?

Лицо мистера Экиса потемнело. «Недостаточно хорошо».

«Но все же вы смогли узнать мое имя и имя мистера Хэре».

«У нас в посольстве есть свои люди. Мочалки для мытья посуды, подметальные машины и тому подобное. Файл остался без присмотра. Ксерокс оказался под рукой. Это заняло всего минуту. Женщина, которая это сделала, проталкивает тележку с кофе через посольство. Она притворяется невежественной, но у нее есть степень по экономике Мексиканского университета».

— А что говорилось в досье на нас с мистером Хэром?

«Этот Хэре будет использовать имеющуюся у нас информацию, чтобы свергнуть репрессивное правительство в Вашингтоне».

— Там так сказано ?

Мистер Экис пожал плечами. «Слова на этот счет. Я, конечно, читаю только перевод. Ему пришла в голову мысль, заставившая его руку вернуться к пистолету. «Разве это не правда?»

Цитрон ответил осторожно. «Это правда. Г-н Хэре имеет большой опыт свержения правительств. Специалист. Я всего лишь… пропагандист.

Мистер Экис одобрительно кивнул. «Жизненно важная роль». Он снова повернулся, чтобы выйти из машины. «Пойдем, я покажу тебе, где произошло предательство».

Цитрон вышла из машины и последовала за одноруким мужчиной к густой роще деревьев. "Что ты видишь?"

— Только деревья, — сказал Цитрон.

"Приходить."

Мистер Экис шел вперед сквозь деревья. Там были чахлые сосны, лавр и другие сорта, которые Цитрон не узнал. Они образовали толстую, почти непроницаемую завесу, сквозь которую протиснулся мистер Эккис, а за ним — Цитрон. Потом деревья закончились.

«Послушайте», — сказал мистер Экис. «Для его создания привезли бульдозер».

Это было похоже на луг, который сейчас пытались вернуть себе деревья. Оно было по меньшей мере полторы тысячи футов в длину и, возможно, семьдесят пять футов в ширину. Цитрон кивнул. «Посадочная полоса», — сказал он.

"Точно." Мистер Экис указал на деревья. «Мои люди были спрятаны здесь. Там стоял грузовик гринго. Он указал на дальний конец взлетно-посадочной полосы.

"Грузовик?"

«Кокаиновый грузовик».

"Я понимаю."

«Самолет прилетел вот так». Г-н Экис одной рукой показал, как приземлился самолет. «Это был старый самолет с двумя двигателями. Произведения компании Дуглас.

«ДС-3».

"Да. Я так считаю. Он подрулил к грузовику с кокаином. Дюжина гринго, все вооруженные, вышла из самолета с чемоданами. В чемоданах были деньги. Кокаин был упакован в бочки».

"Барабаны?"

«Нефтяные бочки».

«Сколько там было?»

«О кокаине? Думаю, тонну. Хоть тонну. Возможно, два.

"Продолжать."

«Пока бочки грузили в старый самолет, деньги пересчитывались. Денег было так много, что их взвешивали на специальных весах. Потом гринго, прилетевшие на самолете, с деньгами попытались арестовать гринго с кокаином».

«Арест?»

"Да."

"Что случилось?"

«Гринго, поставлявшие кокаин, отказались арестовываться. Итак, стрельба началась. Четверо покупателей наркотиков были убиты, как и пятеро продавцов наркотиков. Это было великолепно. Пилот старого самолета запаниковал. Он запустил двигатели. Оставшиеся в живых скупщики наркотиков гринго побежали к самолету и забрались на борт. Продавцы наркотиков продолжали обстреливать поднимавшийся в воздух самолет. Это было великолепное зрелище. Повсюду мертвые гринго.

— Что случилось с деньгами?

«Ах. Что. Его погрузили в грузовик. Гринго ушли, оставив мертвых позади. Некоторые из моих людей, конечно, последовали за грузовиком. Оно направилось прямо к Президентскому дворцу, который уже тогда занимал не президент, а репрессор Карраско-Кортес. Тем временем мы хоронили погибших гринго, но сначала сфотографировали их, а потом обратились к нашим кубинским товарищам».

— Чтобы опознать мертвецов? - сказал Цитрон.

"Да."

"Кто они?"

«Девять человек погибли в бою. Пятеро были из ЦРУ».

— А остальные четверо?

Мистер Экис улыбнулся. «Они были из ФБР».

OceanofPDF.com

ГЛАВА 30

Цитрон и мистер Экис молча пошли обратно сквозь деревья к ухабистой тропе. Когда они дошли до него, Цитрон повернулся к однорукому мужчине. — Вы говорите, что кубинцы опознали их — мертвецов?

"Да. Мы связались с ними, и они прислали агента».

«Из Гаваны?»

Мистер Экис с жалостью посмотрел на Ситрона. "Гавана? Конечно, нет. Из Майами.

— Да, — сказал Цитрон. "Конечно."

«Странный человек для секретного агента».

"Как же так?"

"Он выпил. Он заигрывал с нашими женщинами. Он хвастался, насколько богатой была его семья до того, как Фидель спустился с гор».

— У него было имя?

Мистер Экис пожал плечами. «У него было много имен и несколько паспортов. Венесуэльский. Чилийский. США. Сначала мы его подозревали. Он не отличался серьезным характером. Но он был проницателен. Даже когда мы его напоили и снабдили одной из наших умнейших женщин, он ничего не выдал. Все, о чем он хотел поговорить с нашей женщиной, это о старых временах в Гаване, когда его семья владела всем молоком на Кубе. По крайней мере, он так утверждал. Тем не менее, мы решили доверить ему фотографии. из девяти мертвых гринго. Неделю спустя он прислал нам их имена и подробности через казначея Тукаэрео, одного из наших сочувствующих». Мистер Экис нахмурился, глядя на Ситрона. "Почему вы улыбаетесь?"

— Мне очень жаль, — сказал Цитрон. «Я не знал, что я такой».

«Это была неприятная улыбка».

"Мне жаль."

— Полагаю, вам нужен список.

"Очень."

«Сможет ли г-н Хэре с помощью этого списка свергнуть фашистское правительство в Вашингтоне?»

«Он может только попытаться, но уверяю вас, его желание сделать это очень горячо».

«А новое правительство — будет ли оно меньше поддерживать наших генералов?»

«Кто мог это обещать? Но я не понимаю, как это не будет улучшением. Отличное улучшение».

Мистер Экис задумался об этом. — Да, — сказал он наконец. «То, что вы говорите, правда. Я дам вам список». Он полез в левый задний карман и достал лист обычной пишущей машинной бумаги размером 8 1/2 на 11 дюймов, сложенный вчетверо. «Возможно, в своей пропаганде вы могли бы упомянуть нас».

«Комитет тысячи лет».

"Да."

— Я упомяну тебя.

"Спасибо." Мистер Экис передал лист бумаги.

Цитрон развернул его. Было два заголовка. Один из них был ЦРУ, другой — ФБР. Под заголовком «ЦРУ» были указаны имена пяти мужчин, их возраст и домашние адреса. Большинство из них жили либо в Мэриленде, либо в Вирджинии. Цитрон задался вопросом, получил ли кубинский секретный агент их домашние адреса из телефонных книг.

Первые два имени четырех предположительно мертвых агентов ФБР бросились в глаза Цитрону. Он почувствовал, что вздрагивает. Его имя было Джон Д. Ярн. Вторым человеком был Ричард Тай, без среднего инициала. «Они действительно могут прыгнуть на тебя», — подумал он. Они действительно могут спрыгнуть прямо со страницы.

«Вы снова улыбаетесь», — сказал г-н Экис.

"Что?"

«Я сказал, что ты снова улыбаешься. Та самая улыбка. Я видел, как люди с большим опытом улыбались именно так. Их опыт был как хорошим, так и плохим, но в основном плохим».

— Этот список, — сказал Цитрон, слегка размахивая им.

"Да?"

«Это будет чрезвычайно полезно. Очень сильно."

"Хороший. Это то, на что мы надеялись».

Они повернули и направились по неровной тропе к машине Цитрона. Они шли молча. Когда они подошли к машине, г-н Экис сказал: «Я оставлю вас здесь». Он протянул левую руку. Цитрон потряс его левой рукой.

"Кто знает?" Сказал г-н Экис. «Может быть, из всего этого выйдет что-то хорошее». В его голосе не было особой надежды.

Мистер Экис обернулся. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как человек, назвавшийся доктором Джеймсом Дж. Блейном, вышел из-за густого куста, который Цитрон все еще считал кофейными растениями. Доктор Блейн был одет в легкую ветровку, синюю рубашку и брюки-чиносы. На ногах у него были полосатые синие кроссовки. В правой руке у него был револьвер «Смит и Вессон» 38-го калибра. Он направил пистолет на мистера Эккиса. Он небрежно указал на него одной рукой, правой, как если бы он указал пальцем, и трижды выстрелил, когда мистер Экис пытался вытащить свой пистолет из-за пояса. Две пули попали г-ну Эккису в грудь, другая — прямо над пряжкой ремня. Мистер Экис упал вперед. Он попытался остановить падение одной рукой, но потерпел неудачу и приземлился лицом в красную грязь, где один раз призвал мать, дважды — Бога, вздрогнул и умер.

— Ну, ладно, — сказал Блейн и повернулся к Цитрону. — Ты Цитрон, да?

Цитрон кивнул, из-за страха он либо не хотел, либо не мог говорить. «Наверное, и то, и другое», — подумал он, чувствуя, как страх захватывает его легкие и стекает из подмышек.

«Просто хотел убедиться», — сказал Блейн.

«Эй, Холлмарк!» раздался мужской голос.

Блейн присел на корточки, обе руки теперь были на пистолете, ища, во кого можно выстрелить или кого-нибудь убить.

— Позади тебя, дурачок, — раздался другой мужской голос. Блейн снова развернулся и выстрелил в листву. Из-за Блейна из-за зарослей то ли карликовых, то ли чахлых сосен вышел Джон Д. Йарн. Пряжа четыре раза выстрелил Блейну в спину, тщательно прицеливаясь и отбивая их, не торопясь. Блейн сделал два шага вперед, затем обернулся, пытаясь оглянуться назад и выяснить, кто его убийца. Последнее выражение, которое появилось на его лице, было чем-то вроде узнавания. «Ну и пошел ты на хуй, индейка», — сказал он и рухнул на красную грязь не более чем в футе от трупа мистера Эккиса.

Через дорогу от Ярна из-за кофейных плантаций Цитрона вышел Ричард Тай. Он подошел к Блейну, толкнул его ногой, вложил в кобуру короткоствольный револьвер и посмотрел на Пряжу. «Что он сказал? Я не совсем понял.

«Он сказал: «Пошел ты, индейка», — сказал Йарн.

«Это войдет в мой список знаменитых последних слов». Тай посмотрел на Цитрона, который стоял возле «Фиесты» и его колени дрожали. Руки у него тоже дрожали, но он засунул их в карманы брюк. Судя по всему, с коленями уже ничего не поделаешь.

— Полагаю, ты нас не помнишь? - сказал Тайге.

— Я помню ваши голоса, — сказал Цитрон, думая, что его собственный голос звучит высоким, скрипучим и, вероятно, испуганным. «Я хорошо разбираюсь в голосах».

— Ты имеешь в виду, когда ты бросил нам букет в квартире девушки Китс?

Цитрон кивнул.

Тай посмотрел на Пряжу. «Черт, я не думаю, что мы сказали больше пяти или шести слов, не так ли?»

Йрин пожал плечами. «Как он говорит, у него хороший голос».

— Но ты не знаешь, кто мы на самом деле, не так ли?

«Один из вас утверждает, что он — Пряжа, а другой утверждает, что он Тайхе, но на самом деле это не так, потому что Тайге и Пряжа были похоронены там, примерно в трехстах ярдах».

«Я не имею в виду, кем мы притворяемся», — сказал Ярн. «Я имею в виду, кто мы на самом деле. Ты этого не знаешь, не так ли?

Цитрон молча покачал головой.

«Мы твои няни, друг», — усмехнулся Тайге. Пряжа радостно кивнула на описание. «Правильно, ваши няни».

— Тогда, должно быть, тебя послала мама.

«Она беспокоится о тебе, Морган».

"Что насчет него?" — сказал Цитрон, кивнув в сторону мертвого Блейна. — Кто его послал?

«Вы с Хэре нажили много врагов», — сказал Йарн. — Его мог послать любой из них.

"Кто был он?"

"Ему?" — сказал Ярн, сделал несколько шагов и посмотрел на тело человека, убившего мистера Эккиса. «Ну, это отличительная черта». Он посмотрел вверх. «Какое имя он использовал?»

— Блейн, — сказал Цитрон. «Джеймс Дж. Блейн».

«Его настоящее имя было Ливингстон Крик, хотя все всегда называли его либо Стоуни, либо Холлмарк». Тайг помолчал. «Он был довольно хорош».

«Это все еще не говорит мне, кем он был».

«Ну, — сказал Ярн, — здесь был клеймо, которое они всегда посылали, когда хотели послать самое лучшее».

Они отвели Цитрона от его «Фиесты», по ухабистой тропе и за поворотом к припаркованному зеленому «БМВ 320i». Они проехали мимо BMW, и единственный комментарий, который они дали, был, когда Тай сказал: «Hallmark всегда нравился хорошей машине».

За другим поворотом дороги был припаркован пыльный четырехдверный белый «фольксваген». Тайг открыл заднюю дверь и показал, что Цитрон должен войти. «Наш», — сказал он. «Он последовал за тобой, а мы последовали за ним».

«Я думал, что он должен быть лучшим», — сказал Ситрон, садясь на заднее сиденье.

— Мы лучшие, — сказал Тай, садясь рядом с ним.

Ярн сел за руль «фольксвагена» и ехал задним ходом по тропе, пока не достиг места, где она была достаточно широкой, чтобы развернуться. Они молча ехали по ухабистой грунтовой дороге, пока Цитрон не сказал: «Вы можете высадить меня у моего отеля. Интерконтиненталь».

— Боюсь, нет, — сказал Тайге.

«Я думала, ты должна была быть моей няней».

«О, мы, мы. Но мы не хотим в конечном итоге жить в Ливенворте — или, если уж на то пошло, в Атланте, и Глэдис тоже».

«Особенно Глэдис», — сказал Ярн.

— И что со мной происходит?

— Что ж, нам, возможно, придется упрятать тебя на некоторое время, — сказал Тай. «

Где?"

«Об этом мы и поговорим с генералом», — сказал Тай. «У них есть очень хорошая тюрьма прямо здесь, в столице, а на восточном побережье есть еще одна, не такая уж хорошая. Как-то жарко там. На восточном побережье».

«Никакой тюрьмы», — сказал Цитрон.

«Правильно, я почти забыл», — сказал Пряжа. — Ты только что вышел, не так ли, около года назад? В Африке."

— Да, — сказал Цитрон. «Африка».

— Расскажи мне что-нибудь, — сказал Тайге. — Неужели тот главный копейщик действительно был каннибалом, как все утверждали?

"Да."

"Без шуток? Ну, я не знаю, какой тюрьмой он управлял, но думаю, что по сравнению с той, что на восточном побережье, она будет похожа на «Ритц».

«Никакой тюрьмы», — сказал Цитрон.

— Ты это слышишь? – спросил Тайге. «Моргану не нравится идея провести два, три, может быть, четыре года в какой-нибудь дурацкой тюрьме».

«Не могу сказать, что я виню его», — сказал Ярн.

«Конечно, — продолжил Тайх, — возможно, тебе не придется идти. Все это зависит." «

На что?"

— Насколько ты знаешь.

«Я ничего не знаю».

Тайх тяжело вздохнул. «Морган, позволь мне сказать тебе кое-что. Для вашего же блага. Все, что сказала Глэдис, это то, что мы должны сохранить тебе жизнь. Вот и все. Я имею в виду, что Глэдис, вероятно, просто чертовски хорошая мать, но по какой-то причине я не думаю, что она из тех, кто проведет остаток своей жизни в тюрьме ради своего малыша, хотя, как я уже сказал, она действительно должно быть, это какая-то мама.

«Но это не наше дело, ты должен понять», — сказал Ярн.

«Кто это задумал?»

"Генерал."

— Видишь ли, Морган, — сказал Тай, — генерал захочет узнать то, что знаешь ты.

— Очень мало, — сказал Цитрон. "Почти ничего."

«Ну, я тебе верю, а Ярн там, наверху, он тебе верит, но генерал, ну, он захочет спустить тебя в подвал, выбить из тебя все дерьмо и воткнуть горячие провода в твой член, просто чтобы сделать конечно."

«Очень осторожный парень, генерал», — сказал Ярн.

«И значит. Пожалуй, единственное, что может быть злее, — это кубинец».

«Или уругваец. Они тоже довольно злые.

— Так чего ты хочешь? - сказал Цитрон.

— Расскажи нам, что ты знаешь, — сказал Тайге. «Расскажите нам, что вы знаете, и что, по вашему мнению, вы знаете, и что вы догадались, и даже то, что, по вашему мнению, вы догадались. Тогда мы скажем генералу, что все, что вы сделали, это выдвинули довольно смелые догадки, и мы не видим никаких причин держать вас в замешательстве больше месяца, самое большее, и вообще никаких оснований брать ты спускаешься в подвал и засовываешь горячие провода в свой член.

— Месяц, — сказал Цитрон. «Я не уверен, что смогу продержаться месяц».

— А как насчет горячих проводов?

— Нет, этого я тоже не мог вынести.

— Тогда давай послушаем, — сказал Ярн с переднего сиденья. «Ваша версия». Он остановил машину, заглушил двигатель и развернулся на сиденье.

Цитрон глубоко вздохнул и медленно выдохнул. — Ты их обманул, да? он сказал. — Я имею в виду Лэнгли.

Наступило долгое молчание, пока Ярн не сказал: «Правильно. Мы их обманули».

OceanofPDF.com

ГЛАВА 31

Дрейпер Хэйр вернулся в «Интерконтиненталь» из американского посольства. Это была четырехмильная прогулка, которая привела его мимо Президентского дворца. Он остановился, чтобы осмотреть пулевые отверстия в стене, где был казнен президент, и подумал, смогут ли когда-нибудь генералы отметить это место мемориальной доской.

Хэре шел медленно, потому что было жарко и потому что неторопливый шаг позволял ему поглазеть на все, что его интересовало: трехсотлетний испанский колониальный дом, пару одиннадцатилетних проституток, сорокаоднолетний летнее такси Buick Roadmaster и мужчина лет двадцати с небольшим, который играл на гитаре, пока его пятилетний сын пел грустную песню о том, как они отчаянно бедны, и протягивал кепку International Harvester, в которую никто, кроме Хэре, не ронял любые деньги.

Через площадь от собора, в большом, переполненном кафе под открытым небом, Хээре нашел свободный столик и заказал чашку кофе. Он допил половину чашки, когда рядом с ним сел мужчина. Мужчина был молод, лет двадцати трех или двадцати четырех, одет в белую рубашку с короткими рукавами и темные брюки. Хэре показалось, что он выглядит смутно знакомым.

«Естественно, вы меня не помните», — сказал мужчина по-английски, почти без акцента.

"Ты выглядишь знакомо."

"Действительно? Я удивлен."

"Почему?"

«О басбоях редко вспоминают».

Затем дело дошло до Хээре. «Вчера вечером в отеле. Вы заменили салфетки, которые не нуждались в замене».

Мужчина вежливо улыбнулся, как будто Хээре заметил погоду. «За нами следят. Через минуту подъедет такси. Я займусь этим. Ты останешься здесь. Они последуют за мной. Согласованный?"

Хээре кивнул. "В чем проблема?"

«Пожалуйста, послушайте внимательно», — сказал мужчина и посмотрел на небо, как будто проверяя, не пойдет ли дождь. — Человек, с которым сегодня утром встречался ваш мистер Цитрон, убит. Пожалуйста, улыбнись."

Хээре заставил себя улыбнуться. — А Цитрон?

Мужчина улыбнулся в ответ. «Его отвезли в президентский дворец двое североамериканцев. Им чуть за тридцать. Они застрелили человека, убившего нашего лидера. Пожалуйста, посмейтесь немного».

Хээре усмехнулся и кивнул.

«Очень хорошо», — сказал официант. «Человек, убивший нашего лидера, вчера прилетел с вами».

«Он называл себя доктором Блейном».

«У нас есть основания полагать, что он был наемным убийцей без политики, которого послали убить и вас, и мистера Цитрона. Еще один небольшой смех, если сможешь.

Хээре одобрительно усмехнулся. «Двое североамериканцев, которые отвезли Цитрона в президентский дворец?» — спросил он, все еще посмеиваясь.

Официант широко ухмыльнулся и покачал головой. «У одного были голубые глаза, у другого карие. Это все, что я знаю." Он посмотрел на свои часы. «Пожалуйста, оставайтесь здесь, пока я не уйду».

Хээре попытался, но безуспешно, продолжать улыбаться, когда официант с ухмылкой поднялся и прошёл между столиками к тротуару. Подъехало такси. Хэре отметил, что это был тот же Buick Roadmaster 1941 года выпуска, который он видел ранее. Официант потянулся к ручке задней двери. Он приложил к этому руку, когда двое мужчин в рубашках с открытым воротом, спортивных куртках и синих джинсах подошли к нему сзади и вонзили ему в спину короткоствольные револьверы. Официант попытался открыть дверь «бьюика», но старое такси уже отъезжало, когда двое мужчин с револьверами начали стрелять.

Один мужчина трижды выстрелил в официанта; другой мужчина выстрелил в него дважды. Старый «Бьюик» уехал, и женщина закричала. Некоторые посетители кафе встали и помчались к собору, то ли прятаться, то ли молиться. Остальные нырнули под столики кафе. Было еще больше криков и возгласов. Один мужчина постоянно выругался тихим, спокойным голосом. Хэре наблюдал, как один из двух боевиков встал на колени возле упавшего официанта и выстрелил ему в шею. Хээре задавался вопросом, почему, ведь мальчик-автобус уже казался мертвым.

Стоящий на коленях мужчина поднялся и что-то сказал другому преступнику. Оба повернулись и посмотрели на Хэре. Продолжая смотреть на него, они медленно спрятали свои короткоствольные револьверы в небольшие поясные кобуры. Они вошли в кафе, прошли между столиками и остановились у Хээре. Он увидел, что они моложе, чем он думал, никому из них не больше двадцати пяти. Их черные глаза казались бездонными. Ни у одного из них не было заметного выражения лица, хотя один из них, как заметил Хэре, дышал ртом. Дышащий ртом был тот, кто встал на колени и выстрелил официанту в шею.

"Ты понимаешь испанский?" — спросил ротодышащий.

Хээре кивнул. "Немного."

"Хороший. Покиньте нашу страну. Сегодня."

— Ты это понимаешь? — спросил другой.

«Да», — сказал Хаэре. "Я понимаю."

— Хорошо, — сказал дышащий ртом. Они еще мгновение смотрели на Хэре, затем развернулись и пошли обратно через столы к тротуару и туда, где все еще лежал официант. Подъехал новый зеленый седан «Вольво». Водитель открыл замок багажника. Двое вооруженных преступников наклонились, подняли мертвого официанта и спрятали его в багажник «Вольво». Они захлопнули крышку, повернулись и дали Хэре еще один задумчивый взгляд, а затем забрался на заднее сиденье. «Вольво» умчался.

Хээре поднялась. Ему казалось, что колени вот-вот поддадутся, поэтому он оперся на стол, опустив голову, и тяжело дышал. Когда дрожь наконец утихла, он поднял глаза. Люди смотрели на него. Они все отступали, пока ни один из них не оказался ближе двадцати футов. Хээре медленно прошел между столиками кафе и вышел на тротуар. Он посмотрел на то место, где упал мертвый официант. Было большое густое пятно крови. Хэре смотрел на него несколько секунд, затем медленно повернулся и пошел на запад, к Интерконтиненталю.

В Президентском дворце Моргана Цитрона почти час заставили ждать в вестибюле рядом с парой дверей высотой шестнадцать футов, через которые прошли Тайг и Йарн. Цитрон ждал не один. Напротив него в комнате сидели молодой капитан в форме и еще более молодой лейтенант, оба вооруженные винтовками М-16. Винтовки были направлены на Цитрона: одна в голову, другая в живот. Пальцы двух молодых офицеров были на спусковых крючках. Предохранители были отключены. Цитрон сидел практически неподвижно, вспоминая, что в последний раз, когда он проходил через такие двери, ему подарили бриллиант. На этот раз он не ждал подарка.

Одна из дверей высотой шестнадцать футов открылась, и появился Тайх. — Хорошо, Морган.

Цитрон поднялась и последовала за Тайгом через огромную дверь в комнату, которая была слишком велика для каких-либо мыслимых целей, кроме государственного бала. Это была темная комната, еще более темная из-за тяжелых штор, закрывавших длинный ряд окон. Цитрон подозревал, что окна выходили на территорию, ведущую на улицу. Вся комната была обшита деревянными панелями, настолько темными, что казалось почти черными. Обшивка только добавляла мрака.

Цитрон последовал за Тайгом через несколько больших, старых и очень дорогих разглядывая восточные ковры и проходя мимо длинного библиотечного стола, на котором лежали текущие выпуски журналов « Экономист», «Бизнес уик», «Тайм», «Нэшнл джиографик» и «Пипл» . Цитрон прочитал названия журналов, проходя мимо стола к столу в дальнем конце комнаты. Письменный стол размером с обеденный стол, на котором с комфортом могли разместиться двенадцать человек, казалось, был вырезан из того же темного дерева, из которого обшиты панели в комнате.

В переднем правом углу стола, скрестив ноги и обхватив руками одно колено, восседал генерал-полковник Рафаэль Карраско-Кортес. Перед столом стояли три кожаных кресла. В одном из них сидела Пряжа. Карраско-Кортес улыбнулся Цитрону и указал на центральное кресло. «Пожалуйста», — сказал он. Цитрон занял центральное кресло, а Тай сел рядом с ним.

— Итак, — сказал генерал. — Ты сын Глэдис, да?

Цитрон кивнул. Генерал вздохнул. — Что нам с тобой делать, а?

«Почему бы не отправить меня на следующий самолет?»

Генерал улыбнулся и слез с края стола. Он не был одет в униформу. Вместо этого он носил темно-синий костюм в тонкую полоску, жилет, белую рубашку и галстук в сине-серую полоску. Обходя стол, Цитрон задавался вопросом, купили ли генерал и Дрейпер Хэре свои костюмы в одном магазине.

Генерал сел, открыл ящик, достал кусок салфетки, снял бифокальные очки без оправы и начал их полировать. Без очков его глаза выглядели почти растерянными. Цитрон знал, что это не так.

Продолжая полировать, генерал сказал: «Я попрошу тебя кое-что сделать, Морган». Он посмотрел вверх. «Надеюсь, ты не против, если я буду называть тебя Морган, но я знаю твою замечательную мать столько, много лет, что, называя тебя мистером Цитроном, я чувствую себя… ну, старым». Он улыбнулся и снова надел очки.

— Что ты попросишь меня сделать? - сказал Цитрон.

«Я попрошу вас рассказать мне именно то, что вы сказали нашим двум друзьям ранее».

Цитрон посмотрел на Пряжу. «Это не совсем так, как должно было быть».

Йрин пожал плечами. "Все ставки сделаны."

— Видишь ли, Морган, — сказал генерал, — я пытаюсь решить, стоит ли тебя расстреливать. Должен признаться, что на данный момент я склоняюсь в этом направлении. Это небольшое заседание здесь будет, по сути, вашим судом, хотя, полагаю, точнее было бы военным трибуналом.

Тай с усмешкой повернулся к Цитрону. «Я ваш адвокат».

Цитрон кивнул, повернулся к Пряже и сказал: «Вы кто — прокурор?»

— Верно, — сказал Ярн.

«Какое обвинение?»

«Мы занимаемся шпионажем и посмотрим, что произойдет».

Генерал достал из кармана жилета большие золотые часы, раскрыл их крышку и положил на стол. «Можем ли мы начать с вашего заявления, Морган, а? У меня сегодня довольно плотный график».

— У меня нет особого выбора, не так ли?

— Никакого, — сказал Тайге.

«Вы показали отличную защиту».

Тай пожал плечами. Цитрон посмотрел на генерала, который теперь откинулся на спинку стула, сложив руки перед собой. — Хорошо, — сказал Цитрон, — я расскажу вам то, что знаю, что, как мне кажется, знаю, и что подозреваю. Во многом это предположения».

— Конечно, — сказал генерал и ободряюще кивнул.

«После того, как вы выстроили президента перед стеной и застрелили его, вы обнаружили, что сундуки пусты. Страна была банкротом и нужны были деньги. Насколько я помню, до вашего переворота страна была разделена, наверное, в основном в административных целях, на два штата или региона — Восточный регион и Западный регион. Вы разделили его на тридцать два региона и распределили их по другие генералы по старшинству. Самый большой регион — столицу — вы оставили себе».

«Все это общеизвестно», — сказал генерал.

«Многое из того, что я знаю, — это всего лишь общеизвестные сведения».

Генерал кивнул. "Продолжать."

«Вам нужны были деньги», — сказал Ситрон. «Оно нужно было вам для себя, для оплаты войск и для поддержания подобия порядка. Но из-за вашей ситуации с правами человека, которую, я думаю, обычно называют «ужасающей», Вашингтон не участвовал. Они не могли одолжить или дать вам ни цента. Конгресс им не позволил. Итак, вы обратились к своим друзьям в ЦРУ. У вас есть друзья в ЦРУ, не так ли, генерал?

Генерал улыбнулся. "Немного."

«Ну, даже ЦРУ не могло подсунуть вам такие деньги под стол, но они придумали что-то не менее хорошее, хотя бог знает, где они их взяли. Они нашли тонну или две кокаина». Цитрон посмотрел на Пряжу. «Сколько это было, один или два? Я не уверен."

«Две тонны», — сказал Ярн. «И они получили это, воспользовавшись некоторыми прошлыми услугами».

«Сколько сейчас будут стоить две тонны кокаина?» — спросил Цитрон.

Тайге задумался об этом. «Семьсот пятьдесят миллионов за тонну на улице», — сказал он. — Но оптом, примерно тридцать пять-пятьдесят миллионов за тонну.

— Чего было недостаточно, верно? - сказал Цитрон. Никто не ответил, поэтому он спросил еще раз. "Верно?"

«Продолжайте», — сказал генерал.

«Итак, вы решили купить две тонны кокса у ЦРУ на государственные деньги, украсть их у себя, а затем продать оптом в Штатах. И это то, что вы сделали. Вы все."

Цитрон замолчал. По прошествии нескольких секунд Ярн повернулся к нему. — Думаю, генералу хотелось бы узнать еще несколько подробностей.

«Сначала мне нужно задать вопрос», — сказал Цитрон.

Генерал кивнул.

— Как давно ты знаешь мою мать?

"Годы. Двадцать пять минимум. Мы встретились в Барселоне».

— Значит, вы знали ее, когда она еще была с Лэнгли.

Генерал улыбнулся в ответ. «Мы были дорогими друзьями».

«Могу себе представить», — сказал Цитрон. — Итак, вы пошли к ней, описали, что вы имели в виду, и, я полагаю, предложили ей вмешаться. Она познакомила вас с бывшим крупным торговцем коксом по имени Б.С. Китс. И Китс выделил вам именно тех людей, которых вы действительно искали, — братьев Манерас, Джимми и Бобби. Или Роберто и Хайме.

«Бобби был на грани событий», — сказал Тай.

"Верно. Итак, давайте поговорим о Джимми, зяте Б.С. Китса. Он также был своего рода двойным агентом, работавшим и на Кубу, и на ФБР, и именно Джимми, должно быть, привел вас двоих. Цитрон посмотрел сначала на Тайха, а затем на Ярна. Оба мужчины слегка кивнули.

«Вы трое проработали детали, я прав?» - сказал Цитрон.

— Нас трое, плюс генерал, конечно.

— Могу поспорить, у тебя даже было для этого название.

«Мы думали, что назовем это Spookscam, — сказал Ярн, — но до этого так и не дошло».

«Однако это было мило», — сказал Цитрон. "Идея. Предполагалось, что ФБР поймает ЦРУ с поличным за продажу кокаина для финансирования операции репрессивной диктатуры в Центральной Америке. Представьте себе лоскут. Он посмотрел на Тайге. «Что это дало Бюро — Южная Америка?»

— Конечно, — сказал Тайге. — Изначально это была нашивка Бюро, и они очень хотели бы вернуть ее обратно. Центральная Америка тоже».

— Так вот как вы им это продали: поймали Лэнгли с грязными руками. Очень грязный. И именно так вы получили кучу денег, необходимую для покупки».

Пряжа улыбнулась. «Мы только что позаимствовали это у наркологов из Управления по борьбе с наркотиками. Это были конфискованные деньги. Мы забрали почти все, что у них было». Воспоминание заставило Ярна еще больше улыбнуться.

Цитрон посмотрел на генерала. «У меня есть еще один вопрос», — сказал он. «Как моя мать связана с Б.С. Китсом?»

— Ты не знаешь? – спросил Тайге.

Цитрон покачал головой.

«Она работает на него», — сказал Тайге. «Когда несколько лет назад BS вышел из торговли коксом, у него были все эти миллионы, поэтому он основал эту фиктивную корпорацию и купил себе действующий бизнес или, во всяком случае, контрольный пакет акций в нем. Он купил « Американского следователя». Тайг помолчал. — Еще он купил себе сеть обувных магазинов, но там дела идут не так популярно».

— Пожалуйста, продолжайте, Морган, — сказал генерал.

«Ну, с этого момента все довольно просто. Эти двое и, может быть, полдюжины или около того других специальных агентов прилетели с деньгами, чтобы совершить покупку. ЦРУ, конечно, полагало, что они были законными торговцами наркотиками. Я бы сказал, что эти двое остались в самолете и загрузили кокс, в то время как другие невиновные ФБР платили деньги, а затем пытались арестовать людей ЦРУ. Ну, насколько я понимаю, у ЦРУ их не было. Стрельба началась. Погибли девять человек: четыре агента ФБР и пять сотрудников ЦРУ. Но ЦРУ все равно получило то, что искало: деньги. Итак, те, кто выжил, погрузили деньги и доставили их сюда. Вы получили свои деньги, не так ли, генерал?

Генерал только улыбнулся.

Цитрон посмотрел на Пряжу. «И вы двое прилетели обратно с коксом, выбросили его на торговлю с Б.С. Китсом, а затем отправились в Вашингтон со своей печальной историей о том, как вы потеряли не только кокс и деньги, но и четырех человек в перестрелке. с ЦРУ. А потом началось сокрытие». Цитрон с сомнением покачал головой. «Они действительно поверили вам в Вашингтоне?»

«У них не было выбора», — сказал Ярн. «Они не могли выдвинуть обвинения, иначе вся история вышла бы наружу. Поэтому они заставили нас дать клятву молчания на крови, а затем уволили нас. Вы можете себе это представить?»

«А как насчет других агентов ФБР — тех, кто выжил?»

«Мы позаботились о них финансово – и о пилоте», – сказал Ярн. «Если у тебя достаточно денег, ты можешь позаботиться о чем угодно».

— Кроме одного, — сказал Цитрон. «Джимми Манерас. С ним нужно было что-то сделать, прежде чем он передал Кубе то, что знал».

«BS позаботилась об этом за нас», — сказал Тайге. — В конце концов он позволил Джимми поймать себя в мешке с этой его дочерью, как ее там.

— Вельвита, — сказал Пряжа.

«Старый Джимми взбесился, вытащил пистолет, и БС застрелил его».

— Конечно, в целях самообороны, — благочестиво сказал Ярн.

Цитрон кивнул. «Так что остался только брат Бобби — очень напуганный брат Бобби, который сбежал в Сингапур, где продал все, что знал, заезженному старому служащему по имени Дрю Мид, который немедленно продал кое-что из этого политическому типу по имени Джек Реплогл. Реплогл точно знал, что он хотел с ним сделать, но его убили в горах Колорадо прежде, чем он успел рассказать все, что знал, Дрейперу Хэре. Цитрон посмотрел сначала на Ярн, затем на Тайге. «Кто убил Реплогла — вы двое?»

Тайг почти незаметно кивнул.

«Итак, Морган, — сказал генерал, — что теперь, а?»

"Сейчас?"

"Да. Ваше предсказание будущих событий.

«Ну, теперь, я полагаю, вы возьмете свои миллионы и сбежите. Я не думаю, что вы сможете дольше удерживать эту страну вместе. Никто не мог. Еще месяц-другой, и тебя вытащат отсюда и приставят к той же стене.

«Я уйду задолго до того, как это произойдет. Я почти определился с Ла-Хойей — по крайней мере, на часть года».

«В Ла-Хойе приятно», — сказал Тайге. «Мы вроде как думаем о Буэнос-Айресе».

— Конечно, — сказал Ярн, — Бюро, и особенно Лэнгли, по-прежнему нами не слишком довольны, но пока мы помогаем держать все это в тайне, с ними не будет слишком сложно. Они поцарапали кошачий туалет еще хуже.

Почти минуту никому больше нечего было сказать. Наконец генерал тяжело вздохнул и сказал: «Знаешь, Морган, я сейчас сижу здесь и слушаю тебя, и мне в голову все время приходила одна фраза: свободная пушка».

Цитрон ничего не сказал.

И снова генерал вздохнул, еще тяжелее, чем прежде. «Глэдис никогда меня не простит, но боюсь, я прикажу тебя пристрелить».

Цитрон только кивнул и отвернулся. Как обычно, подумал он, заключенный не проявил никаких эмоций. Он просто сморщился внутри. Смерть в очень жаркой стране. Это был не совсем неожиданный конец. Он понял, что еще со времён Африки он каким-то образом ожидал этого или, точнее, боялся этого.

«Ну, по крайней мере, ты не сгниешь в тюрьме», — сказал Ярн.

Цитрон посмотрел на него, по-прежнему ничего не выражая, за исключением некоторой мертвенности в глазах. — Да, — сказал Цитрон. «Вот это».

OceanofPDF.com

ГЛАВА 32

Звонок, сделанный Дрейпером Хэром в Лос-Анджелес, только что прошел, когда началась стрельба. Он находился в своем номере на верхнем этаже отеля «Интер-Континенталь», и стрельба напоминала выстрел из стрелкового оружия. Звук также звучал слабо, спорадически и очень далеко.

«Подождите минутку, пожалуйста», — сказал Хэре, положил трубку, подошел к окну и выглянул. Все, что он мог видеть, это великолепный вид на Тихий океан. Он вернулся к телефону, поднял трубку и сказал: «Глэдис Ситрон, пожалуйста. Это звонит Дрейпер Хэйр. Речь идет о ее сыне.

— Одну минутку, — сказал женский голос.

Глэдис Ситрон подошла к телефону с вопросом. «Что такое с Морганом?»

— Как твои дела, Глэдис?

"Я в порядке. Что не так с Морганом?»

«У него какие-то проблемы, и я пытаюсь вытащить его из этого. Сегодня утром он участвовал в перестрелке и…

Глэдис Ситрон прервала его. — Он ранен?

«Я так не думаю, но я не совсем уверен. Его отвезли в Президентский дворец пара американцев, которые иногда называют себя Тайге и Йарн. Слышали ли вы когда-нибудь о них?

Наступило молчание на несколько секунд, прежде чем Глэдис Ситрон сказала: — Продолжайте.

«Это все, что я знаю, кроме того, что примерно через час у меня назначена встреча с поверенным в делах в нашем посольстве. Его зовут Ринк. Нил Ринк.

«Вы говорите, они отвезли Моргана в президентский дворец?»

"Это верно."

— Вы пытались поговорить с Карраско-Кортесом?

«Это первое, что я попытался сделать, — сказал Хэре, — но все, что у меня получилось, — это обычная отговорка no habla ingles ». Он сделал паузу. «Мне также звонили в Вашингтон нескольким моим знакомым сенаторам. Я подумал, если бы вы знали кого-нибудь в Стейт, кто… — Хэре замолчал, потому что линия оборвалась. Не было ни щелчка, ни жужжания. Только тишина. Хэре снова положил трубку, подождал десять секунд и снова взял трубку. Оно все еще было мертво. Он снова повесил его и прислушался к стрельбе из стрелкового оружия, которая казалась все громче, ближе и не такой спорадической.

Глэдис Ситрон ждала за своим столом, пока ее китайский секретарь не принес отчет. «Все цепи там, внизу, капут», — сказала она. «Ничего не входит и не выходит».

Глэдис Ситрон развернула стул так, чтобы можно было смотреть в окно. Когда она повернулась, выражение ее лица было смиренным. Она посмотрела на своего секретаря.

«Я хочу, чтобы ты предоставил мне место на следующий рейс в Майами. В следующий раз.

Секретарь кивнул. «Вы хотите, чтобы я позвонил мистеру Китсу и попросил его пригласить кого-нибудь встретиться с вами?»

"Нет. Не. Я хочу, чтобы ты отвечал на все мои звонки и говорил, что не знаешь, где я и как долго меня не будет. А это значит, что все».

«Даже мистер Китс?»

«Даже он», — сказала Глэдис Ситрон.

Дрейпер Хэйр шел по коридору отеля, пока не подошел к комнате, которую занимали Морган Цитрон и Велвита Китс. Он постучал в дверь. Ее открыл невысокий коренастый чернокожий мужчина.

«Кто ты, черт возьми?» - сказал Хээре.

"Я?" - сказал мужчина. «Я Сесилио. А ты?"

Прежде чем Хэра успела ответить, в дверях появилась Велвита Китс. — Все в порядке, Сесилио. Это мистер Хэре. Хэре она сказала: «Морган еще не вернулся, но заходи».

Хээре вошла в комнату и обнаружила, что ее занимает еще один чернокожий мужчина, высокий и худой. «Это Жак», — сказала она. — Они с Сесилио работают на моего папу, и он послал их, я не знаю, присматривать за детьми, кажется. Она сделала паузу. «Они гаитяне и говорят по-французски намного лучше, чем по-английски. Ты говоришь по французски?"

«Несколько слов — и все», — сказал Хэре.

«Наш английский растет», — сказал Сесилио.

«Я вижу это», — сказал Хэре и повернулся к Велвите Китс. «У нас проблема».

"Проблема!" - сказал Жак. «Именно поэтому мы присутствуем. Давайте сделаем ремонт».

Лоб Хээре сморщился от сомнения. Сесилио выглядел обиженным. «По вашему лицу я вижу, что у вас много сомнений. Это потому, что наша кожа черная, а английский беден, но растет?»

«Ты еще не услышал о проблеме, друг».

Жак задумчиво кивнул. "Это правда. Расскажи нам."

И снова Хэре скептически посмотрел на Велвиту Китс, которая сказала: «Папа клянется ими обоими, Дрейпер».

«Хорошо», — сказал Хэре. — Ну, проблема вот в чем: сегодня утром Цитрон попал в перестрелку. Его доставили в Президентский дворец. Возможно, он все еще там. Или он может оказаться в тюрьме. Я хочу узнать, где он, и вызволить его.

— Он пострадал? — спросила Велвита Китс.

"Нет. По крайней мере, я так не думаю».

«Стрельба по царапинам?» — сказал Сесилио тоном, требующим перевода.

«Бах-бах», — сказал Хэре.

«Ааа. Пожалуйста. Слушать." Сесилио указал на окно. Огонь из стрелкового оружия был слышен довольно отчетливо. Это звучало еще ближе. Сесилио улыбнулся. «Много бах-бах».

— Знаешь, в чем дело? — спросил Хээре.

Сесилио кивнул. Так же поступил и Жак, сказавший: «La contre-revolution».

«Это действительно тот самый господин Ситрон, который прекрасно говорит по-французски?» – спросил Сесилио.

«Он говорит по-французски, по-испански и я не знаю, на чем еще», — сказал Хэре.

— Очевидно, английский, — сказал Жак и повернулся к Сесилио. Они совещались на своем быстром, мягком французском языке с креольским акцентом почти минуту. Совещание закончилось, и они снова повернулись к Хэре с чрезвычайно уверенным выражением лица.

«Мы с Сесилио обладаем значительным опытом в таких вопросах», — сказал Жак. Сесилио кивнул. Жак продолжил: «Деньги очень важны».

«Взятки?»

"Но конечно."

Хээре снова посмотрел на Велвиту Китс. Она пожала плечами. «Все, что я знаю, это то, что папа ими клянется».

Хэре посмотрел сначала на пожарный кран Сесилио, а затем на Жака. — А ты знаешь Цитрона?

«Он наш дорогой друг», — сказал Сесилио.

Хэре начал расстегивать жилет и рубашку. Когда они были открыты, они обнаружили коричневый нейлоновый пояс для денег. Хэре крутил ремень, пока не смог развязать его концы. Он снял его, положил на письменный стол, расстегнул молнию и отсчитал 1000 долларов 50-долларовыми купюрами, которые сложил и положил в карман брюк. Он протянул пояс с деньгами Жаку. «Там девять тысяч», — сказал Хэре. «Посмотри, что ты можешь сделать».

«Мы разумные транжиры», — сказал Жак, поглаживая пояс с деньгами.

Оба мужчины направились к двери, но остановились, когда Хэре сказал: «Кстати».

"Да?"

«Как твой испанский?»

«Отлично», — сказал Жак. «Почти так же хорошо, как наш растущий английский».

«За исключением небольшого кубинского акцента», — сказал Сесилио.

«Что мы работаем над исправлением».

Они прошли в дверь, закрыв ее за собой. Хээре повернулась к Велвите Китс и заметила, как по ее щекам текут слезы.

«Это бесполезно», — сказал он, не в силах придумать, что еще сказать.

«Я ничего не могу с этим поделать».

Хэре нашла носовой платок и протянула ей. "Здесь. Подуй на это или что-нибудь в этом роде.

Она вытерла слезы и громко высморкалась. "Что же нам теперь делать?"

"Ты и я?"

Она кивнула.

«Мы собираемся устроить скандал в посольстве».

«Поможет ли это Моргану?»

"Возможно нет."

Она снова высморкалась. — Дрейпер?

"Да?"

«Они же не стали бы стрелять в Моргана или что-то в этом роде, не так ли?»

«Я действительно не знаю», сказал он.

Тюрьма, в которую молодой капитан и еще более молодой лейтенант отвезли Моргана Цитрона, была построена 206 лет назад на скале, обращенной к морю. Оно было с высокими стенами, сырое и пахло гниющей рыбой и человеческими отходами.

Цитрон стоял в кабинете главного надзирателя, его запястья были скованы наручниками за спиной. Надзиратель изучил бумаги на своем столе, в которых содержалось содержал инструкции по распоряжению пленным. Надзирателем был армейский майор по имени Торрес. Он был толстым и переросшим в классе. Из левого угла его рта вытекла капля слюны. Он вытер его зеленым шелковым платком, изучая бумаги. Закончив с бумагами, он взглянул на Ситрона, а затем откинулся на спинку стула, переведя взгляд на молодого сидящего капитана. Цитрон подумал, что глаза надзирателя говорят о коррупции. Он надеялся, что был прав.

— Телефоны отключены, — сказал майор Торрес небрежным, почти безразличным тоном.

«А когда их нет?» - сказал капитан.

«А стрельба? Кажется, он исходит ближе к центру города.

Капитан пожал плечами. «Небольшая компания пьяниц со старыми М1 и по восемь патронов у каждого».

Майор Торрес кивнул. — А телевизор?

«Я не смотрел телевизор», — сказал капитан.

«Ничего, кроме эпизодов Gunsmoke . По радио новостей тоже нет. Ничего, кроме боевой музыки. Каждый раз, когда я включаю его, они играют «Марш Washington Post».»

«Это одновременно успокаивает и вдохновляет», — сказал капитан.

— А что генерал?

«Он хорошо и полностью владеет ситуацией. Он уже принял корректирующие меры».

Майор Торрес с сомнением кивнул, снова вытер рот и указал подбородком на Цитрона. "И этот. Завтра утром его расстреляют. Почему бы не сделать это сейчас и не покончить с этим?»

— Завтра утром, — твердо сказал капитан. «Все должно быть сделано в точности по вашему приказу. Это вопрос некоторой деликатности.

Майор Торрес хмыкнул. «Казни никогда не бывают деликатными». Он изучал Цитрон. «Он богат?»

— Нет, — сказал капитан.

"Важный?"

«Он осужденный шпион. Это все, что вам нужно знать».

И снова майор Торрес хмыкнул. «Если он не богат и не важен, мы должны пристрелить его сейчас».

— У вас есть приказ, майор, — сказал капитан.

Торрес проигнорировал капитана и внимательно осмотрел Цитрона. — Ну, шпион, что ты можешь сказать?

«Я не хочу, чтобы меня расстреляли».

«Вы очень хорошо говорите по-испански».

"Спасибо."

"У вас есть деньги?"

"Никто."

«Если бы у тебя были деньги, ты мог бы купить хороший последний обед». "У меня нет денег."

«Тогда ты будешь есть то, что едят остальные». Майор Торрес нажал кнопку на своем столе. Вошел охранник. Молодой лейтенант встал и снял наручники Цитрона. Охранник вопросительно посмотрел на майора Торреса.

«Его собираются расстрелять утром», — сказал Торрес. «Найдите ему хорошую камеру».

Охранник кивнул, взял Цитрона за левую руку и повел прочь.

Камера находилась на берегу океана. Высоко наверху было зарешеченное окно. Камера была маленькая, не больше пяти на семь дюймов. Он освещался единственной лампочкой и содержал пластиковое ведро, глиняный кувшин с водой и низкую каменную кровать. На кровати лежало сложенное одеяло.

«Я могу продать вам сигареты, еду и даже спиртное, если у вас есть деньги», — сказал охранник.

«У меня нет денег», — сказал Ситрон. «Это забрали у меня».

Охранник пожал плечами, закрывая и запирая дверь камеры. Дверь была сделана из железных прутьев. Цитрон оглядел камеру и сел на каменную кровать. Он сидел так почти час, глядя в пол, опустив голову, положив руки на колени и думая о прошлом. ошибки, старая любовь, непройденные пути и последнее унижение, которое ему придется стерпеть, — смерть. После этого больше никаких сюрпризов. Он отпустил себе все грехи, если грехи были; почти, но не совсем простил своих врагов; встал и помочился в пластиковое ведро. Закончив мочеиспускание, он снова сел на каменную кровать и снял правый ботинок. Затем он скатил носок и снял золотой Ролекс с лодыжки. Он положил часы в пластиковое ведро. Он знал, что там будет безопасно, по крайней мере, на какое-то время.

Он сложил куртку в подушку. Он лег на каменную кровать, сцепив руки за головой. Он посмотрел на высокий каменный потолок. Через некоторое время он закрыл глаза. Через некоторое время он даже заснул — и ему снилась Африка.

Кабинет был достаточно большим, чтобы туда можно было войти. Он принадлежал поверенному в делах посольства Соединенных Штатов, который сидел за столом из тикового дерева и наблюдал, как человек в синей полосатой одежде, состоящей из трех частей, расхаживал взад и вперед, уговаривая, умоляя: и даже угрожал.

Временным поверенным в делах был Нил Ринк. Ему было пятьдесят девять лет, и он поднялся настолько высоко, насколько мог когда-либо подняться на дипломатической службе Соединенных Штатов. Угрозы, даже угрозы со стороны таких гладких статей, как Draper Haere, больше его не беспокоили. Десять лет назад, подумал он, можно было бы прыгнуть; пятнадцать лет назад ты бы прыгнул. Теперь он улыбнулся, откинулся на спинку стула и сказал: «Значит, дошло до этого, не так ли?»

Хээре остановился и посмотрел на Ринка. "К чему?"

«К угрозам».

— Я не угрожаю вам, мистер Ринк. Все, что я…

Ринк, все еще улыбаясь, прервал его. «Вы угрожаете мне, господин Хэре. Вы угрожаете мне разными членами сенатского комитета по международным отношениям, кучей конгрессменов, которые, кажется, у вас в заднем кармане, распятием в « Нью-Йорк Таймс» и « Вашингтон Пост» , а также позором, бесчестьем и, возможно, банкротство».

Ринк полез в нижний ящик ящика и достал бутылку шотландского виски J&B. — Полагаю, мне следует сказать вам, что у меня богатая жена и что я ухожу на пенсию с фабрики по производству конфет ровно через два месяца и девять дней. Имея это в виду, возможно, ты захочешь отказаться от притворства и присоединиться ко мне за стаканчиком виски. Я уверен, что мисс Китс тоже понравится.

Велвита Китс кивнула. — Да, сэр, я бы это сделал. Она посмотрела на Хэре со своего стула перед столом Ринка. — Ты звучал ужасно сердито, Дрейпер.

Хээре ухмыльнулся. «Я продавал. Я всегда злюсь, когда продаю».

— Ты действительно очень хорош, — сказал Ринк, наливая виски и добавляя воды из настольного графина. «Я полагаю, что это весьма эффективно при работе с кандидатами на государственные должности».

«Это одна из первых вещей, которые я усвоил», — сказал Хэре, принимая свой напиток. «Если вы звучите сердито, вы также звучите убежденно. Людям нравится убежденность. Особенно в политике, где это довольно редкий товар». Хэре сделал большой глоток, сел в кресло рядом с Велвитой Китс и посмотрел на Ринка. "Хорошо. Давайте послушаем это. Что ты можешь сделать с Цитроном?

Ринк выпил немного виски. Кажется, ему понравился его вкус. Потом он вздохнул и сказал: «Ничего».

— Совсем ничего?

— Ничего, пока Мерри не узнает, что они с ним сделали. Нам нужно знать, где находится тело». Он улыбнулся Велвите Китс. — Я, конечно, не имел в виду это буквально.

"Нет, сэр. Я не думал, что ты это сделал.

«Есть еще одна проблема». Ринк наклонил голову к окну. "Слышать?"

И Хэре, и Велвита Китс кивнули. Стрельба, хотя и по-прежнему далекая, казалось, усиливалась. «Это звук контрреволюции», — сказал Ринк. «Тот, у которого есть как минимум шесть-пять шансов на успех. Ради мистера Цитрона, вам лучше всего на это надеяться.

Прежде чем они успели спросить, почему, в дверь Ринка постучали. Ринк велел дверному молотку войти. Дверь открылась, и вошел Дон Мерри. Его волосы были растрепаны, галстук ослаблен; он выглядел изможденным. Улыбки не было.

"Хорошо?" - сказал Ринк.

— Я только что из дворца.

— Вам удалось увидеться с генералом?

"Нет, сэр. Это было невозможно. Там внезапно возник менталитет осады. Но я видел полковника Веласко.

Ринк посмотрел на Хээре. — Веласко — главный помощник генерала. Он снова повернулся к Мерри. «Ну, давай, Дон, давай возьмем это».

«Сегодня утром они попробовали Цитрон. Его судили, осудили и вынесли приговор».

«Как долго он продержался?» — спросил Ринк.

«До завтрашнего утра. Его расстреляют завтра в шесть утра.

— Господи Боже, — сказал Ринк.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 33

Первое, что два гаитянина сделали с 9000 долларов Дрейпера Хэра, — это подкупили помощника менеджера франшизы Avis. Гаитяне хотели арендовать фургон «Додж». Помощник менеджера отказался. Он был убежден, что контрреволюция добьется успеха и что автомобили и фургоны Avis будут экспроприированы новым режимом. Понятно, что он останется без работы, потому что его политика, к сожалению, не была левой. Теперь он должен подумать о своем будущем. Сесилио спросил помощника менеджера, увеличат ли его перспективы 500 долларов. Помощник менеджера сказал, что по странному совпадению именно эту сумму он имел в виду. Теперь он мог с чистой совестью арендовать им фургон.

В задней кладовой небольшого магазинчика, где обычно продавались кожаные сандалии, двое гаитянцев купили на черном рынке два ящика шотландского виски «Баллантайн» и десять коробок «Мальборо». Виски обошлось им в 75 долларов за бутылку; сигареты стоили 100 долларов за коробку. С виски и сигаретами в задней части фургона их следующей остановкой стал Президентский дворец.

По крайней мере три роты пехоты в полной боевой экипировке окружили дворец. В квартале от ворот дворца фургон остановил молодой рядовой, вооруженный М-16. «Ты куришь, храбрый молодой солдат?» – спросил Жак. Отважный молодой солдат ответил, что да. Жак протянул ему коробку Мальборо. и поинтересовался местонахождением своего командира. Солдат сообщил, что капитан Вадилло в данный момент отдыхает в парке на скамейке.

Жак и Сесилио припарковались и заперли фургон. Они вошли в парк и после нескольких расспросов были направлены к капитану Вадильо, который сидел и дремал на солнце, сохраняя силы для предстоящих сражений.

Жак обратился к капитану по имени и сказал: «У нас странная просьба».

Капитан смотрел на них с абсолютным подозрением. «И что это такое?»

«Мы приехали из отеля «Интер-Континенталь», где сумасшедший североамериканец заплатил нам небольшое состояние за то, чтобы мы доставили ящик шотландского виски и три блока сигарет «Мальборо» своему другу. Друг — еще один североамериканец с редким именем».

«Какое редкое имя у друга?»

«Морган Цитрон».

— И где он должен быть?

«В президентском дворце», — сказал Сесилио. «Задержан за какое-то незначительное нарушение».

«Вы кубинец?» - сказал капитан. «Ты говоришь как кубинец».

«Мы похожи на кубинцев?» - сказал Сесилио.

«Есть много черных кубинцев».

«Мы гаитяне».

«Я бы не помог тебе, если бы ты был кубинцем».

— Мы этого не ожидали. Сесилио улыбнулся капитану. «Скажем, две бутылки шотландского виски и два блока сигарет «Мальборо»?»

— Три, — сказал капитан. «По три каждого».

"Сделанный."

«Подождите меня здесь», — сказал капитан.

Он вернулся из президентского дворца через пятнадцать минут и сказал им: «Североамериканца больше нет во дворце».

«Ах», сказал Жак. «

Он находится в федеральной тюрьме».

"Хорошо."

— Его расстреляют завтра утром.

— Жаль, — сказал Сесилио. Он посмотрел на Жака, который печально кивнул в ответ на эту новость. «Тогда мы обязательно должны сегодня доставить ему виски и сигареты», — сказал Жак.

Двое гаитянцев повернулись и направились в сторону арендованного фургона. Жак повернулся с улыбкой. — Идем, капитан? он спросил.

Капитан поспешил за ними и обещал виски и сигареты.

Морган Ситрон стоял спиной к высокой каменной стене и смотрел, как отряд солдат возится со своими винтовками. Что-то было не так с их стволами, которые согнулись, как свечи, оставленные на солнце. Женский голос сказал: «Ты еще слишком худая». Он повернулся и посмотрел на верх стены. Мисс Сесили Тетта из Amnesty International сидела верхом на стене и спускала веревочную лестницу со стеклянными перекладинами. Цитрон беспокоился о том, выдержат ли стеклянные перекладины его вес, когда он очнулся в камере федеральной тюрьмы.

Он сел на край каменной кровати. Он не удивился, что спал. Почти половину времени, которое он провел в тюрьме Императора-Президента, он провел во сне – в быстром времени, как его повсюду называли заключенные. Он полез в пластиковое ведро и достал золотой «Ролекс». Он вытер его о брюки костюма, который купил в магазине «Хенши» в Санта-Монике. Судя по часам, он проспал час.

Citron потребовалось всего две минуты, чтобы снять золотое расширительное кольцо с Rolex. Он положил часы обратно в ведро для мусора, встал, подошел к зарешеченной двери и начал звать охранника.

Через пять минут охранник прошел по коридору и остановился перед дверью камеры. Это был сутулоплечий, мрачноглазый мужчина с зачаточным пузиком. Его униформа ему больше не шла. Цитрон оценил возраст охранника в несколько лет. за сорок, и это было хорошо. Амбиции ушли или уходили. У более молодого охранника еще может быть надежда.

«Не обязательно кричать», — сказал охранник. «Мой пост находится всего в нескольких метрах от меня».

— Откуда мне было знать? - сказал Цитрон.

Охранник подумал об этом и затем кивнул. "Истинный." Он сделал паузу. "Что ты хочешь?"

«Я хочу еды, пива и кофе».

Охранник почти улыбнулся. «Может быть, хороший стейк?»

"Я заплачу."

"С чем?"

Цитрон поднял ремешок для часов. «С золотом».

Вид золота вызвал обычную реакцию. Охранник улыбнулся, прищурился и облизнул верхнюю губу. Он быстро посмотрел направо и налево, а затем снова на золотое кольцо, которое по дуге свисало с пальцев Цитрона. «Настоящее золото?» - прошептал охранник.

«Восемнадцать карат».

«Может быть, к твоему стейку немного фасоли и риса?»

— И пиво и кофе, — сказал Цитрон.

"Да, конечно. Пиво и кофе. Я вернусь через тридцать минут. Он повернулся, чтобы уйти, но остановился на звуке голоса Цитрона.

"Ждать."

"Что?"

— У тебя есть родственники?

"Да. Много."

— А кто-то из них, возможно, планирует вскоре эмигрировать в Штаты?

«Моя младшая сестра и ее двоюродный брат».

«Принесите мне блокнот и ручку, и я напишу в нем. Когда ваша сестра и ее двоюродный брат доберутся до Штатов, они смогут передать блокнот мужчине в Калифорнии, который заплатит им за него. Он заплатит им не менее двух тысяч долларов». Цитрон сделал паузу. «Может быть, и больше. Этот человек щедрый».

Охранник колебался. «Что ты напишешь? В блокноте?

Цитрон улыбнулся. «История», — сказал он.

После того, как охранник вернулся с едой, напитками, блокнотом и шариковой ручкой, и после того, как он укусил золотое кольцо, чтобы проверить его качество, и после того, как еда была съедена, а пиво и кофе выпиты, Цитрон устроился на каменная кровать с блокнотом. Он открыл его и на первой странице написал имя и адрес Дрейпера Хэре в Венеции, а затем: «Дрейпер: Пожалуйста, заплатите предъявителю (или предъявителям) за это 2000 долларов — или больше, если вам нравится их внешний вид. С уважением, Морган Цитрон».

После этого Цитрон непрерывно писал четыре часа. А поскольку это была странная сказка, требовавшая холодного и логичного стиля, он написал ее по-французски.

Когда Глэдис Ситрон прибыла в международный аэропорт Майами, она подошла к телефонной будке и использовала свою телефонную кредитную карту, чтобы позвонить мужчине в его дом в Миддлбурге, штат Вирджиния. Этот человек уже вышел на пенсию с государственной службы и проработал там почти четыре года. Глэдис Ситрон знала его почти сорок лет. Однажды она спасла ему жизнь в 1944 году недалеко от Канн. Когда мужчина, казалось, не хотел делать то, о чем она его просила, она напомнила ему о 1944 году и Каннах.

— Глэдис, — сказал мужчина, — оглядываясь назад, я понимаю, что ты не оказала мне никакой услуги.

— Давай, Харли.

— Ты действительно хочешь оказать мне услугу, ты придешь сюда, и мы выпьем немного, а потом я вручу тебе свой дробовик, тот «Пурди», который я купил в сорок пятом году в Лондоне, помнишь? И тогда вы могли бы оказать мне настоящую услугу.

— Позвони им, Харли.

Мужчина вздохнул. «Перезвоните мне через тридцать минут», — сказал он и повесил трубку.

Глэдис Ситрон вошла в коктейль-бар аэропорта и заказала мартини, первое мартини, которое она попробовала за пять лет. Сорокалетний кубинец с глазами цвета горячей помадки попытался взять ее на руки, и он помог скоротать время. В конце концов она заплатила и за выпивку, и за выпивку для себя и кубинца, вернулась к телефону-автомату и снова позвонила мужчине в Миддлбург. Он ответил на звонок с первого звонка.

«У меня плохие новости», — сказал он. "Вы готовы?"

"Я готов."

— Согласно телеграмме, которую они получили от обвинения, парень по имени Ринк, кстати, неплохой парень, ну, добрый генерал сегодня предал вашего сына военному трибуналу, а завтра утром в шесть его собираются расстрелять. утра , то есть семь утра . Восточное стандартное время."

— Понятно, — сказала Глэдис Ситрон.

«Это моя Глэдис», сказал мужчина. «Скажи ей, что в полдень наступает конец этого чертового мира, и она скажет: «Понятно».»

Эта информация надежна? она сказала.

«Они прочитали мне эту чертову телеграмму, Глэдис. Этот парень, Ринк, говорит, что, по его мнению, самого генерала, возможно, ждет увольнение. У них там происходит контрреволюция, и Ринк считает, что это может сработать.

«Понятно», сказала она. — Что ж, спасибо, Харли.

"За что?"

Повесив трубку, Глэдис Ситрон просидела в телефонной будке не менее двух минут, пока не бросила туда еще одну монету и не набрала номер Б.С. Китса по памяти. Когда Китс ответил, она сказала ему, что только что прибыла в аэропорт, и предложила встретиться через час в том месте, где они обычно встречались, когда не хотели, чтобы кто-нибудь знал, что они встречаются. Китс спросил, слышала ли она что-нибудь. Глэдис Ситрон сказала, что да, и именно об этом она хотела поговорить.

Она проехала на арендованном «Шевроле» мимо ресторана Bob’s Big Boy и припарковалась в квартале от него. Она вернулась в ресторан, вошла, заказала чашку кофе и отнесла ее к кабинке, где сидел Б.С. Китс с кока-колой перед собой.

Глэдис Ситрон поставила кофе на стол и села в кабинку напротив Китса. На коленях она держала свою большую сумку Coach.

"Хорошо?" - сказал Китс.

«Они собираются его застрелить утром. Мой сын."

— Это не так, Глэдис.

«Он собирается его застрелить. Наш друг генерал.

"Никогда не случится. Никогда."

— Ты подставил его, моего сына?

"Мне? Господи, у меня там моя маленькая девочка. Я даже послал сюда двух своих французских негров, просто чтобы убедиться, что с ней или с ним ничего не случилось. Это, должно быть, какая-то лажа, Глэдис. Вот что должно быть».

«Я знаю, что ты его подставил, чушь», — сказала она, вынула из сумочки автоматический «Кольт» 32-го калибра и трижды выстрелила в него под столом. Китс схватился за живот, сказал что-то, чего она не могла понять, наклонился вперед через стол и опрокинул свою кока-колу. Глэдис Ситрон поднялась и выстрелила ему в голову, затем повернулась и вышла из ресторана. В ресторане Bob's Big Boy было еще три посетителя плюс персонал. Никто из них не пытался остановить ее.

Она сдала арендованную машину в аэропорту и проверила ближайший рейс. Это был рейс 138 компании American, следовавший без пересадок в Канзас-Сити. Она заплатила наличными за билет первого класса в один конец и назвалась миссис Гордон Перси.

Сидя в салоне первого класса самолета DC-9 и выпивая второй за пять лет мартини, Глэдис Ситрон пришла к разумному выводу, что, возможно, она совсем сошла с ума. Затем ее мысли обратились к утешительной мысли о самоубийстве. Когда она приезжала в Канзас-Сити, она останавливалась в хорошей гостинице, возможно, «Мюльбахе», если она еще работала, заказывала ужин и хорошее вино в номер, долго принимала ванну и еще раз думала о самоубийстве. Это может помочь ей пережить ночь. Эта мысль действительно привела ее в Канзас-Сити, где она была арестована двумя детективами по расследованию убийств, когда она выходила из самолета.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 34

Дрейпер Хэйр и Велвита Китс вернулись в «Интерконтиненталь» из посольства США. Они пошли пешком, потому что все такси, казалось, исчезли, и потому что Хэре сказал, что хочет. Улицы были почти пусты, если не считать джипов и армейских грузовиков, заполненных солдатами, большинству из которых, казалось, было по шестнадцать лет. Иногда Велвита Китс фотографировала их со вспышкой своей камерой Polaroid. Ни одна фотография не получилась очень удачной. Вельвита Китс, похоже, не возражала. После того, как она изучила каждую картинку и показала ее Хэре, она выбросила ее.

«Зачем их брать?» он сказал.

«Мне нравится проверять, совпадает ли то, что я вижу, с тем, что видят другие люди». «И это так?»

«Я так не думаю. Я думаю, что другие люди видят больше, чем я. Когда я смотрю на фотографии, я вижу много вещей, которые я упустил. Вот почему я использую Polaroid. Я не люблю ждать. Ни за что. Она остановилась, повернулась и навела камеру на Хээре. Он посмотрел в объектив, не улыбаясь. Она нажала красную кнопку. Камера зажужжала, и изображение покатилось. Они продолжили идти, а Велвита Китс наблюдала за развитием картины.

Она остановилась и перевела взгляд с фотографии на Хээре и обратно. «Тебе правда грустно, не так ли? Я имею в виду, глубоко внутри.

Хээре улыбнулась, взяла у нее фотографию и посмотрела на нее. «Это то, что ты видишь?»

Она кивнула. «Я думал, что твое лицо выросло, ну, как бы случайно. Но тебе действительно грустно. Не депрессивный. Просто сказал."

Хэре не знала, что сказать, поэтому вернула ей фотографию. Она сказала: «Думаю, я оставлю это себе» и положила его в сумочку. Они шли молча, прислушиваясь к отдаленной стрельбе.

— Как далеко они? она спросила.

«Может быть, миля. Могло быть и меньше».

«Интересно, что делает Морган?»

"Я не знаю."

Она снова остановилась и посмотрела на Хэре. «Мы не собираемся позволить им застрелить его, не так ли? Я имею в виду, мы собираемся вытащить его. Как-то."

«Конечно», — солгал Хаэре. "Как-то."

Вестибюль «Интерконтиненталя» был забит репортерами печатных и тележурналистских компаний и их съемочной группой. Большинство из них были американцами, но было и немного европейцев. Все они столпились вокруг стойки регистрации, выкрикивая свои требования, отталкивая друг друга локтями, проклиная руководство отеля и заявляя о своей индивидуальной и корпоративной важности.

«Господи», — сказала Велвита Китс. — Откуда они все взялись?

«Думаю, они хотят участвовать в убийстве», — сказал Хэре. Он оглядел вестибюль и заметил высокого, скорбного мужчину почти средних лет, который стоял, прислонившись к стене, и задумчиво потягивал пинту водки Smirnoff. Хээре повернулась к Велвите Китс. «Почему бы тебе не пойти в свою комнату, а я попытаюсь узнать, знают ли эти ребята что-нибудь».

Велвита Китс направилась к лифту. Хэре подошел к высокому мужчине и сказал: «Вы далеко от Сент-Луиса, Несси».

Высокий мужчина повернулся и со своего роста шесть футов пять дюймов посмотрел на Хэре. Удивление сменило его скорбный взгляд. Он даже улыбнулся. Этим человеком был Нестор Лид, и почти все время, пока Хэре себя помнил, Лид освещал политику Среднего Запада в газете St. Louis Post-Dispatch .

— Дрейпер, — сказал он. "Боже мой. Вот вы и докатились до этого — разжигания революций в банановых республиках».

«Не я», — сказал Хэре. "Я турист. Что, черт возьми, ты знаешь о Центральной Америке?»

"Ничего. Абсолютно ничего. Это полезный опыт. Я присоединюсь к руководству в следующем месяце, и они подумали, что мне не помешает немного иностранной приправы. Я предложил Лондон, но когда ситуация разгорелась, меня отправили сюда — по дешевке.

— Ты прилетаешь вместе с остальными?

"Едва. Мы все арендовали самолет из Майами. Сначала нам не разрешили приземлиться. Потом повстанцы захватили аэропорт, и вот мы здесь».

— Когда они его взяли? Аэропорт?

Лид посмотрел на часы. «Около двух часов назад. После того, как мы приземлились, они провели пресс-конференцию — «Комитет тысячи лет». Они утверждают, что к утру захватят весь город. Самое позднее в полдень. Для такой разношерстной компании они выглядели ужасно самоуверенными». Он предложил Хэре пинту водки. Хээре отпил глоток, вернул его и сказал: «Это должна быть чертовски интересная история».

Лид покачал головой, и мрачность вернулась к его лицу. «Знаешь, что самое ужасное, Дрейпер? Мне даже плевать, кто победит. Мне плевать. Это действительно ужасно, не так ли?»

«Может быть, в Лондоне было бы лучше», — сказал Хэре.

Лид кивнул. "Ага. Возможно, так и было бы.

Хэра постучала в дверь Велвиты Китс, и ее открыл Жак, приложив палец к губам. «Шшш», — сказал он. «Есть печаль. Смерть.

"Чей?" Сказал Хэре, войдя в комнату.

Велвита Китс отвернулась от окна. В ее руке был лист бумага. Сесилио стоял рядом с ней. Велвита Китс показала лист бумаги. «Посольство только что прислало это с посыльным».

"Который умер?" - сказал Хээре.

"Папа. Он умер. Кто-то застрелил его из «Большого мальчика Боба». Адвокат мамы позвонил в Госдепартамент, и они телеграфировали мистеру Ринку в посольство, и, поскольку телефоны все еще отключены, он отправил это через курьера».

«Мне очень жаль», сказал Хэре.

— Не надо, — сказала она. «В «Большом мальчике Боба». Разве ты не знаешь об этом?»

Жак откашлялся. «Это меняет дело».

"Как?" - сказал Хээре.

«После смерти месье Китса мы должны уйти».

«Ваш английский становится все лучше и лучше», — сказал Хэре. «От чего отказаться?»

— Из завтрашнего дела, — сказал Сесилио. «Какое дело?»

Жак выглядел удивленным. — Разумеется, спасение нашего хорошего друга месье Ситрона. Это все устроено. Разве мы не говорили, что устроим это?»

— Может быть, друг, — осторожно сказал Хэре, — может, тебе лучше рассказать мне об этом.

«Вы должны понимать, что мы выделили все девять тысяч долларов», — сказал Сесилио.

Хээре улыбнулась. "Расскажи мне об этом."

— Да, конечно, — сказал Жак. «Мы даже нарисуем вам карту».

Морган Ситрон закончил читать то, что написал в спиральной тетрадке, в одиннадцать вечера. Он поднялся с каменного ложа, подошел к двери и позвал стражу. Когда появился охранник, Цитрон просунул блокнот сквозь решетку.

«Вот», — сказал он. «Отдайте это своей сестре и ее кузену, и они станут на две тысячи долларов богаче, когда доставят это мужчине в Лос-Анджелес».

Охранник пролистал блокнот. «Это не по-испански», — сказал он.

"Нет."

«Это тоже не английский. Я могу прочитать несколько слов по-английски».

«Это французское», — сказал Цитрон.

«Я не читаю по-французски».

«Это красивый язык».

— Так я слышал. Охранник спрятал блокнот в карман. — Вам нужен священник?

«Я не верующий».

«С ним будет, с кем поговорить».

— Спасибо, но я бы предпочел не делать этого.

Охранник кивнул. — Ну, в любом случае он обычно уже пьян, но если ты передумаешь, я могу пригласить его сюда утром. «Когда это произойдет?»

"В шесть. Я разбужу вас в пять, если вы не против.

— Я, наверное, к тому времени уже проснусь.

"Да. Это правда. Ну, а если ты передумаешь насчет священника…

"Думаю, нет."

Охранник пытался придумать, что еще сказать, но не смог и в конце концов решил пожелать спокойной ночи. После его ухода Цитрон снова сел на каменную кровать. Некоторое время он думал о смерти и умирании, но обнаружил, что может думать об этом только в абстрактных терминах. Почему-то это казалось крайне безличным. Он задавался вопросом, когда придет страх. Наверное, около трех часов ночи, сказал он себе, когда начинаешь молиться и звать священника. Он внезапно понял, что они действительно собираются его убить. Его охватило чувство почти благополучия, поскольку он также понял, что абсолютно ничего не может с этим поделать.

Он наклонился, полез в пластиковое ведро для мусора, достал часы «Ролекс», вытер их о штанину и сунул в карман рубашки. Если они нацелены в сердце, подумал он, то попадут в часы. По крайней мере, они этого не получат. Он усмехнулся, ложась на каменная кровать, его голова теперь покрыта сложенной курткой. Мысль о часах заставила его улыбнуться, когда он посмотрел на высокий каменный потолок. Он все еще слегка улыбался, когда заснул.

Они втроем обедали с подносов в огромном зале Президентского дворца, когда вошел молодой капитан. Генерал-полковник Карраско-Кортес поднял глаза от подноса и спросил: «Ну что?»

Молодой капитан выглядел неуютно. «Доклад по радио от полковника Веласко. Будет небольшая задержка. Механическая проблема. С ротором, сказал полковник.

— Насколько незначительно? – сказал Карраско-Кортес.

Молодой капитан выглядел еще более неловко. "Час. Возможно, меньше».

«Это очень здорово», — сказал Тайге.

Генерал пристально посмотрел на него. "Какие-либо предложения?"

"Лодка?" - сказал Тайге.

— Эта твоя яхта? — спросил Йрин.

Молодой капитан прочистил горло. Генерал поднял вилку, положил кусок мяса в рот, посмотрел на молодого капитана, прожевал и кивнул, предлагая капитану говорить. «Яхту час назад сдал адмирал Беччио», — сообщил капитан.

— Беччио, — сказал генерал. «Эта анютиная свинья».

«Тогда мы ждем вертолет», — сказал Ярн.

— Сколько у нас есть времени, мой мальчик, а? — спросил генерал.

— Самое большее три часа, сэр.

— Ты пойдешь со мной, ты понимаешь.

— Я понимаю, сэр.

"Держите нас в курсе."

"Да сэр."

Молодой капитан повернулся и прошел через огромную комнату к двойным дверям. Он повернулся, оглянулся на троих мужчин, затем открыл одну из дверей и прошел в вестибюль. комнате, где стояли шестеро мужчин и смотрели на него. Трое мужчин были одеты в армейскую форму. Двое были майорами; другой был молодой лейтенант. Все офицеры были вооружены М-16. Остальные трое мужчин, гражданские лица, были одеты в темные футболки и брюки цвета хаки. На шеях у них были ярко-зеленые шарфы. Гражданские были вооружены пистолетами: двумя автоматами 45-го калибра и одним длинноствольным револьвером Кольт 38-го калибра. Пистолеты были заткнуты за пояса. Всем гражданским было под сорок. Ни одному из армейских офицеров не было больше двадцати девяти лет.

"Хорошо?" — спросил самый старый гражданский.

«Они думают, что вертолет все еще летит», — сказал капитан. «Я сказал им, что оно прибудет в течение часа».

— И они тебе поверили? — спросил старший из двух майоров.

Капитан кивнул. «Они продолжали есть».

«Они ему поверили», — сказал другой майор.

— Они вооружены? — спросил самый старый гражданский.

«У двух гринго есть личное оружие», — сказал капитан.

— А генерал?

«Пистолет в ящике стола».

Самый старый гражданский кивнул и повернулся к старшему из двух майоров. «Мы хотим, чтобы они не пострадали», — сказал он.

Майор кивнул. "Я понимаю."

Самый старый гражданский кивнул молодому капитану. Он повернулся, схватился за ручки огромных дверей и распахнул их. Два майора и молодой лейтенант выбежали из дверей в комнату, нацелив свои М-16 на сидящих мужчин в дальнем конце комнаты. Карраско-Кортес только что засунул в рот еще один кусок мяса. Он поднял голову, явно удивлённый, даже шокированный. Он пожевал мясо, затем наклонился вперед и выплюнул его на тарелку.

Самый старый гражданский прошел мимо длинного библиотечного стола. «Вы все арестованы», — сказал он. Теперь в его руке был автомат 45-го калибра. Рука заметно дрожала.

"Под арестом?" - сказал генерал.

«По приказу Комитета Тысячи Лет», — сказал гражданский, несколько застенчиво произнося имя.

Пряжа крутился на стуле, глядя на офицеров и штатских. Он посмотрел на Тайге. — Вот черт, партнер, — сказал Тай.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 35

Перед рассветом толстый главный надзиратель федеральной тюрьмы майор Торрес прогуливался по каменному коридору к спящему охраннику. В правой руке у него была зубочистка, которой он выщипывал из коренного зуба кусочек бекона. На сгибе его левой руки находился обрез двуствольного ружья.

Когда он подошел к охраннику, майор Торрес толкнул его дробовиком. Охранник проснулся и сонно посмотрел вверх. Он начал подниматься, но майор Торрес при помощи дробовика похлопал его обратно. Майор отложил зубочистку на потом, полез в другой карман и достал стодолларовую купюру. Он передал его охраннику.

— Ты будешь спать, мой друг, — сказал он. «Следующий час ты будешь спать с зажмуренными глазами. Вы понимаете?"

— Да, — сказал охранник. "Я понимаю. В совершенстве." Чтобы показать, что он это сделал, он снова положил голову на небольшой деревянный стол, обхватил его руками и так плотно закрыл глаза, что нахмурился.

Майор Торрес двинулся по коридору, пока не подошел к камере Цитрона. Сквозь решетку он мог видеть Цитрона, сидящего на краю каменной кровати. Цитрон посмотрел на него.

— Ну, шпион, — сказал Торрес. "Время пришло."

"Это?"

"Да."

«Охранник сказал шесть. Еще нет шести.

«Охранник ошибся», — сказал Торрес, отпирая и открывая дверь камеры. «Он простой парень и часто ошибается. Иначе он не был бы охранником. Приходить. Протяните руки.

Цитрон встал, медленно подошел к открытой двери камеры и протянул руки. Торрес, прижав дробовик к боку, щелкнул наручниками на запястьях Цитрона.

"Только ты и я?" - сказал Цитрон.

Торрес улыбнулся. "Чего ты ожидал?"

"Я не знаю. Полагаю, больше людей.

"Врач. Священник. Охранники. Расстрельная команда. Медленная прогулка по плохо освещенному коридору. Как в кино, правда? «

Что-то в этом роде, — признался Цитрон.

«Извините», — сказал Торрес. — Только ты и я. И Кармелита, конечно, здесь. Торрес похлопал по дробовику.

— Обрез, — сказал Цитрон.

«Безболезненно, уверяю вас. Пойдем."

Они пошли по каменному коридору во главе с Цитроном. Они прошли мимо охранника, голова которого все еще лежала на столе, а глаза были зажмурены. Когда они прошли десять футов от охранника, он открыл глаза и сел. Он посмотрел на исчезающие спины Торреса и Цитрона. Затем он посмотрел на свою левую руку, сжатую в кулак. Он медленно открыл ее. Купюра в 100 долларов все еще была там. Охранник медленно перекрестился.

Только начало светать, когда Цитрон и майор Торрес вышли из здания, в котором находились камеры, и вошли на прогулочный двор, который был не намного больше двух баскетбольных площадок. Двор с трех сторон был окружен тюремными постройками, а с четвертой — каменной стеной высотой не менее двадцати футов.

Цитрон оглянулся через плечо на майора Торреса. "Куда?" он сказал.

«Стена», — сказал Торрес и жестом дробовика указал на нужное место.

Они медленно прошли через прогулочный двор, пока не достигли стены.

«Теперь я возьму на себя дежурство», — сказал Торрес.

«Какие часы?»

«Золотые часы, которые идут в комплекте с золотым ремешком, который ты дал стражнику для еды и питья. Я могу взять это сейчас или позже.

Цитрон залез в карман рубашки скованными руками, вынул часы и протянул их Торресу, который улыбнулся. «Золотой Ролекс».

«Подарок от моей матери».

"Бедная женщина. Я ей сочувствую.

«Она бы только отвергла это».

— Повернись, пожалуйста, и встань на колени лицом к стене.

Цитрон повернулся и преклонил колени. Он закрыл глаза. Он слышал, как по одному взводятся курки дробовика. И тут он услышал знакомый голос. — Привет, Морган, — сказал голос.

Цитрон поднял глаза. Конечно, это должен был быть сон. Ибо он знал, что только во сне сорокадвухлетний мужчина с грустным лицом в безупречном синем костюме-тройке в тонкую полоску, белой рубашке на пуговицах и аккуратно завязанном галстуке будет оседлать тюремную стену с мотком зеленый пластиковый садовый шланг в его руках.

— Лови чертов шланг, — сказал Дрейпер Хэре и швырнул один конец его вниз.

Цитрон медленно поднялся. Он повернулся и посмотрел на майора Торреса, который отвернулся, чтобы закурить после завтрака сигару. Цитрон обернулся и схватил садовый шланг скованными руками. Медленно, с трудом, пыхтя и ругаясь, Хаэре подтянул Цитрона к вершине стены. Оседлав его, Цитрон посмотрел вниз на майора Торреса, который теперь неторопливо шел обратно к двери, ведущей во двор для прогулок. Прогуливаясь, Торрес помахивал дробовиком, не оглядываясь по сторонам. Это была его прощальная волна.

Цитрон посмотрел на Хэре. — Ты уверен, что ты не сон?

«Никакой мечты», — сказал Хэре. «Может быть, кошмар. Пойдем." Он инди обслуживал алюминиевую лестницу, верхняя часть которой была прислонена к стене, а ноги опирались на крышу коричневого фургона «Додж».

Цитрон спустился по лестнице первым. Хээре последовал за ним и швырнул лестницу между стеной и фургоном, куда она с грохотом приземлилась. Оба мужчины выпрыгнули из фургона на землю и поспешили к правой двери фургона. За рулем была Велвита Китс. Двигатель работал.

«Привет, Морган», — сказала она.

— Что ж, — сказал Цитрон. «Вельвита».

— Залезай, — сказал Хэре Цитрону и открыл дверь. Камера Polaroid Велвиты Китс упала на землю. Хээре поднял его. Цитрон забрался в фургон. Хаэре захлопнула дверь.

— Увидимся, Морган, — сказал Хэре, когда фургон тронулся.

Велвита Китс водила машину не лучше, чем когда-либо, но Цитрон только сказал: «Хэре не придет?»

«Нет», сказала она. — У него есть еще кое-что, чем заняться.

«Куда мы идем?»

«Ближайшая граница», — сказала она и взглянула на него со счастливой улыбкой. «Удивлены, увидев меня?»

— Да, — сказал Цитрон. "Очень." И, к своему удивлению, он обнаружил, что это действительно так.

Дрейпер Хэре вернулся к главным воротам тюрьмы. Это было почти два квартала ходьбы. Когда он подошел к воротам, охранник спросил его, чего он хочет.

«Майор Торрес, — сказал Хэре, добавив: — Я Дрейпер Хэре».

Охранник сделал два телефонных звонка. Вскоре после того, как второй был завершен, появился еще один охранник и жестом пригласил Хэре следовать за ним. Они прошли через три двери, два коридора и наконец оказались в кабинете майора Торреса.

«Пожалуйста», — сказал Торрес по-английски, указывая на стул.

Хэре отказался, покачав головой, полез во внутренний нагрудный карман, достал толстый конверт и протянул его Торресу. Мейджор вынул из конверта пачки пятидесятидолларовых купюр и быстро, но осторожно пересчитал их на своем столе.

— Все здесь, — сказал он после того, как закончил считать. «Гаитяне сказали, что так и будет». Он собрал деньги, положил их обратно в конверт и достал связку ключей. «Я слышал, что драка дошла до телестанции», — сказал он, выбрав маленький ключ, отпер ящик ящика и убрал деньги.

«Как вы думаете, кто победит?» - сказал Хээре.

"Повстанцы."

— Что это значит для тебя?

Майор Торрес поднялся, улыбаясь. «Я уверен, что ополченцы предоставят мне много-много клиентов, если, конечно, не перестреляют всех. Ну, я думаю, все прошло достаточно гладко, не так ли?

«Да», — сказал Хаэре. «Так и было».

— А два гаитянина?

«Они решили вернуться в Майами».

— Очаровательные ребята, — сказал майор. «Могу ли я предложить вам подвезти вас обратно в отель?»

«Нет, спасибо», — сказал Хэре. "Я буду ходить."

Майор похлопал свой огромный живот. «Мне следует сделать это, больше ходить». Он достал свой недавно приобретенный золотой «Ролекс» и посмотрел на время. «Вы должны позволить своей прогулке пройти мимо Президентского дворца».

"Почему?"

«Вам нравятся исторические события?»

"Очень."

— Тогда пусть твоя прогулка проведет тебя мимо дворца.

К тому времени, как Хэре добрался до него, у президентского дворца уже сформировалась толпа в пять-шесть тысяч человек. Это была странно молчаливая толпа, члены которой говорили друг с другом, если вообще говорили шепотом. Гражданские лица, вооруженные М-16 и одетые в зеленые шарфы. на их шеях освободилось место перед дворцовыми воротами. Пространство имело форму раздавленной подковы.

Будучи одним из величайших зевак в жизни, Хэре с отработанной легкостью пробился вперед в толпе. Что-то ударилось о его бедро. Он посмотрел вниз и с удивлением обнаружил, что все еще держит в руках «Полароид» Велвиты Китс.

«Через минуту тебе будет что сфотографировать», — пробормотал мужчина рядом с ним.

"Что?" - сказал Хээре.

"Ждать и смотреть."