Миссия на счастье

Глава 43. Артем

Мне стало легче.

Да, было грустно. Где-то внутри, в районе сердца поселилась та самая «точка», что я поставила в наших отношениях с Пижоном, и я ее ощущала ежеминутно. Неужели раньше я надеялась на что-то? Вроде нет, но… Сейчас для меня стало очевидно: все кончено. Черта подведена. И это ощущалось. Я носила с собой это понимание везде.

Однако, это ощущение «точки» помимо тоски дарило свободу!

Это необъяснимо! Мне было грустно, но то была светлая грусть!

Да, все кончено. Но я раскрыла ему все свои чувства! Я не хочу, чтобы Денис думал обо мне плохо: я слишком уж сильно любила его, чтобы вымарывать наше прошлое сомнениями в моей искренности!

Артем, наконец, улетел в Аргентину. Но до этого мы провели вместе вечер. Он уже не скрывал, что по уши влюблен в Адель (ему повезло, что она сносно знает английский, а то бы общались жестами). Прожужжал мне все уши, какая она ранимая, какая у нее тонкая душа и трепетные чувства. Даже попытался укорить меня в том, что это я не досмотрела (она ведь «твоя подруга!») и допустила ее срыв!

Но я — не «преподобный Мишель», как теперь называли Лорье студенты, и не стала брать на себя вину за пакости других. То, что Адель совершила именно пакость — у меня сомнений не было. Однако, раз в итоге от содеянного реально пострадала только она — у меня не было оснований держать на нее зла. Правда, и общаться я с ней тоже не особо хотела.

Артем согласился со всеми моими доводами, но вот про наше с Адель общение (точнее, его отсутствие) и слушать ничего не захотел:

— Марсель! Я тебя умоляю, — с жаром повторял он снова и снова, — пожалуйста! Побудь с ней рядом хотя бы пару месяцев! Ради нас с тобой! Ради нашей дружбы! Ей ведь нужно как-то пережить все то, что было!

— Если бы она не написала этот плакат…

— Знаю! — перебил меня Артем, — но она его написала! Этого уже не вернуть, и она сама себя грызет за это ежечасно! Прошу тебя, помоги ей! Вон, у Лорье дела еще лучше, чем было! Везде его лицо — во всех газетах! Адель постоянно натыкается на статьи о нем и плачет! Сил нет. Прошу тебя, Марсель, поддержи ее!

— А почему ей не перевестись в другой ВУЗ? — спросила я.

— Да я ей то же самое предлагал уже… — загрустил Артем, — а она твердит что-то про то, что должна там чего-то испить… Ну, короче, чашу испить должна до дна, наказание за свой поступок и так далее…

Я удивилась решимости Адель: сменить Университет было бы самым простым выходом в сложившейся ситуации.

— Я ведь ее даже в Аргентину звал! — чуть ли не рвал на себе волосы Артем, — родители мои были бы в восторге, что я, наконец, там осел…

— Она не согласилась? — подняла брови я.

— Нет, — вздохнул Артем, — ни в какую. Все про свою чашку. Чашу, то есть, твердит.

— А твои родители хотят, чтобы ты осел в Аргентине? — я поймала себя на мысли, что никогда не интересовалась жизнью Артема.

— Это было бы очень удобно для бизнеса, — пожал плечами Артем, — сейчас мы постоянно мотаемся туда-сюда и в наше отсутствие там анархия. Неудобно. Да и не выгодно. Мама, конечно, хотела, чтобы… Слушай, ты прости, мне сейчас уже даже смешно это вспоминать, но… Мама очень хотела, чтобы мы с тобой… Ну…

— Поженились и нарожали кучу детей? — я громко рассмеялась.

— Что-то типа того, — виновато улыбнулся Артем, — нет, ты мне действительно очень нравилась… И я даже… Наверно, влюблен был немного в тебя, но…

— Но сейчас в твоем сердце Адель, — широко улыбнулась я.

— Именно так! — услышав любимое имя, Артем расплылся в блаженной улыбке.

— Я очень рада, Артем, — сказала я серьезно, — мне очень и очень ценно иметь такого друга, как ты! Я тебе доверяю, ты… Ты мне как брат, понимаешь! Я тебя… Наконец-то я могу тебе это сказать — спасибо Адель — я тебя люблю как брата! Ничего романтического! Но… Ты мне действительно очень дорог!

Артем встал из-за стола, подошел ко мне и сгреб меня в объятиях.

— Спасибо Марсель, — прошептал он.

Мы уже собирались расстаться, когда я все же решилась рассказать о своей короткой поездке к Пижону.

— Вот я дурак, — хлопнул он себя по лбу, — я вообще забыл об этом! Просто у Адель началась депрессия, и я… Ой, ладно, мы уже это обсуждали сегодня, прости! Ну, и что Нечаев?

Я описала в подробностях нашу встречу, а потом свое письмо к нему.

— То есть тебе действительно нужен был разговор с ним? — Артем по-доброму улыбнулся.

— Выходит, да, — я поджала губы, — прости, что тогда в Аркашоне дулась на тебя. Ты ведь и правда, хотел, как лучше.

— Слушай, если по-честному, я вообще-то и сам точно не знаю, чего я тогда хотел! — Артем подпер рукой голову, — конечно, я хотел, чтобы тебе было хорошо, но, понимаешь, мне так мама голову промывала, что, мол, пока ты с Нечаевым поссорилась, надо ковать железо, потом горячо не будет… А когда она потом узнала, что я Нечаева с собой к тебе в Аркашон притащил… Охххх, ну и скандал она мне устроила! Тебе не передать! Кем только не обзывала: и дураком, и… Ну, не важно, в общем…

— Я благодарна тебе и твоей маме за все, что вы для меня сделали, Артем, — начала я.

— Да, Марсель, нам всем это в радость! Но у мамы, прости, конечно, какой-то пунктик на тебе: она очень твою маму любила и у нее такое громадное чувство вины сейчас… Вы когда впервые встретились, помнишь? В ресторане? Мама три дня ревела и драла на себе волосы: мол, как я могла такое допустить…

— Но она не виновата! — воскликнула я, — она не знала! Ведь моя бабушка отрезала меня ото всех контактов!

— А она все равно себя винит. А раз ты помощь принимать не особо от нее хочешь — она вздумала нас поженить. Ну, что б уж наверняка.

— Фига се, не хочу! Я живу в квартире, которую она мне оплачивает!

— Для нее это ерунда, Марсель. Мама хочет ощущать себя действительно полезной!

Мы еще долго говорили с Артемом. И главное, что я поняла — благодаря знакомству с Адель он начал двигаться к свободе от родителей! У него появилась ясная цель, подпитываемая обожающим взором молодой француженки. Если раньше Артему приходилось делать то, чего ожидала от него мама (и даже если ее ожидания перекликались с его собственными интересами, это все равно угнетало) — то теперь он почувствовал, что нащупал свою дорожку. Она еще очень узкая, тонкая — но его. И, глядя на Артема, я с улыбкой подумала, что у него получится превратить эту тропинку в широкий путь.

Я продолжила учебу: снова взялась за книжки (ведь мне надо было многое наверстать), проводила время дома, уткнувшись в страницы учебников.

Жак и Этьен продолжили стажировку у Лорье — клиенты вставали в очередь к «преподобному Мишелю», я же взяла паузу на месяц. Мишель похвалил меня за это решение. А еще больше он был в восторге от моего поступка с письмом: «Ты не пошла на поводу у обстоятельств, Марсель! Ты сделала, что считала должным! Теперь тебе надо все осмыслить и чуть передохнуть! Я буду ждать тебя у себя в конторе, как только ты будешь готова».

С Викой мы разговаривали по телефону все реже: причем, как мне показалось, это было связано не только с громадной кучей проблем, которые Пижон все же кинулся с ее помощью разгребать, но и с какой-то ее личной историей. Неужели у Вики появился парень?! Немыслимо!

Дни текли быстро и солнечно.

Только вечерами, подняв глаза от книги, я видела, как тишина и одиночество укрывают меня своим тоскливым пледом.