Мистерия Марса

Глава 5 Близкий контакт

Близкий контакт человечества с Марсом и современные поиски жизни на Красной планете в конце концов можно будет рассматривать как поворотный момент в истории человечества. До сих пор, насколько нам известно, такого контакта никогда не происходило. Тем не менее поскольку физические исследования НАСА на Марсе являются плодом более чем столетних международных усилий, наша реакция на новые находки неизбежно будет окрашена традиционными представлениями.

Научный интерес к возможности жизни на Марсе, судя по всему, возник в 1877 году, когда итальянский астроном Джованни Скиапарелли объявил о поразительном открытии. Он наблюдал на марсианской поверхности систему перекрещивающихся одинарных и двойных линий — огромных желобов, или canali по-итальянски, что в вольном переводе на английский превратилось в «каналы» [1]. Современники провозгласили находку Скиапарелли доказательством существования разумной внеземной цивилизации на соседней планете. Среди тех, кто оказался воспламенен этим открытием, был американец Персиваль Лоуэлл, богатый выпускник Гарварда, интересовавшийся астрономией.

Лоуэлл прочитал о каналах Скиапарелли в книге «Планета Марс», написанной французским астрономом Фламмарионом [2], и решил построить обсерваторию для изучения планеты под ясным небом и на значительной высоте над уровнем моря в городе Флагстафф, штат Аризона [3]. Он говорил о своей работе как о «рискованном, сенсационном и уникальном проекте» [4]. Цель этого проекта, по его словам, «…может быть в упрощенном виде сформулирована как исследование возможности существования жизни в других мирах, включая возможность их обитаемости существами, похожими или не похожими на человека. Это не утопический поиск, как многие могут посчитать. Напротив, есть весомые основания полагать, что мы находимся на пороге совершенно определенного открытия в этой области» [5].

Лоуэлл умер в 1916 году, так и не совершив «определенного открытия», но его мнение о возможности жизни на Марсе оказало большое влияние на умы и в течение десятилетий захватывало общественное воображение.

Одна популярная теория Лоуэлла заключалась в том, что марсианские каналы доставляли воду из замерзших полярных ледяных шапок к местам обитания древней цивилизации, значительно превосходившей по возрасту любую человеческую цивилизацию, в сухие просторы тропических и экваториальных пустынь [6]. Он также предположил, что некоторые изменчивые темные пятна на поверхности Марса являются растительностью.

Лоуэлл пользовался самым современным оборудованием, и его идеи отражали умонастроения того времени и дух открытости к новым идеям оккультизма и спиритуализма, сторонники которых, естественно, положительно относились к возможности существования жизни на других планетах [7].

Широко распространенный интерес к оккультизму и внеземной жизни стоит за успехом плодовитого французского автора Камила Фламмариона. В 1861 году в возрасте девятнадцати лет он написал книгу «Множественность обитаемых миров», в которой приводил аргументы в пользу существования внеземной жизни. Она сразу же стала бестселлером, как и одна из его последующих работ «Планета Марс» (1892), которая послужила источником вдохновения для Лоуэлла. В ней Фламмарион утверждает:

«Фактические условия на Марсе таковы, что было бы неправильно отрицать возможность обитания там человеческих существ, чей разум и методы деятельности могут далеко превосходить наши собственные. Мы не можем отрицать и того, что они выпрямили первоначальные русла своих рек и построили систему каналов с намерением создать всепланетный механизм кругооборота воды» [8].

Идеи Скиапарелли, Фламмариона и Лоуэлла стали причиной «марсианской лихорадки» в последние годы XIX века. В 1898 году Г. Уэллс хорошо заработал на этом со своей книгой «Война миров», повествующей о вторжении с Марса в викторианскую Британию. В 1902 году видный швейцарский психолог Карл Густав Юнг опубликовал свою докторскую диссертацию под названием «О психологии так называемых оккультных феноменов». В ней он подвергал свою кузину Хелен Прейсверк, которая имела свойство впадать в медиумический транс, углубленному психологическому анализу.

В состоянии транса Хелен часто говорила о своих путешествиях на Марс:

«На Марсе уже давно существуют летающие машины. Весь Марс покрыт каналами и искусственными озерами, вода из которых используется для орошения. Эти каналы очень мелкие и имеют плоское дно. Над каналами нет мостов, но это не мешает сообщению, потому что все путешествуют на летающих машинах» [9].

Совершенно очевидно, что описания Марса, предпринятые Фламмарионом и Лоуэллом, глубоко проникали в человеческую психику. Четырнадцатилетняя необразованная швейцарская девушка, находившаяся в бессознательном состоянии, вещала об идеях, владевших умами той эпохи.

В 1902 году, когда была опубликована докторская диссертация Юнга, прозвучало объявление о премии для первого человека, который вступит в контакт с инопланетной формой жизни. Существовало лишь одно исключение, а именно контакт с марсианами, поскольку это считалось слишком простым делом. В 1911 году, через девять лет после объявления конкурса, в «Нью-Йорк Таймс» появилась статья под заголовком «Марсиане прорыли два огромных канала за два года» [10].

Вера в то, что Марс если и не населен, то по крайней мере обитаем, пользовалась широким распространением среди обывателей и ученых до второй половины XX века. К примеру, в начале 1960-х годов популярный британский астроном Патрик Мур и микробиолог Фрэнсис Джексон решили проверить возможность жизни на Марсе с помощью простых экспериментов:

«Мы построили „марсианскую лабораторию“, наполнили ее предполагаемой атмосферой — то есть азотом под давлением 85 миллибар — и создали необходимый температурный интервал между дневным и ночным временем суток. Результаты оказались довольно интересными. Кактусу пришлось туго, и после одной марсианской ночи он выглядел заметно увядшим, но более простые организмы справились лучше, и это вселило в нас оптимизм» [11].

Сходным образом Карл Саган соорудил так называемые марсианские сосуды, в которых повторил эти эксперименты [12]. Он добился таких же результатов: некоторые микробы фактически размножались в присутствии небольшого количества воды.

Но оптимизм по поводу этих результатов рассеялся в середине 1960-х годов, когда космические зонды прислали фотографии поверхности Марса, на которых он предстал в виде замерзшей и безжизненной пустыни.

В 1926 году Роберт Хатчингс Годдард (Годдардовский центр космических полетов НАСА назван в его честь) построил предтечу хорошо знакомых нам космических ракет, но его небольшой прототип смог пролететь лишь 60 метров с максимальной скоростью 100 км/час [13]. Он был первым человеком, испытавшим и доказавшим теорию о том, что ракеты можно использовать для выхода за пределы земной атмосферы и даже путешествий к другим планетам — идея, впервые предложенная русским школьным учителем Константином Эдуардовичем Циолковским в конце XIX века и впоследствии усовершенствованная немцем Германом Обертом в 1923 году.

Во время Второй мировой войны нацисты проводили активные разработки в области ракетного оружия. Их реактивный снаряд Ѵ-2 был основан на улучшенной технологии Годдарда. Через три года после окончания войны двухступенчатая ракета Ѵ-2 WAC значительно улучшила результат Годдарда и достигла высоты четырех километров [14].

Если Вторая мировая война послужила катализатором для развития ракетной науки, то «холодная война» многократно ускорила ее прогресс. Под угрозой всеобщего ядерного уничтожения ученые из американской ракетной программы, первоначально возглавляемые Вернером фон Брауном, вели партизанскую войну интеллекта и конструкторской мысли со своими русскими соперниками под руководством Сергея Королева. По обе стороны от «железного занавеса» огромные средства уходили на совершенствование систем доставки ядерного оружия [15]. 4 октября 1957 года побочное направление этих исследований позволило русским послать на земную орбиту первый в мире искусственный спутник под названием «Спутник-1». Космическая гонка началась.

Следующий триумф тоже принадлежал России, пославшей первого человека в космос. Успешная миссия Юрия Гагарина на корабле «Восток» совершенно затмила усилия американской космической программы, которая была поспешно ускорена в 1958 году в ответ на запуск «Спутника».

В этом году было основано НАСА, Национальное агентство по аэронавтике и космическим исследованиям [16]. Соединенные Штаты также запустили собственный спутник «Эксплорер-1» и вывели его на орбиту с помощью ракеты «Юпитер-С», разработанной в армейской лаборатории реактивного движения в Пасадене, штат Калифорния. Затем пришел триумф Юрия Гагарина в 1961 году. Вскоре после этого президент Джон Ф. Кеннеди пообещал, что к концу десятилетия НАСА запустит человека на Луну.

Обещание Кеннеди было выполнено 20 июля 1969 года, когда Нейл Армстронг сделал «один маленький шаг» из посадочного модуля «Аполлон-11», опустившегося на поверхность Луны. Этот «огромный прыжок для всего человечества» был скачком, совершенным под давлением международного соперничества и военной угрозы. Это был скачок к открытию нового порядка — к видению Земли, парящей в космосе, прекрасной и единой, не разделенной политическими и национальными границами.

Русские первыми запустили на Марс свой зонд, удачно названный «Марс-1» и стартовавший 1 ноября 1962 года. Считается, что он приблизился к планете на расстояние 195 000 км, но контакт с ним был потерян 21 марта 1963 года, прежде чем он успел отослать на Землю данные наблюдений [17]. Его участь таинственным образом постигла многие следующие миссии.

Первым марсианским зондом НАСА был «Маринер-3», стартовавший 5 ноября 1964 года. Как и его русский предшественник, он потерпел неудачу и вышел из-под контроля на раннем этапе миссии. Очевидно, защитный стеклопластиковый колпак не был отстрелян при выходе из земной атмосферы и зонд не смог остаться на запланированной траектории [18].

Через три недели и два дня, 28 ноября 1964 года, был запущен зонд «Маринер-4». Первый успех сопутствовал американцам, когда аппарат передал 21 фотографию и чрезвычайно важную новую информацию с расстояния 10 000 км от Марса [19]. На фотографиях можно было видеть изрытую кратерами и безжизненную поверхность планеты. Это был первый взгляд человека на Марс с близкого расстояния — взгляд, разбивший многие мифы и мечты [20].

Через два дня после запуска «Маринера-4» русский «Зонд-2» попытался возместить потерю «Марса-1» и тоже потерпел неудачу. В конце весны контакт с ним был потерян.

24 февраля и 27 марта 1969 года агентство НАСА запустило два новых марсианских зонда — «Маринер-6» и «Маринер-7». «Маринер-6» приблизился к Марсу на расстояние 3390 км и сделал 76 фотографий, «Маринер-7» приблизился к планете на 3500 км и послал на Землю 126 фотографий [21].

Первые марсианские миссии стали разочарованием для многих исследователей. Преследуемые техническими неудачами и бледно выглядевшие на фоне успешных лунных экспедиций, они не оправдали возложенных на них надежд. На Марсе не было растительности: темные пятна на поверхности планеты оказались «зонами низкого альбедо», где красный слой почвы был сметен, открыв более темные подстилающие породы. Каналы тоже оказались выдумкой. Марс был густо усеян кратерами, очевидно имевшими очень древнее происхождение.

Первый успешный зонд «Маринер-4» выяснил, что марсианская атмосфера состоит не из азота (как предполагали Мур и Джексон), а в основном из углекислого газа, как и большая часть льда в замерзших полярных шапках. Жидкая вода не могла существовать на Марсе, поскольку давление на поверхности оказалось гораздо ниже, чем считалось ранее, — не 85 миллибар, а менее 10 миллибар [22]. Это был поистине кошмарный мир — тусклый и безжизненный, почти лишенный интересных черт. Теории, подобные теориям Лоуэлла, были отвергнуты как фантастические измышления в холодном жестком свете марсианской действительности.

Вот что сказал по этому поводу один из высокопоставленных представителей НАТО:

«Мы получили превосходные фотографии. Они лучше, чем мы могли бы надеяться еще несколько лет назад, но что мы можем видеть на них? Мрачный ландшафт, такой же мертвый, как вымершая птица дронт. Больше там ничего нельзя найти» [23].

Следующее десятилетие показало, что такое представление о Марсе было не менее ошибочным, чем представление Лоуэлла.

Глава 6 Один против миллиона

«Гроза разразилась над нами шесть лет назад.

Когда Марс приблизился к противостоянию, Лавелль с Явы сообщил астрономам по телеграфу о колоссальном взрыве раскаленного газа на планете. Это случилось двенадцатого августа около полуночи; спектроскоп, к помощи которого он тут же прибег, обнаружил массу горящих газов, главным образом водорода, двигавшуюся к Земле с ужасающей быстротой. Этот поток огня перестал быть видимым около четверти первого. Лавелль сравнил его с колоссальной вспышкой пламени, внезапно вырвавшегося из планеты, „как снаряд из орудия“.

Сравнение оказалось очень точным. Однако в газетах на следующий день не появилось никакого сообщения об этом, если не считать небольшой заметки в „Дейли телеграф“, и мир пребывал в неведении о самой серьезной из всех опасностей, когда-либо угрожавших человечеству. Вероятно, и я ничего бы не узнал об извержении, если бы не встретился в Оттершоу с известным астрономом Оджилви. Он был до крайности взволнован сообщением и пригласил меня этой ночью принять участие в наблюдениях за Красной планетой…

Оджилви в эту ночь высказывал разные предположения относительно условий жизни на Марсе и высмеивал бытовавшую вульгарную гипотезу о том, что его обитатели подают нам сигналы. Он полагал, что на планету посыпался целый град метеоритов или что там происходит громадное вулканическое извержение. Он доказывал мне, как маловероятно, чтобы эволюция организмов проходила одинаково на двух, пусть даже и близких, планетах.

— Один шанс против миллиона за то, что Марс обитаем, — сказал он» [1].

В начале 1998 года, ровно через сто лет после того, как Герберт Уэллс привел это высказывание в первой главе своей книги «Война миров», марсианский зонд НАСА «Глобал Сарвейор» приступил к картированию поверхности Красной планеты.

Это не новая задача; русские и американские зонды уже занимались подробным картированием Марса, однако «Глобал Сарвейор» был предназначен для того, чтобы отправить на Землю самые подробные изображения марсианской поверхности, сделанные из космоса [2]. Нельзя игнорировать возможность того, что его находки могут необратимо изменить будущее человечества и наши представления о прошлом.

Вопреки ожиданиям, складывается впечатление, что на Марсе все же есть нечто «человекоподобное». Через сто лет после того, как Оджилви сделал свое заявление, мы можем оказаться на пороге открытия, далеко превосходящего самые смелые мечты Герберта Уэллса, — открытия, достойного Скиапарелли или Лоуэлла [3]. Ученые называют это иллюзией, но если они заблуждаются, то значение этого открытия трудно переоценить.

Человекоподобной чертой, о которой мы говорим, является марсианское «Лицо» — колоссальный курган, возвышающийся почти на 2600 футов над бесплодной равниной Сидонии на побережье давно исчезнувшего марсианского моря. На поверхности этого кургана как будто высечено огромное гуманоидное лицо, которое пристально смотрит на нас.

Однако, как и «огненный газ» из фантастического романа Герберта Уэллса, этот таинственный объект и многие другие, окружающие его на равнинах Сидонии и Элизия, остаются сравнительно неизвестными и неизученными. Это происходит потому, что большинство ученых, как и вымышленный Оджилви, остаются тверды в своем убеждении, что шансы когда-либо обнаружить человекоподобную жизнь на Марсе по-прежнему составляют «один на миллион».

Теперь, спустя сто лет, будут ли современные ученые вынуждены изменить свои взгляды под весом новых доказательств? Подтвердит ли «Марс Глобал Сарвейор», что факты могут оказаться более поразительными, чем вымысел? Пока нет сомнений в том, что два марсианских зонда, запущенные в 1970-е годы — «Маринер-9» и «Викинг-1», — сфотографировали на поверхности планеты ряд объектов, которые были объявлены доказательством существования разумной жизни в другом мире.

1960-е годы оказались сплошным разочарованием для исследователей Марса. Первоначальный энтузиазм был приглушен первыми фотографиями «Маринера», на которых Красная планета предстала в облике мрачного и безжизненного ада, испещренного оспинами кратеров. В течение некоторого времени никто не знал, что фотографии, сделанные этими первыми зондами, оставили без внимания разнообразные и удивительные геологические особенности, которые с полным правом позволяют называть Марс «планетой загадок».

Конец 1960-х годов освободил сверхдержавы от космической гонки на Луне. Они поспешно возобновили программы марсианских исследований и за 22 дня в мае 1971 года отправили к Марсу целых пять космических зондов.

Два зонда, «Маринер-8» и «Маринер-9», были американскими. Задача «Маринера-8» заключалась в картировании топографических элементов Марса с обзором около 70 % поверхности планеты при облете по сильно наклонной орбите. Благодаря этому появлялась возможность фотографировать поверхность Марса, когда Солнце стояло очень низко над горизонтом и отбрасывало длинные тени. С другой стороны, «Маринер-9» должен был расположиться под большим углом к Солнцу, чтобы делать фотографии «областей низкого альбедо» и экваториальных регионов [4].

«Маринер-8» стартовал 8 мая 1971 года. Вскоре после запуска из-за неполадок в системе управления произошел сбой зажигания второй ступени ракеты «Атлас-кентавр», и зонд упал в Атлантический океан в 360 км к северу от Пуэрто-Рико. Теперь «Маринеру-9» предстояло возместить потерю, и его автоматика была адаптирована таким образом, чтобы включить некоторые аспекты миссии своего погибшего «коллеги». Согласно новому плану зонд должен был выйти на промежуточную орбиту под наклоном 65° к экватору и на минимальной высоте 1350 км.

«Маринер-9» стартовал с мыса Кеннеди (впоследствии мыс Канаверал) через 22 дня после крушения «Маринера-8». Он полетел не один: всего лишь через два дня после потери «Маринера-8» с космодрома Байконур в Казахстане был запущен советский зонд «Марс». Как и его американский аналог, из-за нелепой ошибки в компьютерных системах он не смог покинуть земную орбиту, однако до конца мая еще два советских зонда, «Марс-2» и «Марс-3», каждый из которых состоял из орбитального спутника с отделяемым посадочным модулем, успешно стартовали с Байконура.

Летом 1971 года три межпланетных зонда покинули сферу влияния Земли и безмолвно устремились к нашему красному соседу.

За несколько месяцев до этих событий, в феврале 1971 года, Чарльз Ф. Кейпен, астроном из Лоуэлловской обсерватории во Флагстаффе, сделал предсказание метеообстановки на Марсе. Поскольку Марс в то время приближался к «оппозиции в перигелии», он считал вероятной возможность пыльных бурь ближе к концу лета. И действительно, 21 сентября, когда все три зонда еще находились на пути к Марсу, над регионом Геллеспонта появилось небольшое облако.

Десятого ноября, когда «Маринер-9», опередивший русских соперников на 800 тысяч км, включил свою телекамеру, поверхность планеты была затянута облаками пыли из-за мощной бури, разразившейся почти на всей планете. Ничто не могло проникнуть через этот плотный покров. Тогда «Маринер-9» выполнил операцию, обеспечившую ему место в зале славы будущего музея космических исследований. Он выключил свою камеру и стал ждать.

Два советских аппарата, «Марс-2» и «Марс-3», были сконструированы по образцу космического зонда «Венера», спускаемую часть которого русские использовали на поверхности Венеры в 1960-е годы. Миссии аппаратов «Венера» оказались сравнительно успешными: посадочные модули посылали информацию во время спуска, но потеряли связь с Землей после того, как достигли поверхности. Если посадочные модули «Марсов» смогли достигнуть хотя бы такого же результата, то произвели бы сенсацию и затмили любые достижения «Маринера-9», который являлся специализированным орбитальным зондом без посадочного модуля.

Приземление модуля «Марса-2» оказалось неудачным. 27 ноября 1971 года он врезался в поверхность Марса к северу от кратера Эллада, в точке с координатами 44,2° ю.ш. и 113,2° з.д.

Через пять дней стартовал спускаемый модуль «Марс-3». Во время посадки он передавал пустые кадры в течение 20 секунд, а затем контакт с ним был утрачен. Считается, что он приземлился в центре пыльной бури, которая поволокла его парашют со скоростью 140 м/сек, а затем аппарат был разбит на куски.

Пока модули «Марсов» один за другим погибали в смертельных объятиях пыльной бури, «Маринер-9» безмолвно дрейфовал на орбите, сберегая свою энергию.

Тем временем орбитальные зонды «Марс-2» и «Марс-3», с которых были запущены злосчастные модули, неустанно продолжали запрограммированную съемку планеты и посылали раздосадованным русским специалистам массу фотографий пыльных облаков.

В декабре 1971 года, когда пыльная буря улеглась, системы «Маринера-9» снова пришли в рабочее состояние.

В отличие от русских орбитальных аппаратов, его компьютер был программируемым после запуска, и таким образом его задачу можно было изменять по ходу миссии. Благодаря такой гибкости он оказался единственным из трех аппаратов, чей полет завершился успешно.

«Маринер-9» приблизился к Марсу на 1370 км и приступил к картированию южного полушария в районе от 25° до 65° ю.ш., затем он продолжил картирование до 25° с.ш. К 27 октября 1972 года, когда у него закончилось топливо, он сделал 7939 поразительных снимков Марса с достаточным разрешением, чтобы выявить элементы поверхности величиной с футбольное поле.

Наши научные представления о соседней планете снова были перевернуты с ног на голову.

Когда облака пыли улеглись, открывшийся марсианский ландшафт явил собой мечту для геолога. Огромные необъяснимые темные пятна, проглядывавшие через бурлящие штормовые облака, оказались грандиозными вулканами, главным из которых был Олимп, в три раза превышающий высоту Эвереста, а также Аскрей, Павонис и Арсия на огромном плато Фарсида.

Ученые были охвачены благоговейным трепетом при виде долины Маринер, семикилометровой расщелины в марсианской коре, простирающейся на четверть окружности планеты. На снимках появились и колоссальные ударные кратеры Эллады, Исиды и Аргира — вестники гибели некогда обитаемого мира.

Да, именно обитаемого мира! Камеры «Маринера» первыми выявили черты ландшафта, выглядевшие как пересохшие речные русла, долины и другие характерные признаки большого количества поверхностной воды — первого необходимого условия для зарождения органической жизни.

Восьмого февраля 1972 года, через два месяца после начала своей миссии, «Маринер-9» пролетел над регионом так называемого Элизийского Четырехугольника и сфотографировал его. В точке с координатами 15° с.ш. и 198° з.д. расположена группа тетраэдрических пирамидальных форм, изображенных на кадре NTVS 4205. Этот район был повторно отснят 7 августа, и на кадре NTVS 4296 возникла такая же картина с пирамидальными формами.

Внимание ученых впервые было привлечено к этим структурам в статье под названием «Пирамидальные структуры на Марсе», опубликованной в журнале «Икар» в 1974 году. Авторы отметили, что структуры отбрасывают тени правильной формы; это означало, что их видимая тетраэдрическая форма не является иллюзией, вызванной вариациями отражающей способности из-за различных оттенков почвенного слоя. Тот факт, что они появились на нескольких фотографиях, сделанных под разными углами, подтверждает мнение, что их форма не является иллюзорной.

Эти огромные «манящие пирамиды», по выражению Карла Сагана, возвышаются на километр над окружающей равниной Элизия. Было подсчитано, что объем самой большой из них в 1000 раз превышает объем Великой Пирамиды в Египте при десятикратно большей высоте.

В Элизии есть четыре тетраэдрические пирамиды, сгруппированные в две пары разного размера и расположенные лицом друг к другу на аридной равнине. Их расположение как будто следует определенной закономерности, наблюдаемой в расположении земных пирамид. Две пирамиды меньшего размера зеркально отражают ориентацию двух пирамид большего размера.

Ученые пытались представить их как выветренные вулканические конусы или как результат воздействия особых видов эрозии и накопления почвы, но Дж. Хуртак и Брайан Кроули в своей книге «Лик Марса» утверждают следующее:

«Это простое объяснение не выдерживает более внимательного изучения. В середине 1970-х годов инженеры НАСА проводили аэродинамические тесты в Лос-Анджелесе с целью имитировать условия формирования структур, сходных с теми, которые были сфотографированы „Маринером-9“. Эти эксперименты показали, что накопление почвы при воздействии ветровой эрозии не может привести к созданию четырех равномерно распределенных тетраэдрических формаций. Невозможно имитировать равномерное распределение объектов в аэродинамической трубе, которое соответствовало бы математическим расстояниям между четырьмя пирамидами в регионе Элизия» [5].

Другие ученые связывали образование этих структур с гляциальными процессами или эрозией вращающихся лавовых блоков, но Хуртак и Кроули снова не согласны с ними: «Нет никаких свидетельств существования глетчеров на Марсе, особенно в тропическом регионе планеты, где находится Элизий… Не было также замечено никаких следов лавовых излияний в связи с этими формациями» [6].

Итак, что это за таинственные структуры? Вероятно, ученые не смогли воспроизвести их с помощью имитации известных естественных процессов, поскольку они с самого начала являлись результатом других процессов.

Могут ли они, как утверждают многие независимые исследователи, быть первым признаком того, что Марс усеян следами древней внеземной цивилизации?

Глава 7 Загадка «Викинга»

Следующий этап исследований Марса наступил в 1975 году, когда НАСА осуществило запуск зондов-близнецов «Викинг-1» и «Викинг-2». Каждый из них состоял из орбитального спутника и посадочного модуля, как и их злосчастные советские предшественники «Марс-2» и «Марс-3». Но в отличие от русских аппаратов, «Викингам» сопутствовал ошеломительный успех.

Первым стартовал «Викинг-1», и 20 мая 1976 года его посадочный модуль благополучно приземлился на поверхности Марса на равнине Хриса — огромном низменном бассейне, расположенном к северу от долины Маринер [1]. Между тем камеры орбитального аппарата, огибавшего планету на высоте 2000 км, приступили к детальной съемке планеты с высоким разрешением.

Вдохновленные снимками «Маринера-9», специалисты НАСА посвятили миссии «Викингов» «поискам жизни на Марсе». Этот поиск большей частью осуществлялся с помощью высокочувствительного фотографирования обширных областей на поверхности планеты, анализа структуры и состава атмосферы и химических анализов образцов почвы, собранных посадочными модулями.

Мы уже упоминали в части I, что образцы почвы дали ряд положительных результатов и что доктор Гилберт Левин, один из ученых, проводивших эксперименты, до сих пор убежден, что на Марсе существует по меньшей мере бактериальная жизнь. Это противоречит официальному мнению НАСА, недавно высказанному доктором Арденом Альби, руководителем проекта «Марс Глобал Сарвейор»:

«Я утверждаю, что ни один из экспериментов не указывает на существование жизни. Некоторые результаты оказались не совсем такими, как мы ожидали, поскольку в конструкции приборов не учитывалась возможность существования оксидантов на поверхности Марса. Поэтому результаты анализов оказались не такими чистыми и аккуратными, как было предсказано, но они все-таки не указывают на присутствие жизни» [2].

Посадка модуля «Викинг-1» первоначально была запланирована на День независимости, 4 июля 1976 года, но дата была перенесена, когда ученые на Земле исследовали телевизионную картину марсианской поверхности, передаваемую с орбитального аппарата в прямом эфире. Выбранное место посадки выглядело опасным из-за сильно пересеченного рельефа [3]. После нескольких недель поиска более безопасного места была выбрана равнина Хриса, где модуль и осуществил успешную посадку.

Теперь внимание переключилось на поиск подходящего места для модуля «Викинга-2». Вот что говорит об этом Карл Саган:

«Ориентировочная широта посадки для „Викинга-2“ находилась на 44° с.ш. Главное место под названием Сидония было выбрано потому, что согласно некоторым теоретическим аргументам там были некоторые шансы на существование малых количеств жидкой воды — по крайней мере, в определенные периоды марсианского года. Поскольку биологические эксперименты „Викинга“ были направлены на выявление организмов, приспособленных к существованию в жидкой воде, некоторые ученые высказали мнение, что шансы найти органическую жизнь на Сидонии будут существенно выше» [4].

Саган и его коллеги находились всего лишь в одном шаге от встречи лицом к лицу с чем-то, что действительно очень напоминало признак жизни — но не тот признак и не той жизни, которую они ожидали обнаружить. На самом деле открытие так далеко выходило за рамки их представлений, что его сразу же назвали иллюзией и отбросили как фактор, который мог бы повлиять на окончательное решение при выборе места для посадки «Викинга-2».

Открытие было сделано 25 июля 1976 года Тобиасом Оуэном, членом группы анализа фотоизображений, полученных от «Викинга», в лаборатории реактивного движения (JPL) в Пасадене, штат Калифорния. Он изучал кадры региона Сидония, определяя возможные места для посадки, и внезапно воскликнул: «Боже мой, посмотрите на это!» [5].

На кадре, который он рассматривал, под номером 35А72, был изображен участок марсианской поверхности, приблизительно разделенный на две геологические зоны: обширную равнину с незначительным количеством кратеров и несколькими курганами и скалистую местность с огромными блоками угловатых камней. Ближе к центру находилось нечто похожее на огромное гуманоидное лицо, устремившее неподвижный взгляд вверх с поверхности мертвой планеты, с безмятежными и даже патетическими чертами — безмолвный страж пустынного ландшафта.

Несколько часов спустя Джерри Соффен, пресс-секретарь проекта «Викинг», дал брифинг для журналистов об успехах НАСА в осуществлении поисков жизни на Марсе. Каким-то образом снимок недавно обнаруженного «Лица» попал к нему, и он показал фотографию журналистам. «Не правда ли, очень необычная игра света и тени? — шутливо осведомился он. — Когда мы сделали новый кадр несколько часов спустя, ничего этого уже не было. Это всего лишь оптическая иллюзия, которая создается, когда свет падает под определенным углом».

Вскоре после этого JPL выпустила пресс-релиз, в котором, по сути дела, повторила те же слова:

«Подпись к фотографии: этот снимок является одним из многих, сделанных в северных широтах Марса зондом „Викинг- 1“ в поисках места для посадки „Викинга-2“.

На снимке видны эродированные формы рельефа, похожие на Столовые горы на Земле. Огромная каменная формация в центре, напоминающая человеческую голову, образована тенями, создающими иллюзию глаз, носа и рта. Диаметр этой структуры составляет 1,5 км (1 миля); солнечный свет падает под углом примерно 20°. Зернистость изображения связана с недостаточной четкостью, проявившейся после увеличения фотографии. Снимок был сделан 25 июля с высоты 1873 км (1162 мили). „Викинг-2“ прибудет на орбиту Марса в следующую субботу (7 августа), а посадка запланирована на начало сентября» [6].

Следующим событием было решение НАСА о том, что «Викинг-2» не будет садиться на равнине Сидония.

Место для посадки было сочтено «небезопасным». Вот что говорит об этом Карл Саган:

«Район, расположенный на 44° с.ш., был совершенно недоступен для полноценного радарного зондирования; мы сталкивались со значительным риском неудачи миссии „Викинга-2“, если бы он совершил посадку в высоких северных широтах… Для расширения возможностей „Викинга“ был выбран регион, расположенный около 4° ю.ш., подтвержденный радарными исследованиями и в геологическом отношении сильно отличавшийся от Хрисы и Сидонии» [7].

Вызывает крайнее удивление, что, несмотря на эти рекомендации, «Викинг-2» в конце концов совершил посадку в точке, расположенной на еще более высокой широте, чем равнина Сидонии. Он приземлился (едва не перевернувшись из-за валунов) на невыразительной каменистой равнине под названием Утопия, расположенной на 47,7° с.ш. 3 сентября 1976 года. Так, по словам Джеймса Хуртака, «без всякой видимой причины многомиллионные усилия вместо сенсационных открытий привели к тривиальному событию… По непонятным причинам был выбран регион, имеющий второстепенное геологическое и биологическое значение. Это все равно что выбрать пустыню Сахару в качестве подходящего места для посадки на нашей планете» [8].

Зачем было отдавать предпочтение Утопии перед Сидонией, когда, по собственным критериям НАСА, оба места были одинаково «небезопасными»? Но если второе место было пустым и неинтересным, то последнее содержало намек на существование воды и таинственное «Лицо». Это насущный вопрос, потому что даже если мы примем немедленную реакцию Джерри Соффена на «Лицо» как на игру света и тени, Сидония все равно выглядит гораздо более интересным местом, чем Утопия.

Решение о посадке на равнине Утопия выглядит противоречивым и непоследовательным. Но еще больше озадачивает тот факт, что Сидонию исключили из числа возможных мест для посадки почти сразу же после открытия «Лица» на кадре 35А72. Это может быть совпадением. С другой стороны, довольно странно, что специалисты НАСА поспешили назвать феномен оптической иллюзией. В некотором смысле Джерри Соффен был совершенно прав, когда утверждал, что образ «Лица» исчез уже через несколько часов. Однако это случилось не из-за игры света и тени, а просто потому, что наступила ночь. Несколько часов спустя не было сделано ни одного снимка «Лица».

Иными словами, той самой фотографии, которая доказывает иллюзорность «Лица», не существует на самом деле.

Тогда почему НАСА распространило эту странную историю?

Глава 8 Зонды и теории

Четвертого июля 1997 года «Патфайндер», первый из нового поколения космических зондов НАСА, приземлился на ржаво-красной поверхности Марса в долине Ареса (19,5° с.ш., 32,8° зд.), несколько раз подпрыгнул на защитных воздушных мешках, наполненных газом, и остался один на один с чуждым миром [1]. Затем, словно в сцене из научно-фантастического фильма, воздушные мешки сдулись, и в верхней части посадочного модуля раскрылись три треугольные солнечные панели, словно лепестки футуристического серебряного цветка. Из модуля выдвинулся пандус, по которому съехал марсоход «Соджорнер». Весь мир с благоговейным восторгом наблюдал, как этот крошечный шестиколесный робот размером с коробку для обуви и весом 10,5 кг выполз из-под защитной металлической панели и выкатился на каменистую равнину под оранжево-розовым небом за миллионы миль от дома.

Все участники проекта назвали миссию «Патфайндер» поразительно успешной. Теперь НАСА могло вздохнуть с облегчением после тяжких испытаний предыдущего десятилетия, которые начались с чудовищного взрыва космического челнока «Челленджер» в 1987 году и завершились потерей марсианского зонда «Марс Обсервер» в 1993 году.

«Обсервер», запущенный 25 сентября 1992 года, имел задачу повторного картирования поверхности Марса — особенно воспроизведения фотосессий зондов «Викинг», но с более высоким разрешением. Он был оснащен камерой, которая могла получать снимки с разрешением 1,4 м на 1 пиксел изображения — огромный прогресс по сравнению с 50 м на 1 пиксел для камер «Викингов».

Но «Обсервер» потерпел неудачу незадолго до выхода на орбиту Марса. Вот что говорится об этом событии в пресс-релизе НАСА:

«Вечером в субботу, 21 августа 1993 года, была потеряна связь с аппаратом „Марс Обсервер“, находившимся в трех днях полета от Марса. Инженеры и контролеры в центре управления полетами послали серию резервных команд для включения передатчика космического аппарата и нацеливания его антенн на Землю. На 11.00 в воскресенье 22 августа ответный сигнал не был получен ни на одной из станций слежения по всему миру» [2].

Что именно могло произойти с зондом «Марс Обсервер»?

Несмотря на отсутствие конкретных свидетельств для анализа, независимый совет НАСА был собран для ответа на этот вопрос. После некоторых размышлений совет предположил, что разрыв в одной из трубок системы движения во время начала процедуры повышения давления в топливном баке каким-то образом нарушил связь аппарата с базой.

Но через несколько дней стало ясно, что имело место серьезнейшее нарушение процедуры. В действительности телеметрическая связь «Обсервера» с Землей была умышленно отключена контролерами в период накачки топливных баков. Это был нелепый и беспрецедентный поступок. Они должны были знать, как важно поддерживать постоянную связь между космическим аппаратом и базой и как трудно ее восстановить, когда она прерывается. Именно это произошло с «Обсервером»: после отключения его телеметрию уже не удалось восстановить.

Утрата зонда была по меньшей мере необъяснимой халатностью, но, как будет сказано в главе 15, некоторые аналитики НАСА с самого начала были убеждены, что дело не только в этом. Они указывали на то, что «Обсервер» предположительно был готов приступить к картированию перед отключением телеметрии. Почему, спрашивали они, такая рискованная процедура вообще была осуществлена в столь критический момент… Если только в НАСА действительно не хотели потерять космический аппарат.

Но почему?

Любители теории заговоров убеждены, что тайна связана с растущей оглаской вопроса о происхождении «Лица» на Марсе за десять лет, предшествовавших запуску «Обсервера». Во время предстартовой подготовки в сентябре 1992 года раздавались громкие общественные требования, призывавшие произвести повторное фотографирование Сидонии [3].

Может быть, зонд вышел на орбиту на несколько дней раньше, чем сказали общественности? Может быть, он все же фотографировал Сидонию? Может быть, начальникам НАСА не понравилось то, что они там увидели? Может быть, они решили «закрутить гайки», чтобы уберечь беспокойные массы от потенциально опасных новостей о реальности внеземной жизни?

Поведение НАСА, с тех пор как Тобиас Оуэн впервые заметил «Лицо» на кадре 35А72 25 июля 1976 года, во многом оправдывало такие подозрения. Хитроумно сформулированные фрагменты официальной дезинформации закрепили в общественном сознании образ иллюзии, созданной игрой света и тени. Ученые в целом утратили интерес к необыкновенному снимку, и в течение следующих трех лет он лежал без движения в архиве космических исследований НАСА при Годдардовском центре космических полетов в Гринбелте, штат Мэриленд.

«Лицо» было заново открыто в 1979 году Винсентом Ди Пьетро, компьютерным специалистом концерна «Локхид», работавшим по контракту с НАСА. Вместе со своим коллегой Грегори Моленааром он разработал процесс компьютерного усовершенствования фотоснимков для создания более подробных изображений «Лица». Как мы увидим в главе 9, оба исследователя по собственной инициативе также просмотрели архивы и нашли вторую фотографию с «Викинга», на которой «Лицо», хотя и сфотографированное под другим углом, было четко различимым. На этом кадре также запечатлелась вторая загадочная структура — таинственная пятисторонняя пирамида (впоследствии названная пирамидой D&M), расположенная в 10 милях от «Лица».

Сначала Ди Пьетро и Моленаар наивно полагали, что НАСА заинтересуется их открытиями. Нетрудно догадаться, что их ждало скорое разочарование. Двое ученых, работавших по контракту с НАСА и обладавших высокой квалификацией, обоснованно утверждали, что нашли свидетельства существования искусственных построек на другой планете. Но никто не прислушался к их мнению.

В 1981 году они прекратили попытки расследования по официальным каналам и опубликовали собственную книгу под названием «Необычные элементы поверхности Марса». Среди тех, кто приобрел экземпляр стартового тиража, был научный писатель Ричард Хогленд, который по чистой случайности оказался среди журналистов на пресс-конференции в июле 1976 года, где Джерри Соффен в шутливой форме опроверг существование «Лица» на Марсе.

Хогленд, настоящий эрудит в разных областях науки и космических исследований, обладавший замечательным послужным списком, со временем стал главным публицистом и негласным руководителем первых исследований региона Сидонии. Названный собственным редактором «любопытным сочетанием создателя сериала „Звездный путь“ Жене Роденберри и мистера Спока» [4], этот энергичный человек представил открытие Ди Пьетро и Моленаара на суд общественного мнения. В конце прошлого тысячелетия нашлось много людей, заинтересовавшихся таким смелым вызовом, брошенным в лицо представителям традиционной науки.

Пробудив интерес общественности, Ричард Хогленд сделал ряд собственных новаторских открытий в процессе изучения снимков с «Викинга». К ним относились объекты, которые он назвал «Город» и «Форт», а также много небольших курганов в пределах нескольких миль от пирамиды D&M и «Лица».

Вместе с антропологом Рендольфом Позосом Хогленд основал группу независимых исследований Марса (ІМІ) в 1983 г. Они собрали компьютерную конференцию, названную в честь книги Рея Брэдбери «Марсианские хроники», в которой Хогленд, Позос, Ди Пьетро и Моленаар объединили усилия с физиком Джоном Бранденбургом, занимавшимся исследованиями плазмы, и художником Джимом Ченноном, который провел художественный анализ «Лица». Среди других участников конференции были Ламберт Дольфин и Билл Битти из Стэнфордского исследовательского института (SRI), всемирно известного «мозгового центра» в Калифорнии. Дольфин, физик по профессии, в течение некоторого времени занимался дистанционным зондированием в окрестностях пирамид и Великого Сфинкса на египетском плато Гиза.

Группа независимых исследований Марса была воспринята достаточно серьезно и получила грант в размере 50 000 долларов от президентского фонда при SRI, хотя вскоре стало ясно, что «мозговой центр» не хотел выделять дальнейших ассигнований, оплачивая лишь работу Дольфина и оказывая некоторую техническую поддержку. Более того, даже это ограниченное финансирование в любой момент могло быть прекращено. В отчаянии Хогленд сформировал вторую группу марсианских исследователей с Томасом Раутенбергом из Беркли, штат Калифорния. Тем временем в марте 1984 года конференция ІМІ прекратила свою работу, и проект «Марсианские хроники» подошел к концу.

Главные выводы ІМІ были представлены Джоном Бранденбургом на второй марсианской конференции в Боулдере, штат Колорадо, летом 1984 года.

В 1985 году к независимым исследователям присоединился компьютерный программист Марк Карлотто, который был специалистом по обработке изображений. Как мы увидим в главе 10, Карлотто работал с оригинальными снимками «Викингов»; он улучшал их и в конце концов пришел к выводу, что «Лицо» является трехмерным объектом, многие характеристики которого выглядят искусственными.

Карлотто является высококвалифицированным специалистом, подробно обосновывающим свои выводы и суждения. Тем не менее он обнаружил, что результаты его работы были полностью отвергнуты марсианскими «экспертами» из научного сообщества.

Представители других научных дисциплин, рассматривавшие находки независимых ученых, таких как Карлотто, Ди Пьетро и Моленаар, тоже считают, что реакция «экспертов» была необдуманной и необоснованной.

К примеру, Стэнли Макдэниел является почетным профессором и бывшим деканом философского факультета в Сономском университете. Он ознакомился с проблемой «Лица» на Марсе в 1987 году. В 1992 году, незадолго до старта космического зонда «Марс Обсервер», он выступил со своей независимой оценкой дебатов о Сидонии:

«Первоначально я относился к этому с изрядной долей скептицизма… но в ходе изучения моя оценка проделанной работы и ее научной обоснованности начала расти. Я обнаружил, что некоторые изъяны в работе исследователей более чем возмещались солидностью доказательств и разносторонним подходом к предмету, который в конце концов впервые стал темой для научного обсуждения.

Я осознал не только сравнительно высокое качество независимого исследования, но также зияющие пробелы в аргументах, использованных НАСА для того, чтобы отвергнуть его результаты. Знакомясь с новыми документами НАСА, я все больше поражался невероятно плохому качеству используемой аргументации. Мне было трудно поверить, что образованные ученые могут заниматься такими словесными выкрутасами, если только они не следуют какому-либо тайному плану, связанному с сокрытием истинной природы полученных сведений» [5].

Стэнли Макдэниел является энергичным человеком, блестящим оратором и остроумным мыслителем. Он являет собой настоящий вызов представлению о том, что гипотеза «искусственного происхождения Сидонии» (АОС) поддерживается только «лицами, не имеющими прямого отношения к науке». В подзаголовке его отчета, опубликованного в 1993 году, приведены его главные выводы: «Безответственное отношение исполнительных, парламентских и научных структур к расследованию возможных свидетельств искусственного происхождения структур на поверхности Марса и к расстановке приоритетов для программы НАСА по исследованию Марса» [6].

В докладе Макдэниела проанализированы не только аргументы независимых исследователей, но и контрмеры НАСА. Главным из них является стандартный прием, часто используемый Карлом Саганом, суть которого состоит в том, что «Лицо» является игрой света и тени. Потом есть так называемый технический отчет (Макдэниел утверждает, что он не является техническим), подвергающий критике работу Хогленда «Монументы Марса», а также работу Майкла Мэлина, разработчика и оператора камер для космических зондов. Ревностный сторонник теории АОС, Мэлин обладает полномочиями выбора объектов для фотографирования на поверхности Марса во время любой космической миссии с использованием его камер, а также странной юридической привилегией — полугодовым «испытательным» периодом, во время которого ему разрешается просматривать изображения, прежде чем они становятся достоянием общественности [8].

Нет сомнений, что Карл Саган до конца своих дней оставался чрезвычайно эффективным проводником идей НАСА, успокаивавшим общественность, озабоченную сокрытием информации. Он даже написал статью для воскресного журнала «Парад», в которой твердо отстаивал представление о «Лице» как об оптической иллюзии и сравнивал его со многими «лицами», обнаруженными в природе, такими как «Большое Индейское Лицо», «Человек на Луне» и «Лик Иисуса» в Торкилье.

С помощью таких аргументов НАСА последовательно отстаивало свою политику и отказывалось включить Сидонию в список своих приоритетов, но являются ли эти аргументы обоснованными или придуманы лишь для отвода глаз? С точки зрения Макдэниела, они относятся ко второй категории. Они не только необоснованны, но и содержат очевидные изъяны — возможно, даже умышленные.

«Марс Обсервер» был лучшим средством для решения спора, так как он мог сделать новые фотографии Сидонии с высоким разрешением, но лишь в том случае, если бы НАСА и Майкла Мэлина удалось убедить в необходимости направить его камеру в нужном направлении. Лоббистская кампания уже началась, но потом, лишь за сутки до того, как Ричард Хогленд должен был обсудить этот вопрос в прямом эфире национального телевидения с ученым Бивеном Френчем, зонд был потерян.

Это был не первый зонд в недавней истории космических исследований, таинственным образом прервавший связь с Землей. Два русских зонда, отправленных на Марс в 1988 году, тоже утратили контакт с базой. «Фобос-1», запущенный 7 июля 1988 года, был объявлен пропавшим уже через 53 дня, а «Фобос-2», запущенный через три дня после «Фобоса-1», смог сделать несколько фотографий марсианской поверхности. Он каким-то образом оказался разрушен во время съемки Фобоса, одного из крошечных спутников Марса. На последнем снимке, полученном на Земле, можно было видеть огромную сигарообразную эллиптическую тень в несколько миль длиной на поверхности Марса [8].

Когда мы пишем эти слова, «Марс Глобал Сарвейор» — преемник злополучного «Марс Обсервер» — успешно выполняет свою миссию, даже не начатую его предшественником.

Он значительно дешевле «Обсервера» (предусмотрено проведение лишь пяти из семи первоначально запланированных экспериментов), но оснащен такой же мощной камерой, и доктор Мэлин по-прежнему руководит управлением этого шедевра современной технологии.

Но что можно сказать об официальной политике НАСА? Осталась ли она такой же, как и раньше? Убедила ли работа исследователей АОС провести подробное изучение региона Сидонии?

Глава 9 «Лицо» смотрит на нас

Когда Тобиас Оуэн обнаружил «Лицо» на Марсе, он отреагировал совершенно естественным образом, воскликнув: «Боже мой, вы только посмотрите на это!»

Как правило, образ создает такую реакцию — мгновенную инстинктивную реакцию узнавания, но видим ли мы то, что существует на самом деле? Или это всего лишь игра света и тени? Некоторые очень умные и высококвалифицированные специалисты за последние 20 лет потратили очень много времени, пытаясь ответить на эти вопросы.

Винсент Ди Пьетро, первый ученый, серьезно отнесшийся к изображению «Лица» (и тот самый человек, который повторно открыл его в архивах Годдардовского центра в 1979 году), является инженером, специализирующимся в области цифровой электроники и обработки изображений. Он поделился своей находкой с компьютерным специалистом концерна «Локхид» Грегори Моленааром, который работал по контракту с НАСА и тоже являлся экспертом по анализу компьютерных изображений. Рассматривая весь процесс как «приключение», двое исследователей учредили секретный проект по усовершенствованию изображения «Лица» и переоценке первоначальных данных «Викинга» о других аномальных объектах на марсианской поверхности [1].

На первоначальном снимке «Лицо» занимает площадь всего лишь 64 X 64 пиксела, где каждый пиксел соответствует площади 150 X 150 футов [2]. Любые элементы меньшего размера просто не могли отобразиться на снимке. Тем не менее пикселы цифрового изображения содержат полезные зашифрованные «ключи», позволяющие компьютерам реконструировать данные.

Поскольку орбитальная камера имела низкое разрешение, ей приходилось усреднять тон каждого участка площадью 150 X 155 футов, чтобы получить значение пиксела, представляющего ее на фотографии. Самым светлым участкам присваивался низший порядковый номер (белый = 0, а самым темным участкам присваивался высший порядковый номер (черный = 256). Затем аппарат передавал изображение на Землю в виде цифровой последовательности, которую можно было расшифровать и напечатать черно-белые снимки с цветовой палитры, включающей 256 оттенков серого цвета.

Ди Пьетро и Моленаар предприняли попытку извлечь некоторую информацию из каждого пикселя, лежавшего за пределами установленного порога 256 оттенков серого. Это делалось путем сравнения соседних пикселов. К примеру, если один пиксел был светло-серым, его сосед слева более светлым, а сосед справа более темным, то вполне вероятно, что эти три тоновых «кирпичика» на самом деле представляли постепенный переход от светлой области к темной, а не четкую тоновую градацию слева направо [3]. Теоретически благодаря такому подходу из зернистых снимков «Викинга» можно было выжать больше подробностей:

«Для увеличения цифровых изображений вносились промежуточные пикселы и проводилась оценка их значения. Один из методов заключается в подсчете значения промежуточных пикселов… с использованием некоторого сочетания соседних значений. К примеру, при билинейной интерполяции используются четыре соседних пиксела, а результат получается более гладким, чем на оригинальной картинке, но немного размытым» [4]….

Первым шагом была очистка кадра 35А72 от ошибок, вызванных интерференцией и другими причинами, характеризовавшихся наличием абсолютно белых или абсолютно черных пикселей. Далее, поскольку большинство информации на кадре находилось в интервале между 60 и 108 по шкале оттенков серого цвета, Ди Пьетро и Моленаар расширили диапазон контрастности, так что 60 (а не 0) стало белым цветом, а 108 стало черным цветом. Таким образом, промежуточные серые тона, из которых складывалось изображение, были заменены более широким спектром светлых и темных оттенков.

Качество изображения улучшилось, но исследователи остались не удовлетворены результатами, которые они определили как «огромные пикселы со ступенчатыми образами». Поэтому они «изобрели способ устранения ступенчатых краев благодаря разделению каждого первоначального пиксела на девять элементов меньшего размера. Каждый новый пиксел закрашивается по усредненному значению соседних оригинальных пикселов, так что контуры элементов изображения становятся более плавными» [5].

Они назвали эту процедуру SPIT, что представляет собой аббревиатуру названия Starburst Pixel Interleaving Technique. В качестве контрольного образца они подвергли этой процедуре фотографии Пентагона и Даллесовского международного аэропорта, сделанные с низким разрешением, и получили гораздо более четкие изображения, подтвержденные аэрофотоснимками этих мест.

Удовлетворенные результатами своего нового метода, Ди Пьетро и Моленаар применили его к работе над кадром 35А72:

«Качество изображения заметно улучшилось. На „Лице“ проступило гораздо больше подробностей, чем наблюдалось ранее» [6].

В 1976 году пресс-секретарь НАСА Джерри Соффен категорически утверждал, что другой снимок Сидонии, на котором изображение «Лица» исчезло, был сделан лишь «через несколько часов» после кадра 35А72. Естественно, Ди Пьетро и Моленаар хотели изучить этот кадр, но кропотливые поиски показали, что его не существует в архивах. Впрочем, как мы могли убедиться, Соффен погрешил против истины в своем заявлении 1976 года, поскольку «через несколько часов» Сидония была погружена во тьму, а зонд «Викинг» находился в другом месте и фотографировал совершенно иной регион планеты.

Но ученые продолжали упорствовать и в конце концов нашли другой снимок Сидонии с изображением «Лица» — кадр 70А13. Он был сделан через 35 дней после кадра 35А72 и загадочным образом попал не в ту архивную папку. Это единственный другой кадр с изображением «Лица». Во время его съемки Солнце находилось гораздо выше над горизонтом, чем при съемках кадра 35А72 (27 и 10). Под другим углом «Лицо» совсем не исчезло, а осталось четко видимым:

«Второй кадр не только подтверждает первый, но и выявляет дополнительные черты. Контуры глазной полости остались неизменными, а вторая полость стала более четкой. Линия волос продолжилась до противоположной стороны; линия подбородка начала обретать форму» [7].

Теперь Ди Пьетро и Моленаар заменили серую тональную шкалу для двух кадров цветной шкалой. Они сделали это потому, что различия цвета легче увидеть, чем различия оттенков серого. В результате было выявлено содержимое глазной полости. К своему изумлению, исследователи обнаружили, что смотрят на нечто очень похожее на изображение глаза с отчетливым зрачком.

Такова была первоначальная оценка в изложении Ди Пьетро и Моленаара, предполагающая, что «Лицо» является чем-то гораздо большим, чем игра света и тени. Но правильна ли эта оценка?

Прежде чем перейти к собственным выводам по этому вопросу, мы решили получить независимое мнение о методе, использованном Ди Пьетро и Моленааром.

Хорошим местом для начала расспросов было само НАСА, где ученые работали над марсианскими проектами «Патфайндер» и «Глобал Сарвейор». Поэтому в июле 1997 года, через три недели после того, как «Патфайндер» совершил посадку в долине Ареса, мы договорились о встрече с Дэвидом Уильямсом, главным архивариусом информационного центра при Годдардовском центре космических полетов, где Ди Пьетро заново обнаружил кадр 35А72.

Годдардовский центр представляет собой целый квартал офисов и лабораторий, укрытый в живописных лесах Мэриленда и расположенный примерно в получасе поездки на автомобиле из центра Вашингтона. Немного смущенные военной строгостью процедур безопасности, мы получили пропуска у ворот и вошли внутрь.

После десятиминутной прогулки по красивой лесной Дороге мы подошли к зданию архива. Ожидая увидеть седого мрачного ученого, мы были приятно удивлены молодостью и энтузиазмом мистера Уильямса, резко контрастировавшими с официальным имиджем НАСА. Более того, он готов был поговорить с нами о «Лице» на Марсе:

«Мне известно, что есть ряд ученых, серьезных ученых, которые исходят из предположения, что эта структура имеет искусственное происхождение и является неоспоримым признаком разумной жизни. Мне хотелось бы увидеть фотографии зонда „Марс Глобал Сарвейор“ желательно с высоким разрешением и под разными углами, чтобы посмотреть, как выглядит весь этот район и особенно „Лицо“.

Я был бы удивлен, если бы оно оказалось неестественного происхождения, но, с другой стороны, как это будет здорово! Только представьте себе, если новые фотографии позволят однозначно утверждать, что это искусственная структура! Это изменит все наши представления о Вселенной. Думаю, это будет чрезвычайно интересно».

Как главный архивариус миссии «Патфайндера», доктор Уильямс имел доступ к интерпретации поступающих данных. Таким образом, он смог поделиться с нами взглядами НАСА о характере и степени достоверности методов улучшения качества изображения, используемых при обработке снимков «Викинга».

Он указал, что только оригинальные снимки «Викинга» можно назвать стопроцентно точными. Но, по его признанию, в НАСА принято обрабатывать такие изображения, чтобы сделать их более ясными и отчетливыми.

«Если вы возьмете необработанные снимки „Викинга“, большая часть из них выглядит так, словно на них ничего нет, и даже если это занимает немного времени, вам нужно улучшать контрастность, растягивать изображение и делать другие вещи, чтобы вы могли увидеть, что на самом деле изображено на снимке».

Он подтвердил, что компьютерная обработка оригинальных снимков не только является стандартной процедурой, но абсолютно необходима для анализа информации, поступающей от камер орбитальных зондов. Он также подтвердил, что методы, похожие на процедуру SPIT, изобретенную Ди Пьетро и Моленааром, теперь используются в многочисленных коммерческих предложениях. По его словам, Ди Пьетро и Моленаар недавно получили премию Виргинской корпорации компьютерных наук за разработку процедуры SPIT, которая оказалась эффективным методом для извлечения данных из компьютерных изображений.

На раннем этапе своих исследований Ричард Хогленд предложил, чтобы художники оценили размеры и пропорции «Лица». Он рассудил, что если оно будет соответствовать художественным критериям, то это станет очередным признаком искусственного происхождения. За выполнение этой задачи взялся Джим Чэннон — художник, иллюстратор и концептуальный дизайнер.

Ченнон сосредоточился на пропорциях (антропометрии), поддерживающей структуре (архитектурная симметрия) и выражении (художественный культурный фокус). Он пришел к следующим выводам:

«Я не нашел черт „Лица“, которые нарушали бы классические пропорции. Платформа, поддерживающая „Лицо“, имеет свой ряд классических пропорций… Даже в отсутствие „Лица“ мы все равно видели бы четыре ряда параллельных линий, очерчивающих четыре пологих участка равного размера. При соединении четырех пропорциональных сторон под прямыми углами возникает симметричный прямоугольник. Таким образом, в самом фундаменте содержится намек на осознанный архитектурный замысел.

„Лицо“ на Марсе выражает постоянство, силу и сходные характеристики в этом диапазоне, внушающие почтение и уважение. Многое свидетельствует о том, что структура на фотографии, представленной мне Диком Хоглендом, является монументом, типичным для археологических памятников, оставленных нашими предками. На этом этапе мне понадобились бы гораздо более точные свидетельства для доказательства обратного» [8].

Анализ Ченнона был проведен до того, как компьютерный аналитик Марк Карлотто обработал снимки «Викинга» с использованием улучшенных методов Ди Пьетро и Моленаара. Мы более подробно рассмотрим его работу в главе 10. В двух словах можно сказать, что она позволила выявить новые черты «Лица» — те самые черты, которые, по словам Чэннона, напоминают «археологические монументы, оставленные нашими предками». К этим чертам относятся зубы, диадема, «слезинка» и характерные украшения головного убора, покрытого полосами наподобие немеса — головного убора египетских фараонов, который можно видеть на голове Великого Сфинкса в Гизе.

Анализ второго кадра, 70А13, показал, что «Лицо» не является симметричным, как ранее предполагали другие исследователи. С помощью метода, известного как «кубическая интерполяция», значительно улучшающего контрастность, Карлотто смог выделить детали «Лица», ранее остававшиеся незаметными.

Левая сторона, которая находится в тени на кадре 35А72, лучше освещена на кадре 70А13, который был сделан под более высоким углом падения солнечных лучей. На кадре можно видеть левую глазницу, а линия рта оказывается не совсем прямой, а загнутой вверх по углам, словно в усмешке.

Карлотто также открыл «спиралевидный» участок под левой скулой. Некоторые рассматривают этот участок как разновидность пандуса, но это чистая спекуляция, поскольку на снимке он смазан либо кратером, либо регистрационной отметкой камеры, которую нельзя удалить с помощью компьютерной обработки изображения.

31 июля 1997 года, через 21 год после первой попытки НАСА объяснить снимок «Лица» на равнине Сидония как оптическую иллюзию, мы приехали в Пасадену, чтобы посетить Калифорнийский технологический институт. Этот частный университет и «мозговой центр» заведует деятельностью лаборатории реактивного движения НАСА, а в его стенах работали некоторые легендарные ученые XX века, включая лауреатов Нобелевской премии по физике Альберта Эйнштейна и Ричарда Фейнмана.

Аккуратное здание Калифорнийского технологического университета, расположенное у подножия гор Сан-Габриэль, перемежается пышными садами и журчащими фонтанами. В отличие от безликих строго охраняемых кварталов JPL, здесь можно свободно бродить по живописным окрестностям. Мы нашли укрытие от палящей жары в кондиционированном офисе д-ра Ардена Олби.

Нам повезло встретиться с ним. На следующий день он уезжал в Японию для обсуждения своей работы в качестве ведущего ученого миссии «Марс Глобал Сарвейор», который тогда быстро приближался к орбите Марса. Этот аппарат должен был перефотографировать всю марсианскую поверхность, включая регион Сидонии. Что мог сказать по этому поводу ведущий ученый проекта «Марс Глобал Сарвейор» и некогда главный специалист JPL в канун возможной проверки гипотезы об искусственном происхождении Сидонии?

Доктор Олби очень занятой человек, у которого в то время было особенно много дел, и мы искренне поблагодарили его за возможность встречи. Он отвечал на наши вопросы неторопливо, с четкой расстановкой акцентов, словно присутствовал на одной из многочисленных пресс-конференций, которые стали обычным событием для него в предыдущие недели. При упоминании о Сидонии его лицо поскучнело. Мы спросили, каково его мнение о «Лице» на Марсе и в целом о работе, проведенной исследователями АОС.

«На самом деле это тень причудливой формы, немного напоминающая человеческое лицо. Речь идет о вариациях альбедо, которые пиксел за пикселом складываются в некое подобие лица, а ваши исследователи в своих расчетах исходили из того, что эти вариации возникают из-за уклона местности… Действительно, вы смотрите на снимок и говорите себе. „Да это же впадина!“ Но это не обязательно бывает так на самом деле. Это может быть обусловлено изменениями количества пыли на поверхности и наличием других материалов. Сочетание разных факторов создает игру света и тени».

Мы спросили доктора Олби, знает ли он о докладе Макдэниела или о работе Ди Пьетро, Моленаара, Хогленда или Карлотто. В ответ он с широкой улыбкой достал экземпляр доклада Макдэниела со своей книжной полки.

«Знаете, люди иногда придумывают всякие дурацкие вещи. В разных местах мира, где есть туристические достопримечательности, будь то Висконсинские Альпы или Большой Каньон, находят изображение индейского лица или большого медведя. Люди смотрят на природные формы и видят в них человеческие лица. Это природный феномен, известный с доисторических времен».

После арабского восстания 1917 года Т. Э. Лоуренс (Лоуренс Аравийский) подарил лидерам мятежа их портреты. К его изумлению, они в буквальном смысле не могли понять, что изображено на рисунках. Один из них с опаской указал на изображение собственного носа и спросил: «Это верблюд?»

Эти арабы не были наивными и невежественными. У них просто отсутствовали специфические европейские культурные навыки, обладание которыми подсказало бы им, что нужно искать. Они видели перед собой лишь плоский квадратный холст, покрытый разноцветными красками. Сначала они не могли интерпретировать эти красочные пятна как изображение трехмерных предметов. В определенном смысле они видели действительность, в то время как мы, глядя на картину, видим иллюзию. Арабы видели то, что на самом деле находилось у них перед глазами. Они не знали, что картина является визуальной метафорой. Однако мы можем видеть лицо там, где на самом деле есть лишь слои краски.

Точно так же, когда вы читаете эти слова, то наделяете их смыслом, который изначально не присутствует в печатных буквах. Инопланетянин, увидевший эту страницу, обнаружил бы на ней массу закорючек и был бы совершенно прав — точно так же, как арабские племенные вожди. Наше культурное воспитание позволяет нам преобразовывать формы в звуки и символы, которыми они, разумеется, не являются.

Распознавание лиц как важных объектов является генетической предрасположенностью человеческого вида. Это нечто унаследованное от предков, чему нам никогда не приходится учиться; нечто, запечатленное в глубинах нашего мозга [9]. Очевидно, это очень важный дар. Это значит, к примеру, что новорожденный мгновенно узнает людей (предпочтительно своих родителей), и ему не нужно выучивать, как они выглядят [10]. Поэтому любое расположение предметов, напоминающее черты лица (например, два яблока, морковка и банан), будет стимулом, заставляющим нас видеть этот объект или сочетание объектов как лицо. По этой причине мы иногда видим лица в облаках или пугаемся дерева, из коры которого как будто выглядывает искаженное злобное лицо.

Но распознавание лиц не является таким же навыком, как распознавание изображения лица. Как показывает пример Лоуренса, способность видеть лицо в двухмерном изображении, таком, как картина или фотография, является не врожденной, а приобретенной. Если бы арабам показали скульптуры, то они, без сомнения, увидели бы человеческие лица.

Чтобы не увязнуть в рассуждениях, давайте представим, что «Викинг-1», фотографировавший Сидонию, был не беспилотным зондом, а космическим кораблем, на борту которого находился Лоуренс и один из его арабских союзников.

Пролетая на высоте около 1800 км над поверхностью Красной планеты и будучи вооруженными мощным телескопом, два наших героя могли бы обменяться своими наблюдениями. Лоуренс повернулся бы к своему коллеге и сказал: «Ого, посмотри на это лицо!» Но что бы ответил араб? Это вопрос, затрагивающий самую суть гипотезы об искусственном происхождении Сидонии. Является ли «Лицо» обычной иллюзией, причудливым пятном из теста Роршаха, на которое Лоуренс проецирует качества, которые ему не принадлежат, а араб не видит ничего, кроме двухмерного узора разных оттенков? Или объект является искусственно созданной скульптурой и в таком случае араб тоже видит его? Ответит ли он «Какое лицо?» или тоже изумленно ахнет, глядя на пыльное видение, проплывающее под ним?

Глава 10 Оимандиас

Марк Карлотто из корпорации аналитических наук США является крупной фигурой в дискуссии об искусственном происхождении Сидонии. Впервые узнав о «Лице» на Марсе в 1985 году, он постоянно находился на переднем крае исследований, пользуясь своими компьютерными навыками для извлечения новой высококачественной информации с оригинальных пленок «Викинга». Он дал нам интервью в декабре 1996 года:

«Моя первоначальная реакция была вполне откровенной. Я был заинтригован. Я не имел представления об этом. Я всегда пристально следил за программой космических исследований, с тех пор как закончил колледж в 1976 году. Я помню экспедицию „Викинга“, но тогда ничего не слышал о „Лице“ на Марсе. Поэтому я заинтересовался…

Я начал с применения методов, которые мы использовали в моей тогдашней работе в корпорации аналитических наук. Эти методы обычно использовались для обработки рентгеновских снимков, радиографических анализов, данных дистанционного зондирования, спутниковых снимков и тому подобных вещей. Я действительно смог подчистить и реставрировать оригинальные снимки „Викинга“ [1].

В предыдущих главах мы упоминали о работе Карлотто и говорили о том, что на снимках были выявлены интересные черты и ранее не замеченные детали структуры „Лица“ — к примеру, двойные перекрещенные линии над глазами, напоминающие диадему, зубы во рту и полосы на головном уборе. Карлотто также смог добавить к информации о ранее известных чертах „Лица“ новые атрибуты, такие как левая глазница (с затененной стороны) и предполагаемая слеза под правым глазом.

„Меня с самого начала не удовлетворяло объяснение НАСА насчет игры света и тени, — сказал он нам. — Я решил найти новый способ оценки и вскоре занялся трехмерным анализом „Лица“ для реконструкции его формы и более четкого выявления мелких подробностей“.

В процессе такого анализа информация о трехмерных аспектах объекта извлекается из его двухмерного изображения, то есть фотографии. Это можно делать разными способами в зависимости от доступных средств: с помощью анализа высоты тени, с помощью стереоскопии, то есть сравнения двух изображений одного объекта, сделанных под разными углами, и особенно с помощью метода фотоклинометрии [2]. По словам Карлотто, „этот метод реконструирует форму объекта, связывая информацию о затененных участках с поверхностной ориентировкой. В таких местах, как Сидония, где мало характерных поверхностных текстур и элементов, главным источником информации о поверхности является затенение“ [3].

Одним из недостатков этого метода является то, что компьютер в конце концов может действовать так же, как человеческий мозг. Иными словами, он может „увидеть“ тень как склон — к примеру, интерпретировать изменение альбедо на плоской поверхности как перепад высоты. Но большое достоинство компьютера состоит в том, что он может строить трехмерные изображения, а затем показывать и анализировать их под разными углами.

Работая с двумя кадрами „Викинга“, Карлотто занялся подготовкой трехмерных моделей на основе каждого из них. Поскольку два кадра были сделаны под разными углами и в разное время суток, он хотел посмотреть, сможет ли компьютер создать разные модели. Однако на обеих реконструкциях черты „Лица“ отобразились вместе с подстилающей топографией, и это служило указанием, что структура действительно является трехмерной и похожей на лицо.

Затем Карлотто проверил свои результаты оригинальным образом. Взяв модель „Лица“ с кадра 35А72, он воспроизвел на компьютере освещение под углом, взятым с кадра 70А13. Полученное изображение точно совпадало с участками затенения на оригинальном кадре 70А13. Затем он повторил процедуру, на этот раз воспользовавшись углом падения солнечных лучей на кадре 35А72 для реконструированного „Лица“ с кадра 70А13. Компьютер снова воспроизвел аналог реального изображения.

Большая часть гигантских прыжков человечества в эпоху космических открытий последовала за прогрессом в технологии вооружений. Поэтому неудивительно, что технологии компьютерной обработки изображений, адаптированные для поиска признаков искусственного происхождения структур Сидонии, первоначально были разработаны для военных целей. „Одно время мы разрабатывали компьютерные программы для обнаружения объектов, сделанных человеком, — сказал Карлотто. — Я снова подошел к анализу с непредвзятой точки зрения. Я просто воспользовался методом, который мы применяли для земных снимков, и применил его к марсианским снимкам вплоть до таких же настроек и установок“.

Программы, которые Карлотто разрабатывал для TASC, включают так называемый „фрактальный анализ“. Выражаясь простым языком, природа иногда любит повторять свои формы. Хорошим примером являются ветки папоротника, повторяющие друг друга в уменьшенном масштабе, или трещины в скалах, напоминающие огромные горные расщелины. Основные закономерности, наблюдаемые в природных формах и повторяемые в разном масштабе, называются фракталами. Благодаря этому свойству подобия природных объектов можно пользоваться компьютером для воспроизведения основных формообразующих фракталов и таким образом отличать природный объект от объекта, не соответствующего фрактальной схеме — то есть почти определенно являющегося искусственным.

В военных целях этот метод можно использовать для определения искусственных объектов и сооружений, закамуфлированных на любой местности. Сначала компьютер рассчитывает „нормальную“ фрактальную модель местности, затем анализирует весь регион и выделяет участки местности, не соответствующие фрактальной модели. Если эти объекты не являются фрактальными в допустимых пределах, то они считаются чуждыми этой конкретной местности, то есть, по всей видимости, изготовленными человеком. Было подсчитано, что фрактальный анализ точно определяет искусственные объекты с вероятностью примерно 80 % [4].

Карлотто вместе со своим коллегой Майклом К. Стейном провел подробный фрактальный анализ снимков „Викинга“:

„Мы обнаружили, что „Лицо“ является наименее естественным объектом на кадре 35А72, и сопоставили его с соседними кадрами. Оно также оказалось наименее естественным объектом в сериях из четырех и пяти кадров. Это очень необычно“ [5].

В действительности фрактальный анализ, проведенный Карлотто, установил, что „Лицо“ является наименее естественным объектом на расстоянии 15 000 км в каждом направлении. Его „кривая модельная ошибки“ была даже немного более выраженной, чем у военного транспортного средства!

Чем бы оно в конце концов ни оказалось — искусственной скульптурой или странно эродированным холмом с плоской вершиной, — „Лицо“ на Марсе не является „тенью, которая неким образом напоминает лицо“. Оно похоже на лицо, так как имеет форму лица. Мы считаем, что работа Карлотто доказывает это, но она не доказывает искусственного происхождения „Лица“ — отчасти потому, что неосвещенная сторона в целом выглядит гораздо менее убедительно, чем освещенная, что признает сам Карлотто:

Очевидно, что затененная сторона „Лица“ является либо неполной, либо сильно выветрелой и не является зеркальным отражением освещенной стороны. Сторонники гипотезы искусственного происхождения утверждают, что искажение может быть вызвано ударом метеорита, эрозией, преждевременным прекращением работ либо намеренным их прекращением после достижения достаточной распознаваемости черт. Оппоненты не удивлены грубостью симметрии того, что считают причудливой формой естественного происхождения.

Следует понимать, что оригинальные снимки „Викинга“ содержат очень мало информации о затененной стороне „Лица“ и таким образом представляют самое слабое звено в цепочке реконструкции изображения. Окончательные выводы о его симметрии и природе мелких деталей на затененной стороне следует отложить до того, как „Лицо“ будет сфотографировано при более благоприятном освещении» [6].

Пятого апреля 1998 года «Марс Глобал Сарвейор» сделал повторные снимки «Лица» при более благоприятном освещении и с высоким разрешением. Как мы убедимся в главе 15, трактовка изображения остается двусмысленной. Однако «Лицо» не существует отдельно от всего остального, и, как сказал Карлотто, когда мы брали у него интервью в декабре 1996 года, самым убедительным свидетельством искусственного происхождения является тот контекст, в котором оно находится:

«Примерно год назад передо мной открылось другое направление исследований. Случилось так, что за последние несколько лет я все больше увлекался „байесовским анализом“; при этом вы берете массу отдельных свидетельств, складываете их вместе и определяете, до какой степени они поддерживают или опровергают вашу гипотезу. Около года назад у меня возникла мысль, что, может быть, этот анализ можно применить для того, чтобы включить все доказательства [искусственного происхождения Сидонии] не только в мою работу, но также в предыдущее открытие Хогленда и других исследователей.

Думаю, в течение этого последнего года мое отношение немного изменилось в том смысле, что сначала я подошел к проблеме совершенно открыто, но и теперь не готов был прыгать на крышу фургона и размахивать флагом. Я всегда был очень осторожен… Если бы год назад кто-то спросил меня: „Как ты думаешь, каковы шансы на искусственное происхождение структур Сидонии?“, я бы ответил: „51 % на 49 %“. Это реальная и консервативная инженерная оценка. С другой стороны, у меня постоянно было подозрение… Интуитивно я чувствовал, что здесь кроется нечто большее, но это было скорее на подсознательном уровне. На мой взгляд, „байесовский анализ“ выявил, что в этой головоломке нет главной части, а скорее существует масса маленьких частей, которые складываются в определенную картину… В данный момент я вполне уверен, что это искусственные объекты».

Вдохновленный руинами гигантских статуй Рамсеса II на западном берегу Нила в Луксоре, Перси Биши Шелли (1792–1822) написал стихотворение «Озимандиас» о разрушительной силе времени. Там говорится о путешественнике, приблизившемся к руинам огромной полуразрушенной статуи Озимандиаса, царя царей, надпись на которой гласит: «Посмотри на мои труды, о могучий, и приди в отчаяние». Царь в своей гордыне хотел, чтобы читатели смотрели на великолепный город, которым он правил, и впадали в отчаяние перед величием его власти, но время превратило его труды в пыль. Таким образом, эта строка является предупреждением гордым правителям, таким как Озимандиас, которые считают себя сильнее смерти.

Если бы мы стояли на равнине Сидонии, то тоже увидели бы «полузанесенное размытое видение» в песках. С такого близкого расстояния мы могли бы сказать, видим ли мы обычный холм или стоим перед грандиозной посмертной маской некоего древнего инопланетного Озимандиаса.

Может быть, нам даже удастся увидеть его «труды»? Если мы пересечем некогда затопленную равнину и приблизимся к подножию холмов за древней линией побережья, то окажемся в том месте, где могут стоять руины древнего города.

Глава 11 Спутники лица

«Лицо» не является одинокой структурой на равнине Сидония, но окружено другими аномальными структурами, которые, по мнению некоторых исследователей, имеют еще большую важность. Вот что предположил Ричард Хогленд:

«Если кто-то изготовил „Лицо“ с целью привлечь наше внимание, то в нем есть определенная логика. Что может лучше привлечь внимание к конкретному месту на Марсе, представляющему интерес для дальнейших исследований?» [1].

Хогленд присутствовал в JPL в тот день, когда было обнаружено «Лицо», и, как и остальные его коллеги в прессе, сначала поверил объяснению Джерри Соффена об «оптической иллюзии». Лишь годы спустя, подробно изучив изображение, он попался на то, что сам называет «марсианской приманкой». Он помнил язвительное замечание, сделанное одним журналистом на пресс-конференции в JPL, насчет того, что «Лицо» указывает на место для посадки. Оставив без внимания сарказм своего коллеги, Хогленд решил серьезно рассмотреть возможность того, что «Лицо» может служить указателем для чего-то еще, и приступил к поискам других «монументов» в ландшафте Сидонии.

Рассудив, что создатели «Лица» хотели иметь хороший вид на него, Хогленд провел горизонтальную линию под прямым углом от вертикальной оси структуры. Она привела его к центру четырех небольших курганов, расположенных в форме креста и вмещавших маленький центральный курган, который сам по себе как будто находился в центре группы из десяти геометрических пирамидальных форм. Он назвал это собрание элементов ландшафта Городом и дал следующее описание:

«Прямоугольное построение массивных структур, перемежаемых несколькими „пирамидами“ меньшего размера (некоторые из них расположены под прямыми углами к более крупным структурам) и небольшими „зданиями“ конической формы. Все это располагается на площади 4x8 км, подчиняется прямоугольной схеме расположения, созданной многочисленными элементами, расположенными под прямыми углами друг к другу, включая даже прямые „улицы“, идущие примерно с севера на юг» [2].

Восточная структура в этой группировке получила название Форт. Он состоит из двух огромных стен, каждая примерно в милю длиной, сходящихся в западном углу и ограничивающих внутреннее пространство правильной формы, словно цитадель гигантского замка.

Вскоре последовали новые открытия.

Следующей находкой Хогленда был так называемый Утес в 14 милях к востоку от «Лица» — то есть на противоположной от Города стороне. Он обнаружил, что эта интересная формация выглядит странно нетронутой и расположена под прямым углом к материалу, выброшенному из кратера, указывая на то, что она была построена после образования кратера.

Утес, который расположен на оси, параллельной «Лицу», может быть тонкой клиновидной Столовой горой или гигантской стеной. Он образует нечто вроде заднего плана для профиля «Лица» при наблюдении от Города вдоль линии, которая идет от «городской площади» через рот «Лица» к центру Утеса. Хогленд воспользовался компьютерной технологией для воссоздания марсианского небосвода, чтобы посмотреть, имеет ли эта горизонтальная линия какое-либо астрономическое значение. Согласно его расчетам, наблюдатель, расположенный в центре Города, увидел бы Солнце, восходящее над ртом «Лица» на рассвете в день летнего солнцестояния примерно 330 тысяч лет назад.

Главные структуры Города расположены в пределах окружности вокруг «городской площади», как Хогленд называет крестообразное расположение небольших курганов. Окружающие крупные структуры, каждая примерно размером с «Лицо», имеют прямые стороны и пирамидальную форму. Единственным исключением является структура, расположенная напротив «Лица», как и оно само, имеющая овальную форму, а также Форт, напоминающий огромный треугольник, две стороны которого представляют собой гигантские стены, огораживающие внутреннее пространство, а третья выглядит более «застроенной» и имеет неправильную форму.

У подножия грандиозных пирамид, определяющих черту Города, находится 16 небольших овальных курганов. Их расположение не имеет явного порядка, за исключением «городской площади» с ее четырьмя курганами и крестообразным построением. Эти курганы так невелики, что на них не видно никаких подробностей, лишь их положение и размеры. Однако, как мы обсудим впоследствии, они имеют первостепенное значение для дискуссии об искусственном происхождении Сидонии.

На первый взгляд Город выглядит не слишком захватывающе. Но при более тщательном изучении на первый план выступает целый ряд особенностей, которые иногда начинают складываться в определенное подобие порядка.

Форт особенно любопытен в этом отношении. Две его исполинские стены совершенно прямые, а полость, которую они вмещают, параллельна внешним стенам и имеет правильную форму. Ветер мог эродировать внешние части скальной формации всевозможными способами, но какая геологическая сила могла эродировать внутреннюю часть такой формации в полном соответствии с внешней?

Часть Форта, которая выглядит наиболее искусственной, находится на его западной стороне. Здесь с помощью снимков «Викинга», обработанных Ди Пьетро и Моленааром в 1983 году, Хогленд обнаружил то, что он называет «сотами». Эта необычная формация выглядит как ряд кубических ячеек, расположенных в архитектурном соответствии с Фортом. Впрочем, некоторые другие исследователи утверждали, что это лишь аномалия в работе компьютерной программы SPIT.

В докладе Макдэниела дается сбалансированная точка зрения: «Результаты фотометрического и компьютерного анализа Карлотто не выявляют сотоподобной структуры, видимой на изображениях, обработанных по процедуре SPIT, однако они выявляют ряд регулярных, похожих на террасы полос в юго-западном углу Форта в той области, которая ассоциируется с „сотами“. Возможно, именно они создают этот эффект при компьютерной обработке, либо они являются независимо существующей, но не менее аномальной структурой» [3].

Макдэниел со своим коллегой Хорасом Кратером провел собственное исследование Города и обнаружил ряд дополнительных характеристик, намекающих на искусственное происхождение — к примеру, регулярные промежутки между небольшими овальными курганами, расположенными вокруг комплекса, и осмысленными пропорциями главных структур. Мы подробнее рассмотрим эти измерения в одной из следующих глав.

Какова вероятность того, что подобные объекты, похожие на искусственные, возникли естественным образом и при этом оказались многочисленными и расположенными близко друг к другу? Поскольку официальная точка зрения НАСА заключается в том, что все структуры являются стопроцентно естественными, ученые, работавшие над проектами агентства, старались найти решение этой проблемы. Вот резюме Ардена Олби из Калифорнийского технологического института:

«Так называемые структуры Сидонии рассматривались еще во времена первых снимков „Викинга“ как регион со странной и не вполне понятной эрозией. С геологической точки зрения он представляет научный интерес и должен быть подвергнут детальной съемке, несмотря на наличие или отсутствие „Лица“. Он действительно содержит некоторые странные структуры, которые могли возникнуть в результате эрозионных процессов неясного происхождения» [4].

Итак, согласно официальной науке, до сих пор не существует геологического объяснения для природного происхождения структур Сидонии. Все, что НАСА реально может предложить в ответ на хорошо продуманную и тщательно аргументированную теорию Карлотто и Ди Пьетро, является предположением, что в конце концов такое объяснение будет найдено. Может быть, и так, но не менее возможно, что мы узнаем новую информацию о «Лице», которая навсегда вычеркнет его из списка природных объектов.

Глава 12 Философский камень

Карл Саган был ревностным оппонентом всех, кто полагал, что монументы Сидонии могут быть свидетельством разумной внеземной жизни. Однако в некоторых своих работах, как художественных, так и научных, Саган говорил о вероятности существования разумной жизни во Вселенной. В книге «Контакт», на основе которой после его кончины в 1997 году был снят художественный фильм, описана первая встреча такого рода в виде двоичного кода инопланетян, принятого земным радиотелескопом. Именно так, по предсказанию большинства современных ученых, нам предстоит установить контакт с инопланетным разумом.

В своей самой известной книге «Космос» Карл Саган писал:

«Есть что-то неудержимо притягательное в находке путеводной нити — возможно, сложной надписи, но лучше всего — ключа к пониманию инопланетной и экзотической цивилизации. Этот призыв неведомого люди слышали и раньше» [1].

Затем Саган обращается к загадке Розеттского камня, найденного в 1799 году французским солдатом, работавшим в дельте Нила в окрестностях Рашида (Розетты). На этой каменной стеле одна и та же надпись была запечатлена на трех языках: древнеегипетскими иероглифами, демотическим (кусивным) древнеегипетским письмом и по-древнегречески. Именно этот камень позволил французскому ученому Жану-Луи Шампольону разгадать шифр иероглифов и впервые перевести их на современный язык.

Саган продолжает:

«Какая это радость — открыть односторонний канал общения с иной цивилизацией, позволить культуре после тысячелетий безмолвия рассказать о своей истории, магии, медицине, религии, политике и философии!

В наши дни мы снова ищем послания от древних и затерянных цивилизаций, на этот раз скрытых от нас не только во времени, но и в пространстве.

Если мы получим радиосигнал от внеземной цивилизации, как мы сможем понять его? Внеземной разум будет совершенным, замкнутым, внутренне согласованным и совершенно чуждым.

Разумеется, теоретически инопланетяне могут позаботиться о том, чтобы их послание оказалось как можно более понятным для нас. Но как они это сделают? Существует ли межзвездный Розеттский камень?

Мы верим, что существует. Мы верим, что любые технические цивилизации могут найти общий язык, несмотря на свои различия. Это общий язык науки и математики. Законы природы повсюду одинаковы» [2].

Саган пишет о получении инопланетного послания, составленного на универсальном языке математики и отправленного в виде радиосигнала. Но что, если сообщение имеет форму не радиосигнала, а сооружения на поверхности соседней планеты?

Неужели мы настолько образованны, что ожидаем наладить общение через радиотелескоп и не замечаем другие сигналы? Для ученых, надеющихся выделить заветную последовательность на фоне космического радиошума, ландшафт Сидонии должен быть четким сигналом — настолько ясным, что он кажется просто нелепым.

В своей книге «Лила» писатель и философ Роберт Пирсиг рассказывает о том, как он приплыл в порт Кливленд, хотя из-за неправильного прочтения карты ему казалось, что на самом деле он находится на 20 миль дальше вдоль побережья, в совсем другой гавани. Однако ландшафт вроде бы соответствовал карте… но потом он вспомнил о некоторых расхождениях, которыми он пренебрег, убедив себя в том, что со времени составления карты береговая линия могла немного измениться.

Как он мог совершить такую ошибку ясным днем? Разве его глаза не были широко открыты? Пирсиг говорит о себе в третьем лице следующим образом:

«Это притча для тех, кто интересуется так называемой научной объективностью. Каждый раз, когда отметки на карте расходились с его наблюдениями, он игнорировал наблюдения и следовал карте. Его разум выстроил статический фильтр, некое подобие иммунной системы, отторгавшей все то, что не вписывалось в заранее составленную картину. Увидеть — не значит поверить. Поверить — значит увидеть.

Если бы это был отдельный случай, к нему можно было не относиться серьезно. Но это огромный, а потому очень серьезный культурный феномен. Мы выстраиваем целые интеллектуальные культурные схемы, основанные на прошлых „фактах“, которые по своей природе чрезвычайно избирательны. Когда новый факт не вписывается в схему, мы отбрасываем не схему, а факт. Противоречие может стучаться в наше сознание иногда целыми столетиями, пока один или два человека не замечают его. А потому они еще долго стараются достучаться до других, пока и остальные не начинают видеть это» [3].

Если наши ученые подвержены таким предвзятым убеждениям, разве не понятно, почему они предпочитают не замечать фактов, открытых на равнине Сидонии? Потому что они ожидают радиосигнала и потому что среди представителей традиционной науки бытует мнение, что на Марсе никогда не было жизни. В докладе Макдэниела нам предлагается подумать о том, что могло бы произойти, если бы информация о существовании внеземной жизни поступила бы из более отдаленного источника и в более «традиционном» виде:

«Представьте себе, что цифровая последовательность радиосигналов, возникших в глубинах космоса, была получена через радиотелескопы… После компьютерной расшифровки появляется изображение гуманоидного лица в необычном головном уборе, а затем изображение пятиугольной пирамиды [похожей на пирамиду G&M] с уникальными пропорциями, отображающими математические константы. Будет ли НАСА утаивать эти изображения, как некий утраченный Ковчег Завета, утверждая, что это всего лишь „иллюзия, созданная фоновым шумом и космическим излучением“? А если часть сигнала окажется искаженной из-за межзвездной статики, перестанет ли НАСА следить за этой частотой на основании того, что сообщение было недостаточно полным?»

Где древнеегипетские радиопередатчики? Естественно, наши знания о Древнем Египте не получены из радиопередач. Мы изучаем сохранившиеся артефакты с надписями и другой полезной информацией. Но даже если бы никаких иероглифов не сохранилось, мы все равно смогли бы многое узнать о египтянах, изучая их колоссальные постройки. Иными словами, каменная пирамида не может двигаться в межзвездном пространстве, но как «сигнал» разума она существует более долгое время, чем радиопередача, поскольку камень является одной из самых стабильных природных форм. Если любой народ на Земле или на другой планете хочет оставить послание в камне, он не найдет лучшего средства, чем пирамида, чтобы доставить это послание через эпохи.

Разумеется, существует возможность, что любая искусственная структура будет содержать сведения о культуре ее строителей, даже если эти сведения были заложены неумышленно. К примеру, при изучении такого здания, как афинский Пантеон, можно прийти к выводу, что оно было построено представителями разумной культуры, обладающими познанием в математике и геометрии. Сам Карл Саган признает: «Разумная жизнь на Земле в первую очередь проявляется в геометрической стройности ее конструкций» [4].

В 1988 году Эрол Торун, картограф и системный аналитик картографического агентства Министерства обороны США, прочитал книгу Ричарда Хогленда «Монументы на Марсе». Впоследствии он написал Хогленду:

«Хотя большинство снимков и ваши описания произвели на меня впечатление, я особенно заинтересовался пирамидой D&M. Я обладаю хорошими познаниями в области геоморфологии, но не знаю механизмов, объясняющих ее формирование» [5].

Внешний вид пирамиды D&M длиной 1,6 мили на кадре 70А13 действительно озадачивает. Согласно расчетам, она содержит более одной кубической мили каменного материала, а ее вершина возвышается почти на милю над поверхностью окружающей равнины. У основания каждого из пяти углов расположены странные бастионы, придающие дополнительное архитектурное величие.

Самый интересный элемент находится на юго-западном фасаде, образующем основу пятиугольной структуры, оконечность которой направлена в сторону «Лица». Здесь мы видим четкую треугольную плоскость, сходную с гранью земной пирамиды. Под наблюдаемым углом она выглядит искусственной — в этом нет никаких сомнений. Однако, как и в случае с «Лицом», сведения о другой части структуры имеют двусмысленный характер. Восточная сторона, поврежденная и затененная, нарушает ее симметрию; из-за этого Ди Пьетро и Моленаар сначала решили, что пирамида имеет только четыре стороны. На ней также имеется глубокая впадина — вероятно, кратер, образовавшийся после падения метеорита. Фотоклинометрические реконструкции, проведенные Карлотто, создают необычную возможность того, что это отверстие на самом деле может быть тоннелем. Это привело к гипотезе, что пирамида первоначально была полой структурой, частично обрушившейся в какой-то момент своей истории. Обрушение привело к нынешнему деформированному состоянию и укорачиванию правой грани (отсутствующая часть предположительно скрыта под пылью и обломками).

Такие гипотезы останутся спекуляциями до тех пор, пока не будут получены снимки с более высоким разрешением. Однако не вызывает сомнений, что пирамида имеет четкие пятиугольные очертания. Именно эта форма привлекла внимание Торуна в большей степени, чем все другие структуры Сидонии.

Торун начал свой анализ, систематически исследуя известные геологические процессы, которые могли привести к формированию пятиугольной и пятисторонней пирамиды. С этой целью он изучил воздействие пяти разных факторов: воды, ветра, трещиноватости, вулканизма и даже роста кристаллов. Результаты его анализа были вполне однозначными:

«Флювиальные [вызванные движением речной воды] процессы можно исключить в качестве механизма образования пирамиды D&M, так как нет никаких признаков, что вода на равнине Сидонии некогда достигала глубины в 1 км (приблизительная высота пирамиды D&M). Многогранные симметричные формы с острыми углами вообще не характерны для флювиальных элементов ландшафта».

Пирамида D&M расположена на так называемой ступенчатой местности, некогда возвышавшейся над затопленной равниной Сидонии. Хотя в этом районе имеются признаки водной эрозии (из-за приливов), они очень слабые.

Что касается ветровой эрозии — объяснения, излюбленного многими учеными, — Торун приходит к следующему выводу:

«Никакие дюны не могут образовать симметричный пятиугольник, напоминающий рассматриваемую форму. Плоские стороны и прямые углы не наблюдались ни в марсианских, ни в земных песчаных дюнах.

Преобладающие ветра не могли изменять направление с такой точностью или периодичностью, чтобы создать требуемую форму. Но даже если это почти невероятное условие было бы выполнено, другой фактор препятствует образованию такого объекта… Местные обратные воздушные потоки и связанные с ними зоны поверхностной турбулентности помешают формированию такой гипотетической пятиугольной структуры. Каждый раз, когда ветер изменит направление, обратный воздушный поток начнет эродировать края, образованные ветром, дувшим в другом направлении. В конце концов получится не пирамида, а холм округлой формы» [б].

Выводы Торуна по этому вопросу хорошо соотносятся с безуспешными попытками НАСА воспроизвести пирамидальные формы ландшафта в аэродинамической трубе. Сходным образом никакие структуры, образованные в результате трещиноватости, не могут привести к формированию пятиугольника: вероятность существования пяти геологических разломов с последующим сбросом материала и образованием многоугольника с двусторонней симметрией практически равняется нулю.

Что касается вулканизма и роста кристаллов, то на равнине Сидония нет никаких признаков вулканической деятельности и в природе не встречается пятиугольных кристаллов. Так или иначе, кристаллы имеют полностью симметричную форму, а пирамида D&M, несмотря на двустороннюю симметрию, содержит разные углы и имеет разную длину сторон.

Как насчет неизвестных эрозионных сил? В конце концов, Марс и Земля — это две разные планеты. Вот что говорит Торун:

«Все современные наблюдения геофизических процессов на Марсе, его гравитации, метеорологических и геоморфологических условий указывают на то, что здесь действуют такие же законы физики и принципы геоморфологии с незначительными вариациями, связанными с силой тяготения, плотностью и составом атмосферы. Нелогично предполагать, что на поверхности Марса существует один небольшой участок, где эти принципы были нарушены» [7].

Не удовлетворившись достигнутым, Торун испытал предполагаемое искусственное происхождение пирамиды D&M серией наводящих вопросов:

1. Согласуется ли геометрическая форма объекта с известными формами ландшафта и геоморфологическими процессами?

2. Сориентирован ли объект по сторонам света и/или на важные астрономические события?

3. Имеет ли объект координацию с другими объектами, которые тоже не согласуются с окружающей обстановкой? Если да, имеют ли они взаимную геометрическую расстановку?

4. Выражает ли геометрия объекта математически значимые числа и/или симметричные формы, которые ассоциируются с архитектурой?

На первый вопрос легко ответить. Как мы могли убедиться, пятиугольную форму пирамиды D&M нельзя объяснить известными геоморфологическими процессами. Что касается второго вопроса, пирамида действительно сориентирована по марсианским сторонам света. В ответ на третий вопрос Торун утверждает следующее:

В передней части пирамиды… есть три угла, разделенные по интервалам в 60°. Центральная ось указывает на «Лицо». Край, расположенный слева от этой оси, указывает на центр структуры, названной «Городом». Край, расположенный справа от центральной оси, указывает на вершину куполоподобной структуры, известной как «Толус» [8].

С точки зрения Торуна, эти три ориентировки являются важным свидетельством искусственного происхождения. В конце концов, могут ли случайно возникшие геологические формы быть расположены с такой точностью по отношению друг к другу? И вообще, можно ли найти аномальную структуру, необъяснимую с геологической точки зрения, сориентированную по сторонам света и по отношению к другим аномальным структурам, которая тем не менее имела бы стопроцентное естественное происхождение?

Вы скажете: такое почти невероятно, но все-таки может случиться.

Но что, если эта структура также соответствует критериям, указанным в вопросе № 4?

Для ответа на этот вопрос Торуну пришлось смоделировать первоначальную форму поврежденной и эродированной пирамиды. Он справедливо указал, что теперь это является стандартной процедурой в реконструктивной археологии, особенно для монументов, имеющих астрономические ориентировки или находящихся в специфических геологических условиях. После создания модели он произвел измерения, чтобы установить, обладает ли она важными математическими характеристиками. Он не стал углубляться в сложную «нумерологию» и ограничился лишь следующими основными измерениями:

1. Радиальное значение наблюдаемых углов.

2. Оценка соотношений между наблюдаемыми углами.

3. Оценка синусов, косинусов и тангенсов измеренных углов на предмет присутствия математически значимых чисел.

«Эти оценки были выбраны из-за их простоты, достоверности и независимости от нашего условного обозначения углов как частей 360-градусной окружности», — объясняет Торун.

Взяв ортографическую проекцию пирамиды, Торун измерил все видимые углы с погрешностью (±)0,2° [9]. Эти замеры дали ряд математических отношений. Основываясь на том, что искусственный монумент будет иметь осмысленные размеры и пропорции, Торун стал изучать эти отношения.

Для того чтобы понять результаты его работы, сначала необходимо провести краткий экскурс в области священной геометрии.

В V веке до н. э. посвященные математических и геометрических мистерий философа Пифагора сообщали о своей принадлежности к братству тайным знаком. Встретив незнакомца, пифагореец предлагал ему яблоко. Если незнакомец тоже был пифагорейцем, он разрезал яблоко поперек через центр, чтобы открыть косточки, расположенные в форме пентаграммы [10].

Пентаграмма была священным символом пифагорейцев из-за своей связи с математической мерой, известной как «золотое сечение», или отношение φ:

«Нет сомнения, что греческие скульпторы и архитекторы включали это соотношение в свои произведения. Знаменитый греческий скульптор Фидий с успехом пользовался им. Самым наглядным его примером являются пропорции Парфенона» [11].

Соотношение φ получило свое название в честь Фидия. Оно является идеальным соотношением между двумя отрезками, которое производит наилучшее эстетическое впечатление, будучи включенным в пропорции произведения искусства или архитектуры. Прямоугольник, состоящий из сторон, соотношения между которыми основаны на «золотом сечении», будет более приятным на вид, чем любой другой прямоугольник.

Посмотрите на линию ABC:

А----В--------С.

Соотношение φ показано на рисунке, на котором длина отрезка AB также соотносится с длиной отрезка ВС, как длина отрезка ВС соотносится с длиной отрезка АС. Для возникновения такого эффекта соотношение должно составлять 1: 1,61803398.

Эстетический эффект золотого сечения остается загадкой, но пифагорейцы рассматривали его как отражение природной гармонии; то же самое число широко распространено в мире природы и органической жизни. Его можно найти в спиралевидной раковине улитки и в расстояниях между листьями на ветвях деревьев [12]. Пропорции человеческого тела также соответствуют золотому сечению — к примеру, отношение длины тела от головы до пояса и от пояса до ступней.

Пифагорейцы утверждали, что «число является мерой всех вещей», и пользовались геометрией как метафорой для более высоких концепций и метафизических построений. Для них φ было воплощением красоты — не субъективным мнением, как в пословице «Красота находится в глазах смотрящего», но качеством, внутренне присущим самому объекту. Красота находится в созерцаемом.

Золотое сечение также воспроизводится в одной из самых священных геометрических форм — vesica piscis, или «сосуд рыбы», — состоящей из двух одинаковых перекрывающихся окружностей, центр каждой из которых расположен на другой окружности.

Для древних геометров это изображение олицетворяло союз духа и вещества, неба и земли [13]. В нем воспроизводилось не только золотое сечение, но и константы священной серии квадратных корней из чисел 2, 3 и 5 [И]. Это сакральное изображение использовалось как основа различных старинных монументов, включая часовню Св. Девы Марии в аббатстве Гластонбери, а также Великую Пирамиду Гизы (согласно Джону Митчелу, специалисту по священным пропорциям) [15].

Тайный знак пифагорейцев с разрезанием яблока предназначался для передачи общей мудрости: знание числовой гармонии природы раскрывается через золотое сечение пентаграммы, а также через vesica piscis. Это послание имело невербальную природу; нужно было лишь обладать знанием универсального языка математики.

Но какое отношение это имеет к модели Торуна и пирамиде D&M? Он утверждает, что самое непосредственное.

Когда Ди Пьетро и Моленаар обнаружили пятиугольную пирамиду, они определили ее размеры: 1 миля х 1,6 мили [16]. Эти цифры, несомненно, очень близки к «золотому сечению» [17]. По мнению Ричарда Хогленда, они также могут иметь более глубокий смысл. Глядя на «изысканную двустороннюю симметрию пятисторонней структуры», он говорит:

«Передо мной внезапно возник другой поразительный аспект этого „магического“ соотношения: Леонардо да Винчи применял эти древние священные пропорции… к человеческому телу. Мне вдруг представилась необыкновенная возможность: если наложить знаменитую фигуру да Винчи „человек в круге“ на геометрические контуры пирамиды D&M, они совпадут. Пирамида кажется мне удивительным геометрическим подобием гуманоидных пропорций, возвышающимся посреди инопланетного ландшафта и находящимся почти в тени Центральной „гуманоидной“ структуры [Лица]» [18].

Эти слова Хогленда с самого начала привлекли внимание Торуна. Как попала универсальная константа эстетической пропорциональности на марсианскую гору естественного происхождения? Собственные находки Торуна оказались еще более удивительными, как подтверждается в авторитетном докладе Макдэниела.

«Торун открыл математически значимую фигуру, геометрия которой содержит математическую основу для шестиугольника, пятиугольника и античных геометрических пропорций „золотого сечения“. 20 внутренних углов, угловых отношений и тригонометрических функций модели с избытком содержат три квадратичных значения — V2, V3 и V5, а также две математические константы — я (отношение длины окружности к ее диаметру) и е (основание натуральных логарифмов)… За исключением V2 и Ѵз, константы появляются не в одиночных, но в семи разных математических комбинациях. Наибольшее количество избыточных значений дают е/я, е/Ѵ5 и ѴЗ. Каждое из этих значений повторяется четырежды и как минимум в двух разных режимах измерения» [19].

Иными словами, пирамида D&M выглядит как настоящий справочник по тем самым числовым значениям, которые считались священными у пифагорейцев из-за их универсальных гармонических качеств.

Мы должны признать, что находимся под впечатлением модели Торуна, содержащей целый ряд геометрических констант. Но разве анализ любой пятиугольной фигуры не приведет к сходным результатам? Для ответа на этот вопрос Кейт Морган, электроник из Говардовского университета в Вашингтоне, написал компьютерную программу на языке Фортран. Сохранив два передних угла в 60°, он поворачивал «разделительные линии» на противоположной стороне под множеством разных углов, создав 680 вариантов пирамидальной формы. Его выводы подтвердили уникальность модели Торуна и показали, что это единственная пятиугольная форма с передними углами в 60°, которая может воспроизвести vesica piscis и одновременно значения φ, п, е, V2, ѴЗ и Ѵ5. Кроме того, она оказалась единственной, которая может представлять их все (кроме φ) в трех режимах измерения: углового расстояния, радиальной величины и тригонометрических функций! [20].

По-видимому, Торун обнаружил не только богатое, но и уникальное геометрическое «минное поле». Эта гигантская скала, содержащая пифагорейские константы, — настоящий философский камень.

В древнем искусстве алхимии главной задачей алхимика был поиск lapis exiliis, или философского камня, который превращал обычные металлы в золото. Этот камень якобы «упал с небес», как метеоритный камень бенбен в Гелиополе, о котором говорится в древнеегипетских мифах (пирамидальный камень, ассоциировавшийся с возрождением).

Камень бенбен содержал тайное знание о природе Вселенной: «на этом камне зашифрованы таинства жизни» [21]. Считалось, что он отделяет духовные качества от низменного вещества, а отдельные аспекты этого процесса были метафорами духовного преображения [22].

Этот пирамидальный носитель «всех таинств жизни» изображался в виде камня, однако охватывал все вещества, включая «de re animali, vegetabli et minerali» [23]. Про него также говорили, что он растет «из плоти и крови» и обладает телом, душой и духом [24]. Таким образом, он был изначально связан с возрождением, ростом и новой жизнью.

Торун странным образом обнаруживает сходные качества, относящиеся к значению е/Ѵ5, обнаруженному в марсианском пирамидальном камне:

«Взаимосвязь между е и V5 может иметь отношение к биологии. Пятисторонняя симметрия не характерна для неживых систем, однако жизненные формы на Земле часто проявляют пятистороннюю симметрию, особенно в растительном царстве. Константа е, основание натуральных логарифмов, также известна как закон органического роста. Это способ описания процесса развития, где одна ступень роста всегда пропорциональна его общей величине, как это часто бывает среди биологических систем. Большинство формул, изобретенных для исследования органического роста, будь то демографические исследования или прогнозы роста микробов и растений, включают основания натуральных логарифмов в качестве сомножителя. Таким образом, взаимоотношение между е и Ѵ5 можно интерпретировать как символ „экспонинциального роста жизни“» [25].

Торун подкрепляет свою интерпретацию этих чисел, указывая на тот факт, что пирамида D&M обладает другими характеристиками живых существ, в частности двусторонней симметрией:

«Ориентировка оси двусторонней симметрии пирамиды… совпадает с одним объектом на равнине Сидония, больше всего напоминающим живое существо, а именно — с „Лицом“» [26].

Философы-пифагорейцы рассматривали форму vesica piscis (чьи органические константы и геометрические числа отражаются в структуре пирамиды D&M) как мощный символ соединения неба и земли, духа и вещества. Пирамидальный «философский камень» служил той же цели, однако, по словам алхимика XIV века Арнольда де Виллановы, процитированным в начале этой главы, «глупцы презирали его».

По мнению Торуна, пирамида D&M, как и философский камень, представляет собой некий шифр — современный Розеттский камень — для всего региона Сидонии, раскрывающий послание инопланетного разума. Как мы убедимся, такие же основополагающие структурные характеристики неоднократно воспроизводятся во всех монументах Сидонии. Создается впечатление, что они настроены на совместную работу, словно инструменты в оркестре, для создания бесконечной математической симфонии.

Глава 13 Совпадения

Давайте вспомним математические характеристики пирамиды D&M. Помимо других характеристик, ее углы и размеры в целом содержат 10 соотношений я, 10 значений е и 4 значения е/я. Она также в избытке выдает значения V2, V3 и Ѵ5.

Такое настойчивое повторение геометрически значимой информации не является нормальной характеристикой природных объектов. Более того, очень точные измерения снимков «Викинга» указывают на другое любопытное свидетельство разумного замысла: вершина пирамиды D&M находится в точке 40,86° с.ш. Тангенс угла 40,86° составляет 0,865 — точное значение соотношения е/п, которое четырежды повторяется во внутренней структуре пирамиды [1].

Как указывают сторонники искусственного происхождения Сидонии, огромный пятиугольный монумент словно сообщает нам, что «он знает, где находится» на Марсе [2].

Линия 40,86° с.ш., проходящая через вершину пирамиды D&M, отклоняется от ближайшей угловой диагонали монумента точно на 19,5°. Этот угол еще несколько раз появляется внутри структуры. Он имеет важное значение в области математики, известной как «синергетическая геометрия», первопроходцем в которой был американский инженер Р. Бакминстер Фуллер (1895–1983). Основной единицей системы является тетраэдр (четырехсторонняя пирамидальная форма, каждая сторона которой представляет собой равносторонний треугольник. На этом основании Фуллер построил целый ряд поразительных сооружений, самым знаменитым из которых является «геодезический купол».

Ричард Хогленд, Стэнли Макдэниел, Эрол Торун и другие исследователи теории искусственного происхождения Сидонии обратили внимание на любопытную константу этой геометрической системы. Правило гласит, что когда вы помещаете тетраэдр во вращающуюся сферу таким образом, чтобы одна из его четырех вершин прикасалась к северному или южному полюсу этой сферы, то другие три вершины, разделенные на 120°, окажутся в точках с координатами 19,5° ю.ш. (если первая вершина находится у северного полюса) или в точках 19,5° с.ш. (когда первая вершина находится у южного полюса) [3]. Таким образом, число 19,5° определяется как т, или тетраэдрическая постоянная [4].

Торун и Хогленд всегда утверждали, что тетраэдрические числа, которые содержатся в пирамиде D&M, должны иметь важное значение. Это утверждение, по нашему мнению, подкрепляется недавними открытиями Хораса У. Кратера, профессора физики из космического института штата Теннесси. Во время совместной работы со Стэнли Макдэниелом Кратер обнаружил, что такие же специфические числа характерны для других структур Сидонии, особенно Города с его загадочным комплексом из 16 овальных курганов (4 из которых прямо связаны с пирамидой D&M).

До сих пор мы лишь вкратце упоминали о существовании этих светлых курганов одинаковой формы диаметром 300–700 футов и высотой 100 футов, разбросанных у подножия Города и тянущихся на юг. Четыре из них образуют форму креста Городской Площади и имеют линейную ориентировку, которая совпадает не только с пирамидой D&M, но и со ртом «Лица».

Когда зонд НАСА провел повторную фотосъемку ландшафта Сидонии в апреле 1998 года (см. раздел «Неожиданные новости» в главе 15), по совету ученых, исследующих возможность искусственного происхождения Сидонии, были выбраны четыре кургана, образующие крестообразную форму Городской Площади — подходящая мишень после новых съемок «Лица», давших противоречивые результаты.

К сожалению, «Марс Глобал Сарвейор» промахнулся и захватил при съемке полосу местности, расположенную примерно в километре слева (при наблюдении сверху), включавшую лишь один курган и два наименее впечатляющих выступа структуры Города. Хотя поверхность этого снимка усеивают другие интересные объекты, не замеченные первыми зондами «Викинга» (такие, как странное кольцо небольших пирамидальных структур и более крупная пирамидальная структура на краю скалистого выступа, дальнейший анализ которой еще предстоит провести). О самих загадочных курганах было получено мало информации, которая могла бы помочь в классификации и ориентировке этих форм местности.

Единственный курган, изображенный на снимке «Марс Глобал Сарвейор», представляет собой небольшой холм правильной овальной формы с остроконечной вершиной. К сожалению, поскольку у нас нет для сравнения других снимков с высоким разрешением, невозможно сказать, является ли он естественной формацией или имеет сходную структуру с другими холмами, сфотографированными «Викингом», что может свидетельствовать об их искусственном происхождении.

Тем не менее нам хорошо известно точное расположение этих курганов на поверхности Марса. Оно было изучено на первоначальных кадрах «Викинга» Хорасом Кратером и опубликовано Кратером и Макдэниелом в совместной статье «Конфигурации курганов на марсианской равнине Сидония: геометрический и вероятностный анализ».

Вероятно, никто не имеет лучшей квалификации для оценки структуры расположения курганов, чем Хорас Кратер. Специалист по теоретической физике частиц, он является всемирно известным экспертом по преобразованию экспериментальных данных в математические формы, на основе которых могут быть предсказаны дальнейшие закономерности.

«Как и многие другие, я был заинтересован дискуссией вокруг „Лица“ на равнине Сидония, но наблюдал за ней с определенного расстояния, — говорит профессор Кратер. — Мое участие в исследовании марсианской аномалии началось лишь в конце 1993 года».

Сначала Кратер занимал скептическую позицию. Вот его мнение о реконструкции пирамиды D&M, проведенной Эролом Торуном:

«Я предполагал, что пропорции с такой избыточностью могут возникнуть с достаточной вероятностью в любой полусимметричной пятисторонней фигуре. Из множества пятисторонних фигур, которые я изучал, многие обладали пропорциями, сходными с измерениями Торуна. Но когда я повысил точность расчетов, то получил удивительный результат. На более высоком уровне точности лишь модель Торуна давала ряд взаимосвязанных избыточных значений.

Этот неожиданный результат пробудил во мне интерес к региону Сидонии. Я начал исследовать ряд небольших холмов, похожих на курганы. Эти „курганы“ слишком малы для достаточно точных измерений их геометрической взаимосвязи в пределах исчисляемой погрешности. То, что я обнаружил, поразило меня. Их расположение оказалось не случайным» [5].

В своей статье Кратер рассказывает о том, что он начал исследование, обозначив 16 курганов буквами латинского алфавита от А до Р, но не в строгом порядке, согласно их расположению на поверхности планеты, а в том порядке, в котором он изучал их. Его первой мишенью была группа курганов E-A-D, ближайшая к пирамиде D&M, в нескольких милях к югу от Города. Как показал сам Хогленд еще в 1992 году, эти три кургана образуют совершенный равнобедренный треугольник [6].

Измерения Картера были основаны на ортографических отпечатках, корректировавших наклон камеры для создания рабочей поверхности Меркатора. Углы треугольника были следующими: 70,9 (±2,9)°; 54,3 (±2,2)° и 53,5 (±2,2)°. Он осознал, что эти результаты были поразительно сходны с величинами углов на плоскости, образуемой внутри тетраэдра, когда вы проводите параллельный разрез от одной оси, пересекающей противоположную грань пополам. Эти углы составляют 70,5°, 54,75° и 54,75° соответственно. Далее, когда углы идеального разреза тетраэдра выражены в радианах, «мы видим, что все они являются простыми линейными функциями тетраэдрической постоянной т, эквивалентной 19,5°» [7].

Поскольку один отдельный результат ничего не показывал, Кратер придумал ряд тестов с целью определить, как часто «тетраэдрический» треугольник может возникнуть случайным образом. При этом он определил тетраэдрический треугольник как «любой треугольник, углы которого, выраженные в радианах, являются четвертями, половинами или целыми сомножителями констант к и т» [8].

Тесты Кратера были тщательными и профессиональными (как можно ожидать от ученого, чья работа заключается в расчете закономерностей) [9]. Он создал на компьютере 100 тысяч случайных комбинаций из трех курганов и обнаружил всего лишь 121 случайно появившийся треугольник E-A-D. Затем он проанализировал 4460 настоящих треугольников, образованных естественными чертами марсианского ландшафта, из которых лишь два оказались тетраэдрическими треугольниками E-A-D. На основании этих расчетов Торун пришел к выводу, что шансы естественного возникновения треугольника E-A-D состояли «немногим более чем 1 из 1000» [10].

Этот результат выглядел не слишком впечатляюще и не исключал возможности случайного совпадения, но ученому предстояла другая работа.

Теперь Кратер добавил холм G, расположенный у подножия самой южной из крупных структур Города, и образовал тетраду G-A-D-E. Она состоит из двух идентичных прямоугольных треугольников A-E-G и G-A-D, и ее геометрия полностью определяется константами τ и π, как и в случае геометрических разделов тетраэдра.

Далее Кратер добавил следующий ближайший холм — холм В, справа от треугольника E-A-D — для формирования пятиугольника G-A-B-D-E. Словно спицы огромного колеса, сливающиеся воедино, треугольники A-D-B и Е-А-В точно отражают треугольники A-E-G и A-G-D. Более того, все углы внутри пятиугольника также оказываются производными т [11]. По предположению Кратера, за этой расстановкой должен находиться более обширный план, так как «геометрия, которая самым оптимальным образом описывает расположение курганов, обнаруживает удивительное сходство с геометрией, наблюдаемой в модели пирамиды D&M, реконструированной Торуном» [12].

Следующим был холм Р, расположенный к западу от холма G. Здесь результаты тоже были утвердительными: треугольник P-G-E является зеркальным отражением треугольников G-E-A и Е-А-В. Вероятность случайного формирования такого шестиугольного построения Кратер оценивает как 1: 200 миллиардам [13]. В этих треугольниках также неоднократно встречается значимый угол 19,5' [14].

Последнее открытие состоялось в феврале 1995 года. Изучая результаты Кратера, Стэнли Макдэниел осознал, что порядок, образованный пятью курганами Сидонии (G-А- B-D-E), подразумевает прямоугольник, хотя два его угла «отсутствуют». С использованием геометрического анализа, проведенного Кратером, были рассчитаны пропорции координатной сетки на основе важного числа в земной священной архитектуре — 1/1,414 или 1/V2 [15]. Как помнит читатель, V2 является одним из значений, неоднократно «выдаваемым» геометрией пирамиды D&M.

После новаторской работы Торуна и Кратера Ричард Хогленд начал прочесывать равнины Сидонии в поисках новых линейных построений, которые могли бы иметь смысл в контексте тетраэдрической геометрии.

Вскоре он обнаружил, что угол между так называемым Утесом к востоку от «Лица» и «тетраэдрической пирамидой», расположенной на дальнем конце кратера, составляет 19,5°. Хогленд также утверждает, что «слезинка» с правой стороны «Лица» находится в точке, которая расположена на равном расстоянии между Городской Площадью и пирамидой D&M, которая, в свою очередь, составляет 19,5 угловой минуты от окружности Марса! Второе измерение от «слезинки» до большого бастиона пирамиды D&M соответствует 1/360 полярного диаметра Марса [16].

Но принцип разделения сфер и окружностей на 360 является земным изобретением… Не так ли? Поэтому даже если мы согласимся с тем, что элементы Сидонии имеют искусственное происхождение, как мы можем объяснить, что предположительно инопланетные строители пользовались такой же 360-градусной системой, как и мы, и даже следовали геометрическим принципам, с глубокой древности существующим на Земле?

Торун и Хогленд пришли к выводу, что сообщение было целенаправленным, что оно, вполне возможно, предназначалось именно для нас и что соотношение между окружностью планеты и тетраэдрической постоянной имело некую конкретную цель. «Все это, судя по всему, предназначалось для нас, — рассуждал Хогленд в 1987 году. — Они поместили надписанный тетраэдр на планетарной сфере, такой, как сама планета» [17].

В День независимости, 4 июля 1997 года, спускаемый модуль НАСА «Патфайндер» совершил посадку в марсианской долине Арес, некогда затопленной катастрофическим наводнением. Ричард Хогленд одним из первых указал, что «Патфайндер» имеет четкую тетраэдрическую структуру с солнечными панелями в форме равносторонних треугольников. Более того, место его посадки в долине Арес было расположено на 19,5° северной широты [18].

Вероятно, это было сделано без какого-либо особого умысла. Тем не менее мы не можем отрицать, что факт посадки тетраэдрического объекта на Марсе на широте 19,5° содержит все необходимые числа и символику и может быть квалифицирован как сигнал «сообщение принято» в ответ на геометрию Сидонии. Более того, игра в математику и символику — именно то, чего мы могли бы ожидать, если бы руководители НАСА участвовали в оккультном заговоре, который многие — в том числе Хогленд — постоянно пытаются разоблачить.