Мистические города

ДАРИН БРЭДЛИ Будут только дороги Пер. Е. Нестерова

Престер перебирал в руках цепочку — он сдернул ее с бачка в одном из туалетов в центре города, в Айдайо, на старом комбикормовом заводе, превращенном в ночной клуб. Цепь впитала в илистой воде столько силы, честно выполняя свое предназначение, что ни разу не обманула ожиданий посетителей клуба. Престер представлял, как каждый смывочный синапс пускает свой нейронный заряд по цепи в воду и затем она мирно пузырится в покрытом известковым налетом фарфоре. Престеру никогда полностью не измерить ту колоссальную силу, которой наделили цепь завсегдатаи клуба в Айдайо, хотя даже себе он не мог объяснить, откуда взялось это сакральное знание. Тусклые царапины на тонких окислившихся звеньях цепи напоминали ему цветы, картину дополняли стебли ржавчины и бледные корни известкового налета.

Он глубоко вдохнул, очнувшись от забытья, и резко ощутил, как в квартире пахнет сыростью. Закашлявшись, он опустил цепь обратно в карман — она и так уже придала его мыслям упадническое настроение.

— Мне понадобится больше чар, — громко сказал он; в люминесцентном свете компьютерного монитора его пальцы отливали синим. — аЛан, — позвал он.

Экран планшета мигнул рядом с локтем, и, как только тот подал признаки жизни, цвета мгновенно изменились.

Престер взглянул на него:

— Извини, думал, что ты на связи.

Планшет, которому без динамиков было не ответить, терпеливо мигал, пока Престер подсоединял его к стационарному компьютеру.

— Готов? — через минуту спросил Престер.

— Я здесь, — ответил андрогинный голос аЛана.

— Мне нужно больше чар, — сказал ему Престер. — Намного больше.

аЛан на мгновение задумался, информационная строка заскользила по экрану.

— У тебя есть двести неактивных, — доложил он.

Престер посмотрел на диаграмму, прикрепленную к стене. За последние шесть месяцев газетная бумага пожелтела, а от штормовых ливней, умывших город в прошлые выходные, у нее загнулись края. Готовые чары усыпали страницу — разноцветные строки переплетались, складывались в Соломоновы знаки, связывались нитями хрупкого замысла: имена, адреса, серверы электронной почты, сулящие силу самого разного характера. Некоторые из них означали письма счастья, все еще дремлющие в базе данных, другие — аббревиатуры для различных пересылок во «Входящих» его почты. Там было небольшое количество еще не выпущенных слухов. Все они обладали собственными чарами, обещая исполнение желаний за дальнейшее распространение. У Престера было мало чар — мало для создания нового ритуала, способного породить необходимые желания. Нужно, чтобы ему хватило хотя бы на то, чтобы рассеять гнев левитов, если вдруг два-три желания непрошеных гостей проскользнут сквозь защитный ритуал в их святилище. Престера не волновало, что они так тщательно скрывают, — ему были нужны их деньги.

— Плохо дело, — подытожил он. — Я уже запустил большую часть в ритуал контрчарами. — Он почесал голову. — А мне нужно еще немного, чтобы уехать.

аЛан снова погрузился в расчеты. Фамильяры двигались медленно, но Престер давно привык полагаться на аЛана, к тому же, учитывая опасную обстановку в Сети, он не хотел рисковать, призывая новых. Слишком много было поставлено на кон, чтобы теперь раскрываться перед незнакомыми программами, которые могли откликнуться на призыв.

— Тейлор, — в конце концов доложил аЛан, — за последние пять дней выпустила восемьдесят чар.

Престер отъехал от компьютера, скрип роликов стула слился с его разочарованным вздохом. Если Тейлор может зараз выпустить такое количество, значит, активов у нее более чем достаточно и она ничего не уступит задешево.

Но зачем ей выпускать так много?

— Зачем тебе столько? — спросила Тейлор.

Ее голос по линии связи звучал неестественно сипло.

Престер поежился, вспомнив, как долго ему пришлось отделять образ, создаваемый ею по линии, от ее голоса в спальне.

Престер вставил наушник от аЛана поглубже в ухо:

— Это для работы — сегодня последний срок.

— Не можешь вырастить свои?

— Нет.

— Надеюсь, ты не связался с Новыми левитами?

Тейлор замолчала.

Престер ничего не ответил.

— Я ведь говорила, чтобы ты не брался за это дело.

— Угу.

— А ты взялся.

— Угу.

— Ну ты, Престер, и дурак!

По голосу он услышал, что она курит, — сам он не курил с тех самых пор, как в то Рождество они вместе бросили.

Он решил попридержать язык и не говорить ей, что не всякий чародей может по-прежнему тянуть деньги на обучение из папочки. С его отметками выбирать не приходилось. За последние два года он не пробыл ни в одной сущности достаточно долго для того, чтобы вложить в нее хоть какой-нибудь реальный капитал, так что лучшей работы, чем мыть туалеты у этих модников в Айдайо, для него не нашлось.

Престер взял себя в руки:

— Тейлор, пожалуйста. Давай говорить только о деле, и больше ни о чем.

— Прекрасно! — огрызнулась она. Он чувствовал, что она не собирается соглашаться с ним. — Будут у тебя чары, но мне придется вытягивать их из всего, что подвернется.

Он чувствовал, к чему она клонит.

— Сжатость сроков не оставляет тебе возможности выбора, Престер. — Чтобы получить то, что ты хочешь, придется пойти на воровство.

Черт! Он только-только привык к этой сущности.

— Эндрик, — понял он.

— Ага, — отрезала Тейлор, выдыхая дым. Казалось, от него по линии идет электростатический треск. — Кое-кому из его клиентов не терпится нагреть свой Южноафриканский банк.

Престер придержал язык. Он думал, что Южноафриканский давно забыт, — никто же больше не верит в банкиров, щедро раздающих деньги направо и налево. Так ему казалось.

— Хорошо, — сказал он. Панель задач аЛана ходила ходуном по экрану, как показалось Престеру, с неодобрительным видом. — Пересылай, а я отвечу.

— Деньги должны быть оформлены легально, — предупредила она.

— Конечно, но их не так уж и много.

Она сделала паузу.

— Ты этого хотел, вот и разбирайся сам со своей головной болью. Никаких отчетов. Ничего.

Престер пригладил волосы. Какие они жирные, подумал он. Когда он в последний раз мылся?

— Будь по-твоему, — пообещал он. — Ты только передай чары по линии аЛану.

— У тебя готово новое лицо? — спросила она.

Он кивнул:

— Несколько месяцев занимаюсь этим, скоро будет готово.

— Новый номер страховки, новая дата рождения, новая кредитная ис…

— Все предусмотрено, Тейлор. Даю твоим из Южноафриканского неделю на перевод — и прощай, старое лицо.

— Ты об этом пожалеешь, Престер.

— Знаю.

— Они расставлены, — доложил аЛан.

Престер зашевелился и пришел в себя. Отупев от усталости, он глотнул из кружки на столе, забыв о том, что спросонья лучше кофе не пить. Он поморщился, но проглотил. аЛан расставил чары Тейлор для нового ритуала и выдавал результаты через старые пластиковые губы принтера. Престеру представилось, как будто машина жует страницу: пара вощеных заскорузлых челюстей пробует расстановку на вкус, возможно надеясь на ее съедобность. Несомненно, принтер умирал с голоду, как и все остальное в квартире, включая самого хозяина.

Он сел, закряхтев вместе со стулом, и принялся перестраивать сюжет. Тейлор хорошо поработала — в распечатке аЛана значились новые для Престера пересылки, и каждая из них сулила новый маршрут для тех же чудес, тех же желаний, которые в первую очередь подпитывали жизнеспособность чар. Десять друзей, десять минут, три желания в час. Как ни глупо это когда-то казалось Престеру, немало людей были готовы попробовать — так, а вдруг? — и поделиться идеей с друзьями и родственниками. Немного иначе выходило, если чародеи полагались только на письма счастья, но принцип был тот же. Интернет только ускорял процесс. Линия же просто сводила с ума.

Престер вытащил листок бумаги из груды конвертов и прошений на столе. За несколько минут он нацарапал имена новых чар и прикнопил их к стене. Не вникая досконально в сюжет, он смог обозначить положение новых чар в ритуале. Разные желания обозначались по-разному: одни полосками, другие схемами, контрчары косичками. Как только аЛан запустит ритуал, Престер смоется. Он надеялся, что в Художественном совете не изменилась система водостоков.

— Хорошо, — сказал Престер, отойдя в сторону. — Открывай резервные чары.

— Кому? — механически спросил аЛан.

— Не важно, — ответил Престер. — Ничего запредельного, мне нужно только совпадение. Готово? — спросил он через минуту.

— Сделано, — доложил аЛан.

Престер закрыл глаза. Ему надо всего несколько галлонов — мелкое желание, не более того. Он попытался вытеснить Тейлор из своих мыслей, не думать о том, что есть у нее и нет у него, чтобы не испортить чары. Не очень у него это получалось; Престер чувствовал, что его раздражение отравляет маленький ритуал. Тейлор никогда не нужно было беспокоиться о том, сколько галлонов у нее в баке, — на памяти Престера, отец всегда оплачивал ей проезд на метро. Оплачивал счета на одежду. Покупал планшет получше, новую мебель. Престер неделями не держал проездного в руках, а сколько еще протянет «бель эйр» — непредсказуемо.

— Посылай, — приказал он.

На улице Престер улыбнулся. Планшет в кармане был теплым — разогрелся от воровских, на сей раз, вычислений аЛана. Престер и раньше видел припаркованный неподалеку от его машины грузовик, но тот всегда стоял ближе к пруду, а вовсе не рядом с его жалким тарантасом.

Он неловко открыл помятую откидную дверцу грузовика и провел пальцами по крышке топливного бака. Краска здесь не покрылась ржавчиной, и солнце не добралось до темной пластиковой пробки. Он отвинтил ее, опустил шланг и начал качать. Через несколько секунд из грузовика уже вытекало токсичное горючее. Престер взял всего несколько галлонов, не желая привлекать больше чар. Он послал всего десять, чтобы совпадение состоялось, и опасался, что удача быстро отвернется от него, если он возьмет то, за что не платил.

Затем он вставил шланг в свой бак и вдохнул жизнь в свою старую машину. Он рассчитывал пуститься в путь пораньше, когда при ярком солнце слабый свет левой фары не играл бы никакой роли. Теперь он надеялся, что ночь окутает машину, скрыв, как она это умеет, запущенный вид развалюхи. Он не хотел привлекать внимание.

За окнами машины мелькал фантасмагорическими кусками центр города; многочисленные вывески и уличные фонари бросали блики на ветровое стекло Престера. Все здания глядели в никуда, каждое прилагало все возможные усилия, чтобы его неоновое великолепие смотрелось как нельзя лучше, но в своем самоослеплении не могли разобрать, так ли это на самом деле. Фальшивые фронтонные доски неуклюже цеплялись за края крыш, в щербатой рождественской иллюминации их мелкие детали походили на рассевшихся рядками пылающих птиц. Глянцевые люди внизу сновали из клуба в клуб, обкуривая друг друга, путаясь в уличном движении, торопясь в никуда, гонимые чужой волей. Они думали, что их манят удовольствия субботнего вечера, но Престер знал, что за толпами людей стоят чародеи, — банкротство торгового центра на углу, процветание «Лейдизнайт» на одной улице и провал на другой происходили не просто так. Один решался на гоп-стоп, другому был нужен клуб, где было бы легко обчищать карманы. Чародеи создавали стечение обстоятельств, и разные заведения так или иначе приходили в упадок по их приказанию.

Выехав с проспекта и обогнув небольшую аллею, он увидел город в его параноидальном блеске поверх тусклых елей — тех, что выросли достаточно большими, чтобы смотреть сверху вниз. Запертые ворота жилых корпусов заботливо поднимали чугунные пальцы, когда Престер проходил мимо, — за них, обещали ворота, никогда не проникнет разруха. Штукатурка, гипсокартон и фальшимпосты на окнах давали знать, что тут, в отличие от центра, действуют медицинские команды косметических хирургов, ловко обращавшихся со шпателями и пневматическими молотками, так что здесь нет нужды в неоне и самоослеплении: царапины просто замазываются и никто на них не смотрит.

Миновав отважно забравшиеся так далеко предместья, он зашагал по старой дороге, где раньше возили лес, к поместью левитов. Когда он пришел, ворота оказались открыты, и залитая лунным светом тенистая подъездная аллея словно бы дышала. С кабеля линии связи левитов свисали, раскачиваясь на ветру, связанные между собой шнурками несколько десятков пар ботинок. Он удивился: что это пришло в голову старым психам?

Престер вытянул ноги, откинувшись на складчатую спинку кожаного кресла. Такой же пол, как здесь в гостиной — черно-белое домино, — встречался ему и в других подобных анклавах. Ему хотелось осмотреться, хотелось вычленить что-нибудь содержательное в янтрах и мандалах и в дурацких подковах, прибитых поверх темной стенной обшивки.

Но он этого не сделал. аЛан, примостившись рядом с его локтем на низком комоде красного дерева, старательно переносил ритуал Престера на старенький терминал левитов.

— Выглядит прекрасно, молодой человек, — сказал левит.

Престер не знал, как его зовут, и вообще не был уверен, что у них есть имена.

Престер улыбнулся:

— Я старался, сэр.

— Наш терминал сообщает, что многие чары… новые. — Старик бросил изучающий взгляд сквозь очки, свет ненастоящих газовых ламп трепетал на его лысине. — С ними ритуал станет сильнее?

Престер наклонился вперед:

— Да. Мой ритуал будет охранять вашу базу данных, а с помощью новых чар быстрее научится это делать. Чем больше их ему встретится, тем быстрее он войдет в полную силу, тем лучшее он будет желать. — Он взглянул на аЛана: тот почти заканчивал загрузку. — Через месяц совсем созреет.

— Очень хорошо, — улыбнулся старик, выискивая на клавиатуре нужные клавиши и затем ударяя по ним. — Тогда я посмотрю, что там с переводом. Ваш… фамильяр скоро сможет проверить зачисленную сумму.

Престер сглотнул, выудил листок бумаги из-за отворота поношенного пиджака и передал его левиту:

— Воспользуйтесь, пожалуйста, этим счетом, если не сложно.

Нет смысла класть новые деньги на старый счет только из-за возможной проверки со стороны южноафриканцев.

Старик прищурился и взял листок бумаги:

— Конечно.

Престер сердито взял сигареты и вылетел из дверей магазина. Ему было стыдно курить, ну и что? Кому какое дело? Тейлор уж точно наплевать, как бы ему ни хотелось обратного.

Вернувшись в машину, он вставил прикуриватель в гнездо и, нажав на газ, выехал с парковки. аЛан спокойно лежал на искусственной коже сиденья, голубой и безучастный, как и свет, заливавший приборную панель Престера. Как хорошо, что через неделю он уже поменяет лицо, — штрафные квитанции, которые подбросил ему местный коп, что б ему пусто было, пожрали бы все заработанное у левитов… и еще немного. По крайней мере сейчас он потеряет четверть суммы на более подходящий набор новых номерных знаков. Оставшееся уйдет на покупку чар на следующий месяц. И может, люди наконец начнут обращаться к нему.

Он припарковал «бель эйр» на узкой парковке Айдайо. Парковка мигала ему вспышками радуг, масляные пятна на асфальте пробудились от тумана и лунного света. Престер сунул планшет в карман и прихватил сигареты.

В клубе из другого кармана он вытащил кипу дешевых афишек и начал их раздавать. Они рекламировали фиктивное представление — этот номер он придумал в прошлом году — и предлагали своим обладателям замолвить о нем словечко через граффити и ксерокс. На представлении, как сулил плакат Престера, претворятся в жизнь самые дикие желания, но только если человек оповестит об этом шоу других.

Фиденс, бармен, ткнул мясистым пальцем в лицо Престера:

— Прекрати раздавать это дерьмо, Престер.

Престер не стал спорить. Он засунул оставшиеся афишки обратно в карман. Чуть позже он их пересчитает, чтобы сказать аЛану, сколько ушло.

Он умиротворяюще протянул руки:

— Я только выпить пива, Фид.

— Кончилось, — кисло ответил Фиденс.

— Что кончилось? — не поверил Престер. — Пиво?

— Вылил последнее десять минут назад, — сказал Фиденс. — Будь трижды проклят этот Бах, который еще в прошлую среду закрылся на переучет. Без него мы потеряем сегодня не меньше тысячи.

Плечи Престера напряглись. Сначала коп, а теперь вот это. Какая нелепость. В Айдайо никогда не кончалось пиво, и Престер не помнил, чтобы за последнее время перебежал кому-то дорогу, по крайней мере никому из чародеев. Кто мог напустить на него желания?

Престер настороженно огляделся:

— Что ж, тогда я просто посижу.

— Шел бы ты куда в другое место, — проворчал Фиденс.

Не утратив спокойствия духа, Престер вышел. С пролета железнодорожного моста за клубом выпал винтик. Поезд метро прогрохотал по путям с другой стороны проспекта, пассажиры в чересчур ярко освещенных вагонах походили на разрисованных для представления статистов. Проносясь мимо, пара-тройка из них, как показалось Престеру, взглянули на него.

Надо было попасть в «Сиксс» — там часто бывала Тейлор, а он начинал волноваться. Может, чары Эндрвика никуда не годились. Может, он только подправил старые, и в итоге ритуал безопасности Престера пытался задействовать мертвые желания. Он внутренне содрогнулся. Тогда жди неприятностей.

Он уселся в машину и, взглянув в зеркало, остолбенел, увидев позади машины модника в прикиде из водосточных труб. Казалось, кожа парня была из листового металла, волосы покрывали ржавчина и короста. В глазах чувака оранжевым блеском светились огни города.

Престер обернулся, но люди, проходившие через парковку, выглядели нормально, по крайней мере для Айдайо. И как он ни смотрел, но поблизости больше никого не увидел.

Он прикурил еще одну сигарету, и, пока он выруливал с парковки, тормоза пронзительно визжали, выражая свое отвращение.

В «Сиксс» было не так многолюдно, как в Айдайо. Престеру даже больше понравилась музыка — мелодии здесь были поспокойнее. В Айдайо он воспринимал только драм-энд-бейс.

Тейлор сидела в угловой кабинке с какими-то чуваками в вельветовых прикидах. Престер стрельнул у проходившего мимо бородача зажигалку и поспешил к кабинке.

Зажигалка парня сломалась.

— Привет, Тейлор, — с волнением сказал он.

Она подняла глаза, ядовито-зеленые блики от экрана планшета падали на ее очки.

— Разберитесь с этим сегодня, — сказала она остальным.

Парни слиняли, прихватив свои ноутбуки. Престер сел.

— И тебе привет, — сказала Тейлор, расправляя плечи. — Разделался со своим ритуалом?

— Угу, — сказал он. — Деньги хорошие.

— Ты полный придурок, — сказала она; под потолком трещал воздухоочиститель.

Он сглотнул:

— Что? Почему?

— Ты же и слушать меня не будешь, а?

Он продолжил игру — он решил, что должен ее продолжать.

— О чем ты?

Она перегнулась через стол, наклонившись над пустыми пивными стаканами.

— Тебя сделали.

— Левиты?

Он старался отвести взгляд от бездны, маячившей в глубоком вырезе на груди Тейлор.

— Ты ведь соорудил им ритуал безопасности?

— Угу.

— У них уже был один.

— Нет, не может быть, — усмехнулся Престер. — аЛан разметил всю их систему еще до того, как я начал собирать чары.

— Но он был, — сказала она. — Я пыталась тебя предупредить, но что можно сказать по линии, тысяча чертей! Боже, их фамильяры подслушивают повсюду.

Он сглотнул. Возможно, у них были другие серверы, автономные устройства, не подключенные к линии связи как к основной системе. Он помотал головой. Даже если и так, аЛан не мог не вычленить их передаточные станции. Ни один фамильяр не может так долго молчать.

Она сжала его руку:

— Хоть бы раз ты зашел сам, а не звонил, когда тебе было что-то от меня нужно, я бы помогла тебе врубиться. — Она прикурила сигарету. — А так тебя просто поимели.

— Предположим, ты права. — Он вытер ладонью пот со лба. — Но даже если я и наложил новый ритуал поверх уже существующего, это ничего не значит. Нет ничего плохого в том, что они дублируют друг друга.

— Кроме того, — сказала она, выдыхая в потолок клубы дыма, — что ты засветился. Ты сам позволил, чтобы тебя имели, имели и еще раз имели. Ты написал код, загрузил ритуал в их терминал, затем повысил его мощность своими чарами. Прекрасно. Но теперь, когда поглотители чар перенаправляют, подписывают и посылают письма счастья, поддерживая жизнь твоего ритуала, старый станет питаться за его счет. — Она затянулась сигаретой. — В конце концов старый выследит, откуда чары берут свое начало, и в качестве объекта отдаст предпочтение тебе. Черт, это могло уже произойти.

Престер потер лицо:

— Подожди.

Она скрестила руки на груди.

— Кто его закодировал? — спросил он.

— Я, два месяца назад.

Он придвинулся ближе:

— Ради всего святого, Тейлор, отзови его.

Она прикрыла веки:

— Ты думаешь, у меня есть с ним связь? Не будь ослом. Я приняла меры предосторожности.

Престер услышал, как завертелись крошечные вентиляторы планшета, выдувая из машины механический жар.

— И что теперь?

— Черт с тобой! — сказала она, выскакивая из кабинки. — Пошли.

— Нет, — сказал он, отшатнувшись, — возьмем мою машину.

Тейлор нагнулась и опять схватила его за руку.

— Тебе повезло, что ты вообще доехал на ней сюда! — прошипела она. — Если тебе нужна моя помощь, ты едешь со мной. Кто знает, может, тормозная жидкость вытекла и свечи заржавели.

Престер уступил и пошел с ней к метро. Он подумал о копе за городом. Об Айдайо. Ритуал Тейлор вычислил его — сомнений не было.

— Не могу поверить, что помогаю тебе, — пробормотала она. Туман сгустился в дождь, его капли бусинами переливались на ее почти совсем голых плечах. — Это глупо.

Престер прикусил язык.

На тротуаре они, бесцеремонно расталкивая прохожих, пробирались сквозь двигающуюся навстречу толпу. Куда бы ни смотрел Престер, везде на коже и одежде прилизанных дождем людей отражался город позади него. Неоновые изгибы и размытый рисунок кирпичной кладки отсвечивали на влажных тенях темных лиц пешеходов. Он видел, как белый человек со знака пешеходного перехода прошел сквозь людей, стоп-сигналы вспыхивали на их мокрых щеках. Провода линии передач и метро переплелись с волосами.

Один пешеход столкнулся с ним, залепив рукой со множеством колец на пальцах по планшету в кармане Престера с таким звуком, что он забеспокоился, что незнакомец повредил аЛана.

Увлекая Престера за собой, Тейлор протащила его сквозь троицу длинноволосых девиц в чистых свитерах, вышедших на ночную прогулку из кампуса дальше по переулку. Их глаза сверкнули на него дорожными знаками.

Он не понимал, то ли он потерял равновесие, то ли ближайший фонарный столб толкнул его.

Когда они вошли в метро, Престер рванулся было назад:

— Поезд?

Тейлор дернула его обратно, бросив на него крайне раздраженный взгляд:

— Мы идем пешком.

— Куда? — бессильно спросил он.

В лужу перед ним откуда-то из толпы плюхнулся один из его фиктивных плакатов. Престер машинально ощупал карман, где они хранились, но этот явно вернулся откуда-то еще.

Тейлор молча тащила его вперед, он врезался то в одного, то в другого прохожего, ударяясь голенями о гладкие кирпичные ограды палисадников. Когда движение стало не таким интенсивным, а дома стали меньше глазеть на людей и больше друг на друга, Престера немного отпустило. Здесь были тени, углы, арки и ниши без неонового света, без окон. В этом районе фасады домов давным-давно сдались на милость пятнам от старого угольного дыма и слабого известкового раствора. Престеру представилось, что только они, в общем городском упадке, осознавали себя с архитектурной стороны. Они осознавали, что когда-то были другими. Было время, когда здания управляли реальностью в городе. Когда единство их балок и мощь их арматурных стержней задавали темп происходящим изменениям. Теперь они знали только, что на них со всех сторон наступает хаос. Что все распадается на части до срока, а стили формируются и отмирают до времени. Так в конечном итоге останутся только дороги.

Престер посмотрел вверх и увидел, как дождь водопадом стекает по всей длине линии связи между водостоками двух зданий. Он сразу понял, что информационный поток взбудоражил и оголил ее изоляцию, а случайно прикоснувшись ладонью к изъеденной оспинами каменной облицовке стены, за которую ухватился, когда Тейлор резко свернула в аллею, он ощутил сквозь камень, как гудит линия, раньше времени воодушевляя дом на дела, для него непостижимые.

Когда они проскочили аллею, ему послышалось, что за ними кто-то идет. Посмотрев через плечо, он увидел ромбовидные локти из листового металла и уныло-зеленые глазные яблоки, но тут упала новая тень, и эти странные детали смыло из поля его зрения. Теперь Престера окружали их метафоры: мусорные баки и лампочки эвакуационного выхода. Темные здания стонали под дождем. Ритуал Тейлор соединял своих агентов вместе с отмирающими частями тела города.

Тейлор развернулась — теперь они стояли в улочке с облицованными кирпичом стенами. Кафе и книжные магазины выстроились по дальней стороне пешеходной аллеи, а дубы вытянулись в вазонах традиционного стиля, их листья-пальчики были в ярко-зеленой пене от ослепительной подсветки.

— Проверь воздух, — велела она.

Престер послушно вытащил планшет. Его экран треснул при столкновении с окольцованным прохожим, но не смертельно — высвечивать мысли аЛана он был в состоянии. Престер быстро отбил по резиновым клавишам планшета несколько команд, но аЛан не обнаружил здесь беспроводного взгляда линии связи.

— Атмосферные помехи, — сообщил Престер, подняв голову.

Тейлор отстукивала по клавишам собственного планшета.

— Будем надеяться, что так, — сказала она; ее волосы теперь прилипли к шее, сквозь бледную кожу проступали темными полосами синеватые вены.

По волосам Престера за спину холодными ручьями стекал дождь.

— И что теперь? — спросил он, подозрительно прищурившись.

Тейлор распрямила плечи:

— Теперь твои счета заново поглощены, твои новые лица исчезли. Думаю, что и дом уже сгорел, но, может, из-за дождя это произойдет чуть позже.

— Боже! — сказал Престер.

Она взглянула на него.

— Мой ритуал стремительно перенаправляет и маршрутизирует десятки писем в минуту. Его чат-боты распространяют эти идеи на всем протяжении линии. Ему не так сложно выстроить человеческие желания, — сказала она. — Ему нужно только устроить так, чтобы правильные желания располагались в правильном порядке. Я к тому, — она выдержала паузу, — что те, кто загадывает желания, мечтая улучшить ситуацию на дорогах или снести многоквартирные дома в твоем районе, не знают, что помогают ритуалу заполучить тебя.

— Совпадения, — понял он.

— Последствия, пустые слова, — продолжила она, махнув рукой. — Ритуал может заставлять их желать то, что он хочет. Когда в задачу входит подчинить тысячи желаний, неопределенность очень хороша. Ритуалу остается только пожинать плоды и посылать туда, куда ему надо.

Перетер засмеялся:

— То есть на меня.

— Ну, точнее, на твою работу.

Он посмотрел на нее:

— Итак, зачем мы здесь?

Она показала. Престер проследил за ее рукой. Они пришли сюда с другой стороны, поэтому он не узнал здания, но теперь ему стало все понятно. Художественный совет, элегантный и чистый, стоял в конце аллеи.

— Системы, — понял он.

Она кивнула:

— Заманить и подменить.

Престер ринулся вперед, на сей раз увлекая за собой ее. Если здание еще открыто, если у него получится подсоединить аЛана к линии, то можно попытаться воспользоваться каким-нибудь старым ритуалом — они давно уже бездействуют. Престер с трудом припомнил несколько из них: хорошая работа, хороший столик в кафе в центре города, карбюратор с большим сроком службы. Если бы у него получилось восстановить хотя бы несколько чар из старых схем, расписанных на газетной бумаге, он пустил бы ритуал Тейлор по мертвому следу, послал бы его разрабатывать произвольные, уже не существующие линии. Как дома вокруг него, Престер мог уничтожить себя и тем самым выйти за пределы досягаемости ненасытного ритуала. Он сведет свою сущность к неодушевленному предмету: пучку веревок и бумаг, давным-давно утратившим какой-либо смысл. К дороге, которая никуда не ведет.

— Ты придумал, — сказала она.

— Мое новое лицо — это мое старое лицо, — сказал он в ответ, ощущая везде вокруг себя пульсацию дождя.

Тротуар рокотал, принимая гидромассажную ванну, водостоки пели — старые дома вновь могли надеяться, что небо смоет хоть часть оставленной энтропией коросты. Все дышало, а упадок смотрел сам на себя немигающим неоновым взглядом.

Он бы пробился в Художественный совет, если бы это потребовалось, если бы у Тейлор не было чар, воздействующих на забывчивых ночных сторожей и способных повернуть замок. Оказавшись внутри, он поменял бы матовую стальную цепочку на бачке одного из местных туалетов на обрывок своей старой цепи из Айдайо. Пускай бы посетители и смотрители направляли мощную струю силы его старой цепи в стены, обратно в искусство. И через время приманка была бы съедена.

— Пошли, — сказал он, увлекая ее за собой под ближайший навес. Он задержал дыхание и понадеялся, что сигареты в кармане еще можно раскурить.

Тейлор рассмеялась, кивнула и неловко прикурила сигареты от своей зажигалки. Они затянулись, пока в безопасности, вместе выдыхая дым в дождь. Отдавая то, что давалось им.