Мистификаторы

Глава двенадцатая Николас находит свое счастье, а Макса гонят прочь

Макс сразу стал настаивать лететь в Лондон, к ожившей Элли, но Николас уперся.

«Что я ей скажу? Что буду теперь любить ее вечно? Она мне уже не поверит и правильно сделает. Чтобы там с нами не происходило по воле Кончиса, но часть моей души похитила эта магистресса. Мне все равно как ее зовут, кто ее родители и кто там играл на ее скрипочке. Я держал ее в руках и видел — она меня любит! Это чувство невозможно подделать, его можно только пережить. Пусть недолго мы были вместе, всего несколько разрозненных дней, но в моем сердце поселилась надежда на то, что мы вновь встретимся и уже не отпустим друг друга!»

«В этой речи ты был убедителен, — согласился Макс. — Но и с Элли нельзя больше поступать плохо. К тому же я в нее тоже натурально влюбился! Надо срочно раздваиваться! Давай все же слетаем туда на пару дней: я посмотрю на свое тело и попробую его оживить и заселить, а после упаду к ногам Элли и упрошу полюбить меня в новой упаковке. Как тебе мой план?»

«Всем хорош, кроме одного: как ты планируешь вселиться в свое тело?»

«Как-нибудь! Знаю одно: вдали от него вселиться не получится».

«Ладно, летим. Тем более, что Жюли тоже отбыла в Британию и я могу попытаться ее там отыскать. Пары дней нам, однако, не хватит, отпросимся на неделю. Можно бы и вообще уволиться, но 10 тысяч евро для жизни в Лондоне маловато…»

Тушка Макса Ветрова за эти месяцы несколько похудела, но выглядела пристойно.

«Господи! — взмолился бывший атеист в теле Николаса Эрфе. — Пересели меня обратно! Поиграл с нами и хватит. Я все понял, выпусти меня!»

Вдруг пол стал уходить вниз и Макс увидел и свое тело и Николаса сверху, из-под потолка.

«А теперь вниз, в мою черепушку! Или где там душа-то обитает?»

Кровать с телом Ветрова резко приблизилась, потом все вокруг помутнело, и Макс увидел Николаса уже с подушки, своими собственными глазами.

— Господи, господи, господи! — возрадовался руссо-турист. — Спасен!

Он попробовал похлопать глазами — и похлопал! Пошевелить рукой — пошевелил!

— Так ты уже в себе?! — воскликнул Николас. — Все получилось?

— Получилось, — слабым голоском ответил Макс. — Спасибо за компанию и поддержку. Дальше я сам.

— Куда ты дальше сам, без меня? — ухмыльнулся Николас. — Да и не отпущу я тебя, привык. Нам еще Элли надо будет уговаривать. Или ты так рвешься в свою Сибир?

— Рвешься — это пока не про меня. К тому же в Сибири сейчас уже так холодно, а Элли такая теплая, домашняя… Погожу в Сибир, а то и вовсе не поеду. Чего я там не видел?

Жестко лимитируемый временем, Николас Эрфе развил поиски своей химеры по всем возможным направлениям. Вначале запросил список сотрудников Эдинбургского университета, обнаружил Ванессу Максвелл (!), но, раздобыв некоторые подробности, разочаровался — этой Ванессе было уже 35 лет и она имела двоих детей. Затем прозондировал все семейства Холмсов в пределах Британии и Ирландии (чего это ему стоило!), но и в них не нашлось девушек, похожих на Жюли и Джун. Оставалась Лили Монтгомери — умершая 60 лет назад? Он вновь запустил щупальца в недра интернета и получил около сотни электронных контактов. Прошерстив их вдоль и поперек, похожих девушек тоже не нашел, но выудил ряд адресов, где семейства Монтгомери жили более полувека назад — в том числе в Лондоне и его окрестностях. Их Николас решил объехать.

Удача улыбнулась ему на третьем адресе, по улице Элм-Три-роуд. Застройка здесь была подходящей: потемневшие от времени кирпичные особняки, бывшие конюшни, переделанные в гаражи, ни одной современной постройки. Дом ╧ 46 был из самых представительных. Вышедшая на крыльцо домработница-индуска выслушала Николаса (по легенде, он представился писателем, специализирующемся на биографиях известных лондонцев прошлого века), но сказала, что никаких Монтгомери здесь нет.

— Кто там, Зита? — раздался женский голос из глубины дома.

— Какой-то писатель, разыскивает людей по фамилии Монтгомери…

На крыльце показалась пожилая осанистая еврейка. Окинув Эрфе умным взглядом, она сочла его, видимо, достойным человеком и сообщила, что ее муж купил этот дом у Чарльза Монтгомери, известного ранее хирурга.

— Не осталось ли у него родственников, у которых я могу раздобыть подробности его жизни?

— Я знаю только Лилию, его дочь, мы вместе здесь росли. Она живет в Хертфордшире, под другой фамилией.

«Йес!» — мысленно воскликнул Николас. — А под какой?

— Сейчас, у меня записан ее адрес.

«Йес, йес, йес!»

Спустя пять минут он ехал в такси, лелея на груди записку с буковками: «Лилия де Сейтас, Динсфорд-хаус, Мач-Хэдем, Хертфордшир».

Однако в интернете контактов этой дамы и никого из ее семейства он не обнаружил. «Маскируются… Опять, видимо, по настоянию Кончиса».

В Динсфорд-хаус Эрфе приехал на следующий день, часам к 11. Дом стоял в стороне от деревни Мач-Хэдем и производил впечатление: красно-белый, в два этажа, элегантный широкий фасад, ухоженный участок примерно с акр.

«Что мне сказать этой старой леди?» — задумался Николас, все более волнуясь по мере подхода к дому. — «Тот же вариант с биографией ее отца? Не хотелось бы начинать со лжи при встрече с матерью моей бьютифул герл… Возможной матерью», — поправился он.

Дверь ему открыла прислуга-литовка. Да, госпожа де Сейтас дома, они сейчас прибираются в конюшне…

«Они?! С кем?»

С сильно бьющимся сердцем он завернул за угол дома, потом за другой и наткнулся на ту, что непрестанно занимала теперь его мысли!

— Жюли! — воскликнул Николас.

— Николас?! — оторопела Жюли. — Ты здесь?

— Да. Я везде тебя искал и вот нашел, — сказал Эрфе.

Жюли пристально взглянула на него и сказала:

— Упрямец!

Потом вдруг улыбнулась, взяла за руку и повлекла за собой:

— Пойдем. Я хочу познакомить тебя с моей бабушкой…

Когда энергичный, счастливый мистер Эрфе вновь появился в Харли-стрит-клиник, Макс уже вполне оклемался и был готов продолжить обычное человеческое существование.

— Только как меня воспримет Элисон? — горестно спросил он у Николаса. — Ты ее уже видел?

— Нет. Все время я искал Жюли, а когда нашел, долго не мог ее покинуть. Тебя вот только решил вызволить.

— Но Элли там без тебя плохо… Поедем к ней.

— Поедем. Этот узел надо разрубить.

— Лучше развязать, Николас. Закидоны Александра Македонского для наших времен, мне кажется, не годятся.

— Ну, ты известный дипломат. Поможет ли тебе эта дипломатия при встрече с Элис…

— Это ты, Нико, — внешне спокойно констатировала Элисон появление друзей в прежней квартире. — Долго же ты добирался сюда с острова.

— Долго, Элис. И с дикими приключениями, самым жутким из которых было известие о твоей смерти.

— Прости, Нико. Меня убедили, что только так я смогу тебя вернуть.

— Убеждал хитрый старый грек?

— Он. Но, похоже, что ошибся. Ты ведь появился не для возобновления наших отношений?

— Ты не заметила, Элис, что я пришел не один? Позволь представить тебе моего очень близкого друга, Макса Ветрова, филолога из России.

— Из России? И твоего близкого друга? Ты шутишь, Николас?

— Не шучу. Мы вместе были на том острове и вместе переживали те приключения…

— Мисс Элисон, позвольте мне сказать… — вклинился Макс.

— Излагайте, — холодно кивнула Элис.

— В том, что там с нами приключилось, было много мистицизма. Представьте, мы даже обитали вместе с мистером Эрфе в его теле, и это не шутка. Помните Парнас? Я был там с Николасом и с Вами, бьютифул герл, испытывая те же чувства…

— Что?! Те же чувства?! Что он городит, Николас?

— Он был там, Элисон. В моем теле. Это получилось помимо нашей воли.

— Бред! Ну бред же! Так я обнимала и любила вот этого малого?

— Моя душа тоже была там, но не я контролировал свое тело, не я говорил тебе весь тот водопад слов, который тебя так воодушевил…

— Я потерял контроль над телом Николаса тем жутким утром в отеле, и не смог предотвратить вашего отчуждения и ссоры…

— Мерзавцы! Какие же вы мерзавцы…

— Элис! — прервал ее Макс. — Я влюбился в Вас с первого взгляда, еще в Сохо, когда Вы подошли к нам с этим Митфордом. И люблю по сей день, вопреки всему, что нас разделяет…

— Элис, — вклинился и Николас. — Я добился любви той девушки, Жюли, и теперь буду с ней. Прости меня…

Элисон отчаянно вскинула на него глаза, сверкнула ими в сторону явно влюбленного Макса и коротко скомандовала:

— Убирайтесь!

— Элис, только без эксцессов, ладно? — с жалобной ноткой попросил Эрфе.

— Николас будет увольняться из той греческой школы, но вправе подыскать себе замену, — добавил Макс. — Я по образованию могу соответствовать требованиям, к тому же в окружении Кончиса есть люди, которые склонны мне помочь. Очень прошу, Элли, поселиться там вместе. Я чувствовал себя с тобой таким счастливым…

— Прочь, я сказала. Счастливым он был… Приблуда русская.