Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь

* * *

Приготовления к путешествию заняли два дня. Эрик Клифтон настаивал, что он должен отправиться вместе с Кикахой. Хрууз указал, что шансов на успех у Кикахи крайне мало. Если Клифтон пойдет вместе с ним, то тоже может погибнуть. А Хруузу необходимы знания Клифтона о вселенных Владык, если он хотел .успешно бороться с ними.

— К тому же, — признался Кикахе Хрууз, когда Клифтона не было поблизости, — мне будет без него очень одиноко, хоть он и не хрингдиз.

Кикаха изнывал от нетерпения — ему пришлось ждать, пока Хрууз не объявит, когда наступит нужный момент для прохода через всеузловые врата.

— Этот узел на самом-то деле не вращается, — сказал хрингдиз. — Но я употребляю термин «вращается» в качестве условного. Твоя отправка требует точного выбора времени. У тебя будет промежуток в двадцать секунд на то, чтобы войти в узел и пройти через врата, которые доставят тебя к щели во вселенной Зазеля. Но если ты опоздаешь хоть на десять микросекунд, то пройдешь через другие врата и окажешься неведомо где.

Хрингдиз соорудил металлический девятиугольник, отмечавший место, куда предстояло войти Кикахе. За час до начала путешествия Кикаха надел кислородную маску, баллон с кислородом, темные очки, пояс с оружием, полный припасов рюкзак и пристегнул к левому запястью кубик с устройством, открывающим слабые места. Кикаха назвал его «открывашкой».

Эрик Клифтон пришел проводить своего товарища-землянина.

— Бог тебя не покинет, — сказал он, пожимая Кикахе руку. — Это война против Дьявола, а потому нам суждено победить.

— Бог может и победит Сатану, — заметил Кикаха. — Ну а как насчет сопутствующих военных потерь?

— Мы не будем в их числе.

На стенном экране светились хрингдизские цифры, указывавшие время. Кикаха уже научился в них разбираться. Когда до старта осталось две минуты, он взглянул на хрингдизские часы у себя на правом запястье. Они шли синхронно с настенным индикатором. Кикаха встал перед девятиугольником и, увидев, что осталось всего тридцать секунд, приготовился шагнуть через врата. Несмотря на уверения Хрууза, что там он никого не встретит, Кикаха все же расстегнул кобуру лучемета.

— Приготовься, — проговорил Хрууз. — Через двадцать секунд я дам команду.

Казалось, не прошло и мгновения, как он крикнул по-тоански:

— Пошел!

Кикаха прыгнул в середину девятиугольника и с изумлением почувствовал, что его тело как бы растягивается. Ноги и руки, казалось, стали длиннымипредлинными. Ступни находились как минимум в двадцати футах от торса, ладони — в десяти футах от плеч. Одновременно он ощутил удар, словно бухнулся в ледяное море. Конечности начали неметь и терять чувствительность. Хрууз не предупредил его, что произойдет такое, — но, впрочем, хрингдиз ведь и не знал, что его ждет. «Я сам должен соображать, что делать», — подумал Кикаха.

Его окутывал тусклый зеленоватый свет. Стремительно замерзающие ступни вроде бы стояли на полу, но Кикаха не видел ни пола, ни стен вокруг. Он словно очутился в каком-то невидимом тумане.

Тут за слоем сумрака запылал чуть более яркий огонек. Кикаха пошел в ту сторону, если только здесь годилось такое слово, как «пошел». Скорее потащился, словно увязая в густой патоке.

Зеленоватая мгла просветлела. Свет с другой ее стороны — если здесь вообще существовали «стороны» — загорелся ярче. Вот там-то, очевидно, и «вращается» узел. А светиться должны как раз нужные Кикахе врата.

И тут свет начал меркнуть. Кикаха отчаянно пытался прибавить шагу. Святые угодники! Он-то думал, будто двадцати секунд более чем достаточно, чтобы добраться до врат. Но теперь этот срок казался ему невозможно коротким. Да еще вдобавок у него начало возникать такое ощущение, словно его желудок, легкие, сердце сделались такими же искаженными, как и руки-ноги. Еще немного — и его вытошнит в маску!

Очень медленно, или так во всяком случае ему казалось, Кикаха потянулся рукой к открывателю, которым снабдил его Хрууз. Тот тоже исказился. Рука повисла в пустоте, ничего не нащупав. Кикаха был на грани паники, понемногу поднимающейся из неведомых глубин, где она обычно таится. У него осталось совсем мало времени, чтобы нажать на кнопку. По крайней мере, так ему казалось. Но Кикаха был уверен: если не удастся быстро активировать эту машинку, он безнадежно опоздает.

Кикаха провел рукой по груди и нащупал свое левое плечо, хотя и его удалось отыскать не сразу. Сколько секунд у него осталось? Наконец пальцы коснулись рубашки. Он скользнул ими вниз, глядя одновременно на свою изогнутую зигзагом руку, такую же кривую, как кий, которым орудовал Филдс в фильме... как он назывался? Затем его средний палец дополз до кнопки — странно, на ее поверхности появилась вмятина, которой там не было, когда он прыгал через врата. Но Кикаха все-таки нажал на кнопку — и очутился в туннеле, озаренном первыми проблесками рассвета. Тошнота мгновенно прошла; руки и ноги резко сжались до нормальных размеров. Ледяная стужа сменилась теплом. Дышалось ему теперь легко. Судя по наручным часам, он пробыл в полупространстве или непространстве восемнадцать секунд.

Кикаха отключил приток кислорода, снял маску и баллон. Воздух здесь оказался недвижным, знойным и затхлым, как в давно непроветриваемом помещении, окна которого выходили на солнечную сторону. Положив кислородное снаряжение к ногам, чтобы отметить точку входа, Кикаха огляделся. Туннель, вырубленный в гладком, словно кристалл, камне, был достаточно широким, чтобы по нему могли пройти шеренгой человек двадцать. По середине пола тянулась неглубокая и извилистая канава с журчащей водой. Стены и потолок покрывали большие пятна густого лишайника. Тусклый свет испускали зеленоватые шишки, росшие на потолке, стенах и полу. С потолка свисали высушенные тела шестиугольных насекомовидных существ. Точно такие же тела лежали на полу. Но самой странной особенностью данного туннеля, приведшей Кикаху в сильнейшее замешательство, оказались цепочки знаков, выстроившиеся в одну строку, которая медленно ползла по стенам. Черные символы, высотой дюйма в четыре, двигались чуть выше уровня глаз. Дойдя до пятен лишайника, они пропадали, но, миновав их, вновь появлялись на голом камне. Некоторые из них казались смутно знакомыми, напоминая греческое, кириллическое, арабское и китайское письмо.

Здешний неподвижный воздух продолжал угнетать Кикаху. Он решил отметить исходную точку, нацарапав на стене большой косой крест, а затем положил кислородную маску с баллоном в рюкзак. Ну и куда ему теперь идти? Вверх по течению ручейка? Это направление казалось ничем не хуже других. Да и символы тоже ползли в ту сторону.

Пять часов Кикаха шагал ровным шагом по туннелю в тишине, которая начала уже звенеть в ушах. Единственным живым существом здесь был светящийся лишайник. Хотя, возможно, зеленоватые шишки тоже были живыми растениями. Через каждые полчаса Кикаха останавливался и царапал на стене X. Воздух оставался все таким же жарким и душным, и у Кикахи часто возникало искушение воспользоваться баллоном, но тот мог еще понадобиться в экстренной ситуации.

К этому времени Кикаха был уже совершенно уверен, что находится в мире Зазеля. Хотя тоанские легенды описывали его довольно кратко, детали описания туннеля совпадали. Значит, ему удалось свершить то, что оказалось не по плечу Рыжему Орку. Он еще покажет этому мерзавцу!

К началу шестого часа пути Кикаха оказался у развилки. Туннель разветвлялся вправо и влево. Кикаха без колебаний свернул налево. Левый означало для него счастливый — к черту все суеверия насчет левых путей! — и он голову давал на отсечение, что выбранный путь приведет его к самому центру этой планетарной пещеры. Кикаха утвердился в своем решении, когда наткнулся на первый из многих скелетов животных. Скелеты эти вытянулись по всему его пути, и Кикаха шел себе мимо или перешагивая через них. Некоторые животные, похоже, погибли, сцепившись в яростной схватке, настолько перемешаны были их кости.

Через несколько минут, перешагнув через очередной скелет, Кикаха вышел из туннеля в гигантскую пещеру, освещенную все теми же шишками, которые росли здесь гораздо гуще, чем в туннелях. Но их свет не позволял ему разглядеть пещеру целиком. Ровньлй каменный пол был усеян костями многих разных животных и птиц. А на ближайшей к нему стене, насколько хватал глаз, символы продолжали свой загадочный парад.

Судя по всему, что доводилось слышать Кикахе, весь этот мир представлял собой один колоссальньлй компьютер. Но Зазель сотворил также фауну и флору, отчасти для украшения своих громадных пещер, а отчасти для забавы. Но ни флоре с фауной, ни компьютеру не удалось сохранить в нем желание жить, и он покончил с собой.

Где же управляющий этого мира, единственное разумное существо, одинокий король, искусственное создание, которому Зазель предоставил присматривать за своей унылой вселенной?

Кикаха крикнул несколько раз, чтобы предупредить о своем появлении Дингстета, если тот окажется в пределах слышимости. Ответило ему только эхо. Пожав плечами, Кикаха зашагал к другому концу пещеры. Когда он оглянулся, то не смог разглядеть вход в пещеру — его уже поглотили сумерки. Еще через час Кикаха добрался до конца этой огромной полости в камне, и перед ним оказалась стена с шестью входамги в туннели. Он выбрал самый левый и, пройдя по ному примерно с полчаса, вышел в другую пещеру — и вновь увидел знакомую картину: кости, перемешанные с остатками растений. Но цепочки символов по-прежнему двигались по стенам, исчезая во тьме впереди. Компьютер был еще жив. Вернее, он еще работал.

Кикаха нигде не видел ни пультов управления, ни дисплеев — очевидно, компьютер управляется голосом. Но как ему нужно задавать вопросы? Странные символы тоже не поддавались прочтению. Вероятно, Зазель создал для управления машиной свой собственный язык. Если так, то выполнить задание невозможно. Хуже того, он застрял в этом ужасном месте с запасом еды всего на двенадцать дней, если питаться очень скудно.

«Если я найду Дингстета, — подумал Кикаха, — или он найдет меня, все будет замечательно. В том случае, если Дингстет согласится помочь».

Однако Дингстет никому уже помочь не мог, в том числе и себе самому. Кикаха обнаружил его останки в высеченном из камня кресле. Кости явно принадлежали Дингстету, больше некому. Скелет выглядел гуманоидным, у него было две ноги, но он никак не мог считаться подлинным образчиком гомо сапиенса. Среди костей виднелись подсоединенные к ним пластмассовые органы с проводками. И череп, упавший на колени сидящего скелета, определенно не был человеческим.

«Мне повезло, что я так быстро на него наткнулся, после того как попал сюда, — подумал Кикаха. — В конце концов, когда я отправлялся в этот мир, то рассчитывал найти Дингстета. Я мог бы долго блуждать по этому лабиринту, который, вероятно, тянется тысячи миль по всему этому каменному миру. Но я добрался до места, которое искал, — почти сразу».

Разумеется, назвать это везением можно было лишь отчасти. Ведь единственное существо, способное рассказать Кикахе, где находится информация о машине творения-разрушения, говорить уже не могло и никогда не сможет.

Кикаха не нашел никаких признаков насильственной смерти ни на черепе, ни на скелете. Возможно, Дингстету просто наскучило его бессмысленное и бесцельное существование, и он принял яд. Или же Зазель сконструировал своего слугу таким образом, чтобы тот умер, прожив определенный срок. В общем, чего б там ни погубило Дингстета, он оставил после себя мир, который постепенно останавливался, словно у него садилась батарея.

— Ну не знаю я, что делать! — выкрикнул вслух Кикаха.

А затем, взвыв от досады и ярости, схватил череп и швырнул его в темноту пещеры. Ситуация не стала лучше, зато злость немного поутихла. Крик его подхватило громкое эхо и отразило обратно к нему от дальних стен, точно этот умирающий мир непременно желал оставить за собой последнее слово.

Его угнетала мысль, что смерть Дингстета вовсе не означала, будто данные о машине творения-разрушения стали абсолютно недоступны. Если Рыжий Орк доберется сюда, он, возможно, сумеет извлечь их из компьютера. Он ведь ученый и достаточно умный, чтобы сообразить, как это сделать.

Кикаха треснул, правда, не слишком сильно, кулаком по спинке каменного кресла и выкрикнул:

— Я еще не проиграл!