Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь

ГЛАВА 25

Два удара дубинкой по тыльным сторонам локтей парализовали пальцы Джима, и они сами собой разжались, отпустив горло Крэнама. Теперь самого Джима захватили сзади за шею полусогнутой рукой, оттащили его, полузадушенного, от Крэнама и швырнули на пол. Над ним стоял, держа дубинку, другой охранник, Дик Мак-Донрах.

— Не шевелись, черт бы тебя взял, не шевелись! — прохрипел он.

Несмотря на это предупреждение, Джим сел. Он был голый. Перед последними двумя вхождениями он снимал с себя одежду, почему-то решив, что она мешает легкости перехода.

— Что случилось? — прохрипел Джим, глядя снизу на Мак-Донраха и ощупывая шею.

— Мы устроили внезапную проверку по поводу наркотиков, — ответил охранник. — Тебя мы застали сидящим на стуле; ты, казалось, не слышал нас. Мы обыскали твою палату и нашли вот это!

Мак-Донрах сунул руку в карман и достал пластиковый пакет с несколькими черными капсулами.

— Стимулянты! — торжествующе объявил он.

Джим чувствовал себя ошеломленно-отупевшим.

— Это не мои... — пробормотал он. — Клянусь, не мои!

Гримсон повернул голову. В дверях толпились пациенты в пижамах и халатах. Санди Мелтон выглядела очень опечаленной, Джилмен Шервуд ухмылялся.

Билл Крэнам, осторожно ощупывая шею, нетвердыми шагами подошел к Мак-Донраху.

— Черт побери, Гримсон! — просипел он — Что это на тебя нашло? Я еле-еле растолкал тебя, а потом ты взял да и напал на меня! Почему? Разве мы не были всегда добрыми приятелями?

— Извини, Билл, — Джим вздохнул. — Я был в... том другом мире. В смысле, не совсем здесь. И даже не знал, что же делаю.

— Боже правый! — изумился Мак-Донрах. — Да у меня вся рубашка в крови!

Джим видел пятна на белом полотне, но мысли его пытались сосредоточиться на другом: он мог бы поклясться, что спустил «черных красоток», которых дал ему Шервуд, в унитаз.

— Это ты испачкался, когда схватил Джима сзади, — сказал Билл и зашел Джиму за спину. — Господи! У тебя из спины кровь хлещет, как из зарезанной свиньи! Откуда у тебя такие глубокие раны? Мы же не притрагивались к твоей спине, могу поклясться на целой куче Библий!

Теперь и Джим почувствовал боль от кнутов и жжение текущей крови.

— У меня... — Он умолк.

Как можно было это объяснить? Да и нужно ли... Важнее всего узнать, как попали наркотики к нему в палату. Сукин сын Шервуд! Без него тут наверняка не обошлось! Но зачем ему пытаться кого-то подставить? И как он это сделал?

Мак-Донрах, рослый толстопузый здоровяк средних лет, отвел Джима в ванную и поставил его спиной к зеркалу. Вывернув насколько возможно шею, Джим осмотрел спину, которую пересекало по меньшей мере шесть длинных и глубоких рубцов, кровь уже начинала запекаться. Бич надсмотрщика нанес их Орку, и все же они отпечатались и у него на теле.

— Я тебя помою, — сказал Мак-Донрах. — Только не делай резких движений. Не доверяю я тебе.

— Я ж не сумасшедший, — обиделся Джим. — Просто я был, ну, это, погружен в себя. Я совершенно не осознавал, что делаю. Но те капсулы, Мак, они не мои. Кто-то пытается меня подставить.

— Все так говорят в подобной ситуации.

Мак стер полотенцем кровь, потом обмыл раны водой с мылом и промокнул досуха бумажными полотенцами, после чего протер их спиртом. Джим крепко стиснул зубы, но не издал ни звука.

— Тебе надо будет сходить в травматологию, там их обработают как следует. Но, думаю, инфекция в раны не попадет. Надевай халат и шлепанцы.

— Ладно, — согласился Джим. — Но я эти наркотики не покупал и не приносил их сюда. В этом я не виноват.

— В твоем возрасте невиноватых уже не бывает.

— Философ долбаный! — прорычал Джим.

Красный туман, окутавший Орка, теперь поглотил и его. Последняя реплика Мак-Донраха выпустила на волю ту ярость, которую Орк — Джим всегда носил в себе, словно легкую лихорадку. А несправедливое обвинение в употреблении наркотиков превратило лихорадку в настоящую горячку.

Дальше что-то случилось. Но как бы Джим ни поступил, воспользовался он при этом боевым мастерством Орка, и теперь Мак-Донрах лежал навзничь на зелено-белом кафельном полу, покрытом красными пятнами. Он был без сознания, и из уха у него текла кровь. Джим завопил благим матом и бросился вон из ванной, успев краем глаза увидеть, как Крэнам обрушивает дубинку ему на голову. А потом — темнота.

Когда Джим пришел в себя, он лежал на столе — судя по всему, в травматологии, на первом этаже больницы. Спина болела, но голова просто раскалывалась на части. Доктор Порсена, в клетчатой шерстяной рубашке и джинсах, разговаривал с дежурным интерном. Рядом с ним стояли двое полицейских в форме. Через несколько минут к ним присоединилась сотрудница в штатском. Переговорив с копами, она стала вполголоса совещаться с доктором Порсеной, затем он подошел к Джиму.

— Как ты? — спросил он.

— Все выше и выше, — ответил Джим.

Порсена натянуто улыбнулся.

— Ты попал в чертовски скверную историю. Но думаю, мы сумеем во всем разобраться, хотя и не только ради того, чтобы облегчить тебе жизнь. Перевернись-ка. Я хочу осмотреть твою спину.

Джим подчинился. Порсена присвистнул.

— Откуда они у тебя? Не мог же ты сам нанести их!

— В некотором смысле... Это раны Орка. Он получил их от одного надсмотрщика, с которым был дерзок.

— У тебя уже бывали стигматы, Джим.

Жалея, что не видит лица Порсены, Джим начал объяснять:

— Да, но у меня бывали только кровотечения, доктор. А это настоящие рубцы, глубокие. И болят к тому же. Никакие они не психогенные, как выражаетесь вы, специалисты. Вы ведь не хотите дискредитировать мои приключения, не правда ли?

— Поговорим о рубцах позже. Надо еще разобраться в деле с наркотиками. Как я понял, ты утверждаешь, что их тебе подбросили. Пока тебя оставят переночевать здесь для наблюдения — возможно, у тебя сотрясение мозга. Завтра попробую выяснить, что произошло. Спокойной ночи, Джим.

На следующий день Джим вернулся в свою палату. Его рубцы прикрыли марлей, приклеив ее по краям, и они болели уже гораздо меньше. Возможно (но это лишь предположение), что он перенял способность Орка быстро заживлять раны.

Джиму удалось провести собственное расследование, хотя ему теперь разрешали выходить из палаты только в столовую и на групповую терапию. Торазин[12], прописанный доктором Порсеной, делает человека чересчур послушным, затуманивая ему мозги. Несмотря на это Джим без особого труда сообразил, что именно произошло, пока он находился в Многоярусных мирах — или в трансе, как считали все.

Шервуд получал «товар» через санитара Нейта Роджерса. Пациенты знали об этом, Джим даже один раз видел, как это происходило, но своеобразный «кодекс чести» запрещал им сообщать администрации. Прошлой ночью неожиданный обыск застал Роджерса врасплох — и он в панике спрятал свой товар в палате Джима. Он запросто мог это провернуть прямо под носом у пациента, ведь Джим ушел в мир иной — причем в самом что ни на есть буквальном смысле. Конечно, это могло быть и делом рук Шервуда — просто из вредности.

Хватит теоретизировать! Перейдем к делу, возьмем быка за рога. Так поступил бы Орк — значит, и Джим Гримсон будет так действовать.

Время ленча еще не подошло. Джим шел по коридору, здороваясь с немногими встречными пациентами. Ни сотрудники медцентра, ни медсестры, ни санитары, которые могли бы прогнать его обратно к себе в палату, ему не попадались. Нейт Роджерс, мужчина лет под сорок, высокий и мускулистый, но безобразный на вид, стоял, прислонившись к двери бельевой. Заметив Джима, он улыбнулся.

— Как у мальчика на душе?

— Скверное настроение, сволочь ты поганая!

С этими словами Джим схватил Роджерса, развернул его и втолкнул в бельевую. Тот споткнулся, пытаясь удержаться на ногах. Джим включил свет. Санитар резко обернулся.

— Какого черта, засранец?

— Ты скажешь Порсене, что это твоих рук дело, иначе я буду бить тебя, пока не признаешься.

— Что? Спятил ты, что ли? Ну, конечно, спятил! Вы ведь все тут чокнутые!

— Так не забывай этого, — посоветовал ему Джим. — Стоит тебе только повернуться к нам спиной, как мы тебе раз — и горло перережем. Во всяком случае, я — точно. Так ты идешь со мной к Порсене или нет?

— Дерьмо, — выругался Роджерс. — Да у тебя на меня ничего нет, совершенно ничего! Отвали, подонок, а то по стенке размажу!

— Ты мне, может, и не поверишь, но я знаю, как убить тебя за две секунды голыми руками.

— Враки! — презрительно ухмыльнулся Роджерс. — А если бы даже и мог, то не посмеешь! Хочешь в тюрягу сесть до конца жизни?

— Я видел, как ты давал Шервуду наркотики, — веско бросил Джим. — И другие тоже. Если они поймут, что меня подставили, то вряд ли станут молчать.

— Ну да, разумеется! Держи карман! Думаешь, им охота остаться без снабжения?

— Нелегальные наркотики у Шервуда покупают лишь немногие. Ладно. Даю тебе пять секунд. Раз, два, три, четыре, пять!

Роджерс, размахивая кулаками, кинулся на Джима. В следующий миг он уже лежал на спине с остекленевшими глазами и открытым ртом. Джим подождал, пока Роджерс не пришел в себя.

— Это я всего лишь двинул тебе в зубы. И здорово ушиб себе руку. В следующий раз я пну тебя в живот или воткну тебе три пальца под сердце и буду сжимать, пока оно не остановится. Мне не хочется это делать, Роджерс. Нет, неверно — на самом деле я получу огромное удовольствие.

Джим лгал. Ему вдруг пришло в голову, что следовало бы заставить Роджерса сознаться с помощью какой-нибудь хитрости, а не насилия. Разве Орк не поступил бы именно так? Возможно, он, Джим, все-таки вел себя неправильно, и ситуация становится еще хуже. Однако теперь уже поздно, обратного пути нет.

— Ты можешь все это сделать? — не очень-то испугался Роджерс. — Вот погоди, увидишь, в каком глубоком дерьме ты еще окажешься!

Дверь распахнулась, чуть не задев Джима. Он посторонился и увидел Шервуда. Рослый белобрысый юнец моргал в удивлении и тревоге.

— За товаром пришел, Шервуд? А я за тебя уже договорился!

У Роджерса в карманах наверняка лежали наркотики, которые и пришел купить Шервуд. Не тратя время на размышления, Джим толкнул юнца вперед. И сразу же выскочил в коридор, захлопнул дверь и навалился на нее всем телом. Мимо шла Санди Мелтон, и он велел ей сбегать за охраной.

— Скажи им, что я поймал Шервуда и Роджерса на сделке с наркотиками!

— Что? Ты их сдаешь? — пришла в замешательство Санди. — Но ведь...!

— Либо меня возьмут за задницу, либо их, — огрызнулся Джим. — Скорей!

Она вернулась через минуту вместе с двумя дежурными охранниками Элиссой Радовски и Айком Вамасом. Джим едва удержал дверь, в которую беспрестанно молотил Шервуд.

— Скорее! — крикнул он охранникам. — Роджерс и Шервуд рассчитываются там за товар! Я их поймал! Вам лучше зайти поскорее, пока Роджерс не отделался от наркоты!

Джим отступил в сторону — и Шервуд вывалился в коридор на четвереньках. Охранники ворвались в бельевую. Джим увидел Роджерса с пластиковым пакетом в руке — очевидно, он только что проглотил его содержимое. Тем не менее охранники извлекли еще шесть пакетиков из внутреннего кармана его белой куртки санитара. А потом его забрали в травматологию, где ему промыли желудок. Через несколько минут туда в смирительной рубашке препроводили Шервуда.

Джим стоял прислонясь к стене, мотая головой. Красное облако снова закрыло его разум, и он пнул бы Шервуда по ребрам, если бы Санди Мелтон не вцепилась в него и не завопила.