Модест Николаевич Богданов (1841-1888)

Богданов как писатель

Напряженная научная, педагогическая и общественная деятельность не исчерпывала творческий диапазон Богданова. Он был еще и писателем, в первую очередь писателем детским.

В середине прошлого столетия наша детская литература была очень бедна. Она по сути дела только зарождалась. Литературы же научно-популярной для детей не было вовсе. Как мы уже упоминали на страницах этой книги, Первый съезд русских естествоиспытателей в 1867 г. поставил перед учеными России большую и ответственную задачу — популяризацию науки. Начиная с 60-х годов крупнейшие русские ученые — такие, как А. Н. Бекетов, А. М. Бутлеров, К. А. Тимирязев, Н. П. Вагнер, — пишут прекрасные статьи, очерки и целые книги научно-популярного характера. Их примеру следовал и М. Н. Богданов. Художественное творчество Богданова составляет часть, и очень значительную, его популяризаторской деятельности. Более пятидесяти очерков, рассказов, новелл о жизни животных, о природе вышло из-под его пера. Животный мир в них приближается к людям, делается близок и понятен. Правдиво, а подчас и глубоко поэтично рассказывает Богданов. Большая художественная сила в его очерках сочетается с научной точностью и объективностью. Свои очерки и рассказы Богданов адресовал детям. Обращение его к юному читателю не было случайным. Модест Николаевич очень любил детей, им он стремился передать свои знания и наблюдения, пробудить у них интерес и любовь к природе, научить понимать и беречь ее.

Произведения Богданова заложили основу отечественной научно-популярной литературы для детей. Последователями его в этом жанре являются такие широко известные писатели-натуралисты, как Бианки, Чарушин, Спангенберг, Житков.

В творчестве Богданова художник объединялся с мыслителем. На это указывал сам Модест Николаевич, когда говорил, что натуралист в нем формировался под влиянием, с одной стороны, таких зоологов, как Э. А. Эверсманн и Н. А. Северцов, а с другой — под влиянием писателя С. Т. Аксакова. В Аксакове он высоко ценил внимательного и умного наблюдателя природы. Книгу «Записки ружейного охотника» он считал богатым источником знаний о жизни животных. Да и писательскую манеру Богданова можно в какой-то степени связать с творчеством Аксакова.

Литературные произведения Богданова по содержанию распадаются на три группы: популярные статьи, рассказы беллетристического характера и научно-художественные очерки из жизни животных.

Первая категория не занимает большого места в числе произведений, адресованных детям. В качестве примера можно привести очерк «Черноземная равнина — житница земли русской», в котором рассказывается в очень простой и доступной форме о геологической истории русской равнины и формировании на ней чернозема.

Немногочисленны и беллетристические рассказы Богданова, в которых имеется определенный сюжет с развивающимся действием. Их едва ли насчитывается более пяти-шести. Но о них следует сказать несколько подробнее, так как их отличает ясно выраженная идейная направленность.

Богданов — писатель-гуманист. Две главные темы прошли красной нитью через его художественные произведения: тема русской природы и тема русского народа, народа-труженика. Они неразрывно связаны между собою.

В рассказе «Карпушкин родник» он говорит о Донецком бассейне, о тяжелом шахтерском труде, о том, как усилиями двух друзей, инженера и рабочего, были найдены вода и железная руда, принесшие жизнь в ранее опустевший поселок. Рассказ не лишен некоторой сентиментальности, свойственной, впрочем, большинству произведений детской литературы той эпохи. Но основная идея — союз труда и науки, покоряющий природу на пользу человеку, — выявляется здесь очень рельефно.

Основные герои рассказов Богданова — люди из народа. Образы их писатель рисует с огромной симпатией и уважением. Наиболее ярок и самобытен образ старого Калиныча из рассказа «Леший».

Модест заблудился в лесу. Застала ночь. Г роза. На опушке неясно обрисовывается не то копна сена, не то вершина упавшего дерева. Мелькнула молния — и сердце сжалось от ужаса. Показалось, что к копне идет какая-то черная фигура. Человек? Но кто бы мог быть в такую пору в лесной глуши? Леший! . . Так в грозовую ночь Модест попал на лесную пасеку и встретился с Калинычем, прозванным в народе Лешим.

Есть у богдановского Калиныча общие черты с Калинычем тургеневским. Оба — натуры поэтичные, любят и понимают природу. «Он покажет вам в лесной глуши такие примеры самоотвержения и любви у бессловесных животных, у птицы и зверя, что вы поневоле сделаетесь добрее, — писал Богданов о своем герое. — Он научит вас не бояться зла и бороться со злыми. Походив с Калинычем по лесным трущобам, вы перестанете теряться в. беде и падать духом при неудаче. Да что говорить! Найдите Лешего и подружитесь с ним. После скажете спасибо».

Но не только о лесном звере и птице слушал юноша Модест рассказы из уст старого Калиныча. Рассказывал он и о молодцах-пугачевцах, борцах за народную волю. Эти рассказы воспламеняли воображение юного слушателя и остались в памяти Модеста Николаевича на всю жизнь. Богданов говорил, что такие добрые и сильные люди, как Калиныч, есть всюду. Это они научили его любить с юных лет свой родной край и свой народ.

Калиныч — человек сильной и честной натуры. Не любили его кулаки-мироеды, не любили его горькой правды: «Кабы не сила его богатырская, много бы раз избили они его». «Давно его уже нет на свете. Но и теперь хотелось бы повидать его добрые карие глаза. Сколько ума, сколько ласки светилось в этих чудных глазах из-под нависших бровей. В упор смотрели они на человека, и не всякий мог вынести этот мягкий взгляд. Зато сам Калиныч ни перед кем, бывало, не опустит глаз» (I, 160, стр. 51).

Таков старый пасечник — олицетворение народной мудрости, фигура почти эпическая.

Многое хотел бы сказать Богданов детям о борьбе с социальным злом, о борцах за права народа. Но в условиях царской цензуры приходилось прибегать к эзопову языку. Что же оставалось делать, если, по выражению Богданова, даже история какого-нибудь невинного ^тушканчика должна была проходить целый ряд цензур? Цензоры ревниво следили за тем, как изложена эта история и не отклоняется ли она от официально установленного шаблона. Вот и приходилось прибегать к помощи сказок, аллегорий, намеков. Очень выразителен в этом отношении рассказ «Орлиная дума».

В тесной клетке зверинца дремлет старый орел. Мысль его унеслась далеко, на родную Волгу, в киргизские степи, где прошла его жизнь. Был у него хозяин, бедный киргиз Исет. Много лис и волков, корсаков, сайгаков добыл Исету орел. И пошла о нем слава по степи. Прослышал о нем богатый и жадный султан, захотел он забрать орла у Исета. Не отдал Исет крылатого друга. Налетел тогда султан на Исета и убил его. Но орел отомстил за гибель хозяина. «С страшной яростью птица рванулась и впустила все когти султану в лицо. Как ни бился султан, а отбиться не мог и в когтях у орла задохнулся». Опостылела орлу степь без Исета. И полетел он на родную Волгу, к Жигулям, к старому дубу, к родному гнезду. Вскрикнул радостно он... и очнулся. «Перед ним нет ни Волги реки, ни скалы, ни гнезда, только клетки все, клетки и клетки. Всех смутил крик орла, а кто понял его? Разгадал ли из вас кто орлиную думу?» (I, 160, стр. 275—281).

Тема вольности, любви к родине звучит в рассказе приподнято, поэтически. Образ Волги, ее спокойной величавости, ее могучей силы как бы олицетворяет мощь и силу народного духа. Образ скованного орла перекликается с легендами о Разине, Пугачеве, с ранней романтикой Горького.

В рассказе Богданова есть и другая стержневая мысль — борьба с предрассудками и суевериями. В упомянутом уже рассказе «Леший» он подробно описывает происхождение верований в «лесную нечисть» и объясняет причины таинственных лесных явлений, пугающих непосвященного! человека.

Эту же цель преследуют рассказы «Ванька и колдун Волк» и «Кикимора»-

Но основу творчества Богданова-писателя составляют очерки из жизни животных, вошедшие в золотой фонд русской детской литературы.

Первым был написан очерк «Как идет жизнь на свете» — история скитаний старой мыши, рассказанная ею самой. Оригинально задуманный сюжетный прием помог Богданову осуществить очень трудную задачу — изложить детям в занимательной и понятной форме основную суть учения Дарвина о борьбе за существование и естественном отборе. Выводы, которые делает Богданов, просто и ясно формулируют самую сущность материалистического представления о происхождении всего живого, в том числе и человека, идею эволюции. «Никто и ничто не создано для чьей бы то ни было нужды; все мы, как и все живое, есть результат жизни мира, результат того движения материи, вызванного светом и теплотой, которые дают земной поверхности лучи солнца. Та жестокая на взгляд борьба, которая идет в живом мире, не есть зло, а насущная необходимость жизни этого мира. Самая эта борьба есть результат жизни, как живые организмы есть прямой результат этой борьбы... Потому что только эта борьба обусловливает постепенное физическое и умственное развитие животных. Она уносит все слабое, уродливое и глупое и допускает жить только сильное, здоровое и умное. Чем горячее, энергичнее идет борьба... тем лучше — потому что выживают лишь испытанные бойцы. А там, где стихает борьба, там — наступает покой, сон и смерть» (I, 160, стр. 28—29).

Рассказ «Как идет жизнь на свете» — очень своеобразное явление. Автору его надо было обладать большим мужеством и научной правдивостью, чтобы в 1873 г. решиться изложить для детей основы дарвиновского понимания законов природы. Ведь в те годы эволюционное учение только завоевывало себе права гражданства в науке и начинало входить в курс преподавания в высших учебных заведениях. Проникновение же его в среднюю школу в России еще и не начиналось.

Не со всеми высказываниями М. Н. Богданова можно согласиться (например, он, как и многие зоологи его времени, переносил закон борьбы за существование на человека, и отголоски этой ошибки звучат в его рассказе). Но сам факт обращения к маленьким читателям с подобной темой в середине прошлого столетия в условиях царской России — большая заслуга молодого автора.

После первого рассказа наступил длительный перерыв. Это — период особенно напряженной научной и педагогической деятельности Богданова, всецело поглощавшей его время и силы.

Но стремление писать для детей не угасало. Через восемь лет, в 1881 г., вернувшись с побережья Ледовитого океана, Модест Николаевич снова взялся за перо.

В 1881 г. его рассказы печатаются в журнале «Воспитание и обучение», в 1883 г. —в «Игрушечке». Но основное издание, где Модест Николаевич был постоянным и многолетним сотрудником, — это детский журнал «Родник». В 1882 г. Богданов поместил на его страницах четыре рассказу, а за последующие два года (1883— 1884) — более тридцати.

Рассказы, написанные в это время, составили два самостоятельных цикла: «Мирские захребетники» (1883) и «Беседы о певчих птицах» (1884).

Цикл «Мирские захребетники», о котором мы уже упоминали, имел наибольший успех у читателей. Замысел его очень оригинален. В предисловии к отдельному изданию Модест Николаевич писал: «Издавая эту книжечку, я хотел оказать моим читателям посильную услугу, облегчив их знакомство с теми животными, которые живут около нас. Рассказы из быта животных занимают видное место в детской литературе всех народов... Этот отдел детской литературы не беден и у нас; но это или переводы, или пересказы; оригинального же, касающегося русских животных, которых видят русские дети, почти нет ничего... Вот почему я решился делиться на досуге с русскими детьми сведениями, которые в течение многих лет почерпнул в родной природе» (I, 141, без стр.).

Это высказывание может быть отнесено ко всему творчеству М. Н. Богданова как детского писателя, но особенно хорошо оно характеризует цикл очерков, которому предпослано.

«Мирские захребетники» — образное название живых существ, ютящихся вблизи человека и его жилища, в той или иной мере связанных с его жизнью и бытом. Автор уводит маленького читателя из сферы сказочных сюжетов, от описания экзотических зверей и далеких стран в повседневную действительность, умело показывая и доназывая, что здесь, у себя дома, внимательный глав найдет неисчерпаемый запас интересных наблюдений, а пытливый ум раскроет многие тайны природы, до сих пор никому не известные.

«Нужно ли говорить: кто они, где они, эти мирские захребетники?» — спрашивает читателя Богданов и отвечает: «Оглянитесь. Они здесь, кругом вас, около вас, над вами и под вами, наконец, на вас самих... Мы только тогда обращаем на них внимание, когда они нам мешают спать, есть, заниматься делом, портят вещи или чересчур грабят нашу провизию. Но странная вещь: много веков идет эта борьба, а до сих пор никого из них не удалось уничтожить, ни выгнать вон... А знаете ли, отчего мы с ними не можем сладить? Оттого, что не хотим ближе узнать их: они беспрестанно попадаются нам на глаза, они слишком обыкновенны, и потому нам кажется, что не стоит на них и внимание обращать». И дальше: «... если вы хотите справедливо относиться к окружающим вас существам и хорошо различать между ними злых и добрых, вредных и полезных, и каждому воздать по его заслугам, то будем изучать их. Но помните условие, необходимое для успеха нашего дела: будем внимательны, терпеливы и беспристрастны, отбросим в сторону все предрассудки... Постараемся узнать, кто с нами живет; зачем поселились эти жильцы; что они делают; кто их друзья и враги и как они относятся к нам самим» (I, 140, стр. 1—4).

Двадцать девять очерков, посвященных самым разг личным животным, вошли в серию «Мирских захребетников». И в каждом автор дал правдивую картину жизни и повадок животного и разъяснил ту степень вреда или пользы, которую приносит оно человеку. Не все очерки одинаково полно и подробно освещают образ жизни описываемых животных. Полнее других описаны грызуны (мышь, крыса) и особенно птицы, более кратки сведения о насекомых. Но и в кратком изложении Богданов рассказывает все самое существенное, рассказывает живо, с юмором. Вот как начинается заметка о клопе: «Как ни надоедливы всевозможные мухи и блохи, но все же им не сравниться с Иваном Ивановичем — клопом. Противнее этого захребетника, кажется, нет». Но это только кажется. На следующих страницах мы встречаемся с описанием вши и чесоточного зудня. Эти еще хуже. «Скверен и противен клоп, но есть еще захребетник, которого даже имя произносить противно. Вы догадываетесь, что я говорю о тех желтеньких гадинах, которые живут на голове между волосами, или на рубашках, особенно на вороте их, у нечистоплотных людей» (I, 140, стр. 158—163).

Много доброго и поучительного находил писатель в жизни птиц. Взять хотя бы ласточек. Искусная постройка гнезда, горячая любовь к детям, трудолюбие и постоянная веселость невольно обращают на касатку внимание деревенского жителя. Да и как ее не любить, когда она никому, как есть никому вреда не делает? А как защищает она других птиц от опасностей! На дворе, в огороде, в садике шум и суета; кричат воробьи, галки, скворцы; хлопочет наседка, словно охает, что не может созвать шалунов-цыплят, разбежавшихся по двору. Но только раздается пронзительный, резкий крик ласточки — и все переменилось. Все стихло; только крики ласточки нарушают тишину. И если теперь появится лихой разбойник ястреб, ласточки налетят на него всей стаей.

А домашний разбойник, вор-воробей? Но вор ли действительно воробей, вот вопрос! Да, взрослый воробей — птица зерноядная. Но птенцов своих он выкармливает мягким кормом — червяками, гусеницами. И сколько тысяч их переловит пара воробьев.

Но вот птенцы оперились, вылетели из гнезда. Они собираются вместе, образуется настоящий воробьиный детский сад. «Вот на садовой дорожке молодые воробьи беззаботно купаются в песке, чирикают и прыгают, а старый воробей усядется на самую высокую ветку и зорко смотрит по сторонам. Воробей-сторож невозмутим, он не бросится даже на самую жирную гусеницу. Под его защитой молодость чувствует себя в безопасности — до первого сигнала. Нет, не вор воробей, а полезная и умная птица!».

В заключении, завершающем серию, Модест Николаевич писал: «Мое дело было объяснить, отчего плодятся у нас дармоеды, а ваше дело—сладить с ними... Мое дело было отделить воров от честных друзей, оправдать невинно гонимых суеверием и незнанием; а ваше дело — отнестись к друзьям по-дружески, дать им приют, уберечь от врагов и бросать им порой те крошки, которые нам не нужны. Вы теперь хорошо знаете, что за это покровительство они нам честно отплатят, оберегая ваши овощи, ягоды, фрукты, цветы, хлебные поля. . .» (I, 140, стр. 148—149).

«Мирские захребетники» печатались в №№ 6—11 журнала «Родник» за 1883 г. Рассказы были так тепло приняты читателями, что в том же году было подготовлено отдельное издание. Сборник, появившийся в конце года, сразу обратил на себя внимание критики. Начиная с 1884 г. многие русские периодические журналы помещали критические отзывы на первый и последующие выпуски «Мирских захребетников». Все они безоговорочно признавали большую пользу книги, а многие отзывались о ней восторженно. В 1889 г. журнал «Русская мысль» писал: «Ничего подобного нет в детской литературе. Книги написаны замечательным ученым и, кроме того, написаны поэтично, увлекательно. В них каждая строчка — золото, каждая страница — клад. По своей талантливости они стоят выше всякой похвалы» (III, 17, стр. 543). Интерес читателей к сборнику с годами не угасал. «Мирские захребетники» были рекомендованы Министерством просвещения в ученические библиотеки всех средних учебных заведений России и только в дореволюционное время переиздавались 19 раз.

Все рассказы Богданова, не вошедшие в сборник «Мирские захребетники», после смерти автора его друг и соратник профессор Н. П. Вагнер собрал и издал отдельной книгой, назвав ее «Из жизни русской природы». Сборник этот вышел в свет в 1889 г. и с тех пор неизменно пользовался такой же мировой известностью и любовью читателей, как и «Мирские захребетники». Тематика сборника довольно разнообразна. В него вошли уже рассмотренные нами беллетристические рассказы, но основу его составляют очерки из жизни зверей и птиц. В частности, более половины книги занимает цикл из 10 очерков «Беседы о певчих птицах», уже упоминавшийся выше. В них включено много автобиографического материала, а некоторые очерки, как например «Охота в симбирских садах», «На косых», «Птицеловы», целиком построены на воспоминаниях детства. В простой и занимательной форме Богданов дал ответы на многие вопросы, интересующие любителей птиц.

Цикл открывался очерком «Что такое птица?». В нем описаны особенности устройства птичьего организма. Интересен очерк «Осенний перелет птиц», в котором Богданов подробно описывает это своеобразное биологическое явление и дает ему объяснение, вполне согласующееся с современным. Он считает, что основной причиной перелетов является недостаток корма в зимний период, а не понижение температуры, как думали многие исследователи. В других очерках читатель находил описание жизни разных видов, рекомендации по ловле и содержанию птиц в неволе. Но самое главное — каждая строка очерков (была проникнута не только большой любовью к птицам и знанием их биологии, но и прекрасным пониманием психологии юного читателя. Как увлекательный рассказчик, Богданов вел со страниц книги живую и непосредственную беседу с детьми, учил распознавать среди птиц друзей и врагов, любить и защищать пернатых помощников человека, поддерживать их в трудное зимнее время, оберегать и заботиться о них.

Таким образом, в этих очерках художественное описание, рассказ органически сливается с изложением практических сведений и советов начинающим натуралистам.

К циклу «Беседы о певчих птицах» непосредственно примыкают очерки об отдельных видах птиц, написанные в более ранние годы («Соловей», «Скворушко», «Синичка» — 1881—1882 гг.).

В сборник «Из жизни русской природы» включены очерки о животных («Белка», «Кабан», «Ошкуй» — белый медведь). Но особенно обращают на себя внимание рассказы-картины, рисующие жизнь отдельных уголков природы в разные сезоны года («В лесной глуши», «В колосистой ржи», «Из летописей зимы»). Эти картины — целые сценки из жизни обитателей лесов и полей, их повадки и нравы описаны очень красочно.

Вот засыпал землю первый чистый снег. Выпала пороша. И сколько же разнообразных записей оставили на ней звериные следы в первую же ночь — настоящая летопись! Расписались все, кто бродил в ту ночь вокруг деревни. Захватывающие истории рассказывает Богданов, вместе с читателем распутывая эти записи. Или жизнь лесной глуши в зимнюю пору. Сколько жестокой борьбы, хитрости и коварства, сколько драматизма таят в себе лесные дебри. И все направлено к одной цели — остаться в живых, выжить во что бы то ни стало! Богданов придавал очень большое значение влиянию природы на духовней склад человека. Он писал: «Характер местного) пейзажа кладет резкую печать на привычки, нравы, на жизнь человека и животных. В этом-то именно и заключается связь человека, зверя, даже растения с его родиной» (I, 160, стр. 373).

Отсюда стремление его как можно ярче запечатлеть в своих рассказах природу родного края. Интересно отметить литературные приемы, к которым прибегает для этого Богданов, его язык и стиль.

Речь его изобилует эпитетами, взятыми из народного языка. Вот присела под кустом целая стайка птиц. Тут и воробушки — буйные головушки, тут и чечетки — воробушкам тетки, и снегурочки — красненькие дурочки, и синички — птички мастерички. Животные разговаривают между собою, и речь их звукоподражательна. «Чуть жив, чуть жив», — говорит воробей; «Пинь, пинь, тарарах, кто голоден, тот дурак», — заявляет синица; «Чего ж поесть, чего ж поесть, чего ж поесть?» — спрашивает чечетка. Очень часто прозаическое повествование в очерках Богданова становится ритмичным, напевным; приближается к былинному стилю, к стихам Некрасова. В этом отношении характерно описание рыси-хозяюшки, лесных трущоб владелицы, из рассказа «В лесной глуши». «По виду рысь — магнат, из рода кошек древнего. С собаку ростом, с добрую. Плоска с боков, узка в груди, лишь лапы ее толстые, ухватные, загребные. Одежда не блестящая, но все ж пестро окрашена, со вкусом и изяществом, тепла, легка шубеночка, чиста, нет ни пылиночки, а на ушах по кисточке — в любой салон веди. И вправду, представительна, красива рысь в лесу. Одна беда — любви к ней нет; всяк от нее сторонится, всяк от нее хоронится, и никому не радостно взглянуть в ее глаза» (I, 160, стр. 94). Другое дело скворец — полезная птица, вестник весны друг земледельца. И в очерке «Скворушко» Богданов описывает прилет скворцов, их весенние песни: «...призамолк мужичок, позаслушался, и пришлась ему по сердцу песенка. Да и пел-'то скворец лишь про то, как живет он со своею скворчихою, как не сеют, не жнут и не пашут земли, а она им дает все, чем жизнь весела» (I, 160 стр. 271).

Все это очень оживляет повествование, делает образы яркими, запоминающимися.

Своими рассказами Модест Николаевич нес детям знавдя_? стремился вооружить их против невежества, суеверий, предрассудков, воспитать стремление к правде и справедливости. «Знания, добытые ими (науками, — Н.Б. и Г. /(.), с каждым днем дают более и более средств доброй, честной половине человечества противодействовать нужде и злу, спасать слабых и поддерживать их в жизненной борьбе... В одном лишь знании сила человека» (I, 160, стр. 313 и 406).

Первым критиком и ценителем рассказов Богданова был его старший сын Дмитрий. Ему он читал свои рассказы вслух. По воспоминаниям внучки Богданова и дочери Дмитрия, Г. Д. Богдановой, сын воспринял от отца и сохранил на всю жизнь горячую любовь к природе. На многих рассказах имеется посвящение младшему сыну — Олегу. Устанавливал Богданов живые связи и с другими своими юными читателями. Некоторые свои письма читателям он даже публиковал на страницах «Родника». Любопытен его ответ на письмо Сережи Ланге из города Луги. Он утверждает, что умышленно не дал подробного описания всех «мирских захребетников», ютящихся вокруг человека, чтобы вызвать в детях интерес, побудить к собственным наблюдениям: «Если вас заинтересовали мирские захребетники — займитесь ими, изучайте их», — рекомендует Богданов десятилетнему корреспонденту и дает точные указания, что и как делать.

Лучшие и наиболее прогрессивные издатели привлекали Богданова к сотрудничеству, как писателя для детей и народа. Товарищество И. Д. Сытина издавало дешевые книжки для детей и школ. В этом важном деле приняли участие выдающиеся русские ученые и педагоги А. Н. Бекетов, Д. Н. Кайгородов, А. А. Кизеветтер, П. Н. Сакулин. Горячо откликнулся на призыв товарищества и Богданов. Прогрессивным книгоиздателем был видный педагог и общественный деятель Д. И. Тихомиров. Он также охотно издавал очерки Богданова.

Журнал «Родник», в котором постоянно сотрудничал Богданов, был в течение нескольких десятилетий лучшим детским журналом в России. Редактируемый выдающимися педагогами, отцом и двумя дочерьми Альмединген, журнал ставил перед собой задачу воспитания у детей лучших человеческих качеств — честности, гуманизма, любви к родине и к народу, к природе, — развивал материалистический взгляд на природу, боролся с суевериями.

«Родник» был любимым детским чтением в семье Ульяновых. В каталоге семейной библиотеки дома-музея в Ульяновске подписка на журнал «Родник» числится за целый ряд лет. На его страницах Владимир Ильич еще в детстве познакомился с рассказами Богданова и полюбил их. Да и как было не заинтересоваться Володе Ульянову, если Богданов описывал жизнь родного Симбирска, той же гимназии, в которой Ленин учился на четверть века позже, близкую и любимую с детства Волгу. Известно, как горячо любил Ленин природу, особенно русскую, какое удовольствие испытывал от общения с нею. Побродить с ружьем по лесу было лучшим отдыхом для него. Неудивительно, что рассказы Богданова остались в памяти Ильича на всю жизнь. Оба сборника — «Мирские захребетники» и «Из жизни русской природы» — находились в числе книг личной библиотеки Ленина в Кремле.

Даже в напряженные дни накануне октябрьского штурма, когда все силы поглощала подготовка вооруженного восстания, на последней своей конспиративной квартире Владимир Ильич находил время читать и перечитывать в минуты отдыха книги Богданова. Хозяйка квартиры М. В. Фофанова в своих воспоминаниях об этих днях, проведенных Ильичем в ее доме, пишет, что Владимир Ильич просматривал книгу «Из жизни русской природы» много раз, восторгался рассказами, так талантливо написанными, читал вслух отрывки из них. «Особенно любил (Ленин, — Н. Б. и Г. К.) читать рассказы „В лесной глуши" про белую совушку, которая добирается до широких полей средней России, ковыльных степей Украины и Поволжья, — вспоминает М. В. Фофанова, — и о рыси, хозяйке, лесных трущоб владычице». Рассказ „О чем горевали птички" не раз прочитывал вслух весь целиком — он всего на двух страничках. Таким же восторженным вниманием у Владимира Ильича пользовался „Скворушко". Но особенно созвучна была Ленину основная мысль очерков Богданова, мысль о необходимости глубокого изучения и охраны природных богатств страны, с тем чтобы использовать их на благо народа. «Вот возьмем власть в свои руки, тогда и ополчимся на врагов природы», — говорил Ленин, подчеркивая, что только в социалистическом государстве охрана природы может стать всенародным делом. Сборник «Мирские захребетники» он считал очень нужной и полезной книгой (II, 38; стр. 290—291).

При жизни Ленина, в трудное время начала 20-х годов, оба сборника рассказов М. Н. Богданова были дважды переизданы — в 1922 и 1923 гг.

К сожалению, после этого М. Н. Богданов как писатель-популяризатор был надолго забыт. Почти сорок лет его книги не появлялись на полках наших детских библиотек. Только в 1960—1961 гг. они были изданы вновь — и, несмотря на значительный тираж, мгновенно разошлись и сразу стали библиографической редкостью. Это еще раз говорит о большой ценности и нужности книг Богданова.