Модест Николаевич Богданов (1841-1888)

Орнитологические труды

Десятилетие, охватывающее вторую половину 70-х и первую половину 80-х годов, является наиболее продуктивным периодом научной деятельности М. Н. Богданова. К этому времени, обогащенный большим опытом, он становится одним из ведущих русских зоогеографов.

Арало-Каспийская экспедиция дала новый материал, который позволил значительно расширить общие представления о русской фауне и ее истории. После возвращения из Средней Азии научное творчество Богданова разделяется на два параллельных русла. Его по-прежнему занимают общие вопросы эволюции русской фауны. Но основное внимание его направлено на разработку систематики и зоогеографии птиц России. Птицы с детства привлекали его к себе, любовь к ним он пронес через всю жизнь. Однако для разработки орнитологической зоогеографии следовало сначала привести в порядок накопившиеся у него коллекции, а для этого необходимо было сравнить их с орнитологическими коллекциями европейских музеев, в которых хранились многие материалы, вывезенные в разное время из России.

В 1875 г. Богданов с женой поехал за границу. Университет командировал его для изучения коллекций в музеях Франции, Англии, Германии, Швейцарии и Австрии. Сначала супруги направились в Австрию, где Модеста Николаевича особенно интересовало распространение чернозема в придунайских землях и населяющий их животный мир.

В Венском естественно-историческом музее он изучал коллекцию птиц, работал в Моравии и в Шенбрунне.

Из Австрии путь лежал в Германию, в Берлин. Тщательное изучение орнитологической коллекции в Зоологическом музее Берлинского университета помогло Богданову определить собранных в Средней Азии птиц. Посетил он также естественно-исторический музей в Штутгарте.

Наблюдения во время поездки по Австрии и Германии привели Богданова к выводу, что в ледниковую эпоху фауна Южной Европы медленно продвигалась на север, захватывая Великобританию. Для уточнения своих выводов Модест Николаевич направился в Швейцарию, где подробно ознакомился с ископаемыми остатками животных в районе свайных построек Невшательского озера, с коллекциями музеев* Базеля, Лозанны, Невшателя и с собранием Рютимейера, крупнейшего в то время знатока ископаемой фауны Европы. Думал он также побывать на Британских островах. Рецидив застарелой малярии, однако, заставил его прервать командировку ранее намеченного срока. В октябре 1876 г. он вернулся на родину, так и не посетив Великобритании.

По возвращении из-за границы Богданов приступил к разработке отечественной орнитологии. Университетская коллекция птиц была приведена в относительный порядок, но обработка коллекции Зоологического музея, гораздо более обширной и полной, требовала еще серьезных усилий и времени.

Большой хаос царил и в орнитологической литературе. Описания отдельных видов у разных авторов противоречили друг другу, что очень затрудняло определение. Одни и теже формы подчас определялись как разные виды, границы их распространения указывались нечетко. Богданов должен был провести большую подготовительную работу.

В первую очередь он взялся за приведение в порядок коллекции птиц Кавказа, собранной еще во время путешествия 1870 г. В то время он расценивал свою поездку как рекогносцировку и не спешил с опубликованием ее результатов, надеясь посетить Кавказ вторично. Позже изучение Средней Азии отвлекло его от этой работы. Теперь же орнитологические коллекции Зоологического музея давали возможность в значительной степени дополнить кавказские материалы. На этой основе Богданов написал первую из трех своих крупных орнитологических работ — монографию «Птицы Кавказа». Она вышла в свет в 1879 г. В ней был дан анализ и критическая оценка всей известной в то время орнитологической литературы, описаны 323 вида птиц, для каждого вида приведена подробная синонимика названий и литературные источники, уточнены описания видов и места их обитания. Это была первая, но настолько полная систематическая сводка по птицам Кавказа, что она надолго стала настольной книгой русских орнитологов. М. Д. Рузский писал о ней четверть века спустя после ее публикации: «Описание птиц Кавказа принадлежит к лучшим фаунистическим произведениям и до сего времени является основной работой по орнитологии Кавказа» (II, 33, стр. 265). Не утратила она своего значения и до наших дней.

В 1881 г. была опубликована вторая монография из серии орнитологических работ Богданова — «Сорокопуты русской фауны и их сородичи», его докторская диссертация, которую он защитил в апреле того же года. Она представляет собою наиболее полный и интересный по широте охвата биологических вопросов труд Богданова. Материалом для нее послужила орнитологическая коллекция Зоологического музея Академии наук, где группа сорокопутов, обитающих в России, была представлена наиболее полно.

Первоначально Богданов ставил себе задачу проверить на небольшой группе птиц выработанные им принципы классификации, но результаты исследования вышли далеко за рамки этой цели.

Для разработки системы семейства сорокопутов Богданов тщательно изучил описания всех русских видов, сравнил эти описания у разных авторов с коллекционными экземплярами, проследил степень изменчивости пластических признаков и окраски у отдельных видов. Анализ видовых признаков превратил чисто систематический по замыслу труд в зоогеографический и помог Богданову разобраться в вопросах филогении.

В результате сравнения «оказалось, что виды располагаются в правильные ряды, в которых можно проследить постепенное (изменение признаков: регресс одних и прогрессивное развитие других; и, что особенно важно, эти ряды явлений, изменения родового типа, находятся в известных отношениях с географическим размещением видов» (I, 83, стр. XI). Сопоставив характер изменения признаков внутри родов и видов с географическим распространением, Богданов построил генеалогию каждого рода и вида, указал предполагаемые пути расселения до пределов существующих родовых ареалов, нарисовал картину эволюции семейства сорокопутов и их постепенного расселения на Европейско-Азиатском материке. Он описал облик исходной родоначальной формы всего семейства и указал место ее предполагаемого обитания: «В отдаленные времена (вероятно, в ранние эпохи третичного периода) на материке, бывшем на месте Формозы и других островов Тихого океана, существовал сорокопут, обладавший уже выработавшимися прочно признаками семейства, т. е. толстым клинообразным клювом и связанной с этой формой клюва хищностью. Окраска этой птицы была однообразная, тусклая, буроватая. Все перья, покровные и хвостовые, были окрашены белыми полосками. Крыловые перья, особенно кроющие крыла, имели светлые каймы» (I, 83, стр. 196—197).

В семействе сорокопутов М. Н. Богданов видел иллюстрацию дарвинского принципа дивергенции признаков под влиянием новых экологических условий: «Сорокопуты представляют наследное доказательство того, что изменение типичных признаков находится в тесной связи с расселением вида за пределы области. Следовательно, изменчивость типа есть результат расселения или движения по земной поверхности. Вступая в соседнюю область, масса особей вида встречает там новые условия, новую группировку организмов; все это вызывает новые привычки у колонистов; изменение привычек нарушает физиологический строй жизни в организме, а это порождает изменения и во внутренней организации и в наружных формах и покровах. Таким образом, сознавая тесную связь движения организмов по земле с их изменчивостью, мы приходим к пониманию истинных задач зоогеографии» (I, 83, стр. 197—198).

В чем же состоят, по Богданову, эти «истинные задачи зоогеографии»? Какую роль должно играть географическое районирование фауны? Какие принципы должны лежать в его основе? И что представляет собою зоогеографическая область в ее биологической сущности?

Как мы видели, в своей магистерской диссертации М. Н. Богданов внес исторический принцип в изучение фауны, указав на необходимость учета геологического прошлого страны, как важного определяющего фактора в распределении животных форм. Это один из принципов, который непременно должен лежать в основе всякого зоогеографического исследования.

В книге «Сорокопуты русской фауны и их сородичи» Богданов обстоятельно рассмотрел другую, не менее важную проблему зоогеографии. Проследив изменение признаков сорокопутов при расселении их на обширной территории, он более глубоко раскрыл органическую связь конкретных условий существования с образованием определенных форм организмов.

Тесная зависимость организма от характера района обитания особенно ярко раскрылась перед Богдановым в процессе изучения фауны пустынь Средней Азии.

Исследование пустынной фауны позволило выявить еще одну черту, присущую целым зоогеографическим областям, которая, однако, подчас ускользает даже от внимательного глаза. Это тесная связь организмов между собою и своеобразие их сложных взаимоотношений, то, что в дальнейшем было сформулировано в понятии биоценотических связей и легло в основу учения о биоценозах.

В труде о сорокопутах Богданов определяет зоогеографическую область как понятие, в котором синтезируется представление о современной группировке фауны и о взаимоотношениях между организмами в фаунистическом комплексе, сложившихся в результате длительного процесса исторического развития.

Зоогеографическая область, по его определению, есть «мирок, с обособленными условиями, с известной группировкой форм, с определенным строем жизни... сложный организм, в котором нет механической связи между элементами, но есть связь биологическая, и притом связь, слагающаяся исторически» (I, 83, стр. 198).

Задачей зоогеографа Богданов считал раскрытие характера фаунистического комплекса во всей сложности его внутренних и внешних взаимоотношений.

Таким образом, в книге о сорокопутах сделан новый шаг вперед в разработке принципов эволюционной зоогеографии. Автор поднялся до понимания всей сложности биологических закономерностей в формировании высших степеней биологического единства — фаунистических комплексов, в которых каждый отдельный вид находится в отношениях тесной взаимосвязи и взаимозависимости со всеми другими организмами, рядом с ним обитающими.

Раскрытие характера этих отношений является задачей экологического исследования. Только соединение Двух принципов — исторического и экологического — может дать правильное понимание основ эволюции как отдельных групп животных, так и целых фаун. Богданов первый из русских эволюционистов объединил оба эти принципа.

При изучении семейства сорокопутов Богданов подметил ряд признаков, изменения которых не имели никакой видимой связи с внешними условиями, хотя и были весьма стойкими. Он предположил наличие в данном случае внутренней физиологической корреляции, когда изменение одного из признаков непременно вызывает изменение другого для поддержания анатомического и физиологического равновесия.

Разнообразные теоретические вопросы, рассмотренные Богдановым в монографии, имели важное общебиологическое значение. Выход книги был большим событием в русской зоогеографической литературе.

Параллельно с разработкой систематики русских сорокопутов М. Н. Богданов был занят подготовкой еще более обширного труда.

Первоначально у него возникла мысль об издании силами зоологов Петербургского общества естествоиспытателей большой монографии «Орнитология северной России». В подобном издании ощущалась насущная потребность. Кроме того, оно должно было объединить интересы ряда зоологов и придать работе Зоологического отделения Петербургского общества естествоиспытателей более определенную направленность. Богданов видел, что у отделения нет единого теоретического направления и члены его ведут свои исследования в отрыве друг от друга, занимаясь подчас мелкими, не имеющими принципиального значения вопросами, между тем как основная задача общества— изучение фауны северных областей России — остается забытой. Он призывал к объединению усилий для решения этой большой и нужной задачи. С этой целью Богданов предложил заняться составлением обстоятельного труда по орнитологии. По его замыслу, этому изданию следовало придать форму руководства, чтобы оно помогло привлечь к наблюдениям над птицами натуралистов-любителей, которые, интересуясь явлениями природы, не имеют необходимой литературы.

Комиссия, созданная Богдановым, составила «Проект орнитологии северной области Европейской России». Планируемое издание должно было подвести итоги тому, что было известно о фауне птиц севера, и наметить направление будущих исследований. Кроме того, оно должно было содержать ряд практических советов по технике наблюдений и обработке материала.

Но предложение Богданова не встретило необходимой поддержки среди членов Зоологического отделения. Только молодой зоолог Е. А. Бихнер, ученик М. Н. Богданова, опубликовал в 1884 г. обширную статью «Птицы Петербургской губернии», включив в нее описание 251 вида и сводку литературы. Работа Е. А. Бихнера была отмечена премией имени Первого съезда русских естествоиспытателей.

Модест Николаевич сам взялся за осуществление своего замысла. Он сильно видоизменил и расширил первоначальный план.

В окончательном варианте было задумано составление многотомной сводки о птицах России, содержащей в себе все известные в науке данные об их видовом составе и распространении. В 1881 г. Богданов представил в Академию наук план издания «Общей русской орнитологии», в который входил краткий очерк истории русских орнитологических исследований, библиография литературы по орнитологии, перечень птиц, обитающих в России, с указанием их распространения, характеристика зоологических (орнитологических) областей и список птиц коллекции Зоологического музея Академии наук.

Богданов с увлечением стал составлять список птиц русской фауны и закончил эту кропотливую работу к концу 1882 г. В отзыве об этом труде академики Л. И. Шренк и А. А. Штраух писали: «Автор... задался целью с точностью определить состав орнитологической .фауны России, восстановить правильные названия видов и, очистив литературу от синонимов, подготовить надежный материал для полной русской орнитологии... Оконченная ныне часть этого конспекта содержит в себе предварительные результаты означенного труда, а именно: перечень всех видов птиц, достоверно найденных до сих пор в пределах империи. При каждом виде, для исправления ошибок в определении, приведена необходимая синонимия и указаны сочинения, в которых можно найти описания и лучшие изображения русских птиц. Для каждого вида указано также его географическое распространение, на основании всех имеющихся до сих пор данных» 0, 96, отзыв). Первый выпуск издания вышел в свет в 1884 г. под названием «Перечень птиц Российской империи». Для популяризации книги за пределами России, по постановлению Академии наук, текст ее дан параллельно на русском и французском языках. Богданов тем временем продолжал трудиться над подготовкой последующих выпусков, но тяжелая болезнь прервала эту работу в 1885 г. Замысел «Общей русской орнитологии» остался не осуществленным до конца. Опубликован был лишь первый выпуск, который Н. П. Вагнер назвал лебединой песней ученого.

Но не только систематика и зоогеография птиц интересовали Богданова. Он уделял внимание и другим вопросам орнитологии, в особенности своеобразным биологическим явлениям, которыми так богата жизнь птиц. Из работ этого плана интересна статья, посвященная перелету птиц, в которой Богданов анализировал это явление, во многом и сейчас еще неясное для науки, с позиций эволюционной теории Дарвина. Он считал, что инстинкт перелета является «физиологической привычкой», наследственно закрепленной в длинном ряду поколений, а основной стимул перелетов видел в недостатке корма в зимний период. О путях эволюции птиц Богданов писал: «Птицы, как организмы, развитые односторонне по сравнению с млекопитающими, обладают в сравнении с последними массой узких и резко выраженных привычек, кладущих на их жизнь, на их действие печать автоматичности, консерватизма и зависимости от внешних условий. Перелеты представляют одну из самых резких и крупных особенностей птичьей жизни, где ярче всего выступает эта автоматичность, как прямое следствие одностороннего, хотя и высокого развития организма. Птица поражает нас дивным механизмом движения. Мы с завистью смотрим на этот механизм, дающий ей возможность переноситься по воздуху с быстротой, недоступной другому животному. Но если припомнить, что крылья птицы развились в ущерб развитию органов самоуправления, т. е. центральной нервной системы, что это породило массу обычаев, привычек и условных форм жизни, тяготеющих над умственным прогрессом и самостоятельностью действий птицы, — то вряд ли можно завидовать ей» (I, 61, № 3, стр. 95—96). Статья «Перелет птиц» была опубликована в журнале «Свет» за 1878 г.

Через год на страницах этого же журнала появилась еще одна статья Богданова, посвященная другому вопросу, постоянно интересовавшему его, — взаимоотношению природы и человека. На этот раз он сделал попытку проследить историю сближения диких предков воробья с человеком и превращение этой птицы в постоянного спутника человеческого жилья. Он так и назвал свою работу: «Воробей и человек».

Еще в Казани во время поездок по Волге Богданов обнаружил на ее берегах гнездовья обыкновенного воробья в дуплах деревьев, вдали от человеческих жилищ. Этот факт очень заинтересовал его, и в течение последующих лет он неоднократно возвращался к вопросу биологии воробья. Богданов считал родиной домашнего воробья Центральную Европу, а эпоху свайных построек тем временем, когда он стал приспосабливаться к человеческому жилью. Отсюда воробей вместе с человеком расселялся по всем направлениям, проник даже в Америку и Австралию и стал настоящим космополитом. Модест Николаевич указывал, что жизнь вблизи человеческого жилья очень сильно повлияла на умственные способности воробья, развив у него ловкость и сметливость до такой степени, что его следует считать одной из самых осторожных и хитрых птиц.

Занимался Богданов также систематикой голубей, о чем сделал специальное сообщение на заседании общества естествоиспытателей (1881 г.).

В настоящей главе мы остановились лишь на главных, наиболее важных в общебиологическом отношении орнитологических трудах Богданова, не касаясь его многочисленных статей и заметок более узкого, часто прикладного характера.