Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина)

Запад вновь остался в дураках (Кто организовал побег Олега Гордиевского?)

(«Подмосковные известия» от 05.10.95 г.)

(Эту статью в завершении своей книги я привел в качестве конкретного примера того, как знание системы власти может высветить секреты секретных служб)

Шпионские истории, как и все таинственное, вызывают жгучий интерес у многих. Обывателям они щекочут нервы, удовлетворяя потребности души в выдающихся примерах героизма и подлости человеческой. Специалистам-политологам открывают многие тайны функционирования политических режимов, сущность и механизмы государственной власти. В тайных закулисных сделках, со временем всплывающих на свет божий, наглядно проявляются те закономерности политической организации общества, которые обычно скрыты от исследователя при наблюдении со стороны. И наоборот, зная сущность и принципы организации власти, подлинные мотивы и цели политического режима, закономерности функционирования государственного механизма, можно понять и вскрыть подноготную некоторых темных шпионских дел.

***

Характерным примером служит история с побегом исполняющего обязанности резидента ПГУ КГБ СССР в Лондоне полковника Олега Гордиевского, которых в течении долгого времени сотрудничал с английской разведкой. Летом 1985 года его вызвали под вымышленным предлогом в Москву, где подвергли тщательной разработке со стороны своих коллег из управления «К» ПГУ (внешняя контрразведка) в связи с серьезными подозрениями в двойной игре. Вскоре он таинственным образом исчез из Москвы, чтобы впоследствии объявиться в Великобритании.

По общепринятой версии побег за границу организовала английская разведка. Гордиевскому удалось обмануть КГБ, уйти от наблюдения и с помощью англичан переправиться на Запад.

В этой истории много неясного и противоречивого. По словам Гордиевского, для подозрения в двойной игре у чекистов имелись серьезные основания. Против него сотрудники КГБ использовали широкий набор средств: постоянная слежка, тайные обыски, прослушивание квартиры и телефона, допросы с применением сильнодействующих наркотиков. Однако его не арестовали. Сам Гордиевский объясняет это отсутствием достаточных доказательств работы на Запад. Для получения таких неопровержимых доказательств его и оставили на свободе под усиленным наблюдением – чтобы зафиксировать момент, когда он попытается вступить в контакт с английской разведкой.

И вот в один прекрасный летний день Гордиевский вышел из своей московской квартиры в спортивном костюме для оздоровительного бега и… сбежал на Запад. Для укрепления здоровья. Выглядит крайне правдоподобно! Человек находится под неусыпным наблюдением контрразведки, которая с него глаз не спускает. Следит для того, чтобы не упустить момент, когда подозреваемый попытается вступить в контакт с иностранной спецслужбой. Контакт может быть мгновенным, безличным и так далее. Поэтому контрразведка должна круглосуточно тщательно контролировать буквально каждое телодвижение подозреваемого. И вот этот человек умудряется не только незаметно установить связь с английской разведкой, но и вообще сбежать за границу из-под самого носа КГБ.

Это скандал, катастрофа! За всю историю советских органов государственной безопасности ничего подобного не случалось. В Ясеневе и на Лубянке погоны должны полететь как осенние листья – от рядовых сотрудников до самого высокого начальства. Однако каких-либо заметных кадровых изменений в руководстве ГБ ни тогда, ни после публичного объявления Гордиевского в Лондоне не произошло. Мало того, тогдашние руководители внешней разведки Крючков и Шебаршин впоследствии поднялись на следующие ступени служебной лестницы. Их чекистские карьеры закончились соответственно на постах председателя КГБ и начальника ПГУ после августа 91-го, хотя должны были закончиться в августе 85-го.

Еще один очень интересный момент. В то время, когда Гордиевского усиленно разрабатывали в Москве, советская разведка проводила операцию по дезинформации ЦРУ и внедрению туда своего человека. Для этого работавший в Риме под дипломатической крышей офицер КГБ Виталий Юрченко «сбежал» в США, где поведал представителям американских спецслужб много интересного о деятельности родной организации. Но ЦРУ, проанализировав данные, усомнилось в искренности его намерений, поскольку он ни словом не обмолвился о тех сторонах советской деятельности в США и Канаде, о которых не мог не знать и которые хорошо были известны американцам. В результате чего Юрченко пришлось благополучно вернуться в Москву, а советская пропаганда в преддверии встречи Горбачева с Рейганом устроила грандиозную шумиху о коварных американцах, похитивших и допрашивавших честного советского дипломата с помощью наркотических средств.

В числе прочего Юрченко сообщил ЦРУ об имеющихся у руководства КГБ серьезных подозрениях относительно Гордиевского. Довольно оригинально: поджидать врага в засаде и одновременно предупреждать его об этом. Конечно, методы дезинформации просты и гениальны: если хочешь, чтобы твоей лжи поверили, говори вместе с ней побольше правды. Но, как утверждали древние, «есть мера в вещах».

* * *

Некоторые считают, будто к побегу Гордиевского приложила руку не только английская разведка, но и советская, действовавшая за спиной Политбюро из чисто шкурных побуждений – дабы избежать скандала, сопряженного с судом над своим сотрудником, и неминуемых оргвыводов со стороны партийного руководства страны.

Я же не удивлюсь, если впоследствии вдруг выяснится, что побег Олега Гордиевского и в самом деле был организован советской разведкой по приказу Политбюро. На первый взгляд – явно абсурдная точка зрения. Но чтобы ее оценить, надо хорошо понимать советскую власть. Кроме того, такая версия сразу расставляет все на свои места, объясняя все неясности и противоречия этой темной шпионской истории.

Советская власть с момента своего возникновения держалась на терроре. Но наибольшую опасность для тоталитарных режимов представляет сам террор, который легко может выйти из-под контроля, стать самостоятельным фактором, независимым от своих творцов, и всей мощью обрушиться на их головы. И в природе, и в обществе существуют процессы, которые начать легко, остановить невозможно. Террор, как обвал в горах, – достаточно кинуть маленький камешек, как процесс начинает стремительно развиваться по своим законам, становится необратимым, и вот уже кинувший первый камень сметен многотонной лавиной. Террор – штука хитрая и очень опасная, с ним нужно обращаться крайне осторожно.

Что такое террор, партфункционеры прекрасно поняли, испытав его на собственной шкуре в 37-м году, и в послесталинское время обращались с ним очень и очень осторожно. Репрессии допускались только в строго определенных рамках и в строго определенных формах. Одним из основных принципов политического режима стал принцип экономии репрессий, который неуклонно соблюдался, чтобы, упаси Бог, случайно не переступить грань, за которой террор может выйти из-под контроля.

За свою деятельность Олег Гордиевский заслуживал высшей меры. Но должность резидента КГБ в Англии относится к номенклатуре ЦК самого высокого ранга, вплотную приближающейся к номенклатуре Политбюро. Чиновников такого ранга расстреливать крайне опасно. Логика террора в советских условиях проста и неумолима: если сегодня номенклатуру ЦК расстрелять за шпионаж, то завтра Генсека ЦК могут запросто прирезать в собственной постели.

Могут возразить, будто расстрел Гордиевского вполне соответствовал требованиям закона. Но кто и когда у нас всерьез принимал законы? Сама советская власть собственные законы никогда не признавала и квалифицировала требования граждан об их соблюдении либо как особо опасные государственные преступления, либо как проявление вялотекущей шизофрении. Неужели аппарат в чрезвычайно важном деле защиты своих шкур будет полагаться на то, что не признает?

Мне скажут: а как же Пеньковский и многие-многие другие? Да, но, во-первых, никто из них не был чиновником такого высокого эшелона номенклатуры, как Гордиевский. Во-вторых, в ходе аппаратной эволюции круг аппаратчиков, которых можно расстреливать, и деяний, за которые их можно расстреливать, постоянно сужался. Вполне возможно, что в 1985 году Олега Пеньковского бы не расстреляли. Со временем чиновники все больше и больше экономили репрессии против самих себя.

***

Осторожность аппарата с террором четко прослеживается и в преследовании инакомыслящих. Как только над ними не издевались, куда только не сажали! Но тем не менее никого не могли отвезти в ближайший лесок и пристрелить «при попытке к бегству». Сгноить до смерти в карцере вполне допускалось, пырнуть ножом из-за угла – нет. Логика понятная: сегодня КГБ по приказу партии начнет убивать диссидентов, а завтра КГБ по приказу одних чиновников станет стрелять других чиновников – и вновь 37-й год.

Вообще, преследование инакомыслящих в СССР основывалось на гораздо более тонких принципах, чем многие себе это представляют. В противостоянии «диссиденты – власть» имелись аспекты, на которые до сих пор никто не обратил внимание. Впрочем, весь комплекс взаимоотношений власти с ее противниками и сейчас остается без сколько-нибудь серьезного анализа: ну боролись люди против власти, страдали – честь им и хвала. Но дело к этому не сводится. В инакомыслящих партаппарат видел не только своих заклятых врагов, но и индикатор стабильности своей власти. Во времена сталинского террора против чиновников всех рангов диссидентство существовать не могло и не существовало. Правозащитное движение возникло только после смерти Сталина, когда репрессии против аппарата были прекращены, и вся полнота власти в государстве перешла от одного человека к чиновничьему аппарату в целом.

Советская власть жестоко преследовала участников правозащитного движения, но в то же время аппарат не был заинтересован в полном его уничтожении. И это мудро. Если возникнет реальная угроза неосталинского террора, то в первую очередь он должен уничтожить открытых противников режима и только потом обрушиться на его слуг-чиновников. Пока есть разгуливающие на свободе инакомыслящие, репрессии чиновникам не страшны. Но день, когда за последним диссидентом захлопнутся двери тюрьмы, может стать последним днем благополучия аппарата и первым днем неосталинизма.

Юрий Андропов, став генсеком, начал проводить политику, направленную на ужесточение контроля за партийно-государственным аппаратом и на полную ликвидацию правозащитного движения в стране. Есть серьезные основания полагать, что аппарат, противодействуя его реформам, старался аппаратными методами саботировать андроповскую программу борьбы с инакомыслием.

Но вернемся к Гордиевскому. Получив на территории Союза высокопоставленного чиновника, уличенного в шпионаже, советское руководство попало в патовую ситуацию. Судить и расстрелять опасно – можно нечаянно перешагнуть невидимую зыбкую грань, за которой террор перекинется на весь аппарат. Оставить дело без последствий тоже нельзя – уж больно пример заразителен. Политбюро решило выйти из тупика, «сбежав» Гордиевского на Запад и предав его имя в стране анафеме. Со всеми вытекающими последствиями.

Версия об организации побега советской разведкой в тайне от Политбюро является фантастической. Правдоподобной ее считают лишь те, кто всерьез верит в широко распространенные сказки о простодушных партийных чиновниках и коварных армейских и гэбэшных генералах, открывающих ногами двери в ЦК.

У многих исследователей коммунистической системы не укладывается в голове, как это немногочисленным партийным функционерам, не имеющим в прямом подчинении ни одного человека с ружьем, удавалось держать в стальной узде громадный карательный аппарат и самую сверхмощную во всей истории цивилизации армию. Поэтому возникла уйма заумных теорий и доктрин, доходчиво объясняющих, что партруководство страны являлось всего лишь ширмой, а вся реальная власть находилась в руках теневых лидеров в армии и КГБ. Подобные взгляды происходят от патологической неспособности понять наши реалии.

Советская власть всегда была не таким примитивным делом, как представляют себе умники с гарвардскими дипломами, обессмертившие свои имена воинствующей беспомощностью в объяснении нашего тоталитаризма и в предсказании путей его развития. Верхом их творчества, шедевром мирового значения является теория, согласно которой Сталин был душа-человек, умница и либерал, только он вынужденно лавировал среди составляющих его ближайшее окружение извергов, развязавших террор, именуемый по исторической несправедливости сталинским.

Обычно краеугольным камнем партийного руководства считают подбор и расстановку кадров в госаппарате. Это далеко не так. Назначение всех мало-мальски значимых начальников, разумеется, дело очень важное, но партфункционеры недолго оставались бы в своих креслах, если бы слишком доверились кадрам, подобранным по своему образу и подобию. Кадровая работа была существенной, но отнюдь не главной составляющей деятельности партии. Власть базировалась на гораздо более хитрых принципах, призванных гарантировать стабильность власти аппарата в целом и ее защиту от всяких неожиданностей со стороны как отдельных чиновников, так и их групп.

Благополучие партийно-государственного аппарата от генсека до инструктора райкома, от председателя КГБ СССР до колхозного бригадира основывалось на том, что все сколько-нибудь значимые решения во всех областях жизни могли приниматься только партией в лице ее соответствующего комитета. В этом и заключались высшие интересы советского государства, определяющие принципы организации и деятельности власти. Основой партийно-государственного строительства являлась четко отлаженная система механизмов, включающая множество независимых друг от друга структур, имеющих разрешительные, запретительные, контролирующие и сигнализирующие функции.

Так, если бы военный комендант решил самовольно увеличить количество, качество и активность патрулей на улицах города, об этом сразу же, независимо друг от друга, просигнализируют как минимум военная контрразведка КГБ, территориальные органы КГБ и МВД. Получив сигналы, партия квалифицирует подобную самодеятельность как попытку военного переворота и немедленно примет меры.

Принципы партийно-государственного строительства, в отличие от показушных идеологических, являлись не мнимыми, а истинными, соблюдались свято, поскольку малейшие отступления от них карались строго и неотвратимо. Движущей силой властных механизмов была борьба за власть. Так, любой начальник управления в КГБ СССР твердо знал, что не успеет он задумать совершить что-либо за спиной партии, как собственный заместитель сразу настучит на него в ЦК и займет его место. Благодаря этому советский режим благополучно пережил неисчислимое количество предсказаний неминуемого краха.

Именно поэтому и в критические, и в сверхкритические моменты своей истории советская власть была надежно гарантирована от всяких неожиданностей со стороны своих силовых структур. Поэтому у нас не было и не могло быть ни одной попытки государственного переворота. Даже при неоднократных массовых уничтожениях высшего и среднего командного состава армии и КГБ. Поэтому партруководство страны никогда не получало от своей доблестной военной разведки вместо портфеля с импортными секретами портфель с бомбой. В отличие от Гитлера. И вряд ли какого советского маршала, объезжающего где-нибудь в Желтых Водах выстроившееся на бескрайней взлетной полосе аэродрома воинство в запыленных голубых беретах, могла терзать мысль: а не спустить ли всю эту рать на своих товарищей по Политбюро? Подобные мысли тут же гнали от греха подальше – не дай Бог, заподозрит кто из ближайшего окружения.

Организация органами КГБ втайне от ЦК бегства за границу уличенного в измене чиновника, входящего в номенклатуру ЦК, – это, по партийным стандартам, не попытка государственного переворота, это его завершающая стадия. За такое партия и наказания-то придумать не успела. В советском государстве чиновникам прощалось многое. Могли простить даже 10 лет работы на английскую разведку. Но нарушение аппаратных принципов, гарантирующих стабильность власти, не прощалось никому – ни генсеку, ни колхозному бригадиру.

***

Многим мысль об инициированном Политбюро побеге Гордиевского покажется абсурдной: побег разоблаченного шпиона не соответствует интересам государственной безопасности. Но в нашем чрезвычайно хитром государстве основными являются только интересы благополучия аппарата, по сравнению с которыми специфические интересы всех отдельных видов деятельности, будь то оборона, контрразведка или сельское хозяйство, просто несущественны, какими бы важными они ни казались.

Не все способны уразуметь, почему армия и КГБ могут осуществлять свои прямые конкретные обязанности по защите обороноспособности и безопасности власти лишь при наличии воли соответствующего партийного органа. Но партфункционеры, будучи профессионалами своего дела, прекрасно понимали, что если сегодня военные без санкции Политбюро расстреляют свой же бегущий в Швецию большой противолодочный корабль, то завтра кто-нибудь из советских генералов обязательно въедет в Кремль на белом коне и публично развешает все Политбюро на Кремлевской стене. Можно смело утверждать: без приказа партии ни одна силовая структура с места бы не сдвинулась, даже если их канализационного люка на Красной площади всплыла западногерманская подводная лодка.

В этом и заключается наша Великая Военная Тайна, благодаря которой коммунистический режим с грандиозным успехом всегда дурил головы проклятым буржуинам. И неудивительно: тот, кто неспособен понять истинных факторов, определяющих поведение противника, обречен на постоянные поражения. Вся история противостояния «Восток – Запад» служит тому блестящим подтверждением.

Не знаю, как реально осуществлялся «исход» Гордиевского, кто больше приложил тут руку – английская разведка или советская. Не берусь утверждать, знали ли просвещенные мореплаватели, что действуют совместно с КГБ, или до сих пор не догадываются об этом. Но думаю, в любом случае Запад, как обычно, остался в дураках.

Конечно, имелось множество частных причин, по которым Политбюро могло воздержаться от расстрела Гордиевского. Например, чтобы не омрачать существовавших тогда особых отношений между Горбачевым и Тетчер. Но решающая причина – шкурные интересы аппарата.

***

P.S. Статья была опубликована почти четверть века назад. С тех пор я слышал в свой адрес много возражений по поводу деятельности в этой истории спецслужб с их профессиональной точки зрения. Не буду здесь эти возражения приводить, я – не специалист по шпионажу даже в сравнении с любителями бульварной шпионской литературы. Но, что бы мне ни говорили мои оппоненты, они до сих пор никак не могут разумно объяснить, почему после побега Гордиевского из-под самого носа ГБ не последовало никаких заметных оргвыводов. Все высшее руководство КГБ СССР и его внешней разведки после того побега осталось на своих постах, а потом даже пошло на повышение!!!

Помнится, как-то в начале 2000-х годов в одной из телепередач сам Олег Гордиевский с гордостью говорил, что его побег был самым крупным провалом КГБ за всю историю его существования. Все так, только где оргвыводы?! Даже в западных демократических странах после куда менее громких провалов главы тамошних спецслужб обычно сами подают в отставку. И уж тем более это действует у нас, где начальники из-за хороших должностей всегда были готовы глотки друг другу перегрызть (иногда – не только в переносном смысле).

Но у нас – «как с гуся вода», похоже, они даже легким испугом не отделались, поскольку его у них не было. Все важные указания генералы ГБ получали из Инстанции (т.е. из ЦК КПСС), и потому хорошо понимали, откуда и куда «ветер дует», по которому они держали свои носы. Иначе послетали бы со своих должностей и без всяких провалов и скандалов.

У нас такой вопиющей безответственности быть не могло, независимо от того, как конкретно и по каким причинам та шпионская история развивалась. Конечно, такие истории обычно покрыты мраком тайн, но перемещения по служебным лестницам больших начальников спецслужб известны. И именно та легкость, с которой высший генералитет ГБ вышел из прогремевшего на весь мир скандала, служит краеугольным камнем моего вывода о том, что побег Гордиевского произошел не без ведома Политбюро ЦК КПСС.

Февраль 2019 г.

Ногинск Московской обл., РФ

###