Мокруха

20

Боб свернул в проезд к дому Эстевана. Он с восхищением взирал на окружающую его красоту неописуемую. Пальмы, цветы, подстриженный газон. Богато декорированный дом в колониальном стиле выкрашен в красный цвет оттенка асьенда-рохо с ослепительно белой окантовкой. Большой дом. Внушительный. Садовник подравнивал громадными ножницами зеленую изгородь, а второй метелкой очищал газон от обрезков травки. Здесь не слышно бензиновых воздуходувок для уборки листьев, жужжащих по всему Лос-Анджелесу, как рой рассерженных ос. Люди при бабках могут позволить себе иметь бесшумного садовника с метлой.

Здесь царили тишина и покой. Солнце просвечивало сквозь пальмовые листья, напротив каменных ступенек веранды булькала водичка в мозаичном фонтане, среди зелени щебетали птицы, мягкое и равномерное шуршание метлы по асфальту уносило Боба в другое время, в другое место.

Лупе открыла створку резных деревянных дверей и впустила его в дом. Интерьер был выдержан в стиле, который можно назвать мексиканский модерно. Просто, светло. Стены выкрашены в густые, сочные цвета.

Боб никогда в жизни не встречал подобного великолепия.

Лупе обратилась к нему.

– Он сейчас спустится. Хотите выпить?

– Да, пива, если можно.

– Кларо! Присядьте пока.

Лупе ушла.

Боб встал и выглянул во внутренний двор через большое окно. Рядом с домом находились джакузи и плавательный бассейн. Сад отсюда казался еще больше, чем при въезде. На переднем плане красовались несколько джакаранд, разбит розовый цветник, а склон холма покрывали отдельные, на первый взгляд дикорастущие, кустики мексиканского шалфея и розмарина.

В комнату вошел Эстеван и кашлянул. Боб обернулся.

– Роберто!

– Привет!

Эстеван подошел к нему вплотную и крепко обнял.

– Рад, что ты жив и здоров!

– Я тоже!

На Эстеване был элегантный светло-коричневый костюм, белая сорочка и лиловый галстук в цветочек. Боб решил, что он похож на какого-нибудь латиноамериканского фабриканта. Костюм ему очень шел. Боб почувствовал себя неловко в своих джинсах и хиповой рубашке для боулинга поверх футболки. Эстеван посмотрел на него с очень серьезным выражением.

– Роберто, если тебя опять кто-то попытается убить, ты не должен оставлять его в живых! Энтьендес?

Боб кивнул.

Вошла Лупе, неся на подносе две бутылки с пивом. Эстеван нежно поцеловал ее в щеку.

– Грасиас, корасон!

Лупе улыбнулась Бобу и удалилась.

– Хочу жениться на этой женщине!

Боб радостно улыбнулся.

– Я тоже хочу жениться – на Фелисии!

Эстеван с улыбкой подал Бобу пиво.

– Ке буэно! A su boda! [17]

Они чокнулись.

Боб сделал большой глоток ледяной сервесы.

– А как же теперь быть с Мартином?

– О нем есть кому позаботиться.

Эстеван сел на софу. Боб последовал за ним и сел рядом.

– Почему он хотел убить меня?

– Наверное, потому, что ты бы не стал предателем.

Боб задумался над этими словами. Мартин тоже вроде не был похож на предателя, но, с другой стороны, что известно Бобу о корпоративном политиканстве? Он сам у себя на работе всегда оставался в мертвой зоне под радаром, безнаказанно воровал скрепки и разгильдяйски относился к своим обязанностям.

– Мартин пытался прибрать к рукам мой бизнес.

Боба это удивило.

– Неужели?

– Он подкинул руку Амадо полиции. Убил Норберто. Пытался убить тебя.

Новость потрясла Боба.

– Норберто мертв?!

Эстеван кивнул.

– Послушай, Роберто, кроме Мартина, очень многие хотели бы, чтобы меня не стало. Те, кого прельщает мой бизнес. Я подозреваю, что Мартин работал на кого-то из них. Мне понадобится твоя помощь, Роберто!

– Что надо делать?

Боб испугался, что Эстеван сейчас велит ему перестрелять кучу народа. Одно дело убить Мартина в порядке самообороны. Это он мог бы сделать. Это даже следовало сделать. Но вряд ли ему под силу охотиться по всему Лос-Анджелесу за эстевановскими врагами. Ему не хватало кровожадности и жестокости. Боб не хотел заниматься заказными убийствами. Он никогда не станет таким, как Амадо.

– Я ведь не киллер.

Эстеван засмеялся.

– Знаю, Роберто, знаю! А мне и не нужен киллер, сабес? Мне просто нужен человек, которому я могу доверять.

Эстеван посмотрел ему прямо в глаза.

– Я могу тебе доверять?

Боб кивнул.

– Абсолютно!

Эстеван хлопнул себя ладонями по коленям и встал.

– Вале, тогда за работу, времени у нас очень мало!

Мартин лежал на больничной кровати. Ему было очень хорошо. Особенно хорошо после того, как он обнаружил круглый пластмассовый краник, регулирующий подачу демерола в его вену. Ему нравилось ощущение, какое дает демерол – словно волнами накатывает на мозг – ш-ш-ш-ш… Нахлынет мягко и будто откатится… А потом снова – ш-ш-ш-ш… Волна за волной, опуская его все глубже и глубже в состояние блаженного транса.

Интересно, от демерола бывает передозировка?

Пузатый шериф сидел у него на кровати и уплетал двойной чизбургер с громадными чипсами, принесенные из неизвестного ресторана быстрого обслуживания. Мартин с любопытством и веселым ужасом наблюдал, как толстяк ссыпал чипсы в пакет вместе с двумя пакетиками соли, закатал верхушку пакета и начал трясти, как огромную замасленную мараку. Звук получился далеко не музыкальный. Мартин повернул круглый краник.

Масляных пятен на боках ярко расцвеченного пакета прибавилось. Шериф стал совать в пакет руку и доставать горсти жирно лоснящихся чипсов. Он запихивал их в рот и одновременно говорил что-то. Смысл слов ускользал от Мартина, но голос раздражал. Вернее не сам голос, а тот снисходительный тон, каким представители власти имеют обыкновение общаться со всеми остальными. Чем дольше длился монолог шерифа, тем больше отворачивал краник Мартин.

Он бы не прочь, чтобы эта капельница находилась при нем все время. Кто-то действует тебе на нервы? Открой краник! Застрял в пробке, а по радио одна реклама? Ширни гуты! И тебе сразу станет хорошо! Капельница с «демеролом» – отличное средство для существенного повышения качества жизни.

Амадо сидел на кровати среди скомканных простыней и смотрел, как Синди читает его сценарий. Он был вынужден признаться самому себе, что сильно волнуется. То, что ему удалось завершить свой первый черновой вариант, вызывало у него гордость и небольшое головокружение. До сих пор в его жизни не свершалось ничего подобного – чтобы его посетила идея, он принял соответствующее решение, потом сел и просто осуществил задуманное. Сам, от начала до конца. Конечно, ему давали приказания, и он их выполнял. Сперва кого-то разыскать, потом зарыть в чистом поле. Но то было совсем иное. Для таких дел большого ума не требовалось. И особых личных качества тоже. Повседневный труд в преступной организации лишен духовной отдачи. Амадо не оставлял его только потому, что работа легкая, а деньги хорошие.

Но это занятие не приносило ему никакого морального удовлетворения.

Теперь же Амадо обнаружил, что наделяя персонажи дыханием жизни силой своего воображения, воспроизводя человеческие страсти на чистом листе бумаги, создавая захватывающую историю, какую просто невозможно не рассказать, он тем самым заполнял пустоту в собственной душе. Писать киносценарий нелегко, но Амадо упоенно переживал творческие муки и, будто в награду, чувствовал себя удивительно хорошо.

И еще он испытывал непонятную, головокружительную, какую-то мальчишескую увлеченность Синди. Эта корейская девочка не имела ничего общего со знакомыми ему женщинами. Во-первых, в отличие от роскошных латин с пышными, колышущимися формами, Синди была миниатюрной, изящной малышкой. Амадо мог одной сложенной в горсть ладонью взяться за обе ее грудки. У нее почти не росли волосы на лобке. Бедра и попка были узкие, как у подростка. Но Амадо сходил по ней с ума.

Ему пришло в голову, что, возможно, Синди казалась такой неотразимо соблазнительной не телом, но живостью ума, своей яркой личностью. Амадо никогда в жизни не встречал такого умного и забавного собеседника, как Синди. Ее все интересовало – люди, города, идеи, слова. Она была любознательная. И очень смелая.

Синди переворачивала страницы сценария с нарастающим интересом и восторгом. Амадо любовался ее бесстыдно голым и удивительно сильным телом, лежащим поверх простыней, растрепавшимися во время секса розовыми косичками.

– Амадо, я не понимаю по-испански!

Он улыбнулся.

– Хочешь, я буду тебе читать и переводить?

– Хочу!

Она забралась под простыню, как маленькая девочка, которая приготовилась слушать сказку на ночь.

Амадо начал читать.

Мора сидела на очень неудобном стуле рядом со столом Дона и увлеченно листала каталог полицейского снаряжения. Кобуры, наручники, «тазеры», баллончики с перечным спреем, пуленепробиваемые жилеты и еще много других крутых штучек. Все они, даже обувь, вызывали у Моры живой интерес. Надо спросить у Дона, обязательно ли служить в полиции, чтобы заказать по этому каталогу, или это может сделать любой добропорядочный гражданин. Вот было бы здорово облачиться в полицейское обмундирование и приковать Дона наручниками к кровати! Вот эти, к примеру, хороши, пластиковые – прочные, легкие и доступные по цене! Отличное средство для усмирения тех, кто оказывает сопротивление властям! И если Дона чем-то не устраивает огнестрельное оружие в постели, то, возможно, подойдет вот эта ночная дубинка полицейского!

Дон положил телефонную трубку и повернулся к Море.

– У меня к тебе есть один очень личный вопрос.

– Неужели?

– Насколько хорошо ты знаешь своего бывшего любовника?

Мора на секунду задумалась. Она знала Боба достаточно хорошо. У них были минуты интимной близости. Они делились друг с другом мечтами и надеждами. Однако Мора никогда не сближалась с Бобом так, как с Доном. Трудно сказать, хорошо ли она его знала.

– А что?

– Значит, так. У меня есть две человеческие руки. Происхождение одной неизвестно. Отпечатки пальцев отсутствуют во всех имеющихся базах данных. Хотя я уверен, если обнаружится труп однорукого бандита, это и будет бывший владелец руки.

– Вторая рука принадлежала Максу Ларге. Твой бывший любовник, Боб, привез ее в полицию. Ларга был твоим клиентом. В тот день, когда он не явился к тебе на прием, вместо него пришел Боб. Однако автомобиль Л арги найден на стоянке твоего офиса.

Мора смотрела на него с бесстрастным выражением на лице.

– И что из этого следует?

– Предположим, Ларга не был вовлечен в преступную деятельность и не имел ничего общего с мексиканской мафией.

– Ну, а причем тут Боб?

– Вот это я и хочу знать.

Мора пожала плечами.

– Я. конечно, не могу сказать с полной определенностью, но сомневаюсь, чтобы Боб тусовался с мафиозными типами. То есть, я даже представить себе этого не могу.

Дон состроил серьезную мину, означающую, что у него есть плохие новости.

– Возможно, тебя это не обрадует, но я начинаю думать, что Боб причастен к исчезновению Ларги.

Мора расхохоталась.

– Круто!

– Круто?

Мора постаралась взять себя в руки.

– Понимаешь, просто… просто, если бы ты знал Боба… это так не похоже на него! А если он действительно сделал нечто подобное, разве это не круто?

Дон хотел сказать что-то, но спохватился и тяжело вздохнул.

– Давай попытаемся вместе разыскать его!

Мора вскочила со стула.

– Круто!

Боб и Эстеван расписались на последних карточках с образцами подписей владельцев счета. Банковский менеджер, тощий тип в дорогом костюме, улыбнулся обоим.

– Огромное спасибо!

Эстеван кивнул.

– Деньги переведут на этот счет к концу рабочего дня.

– Великолепно! А поскольку сумма так велика, осмелюсь предложить вам некоторые виды инвестиций, которые обеспечат не только сохранность вашего вклада, но и обеспечат накопление и прирост намного более высокими темпами, чем обычная сберегательная программа!

Боб посмотрел на Эстевана.

– Ты как считаешь? Эстеван улыбнулся в ответ.

– Решай сам, Роберто! Возьми визитку у этого человека и обсуди с ним все детали завтра!

Боб не успел и глазом моргнуть, как визитная карточка банковского менеджера очутилась у него в руках.

– Спасибо.

– Звоните мне в любое время, Роберто! Номер моего домашнего телефона на обороте!

Эстеван встал, за ним Боб.

– Я позвоню вам завтра.

Мужчины пожали друг другу руки. Шагая к выходу, Боб негромко сказал Эстевану:

– Я и не знал, что банкиры такие услужливые.

– Просто тебе не приходилось открывать счет на двадцать миллионов долларов.

Прогремел пистолетный выстрел. Мартин вздрогнул и проснулся. За первым последовали еще два, послышался грохот, как при падении чего-то тяжелого, кто-то закричал. Мартину хотелось повернуть голову и посмотреть, что происходит, но она не слушалась, одурманенная демеролом. Откуда-то из глубины сознание подсказывало ему, что надо бы испугаться. Однако на лице Мартина застыла блаженная улыбка, будто у него перед глазами происходило что-то забавное.

Большая, размытая тень, наверное, шерифа, пересекла пространство перед кроватью, не переставая палить из пистолета. Его пушка грохотала просто оглушительно. Мартин чувствовал, как его конечности непроизвольно дергаются при каждом выстреле. В перестрелку включились и другие пистолеты, и теперь Мартину казалось, что он исполняет какой-то новый хиповый танец. Примерно так же прикалываются ребята на Эм-ти-ви. Привяжись к кровати в пижаме и дергайся с нами!

На лицо ему брызнуло чем-то мокрым. Он решил, что это кровь и его подстрелили. Но потом понял, что жидкость прозрачная и струйкой течет откуда-то сверху. Мартин посмотрел в ту сторону и увидел простреленный пластиковый мешочек капельницы.

Черти полосатые, не умеют обращаться с наркотиками!

Они встретились с Амадо в японском ресторанчике в центре города. Эстеван наблюдал, как Боб поддевает палочками и с шумом втягивает в себя длинную лапшу из гигантской миски с супом. Амадо сидел напротив вместе с какой-то девчонкой с панковой внешностью, по имени Синди Ким. Эстевану это казалось ум-поко раро. Кореянкам что, фамилия не полагается? Даже у шлюх, с которыми раньше жил Амадо, имелись фамилии.

Эстевану понравился удон, но он понял, что надо повесить на грудь салфетку, иначе забрызгаешь супом весь костюм. Надо было заказать что-нибудь не слишком жидкое.

Амадо положил на стол между собой и Эстеваном большой коричневый конверт.

– Мне нужна твоя помощь.

Эстеван ухмыльнулся. Этого следовало ожидать. Они всегда приползают обратно и просят тебя о чем-то. Могущество привлекательно, и они всегда возвращаются.

– Я тоже просил тебя помочь.

Амадо опустил взгляд в свой суп.

– Извини, Эстеван. Я просто пытаюсь изменить свою жизнь.

Эстеван осторожно выловил из супа и съел кусочек свинины. Может, они здесь выпекают что-нибудь вроде меди-аночес?

– Мне понадобится ответная услуга.

– Я не могу делать то, что прежде.

Как бы в подтверждение слов Амадо показал ему свою единственную руку.

– Для этого нужны две руки!

– Я тебя еще ни о чем не попросил.

Эстеван видел, что Амадо мучительно стыдился просить о помощи. Конечно, он позаботится об Амадо, но прежде необходимо напомнить ему, кто здесь босс.

– Амадо, ты сам знаешь, что я помогу тебе.

Боб решил вмешаться.

– Мы же одна семья!

Эстеван посмотрел на Боба. Тот явно заимствовал эту фразу из какого-нибудь фильма, и все же упоминание о семье тронуло обоих мексиканцев. Амадо повернулся к Синди.

– Мы с Роберто через многое прошли вместе!

Синди улыбнулась и ничего не сказала. Эстевану начинала нравиться эта девочка. У нее не было ничего общего с хмарами, которых до сих пор имел обыкновение снимать Амадо. Видимо, он действительно многое поменял в своей жизни.

– У тебя есть друзья на Телемундо.

Это правда. Эстеванатам знали все.

– Сьерто.

– Я написал сценарий для теленовелы.

Эстеван этому несказанно удивился.

– Ке?

– Я написал телесценарий.

Вмешалась Синди.

– И очень хороший!

Боб с уважением взглянул на Амадо.

– Это круто!

Эстеван все еще переваривал информацию.

– Ты написал сценарий?

– Си. И хочу знать, можешь ли ты сделать так, чтобы кто-нибудь на Телемундо прочитал его.

– Tu eres un escritor? [18]

Амадо пожал плечами.

– Un guionista. Si [19].

Синди заглянула Амадо в лицо.

– Что такое гьониста?

– Киносценарист.

Эстеван и Амадо сцепились взглядами.

– Конечно, я помогу! Сегуро!

– Грасиас, Эстеван. Мучас грасиас!

– Де нада, амиго.

Эстеван перевел взгляд на Боба, и Амадо сделал то же самое.

– Мне надо уладить кое-что, а затем я ненадолго уеду в Мексику. Роберто останется присматривать за делами.

Амадо быстро взглянул на Эстевана.

– Роберто?

Эстеван кивнул.

– Я хотел попросить тебя помогать ему на время моего отсутствия.

Боб тоже кивнул.

– Мне может понадобиться какой-нибудь инструктаж или вроде того.

Амадо широко улыбнулся.

– Я всегда помогу Роберто. Мы же одна семья!

Дым клубился возле кондиционера под струями нагнетаемого в палату воздуха. От резкого запаха пороха у Мартина щипало в носу. Этот запах действовал сильнее любой нюхательной соли и испортил ему весь кайф. В палату набилась целая толпа народу – врачи, медсестры, полицейские. Одна из медсестер устанавливала новую капельницу. Это хорошо!

Она сказала Мартину что-то насчет повреждения дозирующего вентиля, но эти технические мелочи не имели значения, лишь бы наркотик продолжал капать ему в вену. К Мартину обратился шериф, которому перевязывал руку один из врачей.

– Узнаешь этого человека?

Мартин не понял.

– Какого?

– Того парня на полу.

Мартин вытянул шею. Но полу творилось что-то невообразимое. Осколки стекла, обломки мебели, повсюду какое-то дерьмо, и там же, растянувшись в луже крови, лежал Томас Рамирес, не подавая ни малейших признаков жизни.

Мартин кивнул.

– Ага.

И снова опустил голову на подушку.

Шериф подскочил к нему и заверещал, как резанный.

– Кто этот хмырь? А? Как его зовут, говори, засранец!

Шериф был явно в плохом настроении после недавней перестрелки. Ему бы сейчас пошла на пользу хорошая капельница с демеролом. Да и не только ему, по большому счету.

Мартин нащупал круглый краник и повернул его. Мне не нужны подобные осложнения.

– Чувак, не ори, пожалуйста.

На глазах Мартина лицо шерифа сменило несколько оттенков багрового.

– Прошу прощения за несдержанность.

Мартину вдруг стало очень хорошо. Теплые демероловые волны накатывали еще сильнее и ласковее, чем прежде. Да и ситуация изменилась. Теперь Мартин обладал влиянием. У него появился авторитет.

– Ты мне не поверил. Ты принял меня за дешевого торговца наркотиками, заблудившегося в пустыне.

Несколько полицейских обернулись на шерифа.

– Я извиняюсь! Теперь все о'кей?

Но Мартин не считал, что все о'кей.

– Ты отнесся ко мне наплевательски. С какой стати я должен отвечать на твои вопросы?

– Я больше не буду относиться к вам наплевательски!

– Слишком поздно.

Шериф сделал движение, будто собирался ударить Мартина, но, видимо, рана внезапно причинила ему страшную боль. Он застонал и бессильно опустился на стул.

– Ладно, вызову к тебе, кого хочешь!

Мартин задумался. Вызови президента. Или, еще лучше, того парня, рок-звезду, который все время хлопочет за узников совести. Я буду узником совести.

– Я хочу заключить сделку с правосудием. Мне нужна юридическая неприкосновенность.

– Это от меня не зависит. Скажи, с кем ты хочешь говорить?

Вот это Мартину понравилось. Шериф слишком мелко плавает, чтобы с ним говорить. Теперь это всем понятно. Мартин по сравнению с ним в другой весовой категории. Он преступник высокого полета. Узник совести. Очень скоро на «Доджер-стэдием» будут проводиться концерты рок-музыки с целью сбора средств в фонд его зашиты и лучшего информирования населения о его нелегкой доле.

– Убитого зовут Томас Рамирес. Позвоните в полицию Лос-Анджелеса. Они сами знают, кого прислать.

Мартин повернул демероловый краник. У него перед глазами вырос «Доджер-стэдием» с тысячами зрителей на трибунах, и все размахивают футболками с его изображением. Свободу! Свободу Мартину! На сцене громоподобно вступает рок-группа под сверкание лазеров, в клубах белого тумана. Вокалист с безукоризненной прической, в темных очках, потрясает кулаком в воздухе и скандирует: «Сво-бо-ду! Марти-ну!»

Может, они даже запишут его голос на своем новом си-ди!

Чино Рамирес здоровой рукой плотно, насколько смог, обмотал запястье своим шейным платком голубого цвета, придерживая один конец зубами, и затянул узел. Он не успел потерять много крови. Чино выскочил из машины и, отталкивая прохожих, сломя голову бросился к телефону-автомату. Он знал, что имеет в запасе около двадцати минут, пока сообразительные полицейские просмотрят видеопленку с камеры наблюдения и увидят его на больничной автостоянке.

Чино набрал номер, дождался короткого гудка, затем ввел номер телефона, с которого звонил. После этого повесил трубку и взглянул на свои часы.

Он не отрывал глаз от дороги, чтобы не пропустить появления полицейских. При этом нервно копался рукой в кармане, пока не извлек сложенный листок бумаги. Теперь, когда первоначальное напряжение спало, рана давала себя знать, и ему хотелось чем-то заглушить боль. Чино надеялся, что прикончил того долбанного копа. Кто мог предположить, что Мартина будет охранять какой-то психованный супергерой? Они с братом пришли в больницу, сняли с вешалки пару чьих-то прикидов, сделавших их похожими типа на санитаров или как их там. Беспрепятственно прошли через вестибюль со шваброй и ведром в руках. Никто не будет останавливать пару латинос со шваброй и ведром – им будто на роду написано этим заниматься.

Подходят они к палате, достают пушки и врываются внутрь. В следующее мгновение на них обрушивается град пуль, словно долбанный коп выхватил сразу дюжину пистолетов и просто разряжает в них обоймы. Чино не сделал и выстрела, как уже выскочил за дверь и что есть ног припустился прочь через вестибюль. Но, обернувшись, успел заметить, что Томас словил сразу восемь или девять свинцовых гостинцев и упал замертво. Вот тогда-то пуля рикошетом и задела его запястье. И хотя он находился в больнице, где полно врачей, которые могли бы ему помочь, Чино все-таки сальо. Нет смысла торчать там и дожидаться новых неприятностей.

Телефон зазвонил, и Чино рассказал Эстевануотом, что случилось.

Боб слушал, как Эстеван разговаривает по телефону с продюсером из Телемундо. Как он понял, давным-давно Эстеван сделал так, чтобы конкурент этого продюсера сначала потерял свой гринкард, а затем и вовсе исчез. Теперь он просил об ответной услуге.

Так вот, значит, как надо выживать в иерархии хищников! Ты помогаешь другому слопать третьего, и тогда в будущем можешь рассчитывать на возврат долга.

Боб представил себе, какое количество советов и помощи предстоит ему выпрашивать у множества людей. Ну, с банковской кухней, денежным оборотом, инвестиционным проектами он еще разберется, здесь, как ему казалось, все довольно просто. Но существует еще темная сторона луны. Ему придется отмывать грязные деньги, перевозить огромные суммы налички в багажнике автомобиля, пропускать их через подставную корпорацию, предприятие в области телемаркетинга, цепь ресторанов рыбных тако и боксерский спортзал, выдавать зарплату несуществующим рабочим несуществующей строительной компании – все это выглядело слишком запутанно. Не проще ли декларировать эти деньги как заработанные в Мексике? Уплати налоги и больше ни о чем не беспокойся! Эстевана уже знают здесь в качестве фермера, производящего папайю. Вот тебе и источник доходов! Почему бы действительно не купить плантацию папайи?

Эстеван позвонил еще раз, теперь своему приятелю, который изготовит для Боба поддельные документы. У него будут новые паспорт гражданина США, водительское удостоверение, карточка социального страхования – полный набор! Эстеван обернулся к Бобу и спросил, какая фамилия ему нравится. По поводу имени у Боба сомнений не было, пусть остается Роберто, а вот фамилия… Нет, он не знал, какую ему взять фамилию. Эстеван предложил «Дуран» – таким образом, его полное имя будет «Роберто Дуран», как у известного боксера. Очень запоминающееся имя!

Бобу фамилия пришлась по вкусу. Может, он даже начнет ходить в боксерский спортзал и возьмет несколько уроков!

Войдет в спортивную форму!

Третий звонок Эстевана оказался нехороший. Он сделал его в ответ на сообщение по пейджеру. Боб слышал, как упал его голос, потом стал отрывистым, злым, посыпались короткие вопросы.

Эстеван положил трубку и повернулся к Бобу. Настало время действовать очень быстро.

Дон наблюдал, как мальчишка за стойкой покромсал несколько пучков ярко-зеленой травы и сунул их в соковыжималку. В воронку потекла жидкость, похожая больше на моющее средство, чем на панацею от всех болезней. Как только Мора может пить такую гадость? Дон заказал себе напиток, хм, повкуснее. В гигантской пластиковой посудине ему подали один из тех фруктовых нектаров, от которых мозг будто покрывается многослойной коркой льда, а к тому времени, когда обнажится дно стакана, во рту будет стоять вкус полистирола. У него на глазах Мора одним махом опрокинула свою порцию пырейного сока. Дона невольно передернуло от отвращения.

Впрочем, Мора любила делать много такого, отчего Дону становилось не по себе. Например, заниматься сексом, держа в руке заряженный револьвер. Он не понимал, в чем здесь кайф. По словам Моры, оружие для нее axis mundi, талисман, предмет языческого поклонения. Для Дона револьвер есть револьвер, а поскольку он к тому же заряжен, значит, может случайно выстрелить. Никакого кайфа в этом он не находит. Это не возбуждает. Это пугает. Так же, как сок пырея.

Зазвонил сотовый телефон, и к своему удивлению Дон услышал голос детектива Флореса. Тот сообщил, что местный шериф задержал посреди пустыни какого-то парня, который сейчас находится в больнице Палм-Спрингса. Дон поначалу решил, что Флорес просто старается свалить дело на него, поскольку ему не хочется отрывать свою задницу от стула и переться на машине в такую даль. Но услышав, что один из братьев Рамирес убит при попытке добраться до того парня, Дон без лишних разговоров отправился в путь. Какие бы разборки не случились в преступной группировке Солы, все они имеют для него важное значение. Если уж Эстеван послал братьев Рамиресов до самого Палм-Спрингса шлепнуть какого-то парня, значит, этому парню наверняка есть, что рассказать.

Дон рвался прибыть в Палм-Спрингс как можно скорее, прежде чем Эстеван пошлет еще кого-то, чтобы закончить начатое братьями Рамирес. Он даже не подбросил Мору обратно до ее рабочего кабинета. Ничего, потерпит и прокатится вместе с ним! Впрочем, она и не возражала.

Когда Боб пришел домой, Фелисия стояла на стремянке и рисовала краской цветы по верхнему краю стены. Она обернулась и посмотрела на него. Любой мужчина мечтает, чтобы его встречали дома таким взглядом. Лицо Фелисии светилось радостью, глаза блестели, из груди вырвался счастливый смех, а ласковая улыбка делала ее еще прекраснее.

– Ола, корасон!

– Привет, сладкая!

Боб подошел к ней, обнял за талию, приподнял и бережно опустил на пол. Потом заглянул глубоко в ее глаза и нежно поцеловал в губы.

– А я готовлю на ужин посоле.

Боб не нашелся, что ответить. На короткое мгновение у него мелькнула мысль, зачем ему дважды в день есть горячий суп, когда на улице жара под девяносто градусов по Фаренгейту, но он тут же забыл о ней.

– Мне надо съездить в Палм-Спрингс.

– Надолго?

– Только на одну ночь. Завтра вернусь.

Улыбка медленно сползла с губ Фелисии.

– Не нравится мне это, Роберто! Но ме густа!

Боб опасался, что она рассердится. В наши дни очень трудно достичь той золотой середины, когда карьера не портит отношения в семье и наоборот.

– Но Фелисия, дорогая, это моя работа!

– Найди себе другую работу! Не желаю заниматься любовью с киллером!

Боб засмеялся.

– Никакой я не киллер, с чего ты взяла?

Но Фелисию трудно переубедить.

– Но ты ведь работаешь на Эстевана!

– Ну и что, я никого не убил!

– Ой ли?

– Честное слово! То есть, я стукнул одного по голове лопатой, но мне просто деваться было некуда, и то он остался жив.

– Правда? Ты не врешь?

– Правда! Не вру! Неужели я похож на киллера?

Фелисия тоже засмеялась.

– Вообще-то нет. Но я думала, как раз потому Эстеван и взял тебя в киллеры, что на тебя не подумаешь.

– Нет, Фелисия, я не киллер.

Лицо Фелисии снова озарилось улыбкой. Но, едва появившись, она тут же опять исчезла.

– Тогда чем же ты занимаешься у Эстевана?

– Хм… По правде, сам не знаю. Я еще новенький. Эстеван хочет, чтобы я занимался его деньгами, типа присматривал за бизнесом. Думаю, меня можно назвать управляющим или еще чем-то таким…

– Управляющим?

– Ну да, так обычно говорят.

Фелисия задумчиво прикусила губу.

– А ты умеешь управлять?

Боб усмехнулся.

– Пока только учусь.

Амадо в своем старом махровом халате на голое тело сидел на кровати, опираясь спиной на подушку и вытянув ноги. Лэптоп разместился у него на коленях, а сбоку, на большом испанско-английском словаре, стояли две бутылки с холодным пивом. Вторая принадлежала Синди, которая расположилась на второй половине кровати также с включенным лэптопом. На ней тоже не было никакого белья, кроме выцветшей футболки с надписью «Фугази».

Амадо оторвался от работы и посмотрел на Синди. Он вдруг понял, что впервые в жизни чувствует себя счастливым. Ему не приходится гнуть спину в поле, не надо угонять чужой автомобиль или грузовик. Он не сгружает наркотики с доставившей их фуры на какой-нибудь тайный склад. Никто не требует от него найти человека и убить. И нет необходимости отчищать пол от кровавого месива, оставленного чьим-то разнесенным вдребезги черепом. А еще лучше, что его самого никто не пришьет, поскольку и он никого не трогает, а просто сидит на кровати в старом халате и печатает на лэптопе. Он в безопасности. Он счастлив.

Синди так увлеклась, что не заметила обращенных на нее любящих глаз Амадо. Он улыбнулся и опять принялся за работу.

В спальне слышалось только непрерывное клацанье клавиш лэптопов да время от времени чья-то пивная отрыжка.

Обоим хотелось о многом написать.