Молоток и гвозди

Глава 6

Нолан

— Чему ты улыбаешься? — спрашивает голос Брока, пугая меня.

Я стираю с лица глупую ухмылку, выпрямляясь в своем кресле. Поднимаю глаза и вижу, что Брок прислоняется к косяку двери в мой кабинет, скрещивая руки на груди. На его лице застывает до боли знакомая ухмылка.

— А? Что? — отвечаю я, как идиот.

— Чему ты улыбался? Очень редко я застаю тебя в оцепенении с улыбкой на лице, — говорит он, отталкиваясь от дверной коробки, чтобы войти в мой кабинет.

Он опускается в кресло перед моим столом и опирается лодыжкой на противоположное колено.

— Просто думал о чем-то забавном, вот и все, — пренебрежительно отвечаю я. На самом деле я думал о Харли.

— Мммм, — хмыкает он, и я понимаю, что он ни на секунду мне не верит. — Как Харли?

Я пожимаю плечами.

— Нормально, наверное.

— Чувак, хватит играть со мной в дурачка. Я твой друг, ты можешь рассказать мне, если между вами что-то происходит.

Я прищуриваюсь.

— Почему ты думаешь, что между нами что-то происходит?

— Потому что ты изменился после встречи с ней.

Я вздрагиваю.

— О чем ты говоришь?

Брок бросает на меня скучающий взгляд.

— Правда? Так это разве не ты почти каждый вечер спешишь уйти отсюда в пять вечера?

— Я не спешу уходить.

Он фыркает.

— Нет, спешишь. А еще ты улыбаешься больше, чем когда-либо. Я знаю тебя десять лет и никогда не видел, чтобы ты так улыбался. И давай не будем забывать о дневных полетах в облаках.

— Что? Это просто смешно!

— Но ты реально делал это! — Брок смеется.

— Я… ну… э… — я заикаюсь, не в силах придумать ответ.

— Почему ты так упорно отрицаешь это?

— Почему ты так настаиваешь на том, что что-то происходит? — отвечаю я.

Я действительно не знаю, почему так упорно сопротивляюсь. Может быть, потому что на самом деле пока ничего не происходит. Мы переспали всего один раз, и это было почти неделю назад. С тех пор я не видел Харли, общался только по смс, когда у нее возникали вопросы по дому. Я намеренно держусь в стороне, мне нужно подумать о том, чего я хочу. Мы не обсуждали, имеет ли то, что произошло между нами, какое-то значение и меняет ли это что-нибудь вообще. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись в разные стороны. Мне показалось, что это довольно четкий сигнал о том, что это просто секс и ничего больше. И почему от этой мысли у меня в животе завязывается узел?

Брок встает.

— Я не буду приставать к тебе, Нолан. Просто не делай глупостей, например, не дай ей ускользнуть, — тихо говорит он, стуча костяшками пальцев по моему столу, прежде чем выйти из кабинета.

Я откидываюсь на спинку стула и тяжело вздыхаю. Барабаню пальцами по столу, пытаясь разобраться во всех эмоциях, которые бурлят внутри меня. Я щипаю себя за переносицу, чувствуя, что у меня начинает болеть голова. Поначалу я не хотел ничего продолжать с Харли. Но не могу выбросить ее из головы, и не только в сексуальном смысле. Мне нравится ее чувство юмора, миловидность, которую она пытается скрыть за своей жесткой внешностью, и больше всего мне нравится ее честность. Да, она немного грубовата и ведет себя не как типичная женщина, но я научился ценить это в ней. Она другая. Особенная. Единственная в своем роде.

Мой телефон пикает, сообщая, что я получил сообщение. Он лежит на моем столе, и я провожу пальцем по нему, чтобы разблокировать. Открываю сообщение, которое оказывается от Харли.

Нам нужно поговорить о кухонных шкафах и столешницах. Когда мы можем встретиться?

Я удивлен, что Харли ни словом не обмолвилась о ночи понедельника и о том, что это был лучший секс в моей жизни. Но опять же, она женщина и, наверное, ждет, что я скажу первым.

Извини, я был очень занят на этой неделе. Мы можем встретиться за ужином сегодня вечером?

Не совсем ложь; я был занят, помимо того, что избегал ее.

Да, конечно, в какое время и где?

Сегодня пятница: мой отец играет в покер по пятницам после работы в межсезонье. Я бы хотел побыть с Харли наедине, провести с ней время, не находясь в толпе.

Почему бы тебе не зайти ко мне, мы закажем ужин туда?

У тебя дома?

Нет, там, где я остановился на время ремонта.

Ладно, хорошо, какой адрес?

Я отправляю ей адрес и говорю, чтобы она встретила меня там в шесть вечера. Мой отец обычно возвращается домой после полуночи, так что у нас будет достаточно времени, чтобы обговорить все детали для кухни.

Харли

Я дважды сверяю адрес, который дал мне Нолан, с адресом дома, перед которым я сижу. Номер и улица совпадают. Похоже, это он и есть. Дом просто огромный. Я смотрю в зеркало заднего вида и провожу пальцами по волосам. Я успела заехать домой и принять душ перед тем, как приехать. Даже высушила волосы и впервые за целую вечность оставила их распущенными. Не верится, что я распустила их ради него. Он не звонил, не писал и ничего не говорил о том, что между нами произошло. Так что я не знаю, что об этом думать. Сегодня он сказал, что был занят всю неделю, что вполне возможно, но я чувствую, что он все же избегал меня. Каждый раз, когда я писала ему сообщение с вопросом, он отвечал на него, и все, больше никаких разговоров. Думаю, это действительно секс на одну ночь. Я была глупа, когда думала иначе. Я думала, что увидела что-то в его глазах. Думала, что, возможно, он хочет чего-то большего. Я позволила своим девчачьим эмоциям затуманить мой рассудок. Не может быть, чтобы успешный бизнесмен хотел чего-то большего, чем просто потрахаться с такой цыпочкой, как я. Я бы выставила его в дурном свете, без сомнения. Что ж, больше никаких бесплатных поездок для Нолана.

Нахмурившись, я звоню в дверь. На мне моя лучшая пара темно-синих джинсов-скинни, зеленая футболка и черные кеды Converse. Под мышкой у меня iPad, чтобы мы могли посмотреть на разные шкафы и столешницы. Если он хочет, чтобы его кухня была готова в срок, то мне нужно заказать все необходимое прямо сейчас.

Нолан открывает дверь, выглядя очень хорошо в серых брюках и белой рубашке. Пара верхних пуговиц на рубашке расстегнута. Он улыбается мне и отходит в сторону.

— Привет, заходи, — говорит он.

Я вхожу в фойе и просто поражаюсь. Это место великолепное. И гигантское. Планировка этажа открытая, и каждая комната перетекает в другую. Декор очень мужской. Я не вижу ни одной вещи, в которой был бы женский оттенок. Нолан закрывает дверь и запирает ее. Он стоит и смотрит на меня.

— Что? — бормочу я.

Он протягивает руку и наматывает прядь моих волос на палец.

— Ты распустила волосы, — мягко говорит он. — Мне нравится.

— Спасибо, — бормочу я, отталкивая его руку.

Его голубые глаза искрятся весельем. В их глубине я вижу желание и похоть.

— Так чей это дом? — спрашиваю я.

— Моего отца, — отвечает он.

— Вот это да! То есть ты хочешь сказать, что я сейчас стою в доме владельца «Хулиганов»? — недоверчиво спрашиваю я.

Он хохочет.

— Да, именно так.

— Господи, мать твою, — вздыхаю я. — Если я что-нибудь сломаю, то буду винить тебя.

Нолан качает головой.

— Ты ничего не сломаешь. — Он ухмыляется. — Пойдем, я приготовил ужин.

Я таращусь на него, когда он направляется на кухню. Он приготовил ужин? Что, блядь, это значит? Он готовил? Или просто засунул что-то в микроволновку? Что это за человек? Я остолбеневшая пробираюсь на кухню. Кладу iPad на столешницу и пересаживаюсь на один из барных стульев, пока у меня не отказали колени. И тут я чувствую запах. Что бы он ни приготовил, пахнет вкусно. Пахнет лазаньей.

Я наблюдаю за тем, как Нолан берет две прихватки, лежащие на столешнице рядом с плитой, и открывает духовку. Конечно, он достает пузырящийся противень с лазаньей и ставит его на плиту.

— Ты что, блядь, серьезно? Ты это приготовил? — я хмурюсь.

Нолан смотрит на меня через плечо, приподняв одну бровь.

— Ну, после того, как моя мать умерла, нужно было либо учиться готовить, либо каждый вечер есть приготовленные в микроволновке ужины.

— Твой отец не умеет готовить?

Нолан фыркает.

— Я тебя умоляю, он даже не знает, как обращаться с плитой. Он считает, что готовить — это женская работа, наряду с уборкой и воспитанием детей.

— О, черт, он возненавидит меня, если когда-нибудь встретит, — стону я.

Нолан вздыхает, но ничего не говорит. Видимо, я права.

— Блюдо должно остыть в течение нескольких минут. Как насчет того, чтобы начать просматривать материал для моей кухни?

— Хорошо, — бормочу я.

Черт. Неудивительно, что Нолан так и не позвонил мне. Его отец наверняка впадет в ярость, если он сделает что-то большее, чем просто переспит со мной. Наверное, он ожидает, что Нолан найдет милую, тихую девушку, которая будет вести его хозяйство. Ну и хрен с ним. Это не я и никогда не буду.

Нолан садится рядом со мной. Я открываю iPad и загружаю сайт дистрибьютора, услугами которого пользуюсь. У них есть все — от самых дорогих шкафов и столешниц до самых дешевых. Зная вкусы Нолана, я выбираю некоторые из более дорогих вариантов. Он наклоняется ко мне, его плечо задевает мое. Я чувствую запах его одеколона и с трудом подавляю стон. Он пахнет так чертовски хорошо. В ту ночь, когда мы переспали, я вернулась домой вся в его запахе. Не хотела принимать душ и смывать его, потому что не хотела терять его запах. Но, очевидно, мне пришлось это сделать.

Мы обсуждаем несколько вариантов, пока мой желудок громким рычанием не прерывает нас. Нолан смеется и сползает с табурета. Он отрезает два куска лазаньи и кладет каждый на тарелку. Он берет вилки и салфетки и несет все на столешницу. Мою он ставит передо мной, а свою ставит перед собой.

— Хочешь что-нибудь выпить? У меня есть пиво, вино, содовая, вода, чай со льдом, — спрашивает он.

— Не отказалась бы от пива, спасибо, — тихо бормочу я.

У меня такое чувство, будто это свидание или что-то в этом роде. Ни один парень никогда не готовил мне ужин и не обслуживал меня. Мой отец готовит ужин раз в неделю для меня и моих братьев, но будь он проклят, если подаст его тебе.

— Я так и думал. — Нолан улыбается и идет к холодильнику.

Он достает две бутылки пива и ставит их на стойку. Затем роется в ящике и через минуту достает открывалку. Он откупоривает две бутылки, оставляя открывалку и пробки на стойке. Ставит пиво перед нами обоими и снова садится рядом со мной. Я пристально смотрю на него. Он смотрит на меня, и я клянусь, что вижу, как его щеки вспыхивают.

— Что? — спрашивает он. Я слышу, как он колеблется, как будто не уверен в себе.

Я качаю головой.

— Я просто… не привыкла к такому обращению со стороны парня.

Нолан неловко ерзает на своем табурете.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он.

— Не знаю. Наверное, когда я общалась с парнями, они относились ко мне, как к одной из них из-за того, как я себя веду. Поэтому мне никогда не подавали ужин, и никто не приносил для меня выпивку, — тихо говорю я, ковыряя этикетку своего пива, не в силах смотреть ему в глаза.

Нолан протягивает руку и расправляет мои волосы по плечам. Его рука касается моего лица, а большой палец гладит мою щеку.

— Эй, посмотри на меня, — тихо требует он.

Я поднимаю глаза. Он выглядит рассерженным. Но не на меня.

— Ты все еще леди и заслуживаешь того, чтобы с тобой обращались как с леди. Те парни были неправы, когда так обращались с тобой, — твердо говорит он, бросая на меня пристальный взгляд. — Хорошо?

Мое сердце сильно бьется. Как может человек, которого я считала заносчивым придурком, когда впервые встретила его, оказаться таким джентльменом?

Я киваю.

Глаза Нолана переходят на мои губы. Мое сердце начинает колотиться в груди. Он наклоняется вперед и слегка проводит губами по моим губам, посылая маленькие разряды удовольствия до самых кончиков пальцев ног. Я резко вдыхаю, когда он сильнее прижимает свои губы к моим. Я мгновенно обмякаю, прижимаясь к его губам и наслаждаясь его поцелуем и прикосновениями. Что в нем такого, что я делаю это каждый раз, когда он меня целует? Так хочется не поддаваться ему снова. Боже, какая же я неудачница!

Забывая о еде, Нолан соскальзывает с табурета и встает между моих ног. Наш поцелуй становится все более страстным и голодным, и я чувствую, как его член удлиняется и твердеет возле моего лона. В следующее мгновение он поднимает меня. Я обхватываю его ногами за талию, и он несет меня к кожаному дивану в гостиной. Укладывает меня на диван, накрывая своим телом мое, и наш поцелуй не прерывается.

Его бедра покачиваются, и он стонет, вызывая трепет в моем животе. Я запускаю руки в его волосы и откидываю его голову назад, разрывая наш поцелуй. Он задыхается, когда я скольжу поцелуем по его подбородку, а затем перехожу к шее. Я провожу языком по его адамову яблоку, заставляя его резко вздохнуть. Он прижимается бедрами к моим, ища трения.

— Вставай, — рявкаю я.

Нолан встает на колени на диване, выражение его лица растерянное.

— Прости, я думал…

— Заткнись, — говорю я ему, тоже поднимаясь на колени.

Я быстро расстегиваю пуговицы на его рубашке, на ходу вытаскивая ее из брюк. Его глаза темнеют, когда он понимает, что я только что взяла верх, а не остановила его полностью. Когда рубашка расстегнута, я стягиваю ее с его плеч и спускаю вниз по мускулистым рукам.

— Ты должна расстегнуть и манжеты, — хрипло говорит он.

Я злобно ухмыляюсь, и он сужает глаза. Спустив рукава с его рук, я завожу их за спину. Затем прижимаюсь к нему спереди и смотрю на него сверху вниз, пока завязываю его рубашку узлом за спиной, следя за тем, чтобы его руки не выпутались из рукавов. Наши лица так близко, что кончики наших носов сталкиваются каждый раз, когда я затягиваю узлы.

— Что ты делаешь? — задыхаясь, спрашивает он, глядя мне в глаза.

— Сейчас увидишь, — мурлычу я.

Как только мне удается зафиксировать его руки за спиной, я слегка подталкиваю Нолана, заставляя откинуться на спинку дивана. Он практически в той же позе, что и я в прошлый раз, когда мы были вместе, — откинувшись назад и полностью обнажившись. Я провожу руками по его вздымающейся груди и упругому прессу до пояса. Расстегиваю ремень и вынимаю его из петель. Я бросаю его на пол, а затем тянусь к пуговице его брюк.

Его член упирается в мягкий материал, пытаясь вырваться наружу. Лучше я помогу малышу, пока он не причинил себе боль. Медленно расстегиваю брюки Нолана, спуская их по бедрам и останавливаясь на коленях, так как он все еще стоит на коленях. Следующими идут его черные трусы-боксеры. Его член выскакивает наружу, твердый, как камень, и уже течет.

Я поднимаю взгляд и вижу, что его подбородок упирается в грудь, а зрачки так расширены, что глаза почти полностью черные. Его челюсти крепко сжаты, а ноздри раздуваются от сильного дыхания. Я свожу его с ума. Меня охватывает прилив возбуждения. Я люблю контроль во время секса. Мне нравится, когда парень находится в моей власти, особенно такой, как Нолан, который привык получать то, что хочет, и тогда, когда хочет. Но не сегодня, приятель.

Нолан

Харли действительно связала мне руки за спиной моей же рубашкой. И достаточно хорошо, чтобы я не мог освободиться. Я пытался. Единственное, что я могу делать, это наблюдать за ней, и это настоящая пытка. Как бы я ни ненавидел отсутствие контроля, я нахожу это совершенно захватывающим. Никогда раньше женщина не брала надо мной верх. Наверное, мне всегда нравились робкие, тихие женщины, которые позволяли мне все контролировать. Но Харли… ну, она в противоположном направлении от моего обычного поведения.

Я все еще стою на коленях, упираясь серединой спины в спинку дивана. У меня буквально нет рычагов воздействия. И я так чертовски возбужден, что готов взорваться. Мое тело напряжено, я жду, что она сделает что-нибудь, что угодно, лишь бы ослабить мою ноющую эрекцию.

Она проводит руками по передней поверхности моих голых бедер, по бокам, по прессу и груди, к плечам. Ее тело следует за ней, мягкая ткань ее рубашки щекочет мою кожу. Я шиплю, когда она прикасается к моему члену. Она оставляет горячий след поцелуев на моей шее до самого уха.

— Вы чего-то хотите, мистер Хаммерстайн? — соблазнительно мурлычет она мне в ухо, а затем покусывает мочку, от чего по моему телу проходит шок.

— О, Боже, Харли, не играй со мной в игры, — умоляю я.

— А как же я узнаю, чего ты хочешь, если ты мне не скажешь? — бормочет она, прижимаясь губами к моим.

Да чтоб меня!

Я облизываю пересохшие губы. Не могу вспомнить ни одной женщины, с которой я был, которая поставила бы меня в такое положение, когда я должен был сказать ей, чего хочу. Я не стеснительный человек, но, когда мне приходится говорить Харли о своем желании, чтобы она отсосала мой член, мое лицо краснеет от смущения.

— Я хочу твой рот на мне, — хриплю я.

Она хмыкает и целует меня, спускаясь по шее к груди, где проводит языком по соскам, посылая разряды электричества прямо в мой пах. Мой член подрагивает, когда по его нижней части скользит еще больше спермы. Вот это да!

— Здесь? — невинно спрашивает она.

— НЕТ! — кричу я, позволяя голове откинуться назад. — Ниже!

Она проводит языком по центральной впадине моего пресса. Останавливается чуть ниже моего пупка и отклоняется влево, где проводит языком по моему бедру. Я отдергиваю бедра назад, потому что мне очень щекотно, и издаю возмущенный звук.

— Харрррлли, — стону я. Никогда не думал, что услышу, как ною, словно сучка.

— О, это было не то место? — спрашивает она, и я слышу улыбку в ее голосе.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее сверху вниз, и она так невинно моргает своими большими зелеными глазами.

— Я тебе за это отомщу, — угрожаю я.

Она переходит к другому моему бедру и сильно всасывает кожу, оставляя засос.

— Ты этого хочешь?

— Господи! Нет!

Она поднимается на колени и упирается руками в бедра.

— Ну, тогда я не знаю, какого черта ты от меня хочешь, — хмыкает она, продолжая играть в свою маленькую игру.

Она пытается меня убить. Уверен в этом.

— Подойди ближе, — рычу я.

Она прижимает руки к моей груди и наклоняет свое лицо к моему, вопросительно вскидывая бровь. Готов поспорить на что угодно, что Харли не прикоснется ко мне, пока я сам не попрошу ее об этом. Такая уж у нее натура. Так что ничего не выйдет…

— Я хочу, чтобы ты засосала мой член так далеко в глотку, как только сможешь, — на последнем дыхании рычу я.

Ее глаза вспыхивают и темнеют от желания.

— Мог бы и сразу сказать об этом, — отвечает она, ее голос звучит как низкий хрип.

Она крепко целует меня, ее язык проникает в мой рот. Я целую ее в ответ, проводя языком по ее губам. Как бы мне хотелось обнять ее прямо сейчас. Она резко отстраняется и садится на пятки, чтобы наклониться вперед и взять мой член в рот.

Придушенный крик вырывается из моего горла, когда она втягивает меня так глубоко, что ее нос касается моего живота. Я чувствую, как ее горло сжимается вокруг головки моего члена, когда она сглатывает. Она отстраняется, глубоко вдыхая через нос, прежде чем начать двигать головой. Ее горячий, влажный рот — это чистая агония, но в самом лучшем смысле этого слова. Я опускаю подбородок на грудь и поддаюсь порыву пошевелить бедрами. Ее волосы падают вперед, закрывая мне обзор.

— Детка, откинь волосы назад, — вздыхаю я.

Ее рот отрывается от меня, и она ухмыляется.

— Ты хотел, чтобы я носила волосы распущенными, — говорит она, а затем проводит языком по чувствительной нижней части головки моего члена.

Мое тело содрогается, а дыхание учащается. Я долго не продержусь. Моя кровь горит от этой девушки и ее выходок. Я не думаю, что смогу выдержать больше.

— Пожалуйста, Харли, пожалуйста, — умоляю я.

— Раз уж ты так мило попросил, — щебечет она, собирая волосы в одну руку.

Свободной рукой она обхватывает основание моего члена и снова погружает меня в свой рот. Я рычу от облегчения. Никогда в жизни мне так сильно не хотелось кончить. Я смотрю, как мой член исчезает между ее сочных губ, и это самое манящее зрелище, которое я когда-либо видел. Оно навсегда останется в моей памяти. Я стону и двигаю бедрами в такт ее ритму. Она поднимает глаза и смотрит, как я наблюдаю за ней. Ее рука начинает поглаживать мой ствол, сосредоточив свой рот на головке моего члена.

— Блядь! Харли, я уже близко, — хриплю я.

Она хмыкает, и мои глаза закатываются. Я откидываю голову назад и закрываю глаза. Я громко стону. Мое дыхание сбивается до резких вздохов. Мои бедра подрагивают, когда меня накрывает оргазм. В последнюю секунду Харли отстраняет свой рот и наклоняет мой член так, что я кончаю на грудь и живот. Она гладит меня по животу. Каждый мускул в моем теле напрягается. Харли замедляет движения, но не останавливается. Ее большой палец проводит по головке, которая теперь очень чувствительна, и все мое тело яростно дергается.

— Блядь. Харли, я кончил, ты должна остановиться, — тяжело задыхаюсь я.

Моя голова слишком тяжела, чтобы поднять ее, и я явно не могу использовать руки, чтобы остановить ее.

Ее большой палец снова задевает меня. Мышцы моего пресса болезненно напрягаются, а тело снова сильно дергается.

— Пожалуйста, детка, пожалуйста, остановись, — умоляю я.

Ее рука медленно отстраняется, и я опускаюсь на диван, мой обмякший член безвольно лежит на бедре.

Я не могу пошевелиться. Мало того, что мое тело кажется очень тяжелым, я уверен, что мои руки и ноги онемели от долгого пребывания в одном и том же положении. Чувствую, что диван двигается, но я слишком измучен, чтобы пытаться понять, что делает Харли. Я слышу, как на кухне течет вода, и через несколько секунд чувствую теплую тряпку на своей груди и животе. Приоткрыв глаза, я вижу, как Харли сдерживает улыбку, вытирая меня.

— Ты злая, — устало бормочу я.

Она звонко смеется и чмокает меня в губы. Затем кладет тряпку на журнальный столик, который, к счастью, стеклянный, хватает меня за плечи и поднимает на колени. Затем она двигается за мной и развязывает свои узлы, позволяя мне освободить руки от рубашки. Я стону и разминаю плечи; они не в восторге от того, что их так долго сковывали.

Я медленно, но верно поправляю одежду. Я устал. Сажусь на диван, ссутулившись в углу и упираясь головой в подушку. Я закрываю глаза, потому что они слишком тяжелые, чтобы держать их открытыми. Слышу, как на кофейном столике звякает тарелка, а затем диван прогибается рядом со мной.

— Я принесла твой ужин, — говорит Харли.

— Ты ждешь, что я сейчас буду есть? — бормочу я.

Она хмыкает.

— Ты не обязан, но я умираю от голода, и все это слишком вкусно пахнет, чтобы пропасть.

Должно быть, я задремал, потому что в следующее мгновение Харли похлопывает меня по бедру, и я резко просыпаюсь. Сажусь, опираюсь локтями на колени и потираю лицо руками. Оглянувшись через плечо, я вижу, что Харли ухмыляется.

— Как долго я был в отключке? — спрашиваю.

— Около получаса, — отвечает она.

— Черт, извини. — Я вздыхаю.

Она пожимает плечами и самодовольно ухмыляется.

— Не могу сказать, что виню тебя.

Я смеюсь.

— Ты гордишься собой, не так ли?

Она смеется.

— Да, горжусь. Ты первый парень, которого я заставила уснуть.

Я улыбаюсь.

Она мило улыбается мне в ответ, и я чувствую, как внутри меня что-то сдвигается. Что-то глубоко в моем сердце, в моей душе. Что-то, к чему я не уверен, что готов. Что-то, с чем не знаю, справлюсь ли я.

— Может, нам вернуться к выбору шкафов? — тихо спрашиваю я.

Харли кивает мне.

— Конечно.

Харли

Нолан разогревает свой ужин и ест его, пока я помогаю ему выбрать шкафы и столешницы для кухни. Сейчас он выглядит очень сексуально. Совершенно растрепан. Он так и не надел свою рубашку, поэтому просто в своей майке и брюках без ремня. Я не могу не смотреть на него. Он великолепен. И сейчас я испытываю к нему столько чувств. Это заставляет меня нервничать, потому что я не знаю, о чем он думает и что чувствует. Насколько знаю, я просто еще одна зарубка на его кровати. Мне так не кажется, но что я могу знать? У меня никогда не было серьезных отношений, потому что все парни, с которыми я встречалась, всегда видели во мне одного из них или просто приятеля для траха. Никто из них никогда не хотел со мной ничего серьезного.

Нолан убирает наши тарелки, когда мы заканчиваем выбирать все для его кухни. Я поворачиваюсь на диване, чтобы понаблюдать за его спиной, пока он загружает посудомоечную машину и убирает оставшуюся лазанью в холодильник. Он закрывает холодильник и поворачивается ко мне. Потирает затылок, выглядя немного неловко. Он смотрится очень мило, когда ему неловко.

Он прочищает горло.

— Итак, я… я хотел спросить, не хочешь ли ты пойти на открытие сезона? Я вроде как обязан пойти и подумал, что раз ты такая большая фанатка, то захочешь пойти со мной, — говорит он.

Я вскакиваю с дивана и впервые в жизни визжу, как девчонка.

— Ты что, шутишь? Да! Да! Я хочу пойти!

Я подбегаю к нему и обнимаю за шею.

— Спасибо! Спасибо! — взволнованно восклицаю я и несколько раз целую его в губы.

Нолан смеется.

— Не за что.

Я отступаю назад.

— О, Боже, мои папа и братья просто с ума сойдут, когда узнают!

Мое волнение быстро угасает, и я хмурюсь. Нолан замечает мою внезапную перемену и хмурит брови.

— Что случилось?

— Мои папа и братья умрут, чтобы попасть на открытие сезона. Можешь ли ты как-нибудь достать им билеты? — спрашиваю я, делая свое лучшее щенячье лицо.

Нолан кивает.

— Конечно, могу.

Я улыбаюсь ему.

— Спасибо, клянусь, в долгу не останусь, — мурлычу я и прижимаюсь к нему.

Он приподнимает бровь, и на его губах появляется небольшая улыбка.

— Ммм, мне нравится, как это звучит, — хмыкает он.

Звук открывающейся входной двери заставляет нас обоих повернуть головы и отстраниться друг от друга. Входит пожилой мужчина. Он немного кругловат в области живота, его волосы седые и редеют на макушке, а одет он в хороший костюм и галстук. Я много раз видела его лицо, когда росла, и сейчас, глядя на него, застываю в шоке.

— Папа, ты рано пришел, — говорит Нолан, выглядя немного шокированным.

Мистер Хаммерстайн пренебрежительно машет рукой.

— Я был не в форме сегодня вечером, решил просто завязать, — говорит он и резко останавливается, увидев меня.

Он моргает и сужает глаза на Нолана, оценивая его состояние.

— Кто это? — спрашивает он, переводя взгляд с одного на другого.

— Папа, это Харли Джеймсон. Она работает над моим домом.

Ладно, не то, чтобы я ожидала, что он представит меня как свою девушку или что-то в этом роде, но что-то еще, кроме этого, было бы неплохо. В смысле, я только что отсосала у него, черт побери. Даже если бы он просто сказал: «Это Харли Джеймсон», было бы лучше. Я делаю шаг к нему и протягиваю руку.

— Мистер Хаммерстайн, приятно познакомиться, я большая поклонница «Хулиганов», — говорю с улыбкой, на которую только способна.

Он крепко пожимает мою руку.

— Замечательно, — отчеканивает он, практически отмахиваясь от меня, и снова обращается к Нолану.

— Почему ты полуодет? — спрашивает мистер Хаммерстайн, указывая рукой на одежду Нолана.

Я смотрю на него и вижу, что он застывает, его рот открыт и ничего не выходит. Идиот.

— Сэр, он испачкал рубашку соусом. Опасно выводить его в людное место, — шучу я, пытаясь разрядить обстановку и отвлечь внимание от состояния «раздетого» Нолана.

Широко раскрытые глаза Нолана находят мои. Я бросаю на него взгляд, пытаясь сказать, чтобы он подыграл мне.

— Да, я испачкал рубашку соусом, поэтому снял ее, — говорит Нолан, и голос его звучит неуверенно.

Мы что, подростки в старшей школе, которых только что застали целующимися в подвале родителей? Господи! Этому человеку тридцать три года. Я уверена, что его отец знает, что он занимается сексом.

Нолан

— Что это было? — спрашивает мой отец, выражение его лица любопытное, но неодобрительное.

— Ничего, она просто пошутила надо мной, — говорю я ему.

Харли ушла минуту назад. Не могу поверить, что она вот так бросает меня под автобус. Нет, подождите, я вполне могу поверить, что она это делает. Я сдерживаю улыбку: за это я ей отомщу.

— Хочешь попробовать еще раз и рассказать мне, почему ты частично раздет? — его белые брови вопросительно поднимаются.

Я качаю головой.

— Нет, не совсем, — бормочу я.

— Зачем ты теряешь время с ней? Она совсем не та женщина, которая тебе нужна, — говорит мой отец, скрещивая руки на груди.

Я закатываю глаза.

— Откуда тебе знать, какая женщина мне нужна? — я хмыкаю, упирая руки в бедра.

— Потому что такая женщина нужна всем мужчинам, а она не такая.

— Мне жаль, но я не согласен, — отвечаю я.

— Вы вместе? — спрашивает он.

— Не совсем, нет.

— Значит, ты просто видишься с ней? — снова спрашивает он.

Я вздыхаю и провожу рукой по волосам.

— Я не знаю, что между нами сейчас, но она мне нравится.

— Сынок, судя по тому, что ты мне рассказывал, она не похожа на жену. Ты знаешь, что она не захочет сидеть дома и заботиться о доме и детях. Зачем с ней возиться?

— Ты вообще себя слышишь? Это старые устои. Большинство современных женщин не хотят сидеть дома и заботиться о доме и детях, — возражаю я.

— Это просто нелепо!

— Нелепо то, что ты ждешь, что я буду хотеть того же, что и ты. Мне не нужна женщина, которая не может думать или делать что-то самостоятельно.

Я хмурится.

— Хорошо, но не ожидай, что она мне понравится, потому что я не одобряю то, что у тебя с ней происходит.

Я стискиваю зубы. Знал, что это произойдет. Я знал, что Харли не понравится моему отцу. Но я не ожидал, что это будет так больно.

— И я тебя не просил об этом, — тихо бормочу я.

Я выхожу из кухни, забираю свои вещи из гостиной и направляюсь в свою комнату.

— Она недостаточно хороша для тебя, Нолан! — кричит мне вслед отец.

Я игнорирую его и закрываюсь в своей комнате. Проклятье. Что, черт возьми, я делаю? Неужели эта — как метко выразился отец — история с Харли стоит его неодобрения? Я хочу, чтобы он нашел общий язык с женщиной, с которой у меня все серьезно. Серьезно ли я отношусь к Харли? Является ли она чем-то большим, чем просто выдающейся женщиной? Я опускаюсь на край кровати и размышляю обо всем. Так много нужно обдумать, так много факторов учесть. Харли мне нравится… очень. Но одобрение отцом женщины, с которой я решил быть вместе, тоже многое для меня значит. Смогу ли я смириться с тем, что ему не нравится девушка, к которой у меня явно есть чувства? Это всегда будет борьба за то, чтобы угодить им обоим, и я буду постоянно оказываться посередине. Черт, черт, черт!