Мордоворот

III Олег Селезнев

— Явился наконец, — недовольно сказала Светка, откры­вая дверь. — Я тебе говорила, кажется, что если приезжаешь так поздно, ночуй у своих родителей!

В квартире как всегда было грязно. В спертом воздухе ощутимо пахло использованными пеленками, которые Ин­на Владимировна имела обыкновение разбрасывать по ком­нате, вместо того, чтобы отнести в ванную. Она ушла с рабо­ты и сидела дома вместе с моей женой, потому что Светка одна не справлялась с ребенком. Инна Владимировна была любящей матерью и не могла оставить дочь без помощи. Теперь они не справлялись вдвоем. Споткнувшись о ведро с грязной водой, которое Инна Владимировна, вымыв пол, а вернее, развозя по нему грязь, почему-то оставляла в самых неожиданных местах, я в очередной раз мысленно проклял себя за то, что согласился переехать к теще.

— Опять пил, да? — продолжала изобличать Светка. Она была не в духе и нарывалась на скандал, — сколько это может продолжаться. О Господи, и за что мне такие муче­ния!

Подавив всколыхнувшееся внутри глухое раздражение, я молча протянул ей толстую пачку денег, полученную сегод­ня от Рафика и собрался проскользнуть в ванную. Однако отделаться от жены было не так просто. Распаляясь от ощу­щения своей безнаказанности, она продолжала перемалы­вать мои косточки.

— Где ты шляешься, у любовницы небось был!

Тема любовницы, которой у меня не было, неизбежно становилась на повестку дня во время семейных ссор. Инна Владимировна неизвестно почему считавшая меня бабни­ком, постоянно нашептывала Светке всякие гадости. По ее представлениям я был сексуальным маньяком, бегущим по жизни со спущенными штанами. Возможно именно по этой причине она иногда, вроде как случайно, появлялась передо мной в столь откровенном неглиже, что у меня скулы своди­ло от отвращения.

— Ну, что молчишь, скажи уж прямо, кто она!

— Да, у любовницы, где же еще! — взорвался я, отодвигая Светку в сторону. — А это она мне гонорар выплатила, за по­стель. В коридоре я еще раз споткнулся о ведро с водой и чертыхнувшись, чуть не сбил с ног неизвестно откуда вы­нырнувшую тещу.

— Здрасьте, здрасьте! — ехидно пропела она и я с трудом удержался от искушения свернуть ей шею.

В ванной я быстро разделся и встал под душ. Только сей­час я по-настоящему понял, как измотался за день. Даже под горячей струей воды меня знобило и все тело сотрясала нервная дрожь. Сильно болела голова. Вновь и вновь я вспо­минал события сегодняшнего дня...

Рано утром мы поехали с Рафиком в банк за деньгами, которые наконец-то пришли на наш счет от клиента из Тю­мени. С каждым днем банки работали все хуже и этот пере­вод шел почти два месяца. Клиент нервничал, терроризируя Рафика телефонными звонками.

— Сейчас прокатимся в банк, а потом быстренько за то­варом, — весело говорил Рафик, небрежно держа руль одной рукой. Мы остановились у светофора.

— Ну куда ты прешься, слепой что ли? — закричал Ра­фик, высовываясь из машины и обращаясь к водителю красного «Москвича», который ехал за нами и, не вовремя затормозив, чуть не смял Рафику заднее крыло. Водитель, на которого я тоже обратил внимание, ничего не ответил и с каменным лицом продолжал смотреть перед собой, крепко сжимая баранку. Такую неприятную физиономию мне не часто приходилось видеть. Землистая кожа, кривой рот и острый кадык на тонкой шее делали его похожим на вампи­ра из фильма ужасов, который я недавно смотрел по видео. Большую часть его лица скрывали огромные солнцезащит­ные очки. В глубине салона виднелось двое других, которых мне не удалось рассмотреть, потому что загорелся зеленый свет и машина тронулась с места.

— Руки обломать таким водилам, — проворчал Рафик, — смотри, опять за нами едет!

Я обернулся. Красный «Москвич», держась на почтитель­ном расстоянии, продолжал следовать позади.

В банке было на удивление мало народа.

— Ну на редкость удачный день, — обрадовался Рафик и побежал выписывать чек.

Дожидаясь его, я вышел на улицу покурить. Раскаленный августовский воздух пах бензиновым угаром. Было душно и пыльно. Расстегнув ворот рубашки, я прислонился к стене, закурил сигарету и лениво обвел глазами окрестности. Все было как и 5 минут назад: поседевшие от пыли деревья, по­ток машин, нервная толпа на тротуарах, наша старенькая «Волга», притулившаяся около бордюра. И... Тут я вздрогнул от неожиданности: метрах в двадцати от нее стоял знакомый красный «Москвич». Пассажиры находились на своих мес­тах и, как казалось, о чем то совещались. Мне это не понра­вилось. «Похоже на слежку, — подумал я, — дождались на­конец».

Вот уже год, как я работал у Рафика и до сих пор моя служба была настоящей синекурой. Первое время я посто­янно ожидал нападения, уговорил Рафика купить пистолет и в каждую поездку за товаром отправлялся как на войну. Однако время шло и ничего не случалось. Между тем деньги Рафик выплачивал исправно и жилось нам со Светкой со­всем неплохо. Она разоделась как картинка, купила шубу, песцовую шапку и уйму всякого женского барахла. Несмот­ря на трудности со снабжением, питались мы прекрасно, покупая почти все на рынке, а моя комнатушка, где мы жи­ли. до рождения ребенка, отремонтированная, обставленная новой мебелью и увешенная коврами, превратилась в уют­ное гнездышко. До переезда к теще, я и Светка жили там в мире и согласии, как два голубка. Я понимал, что вечно вез­ти не будет и рано или поздно должно что-нибудь случить­ся. В то же время отсутствие реальной опасности расслабля­ло и с каждым днем возможность нападения казалась все более нереальной. Рафик тоже расслабился и по этой причи­не посоветовал при вербовке группы охраны ограничиться двумя ребятами. Одним из них стал мой старый друг Анд­рей Семенов, в прошлом чемпион Московской области по боксу. С другим, Колей Григорьевым, я раньше учился в ин­ституте. Дрался он не особенно грамотно, но это обстоятель­ство компенсировалось огромной физической силой: Коля увлекался тяжелой атлетикой, разрывал руками подковы и обладал столь внушительной комплекцией, что даже я по сравнению с ним казался недомерком. Они бездельничали еще больше меня, так как в банк и за товаром почти не ез­дили.

— Олег, ты заснул? — из дверей выскочил Рафик с чеком в руках, — пойдем быстрее, наша очередь проходит!

— Подожди, видишь он опять здесь!

— Кто он?

— Тот «Москвич», который тебя чуть не понял. Похоже они нас пасут.

— А-а, — отмахнулся Рафик, — вечно тебе налетчики ме­рещатся. С этими словами он прошел во внутрь. Последовав за ним, я обернулся через плечо: водитель в черных очках, высунувшись из машины, внимательно наблюдал за нами.

— Слушай, Рафик, давай сегодня Андрюху с собой при­хватим, — мы получили в банке деньги и ехали за Женей, нашим специалистом по компьютерам. Он должен был присутствовать при покупке, чтобы не подсунули какое-ни­будь барахло.

— Что ты говоришь? — Рафик неотрывно смотрел на до­рогу и слушал невнимательно.

— Андрюху.

— Зачем?

— Мне кажется, ребята из красного «Москвича» собира­ются нас грабануть.

— Не выдумывай. В машине мало места, а нужно еще по­грузить компьютеры. Да и. вообще, это все твоя фантазия. Никогда не думал, что ты такой паникер!

— Ах так! — окрысился я, — потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Легкомыслие Рафика и его обидные слова вывели меня из себя. Я стал молча наблюдать за потоком машин. Неожи­данно среди них мелькнул знакомый силуэт.

Пушку хотя бы дай!

— На возьми, — Рафик достал из кармана «Вальтер».

— Не сердись, я не хотел тебя обидеть! — немного по­молчав, добавил он.

К поставщику поехали только вечером. Оказалось, что Женя утром встретился с ним и договорился на 9 часов. По­ставщик божился, что раньше никак не успевает. Компьюте­ров нужной заказчику марки сейчас на рынке было мало и приходилось идти на все условия этого взбалмошного и до­вольно неприятного студента из Лаоса. Дерганные, ломан­ные телодвижения и суженные зрачки выдавали в нем нар­комана. Я подозревал, что сейчас он рыщет в поисках люби­мого зелья и именно поэтому отложил встречу.

Весь день мы просидели на квартире у Жени. Они с Ра­фиком увлеченно сражались в нарды. Я пытался читать, но красный «Москвич» не шел из головы, а строчки сливались и прыгали перед глазами. Я предполагал, что это обыкно­венные налетчики, действующие на свой страх и риск. Кто- то навел их на Рафика и сегодня они следили за нами с целью убедиться, что деньги получены.

Когда мы подъезжали к жениному дому, я заметил, что красный «Москвич» куда-то исчез. Тут напрашивалось два вывода: или я действительно паникер, или.» Внезапно я по­нял в чем дело, они знали куда именно и когда мы поедем. Поэтому навести их мог только один человек.

— Олег, очнись, ехать пора! — Рафик был оживлен и ве­сел. «Наверное выиграл», — подумал я и тут же убедился в своей правоте.

— Смотри, я Женю на два коньяка нагрел! Как работу за­кончим, расслабимся слегка.

— Лаосец этот хренов все конспирируется, — продолжал Рафик, спускаяь за мной по лестнице, — встречу назначил на квартире у какой-то шлюхи, а она живет у «черта на кули­чиках». Нужно выехать пораньше. Я плохо знаю тот район.

В ответ я лишь криво усмехнулся. Все мои предположе­ния пока полностью оправдывались.

На улице было еще совсем светло, но стало заметно све­жее. Легкий приятный веторок ласкал лицо. В небе собира­лись тучи, но первые капли еще не упали на землю и мне почему-то ужасно захотелось, чтобы пошел дождь. Голова у меня была горячая и сухая. Похоже поднялась температура. Выплюнув окурок, я устроился рядом с Женей на заднем сидении и машина резко рванулась вперед...

— Кажется здесь, — Рафик неуверенно затормозил около старого деревянного дома на окраине города, — теперь в по­дворотню и налево.

— Да, здесь, — прибавил он, когда мы заехали в большой пустынный двор, заваленный мусором — все точно как он описывал.

— Тебе не кажется странным, что его подруга живет в до­ме, который выселен?!

Мрачная тишина и запустение вокруг подтверждали мои слова. Рафик удивленно осмотрелся. Ветхий дом угрюмо глядел выбитыми окнами. Из него не доносилось ни звука и лишь где-то в глубине двора подвывал бездомный кот. Пах­ло сыростью и нечистотами.

— Да что же это... — начал было Рафик, но не успел дого­ворить: во двор медленно въехал красный «Москвич» и оста­новился напротив нас. Из него выскочили два мордоворота с охотничьими ружьями в руках.

— Выходи из машины, — крикнул один из них, — на счет пять стреляю! Раз, два... Я почувствовал, как липкий омерзительный страх, заро­дившись внизу живота, холодной волной распространяется по телу. «Вот и все, — мелькнуло в голове, — ведь говорил же я этому идиоту!»... В этот момент я обнаружил, что мое тело, повинуясь какому-то сигналу из глубины подсознания, на­чало действовать: правая рука нащупала в кармане «Вальтер», сдвинула предохранитель и, резким движением выта­щив пистолет наружу, сделала несколько выстрелов в на­правлении налетчиков. Один из них закричал и, выронив оружие, схватился за простреленное плечо. Ружье второго громыхнуло в ответ и мне показалось, что кто-то дернул ме­ня за волосы.

— Гони! — истошным голосом завопил Женя и Рафик изо всей силы нажал на газ. Тут я впервые по-настоящему оценил его как водителя. С ловкостью опытного каскадера Рафик проскочил захламленный двор и, почти не сбавляя скорости, плавно вписался в поворот. Мы оказались в длин­ном безлюдном переулке по обе стороны которого тянулся высокий деревянный забор.

«Рафик, гони!» — еще раз пискнул Женя. Сзади прогре­мел выстрел. Обернувшись, я увидел красный «Москвич», который на огромной скорости гнался за нами. Один из на­летчиков почти по пояс вылез из бокового окна и целился из ружья. Не раздумывая, я открыл дверь, высунулся нару­жу и прицелившись выстрелил. Водитель-«вурдалак» де­рнулся, обмяк, выпустил руль и «Москвич» на полном ходу врезался в забор...

— Ну, Олег, ты молодец! — сказал Рафик, когда мы уже находились далеко от места происшествия и остановились передохнуть в какой-то подворотне. — А я идиот, что сразу тебя не послушался! — Достань лучше коньяк, — сказал я, тщетно пытаясь унять дрожь в руках. Меня знобило. То ли на нервной почве, то ли поднялась температура.

— Жень, ну а ты как? Наверное сиденье под тобой отмы­вать нужно?

— Не трогай его. У Жени свои обязанности, — заступил­ся я, — не тяни, давай бутылку!..

Горячая струя воды не согревала. Я поежился и увеличил напор. Кожа, покрытая мелкими пупырышками озноба, ка­залось совсем не впитывала тепло. Лоб и левый висок разла­мывались от боли. Тогда, в машине пуля прошла совсем ря­дом с головой и я предполагал, что получил легкую конту­зию, хотя не знал толком, что это такое. Так или иначе голо­ва болела и я пожалел, что выпил слишком мало Рафикова коньяка...

— Подожди, — сказал я, когда он собирался налить по второму разу, — не спеши напиваться. Нам нужно еще кое- куда съездить.

— Ты о чем? — Рафик поставив бутылку на пол, удивлен­но повернулся ко мне. Я вкратце объяснил и на этот раз он понял с полуслова...

К студенческому общежитию мы подъехали около деся­ти часов. Заспанная вахтерша пыталась нас не пустить и, поднимаясь бегом по лестнице, мы слышали внизу ее него­дующие крики. «Здесь». Рафик остановился в конце коридора и толкнул ногой дверь, обитую черной кожей. «Ты гляди, как дома себя чувствует, козел, не заперся даже!» Несмотря на царивший в комнате бардак, было заметно, что здесь жи­вет не советский студент. Более всего в этом убеждали им­портная мебель, цветной японский телевизор и видеомаг­нитофон, по которому в данный момент крутили порногра­фические ролики. Единственное, что здесь было отечествен­ного происхождения, так это полуголая шалава, которая ба­рахталась на кровати вместе с хозяином. Ужас, отразивший­ся на лице лаосца, лучше всего убеждал в его виновности. Меня захлестнула волна ненависти к этому мерзавцу, кото­рый хладнокровно отдал нас на растерзание бандитам, а сам в этот момент развлекался с какой-то полуголодной девчон­кой, польстившейся на импортные тряпки. Со слов Рафика я знал, что лаосец скупится на проституток и вербует себе любовниц в ближайшей «лимитной» общаге.

— Ну здравствуй, дорогой, ах ты падаль! — от злости я забыл заготовленную по дороге обвинительную речь. Схва­тив лаосца за волосы, я выволок его на середину комнаты. Девица было завизжала, но встретив бешенный взгляд Ра­фика забилась в угол, глядя оттуда большими испуганными глазами. Вид ее худого, плохо кормленного тела довел мою ненависть к лаосцу до предела и, испытывая почти садист­ское наслаждение, я жестоким ударом сломал ему ребра. Со­гнувшись, студент захрипел и следующий удар коленом разбил ему лицо...

— Я не виноват, -ат, -ат, — выл лаосец, ползая по полу в луже крови, они меня самого сантазировали, — проучив­шись несколько лет в России, он все еще жутко коверкал слова. При виде этого слизняка, скулящего и пускающего носом кровавые пузыри, моя ярость улетучилась, оставив вместо себя брезгливое отвращение.

Он что-то еще бормотал о ломке и нехватке денег, когда мы с Рафиком, повернувшись, вышли вон из комнаты, ос­тавив за собой открытую дверь...

— ...Ну долго ты там будешь возиться! — на пороге ван­ной появилась разгневанная Светка, — время 12 часов!

— Закрой дверь, — я с трудом сдерживался, — что ты от меня хочешь?

— Ему, наверное, после любовницы подмыться надо, — раздался из кухни голос Инны Владимировны. Я вздрогнул как от пощечины. Эта гнусная реплика истощила мое терпе­ние.

О, Господи, как мне все это надоело! — дрожа в ознобе, я с трудом натягивал одежду. Перед глазами плыли оранже­вые круги.

— Надоело, говоришь? Так тебя здесь никто не держит! Стой, ты куда?!

С силой оттолкнув Светку, я вышел из квартиры и не до­жидаясь лифта, побежал вниз по лестнице.