Моров. Том 3

Глава 24

Кремль, рабочий кабинет государя.

Виктор Константинович поднял голову от документов, когда дверь открылась, впуская родственника. Сидящий великий князь кивнул вошедшему на стул. Тот не стал отказываться и, комфортно разместившись на сидении, глянул на будущего императора с вызовом.

— Вот скажи мне, Коля, какого хрена? — вместо приветствия спросил Виктор Константинович. — Ты что, не знаешь, что Моров — мой человек? Зачем ты его арестовывать поскакал?

Николай Александрович дернул щекой.

— А что мне оставалось делать, Витя? — вопросом на вопрос ответил тот. — Мой начальник внутренней безопасности встретился с Моровым у себя на служебной квартире. Затем взорвался. Моров твой человек, но мы оба с тобой знаем его методы работы. Ему ничего не стоило прикончить Скворцова. Куда бы не пошел Иван Владимирович, всюду трупы и разрушения.

— И ты решил, что нет лучше варианта, чем схватить дворянина, не имея на то никаких оснований? — откинувшись на спинку своего кресла, произнес Виктор Константинович. — А о том, что Моров теперь начнет через губу, как все прочее дворянство, с нами общаться, не подумал? Да артефакты Ивана Владимировича вообще единственная причина, по которой мы до сих пор живы!

Николай Александрович нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— На! — швырнул ему папку с гербом Российской Империи на обложке и грифом «совершенно секретно» будущий государь. — Читай, что натворил этот… Вениамин Генрихович!

Великий князь принял документы и несколько минут читал отчеты завершенного расследования. И чем дальше он продвигался по сухим строчкам, тем больше на лице Николая Александровича проступало недоумение, а затем и бешенство.

— По крови на всех сразу навелся, чтобы весь род вырезать одним ударом, — озвучил он прочитанное. — Это что же получается, Сережа, высочество его гребанное, нас всех приговорил?

— Сережу приложили контролем, — покачал головой Виктор Константинович. — Он в баню пошел, потому что владелец артефакта решил скрыть воздействие. Но мои люди уже почитали хроники. Два века назад так одного царедворца устранили — перерезал собственную семью, а потом вышел в окно. Официально, конечно, помутнение рассудка, а на деле — артефакт на нем применили.

Николай Александрович передернул плечами.

Великий князь живо представил, каково это — не владеть собственным телом. И ведь все, что ты сотворишь под таким контролем, никуда не денется. И тебе придется с этим жить. Если ты, конечно, останешься жив вообще.

— Так и что с защитой-то? — спросил он. — Мы так и будем дрожать в собственной стране, пока какой-то сукин сын бегает с нашим родовым артефактом?

Виктор Константинович несколько секунд смотрел на родственника. Наконец, кивнул своим мыслям.

— А теперь начинается самое интересное, Коля, — произнес он. — Я говорил со всеми, кто заглядывал в список зачарований, которые может предложить Моров. И там есть защита от магии контроля. Вот только, скажи мне, Коля, после твоего поспешного ареста, как Иван Владимирович отнесется к просьбе такое зачарование для нас сотворить, а?

Великий князь прикрыл глаза и, выругавшись шепотом, молниеносно оказался на ногах. Не обращая внимания на будущего государя, Николай Александрович минуту расхаживал по кабинету из угла в угол.

— Хватит бегать, Коля, — надавив голосом, велел Виктор Константинович. — Сядь и слушай.

Когда великий князь занял место, будущий монарх заговорил негромко, вкрадчиво, чтобы собеседник его услышал.

— Я с Иваном Владимировичем сам вопросы решу, — произнес Виктор Константинович. — Но артефакты для всех мы возьмем из твоего кармана.

— Да это же…

Великий князь прекрасно представлял суммы, которые платил правящий род Морову. И тот факт, что теперь придется самому покрывать эти расходы из казны своей семьи, ни капли не добавит любви к главе рода среди наследников, Николай Александрович прекрасно осознавал.

— За все в жизни нужно платить, Коля. И я не стану расплачиваться за твои ошибки. Моров — неприкосновенен, — ударив ладонью по столу, заявил будущий государь. — Он еще ни одного своего ученика до выпуска не довел, чтобы можно было позволить себе думать, что уникальный специалист нам больше не нужен. Да и потом, кто из его студентов сможет заменить Ивана Владимировича? На этой уйдут годы уже после обучения. Так что больше не смей его трогать. От этого зависит наша жизнь.

— Я тебя понял, — ответил Николай Александрович.

Особняк дворянского рода Моровых. Иван Владимирович Моров.

Машина великого князя довезла меня до дома. А стоило ступить на первую ступеньку крыльца, как открылась входная дверь. Сделав шаг в сторону, управляющий склонил голову, приветствуя меня.

— С возвращением, Иван Владимирович, — произнес Даниил Игнатович. — Во время вашего отсутствия ничего примечательного не случилось. Почтальон доставил вам послание от дворянского собрания Москвы.

Я вскинул бровь, расстегивая рукава рубашки.

— Вот как? — переспросил я. — И чего им нужно от меня?

— Не могу знать, ваше благородие, — ответил Демин. — Стоит пометка «вскрывать лично». Я не осмелился заглядывать внутрь.

— Ну что же, посмотрим, что мне скажут благородные господа, — усмехнулся я. — Подготовьте «Коршун» к поездке, Даниил Игнатович. Меня ждут на приеме у Герасимовых.

— Слушаюсь, Иван Владимирович.

Сам я поднялся в свои покои, где меня встретила Наталья. Горничная как раз закончила освежать мой костюм. Черная классическая тройка, белая рубашка, туфли с острым носом.

— Прошу, Иван Владимирович, — произнесла она.

— Спасибо, — кивнул я, — дальше я сам.

Пока служанка выходила, я уже вскрыл плотный конверт серой бумаги, украшенный вензелем столичного дворянского собрания. Магии на нем никакой не было, обычные документы, так что подставы я не боялся.

Развернув сложенный вчетверо лист, я пробежался взглядом по тексту. Длинное официальное вступление сменилось деловым тоном. Меня приглашали на беседу в понедельник в три часа дня с членами дворянского собрания. Естественно, приказать они мне не могли, однако и игнорировать практически представителей всего дворянства не собирался.

Тема озвучена не была, лишь общие фразы, так что я лишь пожал плечами и убрал документ обратно в конверт. Мало ли у них может найтись вопросов ко мне? От наследства, оставленного Александром Васильевичем, до артефактов, которые у меня хотели бы заказать. Ну или могли предложить вступить в коалицию против правящего рода.

В любом случае раз дворянское собрание не доверило тему разговора бумаге, разговор предстоит достаточно серьезный, чтобы на него явиться. Я всегда могу отказаться от любого предложения, если оно не будет мне выгодно.

Переодевшись в подготовленный Натальей костюм, я спустился в гараж, где Даниил Игнатович уже завел двигатель «Коршуна». Управляющий открыл мне заднюю дверь, и я занял место на сидении.

Мы выехали с моей территории, и через пять минут на телефон пришло сообщение. Развернув уведомление, я прочел отчет Олега Ивановича. Лавка была завершена, бригадир просил назначить день и час, когда я смогу прибыть для принятия работы и подписания акта выполненных работ.

Естественно, не следовало забывать и об оплате — несколько авансовых платежей я вносил в процессе стройки и обустройства, но финальная часть в половину суммы уйдет на руки людям только после подписания акта.

Поставив себе напоминание в телефон, чтобы разобраться с этим вопросом вечером, я убрал аппарат в карман. Приятно знать, что лавка, наконец-то готова, хотя еще предстояло заставить ее оборудованием и мебелью, однако это уже огромный шаг вперед. Интересно, Антонина Владиславовна согласится на мое предложение, или продолжит отказываться в пользу званий Службы Имперской Безопасности?

До особняка Герасимовых мы добирались едва ли не через весь город. Территория, огороженная ажурным кованным забором, была огромной — таких владений, как у меня, на ней бы разместился с десяток. Трехэтажный длинный особняк, стилизованный под русский стиль архитектуры с позолотой, колоннами и всеми прочими атрибутами, возвышался над окружающим особняк густым лесом. Высаженные в строгом порядке туи закрывали задний дверь от посторонних взглядов, но именно там и должен был проходить прием.

Еще только подъезжая к воротам, я обратил внимание на количество украшенных гербами автомобилей. Кажется, весь цвет благородного сословия почтил своим присутствием прием Герасимовых. Но первым я заметил автомобиль Солнцева.

— Прибыли, Иван Владимирович, — сообщил Демин, останавливая машину.

Слуга с гербом рода тут же открыл мне дверь, и я выбрался наружу.

— Добро пожаловать, ваше благородие, — с поклоном произнес слуга. — Прошу вас следовать по этой дорожке, она выведет вас прямиком в сад.

Кивнув, я двинулся по выложенной небольшой плиткой тропинке, прорубленной среди аккуратно постриженной зелени. Карликовые деревья с пышной кроной были оформлены в виде почетного эскорта, даже подобие сабель смыкалось над головой. И в этом не было ни капли магии — только ручной труд садовников.

У выхода в сад меня встретил высокий широкоплечий пожилой мужчина с седыми усами, свисающими ниже подбородка. На нем был мундир старого образца, на груди прикреплены награды — немного, но каждая значимая для знающих людей. Выбритая до синевы голова и жесткий подбородок, раздвоенный будто ударом топора. Да и весь Герасимов за исключением усов был таковым: куском камня, из которого резчик решил ваять человека.

— Иван Владимирович! — улыбнулся он, первым протягивая руку. — Рад приветствовать вас на моем приеме.

— Благодарю за приглашение, Никодим Павлович, — ответил я, наклоняя голову и отвечая на рукопожатие. — Рад лично познакомиться с человеком, овеянным такой боевой славой!..

Конечно, я ему польстил, однако не слишком. Никодим Павлович по традиции своего рода построил военную карьеру, и благодаря таланту и правильному воспитанию не раз разбивал врагов Российской Империи в сложных боях. Потому и награды, которые он решил сегодня надеть, были именно за реальные успехи в сражениях.

— Мне приятно видеть потомков нашей старой гвардии в своем доме, Иван Владимирович, — произнес глава рода. — Учитывая международную обстановку, не лишним будет взглянуть, кто станет охранять покой Российской Империи в ближайшие годы.

Сам он уже был на заслуженной пенсии. Семьдесят лет все-таки, по возрасту пора. А вот старший сын пятидесяти лет вполне годился для генеральского звания и места в генеральном штабе.

— Защита Родины это долг каждого дворянина, Никодим Павлович, — ответил я.

Он отступил в сторону, пропуская меня в сад.

— Прошу, проходите, Иван Владимирович, уверен, вам понравится наш прием.

Огромная площадь, окружённая высокими туями, была заставлена столами, вокруг которых крутилось множество благородных гостей. В глаза сразу же бросались люди в военной форме. Они не держались в одном коллективе, но их количество задавало тон всему приему. Когда каждый второй гость — офицер той или иной армии, остальным мужчинам приходится держать себя под стать.

Слуга объявил о моем приходе, и я двинулся вглубь сада. Знакомых гербов было немало, однако первым ко мне направился Солнцев.

Венедикт Кириллович двигался ко мне, опираясь на трость, с широкой улыбкой на лице. Под руку с ним шагал мужчина лет тридцати пяти, также носящий герб Солнцевых на своем костюме.

— Иван Владимирович, рад вас видеть, — произнес глава рода, чуть наклонив голову. — Прекрасно, что вы смогли выбраться на этот замечательный прием.

Из его уст вроде бы фраза звучала нормально, но мы оба понимали, о чем на самом деле речь. Ведь если бы я не явился к Герасимовым, Венедикт Кириллович наверняка бы раздул из моего ареста громкий скандал.

— Взаимно, Венедикт Кириллович, — ответил я, чуть склонив голову.

— Позвольте представить вам моего наследника, Антона Сергеевича, — кивнув в сторону сопровождающего, заговорил Солнцев.

Мужчина открыто улыбнулся мне и протянул ладонь. А я удостоверился в том, что в его резерве нет ни следов магии крови, ни магии смерти. И ответил на рукопожатие.

— Приятно познакомиться, Антон Сергеевич, — сказал я, отпуская его сухие пальцы. — Надеюсь, наше знакомство продолжится в положительном ключе.

Наследник ничуть не смутился.

— Я тоже на это надеюсь, Иван Владимирович, — ответил он. — Господа, вам нужно обсудить ваши личные вопросы. Так что мне, пожалуй, стоит оставить вас наедине.

Венедикт Кириллович кивнул, отпуская своего наследника, и мы вместе отошли в сторону, чтобы не мешать остальным гостям.

— Вы сегодня весело провели ночку, Иван Владимирович? — с легкой усмешкой поинтересовался глава рода Солнцевых. — Признаться, я сделал пару звонков, чтобы собрать больше информации, после того, как получил ваше сообщение.

— Я рад, что вы оказались заинтригованы происходящим, Венедикт Кириллович, — кивнул я. — Однако смею вас заверить, подобного больше не повторится. Мне было дано слово, что больше меня трогать не станут.

Собеседник усмехнулся вновь, поглаживая набалдашник трости. По его виду было ясно, что он в такой исход не верил. Да и я, откровенно говоря, понимал, что слово монарха твердо настолько, насколько его можно прищучить за его нарушение.

Мораль обычного человека, пусть и благородного, отличается от морали правителя. Интересы государства всегда будут выше интересов отдельных индивидуумов.

— Как бы там ни было, сегодня к вам обязательно подойдут Завьялов и Легостаев, — продолжил разговор глава рода Солнцевых. — У каждого из них есть свой интерес в этом деле. Да и в вас, чего уж там скрывать, Иван Владимирович.

— Я удивлен, Венедикт Кириллович, — признался я, — не думал, что вы обратитесь к Легостаевым. Мне казалось, у вас достаточно холодные отношения.

— Отнюдь, Иван Владимирович, — отмахнулся собеседник. — Холод холодом, но общие интересы и выгода способны проломить любую взаимную неприязнь. Кстати, я помню, что у вас с Сергеем Константиновичем Легостаевым были какие-то неприятные отношения?

— Не знаю, кто вам об этом соврали, Венедикт Кириллович, — пожал плечами я. — Наши отношения можно охарактеризовать, как отсутствующие. Но я слышал, внук Леонида Викторовича добился успехов в армии и был награжден еще его императорским величеством. Так что, смею полагать, для будущего наследника рода Легостаевых такая мелкая сошка, как я — всего лишь незначительный эпизод.

Глава рода Солнцевых улыбнулся.

— Я бы так не сказал, Иван Владимирович, — произнес он. — Впрочем, у вас еще будет возможность пообщаться с ним. Константин Леонидович тоже здесь с супругой. Возможно, раз с детьми у вас не задалось, вы хотя бы с их родителями наладите общение?

И ему удалось меня заинтриговать. Не в том смысле, что мне нужно подружиться с Легостаевыми. А в том, зачем эта дружба самому Венедикту Кирилловичу. В том, что Солнцев затеял какую-то свою интригу, я даже не сомневался.

— А вот и Михаил Игоревич, кстати говоря, — глянув мне за спину, произнес глава рода Солнцевых.

Я обернулся и встретился взглядом с Завьяловым. Его супруги рядом не было, однако я был уверен, что Евгения Андреевна где-то поблизости. Вряд ли она упустила бы возможность показаться в свете.

— Венедикт Кириллович, Иван Владимирович, — поприветствовал нас Завьялов, поочередно пожимая руки. — Рад видеть вас вместе. Кровные узы, скрепленные общим делом, объединяют, не правда ли?

Я улыбнулся, припомнив предложение, которое он с супругой сделали мне за ужином. Не уловить намек на то, что оно все еще в силе, было трудно. Впрочем, мое мнение с тех пор не изменилось. Когда у меня появятся дети, я буду точно знать, что они, во-первых, мои, а во-вторых, сам о них позабочусь. Иначе зачем вообще становится родителем?

— Рад вас видеть, Михаил Игоревич, — первым на правах старшего отозвался Венедикт Кириллович. — Однако мне пора поговорить и с другими гостями. Кажется, до начала приема еще порядочно времени, успею засвидетельствовать свое почтение некоторым благородным семьям.

Он откланялся и оставил нас наедине. Завьялов проводил главу рода Солнцевых взглядом и заговорил, лишь когда Венедикт Кириллович отошел достаточно далеко.

— Солнцев переслал мне ваше сообщение, Иван Владимирович, — сразу же перешел к делу мужчина. — И признаюсь честно, у меня руки зачесались воспользоваться ситуацией.

— У вас есть проблемы с кем-то из правящего рода, Михаил Игоревич? — уточнил я, вскинув бровь.

Учитывая его должность в Министерстве иностранных дел это было бы крайне удивительно. Не держат на подобных позициях неблагонадежных людей. Какими бы там ни были заслуги предков, а враждебный правителям человек на высоком посту задержаться не сможет.

— Только с Николаем Александровичем и его детьми, Иван Владимирович, — легко отмахнулся Завьялов. — И на мое счастье, не ему быть будущим императором. Скажу вам по секрету, в наше министерство уже начали поступать портреты с будущим монархом.

— Вот как?

А Виктор Константинович даром времени не теряет. Что приятно осознавать. На самом-то деле мало кому понравится медлительный и нерешительный император. В нашей стране нужна крепкая рука и железная воля, иначе все пойдет совсем не туда, куда хочет ее правитель.

— Именно так, Иван Владимирович, — кивнул Михаил Игоревич. — Впрочем, вы ведь наверняка и сами уже в курсе. Вы ведь, насколько понимаю, лечили его дочь. Кстати, как вам Варвара Викторовна?

Я усмехнулся.

— Поправляется, если вы об этом, — ответил я, не собираясь включаться в обсуждение будущей наследницы.

Да, на троне желателен мужчина, однако в истории нашего государства уже не раз и не два правили императрицы. И иногда даже эффективнее мужчин, но это вопрос статистики — когда есть десятки монархов и пятерка правительниц, соотношение хорошего и плохого у них будет различаться.

— Я рад, что это так, и что вы понимаете, что рука Варвары Викторовны вам не достанется, — с улыбкой произнес Михаил Игоревич. — Некоторые не слишком далекие люди уже пустили слух, что вас тягают в Кремль на тайные свидания…

Я хмыкнул.

— Кто же эти самоубийцы?

— Я не могу сказать, Иван Владимирович, — развел руками Завьялов. — До меня дошли лишь слухи, и то от простых людей в нашем министерстве, а уж кто на самом деле их распускает, я не знаю.

— Благодарю за предупреждение, Михаил Игоревич, — кивнул я.

Он улыбнулся мне и, откланявшись, растворился в толпе. А я взял бокал с шампанским с ближайшего стола и двинулся по саду, на ходу кивая и приветствуя знакомых дворян, с которыми уже пересекался на приемах у Завьяловых.

Гости продолжали прибывать, я кружил по саду, ни о чем особо не задумываясь. А потом почувствовал, как задрожала магия.

Обернувшись в сторону центра сада, я магическим взором увидел раскрывающийся, подобно бутону под солнцем, плотный поток магии. Он разрастался, набирая силу, и грозя накрыть всех, кто оказался рядом. Уничтожить цвет дворянства, лояльного императорскому роду, одним ударом.

Гадать, что это такое, не приходилось. Мой бокал уже падал на землю, а я вскидывал руки, формируя защитный купол. Кто бы не нанес удар, я уже понял, узнал, чем его нанесли.

Артефакт правящего рода. Держава.

Конец третьего тома.

Ссылка на следующий том — https://author.today/work/360498