Люди не идут на мошенничество до тех пор, пока они не смогут соотнести его со своими личными нравственными принципами. Некоторые аферы оправдываются их авторами благодаря тому, что они терпеть не могут какие-то организации или конкретных людей. Именно так и было в случае с Джерри Шнайдером. Другие оправдываются, наоборот, любовью к людям или организациям. Так было в случае с AFCO (рассмотренном в главе 4), где, видя, что дела компании идут все хуже и хуже, руководители пошли на мошенничество ради ее сохранения. Иные аферы могут оправдываться тем, что мошенники убеждают себя, будто скоро вернут все деньги. Несмотря на то, что, как и в случае давления внешних обстоятельств и наличия возможностей для совершения преступления, самооправдания в каждом конкретном случае могут различаться, одно остается постоянным: мошенничества без нахождения самооправданий этому нечестному поступку не бывает.
Наверное, один из самых великолепных примеров самооправдания мы как-то давно обнаружили в Нью-Йорк Тайме:
Даже воры могут найти себе оправдание. Старый вор-профессионал, проживающий в Нью-Джерси, так оправдывает свои действия: «То, что я делаю, приносит пользу всем. Во-первых, я создаю рабочие места. Я нанимаю людей угонять машины, изготовлять фальшивые номера, перекрашивать угнанные автомобили, подделывать документы, даже перегонять их в другие штаты. Это благотворно влияет на экономику. Во-вторых, я помогаю людям приобрести то, что иначе они никогда бы не смогли себе позволить. Предположим, кто-то хочет иметь «кадиллак«, но у него нет на него денег. За какие-то 2000 баксов я ему его обеспечиваю, и он счастлив. Но, скажете вы, ведь есть и тот, у кого машину угнали. Да, отвечу я, но от своей страховой компании он получит новый «кадиллак« и тоже будет доволен. Счастлива и фирма «Кадиллак« – ведь они продали еще одну машину. Единственные, кто остается довольным не в такой степени — так это страховые компании, но они все такие крупные, что там персонально никто не страдает. Ведь их бюджет специально рассчитан на подобные случаи… Скажите же теперь — кому от моих действий плохо?» note 39