Москва зовёт

Глава 10

Тем же днём. Московская область. Посёлок «Красноречье». Вечер

Валера и Настя добрались сюда на той же машине — после церемонии их отпустило руководство. Девушка привычно толкнула массивную калитку, зашла внутрь и поманила мужа.

— Ты чего как не родной?

— Угу… сейчас твой дед построит меня по полной программе…

— Дед меня очень любит, поэтому не сделает мне больно…

— Настенька! — оклик бабушки заставил её обернуться. Людмила Васильевна, не снимая передника, кинулась к внучке и горячо её обняла. — Настенька… как же я рада тебя видеть… — всплакнула она, потом чуть отпрянула и оглядела девушку. Подожди… форма на тебе военная… ой, а это что… — бабуля ткнула в звезду Героя — тебя наградили такой медалью?? За что?

— Было дело… — уклончиво ответила Настя.

— Настя! — второй окрик стал явно громче и строже, поэтому девушка вздрогнула, но повернулась на него.

Генерал Рокотов, увидев родную кровь, лучезарно улыбнулся и пошёл навстречу. За пять шагов друг до друга Настя оторвалась от бабушки и почти строевым дошла до деда.

— Товарищ генерал-майор! Старший лейтенант Филиппова прибыла в краткосрочный отпуск.

— Что?? — опешил дед. — Как это Филиппова?

— Дед, познакомься, это мой муж — Валера…

— А не рано ли вам обоим? — нахмурилась Людмила Васильевна, встав в позу «Ф».

— Это долгий разговор и, боюсь, бабуль, у тебя нет подписки такого уровня, — покачала головой внучка. — К тому же нам пошли навстречу — как «Героям».

— Что?? — снова опешил дед, но, присмотревшись к кителю, сразу уважительно продолжил беседу. — Не знал я, Настёна, что в нашей семье появится Герой Советского Союза… и не по мужской линии, а по вашей — женской… — Степан Ильич всеми силами старался унять комок в горле. — Смотрю, а муж твой также Герой… это за что ж вас удостоили таких наград?

— Стёпа, давайте в дом зайдём, а то соседи, вон, коситься стали… — предложила Людмила Васильевна.

— И то верно, такая награда внучки совсем меня из колеи выбила.

Все четверо не стали далеко ходить, а разместились в столовой.

— Настенька, а водителя мы забыли позвать! — всплеснула руками Людмила Васильевна.

— Какого водителя, ба? Это я за рулём, — усмехнулась девушка.

— То есть как, ты? — оторопела бабушка. — В таком-то возрасте?

— Ба, у меня за плечами курсы экстремального вождения… Я и Валеру сама обучала всем тонкостям… А потом мы вывезли на двух машинах по девять детей… каждый…

— Настя, а расскажи-ка ты всё по порядку, — попросил её дед.

— Ладно, только… бабуль, не нужно принимать всё близко к сердцу? — она вопросительно посмотрела на Людмилу Васильевну, и та только кивнула в знак согласия. — В общем…

По мере повествования, бабуля всё больше и больше мрачнела, а в конце рассказа даже заплакала, вытирая передником намокшие от слёз глаза.

Степан Ильич не задал ни одного вопроса, только по его каменному лицу можно было понять, что творилось в душе у генерала. Как только внучка закончила рассказ, он глубоко вздохнул и, встав со своего стула, подошёл к молодёжи и обнял обоих.

— Я очень горд за вас… А тебе, Валера, скажу, что ты, как мужчина, уже вполне состоявшийся…. Поэтому руководство страны и пошло вам навстречу… Ладно, раз ваш брак санкционирован на самом верху, поведай мне о себе — кто родители, чем занимаются?

— Отец — директор химзавода, мама… родная умерла три года назад от рака, а приёмная… — он замялся.

— Это тайна? — генерал вскинул брови. — Так после Анжелы и её мужа у нас подписка по третьему уровню.

— Тогда скажу, что приёмная мама тоже из потомков. Главный технолог на том же химическом заводе.

— Со свекровью у нас полное взаимопонимание, — усмехнувшись, поддакнула Настя мужу. — Осталось моих родителей поставить перед свершившимся фактом. Они же знают, что мы с Валерой давно дружим и думали пожениться сразу после совершеннолетия.

— И как они отреагировали? — мигом задала вопрос Людмила Васильевна.

— А как они отреагируют, если наше обучение завершилось раньше других? — улыбнулась девушка. — Да мы дружим ещё с зимы, а случай на пожаре просто узаконил наши отношения. Кстати, мама с папой обещали подъехать через пару часов, а пока нам бы душ принять, а то весь день за рулём, с самого Рябиновска.

— Так вы к нам сразу оттуда приехали? — удивлённо спросила бабушка.

— Сначала до гостиницы «Интурист», где основная масса поселилась, а потом на награждение и после него сразу сюда, — кивнула Настя.

Настины родители попали к самому интересному — чаепитию после помывки. Зинаида Михайловна недоверчиво посмотрела на обоих, но потом, вдруг улыбнувшись, полезла обниматься.

— Ну, зятёк, если бы не твоя медаль Героя… — она с хитринкой смотрела на Валеру — … даже и не знаю, как бы я отнеслась к вашему скоропалительному бракосочетанию… Все договорённости нарушили.

— Зина, прекрати! — осадил её свёкор. — Парень тоже нашей закваски — такого не стыдно будет представить друзьям и знакомым.

— Кстати, я во дворе видела такую красную очаровашку на четырёх колёсах…. и сразу в неё влюбилась. Настюша, это тебе такую подарили? Или Валере?

— Нет, мама, это я тебе привезла, — усмехнулась Настя.

— Правда? Класс! И-и-и! — Рокотова начала эмоционально потирать ладони и хлопать ими.

— Всё, маме Зине дали новую игрушку, — ухмыльнулся муж.

— ДА! Сам знаешь, машины — это моя слабость! А такая… ух… даже дух захватывает!

Виктор и Валерий пожали друг другу руки с настороженностью. Потом Рокотов-младший кивнул на медаль и спросил:

— Тяжело было?

— Не очень… главное — за спиной у тебя девять жизней… чужих и сильно испуганных… а дальше или ты, или тебя… в общем, некогда было чего-то бояться… нужно выполнять поставленную задачу.

— Настенька! Мне тут руководство завода все уши прожужжало — уговорить тебя прийти к нам на работу, — Зинаида решила сменить щекотливую тему.

— Мам, я даже не знаю, что тебе ответить… — покачала головой та.

— Ты подумай, а не спеши отказаться.

— Понимаешь, тот пожар изменил многое… и многих… Раньше я гордилась, что ношу сержантские, а потом и лейтенантские погоны… а теперь пришло понимание, что всё это не просто так…

— Да? — удивилась мать.

— Есть, мам, такая профессия — Родину защищать… Когда матери спасённых детей меня так рьяно и бурно благодарили… вот тогда и пришло понимание, что не зря я так рисковала… что это моё призвание… Вы меня спасли от смерти, не дав погибнуть под колёсами машины, значит, я должна отплатить людям тем же… не знаю, как это объяснить, но текущий момент понимаю я именно так.

— Настя, сколько тебе ещё учиться? — поинтересовался отец.

— Нисколько, пап. Я ж говорю, что для нас с Валерой обучение закончилось. Мы уже получили офицерские погоны. Точка. Фактически я стала инструктором по экстремальному вождению. Я — уже другая, если ты понимаешь, о чём я…

— Понимаю, — кивнул тот. — Но вы с Валерой и дальше планируете служить в этом подразделении?

— Пап, у Валеры в звене двое героев и пять орденоносцев… Это лучшее звено «Алых беретов» в Рябиновске… И всё это сменить на какие-то призрачные перспективы? Ну, не знаю…

— А чем вы планируете дальше заниматься? — поинтересовалась мать.

— К нам скоро прибудут курсанты из других городов, — проинформировал их Валера. — Руководство планирует нас поставить на обучение по вождению. Так что работы будет невпроворот. А параллельно с этим поможем обкатывать технику. Думаю, у НПО «Гефест» это не последние испытания.

— Вот! — оживилась Зинаида Михайловна. — О чём я и хочу с вами поговорить… Если отец подключит все свои связи и попросит задействовать вас только как экспертов… Обкатать новую модель, узнать сильные и слабые стороны. А за зарплату не беспокойтесь: пробьём вам должности испытателей, — подмигнула она.

— Мам, без согласования с руководством это дохлый номер, — ответила Настя.

— А я хочу обучаться у них, — насупился Виктор.

— Почему? — удивилась его сестра.

— Потому что звено Валеры лучшее, а раз учиться, то только у профессионалов.

— Но ты же понимаешь, что поблажек по-родственному в таком деле не будет? — прищурилась девушка.

— Да понял я уже… только я для себя уже всё решил и не отступлюсь.

— Хорошо, только согласуем этот вопрос с руководством, — подал ему руку Валера и тот её энергично пожал.

16 апреля 1983 года. г. Москва. Рядом с административным корпусом АЗЛК. Полдень

Зинаида Михайловна ещё с вечера отпросилась у Старгородского на утро, поведав, что дочь пригнала её машину. С утра, к самому открытию ГАИ Рокотова приехала оформлять документы и получать номера. Гаишники долго смотрели на документы, а потом пошли осматривать авто. Хотя последнее было скорее данью любопытства — советский кабриолет стал для них чем-то из области фантастики. Импровизированная конференция у капота машины отняла у Зинаиды Михайловны почти три часа — поток любопытных увеличивался в геометрической прогрессии. Люди не только смотрели на это чудо советского автопрома, но и садились в салон, просили проехать хотя бы пассажирами в этой машине. Пришлось удовлетворять просьбы, но поток желающих приобрести новую модель от АЗЛК рос с каждой минутой. Особенно среди немногочисленной женской части зрителей. А уж новость, что это лишь производная от полноценного хэтчбэка… в общем, люди пытались написать коллективное письмо и организовать запись на первые образцы нового автомобиля.

В таком приподнятом настроении она и прибыла ближе к обеду на предприятие. И здесь тоже не обошлось без вопросов работников завода. В самый разгар «пресс-конференции» Старгородский увидел в окно своего кабинета это «безобразие» и не преминул «выйти в народ». За четверть часа ему удалось увести начальника КБ от любопытных и препроводить в свой кабинет.

— Скажи спасибо за то, что отбил тебя, — усмехнулся он, открывая дверь и пропуская вперёд.

— Алексаныч, да ты хоть представляешь, что было в ГАИ? — ухмыльнулась Рокотова.

— Думаю, что поболее того, что было перед заводом.

— В точку! Даже гаишники заинтересовались нашим авто. Особенно, когда я сказала об аэродинамических и ходовых характеристиках хэтчбека. Выходил даже полковник… пришлось покатать его вокруг ГАИ, и тот твёрдо решил выходить на руководство МВД с просьбой о закупке таких моделей. Говорит, что она станет сущей находкой для них.

— Ладно, это всё лирика, — Старгородский небрежно махнул рукой. — Я все забываю тебя спросить о других моделях.

— Мои родственники ещё никого не подводили. В самом начале мая будет тебе «догонялка» и ещё кое-что.

— Ещё? А что? — он заметил загадочную физиономию на лице Рокотовой. — Зина, не выводи меня из себя! Это что за интриги за моей спиной?

— Да какие там интриги, — махнула та рукой. — Просто новый вариант «Москвича» сейчас невозможно пустить в серию. Не хватает кое-каких электронных компонентов.

— Ну-ка колись, что за модель, — с серьёзным взглядом он скрестил руки на груди.

— Они называют его «внедорожник»… триста сил, с турбиной и шестнадцатидюймовыми колёсами. Электронная система зажигания. Кстати, именно из-за неё они пока и не могут пустить в серию эту машину, НО, — подняла она указательный палец правой руки, — к этой модели есть приятное дополнение.

— Какое? — нахмурился он.

— Ты ж у нас любишь путешествовать?

— Люблю и что?

— К внедорожнику идёт комбинированный дом на колёсах.

— О! — сразу смягчился он. — Давай поподробнее об этом.

— Смотри, там имеется санузел, две кровати, даже душ и газовая плита…

— Что? — его брови взлетели домиком.

— Я видела прототип, — кивнула Рокотова. — Всё так и есть.

— Северный Экибастуз, а! И ты, как партизан, молчишь?

— А чего сотрясать окрестности, пока дело в зародыше?

— Ладно, когда они планируют собрать образец?

— Собрать они могут хоть завтра, но во-первых, нужны новые детали — там элементная база совсем другая, во-вторых, собрать-то они соберут, но только в единичном экземпляре.

— Почему?

— Потому что нет комплектующих, электронных. Потому что наш персонал нужно обучать настройке электронной системы зажигания и ходовой части. Таких машин в Союзе ещё не было, да и по миру кот наплакал.

— Северный Экибастуз, а… я ж говорю — инопланетяне какие-то… — мотнул он головой.

— Как мне вчера вечером сказала дочь, Громовых вчера награждали в Колонном доме Союзов. Родиону дали Героя соцтруда, а Анжеле Ленинскую премию.

— Нихрена себе… — опешил Старгородский. — Выходит, их и на самом верху заметили?

— Алексаныч, рада бы тебе сказать всю информацию, но не могу, — покачала она головой. — Слишком высокий уровень секретности.

— Это дело на контроле КГБ? — побледнел он.

— Не-а, у САМОГО, — подмигнула Зинаида Михайловна.

— Северный Экибастуз, а… — эмоционально мотнул головой Старгородский. — А почему они наш завод выбрали, Зин?

— Автомобильный Завод имени Ленинского Комсомола. Он позиционирует себя как комсомольский, то есть молодёжный. В Рябиновске, насколько я знаю, сейчас вовсю реализуется крупнейший в стране молодёжный проект. Дальше продолжать?

— Северный Экибастуз… не, не надо. Ладно, я понял, что мы попали в струю…

— Алексаныч, мы не просто попали в струю… мы — дело принципа советского автопрома. Что такое ВАЗ? Это производная от итальянского автопрома — по сути, копия его моделей. А мы сейчас ставим на конвейер совсем другую модель авто. Как бы свою, советскую. Тут такой политический момент… — она покачала головой.

— Понял… осознал… — директор пару раз кивнул головой. — Теперь ты скажи, дочь и её парень готовы перейти к нам?

— Нет, но готовы проводить обкатку в Рябиновске. То есть оттуда будут приходить уже готовые модели и экземпляры.

— Почему не хотят? — недовольно засопел он.

— Моя дочь вышла недавно замуж. И теперь чета Филипповых-младших будет работать на КГБ по нескольким направлениям. Скажи спасибо, что вообще разрешили сотрудничество с нами.

— Ага… мгм… — задумался Старгородский. — Тогда не будем наглеть. Пусть занимаются и дальше в таком ритме, но попроси Родиона сделать пилот-вариант новой модели. Скажи, что в ближайшее время новые запчасти придут к нему. Кстати, они малый конвейер установили?

— Ещё две недели назад и готовы выпускать хэтчбэки с кабриолетами из расчёта одна машина в день, не больше.

— Отлично! А то у меня уже есть шесть заказов на кабриолеты из Моссовета. А с учётом твоего, — усмехнулся он, — думаю, что в ближайше время замучают звонками.

— Откуда дровишки?

— Из НАМИ, вестимо, — усмехнулся он. — Уже раззвонили о новой нашей модели, вот в Моссовете и зашевелились. Надо сейчас напрячь бухгалтерию, чтобы сделали калькуляцию на кабриолет и хэтчбек.

— 12300 и 9700 соответственно, — усмехнулась Рокотова.

— Это откуда такая информация? — нахмурился Старгородский.

— От верблюда… из Рябиновска, конечно же. Там уже всё подсчитали и перед самым испытанием привезли мне прейскурант.

— Ну, вообще… — эмоционально мотнул головой директор. — Слов нет, одни положительные эмоции.

— Кстати, ты с меня за мою машину деньги будешь брать? — она лукаво посмотрела на Старгородского.

— Сдурела, что ли? — обиженно уставился на неё тот. — Оформим как премию за удачный проект машины. И да, надо бы предложить такой вариант и в Рябиновск.

— Они хотят себе внедорожник.

— Ну и ладно! Пусть хоть ракету сделают и эксплуатируют. Главное — под нашей маркой, — подмигнул он.

Тем временем. Москва. Кремль

Андропов не стал загружать часть рябиновской делегации сразу после награждения. Но через Остапова передал, что ждёт их для беседы завтрашним утром. И сегодня Иванов, Шмелёва, Соколов, Филиппова и чета Громовых прибыли в Кремль на беседу к генсеку. Ждать руководство пришлось недолго. Юрий Владимирович зашёл в комнату, где расположилась рябиновская делегация, и сразу перешёл к делу.

— Доброе утро, товарищи. Мне доложили, что кое-кому из вас необходимо оперативно решить ряд вопросов, — он окинул собравшихся взглядом.

— Да, Юрий Владимирович, — согласился с ним Иванов. — Артёму Соколову нужна помощь в преодолении некоторых проблем.

— Слушаю вас, молодой человек, — генсек скрестил пальцы рук на столе.

— Понимаете, назрела необходимость начать подготовительный этап по информатизации страны… — он поведал о своём проекте. — Я знаю, что унификация систем ЭВМ проводилась и раньше, ещё академиком Келдышем. Но это был путь в никуда — ни нормальной техники, ни программного обеспечения. Мы же предлагаем целый пакет и того, и другого. Сейчас нужно объединить всех энтузиастов-кибернетиков в одно единое и неделимое целое. Без вашей помощи этого никак не получится достичь.

— Кто конкретно нужен?

— У меня есть список…. — Артём полез в карман и извлёк из него вчетверо сложенный лист. — Вот, прошу…

Андропов взял лист и бегло просмотрел его.

— Я так понимаю, вам необходимы руководители групп для того, чтобы они надавили своим авторитетом на подчинённых?

— Именно так, — кивнул Иванов. Мы готовы не только предоставить программное обеспечение, но и технику. Мы можем даже обучить их основополагающим аспектам программирования… Но нужна ваша санкция на это.

— Хорошо, — кивнул генсек. — Думаю, что за декаду мы найдём всех людей из списка. Однако я осознаю, что помимо этого вам необходимы техника и люди?

— Да, но с техникой мы решим вопрос через товарища Шокина, обучение будет проводить ваш человек… я имею в виду из КГБ…

— Кто?

— Невская Екатерина Олеговна.

— Глава ГИКЛ? Да, принимается, — снова кивнул Андропов.

— Нужно решить вопрос о режиме на саратовском радиозаводе «Орион»… потом собрать всех глав групп у нас, чтобы дать им не только знания, но и бумажную документацию. Ну и обязать ведомства предоставить нам бланки строгой отчётности, чтобы впоследствии написать программы для аккумулирования данных по каждому направлению. Вот этим и займутся люди из тех групп.

— Хорошо, так и поступим. Теперь переходим к вашим проблемам, товарищ Громов. Мне сообщили, что патентом по ножным протезам заинтересовались за рубежом, причём даже из капиталистических стран. В связи с этим я дал команду открыть и вам инвалютный счёт. Не всё ж у «Прометея» цыганить валюту, — усмехнулся Андропов. — С оборудованием нет проблем? Может, чего-то не хватает?

— По протезам есть всё, — ответил Родион. — А вот по автомеханике кое-каких компонентов недостаточно. Я понимаю, что основной конвейер АЗЛК и наш — это две большие разницы, но как бы мы тоже выпускаем машины, да ещё доводим до ума экспериментальные образцы… В общем, думаю, что кое-что нам бы не помешало прикупить… и не только нам, но и химзаводу, — кивнул он на Филиппову. — Мы же с ними плотно контактируем.

— Согласна, — кивнула та. — Нас уже проинформировали, что на химическом заводе будет реконструкция — достроят недостающие цеха и закупят часть техники, но нам бы конкретные позиции, а не всё до кучи.

— Насколько меня проинформировали, оборудование будет поставляться только по вашим прямым заявкам. Я правильно понимаю, что вы готовы работать по нескольким перспективным направлениям?

— Дело в том, что товарищ Иванов позиционирует нас на эталонное производство. То есть мы можем синтезировать у себя на заводе любое химическое вещество или готовый продукт, а уж дальше, после формирования документации по технологии изготовления, его отдадут для тиражирования по стране.

— То есть вы можете синтезировать всё, начиная от безобидных резиновых прокладок и сальников до высокотоксичного топлива для ракет?

— Я раньше работала на экспериментальном химическом заводе, где выполняли частные заказы по всем направлениям, — улыбнулась она. — Да и База знаний обширна. Так что постараюсь выполнить все заказы, какими бы сложными они не были.

— Василиса Андреевна у нас на все руки мастер, — добавил Иванов. — Даже в медицине понимает — воссоздала панацею для людей, попавших в автокатастрофы, помогающую увеличить скорость заживления травм.

— А такое вещество существует? — удивился генсек.

— Да, это метадизоксобромол. Уже несколько человек спасено с его помощью. Только при его изготовлении нужно держать ухо востро — чуть зазевался и получил яд вместо панацеи.

— А если мы монополизируем производство этого препарата конкретно в Рябиновске? — сразу оживился Андропов. — Что для этого нужно?

— Думаю, что отдельную лабораторию и ряд реактивов. Ну и фасовочную тару. При наличии всех ингредиентов можно наладить производство для всех служб страны в одном месте.

— Я дам команду, чтобы на вашем заводе построили отдельную линию для этого, — пообещал генсек. — Как обстоят дела по остальным новинкам от потомков?

— НПО «Гефест» может подключиться, если того требуют обстоятельства, — ответил Громов. — Разберём, составим чертежи и можно копировать.

— То есть проблем не будет?

— Юрий Владимирович, у нас есть База Знаний. В ней много чего интересного, — улыбнулся Родион.

— Да я уже в курсе, что вы привезли с собой настоящее сокровище. Поэтому станем планомерно воплощать в готовые образцы все разработки из него.

— Осталось снабдить нас микропроцессорами, — усмехнулся глава «Гефеста».

— Сейчас в Рябиновске собрано такое количество строительной техники, какого не было ни на одной стройке СССР. Самая передовая техника, самые толковые строители делают город будущего. За несколько месяцев «Прометей» получит новые цеха и линии.

18 апреля 1983 года. г. Рябиновск. ЦСБ. утро

Майор Рокотов откровенно устал за эти две недели, что ознаменовали наплыв строительной техники и людей. Это обычному человеку всё просто — отвёл участок под вагончики и технику, обозначил фронт работ и занимайся своими делами, а начальнику контрразведки предстояло перелопатить всю базу данных МВД по преступникам и такую же базу ФСБ по шпионам. Но почти три тысячи человек, что прибыли на строительство — уровень заоблачный даже для искушённого в этом деле человека. С таким ворохом работы приходилось наплевать на выходные. Поэтому пришлось приостановить съёмки в фильме и даже привлечь Ксению к своей работе. С момента их негласного воссоединения в семью он не только обучал девушку некоторым премудростям работы по основе сбора информации и противодействию оному, но и привлекал в качестве помощницы на авральные мероприятия, как сейчас. Тот ОРИ, что Иванов собрал ему почти на коленке, сейчас трудился в поте лица, сканируя фотографии из паспортов и сравнивая их с базами данных. Двоих будущих преступников удалось найти в милицейской базе, но в обоих случаях место и дата преступления находилась достаточно далеко впереди — только в 90-е годы. А вчера и сегодня Рокотов поручил Ксении загрузить часть фото в базу ФСБ. Просто для контроля. И сегодняшнее утро принесло улов.

— Ю-у-ур… — негромко позвала его девушка.

— А.

— Глянь, что высветилось на мониторе, — ткнула она пальцем на ноутбук.

— Ну-ка, ну-ка… — он вгляделся в информацию и почесал затылок. — Ну что, Ксюш, поздравляю… ты нашла шпиона…

— Что, правда? — она округлила глаза. — Ничего себе…

— Значит, сидишь на стуле тихо и никому ни гугу… а я метнусь к Остапову.

— А он меня не накажет? Ну, что я к такой информации допущена?

— Быстро заполни вот этот документ, — Рокотов взял из папки несколько листов, скреплённых между собой. — Потом отложишь их вот сюда, на полку.

— Хорошо, — кивнула она.

Майор быстро дошёл до кабинета Остапова.

— Разрешите, товарищ генерал?

— Заходи, Юрий Валентинович. Ну, какие новости?

— Десять минут назад мы с Ксенией нашли шпиона иностранной разведки.

— Ты ничего не путаешь? — сразу посерьёзнел он.

— Паспорт выдан на имя Ковнера Иосифа Самуиловича, а в базе ФСБ он числится как Ковнер Ицхак. По их данным это сын Абеля Ковнера — израильского поэта и прозаика, подпольщика вильнюсского гетто, партизана, лауреата Государственной премии Израиля за 1970 год. Его отец принимал участие в активном противодействии гитлеровской Германии. Так что немцы заочно приговорили его к расстрелу.

— Но такой человек, приехав в Советский Союз, окажется желанным гостем. Зачем все эти ухищрения?

— Видимо, сын не пошёл дорогой отца, — пожал плечами Юрий.

— Возьми двух оперативников и двух «беретов». Задержание проводить без лишнего шума.

— Понял, сейчас организую, — кивнул тот.

Иосиф Ковнер работал в кунге одного из харьковских СМУ, прибывших в Рябиновск в числе первых. Сейчас он проектировал электропроводку для строящегося цеха, когда к нему явилось пятеро людей в пятнистой форме.

— Ицхак Ковнер? — на заданный вопрос у еврея дрогнуло веко.

— Вообще-то Иосиф, — невесело усмехнулся тот.

— Разберёмся. Прошу следовать за нами. На попытку бегства стреляем без предупреждения.

— Я бы хотел побеседовать с вашим руководством. Это очень важно.

— Оружие есть?

— Никак нет, — по-военному ответил Ковнер. — У меня другие задачи.

Через полчаса его доставили в отдельное помещение КГБ Рябиновска, куда попросили подъехать и генерала.

— Понимаете, мой дядя — Меир Вильнер, является председателем компартии Израиля. Это его партийный псевдоним, а настоящее имя — Берл Ковнер. В конце мая в Израиле будут выборы нового президента… мы бы хотели поговорить с советским предиктором, чтобы получить какую-нибудь полезную информацию, позволяющую компартии Израиля набрать максимальное количество голосов.

— Каким предиктором? — деланно нахмурил брови Остапов.

— Генерал, давайте не будет ходить вокруг да около. Я обладаю такой информацией…

— Откуда?

— Мне удалось пообщаться в приватной беседе с одним из аналитиков Роберта Гейтса. Знаете, кто это такой?

— Знаю, — кивнул Остапов. — И какую же сказку он вам рассказал?

— Я знаю всё о проблемах ЦРУ в России… и именно аналитик под большой мухой проговорился о советском городе Рябиновск. Я понимаю, что мой подложный паспорт сейчас играет против меня, но по-другому сюда попасть было нереально.

— Никакого предиктора нет и быть не могло. Это сказки Венского леса.

— Да? — прищурился Ковнер. — А как вы объясните тот факт, что часть населения города живёт в тщательно охраняемом микрорайоне? То есть одни — обычные граждане, а другие вип-персоны? Например, главы заводов или их топ-персонал. Часть территории города опутана каким-то странным сигнальным кабелем, называемым оптоволокном. Насколько я знаю, оптоволоконные системы только-только разрабатываются в Америке и готовых образцов пока нет.

— Я не обязан вам ничего объяснять.

— Хорошо, вы можете меня препроводить к тому, кто имеет больше полномочий при принятии такого вида решений? Поймите, за мной стоит не Моссад, а компартия Израиля.

— Тогда зачем было такое недружественное превращение в законспирированного агента?

— А меня бы сразу отвезли в Рябиновск и предоставили информацию из будущего? — теперь деланно удивился Ковнер. — Сейчас у компартии появился реальный шанс выбить почву у правящей коалиции и перекроить путь развития израильского государства, став на путь истинный. Пан или пропал, как говорят у вас. И сроки очень поджимают — до 29-го мая осталось совсем чуть-чуть.

— Значит, так… — потарабанил пальцами по столу Остапов. — Вас ближайшим рейсом доставят в Москву и уже там решат вашу судьбу. Будете вести себя нормально, значит, проблем не будет.

Двумя часами позднее. г. Москва. Кремль

Как только Остапов доложил по ЗАСу наверх о ЧП в Рябиновске, Крючков сразу же вышел на генсека, а тот созвал экстренное совещание.

— Итак, израильтяне довольно удачно инфильтровались у нас в стране… — он вкратце рассказал о ЧП.

— То есть они хотят чем-то удивить своих избирателей, используя данные из будущего? — задумчиво переспросил Громыко. — А такая информация у нас имеется?

— В том-то и дело, что есть, Андрей Андреич, — ответил глава государства. — Потомки уже передали нам пакет документов по многим направлениям и не меньшему количеству стран. В частности, по Израилю есть информация по двум крупнейшим месторождениям газа. Таким, что делает евреев полностью независимыми от арабов.

— То есть мы больно так щёлкнем по носу Садата за его предательство и поворот в сторону американцев… — задумчиво проговорил Громыко. — Да и вообще… концепция помощи компартиям разных стран теперь выходит на новый уровень.

— А вот здесь поподробнее, — попросил его Андропов.

— Юрий Владимирович, раньше мы им помогали только деньгами, тратя драгоценную валюту не совсем оптимально. А сейчас у нас есть шанс помогать реальной информацией, дающей не только сиюминутную выгоду, но и подымающей политический вес сочувствующим СССР политическим силам. Вот что… я дам команду Примакову организовать встречу с Вильнером. А чтобы это реально имело вес, предложим услуги в строительстве газовой платформы. Тем самым перехватим финансовый поток у гегемонов газовой добычи в мире. Только дадим информацию о меньшем месторождении… всё-таки Израиль — сложная страна… лучше перестраховаться.

— Согласен, — кивнул генсек.

— И вот ещё что… противостояние Израиля и Ливана за территориальные воды уже стало притчей во языцех. Нужно протолкнуть официальное разграничение территориальных вод на уровне ООН. Тогда больше никто не захочет оспаривать этот вопрос без потери международного авторитета.

— Что будем делать с Ицхаком Ковнером? — задал вопрос Крючков.

— Его молчание — залог наших добрососедских отношений с Израилем, — ответил Адропов. — Этот вопрос нужно сразу поставить одним из главных условий подписания договора.

— Согласен, Юрий Владимирович, — кивнул Громыко. — Об этом я позабочусь.

Тем временем. г. Рябиновск. НПО «Гефест»

— Смотрю, ты в этих железках закопался по самое не могу, — Анжела подошла к мужу сзади и ненавязчиво обняла. Тот отбросил гаечный ключ с отвёрткой, подхватил ветошь и, отерев руки, обнял супругу.

— Да вот, токари уже подогнали фланцы и прочие детали к моему детищу. Надо начинать сборку, а то совсем закис.

— Да ладно! Закис он! — фыркнула Анжела.

— Милая! Сборка и доводка готовой модели для меня рутина! Пока нет мозгового штурма, всё это дребедень.

— Вот скажи, зачем тебе всё это? — она обвела рукой частично разобранную технику.

— Затем, что мы поставим на поток изготовление «водяной доски», а за ней и воздушная подоспеет.

— Ну, я понимаю, что это какой-никакой спорт…

— Ошибаешься.

— Почему?

— Может «водяная доска» и спорт, но вот воздушная… — он покачал головой. — Тут уже другой уровень вырисовывается.

— Какой? — прыснула она.

— А такой, что этот вид транспорта очень перспективный для разного рода служб безопасности. Летающая доска, да со скоростью шестьдесят километров в час — весомый аргумент при задержании любого преступника. И нести на себе может до ста килограмм веса.

— Ладно, замнём для ясности… Я тут вчера вечером с тёть Зиной разговаривала… Она просит начать сборку внедорожника.

— Из чего? Из воздуха? — усмехнулся Родион.

— Запчасти обещали подвести на следующей неделе. Родь, ну хотя бы бортовой комп можно же сделать? Ну что тебе стоит? Ты же говорил, что Костик даст тебе комплект микросхем для его создания. Почему не сделать сейчас?

— А кто тебе сказал, что этот вопрос повис в воздухе? Им сейчас занимается сам товарищ Краснов. Как только, так сразу.

— И-и-и! — мелко захлопала ладошками Анжела.

— Всё? Тогда я погнал дальше монтировать технику, — улыбнулся Громов.

20 апреля 1983 года. г. Москва, два часа пополудни

Кортеж из трёх автомашин — чёрной кагэбэшной «Волги» и двух серых «Москвичей», хэтчбэков цвета «мокрый асфальт», едва попав в город, сразу же разделился. Юрий Рокотов проследовал к дому семейства Соломенцевых, а Татьяна Ермакова с Игорем Голиковым и Ирина Андропова, соответственно, к правительственному санаторию и самому Андропову на дачу. Но если Рокотовы ехали знакомиться с новой роднёй — Ксения и Юрий на прошлой неделе официально вступили в брак, и девушка сменила паспорт на новую фамилию, то обеим группам медиков предстояла непростая задача — набрать единомышленников. Ермаковой и Голикову нужны были молодые специалисты-врачи, не обременённые общепринятыми догмами, а Ирина Юрьевна откровенно зашилась в исследованиях. За эти полгода, что она провела в Рябиновске, Андропова по сути оказалась единственным специалистом на планете, которому стали доступны все наработки врачей и исследователей-медиков будущего. Сейчас ей банально не хватало рук для нового скачка вперёд. Такого, что перевернёт умы нынешнего персонала Института мозга, заставив поверить даже в сказку.

К дому Ксении машина подъехала степенно. Шофёр остался внизу осмотреть машину после длительной поездки, а молодые супруги неторопливо открыли подъездную дверь и поднялись на лифте. Привычно щёлкнув ключами, Ксения первой вошла в квартиру и поманила за собой мужа. Внутри жизнь текла своим чередом — на кухне кто-то гремел посудой, в ванной слышалась работа стиральной машинки, а в зале громко вещал телевизор. Едва девушка разулась, чтобы попасть к себе в комнату, как у самой двери она неожиданно столкнулась с мамой.

— Ксюша… — скорее выдохнула от удивления мать. — Ты… ты как здесь оказалась?

— Вот, мама, познакомься — мой муж, Юрий.

— Ой… — испуганно взглянула на него тёща. — Ксюша, ты что творишь… почему не предупредила, а? Я ж в таком виде… Да вы проходите в зал, — засуетилась она. — Я сейчас чай организую… ай-ай-ай… у нас даже печенья нет…

— Да не волнуйся, мам, мы кое-что привезли с собой, — улыбнулась дочь. — Не всё ж с пустыми руками в гости идти.

— Бесстыдница! Когда это отчий дом стал для тебя чужим? Ты здесь всегда будешь своя — приходи и живи.

— Не, мам, — у нас в Рябиновске намного лучше, — покачала головой Ксения.

— Это чем же? — подбоченилась мать.

— У нас трёхкомнатная квартира на втором этаже пятиэтажки, воздух не чета московскому… да много чего…

— То есть ты уже не в однушке живёшь? — опешила мать.

— Нет, мама, у нас жильё под стать нашим должностям, — усмехнулась дочь.

— Да? Ну, тогда представь мне своего мужа, — усмехнулась Соломенцева-старшая.

— Здравствуйте, Светлана Александровна, — встал со своего места муж Ксении. — Меня зовут Юрий. Майор КГБ, отдел контрразведка.

— Очень приятно… — пролепетала та, понимая, кто стоит перед ней.

— Мам, да ты не бойся… Юра же не на службе, а ты не шпионка, которую поймали. А папа и дедушка на работе?

— Да…

— Тогда давай мы тебе поможем накрыть на стол, пока они не вернулись, заодно тесно пообщаемся по поводу дальнейших планов.

Тем временем. Санаторий им. Фрунзе[31]

Белопольский что-то заполнял в одном из журналов, когда заметил в окно необычного вида легковой автомобиль без фар. Тёмно-серая машина подъехала к крыльцу административного здания. Из неё вышли сразу три особы женского пола, причём все в брючных костюмах, и довольно молодой мужчина. Две девушки, обе в солнцезащитных очках и новомодных чёрных костюмах сразу же устремились к дверям корпуса.

----------------------------------------------------------------------------

31 Санаторий 4-го Главного Управления при Минздраве СССР для членов правительства.